Бывшие. Теперь ты (не) моя

Глава 1

Лидия

– А сейчас я познакомлю тебя с владельцем ресторана, – с улыбкой говорит мне Матвей. – Вот такой мужик, – жених делает всем известный жест с поднятым кверху большим пальцем. – Он тебе понравится. Ещё и скидку хорошую обещает нам сделать по знакомству!..

Киваю, даже не пытаясь сдержать счастливую улыбку. Жених приобнимает меня за плечи, но я, сгорая от любопытства, выворачиваюсь из его рук и оглядываю зал.

Мы стоим в огромном помещении с панорамными окнами, выходящими на уличную веранду. Оттуда открывается вид на ухоженный берег небольшой речушки и густую поросль деревьев.

Этот вид создаёт иллюзию, что мы находимся не в Москве, а где-то в тихом пригороде, прямо посреди леса.

Я в восторге. Даже не пытаюсь скрыть этого. Это идеальное место просто создано для моей прекрасной свадьбы!..

И как же я счастлива, что Матвей такой замечательный, чуткий, тонко чувствующий меня жених! Ведь когда я забраковала три пафосных местечка, куда мы успели наведаться до этого, именно он с хитрой улыбкой сообщил, что точно знает, где я захочу провести наш важный день.

Я с лёгкостью представляю, как всего через каких-то пару месяцев буду кружиться здесь в танце в своём белом платье…

“Медовый месяц мы проведём в Италии, где я наконец-то забуду о произошедшем и том человеке, которого ненавижу всей душой”, – мелькает непослушная мысль, которую я быстро отметаю.

Мысленно набрасываю эскиз свадебного декора, расставляю цветы, рассаживаю немногочисленных гостей.

– А вот и вы, – за спиной раздаётся знакомый до боли голос, и я мгновенно застываю, покрываясь колкими мурашками с головы до ног.

– Владислав, здравствуйте! – говорит Матвей. Я с трудом разбираю звуки, такое чувство, будто очутилась под толщей воды. – Очень рад встрече!

Реальность медленно выцветает, становится вдруг серой и безжизненной, сердце сжимается, словно тисками, лёгким стремительно перестаёт хватать кислорода…

Заставляю себя обернуться. Этого же просто не может быть, верно?

Но чуда не случается. Передо мной стоит он. Главный герой моих ночных кошмаров, мучитель, истязавший мою душу, разорвавший сердце на куски. Тот, кого я хотела бы забыть. Тот, о ком мечтаю никогда не вспоминать. Тот, с кем больше не планировала встречаться.

Владислав Вяземский.

Мой бывший муж.

Стоит, скрестив руки на груди, и пристально наблюдает за мной. Конечно, узнал.

Несколько мгновений, и выражение его лица меняется на равнодушное. Он переводит взгляд на моего жениха, разом теряя ко мне интерес. А моё взбесившееся сердце и не думает успокаиваться, стучит бешено, словно пытается вырваться из груди, и боль предательства вспыхивает с новой силой.

***

Ресторан “Вкус & Блюз”, в котором мы собрались заказать свадебный банкет, в реальности оказался лучше, чем представлялся мне во время работы над этим проектом.

Примерно два года назад Матвей доверил мне полностью вести мой первый самостоятельный проект по реконструкции старого заброшенного здания в парковой зоне в ресторан с современным и стильным интерьером. Заказчика я ни разу не видела вживую, даже не общалась с ним, никогда не бывала на выезде в этом месте. У меня были ворох технической документации на руках, скупые пожелания клиента, озвученные Матвею при заключении договора, и моя неуёмная фантазия.

Когда я воочию увидела творение, к которому приложила руку, то была восхищена.

Золотистый свет круглых лампочек гирлянд стильно сочетался с тёмным деревом оформления интерьера, погружал помещение в приятную атмосферу уютного полумрака. Здесь было тепло и комфортно. Эстетично, экологично, как сейчас модно говорить.

На квадратных столиках стояли прозрачные банки, декорированные кружевом и джутом, со свечами внутри. Каждый из этих импровизированных подсвечников я сделала самостоятельно. Была уверена, что они отлично впишутся в качестве украшения, и не прогадала. Сервировочные салфетки из грубого льна и белоснежные тарелки прекрасно смотрелись вместе. А льющийся из динамиков блюз лишь гармонично дополнял визуальный образ заведения…

Всего каких-то пару минут назад это место так сильно нравилось мне. Но теперь восхищение и радость исчезают, испаряются, будто их и не было. Я хочу убежать и спрятаться, быть подальше от этого мужчины. Выбрать какое-нибудь фешенебельное место, например, одно из тех, которое предлагал Матвей и от которого я отказалась. Всё, что угодно, лишь бы больше не видеть Влада, который теперь делает вид, что мы не знакомы.

Однако если я так сделаю, то Матвей, который не мог не заметить, в какой восторг я пришла, едва переступив порог заведения, неправильно меня поймёт. И мне придётся рассказывать про свой неудавшийся первый брак.

“Лучше поддержать разговор, перетерпеть эту встречу. А потом я придумаю, что сказать Матвею”, – приходит на ум. От досады хочется плакать. Вот почему я вечно стараюсь быть удобной и не создавать лишних проблем?..

Не успеваю я как следует обдумать эту мысль, как уже растягиваю губы в непослушной, неестественной улыбке.

– Поздоровайся! – бурчит Матвей, и я безропотно произношу:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Добрый день. Меня зовут Лидия.

Как в цирке, честное слово!..

– Очень приятно, – на лице Влада не дёргается ни один мускул, но отчего-то у меня возникает ощущение, что он едва сдерживает презрительную улыбку. – Владислав.

Вопреки правилам хорошего тона он протягивает мне руку первым. Желая побыстрее отделаться от этого неприятного эпизода, я вкладываю пальцы в ладонь бывшего мужа, перебарывая желание отдёрнуть их поскорее.

Влад сжимает мои пальцы в ладони, проводит большим пальцем по тонкой прохладной коже кисти. Я же застываю, как добыча перед удавом, который уже приготовился её проглотить.

“Тошно-то как…”

Не могу находиться рядом с ним. Невыносимо!..

– Прости, я отойду, неважно себя чувствую, – виновато улыбаюсь Матвею, игнорируя взгляд, прожигающий моё лицо.

– Что случилось?

– Душно. Тошнота накатила…

– Хорошо, тогда я сам выберу что-то из меню. А ты выйди, прогуляйся на свежем воздухе, и возвращайся.

Киваю, словно болванчик, так часто, что того и гляди моя глупая голова отвалится, и спешу на выход. Подальше от этого дурного сна, в который попала… Подальше от Влада.

На улице мне действительно становится легче. Полной грудью вдыхаю свежий воздух и успокаиваюсь. Встаю в стороне на веранде и смотрю, как утки копошатся в воде. Думаю, о чём угодно, кроме того, что прямо за моей спиной, за панорамными окнами находится Влад. Мой первый. Мой единственный. Мужчина, превративший мою жизнь в сказку, а потом обративший эту сказку в настоящий кошмар.

– Ты беременна?

Этот голос застаёт врасплох, вопрос, да и бесцеремонность, с которой он был задан, ошеломляют до такой степени, что я сперва не нахожусь, что ответить Владу.

– Тебя это не касается, – шепчу зло, внутренне сжимаясь от боли и боясь повернуться к нему, боясь вновь натолкнуться на этот пронизывающий холодом взгляд. – Это не твоё дело с тех самых пор, как ты переспал с моей сестрой в нашей спальне.

Три тяжёлых шага за спиной. Бам-бам-бам. Сердце подскакивает к самому горлу и колотится часто-часто.

Горячее дыхание Влада касается моей макушки. Он обхватывает мои плечи ладонями, несильно сжимая, и говорит, скорее, требует даже:

– Просто ответь мне. Прошу.

– Это. Не. Твоё. Дело. – чеканя каждое слово, цежу я.

– Лида! – строго произносит Влад.

Когда-то металлические нотки в его голосе ввергали меня в настоящий ужас. Позже я поняла, что вся суровость его – напускная, ненастоящая, ведь для меня он открылся с другой стороны. А ещё многим позже – эта прорезывающаяся сталь даже заводила меня.

И сейчас, испытывая сразу тройное дежавю, одномоментно всколыхнувшиеся в памяти сразу три реакции на раздражитель заставляют меня правдиво ответить:

– Да лучше бы была беременна! Но пока блевать тянет от одного твоего вида.

Чувствую спиной его короткую усмешку и поджимаю губы. Я тут, понимаешь ли, пытаюсь не сдохнуть от боли, а ему смешно?..

Во мне вспыхивает недобрая искра злости. Ещё немного, и я точно взорвусь. Хочу этого. Ну сколько можно держать всё в себе и быть хорошей, правильной, верно?

– Лида, Лидушка… Послушай меня хотя бы сейчас… – тихо говорит он, подступая ближе. Прижимается ко мне, обхватывая меня крест-накрест руками.

– Отвали, Влад! – прошу я, крепко зажмуриваясь. Желчь взмывает ввысь, обжигая горло, и я судорожно сглатываю. Его присутствие рядом вызывает нестерпимую боль где-то внутри. Там, куда я старательно запихивала все чувства на протяжении этих двух лет. – Не трогай меня. Не говори со мной. Ничто не исправит того, что ты сделал. Нет таких слов, понимаешь?

Резко выворачиваясь из его рук, толкаю крохотными кулаками в широкую грудь. Для него это и не удар вовсе, я знаю. Но как же мне хочется, чтобы хоть на мгновение ему стало больно. Чтобы он хотя бы немного ощутил то, что чувствую я.

Влад стремительно сжимает мои руки, притягивает меня к себе.

– Мне очень жаль… – выдыхает он. – Не передать словами, как мне жаль, Лида.

Быстро целует меня в макушку и отпускает. Резко развернувшись, возвращается в ресторан, оставляя меня в спасительном одиночестве, которому я теперь и не рада.

Ведь снова и снова в моей памяти вспыхивают картинки прошлого, полностью разрушившие мою едва успевшую наладиться жизнь.

Прошлое

Я торопилась домой после одного из последних экзаменов зимней сессии. Впереди были выходные, а дома меня ждал Влад. Мы планировали поехать за продуктами, заодно сходить на вечерний сеанс в кино, а в субботу навестить мою бабулю.

В квартире было темно и тихо. Я потянулась к выключателю, но запнулась о стильные женские сапоги. Их я рассмотрела позже, уже когда вспыхнул свет.

На краю сознания мелькнула мысль о том, что что-то не так. Я задержала дыхание, чувствуя, как тревожным набатом заходится сердце в груди.

Обувь снимала крайне осторожно, стараясь не шуметь. Возможно, и сама толком не сознавала причин такого поведения, скорее, действовала инстинктивно. Тихо сбросила на пол пуховое пальто и медленно прошла вглубь квартиры. Дойдя до распахнутой настежь двери спальни, застыла каменным изваянием, не в силах пошевелиться.

Влад был не один. Спал раздетый в постели, бёдра небрежно накрыты уголком одеяла, вещи бесформенной кучей лежали на полу. Над мужем склонилась моя сестра. Заметив меня, Вера даже не потрудилась прикрыть обнажённую грудь.

– Что происходит? – вырвалось с тихим шипением. Словно воздух выходил из лопнувшего шарика.

– А на что это похоже? – она закатила глаза, словно поражаясь моей глупости, и презрительно улыбнулась: – Твой муж – просто зверь. Машина для ублажения. Часто забегаю к нему по старой памяти, а он и не отказывает. Ты вообще ему даёшь? Ненасытный такой вечно, будто на голодном пайке. Кстати, не шуми, а то разбудишь его. Владу отдохнуть как следует надо, утомился, жеребец…

Жалостливый всхлип застрял в моей груди. Я не могла сделать очередной вдох, не то что вымолвить хоть слово. Мир стремительно терял краски, словно моя душа умирала и корчилась в муках. Слёзы опалили лицо, и Вера ослепительно улыбнулась, видимо, решив окончательно добить меня:

– О, бедняжка, ну ты же не решила, что такой мужчина, как Влад, в самом деле серьёзно заинтересован тобой? Ты же ничего из себя не представляешь! Убогая была, такой и осталась!

Почувствовав, как подкатывает к горлу тошнота, бросилась в туалет. Обрушилась на колени, не чувствуя боли от сильного удара о плитку. Боль предательства затмевала всё.

В голове крутилась лишь одна мысль.

“Как он мог?”

Как человек, которому я поверила, в которого поверила, мог так поступить со мной? Столько лет он был рядом, оберегал меня, был моим верным рыцарем на белом коне… Зачем?.. Чтобы, в конечном итоге, растоптать, разрушить меня полностью, предав с той, кто назывался моей сестрой?!

Слёзы безостановочно струились по лицу, пока я рыдала в голос, кусая губы до крови. Все счастливые моменты стирались под гнётом неоспоримой правды: мой муж прямо сейчас спал голый в одной постели с другой.

– Ну хорош уже скулить, заколебала, – заглянув в уборную, процедила Вера. – Не ты первая, не ты последняя, кому изменяет мужик. – Я подняла на неё взгляд, и она кивнула: – Да, сестрёнка, именно так и бывает. Ну, мало ему тебя, что ж поделать. Ну, застукала ты его на горячем. Жизнь вообще тяжёлая штука, Лидусь, да и ты же у нас размазня. Всем известно, что любое дерьмо схаваешь и слова поперёк не скажешь!..

Кое-как поднялась по стенке и умылась. Из зеркала на меня смотрела разом постаревшая от горя, незнакомая версия меня.

Под насмешливым взглядом своей старшей сестры я медленно побрела к выходу. Достала из шкафа в коридоре дорожную сумку, не глядя, побросала туда какие-то вещи – на удачу хоть что-то из моих вещей лежало там, и мне не пришлось возвращаться в спальню, не пришлось видеть скомканную в порыве страсти простыню, разбросанные по полу вещи и… Влада. Сунула ноги в полусапожки. Подхватила с пола пуховик. И ушла.

До самой ночи ходила по улицам и плакала. Знала, что нужно поехать к бабушке, пока не поздно, пока ещё ходит транспорт, но просто не могла. Казалось, пребывала в каком-то вакууме, абсолютно лишившись всех чувств. Лишь порабощающая боль медленно разъедала изнутри, подобно кислоте.

Впервые очнулась уже на вокзале. Батарейка телефона давно села, поэтому взглядом я отыскала табло с часами. Время около двух, и я сидела на широком подоконнике, прислонившись спиной к холодному окну. Немного удивлённо посмотрела в него – в огнях ночной Москвы ещё торопились куда-то редкие прохожие, по проспекту пролетали машины, на стоянке ждали быстрого заработка такси.

Перевела взгляд на своё отражение: распухшее от слёз лицо, под глазами пролегли чёрные круги, потрескавшиеся губы саднило от соли, бледная кожа, белее обычного, вся была покрыта красными пятнами, под правым глазом билась тоненькая венка – заходясь частыми ударами, как и мой надрывающийся пульс.

У меня больше не осталось сил лить слёзы. Я опустила голову на сумку и устало прикрыла глаза.

***

– Пьяная что ли? – брезгливый женский голос заставил меня вынырнуть из глубин блаженного беспамятства, но мне не удалось разомкнуть веки, словно налившиеся свинцом.

– Может, и пьяная, – флегматично отозвался мужской голос. – Дело то молодое.

– Нет, ну ты только глянь, Ром, все джинсы мокрые, это ж надо так напиться!..

– Погоди-ка, Жень, – мужской голос вмиг стал серьёзным. – Это, кажись, кровь.

Где-то на задворках сознания начала зарождаться паника: они меня обсуждают? Это у меня кровь? Но вынырнуть из тёмного омута, где не было ничего, где не было боли, где царила одна лишь пустота, с первого раза мне не удалось. Да и со второго тоже.

В сознание я пришла уже в больнице. Очнулась, резко выныривая из бессознательного состояния, и поначалу даже не поняла, где нахожусь. Испуганно осматривалась по сторонам, таращила глаза на увитую трубочками руку, пыталась найти в себе отголоски боли – если я в больнице, значит, со мной что-то произошло, так ведь? Но, кроме какого-то химического привкуса и жуткой сухости во рту, не было ничего.

Одна ужасная догадка сменяла другую, от страха накатывала тошнота.

“Что со мной? – на повторе на разные лады звучало в голове под размеренный писк приборов. – Меня ранили? Я попала под машину? Какого чёрта произошло?”

Ответы я получила с приходом доктора.

– Вы знаете, что с вами случилось? – спросила женщина лет пятидесяти. Я облизала пересохшие губы и покачала головой. – У вас был выкидыш, милая. Срок небольшой, примерно 4-6 недель. На первый взгляд никаких воспалений и патологий у вас выявлено не было, но лучше пройти дополнительное обследование, в том числе, на гормональную дисфункцию. Также мы отправим… биоматериал… на лабораторное исследование, в таких случаях нельзя исключать наличие генетических и хромосомных повреждений плода. Как и нельзя исключать повреждающие факторы: острые инфекции, курение, злоупотребление алкоголем, чрезмерные физические нагрузки, сильные перегревы и переохлаждения, чрезвычайные стрессовые ситуации…

Я закрыла глаза, пытаясь удержать потоки слёз. Не нужно быть гением, чтобы сложить два плюс два. Я потеряла ребёнка, о котором даже не успела узнать, вовсе не из-за болезней или патологий. А потому, что провела ночь на холодном подоконнике в здании вокзала. Потому что ушла из дома. Потому что испытала сильный стресс. Потому что Влад спал за моей спиной с другой женщиной. С моей сестрой. Потому что мой муж, которого я так сильно любила и думала, что он любит меня ещё сильнее, меня предал.

И вся моя прежняя жизнь рухнула под натиском этого предательства.

Глава 2

Через пять дней меня выписали. Всё это время я лежала в палате, отвернувшись к стене, и ни с кем не контактировала. Казалось, от меня во мне ничего уже не осталось. Всё внутри ныло и болело, но слёз больше не было. Я горела в агонии собственного ада, внешне оставаясь абсолютно спокойной.

Покинув здание больницы, я села на автобус и вернулась на вокзал. Добралась до дома бабушки.

Та, хоть и удивилась моему приезду, да ещё и в одиночестве, виду не подала. И до самого вечера я лежала в своей старой комнате, обводя взглядом узоры на ковре, висящем на стене.

“Он даже не потрудился меня найти, – стучало в висках. – Ни одного звонка, ни одного сообщения… Да как же так можно?! Неужели, всё это время он просто лгал мне, изворачивался? Просто соблазнял, чтобы затащить в койку?..”

Часов после восьми на край кровати села бабушка, погладила меня по голове и спросила:

– Лидушка, что случилось, моя девочка? Ты сама не своя.

Меньше всего мне хотелось рассказывать бабушке всю эту грязь, посвящать в мерзкие детали своей неудавшейся попытки устроить личную жизнь. Возможно, правду говорят: на чужом несчастье счастья не построишь? Вот у меня так и вышло.

– Думаю, я ошиблась, бабушка. Мне не стоило соглашаться выходить замуж за Влада.

– Он обидел тебя? – проницательно спросила она.

С трудом выдавила:

– Нет, что ты, бабуль. Он всегда был ко мне очень добр, но его предложение… Наверное, оказалось слишком поспешным. Мы же совсем чужие… Не любим друг друга. Но вынуждены считаться мужем и женой. А Вера…

– Это тебя Верка надоумила? – поджала губы бабуля. – Они расстались не из-за тебя, дочка. И Влад, он же не назло ей на тебе женился, в конце-то концов!

– Я знаю, знаю, бабушка. Всё знаю. Но всё равно не могу отделаться от мысли, что это неправильно – быть женой бывшего жениха сестры.

– Сестры! – всплеснув руками, выкрикнула бабуля. – Скажу я тебе, Лида, кто такая эта Вера! Змеюка подколодная!..

Меньше всего мне хотелось обсуждать Веру, Влада, нашу непростую историю. А думать о них вместе, невольно пробуждая в памяти картину из спальни, и вовсе не хотелось. Поэтому я выпалила:

– Они снова сошлись, ба. Нечего больше говорить. Какая бы не была Вера, Владу хочется быть с ней. А оставаться его женой – даже на бумагах – в этом случае крайне неправильно.

– Не выгорело, значит, – печально вздохнула бабушка. – А я так надеялась, так надеялась… Такая красивая вы пара, Лидушка… И Влад иногда на тебя так смотрел…

Прикрыла глаза, но слёзы всё равно торопливо сбежали по щекам. Я тоже думала, что всё будет иначе, так хотела этого. Но из песни слов не выкинешь.

– Думаю, они любят друг друга. А я не должна мешать им. – заставила себя произнести. – Брак то фиктивный, бабушка. Подумаешь, разведусь…

– А с учёбой ты что делать собираешься?

– Придумаю что-нибудь. Ты, главное, не волнуйся, ладно? Как-нибудь всё решится. От развода никто не застрахован, даже если брак заключается по любви. А у нас… Сама знаешь. Так что не конец света, ба. Никто не умер.

Улыбнулась через силу. Сердце, казалось, разорвёт от боли, которую я старательно удерживала внутри, не оставляя ни малейшего шанса прорваться хоть крупиночке её. Ведь если бы она вырвалась наружу, то я бы больше не смогла остановиться. Так и вывалила бы всё бабуле. А у неё больное сердце, и его нужно беречь.

– Ну, – протянула бабушка. – Ежели точно решила, могу попросить бабу Зину подсобить. Ленка, дочка ейная, в загсе работает, поможет всё оформить без лишних заморочек.

Тогда я была почти счастлива. Возможность не встречаться с Владом для решения этого вопроса обрадовала меня. Я больше никогда не хотела видеть этого предателя.

***

Голос Матвея вырывает меня из тягостных воспоминаний. Поворачиваюсь к нему и скрещиваю руки на груди.

– Как ты, Лид? – спрашивает он.

Как я? Хочу скорее уйти отсюда, забыть Влада и его предательство. Никогда не видеть, никогда не вспоминать.

– Мне уже лучше, спасибо, – произношу вместо этого.

– Блюда начали подавать, давай тогда вернёмся к столу. – веселеет Матвей.

Я лишь послушно киваю. Позволяю жениху взять меня за руку и отвести в зал ресторана. Стараюсь не смотреть на Влада, вольготно устроившегося за нашим столиком. Стараюсь не показывать, как меня волнует его присутствие здесь – не в романтическом смысле, вовсе нет. Любви нет. Уже давно. И сейчас я даже не уверена, что она когда-нибудь существовала, а не была лишь плодом моего воображения.

– Лидия, надеюсь, вам уже лучше? – сухо интересуется он.

Я осекаюсь на Матвея. Не кажется ли ему, что Владислав проявляет ко мне неуместное внимание?

Но мой жених, на первый взгляд, ничего не замечает. Возможно, только мне так и кажется, потому что я подспудно жду момента, когда Влад выдаст мой секрет.

– Всё в порядке, – отвечаю немного нервно. Подхожу к стулу.

Так случайно совпадает, что Влад находится совсем близко, тогда как Матвей от меня через стол. Поэтому именно мой бывший стремительно поднимается, чтобы выдвинуть мой стул и галантно помочь мне устроиться за столиком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я краснею. Смотрю только на Матвея, но он не смотрит на меня. На нас не смотрит. Быстро печатает что-то в своём телефоне. И Влад, пользуясь этим обстоятельством, проводит ладонями по моим плечам, вызывая мгновенную дрожь по всему телу.

– Значит, свадебный банкет, – говорит он громко, заняв своё место.

Матвей неуклюже плюхается на стул, отрывается от телефона и отвечает:

– Да. Дату мы ещё не назначили, решили отталкиваться от свободных дат для аренды ресторана. Не хотелось бы попасть впросак, если приличное место будет занято в день росписи.

– Понимаю, такое волнительное событие! – усмехается Влад.

– Очень. – соглашается мой жених. – Мы с Лидой сильно ждём этого момента. Особенно, Лида.

– Женщины всегда с нетерпением ждут дня свадьбы, – замечает бывший. – Помню, когда я женился, моя супруга была крайне взволнована предстоящим событием.

Он… женился повторно? На Вере?.. Сжимаю пальцами тонкий бокал, и стенки того и гляди лопнут, пойдут трещинами, как моя жизнь.

– О, так вы женаты? – ляпает Матвей. И отчасти я ему благодарна. Сама, конечно, не решилась бы задать этот вопрос, но ответ мне интересен.

– Я был женат, – отвечает Вяземский. – К сожалению, весьма непродолжительно, но… Так уж вышло.

Взгляд помимо воли устремляется к мужчине. Он говорит обо мне?

Влад невидящим взглядом смотрит на стол, поигрывая желваками. Его губы сжаты в тонкую линию. Почувствовав мой взгляд, он поднимает глаза, и его лицо немного смягчается. Взгляд же при этом остаётся серьёзным, сосредоточенным. И почему-то меня кидает в жар под этим взглядом.

Владислав

Встреча с Лидой ударяет по оголённым проводам нервов, бьёт прямым выстрелом прямо в голову – бах!, и я убит. Её красотой, холодностью, отторжением, стремлением выйти замуж за этого щегла…

Несмотря на блестящие рекомендации, Матвей Куприянов, владелец дизайн-студии “Кипарис” и талантливый дизайнер интерьера, мне не понравился с первого взгляда. Ещё в первую нашу встречу он показался мне нагловатым, хабалистым выскочкой, но именно его мне советовали многие влиятельные знакомые, поэтому я списал раздражающий меня нрав Матвея на особенности многих творческих людей. Ну, бывает такое: звезду парень словил и теперь не ведает границ дозволенного.

Работу он выполнил блестяще: все мои пожелания были учтены. И даже более того. Ресторан вышел даже более интересным для публики, чем я мог рассчитывать изначально, в многочисленных отзывах посетители отмечали особую атмосферу заведения, её особые уют и очарование, благодаря чему клиентам хотелось возвращаться снова и снова. Выручка росла, быстро покрывая огромные долги. И за это я был благодарен Куприянову. Поэтому, когда парень связался со мной и попросил об аренде ресторана на празднование свадебного банкета, я пообещал ему хорошую скидку.

Но сейчас, когда я точно знаю, что он собрался жениться на Лиде – моей Лиде – волны негодования клокочут внутри наряду с желанием как можно скорее покончить с затянувшимся фарсом.

Ну сколько можно, ей-богу, продолжать убеждать себя в том, что я должен выбросить её из своих мыслей, заставить сердце перестать качать кровь с лютой силой при одном лишь воспоминании о ней?.. Для меня ничего не закончилось, и теперь я жалею лишь об одном. О том, что пошёл на поводу у упрямой девчонки и перестал предпринимать попытки быть услышанным. О том, что позволил этому абсурду произойти.

Вспышка ярости затмевает разум, когда Лида ссылается на плохое самочувствие и торопливо покидает нас. Мы с Матвеем устраиваемся за столиком, и я подзываю администратора, чтобы тот как следует проконсультировал этого засранца, хотя каждая секунда рядом с ним всё больше убеждает меня, что хрена лысого он получит, а не мою жену!

Отлучаюсь ненадолго, намекая понятливому управляющему, что товарища нужно задержать. Сам следую к Лиде. В голове бьётся мысль: “И что ты, дурень, будешь делать, если она беременна?”, но ответа на данный вопрос у меня нет. Вероятно, забухаю. Ведь это, в отличие от решения реальных проблем, у меня получается превосходно.

Мысль, что Лида была близка с кем-то, кто не является мной, бесит, вызывает жгучую ревность, отравляет изнутри, дурманит. Я едва могу концентрироваться на происходящем, чтобы не подложить себе ещё куда большую свинью, чем уже сделал.

В школьные годы говорили: “Если слишком долго смотреть на девочку, которая тебе нравится, то можно увидеть, как она выходит замуж”. И я, чёрт возьми, хоть давно и не школьник, но дождался этого грёбаного момента!

Делаю три протяжных вдоха и выдыхаю одним выдохом. И подхожу к ней.

– Ты беременна?

Даже моё сердце застывает, на мгновение переставая биться в ожидании её ответа на вопрос, коих у меня бесчисленное множество.

Как давно ты с ним? Как часто ты спишь с ним? Ты любишь его?..

Но ни один из них я не задам. По крайней мере, не сейчас.

– Тебя это не касается, – доносится до меня тихий шелест. – Это не твоё дело с тех самых пор, как ты переспал с моей сестрой в нашей спальне.

Всё во мне бунтует и сопротивляется. Хочется хорошенько встряхнуть её, наконец высказаться, и будь что будет. И сейчас мы находимся в том моменте, когда, возможно, уже не будет более подходящего случая позже, когда мне больше некуда откладывать разговор. Когда я обязан заставить её слушать, заставить принять правду, какой бы неправдоподобной она не казалась.

Но всё это не имеет смысла, если уже слишком поздно.

Преодолеваю расстояние между нами, беру её за плечи.

– Просто ответь мне. Прошу. – Умоляю. Захочет – паду на колени. Но я должен знать ответ.

– Это. Не. Твоё. Дело. – твёрдо отрезает она.

Я выплёвываю, доведённый до грани:

– Лида!

“Пожалуйста, Лида, успокой меня”, – проносится в голове.

– Да лучше бы была беременна! – наконец отвечает она, и огромный камень падает с моих плеч. – Но пока блевать тянет от одного твоего вида.

Испытываю облегчение, радость даже. Знаю прекрасно, как самоотвержена эта девушка. Она никогда не оставила бы мне второго шанса, забеременей от другого. Она бы и в сторону мою больше никогда бы не посмотрела. Поэтому я рад, что расклад пока в мою пользу.

Теперь можно и поговорить.

– Лида, Лидушка… Послушай меня хотя бы сейчас…

Стискиваю её руками, не в силах сдержаться сам, в желании удержать её, но неожиданно маленькая и хрупкая Лида даёт мне отпор:

– Отвали, Влад! – вырываясь из моих объятий, говорит она. В её звонком голосе явно звучит печаль. Такое чувство, будто она сейчас расплачется. – Не трогай меня. Не говори со мной. Ничто не исправит того, что ты сделал. Нет таких слов, понимаешь?

Она бьёт меня в грудь с таким отчаяньем, что я отступаю.

Что ж, полагаю, заслужил.

Если бы я застал её в постели с другим мужиком, тоже бы не желал слушать объяснений. Тоже никогда не захотел бы верить в заведомую ложь. Да разве можно поверить в другую правду, когда видел всё своими собственными глазами?.. И я бы не поверил. Даже навскидку не могу прикинуть, сколько должно было бы пройти времени, чтобы я сумел отыскать зерно сомнения в том, что увидел. А Лида – обиженная маленькая женщина, которой столько доставалось от жизни, что ей попросту страшно получить побольнее в очередной раз, страшно довериться и быть снова преданной. Тем более после того, как застала меня в постели со своей сестрой. Это был не просто удар, а десятикратный.

Я понимаю Лиду. Но не обязан принимать и дальше её решение. Особенно, потому что теперь, после нашей встречи, понимаю, что оно вредит нам обоим.

Перехватываю её руки, сжимаю крохотные кулаки.

– Мне очень жаль… – еле слышно говорю ей. – Не передать словами, как мне жаль, Лида.

Не могу сдержаться. Целую её макушку, вдыхаю запах её волос, кожи, её аромат. Нет сил отпустить, но сейчас я должен. Мне нужен надёжный, как швейцарские часы, план, как её вернуть. И придумать его необходимо в самое ближайшее время. Поэтому заставляю себя отступить, уйти прочь. Ненадолго. Только для того, чтобы собраться с мыслями и найти способ снова похитить сердце этой трепетной лани.

Скрываюсь в спасительной тишине кабинета. Мысли мечутся в голове от одной абсурдной до другой – ещё более абсурдной. Но утаскивать Лиду из ресторана и запирать в квартире, пока не услышит, пока не поверит, конечно, не дело.

У меня даже давление подскакивает, пока я расхаживаю вдоль и поперёк кабинета. Это нелепо и отчасти даже смешно, но я взволнован, словно подросток в период пубертата, который вдруг оказался в одной компании с понравившейся девушкой. А ревность от того, что она явилась с другим, затмевает разум, подкидывает какие-то совершенно глупые решения, вроде вываливания правды о наших отношениях этому Матвею.

Господи, Влад, когда ты успел стать таким кретином?..

Что это может дать, кроме того, что он уведёт Лиду в другой ресторан?

Достаю из шкафа початую бутылку виски, оставшуюся с каких-то переговоров, хлопаю рюмашку и заставляю себя успокоиться.

Я найду выход. Непременно найду.

Возвращаюсь за столик, но ни Матвея, ни Лиды там не обнаруживаю. Думаю даже, что она настояла на том, чтобы уйти, но управляющий подходит и сообщает, что Куприянов сделал заказ и отправился пригласить свою невесту к столу.

Невеста… Это слово злит, разъедает внутренности, бежит кислотой по венам. Разве Лида – моя Лида – может быть чьей-то невестой?..

Какого же дурака я свалял! На что надеялся? Что мои чувства могут просто рассосаться? Что я больше никогда не увижу бывшую жену?..

Времени анализировать собственные провалы у меня нет, ведь Куприянов заводит Лиду в зал, и они направляются прямиком ко мне.

“Думай, Влад, думай!” – приказываю мысленно. Создаю видимость, что меня нисколько не напрягает эта ситуация. Дожидаюсь, пока эта парочка не появится у столика.

– Лидия, надеюсь, вам уже лучше? – спрашиваю, разглядывая лицо Лиды.

Девушка едва заметно вздрагивает и выпаливает:

– Всё в порядке.

На меня не смотрит. Не сводит взгляда с жениха, что б его! Медленно огибает стол. Этот лопух не обращает на Лиду никакого внимания, поэтому я тороплюсь взять дело в свои руки. Выдвигаю для неё стул, по джентельменски помогая устроиться за столиком.

Бросаю быстрый взгляд на Куприянова. Точно, лопух!.. На его месте я бы не отвлекался от спутницы, а то сегодня она с ним, а завтра будет уже с другим. Со мной будет. Пусть не завтра, но в максимально сжатые сроки.

Дразню её. Раззадориваю. Играю как кот с мышкой. Она должна вспомнить мои прикосновения, снова довериться им. Но и давить ни в коем случае нельзя. Поэтому слишком быстро я отступаю.

Снова занимаю выбранный стул и привлекаю внимание Матвея к происходящему здесь:

– Значит, свадебный банкет.

Чёрта с два он получит этот банкет. И эту девушку.

– Да. – отвечает лопух, ещё не ведая, что разглагольствует почём зря. – Дату мы ещё не назначили, решили отталкиваться от свободных дат для аренды ресторана. Не хотелось бы попасть впросак, если приличное место будет занято в день росписи.

– Понимаю, такое волнительное событие! – не могу сдержать радостной усмешки.

Заявление они ещё не подали, значит? Великолепная новость, которая рождает в моей голове впервые нормальное подобие плана. Нужно оттянуть этот момент, как-то задержать их появление в загсе, а там, глядишь, Лида и вовсе передумает.

– Очень. – отзывается Матвей. – Мы с Лидой сильно ждём этого момента. Особенно, Лида.

– Женщины всегда с нетерпением ждут дня свадьбы, – говорю, скорее, для Лиды, чем для него. – Помню, когда я женился, моя супруга была крайне взволнована предстоящим событием.

Пусть и не по тем причинам, по которым должна была, но кого это волнует, верно? Спустя несколько месяцев между нами вспыхнула любовь, день за днём находясь вместе, мы не могли не начать присматриваться друг к другу. И фиктивный, по сути, брак трансформировался в самый что ни на есть счастливый. Жаль, что счастье наше продлилось так недолго…

– О, так вы женаты? – интересуется Куприянов. Думаю, спрашивает из вежливости, поддерживая беседу, но так даже лучше. Всеми фибрами души я чувствую, как напрягается рядом Лида. Её волнует моя личная жизнь? Ещё одна прекрасная новость. Если бы забыла, если бы любила этого говнюка, то ей было бы ровно на мой ответ. Но это не так. Я просто знаю это.

– Я был женат, – отвечаю. – К сожалению, весьма непродолжительно, но… Так уж вышло.

Желание как следует встряхнуть Лиду граничит с ненавистью к её сестре. Я довольно быстро понял, что Вера за человек, но тогда был моложе, нерешительнее, наивнее. А потому слишком многое спускал на тормозах, закрывал глаза на кричащие недостатки своей девушки.

Чувствую на себе взгляд Лиды и поднимаю глаза.

Лида, Лида, Лида. Маленькая девочка с двумя косичками, взбегающая по лестнице подъезда через две ступеньки. Школьница с кипой учебников наперевес, которая абсолютно не укладывалась в нормативы по физкультуре. Выпускница, что не расставалась с тубусом и вечно рисовала всё, что видела. Моя соседка. Моя ученица. Мой друг. Моя жена.

Сейчас мне кажется, что она всегда была в моей жизни. Разные статусы, разные роли, разные степени уважения и привязанности… Но всегда она.

И теперь я слишком хорошо осознаю, что не готов потерять Лиду. Не готов продолжать идти по жизни и дальше без неё.

Я с трудом могу усидеть спокойно на месте. Пожалуй, больший бред едва ли случался в моей жизни. Сидеть и слушать планы зажравшегося мажорчика, удерживая на лице маску равнодушия, мне даётся непросто. Но ещё более непросто приходится Лиде.

Моя упрямая девочка не хочет ни видеть, ни слышать меня, но вынуждена сидеть рядом. Почему-то её рассеянный, слишком печальный вид рождает глубоко внутри меня уверенность – она ничего не рассказала обо мне Матвею. И вряд ли скажет.

За этой уверенностью следует и другая: отношения между ними нельзя назвать близкими и доверительными. В отношениях нет места секретам. Тем более таким. Но если Лида подсознательно не желает говорить своему “жениху”, что он сидит за столиком в компании её бывшего мужа, значит, не считает нужным, значит, не считает самого Куприянова настолько близким, чтобы делиться такими вещами. Когда женщина безоговорочно доверяет своему партнёру, она не скрывает такие откровения. Даже если щадит его чувства.

Извинившись, дизайнер покидает нас ненадолго. Гнетущая тишина за столом без его бесконечного трындежа действует на меня успокаивающе. Поворачиваюсь к Лиде, только открываю рот, чтобы заговорить, но она качает головой.

– Не нужно, Влад. Я не хочу с тобой разговаривать.

– Я лишь хотел спросить, ты сама желаешь украсить зал на торжество или передашь администратору свои пожелания, и мои сотрудники оформят всё к вашему банкету? – безобидно поясняю ей.

– Никак не хочу. Надеюсь, ты понимаешь, что никакой свадьбы не будет! – Услышав её оговорку, я усмехаюсь. Она поджимает губы и цедит ледяным тоном: – В твоём ресторане не будет. Сегодня же скажу Матвею, что мне здесь не понравилось…

– Причину тоже скажешь? – спрашиваю с ухмылкой. Она молчит. Удовлетворённо хмыкаю: – К чему делать такую большую тайну, что мы были женаты, а, Лид? Для влюблённого мужика наличие потенциального соперника из прошлого вполне весомый аргумент отказаться от банкета в ресторане этого соперника.

– Это не твоё дело!

– Да? А может, моё? Может, поэтому то ты и не торопишься рассказывать Матвею о нашем прошлом?

– А может, я просто не вижу в этом смысла, об этом ты не думал? – шипит Лида. – Не всякая девушка считает таким большим откровением, что согласилась на фиктивный брак ради прописки. Было бы что рассказывать, Влад!

Она закатывает глаза, словно в самом деле столь скептически относится в ситуации, но я прекрасно вижу, насколько она уязвлена. Ей больно говорить о нас, эти разговоры причиняют ей страдания. У неё до сих пор остались ко мне чувства – обида, ненависть даже, но это почти такие же сильные эмоции, как и любовь. Пока она чувствует ко мне хоть что-то, есть шанс всё исправить. Есть шанс обернуть эти чувства вспять, изменить их на прямо противоположные. Полный бесперспективняк – это когда человек, особенно, женщина, не чувствует к тебе ничего. Когда ей ровно на твоё присутствие рядом. И я рад, что это совершенно не наша ситуация.

– И всё же, – говорю ей. – Я принесу тебе буклеты разных партнёров, занимающихся декором и оформлением… На всякий случай.

– Можешь не утруждаться, – фыркает Лида, но я с улыбкой поднимаюсь из-за стола и иду в кабинет.

Однако по пути наталкиваюсь на Матвея.

Он не видит меня, продолжая свой разговор по телефону.

– Да уже всё на мази, говорю тебе. Ресторан ей нравится, осталось подать заявление, желательно, на ближайшую дату. Да, сил уже нет обхаживать эту недотрогу. Упёрлась, как овца, что до свадьбы не даст, и ни в какую. Знаешь, меня поначалу это даже заводило, думал, цену себе набивает. А когда на свиданки-подарки-рестораны уже прорву денег спустил, уже как-то тупо начал себя чувствовать. Но не бросать же на полпути… А? Да похер, разве штамп в паспорте сейчас что-то значит? Зато я на законных основаниях буду её трахать, пока не надоест… Да и вопросов по проектам гораздо меньше, уж любимому мужу в помощи она не откажет, как думаешь? Ладно, давай, на созвоне! Ага, пойду свою невесту дальше окучивать.

Он ржёт, а я тихо отступаю в сторону. Хаос из мыслей в голове приглушает ярость. И самой первой вспыхивает вовсе не ненависть к этому мудаку, который, по всей видимости, играет с Лидой, а то, что она с ним не спала. Возможно, ни с кем не спала. Кроме меня.

И я в лепёшку расшибусь, лишь бы так и оставалось. И кажется, я уже знаю как.

Глава 3

Лидия

Захожу домой, разуваюсь и с порога бросаюсь в спальню. Падаю на постель, утыкаюсь лицом в подушку, желая хотя бы на мгновение отключить поток мыслей, что сейчас одолевает мою голову.

Я не хочу, не хочу, не хочу помнить о Владиславе! Каждое воспоминание о нём ожогом касается моей души. Мне больно и противно. Настолько, что хочется вытравить из памяти и этот день, и нашу с Владом встречу.

А ещё забыть о том злосчастном дне, когда увидела его в постели со своей сестрой. Забыть его умиротворённое лицо и злые слова Веры о том, что он был ненасытен. Забыть о выкидыше. И о той пустоте, которая сожрала мою душу после этого. Забыть о том, что в моей жизни когда-то был такой человек по имени Влад.

Хочу забыть, да не получается. Между нами долгая и непростая история, в конце которой он украл моё сердце, забрал невинность, а потом предал. Он был моим всем. И как бы мне не хотелось выкинуть из памяти мысли о нём, не так-то и просто забыть своего первого и пока ещё единственного мужчину. После него у меня так и не было никого. Даже несмотря на то, что я влюблена в Матвея, всё же не могу себя пересилить, не могу переступить эту грань, не могу довериться настолько. Лишь надеюсь, что это пройдёт, когда мы поженимся. Надеюсь, что Матвей наполнит меня новыми воспоминаниями, что счастье вытеснит из моей груди горькую обиду, что новая любовь и новый опыт излечат мою боль.

Хотя сейчас, после встречи с Владом, его образ снова вспыхивает яркими красками и никак не хочет вытесняться из головы. И моё настроение портится. Теперь мне кажется, что всё то время, пока я жила без него, я всё равно словно продолжала жить со своим бывшим.

“Мрак…”

Телефон тихо пиликает, извещая меня о том, что пришло сообщение.

“Я всё же арендовал места в ресторане, прости. Мне очень там нравится, уютно и недорого. Не злись, хорошо? Хозяина всё равно не будет на нашем мероприятии”.

Сдерживаю желание выругаться.

Когда мы ехали обратно из ресторана, я уговаривала Матвея изменить место банкета. Даже сказала, что это из-за того, что мне не понравился хозяин и само меню. И Матвей вроде бы согласился, а сейчас… Чёрт.

Бью по подушке, лежащей рядом, кулаком. Это немного усмиряет мой гнев. Пишу в ответ:

“Что ж, ладно. Как скажешь”.

“Не грусти, зай! Вспомни, что у нас скоро роспись, и улыбнись!”

Складываю губы в непослушную улыбку и делаю селфи, которое тут же отправляю Матвею.

“Вот так уже лучше. Люблю тебя, крошка!”

“И я тебя”.

Отбрасываю телефон в сторону и прикрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Они, как назойливые осы, кружат вокруг меня и жалят, жалят зло.

“Всё будет хорошо. Владиславу меня не вернуть. Он испортил всё, что только мог. Поэтому без разницы, какой ресторан мы выберем. Я выйду замуж за Матвея, и этого никто и ничто не изменит”. – уговариваю я себя.

Немного успокоившись, иду на кухню, завариваю себе чай. Потом бреду в ванную. Стоя под горячим душем, мне удаётся привести своё ментальное состояние в более или менее спокойное состояние. И через полчаса я уже выхожу оттуда полная энергии и сил.

Сажусь за ноутбук, невольно радуясь тому, что всё ещё живу одна. Тут же даю себе за это мысленный подзатыльник. Я не должна так говорить! Всё же Матвей так много сделал для меня…

Мы не стали съезжаться. Думаю, это было правильным решением, потому что навряд ли Матвей выдержал бы столько времени рядом со мной и без секса. Поэтому моё желание жить раздельно до свадьбы он поддержал. Сегодня тоже завёз меня домой и поехал к себе.

Поэтому пока что я могу заниматься тем, чем моя душенька пожелает.

А сейчас она желает отвлечься от мыслей о предстоящей свадьбе, первой брачной ночи, Владе, прошлом… Открываю специальную программу, с помощью которой я мастерю свои дизайны. И с наслаждением, забыв про время, забыв про всё на свете, погружаюсь в работу…

***

Следующее утро наступает внезапно и очень быстро. Всё потому, что накануне вечером я засиделась за компьютером, а когда очнулась, уже было около трёх утра.

Поэтому на свидание приезжаю я не выспавшаяся и хмурая. Матвей, напротив, весь светится, выглядит бодрым и свежим, а оттого и раздражает ещё больше.

Мы встречаемся в центре города, у одного из наших самых любимых кафе. Он галантно открывает передо мной дверь заведения и пропускает вперёд.

– Прекрасно выглядишь, – подходит близко-близко, наклоняется, чтобы поцеловать, но я уворачиваюсь.

– Матвей, здесь же полно народу! – шепотом произношу.

Он закатывает глаза, фыркает:

– Какая ты у меня стеснительная! А ведь мы скоро поженимся. В спальне так же будешь себя вести?

Легонько хлопаю его по плечу, и Матвей поднимает руки вверх:

– Сдаюсь, уговорила! Только оставь меня в живых!

Он смеётся и, в целом, выглядит вполне довольным жизнью человеком, а я… а что я? Помятая, раздраженная и уставшая, едва волочу ноги, ненавижу эту жизнь и свои воспоминания о прошлом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Чертовски неприятное выходит утро.

– Ну что ты дуешься на меня?

– Ты опять поступаешь по-своему, – со вздохом беру меню и заказываю кофе. – Принимаешь решения, несмотря на то, что я против.

– Ты о ресторане, что ли? – хмыкает Матвей, заказывая завтрак. – Брось, я же всё тебе сказал! Влад – обалденный мужик! Обещал скидку в пятьдесят процентов! Где ты такие условия ещё найдешь?

Сжимаю руки в кулаки. Я знаю Влада. Он никогда не делает ничего просто так. Эта огромная скидка – просто замануха… Но на что?

Сердце ёкает и заходится быстро-быстро… я оцепенело смотрю на Матвея, не обращая внимания на принесённый кофе.

Как можно быть таким легковерным? Разве он не понимает, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке?..

Тихо вздыхаю и бормочу:

– Хорошо, давай сделаем так, как ты хочешь.

И будь я проклята, если не пожалею об этом решении.

***

После кафе мы идём гулять. Погода на улице просто прекрасная. Солнце светит, делая эту золотую осень ещё более яркой; я слышу переливчатую трель птиц…

– Эй, ты чего такая напряжённая? – шепчет Матвей мне на ухо. Я чувствую его руки на своей талии и мне почему-то хочется оттолкнуть его.

Прикусывает мочку уха, а меня даже передёргивает от отвращения. Да что со мной такое?

“Лида…” – всплывает в памяти горячий шёпот Влада. Он нависает надо мной, впечатывает сильным телом в кровать, медленно раздвигает мои ноги…

– Малыш, да ты покраснела! – голос Матвея врезается в уши, и ощущение такое, будто меня ведром холодной воды окатили. – Понравилось? Я могу повторить, – его руки сжимаются на талии словно клешни. Нежная хватка кажется мне удушающей. Мне хочется как можно скорее избавиться от неё.

– Матвей, нет… нет! Не надо! – отталкиваю его от себя, и мне сразу же становится стыдно, когда я смотрю в его расстроенное лицо. – Ой, прости, пожалуйста, я не хотела… – поспешно бормочу, но уже поздно. Он мрачнеет на глазах, а я пытаюсь оправдаться: – Я так не выспалась сегодня, просто ужас! До утра делала заказ… Ты прости, но мне не до чего сейчас… Все внутренние ресурсы уходят только на то, чтобы не отрубиться на ходу.

Заискивающе смотрю в глаза жениху. Чувствую себя идиоткой. Возможно, что-то во мне сломалось после Влада, иначе почему мне неприятны ласки такого красивого, заботливого и щедрого мужчины как Матвей?

Нельзя зацикливаться на этом. Нельзя думать, анализировать, нужно перестать сравнивать, вспоминать… Но как же это непросто!

– Ну ладно, – не обращая внимания на мой помрачневший вид, веселеет Матвей. – Я тебя прощаю. Но только из-за работы! Ты же покажешь мне свои новые наработки?

Он вновь склоняется он ко мне. Слишком близко – ещё пара сантиметров, и его губы коснутся моих.

– К-конечно, покажу! – отвечаю, поспешно отклоняюсь от него.

– Прекрасно! – он крепко сжимает мою руку в своей. Захоти я вырваться – у меня ничего не выйдет.

– Куда мы идём? – вяло интересуюсь, плетясь за Матвеем следом.

– Как куда? В ЗАГС, подавать заявление! – отвечает он со смешком, а затем гладит меня по голове, как нашкодившего ребёнка. – Ты у меня такая рассеянная! Это мило, но порой раздражает…

– Прости, – вздыхаю я и, наконец, позволяю себя поцеловать. Его сухие губы прижимаются к моим, шершавый язык настырно лезет в рот, а я вынуждена перебарывать в себе настойчивое желание оттолкнуть Матвея.

Терпеливо жду, когда поцелуй закончится. Матвей отстраняется и счастливо улыбается. Видимо, не понял, что мне неприятно.

– Уже мечтаю о нашей с тобой ночи… – мурлычет, прижимая меня к себе. Молчу, демонстрируя ему натянутую улыбку.

А сама думаю: может быть, мы поторопились? И нужно повременить со свадьбой?..

Однако вновь молчу. И чувствую, как стыд заполняет лёгкие, затрудняя дыхание.

Матвей ведь очень хороший. Он так мне помог, когда я нуждалась в этой помощи. Был всегда рядом, поддерживал, заботился – сначала как просто хороший человек, а потом, когда между нами завязались отношения, как самый замечательный парень на свете. Он дарил мне маленькую сказку, отогревая моё сердце своим теплом, терпеливо сносил все мои заскоки и ждал, не требуя ничего взамен, не настаивая на близости. Спустя почти год сделал вот предложение. Красиво и романтично. Словно я для него особенная, которая стоит всех этих усилий. Которая достойна его чувств. Как я могу сейчас, когда мы проделали такой путь и стоим одной ногой на пороге важных перемен, отказаться, включить заднюю и обмануть его доверие?

Крепче сжимаю его руку в ответ. И решительно произношу:

– Давай скорее подадим заявление!

Прибыв в ЗАГС, мы обнаруживаем километровую очередь. Но пара пятитысячных купюр, сунутых в карман чиновнице, Ольге Петровне, быстро решают вопрос, и мы с Матвеем проходим вперёд всех.

– Так нельзя! – шиплю на него рассерженной кошкой, на что Матвей лишь добродушно усмехается и шепчет мне на ухо:

– Ради тебя я нарушу любой закон, дорогая. Пойдём.

Поджимаю губы. Не то чтобы я была праведницей, но порой меня смущают вот такие вот жесты с его стороны. Поспешно отгоняю от себя все мысли, а Матвей, будничным тоном обращаясь к Ольге Петровне, произносит:

– Нам как можно скорее. Любую ближайшую дату назначьте, пожалуйста.

Та строго смотрит на него поверх своих очков-половинок и тяжело вздыхает:

– Молодой человек, присядьте. Я сейчас всё посмотрю.

Матвей садится на стул прямо напротив неё, а я устраиваюсь на соседнем. Чувствую себя не слишком уютно. Воспоминания о том, как я была в аналогичной ситуации с Владом, предстают перед глазами, и от них никуда не деться, никуда…

– Всё хорошо? – я чувствую тепло его тела, когда он слегка обнимает меня за плечи, стараясь успокоить.

– Да, – выдыхаю отстраняясь.

Такая близость, пусть и невольная, вызывает во мне сложные ощущения, в которых никак не получается разобраться. Я безумно благодарна Владу и в то же время…

– …девушка!.. – настойчивый голос Ольги Петровны вырывает меня из цепких лап воспоминаний, и я вздрагиваю.

– Через месяц могу вас записать, – повторяет она, в упор глядя на меня. – Вам подойдёт?..

– Почему так долго? – недовольно хмурится Матвей. – Я бы хотел в ближайшие дни…

– Я не могу подвинуть людей, записанных ранее. Ближайшие даты все забиты, – ровно чеканит сотрудница загса.

Матвей вздыхает и вновь суёт руку в карман, но я останавливаю его:

– Подожди. Пусть так. Мне же нужно подготовиться…

– К чему? – он неожиданно раздражается, переводит на меня хмурый взгляд: – Малышка, я ведь так долго ждал тебя…

В груди неприятно ёкает. Он что, меня упрекает?

– Послушай, Матюш, – стараюсь смягчить его злость. – Хочется хорошую свадьбу. Нужен торт, платье… Мы ведь даже не выбрали свидетелей!

– Что ж, раз ты так хочешь… – недовольно тянет Матвей.

Вынужденно улыбаюсь и целую его в щёку.

– Сделаем так, как ты захочешь. Я ни в коем случае не давлю на тебя. Для меня важен твой комфорт…

– всплывает в голове голос Влада. Я сжимаю руки в кулаки, злясь саму на себя.

“Сколько можно, Лида? Он предал тебя. Предал! Хватит его вспоминать! Начинается новая пора твоей жизни!”

Больше ни на что не отвлекаюсь, а внимательно слушаю, о чём говорит Ольга Петровна.

– Сейчас вам нужно подать заявление, – женщина протягивает нам бланк. – И оплатить госпошлину.

– По куару можно? – спрашивает Матвей.

– Да, конечно, – отвечает госслужащая. Выдаёт моему жениху квитанцию, и за каких-то пару секунд дело сделано.

Мой желудок сдавливает болезненным спазмом. Желчь взмывает ввысь, к самому горлу. Так быстро…

– Кажется, я видел банк через дорогу, – успокаивает меня Влад. – Ты здесь посиди, а я быстро сбегаю туда и вернусь. Договорились?

Он широко улыбается, исчезая за стеклянной дверью, выходя прямо под проливной летний дождь. А я остаюсь внутри помпезного холла Дворца Бракосочетания. От моего частого дыхания на стекле образуется конденсат. И я черчу пальцем по запотевшему стеклу различные узоры. С обратной стороны по нему стекают прозрачные капли, сквозь которые я пытаюсь разглядеть бегущего ко мне Влада.

Мне кажется, проходит слишком много времени. Что, если он… не придёт? Что, если передумал? Понял, что это не выход? Что он не обязан мне помогать?..

Ребром ладони стираю все бессмысленные узоры разом и резко выдыхаю. Влад никогда бы так не поступил. Он сказал бы, что передумал. Точно.

На образовавшемся запотевшем пятне неосознанно рисую сердечко и вижу сквозь него стремительно приближающегося ко мне Влада. Его серьёзное лицо расплывается в улыбке, он тянет на себя дверь, и я делаю шаг назад. Оступившись на низкой ступеньке, чуть не падаю, но мужчина успевает подхватить меня под локоть.

– Осторожно, Лидушка! – тихо говорит он, нависая надо мной.

По его волосам и лицу торопливо стекает влага. Он весь вымок насквозь. И я нерешительно поднимаю руку и провожу ладонью по его мокрому лицу.

– Ты долго, – еле слышно бросаю, не решаясь посмотреть в его глаза.

– Так очередь была к оператору, Лид, – усмехается он. – Надеюсь, ты не решила, что я тебя тут одну брошу? – Я не отвечаю. Лишь плотнее сжимаю губы. – Ты можешь мне доверять, никогда в этом не сомневайся.

– Чек нужен? – отвлекает меня голос Матвея.

– Думаю, пока вы будете заполнять заявление, как раз обновятся данные по оплате, – успокаивает сотрудница.

– Отлично. Можно одолжить вашу ручку?

Она протягивает Матвею гелевую ручку чёрного цвета, а он передаёт её мне.

– Заполни всё сама, ладно? А то я ещё напортачу что-нибудь.

– Ладно, – киваю ему, пытаюсь унять нервную дрожь в руках, но выходит слабо.

Быстро переношу данные из паспорта Матвея в столбец “Он”. И зависаю, переходя на слово “Она”. Немигающим взглядом смотрю на подрагивающий кончик ручки…

– Только не говори, что паспорт дома забыла. – недовольно цедит Матвей.

Тяжело сглатываю, примеряюсь к графе, заношу ручку и начинаю писать: “Вя…”.

Вяземская. Тогда я взяла фамилию Влада. Не знаю зачем. То ли мы напутали чего-то при заполнении бланка заявления, то ли я слишком переволновалась, а может, и вовсе Владислав сам вписал свою фамилию – на автомате или чтобы не вызывать ненужных вопросов потом.

Я избавилась от неё во время развода. Не хотела носить одну фамилию с предателем, разбившим моё глупое сердце. А сейчас, заблудившись в воспоминаниях, старательно вывожу именно её. Вместо своей.

Аккуратно исправляю. “Орлова”. Осматриваю критичным взглядом. Вроде не так уж и заметно. Быстро дописываю: “Лидия Семёновна”. Дата рождения. Исполнилось 21 год. Место рождения. Гражданство. Место жительства. Паспортные данные.

Секундная заминка на графе “Документ, подтверждающий прекращение предыдущего брака”. Решительно ставлю прочерк. Сейчас не время и не место рассказывать Матвею о таком! Вернусь сюда одна в ближайшее время и улажу этот вопрос. Перепишу заявление на худой конец. Всё лучше, чем сейчас торопливо посвящать жениха в давнюю, ничего не значащую историю. Так ведь?

От усердного мыслительного процесса даже испарина на лбу появляется. Пыхчу себе под нос, ставлю размашистую роспись и двигаю лист бумаги Матвею.

– Дело сделано! – говорю ему.

Наверное, я должна чувствовать облегчение. Радость. Счастье. Но на душе, напротив, становится вдруг тяжело.

Оставив свои контакты, мы выходим на улицу. Матвей выглядит донельзя довольным, а я совсем не разделяю его чувств. Но всё равно позволяю ему закинуть себе на плечи руку, и мы в обнимку идём по скверу.

– Какая прекрасная погода, да, малыш? – шепчет мне на ухо, довольно ухмыляясь.

И вновь лезет ко мне. Обвивает руками талию, а спустя мгновение одна из них сползает на ягодицу и жадно сжимает её.

– Матвей! – пытаюсь вырваться из его настойчивых объятий, но он не отпускает, лишь крепче сжимает меня.

– Наконец-то… Я долго ждал. Был понимающим, терпеливым, хорошим, да, детка? Я сразу понял, какая ты особенная, поэтому не торопил событий. Но теперь даже не буду скрывать, как я рад, что скоро мы поженимся. Не терпится уже поскорее тебя трахнуть, – с улыбкой бормочет, разглядывая меня.

Застываю на месте. Что-то в его словах кажется мне странным, вызывает отторжение. И взгляд у Матвея такой пошлый… Я ощущаю себя голой.

В голове мелькает пугающая мысль о том, что ещё немного – и назад дороги не будет…

Но я отметаю её прочь. Осторожно освобождаюсь из его рук, отхожу назад и строго произношу:

– Я понимаю, что ты рад, но мы ведь на улице, Матвей. На нас все смотрят…

– Пригласишь меня к себе? – с готовностью отзывается он, на что я невольно хмурюсь. И он торопливо добавляет: – Шутка! Я смекалистый, Лид. Сразу всё понял. Всё веселье только после свадьбы! Ну какая же ты несовременная, Лидка!

– Какая уж есть, – сухо откликаюсь я, на что он вновь улыбается и вновь притягивает меня к себе:

– Ну не злись, малыш. Я правда очень тебя ценю, люблю и уважаю за это. Сейчас редко встретишь таких девушек: и умница, и красавица, и цену себе знаешь… Я просто очень рад, что мы наконец подали заявление. Поэтому ненадолго потерял над собой контроль. Но теперь я беру себя в руки и буду ждать дня нашей свадьбы. Видишь? Даже веду себя прилично!

Матвей действительно больше не лезет ко мне. Мы продолжаем свою прогулку, он о чём-то мне рассказывает, но я совсем его не слушаю. Всё потому, что вновь погружаюсь в прошлое, которое клеймом выжгло на моей душе недоверие к людям.

Прошлое

– Здравствуйте, – нерешительно заглянула в кабинет, дождавшись разрешения войти. – Мне бабушка сказала, что вы поможете… с разводом.

Голос задрожал к концу фразы, а глаза наполнились слезами.

Дочка бабушкиной знакомой, Оксана Павловна, работающая в ЗАГСе, которая согласилась помочь с оформлением моего развода с Владом, сочувственно вздохнула:

– Это ты Лида, что ли? Внучка тёть Али?

– Да, это я.

– Ну, проходи, горемыка. Что, не сложилось? – Я поджала губы. Не хотела говорить на эту тему ни с кем, не готова была ничего обсуждать. Женщина глядела на меня с такой жалостью, что от этого становилось лишь более тошно. – Ну, давай, Лида, паспорт.

Дрожащими пальцами нащупала в сумочке документ и протянула ей.

Оксана Павловна бойко застучала по клавиатуре. Я осмотрела кабинет, каких сотни в государственных учреждениях, и задержала взгляд на окне. За ним отбивала весёлую трель весенняя капель, солнце торопливо отогревало мир после долгой зимы, чирикали пташки, словно воспрявшие ото сна, но я не чувствовала ничего. Словно моё сердце навсегда сковал лёд, и я не знала, сумеет ли оно снова когда-нибудь отогреться.

– Всё готово, Лида, – спустя некоторое время обратилась ко мне женщина. Вернула мне паспорт и свежеотпечатанное свидетельство о расторжении брака в количестве двух штук. – Вообще, конечно, обычно так не делается, но раз уж я ввязалась в это дело, чтоб помочь, делаю всё быстро. Один экземпляр положен Владиславу Ивановичу, но если не сможешь отдать, не страшно, он в любой момент сможет получить копию документа в любом отделе. Теперь с этим свидетельством можешь идти переоформлять документы.

– Спасибо, – выдавила с трудом.

– И да, кстати, пока не забыла, – добавила она. – Вот квитанция на оплату госпошлины. Я указала, что всё уплочено, но мне потом донеси квитанцию эту, чтобы я подшила её в личное дело.

Быстро кивнула и сунула квитанцию в карман. Тихо произнесла:

– Спасибо вам большое.

– Да не за что, – ответила Оксана Павловна. – Рада, что смогла помочь безболезненно решить вопрос. Ты ступай, Лида, ступай. И про госпошлину не забудь. Чем быстрее заплатишь, тем лучше будет.

Кивнула и попрощалась с ней. Вышла из ЗАГСа и некоторое время стояла, словно оглушённая, под козырьком. На улице внезапно полепил снег с дождём – да такой, что даже собаку не выгонишь. Вовсе не удивительно для февраля, но погодка пришлась под стать моему настроению.

Всё внутри будто замерло от боли. Умерло.

Как и благодаря Вере умерла в тот роковой день вера в людей. Вера во Влада. Какой же немыслимый каламбур!..

“Я ведь влюбилась в него. Идиотка. Думала: вот она, новая жизнь. А теперь даже не знаю, куда мне идти. Нужно что-то решать с жильём, ведь не могу же я продолжать жить у человека, который обошёлся со мной хуже, чем с грязью… Нужно найти недорогую квартиру не у чёрта на куличиках… Как-то заработать на её аренду… Бабушка живёт слишком далеко, отсюда не наездишься в Москву. Да ещё и общаги нет… Вот приспичило же меня поступить именно в этот вуз! Лучшая программа для дизайнеров… Как же! Всё, всё это случилось из-за моего детского упрямства! Если бы я рассудила здраво, не было бы ни этого брака, ни последующей влюблённости, ни разрушительного предательства…”

Мысли, медленные и вялые, текли в голове, пока я стояла и бессмысленным взглядом таращилась на унылую улицу своего города. А потом я сделала шаг – прямо под мокрый снег, лепящий вперемешку с дождём. И тихо, молча плакала. Слёзы текли по щекам, и от этого пришло долгожданное чувство облегчения. Словно тяжесть перестала быть настолько невыносимой. Словно я сделала первый шаг к исцелению. Словно развод, смена фамилии обратно на девичью могли в самом деле помочь мне забыть обо всём.

Возможно, во мне зародилась вера, что когда-нибудь мне действительно станет легче. Но в тот момент я находилась в полной прострации, в полном отупении от боли, которая острыми металлическими крюками подвесила меня за самое живое.

Оно, это живое, – жалобно билось в агонии, изнывая и плача, и мне оставалось лишь терпеть и ждать в надежде, что когда-нибудь боль от предательства утихнет. Потому что вырвать себе сердце, чтобы избавиться от мучений, попросту не получится.

Я медленно брела до дома бабушки, вымокла до последней нитки. Бабуля укоризненно вздохнула при виде меня, но не лезла с расспросами. И я была благодарна ей за это. Меньше всего мне хотелось обсуждать с ней события, которые кровоточащей раной сидели в сердце.

Продрогшая и обессилевшая, я легла на кровать, свернувшись комочком под одеялом.

Всё внутри выло от боли, такой невыносимой и злой, что хотелось умереть. Я, как чёртова мазохистка, вновь и вновь прокручивала в голове произошедшее.

Умиротворение на лице спящего Влада и злорадство Веры, кажется, намертво впечатались в сетчатку глаз. Боль колола и жгла сердце, а разум отказывался принимать новую реальность.

Всё закончилось. Не осталось больше ничего. Не было наших с Владом отношений. И ребёнка тоже больше не было.

– Ты бы поела, Лидушка… – донёсся до меня тихий голос бабушки.

Повернулась к ней. Бабуля стояла, сгорбившись и прижав руку к груди, вся бледная. Смотрела на меня жалобно. И мне вдруг стало стыдно за своё поведение – ведь ей тоже тяжело видеть меня такой, не знать, как подступиться, как помочь. Мы остались только вдвоём, и я бы просто, наверное, не пережила, если бы из-за меня у бабушки бы снова начались проблемы с сердцем.

– Хочешь, я пирожков напеку? – спросила она.

Я молча кивнула, выбралась из-под одеяла. А затем подошла к ней и обняла крепко-крепко.

Я не осталась совсем одна. Мне нужно было помнить это. И перестать лить слезы по человеку, который этого совершенно не стоил.

Бабушка поспешила вернуться на кухню, бурча что-то про то, что я похудела, побледнела и, вообще, стала похожа на тень себя прежней.

А мне стало немного легче. Села за ноутбук, включила его, намереваясь первым делом найти себе работу.

“Ну или хотя бы подработку…” – пронеслось в голове, пока я листала вакансии.

Потом замерла ненадолго, пораженная внезапной идеей.

“У меня ведь есть сохранённые работы по дизайну интерьера, когда я баловалась в разных программах… Может быть, выложить их куда-то?”

Я всегда стеснялась того, что делаю. Всегда казалась себе недостаточно хорошей в этом. Влад же, наоборот, был уверен в моих способностях…

Уронив голову на сложенные за столе руки, злюсь на себя. Опять он. Везде, везде этот Влад, который проник в мою жизнь и теперь не даёт спокойно жить!

Стиснув зубы, выпрямилась, отметая от себя прочь все неуверенные мысли.

Нужный сайт нашёлся быстро. Я помешкала, прежде чем выставить туда свои работы. Но потом всё же преодолела робость и стеснение, и выложила их с припиской: “Недорогой дизайн для вас. Обращайтесь по телефону…”

Написав номер своего телефона, скептически улыбнулась. В свои силы не верила сама. Вера, вообще, кажется, стала моим слабым местом.

– Лидушка, иди кушать! – донёсся до меня слабый бабушкин голос. Я встала из-за стола и на пошатывающихся ногах побрела на кухню.

Через несколько дней зазвонил телефон. Я, уже успевшая к тому времени позабыть о том, что выложила свои работы на сайте, удивилась, услышав в трубке предложение о работе. Приятный мягкий баритон представился Матвеем и попросил меня выполнить тестовое задание. С оплатой, разумеется.

Ну я и согласилась.

В дальнейшем голос в трубке, да и само имя Матвей приобрело формы одного конкретного человека. Заказчик оказался приятным добродушным молодым мужчиной, который часто шутил и был не жаден. А главное – ему нравились мои работы.

Осознание этого вселяло уверенность в свои силы.

После первого успешно сданного заказа он вновь позвонил:

– Ну что, Лида, я тебя поздравляю! Заказчик очень доволен твоей работой, а я доволен тобой. Предлагаю тебе подработку, неофициальную, но на регулярной основе. За каждый такой выполненный заказ – пятьдесят процентов тебе, и пятьдесят – мне. По-моему, всё по-честному.

– Вы так вовремя! Спасибо большое, мне как раз нужны деньги! – с облегчением выдохнула я в трубку, помимо воли мои глаза наполнились слезами. – Квартиру срочно нужно снять, поближе к Москве, я там учусь…

– Что ж ты молчала! – судя по голосу, Матвей улыбался: – У меня как раз у приятеля квартира освободилась, он ищет, кому бы её сдать. Я могу тебе помочь. Сниму её на пару месяцев для тебя…

– Ой, ну что вы! Мне как-то неловко… – вспыхнула я от смущения.

– Ну-ка, перестань! Потом всё мне вернёшь! Вот с той же зарплаты!..

Я задумалась. Вариантов особо больше не было, да и времени не оставалось, чтобы придирчиво выбирать.

– Да, я, пожалуй, соглашусь. Спасибо вам огромное…

– Пока не за что, – живо откликнулся Матвей. – Собирай свои вещи, я за тобой заеду!

Сказав это, он отключился. А я оглянулась, растерянным взглядом осматривая небольшую комнатку в квартире бабушки. Почти все мои вещи остались в квартире Влада, куда я не собиралась возвращаться ни за что. Что я могла взять отсюда? Одновременно ничего и огромную кучу всего, что бы напомнило мне о родном месте. Вон ту статуэтку, например, которую бабуля подарила мне на день рождения. Или старую книгу, которую читала в детстве.

Ничего из этого я с собой, конечно, не взяла. Побросала в сумку самое необходимое, чмокнула бабулю в щёку и сказала, что позвоню. Она меня перекрестила на дорогу, а я выбежала из старого дома так быстро, словно за мной гнались призраки.

Хотелось как можно скорее спрятаться от недавнего прошлого, занять себя чем-то новым, чтобы не думать и не вспоминать о нём.

Я торопилась шагнуть в новую жизнь. Без сожалений и боли.

***

Матвей оказался симпатичным молодым мужчиной с широкой улыбкой. Мало того, что он галантно открыл мне дверь машины, так ещё и внимательно слушал, когда я рассказывала ему о своих проблемах.

Конечно, об измене Влада я не сказала, как и не распространялась о личной жизни. Эта тема слишком болезненная, слишком личная, чтобы я могла о ней говорить спокойно. Просто отметила, что у меня возникли проблемы и спешно пришлось решать с работой и жильём.

Матвей показался мне очень внимательным, очень сочувствующим. Не лез в душу, знал, когда остановиться с расспросами. И мне от этого становилось немного легче.

Квартира, куда он меня привёз, была небольшой, но уютной. Расположена не в центре Москвы, но в любом случае пока это было для меня единственным вариантом.

– Я снял для тебя квартиру на три месяца. В этом месяце можешь мне ничего не отдавать, я понимаю, что это будет сложно для тебя.

– Да… Простите, мне очень неловко…

– Ну что ты, какое смущение, – отмахнулся он с улыбкой. – У каждого из нас могут произойти непредвиденные обстоятельства. Ты, главное, не вешай нос, работай усердно, и всё будет хорошо.

И я работала усердно. Днём училась, а всё свободное время сидела в маленькой квартирке с планшетом в руках и выполняла поручения Матвея, который очень ценил и уважал меня. И не забывал честно оплачивать мою работу, что позволяло мне чувствовать себя сильной, уверенной и независимой.

Глава 4

Владислав

Глубоко задумавшись, стою перед панорамным окном кабинета и смотрю на лес. Деревья уже почти полностью сбросили листву, и их голые ветки добавляют определённого нуара в мою жизнь. И я понимаю, что окончательно запутался.

Последние два с небольшим года больше напоминали какую-то бесконечную гонку: сначала за восстановлением здоровья, потом за внезапно ушедшей от меня молодой женой, потом за ответами, потом за реализацией амбиций. И в этой гонке у меня не было особо времени, чтобы остановиться и как следует всё обдумать. Проблема ли в спортивном прошлом или скверном характере, сейчас я не могу сказать наверняка. Но я так многое принимал как должное, как единственно верное, что упустил тот момент, когда нужно было не лететь дальше, а вернуться, затормозить, исправить.

Но дошло это до меня только теперь, когда на первый взгляд исправлять уже поздно.

Если Лида выйдет замуж… Нет, об этом не может быть и речи!

Причиной моей глубокой задумчивости послужил звонок этого прощелыги, Матвея Куприянова. Женишка моей жены, пусть временно и бывшей, но моей.

Он подтвердил назначенную дату свадьбы, и желчь взмыла к самому моему горлу. Чуть больше месяца… У меня осталось чуть больше месяца, чтобы остановить это безумие, чтобы вернуть расположение Лиды – хотя бы ровно настолько, чтобы она отменила роспись. Мой план казался полным безумием и до этого, но теперь выбирать не приходилось.

– В каком загсе вы расписываетесь? – спросил как можно равнодушней.

– Во втором, – ответил Матвей. Всё же спохватился: – А что?

“А то, что мне нужно как-то расстроить вашу свадьбу”, – вертелось на языке.

– Возможно, я могу предложить услуги кейтеринга для ваших гостей? – наплёл первое, что пришло в голову.

– Ой, да мы планируем скромную роспись, так что гости все будут уже в ресторане. Спасибо за предложение, но откажемся. Чуть позже утвердим список гостей, и я вам вышлю, ок?

– Договорились, – усмехнулся я.

Мы обсудили ещё некоторые детали, которые, впрочем, уже ничего не значили. Ведь по моим планам этой свадьбе не суждено будет состояться.

После разговора я встал у окна и начал свой мыслительный процесс. И чем больше думал, тем бредовее казалась идея.

В критический момент понимаю, что мне нужно проконсультироваться, желательно, с грамотным юристом по бракоразводным процессам. Таких в моём окружении нет, зато есть настоящий профи в разводах – мой приятель Андрей Высоцкий. Насколько мне помнится, свой второй развод с женой он как раз обстряпал с толковым адвокатом.

Набираю его номер. Где-то после пятого гудка Высоцкий снимает трубку.

– Приветствую, – говорит отвлечённо.

С небольшой досадой интересуюсь:

– Привет, Андрей, не занят?

– Да нет, Влад, конечно, есть время. Ты по делу или поболтать?

– Да как сказать… – протягиваю я. – Ты сам то как?

Не могу не поинтересоваться. Чем старше ты становишься, тем ценнее дружба с уже проверенными людьми, с которыми когда-то уже прошёл через огонь, воду и медные трубы. Таких в моей жизни осталось всего четверо, и Андрей Высоцкий – один из них. Из-за занятости встречаться так часто, как хотелось бы, уже не удаётся, но созваниваться мы стараемся регулярно. Да и тут дела подзатянули – кажется, с самого дня рождения Таисии, его жены, который шумно отмечали в моём ресторане, мы и не общались.

В своё время он и Дамир Агеев, ещё один наш приятель, здорово помогли мне финансами для выкупа и реставрации аварийного здания в нашем старом парке. Можно сказать, благодаря им осуществилась моя идея превратить его в фешенебельное заведение Москвы. А ещё один друг из нашей старой гвардии – Тимофей Громов, по удаче, владелец медиахолдинга, здорово помог с раскруткой. Поэтому звонить кому-либо из них и не поинтересоваться их делами, а сразу бросаться своими вопросами, кажется мне крайне нездоровым. Дружба – она в обе стороны работает одинаково.

– Да как бы тебе сказать, Влад, – с некоторой долей неловкости в тоне говорит мне друг. – Я же тут женился… Предвосхищая твои возможные вопросы – не на Юле.

– А на ком же? – в полных непонятках спрашиваю я.

– На Тае.

– Как? Снова?

Андрей смеётся:

– Представь себе, в третий раз! Когда встретил её снова, что-то перемкнуло. Знаешь, понял вдруг, что не могу отпустить, потому что до сих пор люблю. – Это я прекрасно понимал. Возможно, случись данный разговор до встречи с Лидой, не понял бы, но сейчас чувства Высоцкого слишком созвучны с моими. – А уж когда узнал о сыне… Тут без вариантов, Влад. Мои они. Мы должны быть вместе, и никак иначе.

– Ну и дела, – вздыхаю я, поражаясь, как интересно работает судьба. Ведь в случае Андрея ничего не предвещало, как говорится. Одна случайная новая встреча перевернула всё. И теперь я считаю, что это знак. Знак, что и наша с Лидой встреча была неслучайной.

Поэтому, когда Высоцкий интересуется, не случилось ли у меня чего, я уверенно отвечаю:

– Случилось, Андрюх. Я Лиду встретил… Точнее, она сама пришла, в ресторан. Замуж собралась, банкет тут хотят делать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А ты чего?

– А я… Не хочу, чтобы она замуж выходила. Собственно, поэтому и звоню тебе.

– Думаешь, я могу рассорить её с женихом? – усмехается Высоцкий. – Или рассчитываешь, что помогу со шпионским оборудованием? Так я не по этой части.

Он смеётся, но мне не до веселья. Знаю прекрасно, что его система “Умный дом” не совсем то, что может мне помочь. Для безопасности ресторана или жилища – пожалуйста, но вот обезопасить отношения с её помощью выйдет вряд ли. А вот его адвокат вполне может мне помочь.

– Андрюх, мне бы контакты твоего адвоката по разводам.

– Так ты, вроде, и так разведён. – удивляется он. – Зачем тебе адвокат?

– Как зачем? Так для развода, – широко улыбаюсь я, взъерошивая волосы. Предчувствую, что приятель попросту сочтёт меня поехавшим, но лучших идей, как быстро выиграть время, чтобы вернуть Лиду, у меня нет. – Для нормального, качественного развода, Андрей. Мне время потянуть надо, вот и хочу проконсультироваться по всем нюансам, в каком случае уже состоявшееся более двух лет назад расторжение брака можно признать недействительным. Мне нужна хоть одна зацепка, чтобы договориться в загсе, с обычной взяткой сейчас соваться слишком опасно, а рисковать и упустить возможность всё исправить ну никак не входит в мои планы.

– То есть, твоя гениальная идея заключается в том, что ты решил… – протягивает он, подбирая слова. – Обмануть бывшую? Обставишь дело так, словно развод не состоялся, а пока эта маленькая проблемка будет решаться, уведёшь её у жениха? Я правильно понимаю?

– Ага, – подтверждаю с лёгкостью.

– Забавно будет посмотреть, что из этого выгорит! – усмехается он. – Сейчас скину тебе номер Тани Савельевой. Она правда в Питере живёт, но ты скажи, что звонишь по моей рекомендации, думаю, ей не составит проблемы проконсультировать по телефону.

Получив вожделенный номер телефона, тут же набираю его. А услышав в ответ: “Я вас слушаю!”, говорю на одном дыхании:

– Здравствуйте, Татьяна! Меня зовут Владислав. Мне рекомендовал вас мой друг, Андрей Высоцкий, как большого профессионала в области расторжения брака.

– Добрый день, Владислав. Вы разводитесь, и вам нужен адвокат? – тут же уточняет женский голос.

– Я разведён, но хотел бы узнать, существует ли на практике возможность признания развода недействительным?

Судя по звуку, она закашливается, но быстро берёт себя в руки.

– Нечасто мне доводится слышать подобных вопросов, – замечает адвокат. – Скажите, пожалуйста, вы с супругой оформили так называемый фиктивный развод, чтобы скрыть часть доходов или получить какую-либо материальную выгоду? Спрашиваю, потому что от этого зависит успешность затеи. Не могу не предупредить: во втором случае, если будет доказано приобретение выгоды, полученной от государства, вам может грозить срок за мошенничество. Насколько серьёзный – смогу сказать, когда вы введёте меня в курс дела.

– А вы мне нравитесь! – ничуть не лукавлю я. – Деловая хваткость чувствуется с первых минут общения, похвально. Думаю, мы сработаемся!

– Особенно, если вы начнёте вводить меня в курс дела, – усмехается Татьяна. – Время, как известно, деньги.

– Да, конечно, – осекаюсь я. – Никакого фиктивного развода, никаких мошеннических схем. Всё до банального просто: так уж получилось, что моя супруга решила, что я ей изменил, и быстренько подала на развод. В этот момент я находился в больнице и даже не знал о её намерении, соответственно, и помешать не мог.

– Я правильно понимаю, что вас развели без суда, в загсе? – уточняет Татьяна. – Никакого раздела имущества, нажитого в браке, совместных детей у вас не было?

– Да, вы всё понимаете верно. На момент развода мы были прописаны в муниципальной квартире, откуда супруга выписалась сразу после развода, каких-либо имущественных претензий у неё не было, детей у нас тоже пока нет.

– Так, ну мне всё ясно, Владислав. Налицо имеем совершение должностного преступления сотрудником загса – нарушение процедуры расторжения брака, закреплённой в Гражданском кодексе. Разводить без присутствия одного из супругов права они не имели, тем более, если вы, как утверждаете, находились на лечении в больнице. Решение тут довольно простое. Мы запросим выписку из вашей медицинской карты. Это послужит неоспоримым доказательством, что данное решение вы не принимали и при регистрации развода не присутствовали. А может, там вообще временная недееспособность, смотря по какой причине вы пребывали на лечении. В этом случае вообще просто раз плюнуть, подаём в суд на явное нарушение со стороны государственного органа исполнительной власти, три, максимум, шесть месяцев, и ваш развод будет аннулирован.

– А побыстрее никак? – с досадой интересуюсь я.

– А вам так сильно подгорает? – с усмешкой отвечает адвокат. – Желание развестись побыстрее я слышу регулярно, а вот с просьбой побыстрее аннулировать расторжение брака, пожалуй, сталкиваюсь впервые! Вы поймите, есть определённые сроки для рассмотрения судом разных обращений, я предварительно озвучиваю вам средние сроки вынесения судебного решения по иску в вашем случае. Разумеется, эти сроки могут варьироваться как в меньшую, так и в большую сторону.

– Понимаю, да… – протягиваю я, сжимая свободную руку в кулак. Чувствую, как хрустят кости, и это приносит немного облегчения. – Но у меня есть всего месяц и неделя, прежде чем она выйдет замуж за другого. И мне нужно как-то остановить этот процесс, хотя бы отсрочить максимально, пусть даже без официальных постановлений. Мне даже не сколько само признание развода недействительным нужно, сколько – чтобы Лида, моя жена, так считала и не могла выйти замуж. Время мне нужно выиграть, Татьяна, а дальше мы разберёмся уже спокойно и без спешки.

– Знаете, такие советы давать не совсем правильно с моей стороны, – снова усмехается Савельева после непродолжительного молчания. – Но вам я его дам. Обратитесь в загс, подойдите прямо к управляющей, и скажите, что попали вот в такую вот ситуацию, что ваш адвокат сейчас готовит исковое заявление, но вы готовы договориться по-хорошему. Время они вам точно выиграют. А там уж вы решайте – аннулировать свидетельство о расторжении брака будем через суд или просто распишетесь заново и отпустите ситуацию.

– Благодарю вас, Татьяна. Пришлите, пожалуйста, счёт за оказанную консультацию и реквизиты для оплаты на этот номер.

– Обращайтесь, Владислав! Всегда рада помочь!

На том и прощаемся.

Голова пухнет от разнообразия мыслей, громче всех из которых бьётся одна – фактически Лида остаётся моей женой. И мне нужно как можно скорее вернуть её в свою жизнь.

Чтобы скрасить ожидание завтрашней поездки в загс со своей важной миссией, решаю провести вечер не в беспросветном одиночестве, как провожу свои вечера обычно, а заехать в гости к сестре. Уже когда сижу на кухне и слушаю болтовню племянников, десятилетней Светы и шестилетнего Гоши, да смотрю, как Марина крутится у плиты, а её муж, Денис, который служит в полиции, возвращается домой, я в глубокой задумчивости пялюсь на друга и зятя в одном флаконе, точнее, кителе.

– О, дорогой шурин изволил пожаловать! – радуется Денис. Мы по-братски обнимаемся, он целует макушки детей и щеку своей жены. Всё это происходит так естественно, что мне немного неловко. Словно подглядываю в замочную скважину за чужим счастьем. – Давненько не захаживал, Влад!

– Ну, он теперь бизнесмен столичный, – фыркает Маринка, показывает мне язык, словно она не серьезная женщина, мать двоих детей, а всё та же приставучая мелкая заноза, какой была в детстве. – Занятой, поди, человек. Куда уж ему вспомнить о нищих родственниках!

– Язва, – усмехаюсь я. – Мы не виделись две недели, с дня рождения отца.

Сестрёнка понимающе ухмыляется:

– Да уж, после такого мне тоже бы потребовалась пара недель полного восстановления!

Денис ржёт как конь:

– Да ладно вам, мать как лучше хотела. Такую невесту нашему Владику нашла!..

Разрываясь от смеха, прикрываю ладонью глаза. Уж не знаю, когда мать решила, что мне пора жениться, но пригласила на день рождения папы свою коллегу, учительницу по химии. Анжела Викторовна носила громкую фамилию Менделеева, доставшуюся ей от второго бывшего мужа, и толстые круглые очки с диоптриями, имела мышиную внешность и серые волосы и была старше меня аж на целых семь лет. Как идея свести нас пришла в голову матери, остаётся за кадром, но факт остаётся фактом.

Уважаемая Анжела Викторовна половину вечера несмешно шутила, путала меня с Денисом, доводя Маринку до белого каления, а потом и вовсе заявила, что я ей смутно кого-то напоминаю.

Пришлось признаться, что я проработал в школе лет десять и помнит она меня, вероятно, потому, что мы были коллегами.

– Наверное, вы, Владислав Иванович, сильно изменились с тех пор? Не могу точно вспомнить, какой предмет преподавали…

В учительской, в отличие от большинства учителей, я предпочитал не зависать, да в основных школьных помещениях мне объективно делать было нечего. Поэтому я с лёгкостью допускал, что пересекались мы нечасто.

– Физкультуру, – подсказал я ей. Мать зыркнула на меня строго, и будь я не почти сорокалетним мужиком, мог, вполне возможно, испугаться.

– Аааа, – протянула Анжела Викторовна. Понимание так явно отразилось на её лице, что я чуть не рассмеялся. – Ооо. Тот самый, значит?

– Однозначно, – серьёзно кивнул я.

Дама побелела, поджала губы в тонкую нить и холодно процедила:

– Позорище! Извращенец! Анна Глебовна, ну такого я от вас не ожидала!

Резко поднявшись со стула, она уронила бокал. Белоснежная скатерть пропитывалась красным вином, а я смотрел на расползающееся пятно и пытался не думать о Лиде.

Знал ли я тогда, выслушивая нотации матери, что меньше чем через две недели встречусь с ней снова? Нет. Конечно, нет. Как и не представлял, что эта встреча перевернёт всё внутри вверх дном.

– Слушай, Денис, – вырывается помимо воли. – Мне помощь твоя нужна. Ты сможешь завтра со службы отскочить на пару часов?

– Да не вопрос, дружище, – отзывается мужчина.

– Что за дело? – с подозрением интересуется сестра.

– Не волнуйся, никакого криминала и разборок, – смеюсь я. – Человек в форме в качестве сопровождения мне нужен, чтобы в загсе понимали серьёзность ситуации и моих намерений. Просто в стороне постоит, пока я поболтаю с управляющей.

– А что у тебя за такие серьёзные намерения в загсе? – допытывается сестра.

Несколько секунд я раздумываю, тщательно взвешивая все за и против, но отвечаю правдиво:

– Лида собралась замуж. А я… люблю её.

– Лида вернулась? – живо любопытничает Светка.

– Так, дети, марш играть в большую комнату! – командует Денис. – Сейчас мама будет ругаться, нечего уши тут развешивать!

Хохоча и толкаясь, племянники убираются с кухни. Но Марина, вопреки ожиданиям, не разражается ругательствами. Плюхается на соседний стул и тихо спрашивает:

– Скажи, Влад, тебе мало проблем в жизни было из-за Орловых? Ну только же всё наладилось… Где ты вообще её встретил?

– Не поверишь, – хмыкаю я. – Сама ко мне пришла, с женихом своим, об аренде ресторана договариваться!

Коротко ввожу их в курс дела и делюсь последними открытиями.

– Видно, она и правда твоё проклятие! – шипит сестра. – Пока не изведёт, не изничтожит, так и будет поблизости маячить!

– Мариш, ну не наговаривай, – успокаивает её муж. – Может, не проклятье вовсе, а? Может, судьба? В конце концов, Влад сам разберётся, не маленький.

– Денис в этом не участвует! – отрезает Марина. – Хочешь в очередной раз испортить себе жизнь, валяй, но он тебе в этом помогать не будет.

Денис виновато разводит руками. Но я и не собираюсь настаивать. Нет, так нет.

Дальше разговор не клеится. Я знаю, что сестра переживает, и, наверное, у неё есть на то причины. Но так же я знаю, что она и родители винят Лиду совершенно напрасно. Быть с ней, поддерживать её, даже разрушая свою жизнь, всегда было только моим выбором.

Идея взять одного-двух крепких и устрашающих мужиков для придания веса своим словам за ночь не отпускает меня. Поэтому с самого утра я звоню своему приятелю Дамиру Агееву, который владеет охранным бюро, а значит, точно может мне помочь.

– Да, слушаю! – сонно отзывается он.

– Здоров, Дамир! Не разбудил? – спрашиваю с усмешкой. – Опять полночи веселился?

Помимо основной деятельности у приятеля есть новомодный закрытый клуб для любителей особых развлечений. И хоть кинк-клуб, на мой взгляд, и сомнительное место, но Дамиру он как отдушина, дорогая игрушка, приносящая удовольствие. Видимо, во всех смыслах, раз он чаще зависает там, чем в своём офисе.

Мысль о его развлечениях вызывает у меня ухмылку. Интересно, когда у него появится постоянная баба, как она отнесётся к его хобби?..

– Если бы, – хмыкает он. – Я же в клуб не отдыхать хожу, а работать… но за ночь заебался прилично, если тебе интересно, – посмеивается. – А ты чего звонишь то ни свет ни заря, Влад? С траншем, вроде, порешали, всё нормально дошло.

Именно Дамир одолжил большую часть денег под мой проект. И я торопился вернуть всё поскорее, хотя он и не торопил. Но бизнес – дело такое. Сегодня прёт, а что будет завтра, нам не ведомо.

Как раз на днях сделал довольно крупный перевод на счёт друга, но он завис, и я подключил Агеева для скорейшего разрешения этого вопроса. А теперь снова обращаюсь за помощью, получается.

– Ну уж такое впечатление, что я не могу позвонить по-дружески! – смеюсь я.

– В девять утра?

– Приличные люди давно в офисе кофеек попивают.

– Как же скучно они живут! – ржёт он. – Ну, давай, Владик, жалуйся, что за дело у тебя.

За что я глубоко уважаю Агеева, так это за его проницательность. Он всегда торопится перевести разговор в нужное русло, словно заранее знает, о чём пойдёт речь. А может, и знает, учитывая специфику работы.

– Можешь одолжить мне парочку своих парней? – перехожу к делу, по которому, в принципе, и звоню. – Нужно в одно место наведаться, а они просто рядом постоят, чтобы меня воспринимали серьёзней.

– Какие-то проблемы, Влад? – тут же напрягается Агеев. – Если нужно что-то решить, так и говори.

В этом тоже весь Дамир. Когда-то был шпаной дворовой и решать проблемы кулаками умеет. Как и всегда готов поддержать и помочь решить любые проблемы.

– Да брось, какие у меня могут быть проблемы? – с усмешкой говорю ему. – Наверное, это покажется тебе смешным, но я еду в загс, и мне нужно внушить заведующей, что моя бывшая жена не может выйти замуж.

– Пиздец! – выругивается тот сквозь зубы. – И ты туда же? Все мужики со своими бывшими как с ума посходили! Сначала Высоцкий, потом Громов, теперь ты…

– У тебя же тоже вроде есть какая-то… бывшая… – задумчиво протягиваю я.

– Нет, нет, нет! – смеётся он. – У нас всё иначе, никаких розовых соплей.

– Ну-ну, – хмыкаю в трубку. – Клянусь, неделю назад я точно так же говорил.

– Куда тебе и во сколько парней прислать? – торопится перевести тему Агеев, и я понимаю, что, по всей видимости, попал в точку. Ладно, в душу к нему лезть я не собираюсь. Захочет, поделится сам.

– Давай часам к одиннадцати ко второму отделу загса. – говорю ему.

– По рукам, сейчас отдам распоряжение.

– Спасибо, Дамир!

– Да не за что. Нужно как-нибудь встретиться, прибухнуть.

– Да, было бы неплохо.

Он прощается и отключается. Я знаю, что всё будет на высшем уровне и Дамир не подведёт, а потому начинаю сборы.

Глава 5

Возле загса, расположенного в отдельностоящем двухэтажном здании с колоннами, меня уже поджидают два добрых молодца. Коротко обрисовав им задачу, я следую к стеклянным дверям. Они бесшумно скользят тенями за моей спиной, и я думаю, что, должно быть, выгляжу крайне глупо со стороны. Но их присутствие придаёт мне сил.

Всё дело в том, что сам по себе я человек довольно спокойный и рассудительный, вырос в интеллигентной семье родителей-педагогов, да и большую часть времени проводил не на пьянках-гулянках, а в спортзале – профессионально играл в волейбол. Потом была травма, реабилитация, армия. Новость о том, что я никогда не вернусь в спорт, ошеломила настолько, что я потерялся. Не видел себя кем-то другим. Звание мастера спорта позволяло устроиться учителем физкультуры в школу, где учился я сам, где работала моя мать. Я взял дополнительные часы нагрузки на секцию по волейболу, куда старался привлекать трудных подростков на общественных началах. Так пролетели почти десять лет.

Я здорово ладил с детьми, умел разговаривать с хулиганами и нежными фиалками, для них я всегда был авторитетом. Но вот договариваться со взрослыми подчас куда более сложная задачка. Меня волновал предстоящий разговор. Давить на женщин не в моей природе. А уж если она распереживается, то могу и вовсе решить не создавать лишних проблем. Поэтому понадеялся, что при таком вот подкреплении управляющая загса не станет долго сопротивляться, вызывая у меня неуверенность и желание отказаться от задуманного. Ведь отказываться от Лиды не входит в мои планы.

Заведующую в лице Романовой Галины Викторовны, как гласит табличка на двери, я нахожу быстро. Коротко стучу в дверь и, услышав звучное разрешение войти, вхожу.

– Галина Викторовна, здравствуйте! – говорю с вежливой улыбкой. – Меня зовут Владислав Вяземский, и я хотел бы поговорить с вами по очень важному вопросу.

– Здравствуйте! Ну проходите, раз по важному, – кивает она на кресло напротив.

Я вхожу, следом за мной тихо входят люди Агеева. Женщина хмурится чуть заметно, но никак не комментирует. Они застывают возле двери, тогда как я быстро пересекаю просторный кабинет и занимаю предложенное место.

– Какой у вас вопрос? – интересуется Романова.

– Мне стало известно, что на днях моя жена подала заявление на регистрацию бракосочетания в вашем отделе загса. С другим мужчиной.

– Это исключено! – категорично заявляет она. – Невозможно подать заявление, если вы не расторгли предыдущий брак!

– Понимаю, – сдержанно поясняю ей. – Но дело в том, что произошло следующее: два года назад, в феврале, супруга обратилась в загс, где без моего ведома и согласия на то брак был расторгнут. На данный момент мой адвокат готовит исковое заявление на орган исполнительной власти за нарушение установленного порядка процедуры расторжения брака и для признания развода недействительным. Как вы понимаете, это займёт время, из-за вины ваших коллег, допустивших подобное, пострадает репутация: моя, моей жены, её жениха, репутационные потери понесут и ваши сотрудники. А мне бы очень не хотелось, чтобы данная ситуация стала предметом гласности.

Делаю многозначительную паузу, бросаю взгляд на амбалов у двери, как бы намекая даме, что человек, в принципе, непростой.

– И от меня вы хотите?.. – протягивает женщина.

– Чтобы вы связались с моей супругой и сообщили, что она не может выйти замуж, конечно, – с готовностью отвечаю ей. – И было бы превосходно, если бы она не узнала о моём визите.

– Без постановления суда у меня связаны руки. Если ваша брачующаяся супруга указала номер реального свидетельства о расторжении брака с вами, выданного уполномоченным органом, то нет причин, по которым новый брак не может быть заключён. Когда вы получите постановление, мы уже быстренько внесём все необходимые изменения в документы, всё, что надо, аннулируем и снова всё оформим.

– Это исключено, – недовольно цокаю я. У меня нет времени ждать. Если Лида выйдет замуж и их с Куприяновым брачная ночь состоится… Чёрт, эта мысль вызывает отторжение, неприязнь, глухую ярость. Она моя. Всегда была моей. Только моей. – Нужно найти удобоваримую причину, почему она не может выйти замуж.

– То есть вы хотите, чтобы я пошла точно на такое же должностное преступление, чтобы помочь вам, как совершил сотрудник, помогающий вашей жене? – скептически уточняет Галина Викторовна.

– Я хочу справедливости. Видите ли, я только недавно узнал, что развод был оформлен незаконно. Моя жена вспылила, да… Возможно, кто-то из знакомых ей помог, пренебрегая правилами. Но теперь, когда я точно знаю, что она фактически моя жена, я хочу минимизировать все болезненные моменты в первую очередь для неё самой. Вы, как женщина, подумайте: вы выходите замуж, вроде счастливы, и жизнь прекрасна. А через два месяца постановление суда, где чёрным по белому говорится, что и муж не муж и брак ненастоящий. Пока мы будем решать, что нам делать дальше… Ну, вы же понимаете, совместно нажитое имущество, разбирательства с загсом – это всё займёт долгое время, в течение которого её новый супруг может дать дёру. Мало ей будет стресса из-за признания развода недействительным, так ещё и любимый бросит, а может, ещё и аферисткой счесть!..

Заведующая скашивает глаза в сторону двери, откуда на неё безразлично взирают два амбала, и принимает решение:

– Ладно, давайте начнём с малого. Проверим, правильно ли оформлено заявление. Фамилия?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вяземская… – я запинаюсь. – Орлова Лидия Семёновна.

Галина Викторовна начинает стучать по клавишам, и я выдыхаю. Так, кажется, сработало! Теперь я молю только об одном – лишь бы нашлась хоть какая-то зацепка и роспись Лиды удалось бы перенести, отсрочить.

От размышлений меня отрывает телефонный звонок. Не глядя, поднимаю трубку и слышу том конце голос Тимофея Громова.

– Да, – отвечаю коротко.

– Влад, скинул тебе на почту новогоднюю пиар кампанию, посмотри, если всё ок, то дай мне знать…

Тимофей владеет медиахолдингом “ТИГр” и здорово помог мне раскрутить ресторан, да и сейчас лучшие его сотрудники составляют для меня пакеты интересных предложений для раскрутки дела. Но сейчас, уж простите за каламбур, мне нет до этого дела.

– Тим, занят. Гляну и перезвоню, ок?

– Да, конечно, Влад. На связи!

Он отключается. Я убираю телефон в карман. И в этот момент многоуважаемая Галина Викторовна медленно произносит:

– Интересненькое дельце!

– Что такое? – мгновенно интересуюсь я. От нетерпения чуть ли не перевешиваюсь через весь стол, но всё равно не вижу, что там такого интересного она увидела на экране.

– Да вот, супруга то ваша, Владислав, в поданном заявлении номер свидетельства о расторжении предыдущего брака не указала.

Довольно потираю руки.

– Так, значит, на основании этого вы можете ей отказать?

– Нет, если она приедет и перепишет заявление, боюсь, тут уже не откажешь. Ну, скажет она, что забыла взять с собой… Или что не разобралась, как правильно заполнять заявление.

– Скажите, а в вашей базе можно найти само свидетельство о разводе? Там хранятся какие-то данные? Когда и кем выдано, все ли необходимые отметки проставлены?.. – предполагаю наугад.

– Ну давайте посмотрим, – чуть лениво соглашается она. Снова копошится в своём компьютере, своей нерасторопностью заставляя меня подпрыгивать на месте. – Так, Вяземская Лидия Семёновна… После развода присвоить фамилию Орлова… А вот это уже интересно. Квитанции об оплате госпошлины нет. Это, конечно, ерунда, но…

– Но отсрочить её брак можно? – осипшим голосом уточняю я, не веря в удачу. – Хотя бы ненадолго?

– Только если она чудесным образом не найдёт оплаченную два года назад квитанцию.

– Лида? Это вряд ли, – ухмыляюсь я. Уверен, она забыла о ней, едва вышла из отдела загса. Скорее всего, выкинула в ближайшую урну. Не знаю, как сейчас, а тогда Лида была немного несобранной, особенно, когда волновалась. Она вполне могла забыть зайти в банк, и сейчас это играло мне на руку.

– В общем, так, – ударяет по столу Галина Викторовна. – Вы должны понимать, что я иду вам навстречу. Вообще так не делается, но ввиду особых обстоятельств, я, конечно, свяжусь с Лидией Семёновной и объясню ситуацию. Скажу, что свадьбу придётся отложить, как минимум, до прояснения этих деталей.

– Святая женщина!.. – льстиво говорю ей.

– Ой, да будет вам! – отмахивается Романова. – Вы уж там решайте свои вопросы поскорее, не хочу, чтобы мне по шапке прилетело.

– Не прилетит, – усмехаюсь я. – Адвокат говорит, дело плёвое, просто есть большая вероятность, что времени займёт больше, чем осталось до нового брака моей жены…

– Что же вы раньше не начали суетиться?

– Дураком был, – отвечаю с улыбкой. – Да и не думал даже, что формально развели нас с нарушениями. Ну, точнее, и не развели вовсе. А раз она всё ещё фактически моя жена, то я никак не могу допустить, чтобы она вышла замуж за кого-то другого.

– Прозрели, значит, – хмыкает заведующая.

– Значит, прозрел, – соглашаюсь я. – Сегодня позвоните?

– Да, сразу после обеденного перерыва.

– Спасибо за содействие! – искренне благодарю женщину, и мы прощаемся.

После этого я возвращаюсь в ресторан и начинаю ждать.

Время кажется бесконечным. Я успеваю переделать все дела, изучить предложение маркетологов Громова, одобрить наиболее близкие мне варианты. Успеваю снять пробу с нового праздничного меню, которое методом проб и ошибок подбирает шеф. От нечего делать встаю у окна и начинаю нервно созерцать мрачные осенние деревья в парке.

Кругом всё уже довольно уныло и серо. Лишь вокруг ресторана весело зеленеет свеженький идеальный газончик. Его щедро оплатил не так давно ещё один мой друг со школьных времён, Тимур Агоев. Я не настаивал, но он посчитал, что раз газон пострадал во время его мероприятия, то ему его и восстанавливать.

Пошумели тогда знатно. Официальное знакомство новой Тимуркиной невесты с его родными, друзьями, знакомыми вышло фееричным, особенно, под конец. Уж не знаю, зачем пригласили Ваську, его бывшую, но Тимур тихо сходил с ума весь вечер, медленно закипая. Я старался приглядывать со стороны, чтобы не упустить момент, когда зачатки его здравого смысла вылетят в трубу и он решит начистить рожу Василисиному хахалю. А то, что идёт именно к этому, я не сомневался. Но в какой-то момент система дала сбой.

Сопливый юнец за рулём внедорожника решил прокатиться по дорожкам парка, да не справился с управлением. Его занесло прямо на мой чёртов газон, он летел прямо на гостей моего ресторана, гостей Тимура. Если быть точнее – прямо на его невесту. По стечению обстоятельств рядом с ней находилась виновница развернувшейся после происшествия драмы. Вася. Бывшая жена Тимура. И именно её он кинулся спасать.

Скандал с битьём посуды – моей, на минуточку, – длился несколько часов. Благо, Василиса успела незаметно сделать ноги.

Потом уж семья Агоевых покрыла все расходы, включая газон. Но тогда вечеринка вышла действительно фееричной. Кстати, давно не слышно этого засранца. Что там в его жизни сейчас происходит? Продолжает приготовления к свадьбе или дошло, что не готов отпустить прошлое?..

Усмехаюсь, вдруг осознав, что все мы, школьные приятели, в той или иной степени, наступили на одни и те же грабли. Забавная история, кому расскажи – ведь не поверят! Но жизнь тем и интересна, что никогда не знаешь, чего от неё ждать. И иногда новое счастье – это всего лишь осознание и переосмысление уже, казалось бы, забытых отношений. Может, правду говорят, что бывших не бывает, а старая любовь не забывается?..

От размышлений о превратностях судьбы и прочих интересных моментах меня отвлекает приближение тихих шагов. Даже не оборачиваясь, я точно знаю – это она. Лида. Именно её я и ждал.

– Влад, – зовёт она. Голос взволнованный, от напряжения он звенит, как маленький колокольчик. – Здравствуй, Влад. Извини, что беспокою, но у меня не было твоего номера. Нам нужно поговорить.

Резко разворачиваюсь, чтобы увидеть её заплаканное лицо. Я почти испытываю угрызения совести за это. Почти – ведь мне прекрасно известно, что Куприянов тот ещё мудак и ей нельзя выходить за него замуж.

– Лида? – деланно удивляюсь я. – Здравствуй. Что-то случилось? Что привело тебя ко мне?

Лидия

Выхожу из университета под промозглый моросящий дождь и, ускоряясь, торопливым шагом иду до метро. Сев в последнем вагоне, открываю пинтерест и листаю фото для вдохновения. Никак не могу поймать нужную волну в последнем заказе, а Матвей уже намекает, чтобы я поторопилась.

В одном из перегонов телефон оживает. Незнакомый номер. Смахиваю назойливый звонок с экрана, кликаю на новую картинку. Снова звонят. Я как раз подъезжаю к своей станции, выхожу из вагона, но не успеваю ответить.

“Скорее всего, это спам или мошенники, – предполагаю, поднимаясь на эскалаторе. – Вероятно, они больше не позвонят”.

И действительно, звонки прекращаются. Заскочив по пути в магазин и купив продуктов по мелочи, я срезаю путь через дворы, чтобы не мокнуть. И довольно быстро подхожу к дому. А перед ним – вот так сюрприз! – припаркована машина Матвея.

Заметив меня, он выходит из салона.

– Привет, Лидок! А я мимо проезжал, думаю, дай заеду, узнаю, как ты.

“Я стою с пакетами в мокром пальто. Вот как,– проносится в голове. – А мой жених мог бы хоть раз встретить после учёбы и отвезти домой”.

Поднявшееся откуда-то из глубины раздражение обескураживает. Подобные мысли мне вовсе не свойственны. И мне хотелось бы списать всё на какой-нибудь ПМС, но я знаю, что причина во встрече с бывшим. Это он, Влад, своим появлением привнёс дисгармонию в мою жизнь.

– Привет, Матвей, – выдавливаю улыбку. – Поднимешься на чай?

– С удовольствием! – ухмыляется он, явно подразумевая куда больше, чем чай.

Делаю вид, что не понимаю намёка. Иду к подъезду, подмечая раздражающие детали.

Матвей даже не собирается забирать пакеты из моих рук. Раз.

Матвей даже не додумывается помочь открыть дверь. Просто стоит в стороне и смотрит, как я делаю это сама, с пакетами наперевес. Два.

Матвей идёт следом и дожидается, когда я вызову лифт. Три.

– Ой, Лидусь, прости, затупил, – говорит мне, когда створки лифта закрываются. – Три встречи подряд, башка совсем не варит.

Он с лёгкостью подхватывает пакеты, бегло целуя меня в щёку, и я медленно выдыхаю. Всё нормально. Мне просто нужно прекратить накручивать себя. Это не на него я обижена на самом деле. Это не он виноват передо мной. И нечестно спускать всех собак на него за то, что сделал со мной Влад.

Но как бы я не убеждала себя, всё равно чувствую себя не в своей тарелке. Особенно, когда Матвей идёт следом на кухню и буквально приклеивается, начиная целовать. Его руки скользят под мою водолазку, пальцы касаются кромки белья, приподнимают чашечку из мягкого поролона…

Я должна просто потерпеть, возможно, сделать вид, что мне приятно, чтобы не обижать. Ведь это не его вина, что мне неприятно. Возможно, я просто неправильная, сломанная, я не знаю. У меня не было желания проверять. У меня не было желания вообще пробовать с кем-либо. Мой опыт ограничивается одним мужчиной и двумя месяцами практики. Особо богатым не назовёшь. Но одно я знаю точно – тогда мне было приятно. Сейчас – нет. Дело ли в предательстве Влада или я потеряла чувствительность из-за выкидыша не имеет большого значения. Я просто не чувствую ничего, лишь малую толику страха и отвращения.

“Я должна потерпеть. Со временем я привыкну”, – убеждаю себя.

Однако ещё до того, как подушечка пальца Матвея успевает коснуться соска, из меня вырывается тоненькое:

– Не сейчас. Пожалуйста…

– Бля, да чё сейчас то не так? – раздражённо бросает он, но руку убирает. Смотрит на меня с немой претензией во взгляде, и я тороплюсь оправдаться:

– Заказ гостиной на Рублёвке. Он же горит? Ты говорил, что заказчик хочет посмотреть черновой макет дизайна в ближайшие дни.

– Да, точно, говорил, – недовольно вздыхает Матвей. – И что с ним?

– Я долго не могла собраться с мыслями и, кажется, только сейчас, когда ехала с универа, нащупала то, что точно ему понравится. Не ждала, что ты приедешь, уже настроилась, что сяду за работу…

Настроение жениха тут же меняется.

– Вот! Сразу видно, что ты настоящая творческая личность. Ничем тебя не отвлечёшь, когда вдохновение прёт! Прости, малыш, что свалился без предупреждения. Я тогда поеду и не буду тебя отвлекать, ладно?

– Хорошо, – улыбаюсь я. В глубине души испытываю облегчение. – Я скину тебе файл, как всё будет готово.

– Буду ждать!

Матвей, довольно улыбаясь, тянется меня поцеловать, и я послушно подставляю губы, точно зная, что поцелуй не затянется. Он не захочет отвлекать меня от работы.

Закрыв за ним дверь, выключаю свет в коридоре и натыкаюсь взглядом на своё отражение. Какая же я жалкая!.. Ну почему, почему же я не могу просто сесть и поговорить с Матвеем, объяснить ситуацию? Он так заботлив, неужели он не поймёт, что мне нужно ещё немного времени?

От раздумий меня отвлекает телефонный звонок. Снова тот же неизвестный номер.

Отвечаю:

– Да, алло?

Думаю, что это робот из банка. Или реклама салона красоты. Но ошибаюсь.

– Вяземская Лидия Семёновна – это вы? – вежливо интересуется незнакомый женский голос в трубке.

– Да, это я. А кто спрашивает? – отзываюсь, испытывая неясную тревогу.

Она сказала: Вяземская. Но я не ношу эту фамилию уже больше двух лет.

– Сотрудница загса беспокоит. По поводу вашего заявления.

– Какие-то проблемы? Не сбежал ли мой жених? – пытаюсь шутить, хотя тут же напрягаюсь.

Вдруг они обнаружили, что я не указала номер свидетельства о разводе? Позвонят ли они и Матвею тоже? Не уверена, что готова что-то ему объяснять. Не уверена, что вообще хочу с кем-либо обсуждать своё прошлое.

– Дело в том, что вы не можете выйти замуж, так как уже состоите в браке. Ваше заявление аннулировано.

– Подождите! – выкрикиваю я. – Это какая-то ошибка…

– Никакой ошибки нет, дорогая. Вот у меня чёрным по белому написано: супруг – Вяземский Владислав Иванович. Знаете такого?

От неожиданности и шока я открываю рот и издаю какой-то неясный звук, похожий на всхлип.

– Это ошибка! Ошибка! Мы разведены! У меня есть свидетельство! – бормочу я, чувствуя, как жар приливает к лицу. Я же не могу быть его женой, правда? Это какой-то бред!..

Женщина с той стороны трубки тихо вздыхает.

– Всё дело как раз в вашем свидетельстве. Понимаете, оно выдано вам незаконно, квитанция на оплату госпошлины отсутствует, значит, документ не имеет никакой законной силы.

– Да это же просто бред какой-то! – возмущаюсь я. – Мне выдали свидетельство. С номером, датой, подписью и печатью! Что значит – не имеет никакой законной силы?!

– Вот то и значит, милочка. До полного разбирательства в ситуации мы не имеем права допускать вас до повторного заключения брака, потому что в России запрещено многомужество. – Она ненадолго замолкает. Я набираю в рот побольше кислорода, чтобы выдать длинную тираду в ответ. Но она снова меня поражает: – И вообще, может, вы какая-то брачная аферистка? Мы на себя такую ответственность брать не будем. Так что заявление ваше аннулируется. Разбирайтесь хоть с органом, выдавшим документ, хоть с мужем своим, хоть с новым женихом, но пока не предоставите новое свидетельство о расторжении брака, полученное полностью законным способом, вас ни один загс не распишет! Вы поняли, Вяземская?

– Да, – шепчу я. От обиды на глаза наворачиваются горькие слёзы, и я громко всхлипываю: – И что мне делать?

Собеседница бодро отвечает:

– Для начала лучше, пожалуй, стоит оповестить жениха, что в ближайшее время свадьба не состоится…

– А без этого никаааак? – завываю я в трубку.

– Ну, полно вам, душенька. – успокаивающе говорит она. – Не конец света. Что же, жених ваш не поймёт? Ну мало ли какие бюрократические ошибки случаются… Он же, в конце концов, жениться на вас собрался, значит, любит. Не бросит в трудной ситуации. – Я хнычу в трубку, уже не пытаясь сдерживаться. И она поспешно добавляет: – Ну, не хотите сообщать жениху, оповестите мужа. Того, который якобы бывший. Уж если вы утверждаете, что давно в разводе, ему и самому захочется поскорее с этим разобраться.

– Да, наверное…

– Так что, как решится с документами, приходите к нам снова, как говорится! – заключает сотрудница загса и торопливо прощается.

Я разбита. Абсолютно и полностью. Как и тогда, во время своего развода. А теперь выясняется, что ещё и совсем не факт, что я в разводе! А если мы с Владом до сих пор женаты… чёрт… Матвей не должен об этом узнать.

Сажусь на диван и горько плачу. Не понимаю, что мне делать, как поступить в этой ситуации. Ехать и разбираться с бабушкиной знакомой? Сможет ли она мне помочь? Вдруг у неё уже возникли из-за этого проблемы?

Я точно знаю, кто может мне помочь. Единственный, кто тоже заинтересован в скорейшем решении этой проблемы. Ну, как я думаю. Ведь у него наверняка имеется личная жизнь, собственные планы, в которые совсем не вписывается наличие документально совсем не бывшей, но фактически бывшей жены. Но он единственный, к кому я не хочу обращаться. По понятным причинам.

Со злостью кричу, и мой крик разлетается по пустой квартире. Я не хочу его видеть, не хочу с ним разговаривать, не желаю быть его женой. Но я должна сказать Владу.

Собравшись с мыслями, вызываю такси и еду в его ресторан. Потому что больше не знаю, где его искать. Точнее… Не хочу возвращаться в его квартиру. Не к родителям же заявиться и требовать вызвать его туда!

Меня трясёт. На непослушных ногах с трудом преодолеваю расстояние от парковки и вхожу в уютный ресторан. Администратор, приятная девушка примерно моих лет, тут же улыбается:

– Здравствуйте! Добро пожаловать во “Вкус & Блюз”, меня зовут Елена. Давайте я помогу вам выбрать самый лучший столик!

– Здравствуйте, Елена. Спасибо за предложение, но я хотела бы встретиться с Владиславом Ивановичем, владельцем заведения.

– Боюсь, если вам не назначено, то ничем не смогу вам помочь, – с недрогнувшей улыбкой отвечает она.

Мои нервы на пределе. Поэтому я выдавливаю улыбку и заявляю:

– О, поверьте, он будет счастлив меня видеть. Потому что я его жена!

Прохожу мимо опешившей девушки, заглядываю в зал, но Влада там нет. Осматриваю помещение, стараясь сориентироваться по памяти, ведь я же видела чертежи плана. Интуитивно направляюсь по скрытому коридору, мимо уборных и входа в зону кухни. За ещё одним поворотом открытая дверь. Осторожно заглядываю туда и сразу вижу широкую спину Влада. И весь мой боевой настрой куда-то теряется.

Иду к нему, словно на каторгу. Едва заставляю себя переставлять ноги. Он не обращает внимание на вторжение в его кабинет.

И тогда я нерешительно произношу:

– Влад… Здравствуй, Влад. Извини, что беспокою, но у меня не было твоего номера. Нам нужно поговорить.

Мужчина оборачивается, бегло осматривает меня. Чуть хмурится, явно не понимая, что я делаю здесь.

– Лида? Здравствуй. Что-то случилось? Что привело тебя ко мне? – Нервно тереблю пальцами ремешок сумки, не решаясь заговорить. Тогда мой бывший муж, который уже не бывший, предлагает: – Может, ты хочешь чаю? Кофе? Ланч? Я велю подать…

– Нет, спасибо, – отмираю я. Да у меня от стресса кусок в горло не полезет! – Мы можем сесть?

– Конечно, – Влад указывает на кресло, и я подхожу ближе. Ноги почти не держат, поэтому я с облегчением сажусь. Влад же предпочитает обойти стол и устроиться рядом со мной, на самом его краю.

От его близости кружится голова. Я чувствую его тепло, его запах, тонкий аромат парфюма с древесными нотками. Не решаюсь поднять на него взгляд.

– Влад, у меня… Точнее, у нас возникла одна проблема, которую нужно срочно решить, – тихо говорю ему.

– Да, разве? Я думал, что все наши проблемы закончились, когда ты со мной развелась, – говорит он, явно насмехаясь. Господи, ну зачем я пришла?

– Мне сообщили, что там какие-то проблемы с документами, Влад. Они говорят, что наш развод недействителен. Они говорят, что мы всё ещё муж и жена.

Наконец решаюсь посмотреть на него. Поднимаю глаза, полные слёз, Влад задумчиво смотрит на меня.

– И?

– Что – и? – спрашиваю у него. – Это всё, что ты можешь мне сказать? Не знаю, как ты, а я вообще-то замуж собираюсь!

– Я замуж не собираюсь, – ухмыляется он.

Ясно. Зря я сюда пришла. И на что рассчитывала? Что человек, предавший меня тогда, сейчас вдруг кинется помогать? Кажется, лимит его доброты ко мне давно иссяк.

Разочарованно вздыхаю и поднимаюсь.

– Прости за беспокойство. Не буду отнимать твоё драгоценное время.

Делаю шаг, второй, третий. Влад резко хватает меня за руку и разворачивает к себе. Он так близко. Его горячее дыхание касается моих волос. Под его ладонью концентрируется жар. Он проникает под мою кожу, струится по венам, воспламеняет мою кровь.

Словно в замедленной съёмке наблюдаю, как бывший муж склоняет голову ниже. Лицо к лицу. Его взгляд опускается к моим губам, вызывая в них покалывание. Это как медленная пытка. Это сводит с ума.

Мгновение, и на лице Влада появляется решимость. Он сокращает расстояние между нами… И я трусливо закрываю глаза.

Глава 6

Сердце трепещет в груди как сумасшедшее, словно взбесившаяся пташка о прутья клетки, бьётся о рёбра. В горле пересыхает. Я замираю на месте, сосредотачиваясь на ощущении его сильного тела рядом.

“Странно… А с Матвеем всё не так… Почему? Разве это справедливо?”

Неожиданная мысль вспыхивает в голове подобно разряду молнии. Но я не обращаю на неё внимания, завороженная осознанием того, что Влад сейчас меня поцелует.

– Я помогу решить эту проблему, – горячее дыхание Влада опаляет мои губы, и я едва сдерживаю всхлип. Внизу живота разгорается настоящее пламя, и я неосознанно сжимаю бедра… И подскакиваю от того, что Влад хлопает меня по плечу, чёрт побери, как своего старого приятеля!

Распахиваю глаза. Он с усмешкой во взгляде отходит в сторону, разводит руками:

– Никак не ожидал, что мы столкнемся с такой проблемой. Я подключу своего адвоката, чтобы разобрался с этим делом. Мне тоже невыгодно аннулирование развода. Я много работал, многого добился, и что теперь? Если они признают расторжение брака недействительным, получается, что всё моё имущество нажито в браке и половина принадлежит тебе по закону? Как-то я совсем на такое не рассчитывал, ты уж прости.

Едва слышно выдыхаю сквозь зубы, чувствуя себя… разочарованной? Расстроенной?

“Какого чёрта? Я не должна, не должна себя так вести! У меня есть Матвей! А Влад меня предал! Какая же дура… Стоило Владу только улыбнуться мне, и я сразу растаяла! Размазня… – Прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Но получается слабо. В голове хаос, раздор, смятение. Прошлое и настоящее сливаются в этом моменте. – В конце концов, ничего не изменилось… Я должна его ненавидеть, а не жалеть о неслучившемся поцелуе!”

– Что тебе сказали? – небрежно спрашивает Влад, прислоняясь к столу и складывая руки на груди. Непроизвольно отмечаю мощную линию плеч, вены на сильных руках, которые открыты благодаря закатанным рукавам белой рубашки…

“Он всегда был в превосходной форме…”

Низ живота простреливает желанием. Щёки начинают гореть.

– Лида, ты меня слышишь? – врывается в мою голову обеспокоенный голос Влада.

– Мне сказали, что я не могу выйти замуж за Матвея, потому что моё свидетельство о расторжении брака с тобой недействительно, – получается холоднее, чем планировала, но я сейчас так зла на себя и реакцию своего тела!

– И почему же?

– Квитанция на оплату госпошлины отсутствует, – цежу сквозь зубы. – Поэтому свидетельство не имеет никакой законной силы. Я всё ещё твоя жена.

– Мда-а-а… – лениво тянет Влад. Под его взглядом я внезапно чувствую себя обнажённой. – Не очень хорошо получается, – медленно произнося слова, он скользит по мне насмешливыми глазами. – Я столько заработал за всё это время не для того, чтобы ты оттяпала половину.

Почему-то его слова задевают меня. Даю себе мысленную затрещину. Я не должна оскорбляться, не должна обижаться. И ничего ждать от Влада тоже не должна. Ни помощи, ни… поцелуев. Ведь мы давным-давно чужие люди друг другу.

– Я проконсультируюсь с юристом по этому поводу. Посмотрим, что он сможет нам посоветовать, – со вздохом Влад достаёт из кармана брюк мобильный телефон. – Давай обменяемся номерами.

– Зачем это? – спрашиваю настороженно, а затем прикусываю нижнюю губу.

Влад смотрит на меня как на дурочку.

– А как мне с тобой связаться? Ну, чтобы держать в курсе дела и обмениваться информацией?

– Да, точно… Прости.

Диктую ему свой номер телефона. Влад спокойно, почти добродушно улыбается мне. Делает прозвон, чтобы я сохранила его номер. Обычное дело, ерундовое даже, учитывая нашу с ним ситуацию. Но почему на душе у меня становится вдруг так тревожно и волнительно?..

Влад обещает, что обязательно перезвонит, как только у него появится информация от адвоката. И мне ничего не остаётся, как положиться на его верность своему слову, на честность… Хотя о какой честности может идти речь, учитывая наше прошлое?..

Эти мысли не дают мне покоя несколько дней, но я понимаю, что Владу от нашего брака нет никакой выгоды. Сейчас он стал богатым и влиятельным, вон какой ресторан отстроил… А ещё – более стильным, уверенным в себе…

По спине бегут мурашки, и я тут же обрываю себя.

“Нет, так нельзя. Я же замуж выхожу. Матвей… Нужно думать о Матвее”.

С тех пор как он побывал на моей кухне, мы больше не виделись с ним, лишь изредка созваниваясь. Больше по работе, чем по личным вопросам. К концу года всегда много заказов, поэтому я не тороплюсь с признаниями. Он до сих пор не знает, что с нашей свадьбой придётся подождать. Нет, я не боюсь говорить Матвею об этом. Я просто молчу, откладывая разговор. И, честно говоря, как-то не очень хочу этого… Надеюсь, что всё решится довольно быстро и мне вообще не придётся поднимать эту тему.

“Может быть, нам стоит повременить со свадьбой?” – эта мысль настолько внезапно и резко пронзает мой разум, что я останавливаюсь, застываю, мгновенно забывая, зачем шла из своей комнаты на кухню.

Чашка чая дрожит в моих руках.

– Нет, о чём я думаю… – бормочу, зажимая пальцами переносицу, пытаясь облегчить хоть немного сильную, резкую боль. – Что за чушь… Матвей ведь был так счастлив, так преисполнен ожиданием нашей свадьбы… Я не могу его подвести.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если честно, союз с ним я больше рассматриваю как деловую сделку. У нас спокойные, выверенные отношения. Никаких скандалов, взрывов, избытка эмоций… Любых. Последнее, в чём я нуждаюсь – это снова чувствовать что-то. Любить, а потом страдать. Поверить в человека, а потом ощутить всю глубину его предательства. С Матвеем этого нет. Да, он заботится обо мне, отдаёт все лучшие заказы, водит на свидания, дарит подарки. Но я не думаю, что влюблена в него на самом деле. Мне спокойно и комфортно с ним, а это куда важнее чувств. Да, меня не слишком интересует секс с ним, как и с кем-либо ещё, но разве между супругами не может быть обычного уважения? А секс… Ну раз в неделю придётся мне исполнять супружеский долг, зажмурив глаза. Ничего страшного. Терплю же я его поцелуи. И секс тоже потерплю.

– Господи, какая же я ужасная… – бормочу под нос. Чашка с чаем кренится в ослабевших руках и падает на пол. Отскакиваю от неё подальше, с досадой чертыхаюсь.

Влад. Это всё он виноват. Он взбаламутил во мне все чувства и эмоции. Своей крепкой фигурой, своей наглой ухмылкой посеял в душе сомнения… То, во что я верила ещё неделю назад, теперь кажется огромным заблуждением. Мне нужно забыть о нём.

Нет, не так.

Я забыла о нём. А то, что случилось ранее, когда я думала, что Влад меня поцелует, это была ошибка. Да, точно, она самая. Да я бы влепила ему пощечину, дотронься он до меня хотя бы пальцем!

Уныло вздыхаю и плетусь в ванную за тряпкой. Беру её и кидаю на пол. Осматриваю чашку. Вроде, цела. Медленно вожу тряпкой, вытирая чай.

Делаю всё обстоятельно, отвлекаюсь на каждую мелочь.

Делаю всё, чтобы не думать о Владе.

“Я обязательно позвоню тебе…” – звенит назойливым колокольчиком в мозгу его обещание, данное несколько дней назад.

Чёрт, не получается. У меня совсем не получается не думать о нём…

И даже когда я снова сажусь за рабочую программу и вроде бы полностью концентрируюсь на деталях интерьера, то всё равно нет-нет, а вспоминаю бывшего мужа.

Убеждаю себя, что это временно. Что причина только в одном: мне хочется как можно скорее решить проблему со свидетельством о расторжении брака, чтобы подать новое заявление о вступлении в брак с Матвеем… Но врать самой себе получается слабо. И понимание этого раздражает ещё сильней, чем встреча с Владом.

***

Следующее утро начинается не с кофе. А с потопа на кухне. Сонная, ещё не до конца продравшая глаза после беспокойной ночи, захожу туда и застываю. Потому что понимаю, что стою по щиколотки в воде.

– Это что ещё такое?!

Впору заплакать, заорать от бессилия. Потому что прорванная труба – это лишь продолжение в череде тех проблем, которые накрывают меня с головой.

Я кидаюсь к раковине, распахиваю шкаф под ней. Несколько секунд в полном ступоре смотрю, как фонтаном бьёт вода, а затем я судорожно соображаю, что делать дальше.

“Надо позвонить сантехнику, да? У Матвея наверняка есть его номер!”

Набираю номер Матвея. Он не отвечает. В отчаянии нажимаю отбой и тут же вздрагиваю, когда телефон взрывается навязчивой мелодией.

“Влад”.

Втягиваю в себя воздух, пытаясь успокоиться, и почти спокойно отвечаю:

– Да, слушаю.

– Лида, привет, – его мягкий баритон ласкает мои уши, и я чувствую, что краснею. – Как дела?

– Нормально, – цежу сквозь зубы. – У тебя появились новости?

– Мой юрист порылся в законе и, кажется, нашёл лазейку в нём.

– Какую?

– Может, встретимся? Скажем, через час? Место можешь выбрать сама. По телефону не хотелось бы обсуждать.

Тяжело вздыхаю, а Влад мгновенно настораживается:

– В чём дело?

– Понимаешь ли, тут такое дело… У меня трубу прорвало, – облизываю губы, почему-то чувствуя себя героиней какой-то дурацкой комедии. – Я… Я пока не смогу никуда поехать.

– Сантехника вызвала? – деловито интересуется он. Расстроенно шмыгаю носом:

– Я ещё не нашла его номер…

– Понял. Скинь адрес смс-кой, сейчас приеду.

– Ч-что? – удивлённо хлопаю глазами.

– Скинь адрес смс-кой, сейчас приеду, – спокойно повторяет Влад. И что-то в его голосе даёт мне понять: отказа он не примет.

– Хорошо, – выдыхаю в трубку. И тоненько пищу: – И… Спасибо, Влад!

– Пока не за что, – отвечает мне с усмешкой. – Жду адрес.

Он отключается, и я тут же пишу ему сообщение. Я должна злиться, знаю. Должна ненавидеть его всей душой. Но сейчас я испытываю давно знакомое и привычное чувство облегчения.

Влад приезжает быстро. Слишком быстро для того, чтобы я могла подготовиться к его приезду. Не приодеться или приготовить завтрак, что, учитывая ситуацию, трудновыполнимо, а просто настроить себя на то, что вновь увижу его так скоро.

Он заходит в квартиру, расстёгивает пальто. Его взгляд блуждает по одежде, висящей на вешалке, по обувной полке, по косметике на комоде. Взглядом натыкается на меня, и я невольно сжимаюсь.

Мужчина, который предал меня, в моей квартире. Вновь так близко ко мне.

Мне хочется переиграть этот момент, перемотать время назад. Ровно до его звонка. Чтобы отказать, когда он попросил адрес. Чтобы он не переступал порог моего дома, не стоял сейчас передо мной. Чтобы я чувствовала себя в безопасности.

Но уже поздно. И я молча пропускаю его вглубь квартиры. В направлении злополучной кухни, где так и льётся вода, медленно наполняя коридор.

Влад молчаливо оглядывает помещение, и по его лицу скользит недовольство.

– Вот это потоп, – тянет он.

– Да, – пищу я. – Проснулась, а тут такое. Я немного запаниковала…

– Почему ты не перекрыла кран? – доносится до меня его голос.

– Я… Я не знала, где он находится, – осторожно прохожу вслед за ним и заламываю руки в отчаянии. – Ты же… поможешь?

Почти ненавижу себя за этот просящий тон, за слабость, которую демонстрирую сейчас. Но смысла скрывать нет – я привыкла к тому, что Влад решает мои проблемы. Так было всегда, сколько я себя помню.

Он кидает на меня взгляд и начинает раздеваться. Снимает с себя фирменный дорогой пиджак, закатывает рукава белоснежной рубашки, закатывает штанины, стягивает с ног носки…

– Подожди… Чего это ты делаешь? – нервно интересуюсь я. Его мощная фигура, кажется, заполняет собой всё пространство тесного коридора. Мне некуда деться от него. Некуда деться от дрожи, которая сотрясает тело, словно через него пропускают разряд тока.

Прикусываю губу.

“Нужно успокоиться”.

– Собираюсь чинить тебе кран. А ты о чём подумала? – игриво улыбается он мне.

Вспыхиваю, кажется, до корней волос. Эта ситуация, этот человек… Ямочки на щеках, которые я когда-то любила целовать… Всё это выбивает почву из-под моих ног.

Влад больше ничего не говорит. Идёт босыми ногами по воде. Зачем-то следую, как приклеенная, за ним. Он проходит на кухню. Раскрывает шкаф под раковиной и хмурится. С тяжёлым вздохом лезет внутрь. Штаны почти неприлично обтягивают его ягодицы…

Отвожу взгляд, скрещивая руки на груди.

“Какой же он… невыносимый!”

– Чёрт! – вскрикивает он. Я наклоняюсь вперёд:

– Что тако…

Мощная струя воды окатывает меня с ног до головы. Взвизгиваю, с ужасом осознавая, что моя тонкая, целомудренная пижама оказывается насквозь мокрой. Прилипает к груди, холодит соски…

– Блин, не уследил. Теперь всё хорошо, я перекрыл воду…

Влад поворачивается ко мне, вытирает рукой мокрое лицо. Смотрит на меня, и его глаза темнеют. На кухне воцаряется молчание. Оно похоже на предгрозовую тишину, от которой замирает сердце.

Запоздало осознаю, что его рубашка тоже мокрая. Влад медленно, словно нехотя, отводит от меня взгляд и начинает расстёгивать мелкие пуговицы.

– Что ты…

– Хочешь, чтобы я простудился? – хрипло спрашивает, скользя по мне тёмным взглядом. – У тебя дома холодно, кругом ледяная вода. Как бы ты тоже не заболела…

– Я… Я…

Скрещиваю руки на груди, напряжённые соски трутся о мокрую ткань. Быстро и жадно глотаю ртом воздух, который кажется раскалённым, обжигающим лёгкие. И когда Влад распахивает рубашку, обнажая сильную широкую грудь и твёрдый пресс, судорожно сглатываю тугой комок в горле.

“Холодно? Да я вся горю…”

– У тебя есть ведро или таз? – спрашивает Влад. Но я лишь вижу, как он шевелит губами.

– А? – заторможено переспрашиваю у него. Прикладываю ладони к пылающим щекам. “Приди в себя, Лида!”

Взгляд бывшего мужа снова устремляется к моей груди, которая вдруг наливается тяжестью. Отчётливо понимаю: белый тонкий трикотаж промок насквозь, а значит, просвечивает. А значит, Владу прекрасно видно всё, абсолютно всё.

Он тяжело сглатывает, отчего его кадык резко дёргается. Силой заставляет себя поднять ошалевший взгляд и посмотреть в моё лицо.

– Ведро? Таз? – повторяет он. Слова звучат односложно, грубо. Словно его бесит моя глупость. Но даже мне, такой глупой, ясно как божий день: его заводит мой вид. – Любая ёмкость, чтобы собрать воду.

– Да, конечно, сейчас, – бормочу я.

Бросаюсь в ванную, беру ведро, попутно снимаю с крючка банный халат и укутываюсь в него, чтобы скрыться от горящего взгляда. Не буди лихо, пока оно тихо. Так гласит пословица. И даже если где-то в глубине души, вероятно, я прекрасно отдаю себе отчёт, что оно уже не дремлет, я не собираюсь дразнить его ещё больше.

Прошлое

– Привет, Лидусь!

Я не слышала, когда Влад вернулся с работы. В сковороде весело шкварчала картошка по-деревенски, в духовке доходило мясо, а я перемывала гору посуды, оставшуюся ещё со вчерашнего ужина.

Он подошёл ко мне вплотную, невзначай коснулся рукой моей талии, когда потянулся к шкафчику, чтобы взять стакан.

От неожиданности я неловко оступилась, врезалась в стальное тело. Сильное, крепкое, горячее мужское тело, о котором грезила по ночам, которое являлось мне во снах.

Казалось, я становилась одержимой. Чем дольше мы жили вместе, тем меньше мне удавалось контролировать себя. Всё чаще я выскакивала по ночам из комнаты в тоненькой сорочке, пока он принимал душ, долго цедила каждый глоток воды, дожидаясь свежей порции ежевечерней услады для глаз.

Влад всегда выходил из ванной в одном полотенце, туго обтягивающем его крепкие, мясистые бёдра. А я жадно разглядывала из темноты его спортивное тело, кубики пресса, широкую грудь, тёмные волоски, сбегающие под полотенце… Дожидалась, пока он не закроется в комнате, и тихонечко, словно мышка, пробиралась обратно к себе. От смущения пылало жарким огнём всё моё тело, но я не могла отказаться от этого… развлечения.

Всё началось после росписи, полагаю. Раньше, как сейчас казалось, я никогда всерьёз не рассматривала его как мужчину, вызывающего у меня нешуточный интерес. Он много лет встречался с моей сестрой, был моим другом, наставником и учителем, но никогда прежде я не смотрела на него так, как стала смотреть теперь. Как на мужчину: красивого, сильного, заботливого. Мужчину с красивым, ухоженным телом. На которого приятно даже просто смотреть, не говоря уже о том, что воображала я всякое.

Может, я и была слишком юной, наивной, неопытной, но даже я понимала, что рано или поздно наступит момент, когда в моей жизни появится кто-то. Я и раньше присматривалась к одноклассникам, даже пробовала с кем-то встречаться. Это не длилось долго и не вызывало у меня огромных чувств или эмоциональных потрясений. А потом и вовсе наступила такая беспросветно тёмная полоса, что я выкинула все глупости из головы. Мне пришлось. И только Влад, как всегда оказавшийся рядом и решивший все мои проблемы, заполонил собою всё жизненное пространство. Так уж вышло.

Теперь он был моим мужем. Фиктивным, ненастоящим. Мы продолжали жить как соседи, как друзья. Как жили все эти шесть месяцев, когда он заботился обо мне, обеспечивал меня, а я вела нехитрое хозяйство.

Он никогда не проявлял ко мне иного интереса. Относился, скорее, как к младшей сестрёнке, свалившейся на голову. Утешал, когда нужно. Развлекал разговорами и походами в кино. Покупал сладости и фрукты. Баловал нарядами. Никогда не винил в том, через что ему пришлось пройти из-за решения спасти меня, взвалить себе на плечи решение моих проблем в очередной раз. И пусть он отшучивался, что у нас свободные отношения и я вольна найти себе парня, и пусть я подозревала, что он сам не ведёт всё это время монашеский образ жизни, я всё равно не могла смотреть ни на кого другого. У меня был Влад. Всегда. И все остальные неминуемо уступали на его фоне.

Бывшие одноклассники и однокурсники были слишком взбалмошными и молодыми. Их тупые шутки надолго выбивали меня из колеи. С ними все разговоры сводились к пошлости. Ребята из художки казались слишком возвышенными для таких банальностей как свидания, слишком отстранёнными от житейских забот. Они стремились к бессмертной славе, подобно известности Дали, ван Гога, да Винчи, и цитировали Микеланджело: “Искусство ревниво: оно требует, чтобы человек отдавался ему всецело. Живопись заменяет мне жену и доставляет совершенно достаточно домашних хлопот. Моими детьми будут мои произведения”.

Я же всегда была где-то посередине. Слишком странная для простых парней. Слишком приземлённая для творческих.

И только Владу удавалось сосуществовать со мной в одной плоскости. С самого знакомства, когда мне было года четыре и он утешал меня, стирая кровь с разбитых коленок, а потом проводил до квартиры и передал в мамины руки, до этого самого момента, когда я готовила для него ужин и ждала с работы, будучи его законной женой.

Я сама не заметила, как влюбилась. Когда это произошло? Может, когда поняла, что никто другой не делал для меня так много, никогда ничего не требуя взамен? Или когда я начала грезить о любом его случайном прикосновении? Может, когда осознала, что от них – прикосновений Влада – замирает всё внутри, а сердце пускается в пляс? Или когда я стала одержимо блуждать вечером по квартире, надеясь столкнуться с ним, надеясь вызвать у него хоть малую толику интереса?..

А теперь я стояла, прислонившись к нему спиной, и моё глупое влюблённое сердце обмирало от нежности.

– Испугалась, Лидусь? – усмехнулся Влад в мою макушку. Его дыхание заблудилось в волосах, опалило мою кожу, вызывая мурашки. – Это всего лишь я.

Кончики его пальцев скользнули вниз по талии, на мгновение нырнули в просвет между краем футболки и резинкой домашних шорт, задели участок оголённой кожи, и с моих губ сорвался несдержанный всхлип.

Неосознанно придвинулась ближе к мужчине. Он интуитивно вжался в моё тело. Широкая ладонь скользнула по моему боку, нырнула под футболку и уверенно легла поперёк живота.

Перед глазами всё поплыло. От напряжения внутренности скрутило в плотный узел. В ушах звенело, и голова, казалось, вот-вот лопнет. От переизбытка незнакомых эмоций я крепко зажмурилась, откинула голову на плечо Влада.

Он медленно провёл носом по изгибу шеи до мочки уха, словно ненасытно вдыхая мой запах. Осторожно докоснулся до мочки своим языком, и я почувствовала, что задыхаюсь. А когда он втянул её в жаркий рот, между ног вдруг стало горячо и влажно.

– Лида, Лида, Лидушка, – шептал он, покрывая невесомыми поцелуями мою шею. Сквозь тонкую кожу они ощущались как микроразряды тока, и я вздрагивала каждый раз, когда его мягкие губы нежно прикасались ко мне. Влад толкнулся бёдрами, и я почувствовала поясницей его твёрдость. – Ты меня с ума сводишь, Лида. Я больше не могу сопротивляться, маленькая. Больше не могу…

– Так не сопротивляйся, – тоненько пискнула я.

Влад резко развернул меня в своих руках. Его лицо оказалось в считанных миллиметрах от моего. Его глаза серьёзно смотрели в мои, словно он искал там ответы. Вот только вопрос то я прослушала.

– Ты понимаешь, что я собираюсь тебя поцеловать? – глухо спросил он, и я кивнула. – Хорошо, Лид. Хорошо.

Его губы стремительно накрыли мои. И в этот момент я испытала небывалое облегчение, даже счастье. Влад, мой Влад, в которого я была влюблена уже, как минимум, три месяца, тоже испытывал ко мне интерес!

Мягкий неторопливый поцелуй постепенно трансформировался в настоящее безумие. Сдерживаемая вплоть до этого момента страсть искала выхода. И находила: в хаотичных ласках рук, блуждающих по всему телу – жадно, ненасытно касающихся то тут, то там; в требовательных проникающих движениях языка; в таранящих соприкосновениях зубами; в без конца издаваемых, совсем уж каких-то животных звуках – рыках, стонах.

В какой-то момент Влад оторвал меня от пола, и я обхватила его ногами. Горячие ладони тут же легли на мои ягодицы, проскользили по коже прямо под шортики. Кончики пальцев коснулись края трусиков, проникли под ластовицу, нерешительно замерли.

У меня между ног всё горело, пульсировало, отчаянно требовало чего-то пока незнакомого, но такого желанного. Развязки. Прекращения этой зудящей истомы. Я качнула бёдрами в надежде ощутить его пальцы, и это простое движение окончательно свело Влада с ума.

Его взгляд потяжелел от желания. Он решительно двинулся со мной на руках сначала по маленькой кухоньке, обстоятельно выключив воду, плиту и даже свет. Потом по тесному коридору в сторону спальни – комнаты, где обитала я. Не сразу до меня дошло почему. Только там была двухспальная кровать, а он не хотел тратить ни секунды на то, чтобы разложить диван в зале и по совместительству своей комнате.

Сев на край кровати, Влад обхватил мою шею ладонью, чуть надавил, вынуждая склонить к нему голову, и снова начал целовать. Я бесстыдно ёрзала на его коленях, прижималась пылающей промежностью к каменной плоти и мечтала, чтобы между нами больше не было преград в виде одежды.

Словно читая мои мысли, Влад оторвался на мгновение от моих губ. Только чтобы стянуть с меня футболку. Прохладный воздух облизал торчащие соски, стремительно становящиеся более тугими, напряжёнными. Влад одной рукой стянул через голову футболку, разглядывая мою грудь.

Было ли мне стыдно? Ни капельки. Всё казалось до того правильным, до того закономерным, что мне в голову даже не пришло, что я должна смущаться! А восхищение в глазах смотрящего на меня Влада заставляло чувствовать себя особенной. Секунда, и он сгрёб меня одной рукой, притянув ближе, надавил на поясницу, вынуждая прогнуться в спине, выставив грудь прямо перед его лицом.

Прихватил губами сосок, и я застонала. Жар устремился прямо от влажного прикосновения его шершавого горячего языка к центру моей пылающей плоти. Влад издал какой-то странный шипящий звук и несколько раз сделал ртом сосательные движения, скручивая мои внутренности в плотный узел напряжения. Пульсация между ног усилилась, вызывая дискомфорт, я напрягала бёдра, вжимаясь в мужчину, ощущая его великолепную твёрдость.

– Сейчас, – пробормотал Влад и запустил руку между нами. – Сейчас, маленькая…

Его пальцы сдвинули в сторону тонкие пижамные шорты и промокшие трусики, накрыли мою плоть, пробежались вдоль интимных складок, увлажняя их ещё больше обильной смазкой, коснулись клитора. Сквозь меня словно пропустили разряд тока. Тело затряслось под его умелыми ласками. Я сходила с ума, балансируя где-то в невесомости. Это было так приятно, как ничего другое до этого момента. Словно всё напряжение моего тела перетекало сейчас в его пальцы, и меня несло на волнах этого освобождающего наслаждения.

Он ласкал без устали, снова и снова продлевая мой полёт. Целовал мой стонущий рот, жадно проглатывал эти стоны, крал моё дыхание, заставляя парить высоко-высоко над землёй.

До своего самого первого в жизни оргазма я не представляла, что может быть так хорошо, что я могу чувствовать столько всего сразу, что я могу так сильно любить, так сильно желать всецело отдаться, всецело принадлежать. Теперь же я знала. Знала, как собственное имя, как дважды два, как дышать, что всё было предначертано задолго до этого момента, задолго до нашей встречи, возможно, даже в другой жизни, где моя душа уже принадлежала ему. Поэтому я всегда тянулась к нему. А он всегда был рядом.

Постепенно его прикосновения сошли на нет. Туман в моих глазах рассеялся, и я смогла как следует разглядеть его лицо. Влад тяжело дышал, смотрел на меня так, как никогда до этого вечера. Как смотрят на вожделенную женщину. На любимую. На желанную.

– Ты… почему остановился? – испуганно спросила я, так сильно боясь ошибиться.

– Потому что не уверен, что ты захочешь продолжать, – прямо ответил Влад, внимательно глядя мне в глаза. – Мы можем остановиться, Лида. Прямо сейчас. Для первого поцелуя, вроде, и так было достаточно.

Лукавый огонёк мелькнул в его глазах, и я рассмеялась:

– Первый поцелуй, говоришь? А если я тебе отвечу, что мы и так уже затянули с нашей первой брачной ночью на просто какие-то немыслимые сроки?..

Договорить я не успела. Влад требовательно прижался губами к моим губам, и через мгновение я уже лежала на лопатках, придавленная тяжестью его тела. Покрывая моё тело поцелуями, мужчина быстро избавил меня от остатков одежды и приспустил спортивные штаны вместе с бельём.

Я с любопытством осмотрела его великолепное тело: спортивное, подтянутое, с идеальными кубиками пресса. Наткнулась взглядом на вздёрнутый член и покраснела. Он казался мне огромным, длинным, толстым. Весь увитый вздутыми венами, он внушал мне трепетный ужас.

– Влад, – пропищала я, зажмуриваясь. – У нас ничего не выйдет! Он… Он же просто не поместится во мне!

Тихий смех прозвучал у самого моего уха, вырывающееся из его рта дыхание щекотало кожу знакомым уютным теплом. Влад поцеловал мой висок и шепнул:

– Всё получится, Лидусь. Доверься мне…

И я доверилась.

Рвано выдохнув мне в шею, Влад толкнулся бёдрами, резко проникая внутрь. Острая боль полоснула по мне, и я вскрикнула.

– Прости, прости, прости меня, маленькая, – зашептал мужчина, снова и снова целуя меня. Он совершал обратно-поступательные движения, медленные, неторопливые, давая моему телу немного времени привыкнуть, растянуться под свой богатырский размер. И постепенно я расслаблялась. Размеренные толчки становились быстрее, чаще, сильнее. Сильнее смыкались на моём теле его руки. Ожесточённее становились поцелуи. Пока с хриплым стоном Влада всё не оборвалось.

Поначалу я не поняла, что происходит. Только что он вколачивался в меня, растворяясь без остатка, а потом вдруг резко вынырнул, обхватил ладонью толстый член, быстро провёл вдоль него…

– Что ты?.. – начала было я, но в этот момент мне в живот ударила струя семени, густого и горячего. Излившись до последней капли под моим ошеломлённым взглядом, Влад с довольной усмешкой наклонился, чтобы меня поцеловать.

– Ох, и любопытная ты у меня, Лидушка! – мягко пожурил он. – Откуда дети берутся, хоть запомнила на уроках биологии?

– Да.

– Ну так вот, это метод контрацепции, когда ничего лучше под рукой нет, – пояснил он. – Прерванный половой акт. Не готовился я к такому, уж извини.

– А если бы готовился? – поинтересовалась я.

– То, как минимум, купил бы презервативы.

– А у тебя их нет?

– Нет.

– А почему?.. То есть, ты… В смысле, никогда ими не пользуешься?.. – смущаясь, задала ему очередной вопрос.

Он кривовато усмехнулся:

– Говорю же, любопытная! – Бегло поцеловал кончик моего носа и ответил вопросом на вопрос: – А зачем мне они были нужны, если я не занимался сексом?

Я переварила услышанное и спросила:

– Как давно?

– Давно. – отрезал он.

Соскочил с кровати. Даже не думая прикрываться, куда-то ушёл. Но очень быстро вернулся. Молча взял меня на руки.

– Куда ты меня несёшь? – полюбопытствовала я.

– В ванную. Нужно же смыть с тебя это безобразие.

– Сперму?

– Лида!

– Что?

– Ты так старательно заговариваешь зубы, что я начинаю подозревать, что ты уже жалеешь…

– А ты? Жалеешь? – тут же спросила я, лишь бы не признаваться, что я боялась.

Боялась, что случившееся между нами испортит наши отношения, что всё закончится так же внезапно, как и началось. Боялась, что моя неопытность быстро наскучит Владу. Или и вовсе – что, получив мою девственность, он начисто потеряет ко мне интерес. Что теперь изменится его трепетное отношение ко мне.

Влад осторожно опустил меня в наполняющуюся теплой водой и ароматной пеной ванну, посмотрел в мои глаза. Тяжело вздохнул. Переступил через борт, забрался в воду, устраиваясь за моей спиной. Нам было жутко тесно и неудобно, но не было в целом мире более правильного места для меня, чем сидеть вот так, в его руках.

Глядя как Влад трёт ладонями мой живот, отмывая от спермы, и как потом эти ладони скользят ниже, прямо мне между ног, и вода окрашивается бледно-розовым от его невесомых, аккуратных прикосновений, я меньше всего хотела задаваться вопросами о зыбком будущем.

– Тебе не больно? – первым нарушил тишину Влад.

– Нет.

– Хорошо. Немного кровит, но, думаю, не смертельно. Сказал бы, что до свадьбы заживёт, но… – он усмехнулся мне в макушку.

– Но я уже замужем? – глухо спросила у него.

– Именно.

Не зная, как заговорить о важном, о том, что беспокоило меня на самом деле, я не нашла ничего лучше, кроме как спросить:

– Так что, теперь ты купишь презервативы?

Он рассмеялся, обхватил меня руками – крест-накрест – и притянул к своей груди.

– Теперь, пожалуй, придётся подготовиться, чтобы ты не застала меня врасплох. – От его мягкого бархатистого смеха мы легонько затряслись, а вода вокруг заколыхалась с тихим плеском. – А ты можешь.

– Да?

– Точно. Вот как сегодня, например. Ты думаешь, мне и без твоих реакций сладко жилось? Думаешь, мне просто было каждый вечер закрываться в комнате, зная, что ты караулишь в темноте? А наблюдать тебя, такую красивую, каждый день в коротких шортиках, думаешь, легко было? Ты представляешь, какие чудеса терпения мне приходилось проявлять каждый день?

Моему смущению не было предела. Значит, всё это время он знал, что я разглядываю его?..

– Ох, как мне стыдно! – прошептала еле слышно. – Я думала, ты ничего такого не замечаешь, даже не смотришь на меня.

– Сложно не смотреть на маленькую хорошенькую женщину, которая живёт с тобой под одной крышей и носит твою фамилию. – заметил он.

– Туше, – признала я. – Но почему ты никак не давал мне понять…

– Реально не понимаешь, Лид?

– Не понимаю.

– Какая же ты ещё у меня маленькая, – мягко усмехнулся мужчина. – Потому и не давал понять, Лидушка. Не хотел давить, не хотел, чтобы ты считала себя обязанной. Я ведь не поэтому взялся тебе помогать. А чувства… Они просто возникли, но я бы никогда тебя ни к чему не стал принуждать. Если бы ты нашла себе кого-то…

– Влад, – остановила я резко. – Владик, мой хороший, мой замечательный… Мне кажется, я люблю тебя, Влад. И мне так страшно, что теперь всё изменится…

Он чуть сильнее стиснул объятия, несколько раз поцеловал в висок.

– Изменится, конечно. Теперь всё станет только лучше.

***

Лучше не стало.

Всю следующую неделю Влад задерживался допоздна. Лёжа в холодной пустой постели, я изводила себя. Ревностно представляла его с другой. С Верой. Почему-то в мыслях рядом с Владом всегда неизменно возникал образ сестры. Я ненавидела каждый из этих вечеров. Злилась, но не решалась задавать вопросов.

Так и лежала, пока не услышу, как ключ провернётся в замке. Шмыгала босиком в коридор, тихо изучала уставшего мужа, пока он сам не подходил ко мне, чтобы поцеловать.

Как ненормальная, вдыхала его запах, пытаясь уловить что-то инородное, чуждое. Тонкий аромат женских духов, запах декоративной косметики, чёртовых флюидов – что угодно, что развеяло бы все сомнения. Но кроме запаха мужского тела с едва слышным запахом пота – тоже мужского – не было ничего.

К концу второй недели нервы были на пределе. Не дождавшись прихода Влада в ставшее обычным время, решилась позвонить. Он ответил с промедлением.

– Да, слушаю!

– Влад, а ты… – запнулась в нерешительности и выпалила, глотая окончания: – Скоро будешь дома?

На фоне послышался недовольный женский голос:

– Ну сколько можно?!

До боли закусила губу, усиленно вслушиваясь. Судя по приглушенному звуку, Влад зажал динамик, чтобы ответить:

– Тридцать секунд. – А потом вернулся ко мне: – Что-то случилось, Лида? Я пока занят. Освобожусь примерно через полчаса, но если что-то срочное…

– Нет, ничего, – выпалила я и повесила трубку.

Хотелось запустить телефон в стену. Или завизжать. Но вместо этого я уткнулась лицом в подушку и начала горько плакать. Даже не заметила, как заснула.

Утром проснулась одна. И без того паршивое настроение опустилось ниже плинтуса. Поплелась на кухню ставить чайник, дверь в комнату Влада была приоткрыта.

– Лида, – позвал он меня, и я заглянула в зал. – Доброе утро, маленькая.

– Доброе! – прокряхтела я, не поднимая взгляда. Попятилась назад, но он остановил:

– А ну-ка иди сюда, Лидусь!

Оттягивая вниз его футболку, в которой спала теперь вместо ночной сорочки, я подошла к разобранному дивану, где лежал Влад.

– Что с настроением? – спросил он.

– Ничего, – покачала головой.

“Ничего хорошего. Ты сказал, что всё будет только лучше, а сам избегаешь меня… Что тут лучше?”

– Ага, – согласно кивнул он. – То-то я и вижу, что у моей Лидушки просто расчудесное настроение! Давай рассказывай, что случилось?

– Ты не хочешь больше меня видеть? – вырвалось обиженное. Влад округлил глаза от удивления.

– Чего-чего?

– После того, как я… Как мы… – промямлила я, краснея. – Ты стал задерживаться на работе. И вообще редко бываешь дома. Ты не находишь, что это выглядит странно? Очень подозрительно. У тебя есть другая… женщина? Это с ней ты вчера был? Поэтому не пришёл спать ко мне?

– Лидусь, – выдохнул он, закрыв на миг глаза. Откинул край одеяла, и я увидела внушительный бугорок в его трусах и поспешно отвела взгляд в сторону. Влад усмехнулся себе под нос и позвал: – Иди ко мне. – Я послушно юркнула к нему под бок. Он укрыл меня одеялом, притянул к себе. – Я вернулся, а ты уже спала. Поперёк кровати, между прочим. Я просто не стал тебя беспокоить. Ты казалась такой…

– Какой?

– Уставшей, расстроенной. Оказалось, не показалось. – Он ненадолго замолкает и озадаченно спрашивает: – Стой, так из-за этого, что ли? Решила, что у меня кто-то появился?

– Ну а что? – философски замечаю я. – Попыток повторить… со мной ты не предпринимал, значит, тебе не очень то и понравилось. Так что ничего не мешает тебе найти кого-то вне дома, раз уж дома всё так ужасно.

– Господи, скажи, пожалуйста, что ты сейчас шутишь! – простонал Влад.

– Нет. Я вполне серьёзно. – возразила я. Попыталась встать, но мужчина положил пятерню в центр моей грудной клетки, прижимая обратно к постели.

Приподнялся, нависнув сверху. Придавил для верности тяжестью своего тела.

– Ты что, ревнуешь? – с хитрой улыбкой спросил он. Я насупилась, поджав губы. Не хотелось это обсуждать. Не хотелось, чтобы он посмеялся надо мной. Но он покачал головой и восхищённо сказал: – Ну надо же, моя маленькая жена ревнует! Не думал, что это будет так приятно. – Он провёл губами по моей скуле, поцеловал в висок. – Я взял побольше клиентов, чтобы успеть заработать на путёвку до нового года. Решил устроить тебе сюрприз и отвезти наконец в свадебное путешествие. Только поэтому начал задерживаться допоздна на работе. За вечерние часы тренировок платят лучше. Прости, пожалуйста, что не предупредил. Вчера я действительно был с женщиной, клиенткой фитнес-центра, которую я тренирую. Никаких других женщин в моей жизни нет. И не будет, пока ты моя жена. И ты ошиблась, Лида. Я не предпринимал попыток повторить с тобой не потому, что мне не понравилось. Мне понравилось. Не сомневайся. Просто тебе требовался покой, чтобы там всё как следует зажило, а я, хоть и очень терпеливый, но всё же не железный.

Я молча обдумывала слова Влада, пока он не сводил с меня серьёзного взгляда. Получается… Мои подозрения были напрасны и Влад просто взял больше работы, чтобы свозить меня в свадебное путешествие?

Когда этот простой факт уложился в моей голове, я смущённо улыбнулась мужу:

– А как ты думаешь, там уже как следует всё зажило?

– Ммм, – притворно задумался он. – Даже не знаю. Сложно ответить однозначно. Думаю, нам просто стоит проверить!

Даже не произнеся до конца предложения, Влад впился в меня поцелуем. А его рука тут же нырнула в мои трусики.

Теперь я примерно знала, что буду чувствовать. Думала, что была готова. Но оказалась абсолютно не готова, когда Влад спустился дорожкой поцелуев по моему животу вниз и накрыл ртом жаркое местечко между моих ног.

Перед глазами вмиг взорвались сотни или даже тысячи разноцветных фейерверков. Мир задрожал. Или в нём дрожала лишь я одна? Неважно… Губы Влада, его язык настырно касались стратегически важных точек, восхваляли меня, уносили всё выше и выше, заставляли парить в облаках наслаждения. Бёдра отрывались от постели, вжимаясь в его лицо бесстыдно, требовательно, просящие стоны должны были казаться жалобными, но Влад довольно мычал что-то в ответ. Почувствовав, что напряжение достигает критической отметки, я стиснула пальцами простынь, и в следующий миг горячая волна от крошечного удара мужского языка по клитору охватила всё моё тело, окатила меня удовольствием, которое прорывалось наружу громкими несдержанными стонами.

Где-то вне его, за пределами совершенной эйфории, ощутила, как язык Влада плавно толкнулся внутрь. А в следующее мгновение муж уже нависал надо мной, приставляя раскалённую головку к влажной плоти. Медленно приникая миллиметр за миллиметром, он смотрел в мои подёрнутые пеленой глаза, и в его взгляде живо мелькали эмоции: восхищение, радость, счастье, гордость, забота, любовь. Он смотрел взглядом победителя и откровенно наслаждался этой победой.

***

Через месяц с небольшим мы улетели в Доминикану. К тому моменту между нами уже не осталось ни намёка на многолетнюю дружбу. Фиктивный брак стал самим что ни на есть настоящим. Мы были влюблены, счастливы и близки как никогда раньше. Тогда казалось, что это только начало, что впереди ждут долгие годы счастья. Мы строили планы на лето, на годы вперёд, на целую жизнь, и я даже не догадывалась, что всего через каких-то два с половиной месяца мыльный пузырь моего счастья лопнет, а заботливый и любящий муж окажется предателем, разрушившим мою жизнь.

Глава 7

Лидия

Отрицать свою злость глупо. На прошлое, на ситуацию, на свою реакцию. Я и не пытаюсь этим заниматься, просто наблюдаю за работой Влада, который деловито делает что-то под раковиной.

Злость и возбуждение слились воедино, и я ощущаю, что ещё немного – и сорвусь, наплевав на все запреты, предубеждения… И прикоснусь к Владу. Прикоснусь к его голой горячей спине, чтобы ощутить нежность кожи. Прижмусь к нему, забыв о гордости и обиде…

Порой мне кажется, что я нуждаюсь в нём, как и прежде. Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу что-то ему рассказать, поделиться с ним. А потом вспоминаю в красках, как он расслабленно спал на животе в нашей спальне, едва прикрытый одеялом. И рядом с ним сидела обнажённая Вера.

Боль, острая боль от его предательства вспыхивает каждый раз с новой силой, и я заставляю себя быть сильной, перестать наконец нуждаться в нём.

Мои размышления прерывает резкий звонок мобильного. Вытираю пот со лба и смотрю на дисплей. Звонит Матвей.

Вдруг хочется фыркнуть: “Явился – не запылился!”

Влад оглядывается, косо смотрит на меня:

– Ты чего трубку не берёшь?

– Я… А. Да. – нервно отвечаю ему. Нажимаю на зелёную кнопку, отходя подальше, и сухо произношу: – Слушаю.

– Малышка, я так виноват перед тобой! Прости меня! – торопливо частит мой жених. – Ты звонила, а я так был занят заказами, что совершенно забыл про время! Надеюсь, у тебя всё в порядке?

– У меня на кухне трубу прорвало, – как ни стараюсь добавить в голос хотя бы немного сердечности, он всё равно звучит сухо.

– Какой кошмар! Я сейчас приеду и спасу тебя!

Наигранное веселье в его голосе заставляет мою кровь вскипеть от негодования. Как он может шутить, когда у меня реальная проблема?!

– Не стоит, – резко отвечаю ему. – Я уже вызвала мужа на час. И он уже почти закончил ремонт.

– Кого?! – вскрикивает возмущённо Матвей, но я уже кладу трубку. Слышу тихий смех Влада за спиной и покрываюсь горячим румянцем.

“Чёрт бы побрал этих мужиков!”

– Я закончил, – раздаётся его весёлый голос. – Принимай работу, хозяйка.

Закатываю глаза и, делая глубокие вдохи, медленно возвращаюсь к нему. Застываю, глядя на мокрого Влада. И, прикрыв глаза, отворачиваюсь. Он кажется ожившей секс-мечтой любой домохозяйки, а я… а я слишком принципиальна, чтобы дать этому случиться. Я ни за что не подпущу Влада к себе и на пушечный выстрел!

– Мне нужно полотенце, – что-то в его ухмыляющемся голосе заставляет меня напрячься.

Облизываю пересохшие губы и быстро киваю:

– Да, конечно…

На всех парах несусь в ванную, беру полотенце. Мне бы горло промочить, да лицо ополоснуть, потому что я вся горю. Но я несусь обратно на кухню, протягиваю полотенце Владу, стараясь не таращиться:

– Вот.

– Да повернись уже, чего ты там не видела, – тихо смеётся он.

Этот смех болью отдаётся во мне, напоминая то, о чём я изо всех сил пыталась забыть. И о чём старалась помнить одновременно.

О его предательстве.

Натягиваю на лицо улыбку, поворачиваясь к нему обратно. Улыбка исчезает с лица Влада, кажется, он чувствует, что что-то не так.

– Спасибо, что починил. Не знаю, что бы делала без твоей помощи. Я тебе что-нибудь должна?

Его лицо темнеет, и я невольно отшатываюсь. Кажется, будто сказала что-то не то. Или сделала что-то не так? Но я всего лишь хотела прочертить между нами линию, разграничение, через которое Влад не переступит. Никогда. Больше никогда.

Он делает вперёд шаг, другой. И вкрадчиво отвечает:

– Ну раз так хочется, я знаю прекрасный способ, как ты можешь со мной расплатиться…

Мне хочется оставаться спокойной и хладнокровной, даже когда он говорит такие провокационные вещи. Но я ничего не могу с собой поделать. Мой голос дрожит, когда спрашиваю:

– Что ты имеешь в виду?

Влад медленно вытирается полотенцем, без тени улыбки рассматривая меня.

– Сядь, пожалуйста, – миролюбиво произносит он, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не вырвать из его рук полотенце и не отхлестать им по его лицу. Призрачный гнев, показавшийся мне, когда я спросила, должна ли что-нибудь ему, исчез, и вместо него на лице бывшего появляется лёгкая нагловатая улыбка.

Я не знаю, как реагировать. Что мне делать с таким Владом, которому, кажется, все нипочём. Который забыл о том, насколько виноват передо мной. Или предпочитает не вспоминать?

Его голос отвлекает меня от тягостных раздумий. Вытаскивает из болота собственного разума.

– Садись уже, я до вечера, что ли, тебя ждать буду?

– Я... А чего ты хочешь?

Вместо ответа Влад все же усаживает меня на стул, а сам стремительно опускается на корточки. Прикосновение горячих пальцев к голени заставляет меня застыть.

– Расслабься, – глухо произносит Влад, вытаскивая мою ногу из тапочка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бережно вытирает ее полотенцем и ворчит тихо: – Почему шлёпаешь в мокрых тапочках? Решила заболеть? Глупая...

Горько улыбаюсь. Это было бы уместно, если бы мы были в отношениях. Если бы Влад не переспал когда-то с моей сестрой... Тысяча "если бы" встают между нами и делают эту ситуацию комичной и даже какой-то грязной.

Потому что когда Влад вытирает мои ноги, то начинает медленно массировать их. Каждый пальчик, тщательно, осторожно, заставляя моё сердце судорожно биться о ребра, а трусики – намокать.

Стискиваю бёдра, пытаюсь вытащить ноги из крепкой хватки его рук, но Влад не позволяет этого сделать. Лишь сурово смотрит на меня снизу вверх, а я облизываю пересохшие губы.

Его взгляд снова темнеет, тяжелеет, но уже не от едва сдерживаемого гнева, а от...

Отвожу взгляд. Было бы так легко представить, как он вскакивает, впивается в мои губы жгучим поцелуем, а затем стаскивает мокрые трусы и целует меня прямо туда, вылизывая каждый миллиметр моего лона. Как вставляет пальцы внутрь, немного несдержанно трахает меня ими, а потом достаёт из штанов твердый член и...

– Ты покраснела, – врывается его шепот в мой распалённый фантазиями разум.

– Я... Я... Мне просто жарко, – тараторю, прикусив губу. Влад тихо хмыкает и кладёт мои ступни на свой пресс. Замираю, ошарашенная произошедшим. Замираю от ощущения крепкого пресса и нежной кожи. Захлебываюсь ошеломляющими эмоциями и едва контролирую желание сползти ногой ниже, на его пах. Чувствует ли Влад, как накалилась сейчас обстановка? Испытывает ли такое же сильное желание, как и я?

– Тебе пора идти, – медленно произношу я, с усилием складывая слоги в слова. – Спасибо, что помог. На чай приглашать не буду.

“Иначе мы точно окажемся в постели…”

Он с ухмылкой смотрит на меня, а затем грациозно встаёт, возвышаясь надо мной. Сижу, поднимаю на него взгляд, и Влад вновь кажется глыбой на моей маленькой кухне. Что, почему-то, возбуждает ещё больше.

Отвожу взгляд и слышу его низкий бархатистый голос:

– Всегда к твоим услугам. За тобой должок. Возможно, когда-нибудь ты тоже поможешь мне в чём-то.

Сухо киваю, глядя на то, как он одевается. Ногам становится холодно. И, когда Влад уходит, я с досадой шлёпаю ладонью себе по лицу.

Потому что о нашем разводе я у него так и не спросила.

Владислав

Выходя из подъезда Лиды, чуть ли не приплясываю. Какой, однако, сегодня чудесный день!

Во-первых, теперь у меня есть её адрес.

Во-вторых, мне чертовски нравится её реакция на моё присутствие.

В-третьих, кажется, лопух Куприянов потерял сто тысяч бонусных очков в её глазах. А мне удалось напомнить, что я всегда готов прийти на помощь и решить любые проблемы.

Это всё – лишь крохотные шаги в попытке вернуть её, я понимаю. Но для меня и этого немало. Дальше будет больше.

Дальше я делаю следующий шаг своего простого плана.

Снова звоню Дамиру.

– О, Владик, тебя то годами не слышно, то словно прорвало! – усмехается тот вместо приветствия.

– Чертовски неудобно тебя снова просить об одолжении, ещё и так скоро, но выхода нет. Помнится, у тебя весьма обширные знакомства среди владельцев различных заведений.

– Да, есть такое. Решил ещё что-нибудь себе прикупить?

– Нет. Скорее, пристроить одного человечка на долгоиграющий проект. – вздыхаю я. – Желательно, как можно дальше от Москвы. Никто у тебя не собирается в ближайшее время открывать клуб где-нибудь в Сургуте? Или в Норильске? Мне бы подсунуть проект интерьера одному талантливому дизайнеру, чтобы подсвалил на месяцок-другой, да там подзадержался. Чем дольше, тем лучше.

– Ну ты мне скинь контакты этого дизайнера, я покумекаю, кому можно предложить его услуги. Само собой, обещать ничего не могу.

– Понимаю. И на том спасибо, Дамир!

В ожидании новостей от приятеля и вынужденном соблюдении дистанции от Лидушки я занимаю себя кучей дел в ресторане, которые в другом случае непременно раскидал бы по своим сотрудникам. Но сам занимаюсь мелким ремонтом, после закрытия постепенно украшаю зал к новому году, составляю план мероприятий до конца новогодних праздников. Хоть время ещё и позволяет, но я тороплюсь отделаться от мелких забот, чтобы сосредоточиться на самом важном. На моей маленькой строптивице.

Боясь передавить, не предпринимаю попыток с ней связаться. Она по понятным причинам тоже не торопится мне звонить. Хотя повод то имеется, ещё какой.

Но мне, вроде как, и несподручно ускорять решение проблемы, а вот почему Лида не желает поскорее покончить с этим – для меня загадка.

Наконец, через несколько тягомотных дней ожидания мне звонит Агеев и сообщает, что нашёл моему дизайнеру работёнку и всё на мази. Укатывает дизайнер завтра в Иркутск, прямиком на объект, минимум на два месяца.

Для верности я выжидаю ещё два дня. И набираю парню.

– Добрый день, Матвей! Это Владислав Вяземский. – бодро произношу в трубку. – Звоню уточнить, всё ли в силе по вашему мероприятию.

– Здравствуйте! Чертовски неудобно получается, но, видимо, нам придётся перенести банкет.

– О, – с трудом удерживая усмешку, произношу я. – Уместно ли поинтересоваться, что произошло?

– Срочная командировка, по датам пока до конца не известно, поэтому есть вероятность, что свадьбу нам придётся перенести. Я понимаю, что задаток вы, скорее всего, вернуть уже не сможете, но, может, есть возможность, согласовать перенос банкета на другие даты?

“О, родненький, – мысленно потираю руки. – Я тебе с радостью верну задаток, ещё и приплачу, только держись подальше от моей жены”.

Вслух же отвечаю:

– Знаете, если у вас или вашей невесты есть возможность, можете подъехать ко мне и мы заключим новый договор с открытой датой. Это необходимо, чтобы зафиксировать старые цены на проведение мероприятия в случае подорожания продуктов питания и алкоголя. А потом вы, как определитесь, недели за две предупредите меня, и мы всё решим.

– Это просто замечательно! – радуется болван. – Я пришлю к вам свою невесту прямо сегодня.

– Отлично, буду ждать, – оскаливаюсь я.

Что ж, это было просто. Главное теперь, чтобы Лида не взбрыкнула и приехала под благовидным предлогом. А там уж я буду импровизировать на ходу.

В районе половины шестого мне докладывают, что ко мне явилась посетительница, и я приглашаю её в кабинет.

Явно смущаясь, Лида робко проходит и застывает на пороге. Я отрываюсь от созерцания тысячи и одного десерта на столе передо мной и не могу сдержать усмешки:

– Ба! Какие люди! Проходи, Лидусь, чего как не родная? Помнится, в прошлый раз ты куда смелее ворвалась в мой кабинет!

Она вспыхивает, поджимает губы, и я одёргиваю себя.

“Угомонись, юморист! Спугнёшь ведь синичку, и так дрожит вечно”.

– Я шучу. – поясняю со вздохом. – Не всегда удачно. Зато, смотрю, удачно подвернулась командировка у твоего жениха?

“Кретин! Какой же ты кретин, Влад! – веду мысленный диалог с самим собой. – Неужели тебе так срочно нужно направить разговор в сторону развода?”

И Лида, конечно, моментально цепляется за предложенную тему для беседы.

– Удачно, – кивает она. Делает несколько шажочков к столу, разглядывает десерты утомительно неторопливо, не поднимая на меня взгляда. – Как раз появилось чуть больше времени, чтобы разобраться с нашим разводом. Мы так и не поговорили, Влад. Что сказал юрист по поводу всей этой ситуации?

Поднимает на меня свой израненный взгляд, и внутри всё обрывается. Как и прежде.

Киваю на кресло и говорю:

– Садись, Лида. Давай поговорим.

Она устраивается на самом краешке, складывает руки на коленях.

– Что это тут у тебя? – не сдерживает любопытства, снова осматривая крошечные десерты.

– Повар готовит специальное праздничное меню. Наготовил вот всего, а мне надо выбрать самые подходящие три, максимум, пять десертов, которые войдут в новогоднее предложение. А из меня такой любитель сладкого… сама знаешь. – Она сдержанно улыбается в ответ на мои слова. А меня осеняет. – Может, ты мне поможешь?

Лида смущается:

– Ну, даже не знаю. Вдруг я выберу что-то неправильно и всё тебе испорчу? Не думаю, что должна брать на себя такую ответственность, учитывая, что мы… – она замолкает, подбирая слова. – Словом, давно друг другу чужие.

– Да брось, Лида. Между нами всё сложно, я соглашусь. Но не с нашей историей говорить, что мы чужие люди. Мы больше пятнадцати лет так или иначе вместе, и твоему вкусу я доверяю куда больше, чем любому другому человеку. Так что решено! Пробуй десерты и выбери те, что понравились тебе больше всего!

Лида упрямо поджимает губы. Тогда я беру в руки маленькую вилочку и первую попавшуюся тарелку с чизкейком. Подхватываю небольшой кусочек и читаю название:

– Чизкейк со вкусом яблок в карамели. – Протягиваю вилку через весь стол, поднося к губам бывшей, и велю: – Пробуй, Лидусь!

Уж не знаю, почему, но она послушно распахивает рот, и я скармливаю ей этот кусок лакомства. Лида быстро проглатывает его, и я тут же отламываю вилкой ещё кусочек и снова протягиваю ей.

Смущённый румянец касается её прекрасного лица, но девушка съедает кусок на вилке, а потом перехватывает её из моих рук.

– Я и сама могу.

– Прекрасно! А то уже рука отсохла к тебе тянуться! – закатываю глаза.

– Ой ли!.. – возмущённо фыркает Лида. – Зачем тогда кормил?

– Ну сама же ты не хотела начинать пробовать!

– Потому что я тебе уже сказала, что считаю это не своим делом. Но тебе же это до лампочки!

– Нет, ты мне не до лампочки. И никогда не была безразлична. – говорю ей в запале. – Ты отметила, что мы давно чужие. Я возразил, что это не так. Ты любишь сладкое, так помоги выбрать эти чёртовы десерты. В конце концов, по твоей милости этот ресторан и так наполовину твой!

Лида изумлённо смотрит на меня, но ничего больше не говорит. Не пытается переспорить. Съедает десерт за десертом, иногда причмокивая от удовольствия. А я буравлю её тяжёлым взглядом.

Она явно теряется в моём присутствии, и мне это на руку. Пока она не спорит и не поднимает тему развода, у меня есть время немного поразмышлять о том, что делать дальше. Но идей на этот счёт у меня нет. Можно, конечно, попробовать просто сказать ей прямо свою точку зрения и версию событий. Но я и сам прекрасно понимаю, как это прозвучит спустя столько времени. Поэтому молчу, выверяя каждое возможное действие.

Лида собирает в стопочку пять тарелок и протягивает мне.

– Вот.

– Что это?

– Десерты для твоего новогоднего меню, Влад, – немного раздражённо отвечает она. – Я выбрала. Если они никому не понравятся, значит, тебя подвело твоё доверие моему вкусу. И не нужно меня, пожалуйста, обвинять, как будто я специально всё это подстроила, чтобы на что-то претендовать! Для меня известие, что развод не действителен, столь же неожиданно, как и для тебя. И мне ничего от тебя не нужно. Будем считать, что я помогла тебе определиться в выборе в качестве компенсации за это недоразумение.

Она поднимается.

– Ты куда? – спрашиваю у неё, удивлённо приподнимая бровь.

– Не хочу выслушивать, как я виновата в том, что не оплатила чёртову квитанцию.

– А тебя никто и не винит, Лид.

– Да как же! Не винит! – усмехается она и пародирует меня: – “Это по твоей милости мой ресторан наполовину твой!”

– Да я не это имел в виду, – вздыхаю я. – Садись, сейчас я принесу тебе чаю.

– Да не хочу я твой чай, Влад! И разговаривать с тобой не хочу!

От внезапной вспышки злости Лида даже ножкой топает.

Едва сдерживаю улыбку, когда спрашиваю:

– А как же перенос даты твоего мероприятия? Разве ты не по этому вопросу приехала? О том, что сказал мне юрист по поводу развода, тоже не хочешь узнать?

Лида рассерженно плюхается обратно в кресло.

– Никакого чая, Влад. Только разговор.

– Хорошо, – киваю с серьёзным видом. – Только отнесу на кухню вот это, чтобы они могли дальше прикинуть по меню, ладно?

– Ладно.

Оставляю её ненадолго в кабинете. Где-то в глубине души надеюсь, что её любопытство одержит верх и она рассмотрит всё, как следует. Но, когда я возвращаюсь, Лида сидит с идеально прямой спиной ровно на том же месте.

Ставлю перед ней поднос. На нём заварочный чайник и две чашки, сахар, тарелка с куском малинового пирога.

– Я же сказала…

– Не хочешь – не пей, я же не заставляю. – миролюбиво отзываюсь я. – Я просто проявляю гостеприимство.

– Давай лучше просто побыстрее покончим с этим, и я поеду домой. – просит она.

Со вздохом опираюсь на край стола и нависаю над Лидой.

– На самом деле у меня вовсе не радужные новости. Адвокат по разводам рассмотрела нашу ситуацию, и по закону мы действительно всё ещё женаты. Процедура расторжения брака была выполнена с весьма серьёзными нарушениями. И дело вовсе не в отсутствии оплаты квитанции за госпошлину, как ты понимаешь.

– Не понимаю, – Лида поднимает ко мне опечаленный взгляд, закусывает губу.

Не могу сдержаться. Медленно подношу руку к её лицу и оглаживаю скулу внешней стороной пальцев.

– Ты моя жена, Лида. Свидетельство о расторжении брака, смена фамилии… Всё это было сделано незаконно и не имеет никакой силы. – говорю ей. Невозможно синие глаза округляются. На короткое мгновение мне кажется, что сейчас Лида прижмётся к моей ладони щекой, но она нахмуривается и отстраняется. С сожалением я вынужден убрать руку подальше. Ещё не время. – Есть не так много вариантов, чтобы расторгнуть брак в одностороннем порядке, и у нас был точно не один из таких случаев. Я понимаю, что тогда ты была слишком подавлена, слишком обижена, вполне вероятно, даже не задумывалась о последствиях. Но последствия таковы.

– Но… Я же жила как-то всё это время… Почему никто мне не сказал раньше? – расстроенно спрашивает она.

– Вероятно, потому, что ты не собиралась замуж. – с деланным равнодушием пожимаю я плечами. – А теперь они проверили тебя по базе и обнаружили нарушение.

Вешать лапшу на маленькие ушки Лидушки мне не удобоваримо. Чувствую себя не в своей тарелке. Но с лёгкостью переживу, если это выкроит мне немного времени.

– Но мы же сможем это как-то решить? Какие варианты предлагает твой адвокат?

– Суд с загсом – это минимум три месяца. Восстановление документов – недели за две, думаю, управимся; далее – новое заявление на расторжение брака, стандартный, положенный законом месяц на примирение… Ну где-то месяцев через пять, в общей сложности, всё будет готово при наилучшем раскладе.

Мне почти жалко смотреть на её поникшие плечи, на опечаленное выражение лица. Такого она явно не ожидала.

– Это катастрофа! – восклицает она. Я категорически с ней не согласен, но по понятным причинам молчу.

– Может, твой жених задержится в командировке? – предполагаю, и Лида фыркает:

– Ха-ха-ха! Очень смешно, Влад! Ты прямо такой юморист! Понимаю, тебе, может, ситуация кажется крайне забавной, но мне придётся как-то тянуть время, придумывать предлоги…

– Лидушка, почему ты просто не расскажешь Матвею правду? – тихо спрашиваю у неё. – Ничего предосудительного в разводе нет. Тем более, у тебя не получится скрывать это вечно.

Смотрю на неё пытливо.

“Почему ты молчишь, Лида? Почему не хочешь рассказывать о нас?” – крутится в голове.

– Я не хотела об этом говорить. Особенно, когда он привёз меня сюда и оказалось, что ты владелец этого ресторана. Не хотела, чтобы он… – Она замолкает, стремительно отводит взгляд в сторону и резко заканчивает: – То, что мы с тобой до сих пор женаты, настолько же чудовищная ошибка, как и весь этот брак. Мне было стыдно рассказывать о таком Матвею.

Её слова взрываются разноголосым хором в моей голове. Ей стыдно? Великолепно, твою мать.

– Знаешь, что? – спрашиваю, приближаясь к ней. Буквально выплёвываю ей в лицо: – Ты всегда была маленькой, наивной девочкой с кучей проблем. И, вероятно, даже не до конца понимаешь, что я делал для тебя практически всю свою грёбаную жизнь, чего лишился, чем пожертвовал. Почему-то мне не было стыдно, когда меня обвиняли в порочной связи со школьницей, Лида. Почему-то мне не было стыдно просить за тебя у директора, чтобы тебя не вышвырнули из школы вслед за мной. Почему-то мне не было стыдно ни за одно событие моей жизни, связанное с тобой. И сейчас, заметь, моя дорогая девочка, я терпеливо сижу и пытаюсь решить очередные проблемы, которые ты наворотила, и мне не стыдно. Хотя, по хорошему счёту, мне, наверное, стоит послать тебя к чёрту, и решай всё сама.

Резко разворачиваюсь и размашистыми шагами иду к двери. Мне нужно остыть, пока я не надрал её маленькую задницу.

А ведь когда-то я считал даже довольно милыми и трогательными её наивность и неопытность. Что ж, сам виноват.

– А когда ты спал с моей сестрой, тебе тоже не было стыдно? – говорит она мне в спину.

Затормаживаю. Не оборачиваясь говорю:

– Ты меня не желала и абсолютно не желаешь слышать, Лида. Мне не стыдно. Потому что я с ней не спал.

Глава 8

Лидия

Влад выходит из кабинета, бросая на меня острый взгляд. А я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как дрожь, пробежавшая по спине, охватывает всё тело.

“Он говорит, что не изменял… Что за чушь. Но я же видела их!”

Прикрываю глаза, вновь и вновь ныряя в горькое воспоминание, которое, кажется, выжглось на сетчатке моих глаз.

Кусаю нижнюю губу, пытаясь отрезвить себя. Усилием воли возвращаюсь в реальность.

“Всё, что Влад наговорил мне – всё это ерунда. Ложь. Не стоит этому верить…”

Но сердце, моё непослушное израненное сердце, желает верить его словам. Оно всё ещё… любит Влада. Всё ещё? Кажется, оно всегда его любило.

Усмехнувшись, качаю головой. Ну правда, это так смешно… Я готова поверить в то, что он сказал?..

“Ну, в остальном же он не солгал…” – проносится на краю сознания.

Не солгал, да. Я никогда не забывала того, что Влад для меня сделал. Что делал, кажется, всегда.

Прошлое

Точные науки всегда давались мне с боем. А уроки математики, физики или химии вгоняли в тоску.

Поэтому на последнем уроке геометрии во вторник я смотрела в голубое, уже такое летнее небо, где весело летали, щебеча на все лады, птицы, а лёгкий ветер шелестел сочными молодыми листьями высоких тополей.

– Орлова! – прикрикнула Лариса Дмитриевна, и я, вздрогнув, перевела взгляд на строгую училку.

Рядом с ней возле доски стоял Влад… Владислав Иванович. Он смотрел на меня серьёзным взглядом и сказал:

– Лида, соберите, пожалуйста, свои вещи и пройдите со мной.

– Уууу, чего натворила, Лидка? – заулюлюкал Пашка, хулиган нашего класса.

Я лишь покраснела. Не знала, почему Влад пришёл за мной, но понимала, что лишь по очень веской причине.

Быстро скинула в рюкзак всё со стола и, запинаясь, посеменила к выходу.

– До свидания, – бросила на ходу учителю. Всё во мне напряглось, когда Влад тихо двинулся следом.

– У меня плохие новости, Лида, – сказал он тихо, едва закрыв дверь кабинета. – Мне звонила Вера. Ваш папа умер.

– Что? – мой голос разлетелся звонким эхом по пустынному коридору третьего этажа. – Это какая-то шутка?

Отец привез меня в школу к первому уроку и выглядел здоровее всех на свете. Я покачала головой, не желая никак иначе, кроме дурацкой шутки, воспринимать слова парня своей сестры.

– Мне очень жаль, Лидусь, – склоняясь к самому моему лицу, сочувственно произнёс он. – Но это правда. Вере сообщили, что прямо на работе упал. Врачи сказали, тромб оторвался. Мгновенная, стремительная смерть.

Он порывисто прижал меня к себе, и в следующий миг я начала рыдать навзрыд. Мне было так горько, страшно, тоскливо и одиноко… После смерти мамы я не готова была потерять ещё и отца. Я была ещё совсем девочкой, только заканчивала школу, разве это было справедливо, что я лишилась обоих родителей за столь короткий срок?!

Влад утешал меня, поглаживая по спине. Постепенно мы передвигались к выходу. Он проводил меня до дома и сидел со мной, пока не вернулась Вера. Кажется, он постоянно был рядом с нами, пока сестра занималась организацией похорон, а я обзванивала всех родственников и знакомых по списку, подготовленному ею.

Он стоял между мной и Верой на похоронах, сидел между нами на поминках. Словно невзначай касался меня, заглядывая в мои глаза.

– Ты как, Лидусь? Держишься? – то и дело интересовался он.

Я кивала. И держалась. Из последних сил, не представляя, что будет дальше, как мы будем дальше жить. Я была абсолютно потеряна, в отличие от Веры. Она, как и всегда, казалась мне собранной, деловитой. Старшая сестра, давно работающая менеджером по закупкам в офисе, давно получившая образование. Двадцатисемилетняя молодая женщина, у которой уже давно были даже серьёзные отношения. С Владом.

Мне же только недавно исполнилось восемнадцать. Впереди – единые государственные экзамены, школьный выпускной, поступление… И мне слабо представлялась жизнь без папы.

Спать я ушла раньше, чем убрались последние гости. Вернулся ли к себе Влад или остался ночевать с Верой, я не знала. Первый урок благополучно проспала. Дома не было никого.

Вероятно, я могла бы пропустить и эту пятницу, и ещё несколько дней, но, честно говоря, побаивалась оставаться одна в пустой квартире. Постоянно казалось, что вот сейчас точно отец войдёт в комнату или позовёт из кухни… Расшатанные внезапной трагедией нервы были накалены до предела, мне даже слышались его шаги по паркету… Поэтому я трусливо сбежала в школу, хотя мы с Верой ещё не успели обсудить, когда мне лучше вернуться к учёбе.

Учителя не трогали, учитывая ситуацию, не спрашивали не сделанную домашку. Я просто перетекала из кабинета в кабинет и жалела себя на задней парте. Я не встречала Влада.

После школы пошла на занятия в художку. Напросилась остаться, чтобы отработать пропущенный урок. Домой вернулась уже после семи.

Вера была в квартире. Стоило мне ступить на порог, сестра швырнула мне в ноги собранную сумку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Убирайся! Ты здесь больше не живёшь! – сказала она.

– Что ты такое говоришь? – с ужасом спросила я у неё. – Что значит – не живёшь? А где же мне жить?

– Наплевать мне, ясно? – зло выплюнула она. – Хочешь – на улице живи, а хочешь – к бабке своей вали, по месту регистрации. Без разницы. Ты тут никто, и терпеть тебя я здесь не намерена!

– Вера, что ты такое говоришь? – прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. – Папа…

– Моего отца больше нет, – перебила она. – А ты, как бы он не пытался преподнести, всегда была нам чужая. Так с какого ляда я должна терпеть тебя в своём доме?! Убирайся, а то ментов вызову.

Глотая слёзы, вышла из квартиры. Следом через порог вылетела сумка с моими вещами, собранными наспех. А потом Вера так хлопнула дверью, что у меня зазвенело в ушах.

Спустившись на один пролёт, я уселась прямо на ступеньки, уткнулась в сумку и начала рыдать. Я была абсолютно разбита, не знала, что мне делать.

У меня не было ни денег, ни возможности поехать к бабушке в Калужскую область. Через две недели начнутся экзамены, но как мне добираться в школу каждый день?!

Так я и сидела, горько плача, пока кто-то не уселся рядом со мной.

– Ну чего плачешь, Лидусь? – тихо спросил Влад.

– Меня Верка выгнала, – громко всхлипнула я. – Совсем! А у меня денег нет, чтобы к бабушке поехать. Да даже если бы были… Что мне делать со школо-о-ой?

Тоненько завывая, я не сразу обратила внимание на ужесточившееся лицо мужчины. Он погладил меня по голове, как будто я пятилетка, тяжело вздохнул, достал из кармана свои ключи.

– Ты вот что, Лидусь, поднимись ко мне, ставь чайник, а я сейчас приду, хорошо?

Я шмыгнула носом, моментально успокаиваясь, и кивнула.

Знала, как собственное имя, знала, как дышать, знала, как дважды два четыре, что вот он здесь, рядом, и решит все мои проблемы. Как и всегда.

Ни в какую его квартиру я, конечно, не пошла. Сделала вид, что поднимаюсь, дождалась, пока Вера ему откроет и он войдёт. На самых мысочках спустилась к двери и начала подслушивать.

– Где Лида? – спросил Влад без лишних разговоров.

– Понятия не имею, – отозвалась сестра. – Надеюсь, уже катит в сторону своего Задрипищенска, к бабке.

– То есть ты просто выставила её из квартиры, я правильно понимаю? – повысил голос Влад.

– И ни капли об этом жалеть не собираюсь, – подтвердила Вера. – Она не дитя малое, восемнадцать годков есть, сама может нести ответственность за себя.

– Ты вообще в курсе, что пока она не получит аттестат, не может считаться полноценным взрослым? По закону ты выставила на улицу ребёнка.

– Эта убогая не моя ответственность. Я не просила у отца заводить родственников, так почему должна теперь нести ответственность за его решение? У неё есть бабушка, вот пусть и заботится о своей внучке. Лидка не моя проблема.

– Допустим. Уедет она к бабушке. – сухо продолжил Влад. – У Лиды на носу экзамены. Как, по-твоему, ей школу заканчивать? Туда-обратно часов шесть дороги выходит. Или ей аттестат запороть из-за перевода в другую школу теперь придётся?

– Не моя проблема, – взвилась сестра. – Сколько тебе ещё раз повторить?! Вообще не понимаю, чего ты то с ней таскаешься, почему её защищаешь?! Я твоя невеста, ты должен поддерживать меня! Должен быть на моей стороне!

– Я тебе ничего не должен, Вера. – глухо сказал Влад. – Жаль, раньше ты мне в полной красе не показывала, какая дрянь на самом деле…

– Что?! Это я дрянь?! Потому что выгнала сводную сестру, чужого, фактически, человека, из своей квартиры? А что, я, по-твоему, должна в жопу ей дуть как отец?

– Ты могла бы в память о нём, как минимум, позаботиться бы о девочке, которую он считал своей младшей дочкой.

– Да я её терпеть не могу! – прокричала Вера. – Ещё когда её мамаша умерла, умоляла папу отправить её к бабке… Но он же позаботиться об этой убогой обещал…

– Господи, замолчи, – простонал, как от боли, Влад. – Невыносимо тебя слушать. Как же я жалею, что вообще связался с тобой… Знаешь, Вер, забудь обо мне. И о Лиде забудь. Ты права, нет у тебя сестры и она больше не твоя забота.

Вера истерично рассмеялась:

– Что, Владик? Снова свою царевну несмеяну спасать кинешься? Догонишь, и дальше что? Я её назад не пущу.

– А это и не нужно. Лида будет жить у меня. – отрезал он. – Сунешься к ней – пеняй на себя. Поиздевалась над девчонкой, и хорош.

Он распахнул дверь быстрее, чем я успела отскочить. Нахмурил брови, и я отступила под его строгим взглядом. На периферии зрения маячило искажённое ненавистью лицо Веры, но я смотрела только на Влада, не до конца соображая, что именно он имел в виду.

Жить с ним? В одной квартире? Пока не окончу школу? Разрешит ли мне бабушка?

Он надвигался на меня, а я отступала. Пока не упёрлась ногами в ступеньку и чуть не упала. Поймав меня, Влад буквально протащил вверх по лестнице, попутно поднимая сумку. И остановился только перед своей квартирой.

– Всё слышала? – хмуро спросил он. Я кивнула, не в силах произнести ни слова. – Вот и хорошо. Обидит – словом или делом, просто скажи мне. Договорились?

Я снова кивнула.

Медленно до меня доходило: он бросил Веру. Косвенно – из-за меня. И точно знала, что она обидит. Теперь наверняка.

В выходные мы поехали к бабушке, где Влад обстоятельно с ней поговорил. Она довольно бодро выслушала все новости, случившиеся за сутки с тех пор, как она уехала с поминок. На удивление – даже не припечатала относительно моей сестрицы крепким словцом, наверное, постеснялась присутствия Влада. И даже согласилась с его доводами.

Совсем чужим он для нас, конечно, не был, но я поразилась, с какой лёгкостью она позволила мне пожить с ним до конца учебного года. До того момента я, пожалуй, даже не задумывалась об этом, но теперь упрямая мысль проникла в разум и больше не желала его покидать.

Я была хоть и выпускницей, но взрослой, сформировавшейся и уже совершеннолетней девицей. А он – теперь холостым мужчиной, приютившим меня в своей квартире. Разве это не будет выглядеть слишком… странно в глазах окружающих? Разве это не должно было смущать мою бабулю?

Но она невозмутимо слушала Влада и ничего такого страшного не видела в сложившейся ситуации.

Первые дни было боязно, что кто-то из одноклассников или учителей узнает правду. Но шло время, никаких сплетен слышно не было, и даже Вера, казалось, позабыла о нашем существовании.

Я выдохнула, начала усиленно повторять к экзаменам. Можно сказать, расслабилась. Абсолютно зря.

Скандал разразился за три дня до первого экзамена. Администрации школы доложили, что учитель физкультуры живёт со школьницей. Со мной живёт. Влад.

Слухи об этом быстро разлетелись по этажам, одноклассники смеялись над тем, что тихоня Орлова оказалась вовсе не такой уж и тихоней, девчонки завистливо спрашивали, какой Влад в постели и большой ли у него член. Но даже не это было самым страшным и унизительным.

Хуже было сидеть перед директором и отвечать на вопросы. Несмотря на то, что между мной и Владом не было никаких отношений, кроме дружеских, добрососедских, я снова и снова должна была повторять, что он никогда меня ни к чему не принуждал, не склонял, не вступал со мной в половую связь и даже ни единым намёком не дал понять, что заинтересован.

А уж когда всё это мне пришлось повторить в стотысячный раз ещё и при самом Владе, я не знала, куда деться от позора.

Разве между нами не могло быть просто дружбы? Безо всякого сексуального подтекста, домогательств и грязи? От нервного истощения я лишь лила слёзы. Мало мне было потери отца, поступка Веры, так ещё и это.

Вера… Я была уверена, что это сделала она. Чтобы отомстить мне и Владу. Но моя догадка никак не могла исправить ситуацию.

Зато исправил Влад.

– Я в полной мере осознаю всю степень серьёзности принятого решения и данной ситуации. Доказывать что-либо далее я не вижу смысла, – сказал он. – Вы меня наказывайте как посчитаете нужным, но Лиду уже оставьте в покое, дайте ей спокойно сдать экзамены и выпуститься со школы, ведь только это и было мотивом моего поступка.

Сколько он ещё повторил одну и ту же историю про наше соседство, про близкие отношения с моей семьёй, мне было неведомо. Но в школе меня оставили. Тогда как самого Влада уволили по статье и без права работать в учебных учреждениях.

Дома я плакала от несправедливости, пока Влад не сел рядом и не начал меня успокаивать.

– Да не плачь ты, Лидусь. Ну неужели ты думаешь, я не осознавал все риски, когда пригласил тебя к себе? – Я удивлённо посмотрела на него, и он усмехнулся: – Что? Конечно, я прекрасно понимал, чем это чревато. Но разве мог поступить иначе?..

Вопрос повис в воздухе. Мы оба знали, что мог. И, по хорошему счёту, должен был. Но не поступил.

Экзамены я сдала хорошо. Влад устроился работать тренером в фитнес клуб недалеко от дома. Отгремел выпускной.

Сделав гадость, Вера успокоилась. Кажется, даже переехала куда-то. По крайней мере, я не встречалась больше с ней.

Я собиралась вернуться к бабушке. Продолжать жить дальше в квартире Влада было бы верхом наглости, да и больше ни к чему. Школьный аттестат я получила.

На выходных Влад обещал помочь мне с переездом. Однако незадолго до запланированной поездки неожиданно спросил:

– Что с поступлением, Лид? – Я замялась. Тогда он добавил в голос стали: – Чего молчишь? Всё настолько плохо?

– Тот вуз, куда я готовилась поступать, отпадает, – осторожно ответила ему. – Другие пока не смотрела.

– А почему отпадает?

– Туда не берут иногородних, общежития нет. Поступают только с московской пропиской или с ближайшего Подмосковья. Помнишь, когда бабушка в больницу попала? Отец посоветовал мне прописаться к ней, ну, на всякий случай, чтобы сэкономить на госпошлине при оформлении дома в наследство. Тогда это казалось логичным, ведь папа в любой момент мог прописать меня обратно, но вышло так, что не успел… Такие дела.

– Бедовая ты, Лидушка, – мягко сказал Влад с блуждающей улыбкой. – Дай мне пару дней подумать, что можно сделать, ладно? Позвоню в твой вуз, узнаю варианты.

Через пару дней он усадил меня напротив и предложил мне выйти за него замуж. Заключить фиктивный брак, чтобы он мог прописать меня в своей квартире.

Квартира была служебной, ведомственной. Когда-то давно бабушка Влада работала в милиции, вот ей и выдали жильё. Она прописала туда своего сына, тот своего. Позже отец Влада выписался, и после смерти бабушки Влад остался здесь единственным жильцом. Но прописать абы кого туда до сих пор не представлялось возможным. Нет, можно было, конечно, заморочиться с приватизацией, но как долго это делается, Влад не знал, а поступать мне нужно было в ближайшее время. Оттого он и предложил мне немножко схитрить.

А я, недолго думая, согласилась, хоть и боялась, что совершаю немыслимую ошибку.

***

Перевожу взгляд на чашку чая, которая стоит передо мной. Я так и не притронулась к ней. Как и к малиновому пирогу, от которого исходит прекрасный аромат.

“Нет, надо с этим заканчивать!”

Разозлившись на саму себя и свою нерешительность, вскакиваю из-за стола и направляюсь к выходу. Я знаю, каким обаятельным может быть Влад, как мягко он может говорить, очаровывая тембром голоса и ласковым взглядом. Что может смотреть так – словно я одна-единственная существующая женщина на Земле.

Я знаю это всё. Знаю его. И не хочу вновь попасться на его обман, а потом чувствовать себя дурой.

Но даже когда я выхожу из его кабинета, громко хлопая дверью, в моей голове звучит недовольный, уничижительный голос: “Ты видела, как он спал. И рядом находилась Вера. Но ты не поймала их за занятием любовью!”

Раздражённо фыркаю. Как будто того, что Влад и Вера оказались в одной кровати, недостаточно!

“И не столь важно, как это вышло!” – заключаю я.

Ныряю в женский туалет, включаю холодную воду. Подставляю руки под кран и держу, пока кожу не начинает покалывать.

– Чёрт побери… – сквозь зубы цежу я, глядя в своё отражение в зеркале. – И почему я просто не могу уйти отсюда?

Тихо застонав от злости, возвращаюсь в кабинет и застаю там Влада, который, оказывается, успел уже вернуться.

– Я думал, что ты ушла, – удивлённо вздёргивает он бровь.

Раздражённо сжимаю губы. Влад расслабленно сидит за столом. Пьёт чай, закинув ногу на ногу. Смотрит на меня исподлобья оценивающим холодным взглядом. И выглядит как никогда уверенным в себе. От этого моё смятение лишь усиливается.

“А что, если он сказал правду?”

– Я и собиралась уйти, но кое-что вспомнила, – нахожу быстрый ответ и присаживаюсь напротив него. Вздёргиваю голову, прищуриваюсь. – Ты не отдал мне документы о переносе нашего с Матвеем свадебного банкета, – сухо заканчиваю я.

– Ах, это… Они ещё не готовы, – снисходительно улыбается мне Влад. И на какое-то мгновение я вновь переношусь в то время, когда была его несмышлёной ученицей. Это злит и волнует меня.

“Кажется, он до сих пор видит во мне глупую девчонку!”

– Тогда вместо нашего чаепития, может, ты займёшься ими? – фыркаю и иду в атаку. Впрочем, как оказывается – зря.

Влад с усмешкой прищуривается:

– А что мне за это будет? Простого “спасибо” будет явно недостаточно!

– Ч-что?! – возмущённо вскакиваю с места. – Это твоя работа вообще-то! За которую тебе платят!

– Вот оно что, – кивает Влад, к моему бешенству выглядящий абсолютно спокойно. – Ты совершенно права. Но как мне работать в такой нервной обстановке? Невеста жениха, недовольная тем, что он уехал, приходит сюда и начинает вымещать на мне злость…

– Но это же неправда! – вскрикиваю я, наклоняясь к нему через стол и чувствуя, как от неконтролируемой злобы трясётся всё тело. – Он тебе не поверит!

– Правда? Не поверит тому, кому выгодно поддерживать со своими клиентами хорошие отношения? – ухмыляется Влад, глядя на меня тёмным тяжёлым взглядом.

– Какого… – выдыхаю, пытаясь успокоиться. – Ладно. Чего ты хочешь? Извинений? Хорошо, Влад. Прости, что порой не слежу за своими словами. Так тебя устроит?

Он смотрит на меня безо всякого выражения. И моё сердце почему-то ёкает от этого.

– Что? Этого недостаточно? – нервно сжимаю ледяные руки в кулаки.

– Нет, Лидия. Это не то, что мне нужно.

– А что тогда?..

Вместо ответа Влад резко встаёт. Обхватывает ладонью мою шею, импульсивно притягивая к себе и впиваясь голодным поцелуем в мои губы. А я вскрикиваю и, вцепившись ему в плечи, силюсь оттолкнуть или… притянуть поближе? Сама не знаю…

Глава 9

Владислав

Облегчение, которое я испытываю, достигает самых кончиков пальцев. Кончиков пальцев, которыми я касаюсь затылка Лиды, которыми путаюсь в её волосах, которыми удерживаю её на месте, не позволяя сдвинуться, отпрянуть, оборвать поцелуй.

Тонкие пальцы сжимают ворот рубашки, ныряют в мои волосы, слегка царапая ногтями кожу на затылке. Невыносимое желание сократить дистанцию между нами заставляет меня, не глядя, сдвинуть всё с центра стола, а потом я обхватываю ручищами тонкую талию Лиды и буквально перекидываю девушку через столешницу. Усаживаю её на самый край, располагаясь между гостеприимно расставленных ножек, и вжимаюсь твёрдым, как камень, естеством.

Лида стонет в мой рот, льнёт ко мне, словно отогревается помаленьку от моего жара. И мне безумно хочется отогреть эту обиженную малышку, забрать себе её боль, переживания. Оглаживаю руками стройную спину, и Лида дрожит от моих прикосновений. Как же приятно, чёрт возьми, вот так касаться, целовать её, быть рядом.

Поцелуй опьяняет, будоражит давно приглушенные эмоции. Волна страсти затапливает меня с головой, и я несдержанно ныряю ладонью под тонкий свитерок и накрываю полушарие груди. Под ажурным кружевом угадывается сосок, и я сминаю его пальцами. Ощущаю твердеющий отклик и резко опускаю мягкую чашечку вниз, поигрывая с твёрдой бусинкой уже без какого-либо зазрения совести.

Лида часто дышит. Её веки подрагивают. Пока я ласкаю её грудь, она с жаром отвечает на поцелуй. Но стоит мне опустить руку ниже и скользнуть за пояс джинсов, как Лида напрягается.

– Тише, тише, – бормочу я, делая жадные вдохи у её пухлых губ. – Позволь мне коснуться тебя, Лид. Позволь мне сделать тебе приятно. Позволь мне позаботиться о тебе, моя девочка…

– Нет, Влад, – слабо отзывается она. – Это ошибка… Мы не можем… Нам нельзя…

– Ну что ошибка, Лидусь? – с горечью усмехаюсь я. – Это? – Быстрым пламенным поцелуем краду её дыхание. – Или это? – Коротко сжимаю сосок. – Или это, Лид? – Прицельно накрываю ладонью жаркое местечко между её ног, и она всхлипывает. Даже через джинсы я ощущаю, какая она горячая и влажная. Она жаждет моих ласк, а я жажду ей их предоставить. – Хочу сделать тебе приятно, малышка.

Снова припадаю к её губам, стремительно углубляя поцелуй. Не оставляю ни одной возможности возразить, поспорить, переубедить меня. В отношении Лиды – моей Лиды – я точно знаю, как себя вести. Иногда требуется надавить, настоять на своём, потому что сама она слишком нерешительная.

И я настаиваю. Мягкими движениями рук распаляю, и её тело становится податливым, а каждое прикосновение отзывается тихими стонами. И когда я касаюсь пальцами влажной, горячей плоти, меня словно разряд тока прошибает. Особенно, когда Лида жадно льнёт к моим пальцам. Соскучилась, девочка…

С готовностью ласкаю её, доводя до полного исступления. Много и не надо: сейчас Лида так сильно возбуждена, что оргазм накрывает её быстро. Целуя её разомлевшее лицо, глотая её сдавленные, хриплые стоны, я и сам готов кончить прямо себе в штаны. Хочется немедленно ворваться в узкое лоно, вколачиваться в него под пошловатые хлюпающие звуки, отбивая древнейший в мире ритм. Но стоит мне только взяться пальцами за собачку молнии брюк, как Лида, громко всхлипывая, отталкивает меня от себя и убегает.

А я бросаюсь её догонять.

Перехватываю посреди коридора. Сгребаю в охапку рыдающий комок взвинченных нервов. Целую взлохмаченную макушку под тонкие завывания:

– Не-на-ви-жу, не-на-ви-жу тебя, ты всё испортил, Влад. Ты всё испортил! И тогда, и сейчас…

– Знаю, Лида, знаю, – шепчу я сдавленно. Грудь сжимает от силы боли, что сидит глубокой занозой внутри неё. Хочется забрать её себе, исцелить Лиду, заставить забыть обо всех проблемах. – Прости меня, маленькая. Прости меня…

Резко разворачиваю её и прижимаю к своей груди. Тонкие плечи сотрясаются от рыданий, постепенно сходящих на нет. А потом Лида поднимает на меня свой израненный взгляд и тихо шепчет:

– Отпусти меня, Влад. Пожалуйста.

Понимаю, о чём она просит. Но выполнить не могу. Больше нет.

– Не отпущу, Лидусь. Я всё исправлю, слышишь? Обещаю тебе.

– Ты не можешь, – разочарованно качает она головой. – Думаю, мне лучше уйти.

– А как же документы? – напоминаю ей. Мне уже давно наплевать на все договорённости с Куприяновым, ведь я то знаю, что свадьбы не будет. Но мне необходимо задержать Лиду, не дать ей сбежать. – И ты собралась уйти без пальто?

Тяну её в кабинет. Она не сопротивляется, плетётся за мной, кажется, совершенно растеряв все свои силы.

Завожу ее в кабинет. Едва сдерживаю желание закрыть его на замок и больше не выпускать Лиду. Но головой понимаю, что это проигрышная стратегия.

Вручаю ей комплект документов, она автоматически берёт их, опускает голову. Мне хочется снова сказать, что она ни в чем себя не должна винить. Но вместо этого я произношу:

– Отвезу тебя домой.

– Что? – распахивает Лида глаза. – Нет, не надо!

Меня злит паника, сквозящая в ее глазах. Злит, что она отталкивает меня вновь и вновь. Но я опять беру себя в руки и тяжело роняю:

– Пойдем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Видимо, поняв, что просто так я не отстану, Лида кивает и выходит из моего кабинета. Быстро идёт по тихому коридору, потом по залу ресторана, видно, что спешит, боится, что вновь попадется в мои сети… Поэтому так торопится уйти с моей территории.

“Нет уж, Лидушка… Неважно, где, но моей ты снова станешь… Будь я проклят, если позволю тебе выйти замуж за другого!”

***

К ее дому мы приезжаем гораздо раньше, чем мне бы хотелось. Лида выходит из машины, не сказав мне ни слова. Она снова погрузилась в себя, снова неразговорчивая. Скорее всего, вспоминает наш поцелуй, взвешивая все “за” и “против”.

Меня настораживает ее молчание. Поэтому я выхожу за ней следом, быстро запираю автомобиль и кидаю ей:

– Давай погуляем? На улице так хорошо…

Это правда. По улице гуляет лёгкий, но незлой зимний ветерок. Здания, деревья украшены гирляндами и игрушками. Все готовятся к новому году.

Лида поворачивается ко мне и устало смотрит. Я понимаю, что она хочет мне сказать. Делаю шаг к ней и тихо произношу:

– Я тебя пальцем не трону. Обещаю.

И только после этого она отвечает:

– Что ж, пойдем прогуляемся. Рядом как раз есть хороший парк.

***

Когда мы заходим в парк, Лида на мгновение застывает, поражённая его красотой. А смотреть действительно есть на что: густые высокие ели, обрамленные снегом и фонариками, ухоженные дорожки, на которые падает теплый жёлтый свет от фонарей, – от всего этого дух захватывает.

Медленно подхожу к ней, осторожно беру за руку. Лида замирает, а потом, к моему облегчению, сжимает мою руку в ответ. Наши пальцы переплетаются, и я чувствую, как внутри становится горячо. Мне хочется схватить ее в охапку, целовать в губы, в щёки, сжимать так крепко, чтобы даже не подумала сбежать от меня… Хочется. Но я так и стою, даже боясь пошевелиться. Не желая спугнуть её своими резкими действиями.

Мы долго гуляем по парку. Лида в основном молчит, я же рассказываю, как рискнул всем и втянулся в ресторанный бизнес, как открыл ресторан не без помощи друзей, что не хочу на этом останавливаться…

Она слушает молча и, кажется, расслабляется. Так я думаю ровно до тех пор, пока Лида не останавливается. Смотрит на меня так печально, что моё сердце сжимается, а потом тихо шепчет:

– Влад… Зачем это все? Ты мне всю душу вымотал.

Ловлю ее в свои объятия, прижимаю к себе, утыкаясь носом в волосы.

– Я все исправлю, Лида. Все исправлю. Только дай мне шанс…

Лида

Я замираю на мгновение, а затем глухо произношу, чувствуя, как боль течёт по венам:

– Исправлять все нужно было тогда, когда ты изменил мне, Влад. Сейчас во всём этом нет смысла, ты же знаешь.

Осторожно высвобождаюсь из его тесных объятий, Влад тяжело вздыхает, но не спешит продолжать разговор. Он видит, что мне физически больно разговаривать о наших отношениях. И понимает, что больше не может давить на меня. Не имеет права.

Мы много гуляем и к этому разговору больше не возвращаемся. Влад рассказывает о том, как жил всё это время, о том, что у него появилось хобби: ухаживать за лошадьми. Он обожает ездить верхом, и меня обещает научить этому, на что я, конечно, отказываюсь, потому что боюсь.

Он легко смеётся, ерошит волосы пятерней, а я ловлю себя на мысли, что мучительно скучала по нашим обычным разговорам. По его тёплым спокойным улыбкам, мягкому баритону. По тому, как Влад насмешливо улыбается мне, доказывая свою правоту, и от этого на его щеках возникают ямочки. Хитрый блеск в глазах завораживает, манит меня, и я почти подаюсь вперёд, словно глупая бабочка, летящая на огонь, но вовремя вспоминаю, что мы больше не вместе.

“Я скучала по нам. Но нас больше нет”.

Осознание этого не ново, но все же бьет острым ножом в сердце.

Я, кажется, ещё не смирилась с этим. Есть чувства, у которых нет срока давности. Например, моё к Владу, гниющее где-то внутри сердца. До сих пор.

– Лида?.. – слышу его озадаченный голос словно сквозь толщу воды.

Смотрю на него, и у меня дыхание перехватывает. Как можно быть таким красивым? И таким безжалостным?

– Проводи меня домой. Пожалуйста.

Влад некоторое время растерянно молчит, а потом тихо отвечает:

– Да, конечно… Но что случилось? Все же было хорошо…

Глухо смеюсь, и растерянная улыбка сползает с его губ.

Хорошо. Все хорошо? Глупый Влад, который почему-то решил, что у нас может все наладиться!..

– Влад, – криво улыбаюсь ему. – Я замуж выхожу. Какое “хорошо”?

Его глаза ожесточаются.

– Это мы ещё посмотрим, Лида, – цедит он и берет меня за руку. Пытаюсь вырвать ее, но он не пускает, просто сурово бросает через плечо:

– Пошли.

Обратно мы идём в полном молчании. И только возле подъезда он отпускает меня. Смотрит хмуро мне вслед. Даже не оборачиваясь, я точно знаю это. Его взгляд прожигает мне спину в районе лопаток, скользит вдоль позвоночника, упирается в ягодицы.

Жар устремляется к лицу, и я закусываю губу, вспоминая то, что он делал со мной в кабинете. Как я могла позволить, глупая? И как могла остановить, если это последнее, чего мне хотелось?..

Прячусь за спасительной дверью подъезда и прижимаюсь к ней спиной. И стою так несколько секунд, пытаясь угомонить расшалившееся в груди сердце. Если я продолжу так реагировать на Влада – быть беде. Пожалуй, нам просто не стоит встречаться. Да. Точно. Так и нужно поступить.

Не представляю, как мне удастся держаться от него подальше, если сам Влад, кажется, собирается постоянно быть где-то поблизости…

“А может, тебе просто хочется этого, Лида? А он вовсе ничего такого и не планирует на самом деле?.. Брось, да кого ты обманываешь?..”

И вроде бы сейчас самое время поговорить с Матвеем, поставить его в известность о назойливом бывшем, но я молчу. Снова.

***

Моё лежание в ванне с ароматной пеной прерывает настойчивый звонок в дверь.

Кутаясь на ходу в халат, бросаюсь туда и, только выглядывая в глазок, понимаю, какого дурака сваляла. Что, если там Влад?.. А я распаренная после ванны, в одном халате на голое тело…

Чёрт, Лида! Что за мысли?

Осторожно всматриваюсь в щуплого парня с огромным букетом роз и спрашиваю:

– Кто там?

– Служба доставки цветов, курьер. Вам тут доставка.

Открываю дверь, и он вручает мне красные розы. Штук 35 навскидку, не меньше.

Ощущаю приятную тяжесть в руках, и на лице вспыхивает улыбка. Даже соглашаюсь на фото для отчетности. А когда курьер уходит, перебираю лепестки, пока не отыскиваю маленькую открытку.

“Спасибо за этот вечер. Я скучал по нашим разговорам и прогулкам”.

Влад… Сердце пропускает удар. А потом несётся галопом навстречу затаённым в самых его глубинах чувствам. Моей любви к нему.

И всё же… всё же не нужно ему было присылать мне эти цветы. Ни к чему это.

С этими мыслями набираю его номер, готовая высказать всё, что думаю о таких неожиданных жестах.

– Тебе понравилось? – звучит его самодовольный голос в трубке.

– Я… Зачем, Влад?

Он начал так резко и внезапно, что я растерялась. Влад всегда знал, как поставить меня в тупик.

– Просто хотел тебя порадовать. Мне же удалось?

– Прекрати.

– Просто скажи “да”.

– … да, – нехотя признаю очевидное. – Ты же помнишь, что я люблю цветы, зачем спрашивать?

– Просто в очередной раз показать тебе, что знаю тебя, Лида, – голос Влада становится серьёзным. – И знаю, что тебе нужно.

– И что же? – саркастично хмыкаю, чувствуя, как бешено бьётся сердце. Руки дрожат. Мне кажется, я хожу по краю пропасти. Один неверный шаг – и рухну в объятья Влада. Забуду о гордости, обиде и обещаниях, которые давала Матвею и… себе.

– Тебе нужен я.

– Серьёзно?! – не сдержавшись, смеюсь прямо в трубу, ощущая, как пылают щёки и, кажется, сердце.

– Хочешь, я сейчас приеду?

И снова этот мягкий баритон. Тяжело вздохнув, отвечаю:

– Я кладу трубку.

Не давая Владу ответить, нажимаю “отбой”. А через пару мгновений телефон пиликает смс-кой:

“Трусишка :)”

Кидаю телефон на кровать, а сама ложусь рядом, утыкаюсь лицом в подушку. Невозможный, невыносимый человек! Снова хочет поиграться с моим сердцем. Но я не дам ему такой возможности! Никогда!

Размышления прерывает звук ещё одного входящего сообщения. Сердце предательски ёкает, и я, едва сдержавшись от того, чтобы не кинуться к телефону, поворачиваюсь к нему.

– Ну что такое… Неужели нельзя просто отстать от меня?

Смотрю сообщение.

“Спокойной ночи… Я буду думать о тебе”.

Не знаю, что ответить на это. Поэтому выключаю телефон и, вновь уткнувшись в подушку, засыпаю.

***

На парах я особенно рассеянна. Не могу перестать думать о бывшем, хоть это последние мысли, которые мне хотелось бы обмусоливать в своей голове.

Вспоминаю о его утреннем сообщении, в котором он пожелал мне доброго утра. На него я тоже не ответила. Может быть, зря?..

Краем уха слушаю то, о чём вещает преподаватель. И злюсь, злюсь на саму себя за рассеянность, за то, что весь интерес теперь сосредоточен на поведении Влада. Он вновь завладел моим вниманием… Хотя честна ли я, утверждая это? Ведь я всегда помнила о нём. И вспоминала. Обида жила во мне, да и сейчас живёт, буду откровенна.

– Занятие окончено, можете идти, – голос преподавательницы вырывает меня из плена тяжёлых мыслей. Быстро собираю учебники и тетрадки, практически бросаю их в сумку, желая как можно быстрее оказаться дома, ведь это последняя пара.

Выхожу из универа и застываю, как вкопанная. Перед корпусом резко тормозит чёрный джип огромных размеров, и оттуда выходит Влад. Одет он весьма представительно: строгий тёмно-синий костюм подчёркивает фигуру, на запястье сверкают дорогие часы, а на лице – широкая улыбка.

Влад распахивает передо мной дверь джипа. Я чувствую обжигающие взгляды однокурсников, которые видят эту картину.

– Что ты здесь устроил? – цежу сквозь зубы.

Улыбка Влада становится ещё шире:

– Как что? Краду тебя. Залезай в машину, Лида.

Глава 10

Владислав

На милом личике сердечком явно читается смятение. Взгляд Лиды рассеянно блуждает по сторонам, словно она усиленно ищет пути отступления. Или попросту раздумывает, куда бежать. Но уйти я ей не позволю.

Открываю дверцу и киваю внутрь салона.

– Пожалуйста, садись.

Лида закусывает губу, на лице на долю секунды вспыхивает упрямство, но она, очевидно, не хочет вызывать излишнего любопытства однокурсников, поэтому всё же ныряет в авто.

Стоит мне занять водительское кресло, она спрашивает:

– И куда ты меня крадёшь?

– Сюрприз, – отвечаю с широкой ухмылкой, от которой Лида хмурит бровки. – Тебе понравится.

– Весьма спорное утверждение, – недовольно вздыхает она.

Я лишь пожимаю плечами.

Понимаю её недоверие, обиду, правда. И меня почти не раздражает её детская, отчасти наивная позиция отказываться слушать и слышать. Но глубоко задевают её слова. Неужели я сделал для неё недостаточно добра, что один нелицеприятный эпизод, пусть и чудовищно смахивающий на предательство, перекрыл всё хорошее, что когда-либо случалось между нами? В это мне отчаянно не хочется верить.

Всю дорогу до места назначения Лида, отвернувшись, смотрит в окно и не заводит больше попыток заговорить. То ли набирается смелости для важного разговора, то ли пытается отгадать, что я задумал, – мне неведомо. Но сам я тоже помалкиваю. Ехать нам недолго, а разговоры пока не клеятся. Однако я уверен, что сегодня, после осуществления моего идеального плана свидания со строптивицей, лёд, сковавший её сердце, тронется.

Паркуясь, немного самодовольно бросаю:

– Вот мы и приехали, Лидусь.

– Конный клуб? – с придыханием шепчет она. Нерешительно заглядывает в мои глаза, словно боится, что мираж рассеется и всё окажется ненастоящим.

– Да. Я же прекрасно помню, как ты любишь лошадей…

– Но немножечко опасаюсь, – улыбается она.

– И это тоже помню. – киваю я. – Поэтому понадеялся, что ты так и не решилась кататься сама.

Понадеялся, что она не стала бы делить наши моменты с Матвеем. С кем-либо вообще. Наверное, это глупо с моей стороны.

– Не решилась, – тихо признаётся она, и я чувствую удовлетворение от услышанного ответа.

– Что ж, тогда смею предположить, что мой сюрприз удался, – кривовато ухмыляюсь я.

– Удался, – нехотя соглашается она.

Победоносная улыбка помимо воли растягивается на лице, и Лида закатывает глаза. Но её губы дрожат от тщательно сдерживаемой улыбки.

Что ж, это не все сюрпризы на сегодня, которые я приготовил. Главный козырь я пока придержу в рукаве.

***

Осторожно прижимаясь грудью к чрезвычайно прямой спине, вдыхаю запах волос Лиды.

Чувствую ее напряжение, и мне внезапно хочется сжать ее хрупкую фигурку в своих объятьях. Уткнуться носом в макушку, втягивая желанный запах… Возбуждение прокатывается по позвоночнику, шпарит острой волной. Желание становится сильнее и, кажется, Лида его чувствует.

Напрягается и пытается отстраниться, но я мягко удерживаю ее на месте. Шепчу на ухо:

– Я тебя не трону, но не вини меня за то, как реагирую на тебя.

– Просто не делай глупостей, – цедит она, но я замечаю румянец на ее щеках.

– Конечно-конечно…

Мы удаляемся от спортивного клуба, лошадь мягко ступает по земле. Я умело руковожу нашей прогулкой, животное слушается меня беспрекословно. Ускоряется постепенно, тихо фыркает, а Лида, кажется, немного расслабляется и даже улыбается.

И я понимаю, что хочу видеть ее улыбку чаще.

Проходит немного времени. Наша конная прогулка подошла к концу, но я тяну время, не желая разрывать наш тесный контакт.

Полтора часа Лида сидела передо мной, позволяла мне держать себя, доверяла мне. Но стоило только возникнуть на горизонте зданию спортивного клуба, как она выпрямила спину и, кажется, так и не собиралась больше расслабляться. А теперь, когда мы окончательно подобрались к месту отправки, где нас уже ждёт конюх, она окончательно напряглась.

Не сразу понимаю почему. На то короткое мгновение, когда я спускаюсь на землю, Лида испуганно взирает на меня. И я усмехаюсь.

– Иди ко мне. – Распахиваю руки, удерживая Лиду. – Не бойся, хорошая лошадка не увезёт тебя от меня.

После секундной заминки, пока девушка кое-как пытается перелезть через лошадь, мне удаётся быстренько опустить её. Но ставить на ноги я её не тороплюсь. Держу так, чтобы её лицо оказалось на уровне моего, и спрашиваю:

– Понравилась прогулка?

– Да, очень, – бесхитростно улыбается она, и у меня захватывает дух.

Хочется стремительно прижаться к её пухлым губкам, закружить в страстном поцелуе. Но я держу себя в руках.

Аккуратно придерживая Лиду, пока она твёрдо не встанет на ноги, медленно распахиваю пальто и извлекаю из внутреннего кармана розу нежно-розового цвета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лида удивлённо распахивает глаза. Её лица касается смущённый румянец.

– Это тебе, – тихо говорю ей, и она поднимает глаза на меня. Смотрит пронзительно, пытливо. И я понимаю, что достиг своей цели.

Лидия

Прошлое

В апреле мне исполнилось восемнадцать. С самого утра разбудил звонок бабушки. За завтраком поздравил отец. А Вера, собиравшаяся в тот момент на работу… Как всегда, просто проигнорировала моё существование.

– Я убегаю! – заглянув в кухню, оповестила она отца.

– Вы с Владом же присоединитесь к нам за ужином в ресторане? – спросил у неё папа.

– Ну, нет, пап, – фыркнула сестрица. – Мы уже давно договорились сходить с друзьями в кино, а вы развлекайтесь!

Отец лишь недовольно поджал губы.

Я даже не расстроилась. Давно уже привыкла, что Вера никогда не принимала участия в семейных мероприятиях, особенно, если дело касалось меня. Да и ждать, что вечер окончится очередным скандалом, не приходилось. Несмотря на то, что уже четырнадцать лет мы жили под одной крышей, Вера так и не смогла отыскать в себе ни капли тепла для меня.

– Ну и хорошо, – успокаивающе сказала я папе. – Мы с тобой прекрасно проведём время вдвоём. У нас будет классный ужин, потом можем прогуляться по городу…

Папа по-доброму усмехнулся:

– Везде то ты одни сплошные плюсы видишь, моя хорошая. Мама бы гордилась тобой, Лидия. Тем, какой замечательной девушкой ты выросла, какой умницей и красавицей стала. И я очень горжусь тобой. За нас двоих.

– Спасибо, папочка! – горло сдавил спазм, глаза привычно увлажнились. Сколько бы ни прошло времени, я продолжала скорбеть по маме. Оттого слова отца отозвались глухим эхом боли.

– Тебя подвезти до школы? – спросил он, никоим образом стараясь не выдать своих чувств, чтобы я не расстраивалась ещё больше в такой день.

– Да я добегу, пап, – отмахнулась я. – Поезжай на работу.

Папа уехал. Через десять минут я вышла из дома и пожалела, что отказалась от его предложения. С неба сыпалась мелкая крупа, холодная и колкая. Настроение упало ниже некуда.

Быстрым шагом шла до школы, как можно сокращая дорогу через дворы. Уже почти у самых дверей услышала за спиной торопливые шаги, но не придала этому значения, пока над самым ухом не раздалось звучное:

– Лида! Орлова! – мужская рука легла на дверную ручку вперёд моей, и я вздрогнула. Чуть повернув голову вправо, увидела учителя по физкультуре, нашего соседа и жениха Веры по совместительству. – Здравствуй, Лида.

– Здравствуйте, Владислав Иванович! – вежливо отозвалась я.

Это дома, в наших беседах, в редких, исключительных случаях, он иногда становился Владом, но в школе, даже оставаясь с ним наедине во время пересдачи нормативов я не позволяла себе переступить через этот условный барьер.

Он широко улыбнулся, открыл передо мной дверь, пропуская меня вперёд.

Но в тесном закутке между двумя дверями неожиданно обхватил мой локоть ладонью, вынуждая затормозить.

Я перевела на него удивлённый взгляд. Ещё больше округлились от удивления мои глаза, когда я молча наблюдала, как мужчина быстро расстёгивает куртку и извлекает из-за пазухи одну розу, красивого, нежно-розового цвета.

– Это тебе! С днём рождения, Лида! – тихо сказал Влад. – Пусть всё в твоей взрослой жизни всегда складывается прекрасно и удачно, пусть всё идёт по плану, как задумано.

Он протянул мне розу. Непослушные губы растянулись в улыбку, а щёки обожгло огнём смущённого румянца.

Я закусила губу, чтобы перестать глупо улыбаться.

– Спасибо большое, мне очень приятно!

Он наклонился ближе к моему лицу, и сердце подскочило к самому горлу.

– Да не за что, – выдохнул он. Тёплое дыхание коснулось моих губ, мятный запах защекотал в носу. – Будь всегда счастлива, Лидушка! Обещаешь? – Завороженно глядя в его глаза, я несколько раз кивнула, стискивая пальцами прохладный стебель розы. – Вот и умница.

Он улыбнулся, резко отстранился от меня. Положил руку на ручку второй двери.

– Владислав Иванович? – позвала и не узнала собственный голос. Он показался мне более взрослым, с нотками чего-то… игривого. – Я удивлена, что вы вспомнили…

Влад внимательно посмотрел на меня.

– Я знаю тебя почти всю твою жизнь. Не думаешь же ты, что я мог забыть, когда у моего друга и моей любимой ученицы день рождения? – В мгновение ока его пальцы очутились в поле зрения и легонько щёлкнули меня по носу. – Нет, я никогда ничего не забываю о тебе. Увидимся на уроке?

– Да, конечно, – серьёзно ответила ему, но практически не слышала себя за громким биением сердца в ушах.

Подмигнув мне на прощание, Влад первым вошёл в школьный холл. Я смотрела на его удаляющуюся спину, пока дверь с глухим хлопаньем не закрылась передо мной.

Поднесла розу к лицу и вдохнула нежный цветочный аромат. Помимо воли губы расползлись в улыбке, которая не покидала меня до самого шестого урока. Его урока физкультуры.

В раздевалку я пришла в числе последних, пристроила вещи на краю лавки, аккуратно положила рядом с рюкзаком увядающую розу. Отошла к шкафчику.

Когда сняла форму и торопливо натягивала спортивный костюм, в раздевалку вошли одноклассницы, Ира с Наташей. То ли специально, то ли случайно последняя швырнула сумку рядом с моим рюкзаком. Прямо на подаренную Владом розу.

– Ой, какая жалость! – протянула Ира. Резко обернувшись, я увидела переломанный у самого бутона стебель в руках у Наташи.

– Прости, Лид, я не специально, – извинилась она.

– Да всё равно уже выбрасывать пора, – сказала Ира. – Совсем завяла.

Она выхватила из рук подруги цветок и зашвырнула его в мусорное ведро.

– Ну зачем ты?.. – крикнула я. Бросилась к мусорке, достала оттуда цветок. Хорошо, что на прошлой перемене там заменили пакет на свежий и никто не успел ещё ничего выбросить!

– Больная, – пробурчала Ирка, глядя, как я оглаживаю пальцами размягчённые лепестки.

Я поджала губы, засунула розу в рюкзак и вместе с ним отправилась в зал.

Пристроила его поближе к двери учительской каморки, заняла своё место в шеренге. Опаздывающие девчонки, посмеиваясь, встали рядом со мной.

В этот момент из своего кабинета вышел Вяземский. В тесной футболке, плотно облегающей мускулы, и спортивных шортах, он, как и в любой другой день, привлекал внимание доброй половины девочек в классе.

– Ну что же за красавчик! – завистливо вздохнула Лера. Ирка рассмеялась:

– Красавчик и есть, да не про твою честь!

– Скажи ещё, что про твою! – фыркнула Лера. – Влад Иванович у нас слишком правильный, никогда на девочек не смотрит как не положено.

Это правда. Влад никогда не выходил за рамки приличий, со всеми вёл себя исключительно вежливо и корректно. Хотя многие девочки позволяли себе откровенные наряды и небольшие провокации – такой уж возраст. Я не одобряла их поведения, испытывала испанский стыд и неоднократно потом извинялась перед парнем своей старшей сестры. Но он лишь смеялся и не понимал, чего я стыжусь.

Тогда же я порадовалась, что он не слышит очередных обмусоливаний вокруг своего имени и внешности от едва достигших совершеннолетия школьниц, таких же как и я.

Владислав Иванович задержался у двери, наклонился ниже, и среди девочек пробежался радостный шепоток. Я краснела и закатывала глаза, пока он рассматривал что-то на полу.

– Чей это рюкзак? – неожиданно спросил он.

– Орловой, – тут же сдала меня Ира. – Побоялась Лидка свою потрёпанную розу в раздевалке оставлять, а то ещё свистнет кто-нибудь эдакую ценность, вот она её в портфель засунула и здесь, на виду, поставила.

Весь класс заржал. Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Но Влад поднял мой рюкзак с пола и молча занёс в свой кабинет.

Подойдя к нам, выстроившимся в ровную линию вдоль высоких окон, он, не глядя на меня, бросил:

– Заберёте после урока, Орлова.

– Хорошо, Владислав Иванович, – пробормотала я.

Занятие тянулось бесконечно. Я постоянно запиналась, натыкаясь на случайные взгляды Вяземского во время пробежки, чуть не подпрыгнула на мате, когда он придавил ладонями мои ступни во время упражнения на пресс, и чуть не пропустила мяч во время игры в волейбол, когда засмотрелась, как он показывает ребятам технику подъёма на канате.

Ничего не изменилось: та же школа, те же одноклассники, тот же учитель, такой же урок физкультуры. Но изменилось что-то во мне.

Что-то невидимое глазу, едва уловимое, на уровне частиц и молекул.

И эти изменения не на шутку взволновали меня.

Едва прозвенел звонок, все ломанулись из спортивного зала. Я неуклюже опустилась на корточки, чтобы завязать шнурки. Заметив, что осталась одна, поспешила в раздевалку.

– Лида, рюкзак, – напомнил Влад, появляясь словно из ниоткуда. Или я была просто настолько рассеянной, что не увидела его посреди опустевшего зала?

Он шёл быстро, пружинистыми шагами пересекая по диагонали зал. Я едва передвигала потяжелевшие вдруг ноги. Мы встретились у двери его кабинета, и Влад кивнул внутрь, чтобы я прошла первой.

– Что там у вас опять произошло? – поинтересовался он.

– Ничего. – ответила я. И покраснела.

– Ты должна научиться давать отпор, – покачал головой мужчина. – Иначе тебя это когда-нибудь погубит. Мы не можем изменить других людей, но можем и должны меняться сами.

Он вздохнул, подхватил со стула мой рюкзак и протянул его мне.

– Спасибо, Владислав Иванович. – промямлила я. Попыталась забрать рюкзак из его руки, но он не отпустил.

– Ты всегда можешь оставлять вещи у меня, Лида. Если кто-то подшучивает над тобой, позволяет себе портить твои личные вещи…

– Ничего такого, правда. – перебила я. – Девчонки просто…

Резко замолчала, отчаянно не желая продолжать. Не хотела, чтобы мои слова звучали глупо, но Влад, как и всегда, внимательно посмотрел прямо в мои глаза и проникновенно спросил:

– Что они сделали?

Он всегда умел меня слушать. И мне всегда нравилось делиться с ним проблемами. Он был моим единственным другом, если так уместно говорить. Как старший брат, которого у меня никогда не было. Он был тем, кем не захотела стать сводная сестра: тем взрослым, который был в авторитете, на которого я равнялась, кого брала в пример.

Так было всегда, с самой первой нашей встречи, когда мне было лет пять и я упала и разбила коленки, а он меня утешал. Я делилась с ним своими проблемами, а он умел как-то по-особенному меня слушать, как не умел никто другой. Но именно сегодня почему-то я не могла рассказать ему, что чувствовала на самом деле.

– Лида! – металлические нотки прорезались в его голосе, и я мгновенно выдала:

– Девчонки случайно сломали мою розу. Это расстроило меня.

Его взгляд смягчился.

Другой на его месте сказал бы что-то вроде: “И всего-то? И это ты называешь проблемой?”, но Влад потрепал меня по голове и сказал:

– Значит, будут тебе другие цветы. Вечером жди на чай с тортом.

– Разве вы с Верой не идёте в кино? – вырвалось помимо воли и здравого смысла удивлённое. – Мы с папой хотели, чтобы вы пошли с нами в ресторан, но она сослалась на договорённость с друзьями…

Влад отвёл взгляд, хмуря брови. Я видела, как заходили его желваки, как он коротко поджал губы. А потом резко выдохнул:

– Да нет, планы у нас изменились. Недавно. Вера, наверное, уже сказала отцу, что мы присоединимся к вам, чтобы отметить твой день рождения, только меня забыла предупредить. – Он улыбнулся. – Получается тогда, что встретимся в ресторане.

Я радостно разулыбалась и кивнула:

– Отличная новость!

В ресторан мы с папой приехали раньше. Я немного нервничала, постоянно одёргивая новое платье вниз. Оно казалось мне слишком коротким, слишком откровенным. Я чувствовала себя ребёнком, примерившим взрослый наряд. И в то же самое время я чувствовала себя иной: более привлекательной, сексуальной, взрослой, и это нравилось мне.

То и дело подскакивала с места, пытаясь разглядеть вход в уютный зал ресторана, чтобы поскорее увидеть Веру с Владом. То и дело доставала из сумочки зеркальце, чтобы проверить макияж. Я волновалась и даже не смела признаться самой себе, что именно меня так волнует.

Первой в поле зрения появилась Вера. С привычным недовольным выражением на лице, она сразу окинула меня убийственным взглядом. Пересекла зал ресторана к нашему столику. За ней следовал Влад с огромным букетом розовых роз.

Он не смотрел на меня, пока не остановился перед столиком. Поднял взгляд с лёгкой улыбкой, обратил наконец внимание на мой внешний вид. Его глаза на краткий миг ожесточились, потемнели, но следом снова наполнились нежностью.

– Великолепно выглядишь, Лида, – сказал он мне и протянул увесистый букет. – С днём рождения!

– Спасибо, – промямлила я, смущённо утопая пылающим лицом в прохладных бутонах. Не смела посмотреть на сестру, прожигающую во мне дыру размером с космос, не решалась посмотреть на отца. В том моменте были только мы с Владом.

Стоит ли говорить, что ужин прошёл великолепно? Поначалу неловкий разговор, который никак не желал клеиться, стараниями двух мужчин расцвёл таки разными темами. Мы с Верой по большей части отмалчивались.

Потом отец пригласил меня на танец. Прижимаясь к нему спиной, я смотрела, как Влад, откровенно заигрывая, вытащил Веру в центр танцпола, как прижал к себе и закружил в лёгких покачиваниях под медленную живую музыку.

Я хотела оказаться на её месте. Это внезапно вспыхнувшее желание ударило под дых со всей дури, обожгло внутренности незнакомым, но сильным чувством. Ревностью. Я не имела права чувствовать этого. Это было неправильно. А учитывая, что Вяземский был моим учителем, ещё и мерзко. Но в тот момент я ненавидела Веру за то, что она может танцевать рядом с ним.

Видимо, он что-то почувствовал. Мой взгляд или исходящие из моего сознания волны негатива, потому что Влад перехватил мой взгляд. Внимательно посмотрел в мои глаза и подмигнул.

На следующий танец он позвал меня. Стоило ему только коснуться моей руки, как тело задеревенело. Я чувствовала себя неуклюжей девочкой-подростком рядом с таким взрослым и опытным мужчиной. Не помогал и пристальный взгляд моей сестры.

– Что случилось, Лидусь? – вкрадчиво спросил Влад. Его руки скользнули на мою талию, вышибая кислород из моих лёгких. – У тебя совсем нет настроения?

– Есть, – пропищала я. – Мне всё нравится. Отличный день рождения.

– Вот и хорошо, – выдохнул он мне в висок, прижимаясь чуть теснее, чем требовалось для нашего танца или позволяли нормы приличия. – Мне нравится, когда тебе нравится.

Эта странная фраза, прозвучавшая глухо, повисла в воздухе. Больше в тот вечер наедине нам поговорить не довелось. Стоило только вернуться за столик, как Вера буквально повисла на плечах Влада и заполонила собой весь остаток ужина.

Перед выходом из ресторана я на минутку отошла в уборную. Уже мыла руки перед зеркалом, когда сестра вошла в небольшое светлое помещение и встала у соседней раковины.

– Хватит крутить задом перед моим женихом! – прошипела она, со злостью глядя на меня. – Влад – мой. Уясни это раз и навсегда, убогая! И прекрати эти свои штучки! Чего ты ему наговорила, что он резко поменял все планы и потащил меня сюда?

– Ни… Ничего, – запинаясь, выдавила я. У меня сложилось представление, что случайно так совпало, что Вера с Владом смогут прийти в ресторан, потому что их встреча с друзьями накрылась медным тазом или что-то вроде того… А это, как оказалось, Влад поменял все планы и потащил Веру в ресторан? Ко мне на день рождения? Это не укладывалось в сознании.

– Запомни, гадина, – заговорила Вера чуть тише, словно кто-то мог нас услышать, а ей бы очень этого не хотелось. – Я тебе этого никогда не прощу! Никогда не прощу, что он носится за тобой как верная собачонка. Помяни моё слово: ты ещё горько пожалеешь, что решила прицепиться к моему парню словно банный лист!

– Да я не… – промямлила я.

– Да мне плевать, ясно? – прикрикнула она. – Просто прекрати это. Прекрати общаться с Владом. Иначе это прекращу я.

Она вылетела фурией. Оставила меня с громко колотящимся сердцем и пылающими щеками. Я злилась. И никакие мысленные уговоры не помогали.

Я не могла прекратить общение с Владом. Он был единственным, с кем я никогда бы не смогла прекратить общаться. Точнее… Могла. Но ни при каких обстоятельствах не захотела бы это сделать.

Глава 11

Владислав

Лида смотрит на меня рассеянным взглядом. С таким жалостливым видом, как будто сейчас расплачется. Стискивает тонкими пальцами стебель розы, делая частые вдохи ртом. Как маленькая рыбка.

Это сравнение невольно вызывает у меня добрую улыбку. Не вполне отдавая себе отчёт в том, что творю, медленно поднимаю руку и глажу нежную кожу красивого, совсем как кукольного, женского лица. Лида всегда была загляденье. Сказочная красавица. И чем старше становилась, тем более безупречными казались черты лица, тем больше она преображалась. Из крохи – в девочку, из девочки – в девушку, а теперь вот из прекрасной девушки – в совершенно сногсшибательную женщину.

На короткое мгновение, словно позабывшись, заблудившись в безопасных воспоминаниях о нашем прошлом, когда всё ещё не было так невообразимо чертовски сложно, Лида льнёт к моей ладони, прикрывая глаза. Длинные ресницы трепетно дрожат, пока она наконец не распахивает на меня свой пытливый взгляд. И словно очнувшись от секундного помешательства, она хмурит бровки и резко отодвигается. Подальше от моей руки, подальше от меня.

– Теперь мы можем вернуться в город? – спрашивает она.

С трудом поборов вздох сожаления, отвечаю:

– Не так быстро, Лида. Я взял на себя смелость забронировать столик в ресторане неподалёку. – Глядя в презрительно сужающиеся глаза Лиды, тороплюсь оправдаться: – Решил, что нам обоим не помешает восполнить израсходованные во время прогулки калории. Это просто поздний обед. Или ранний ужин…

Меня обрывает на полуслове звонок мобильного. Не моего.

Лида мельком бросает взгляд на экран смартфона и меняется в лице. Торопливо отвечает на звонок:

– Бабуля? – Чем больше она слушает, тем сильнее напрягается её личико. – Я скоро приеду. – Она кладёт трубку и, прежде чем я успеваю задать вопрос, отвечает на него: – Бабушке плохо, вызвала скорую. Мне нужно ехать.

– Я отвезу, – бросаю бескомпромиссно, точно зная, что она не станет спорить. Чувствую себя почти негодяем, что пользуюсь сейчас её бедственным положением, но иначе поступить просто не могу.

***

Знакомая дорога до дома Алевтины Юльевны Елагиной, родной бабушки Лиды и единственной её оставшейся родственницы, не считая возможного существования где-то на просторах необъятной отца девушки, который никоим образом не принимал участия в её судьбе, протекает в атмосфере мрачного молчания. Лида периодически вздрагивает, и я, не выдержав, накрываю её руку, бьющуюся мелкой дрожью на коленке, своей ладонью.

– Лидушка, всё будет хорошо, – заверяю тихо.

– А если не будет?.. – тоненько завывает она.

Вопрос повисает в воздухе. Не зная, как плохо обстоят дела со здоровьем её бабушки сейчас, давать каких-либо гарантий я не вправе. Но мне отчаянно хочется это сделать, ведь мне прекрасно известно, как страшно Лиде остаться совсем одной.

Конечно, совсем одна она не останется в любом случае, ведь я буду рядом, всегда готовый прийти на помощь и оказать всю необходимую поддержку. Даже если она никогда снова не будет моей женой, бросить её на произвол судьбы я не смогу. Но это не то же самое. Лишиться последнего родного человека – это страшно. И я понимаю её переживания по этому поводу.

Когда мы прибываем на место, Лида, не дожидаясь, пока я полностью заглушу двигатель и открою ей дверцу, вылетает из салона и мчится в добротный деревенский дом.

Он ничуть не изменился. Как и двор, как и забор, как и всё, что меня окружает. Немного осмотревшись, я пересекаю участок и быстро поднимаюсь по ступенькам, заглядывая внутрь.

– Тук-тук-тук, – говорю громко. – Можно войти?

– Это кто там? – слышу довольно бодренький голос старухи Алевтины, или бабы Али, как она просила её называть, и от сердца, что называется, отлегает.

– Это… – нерешительно отвечает Лида, и я уверенно шагаю по тесному коридорчику в большую комнату. – Влад.

– Здравствуйте, баб Аля, – ухмыляюсь я подслеповатой старушке. Выглядит она вполне здоровой, хоть и более постаревшей за прошедшие годы.

– О, внучок! Вот так встреча!

– Вы выглядите, как всегда, великолепно.

– А у тебя всё также хорошо подвешен язык, – усмехается она. – Каким ветром занесло? Попутным? Али как?

– Мы с Лидой как раз встретились, чтобы обсудить пару вопросов, когда вы ей позвонили. Разве я мог бросить двух очаровательных девушек в беде?

– Конечно, не мог, – вздыхает Алевтина Юльевна, искоса поглядывая на покрасневшую внучку, которая спрашивает:

– Ты точно в порядке, бабуля?

– Кризис миновал, а теперь, когда вы здесь, я и вовсе чувствую себя замечательно. Сейчас сготовлю что-нибудь к чаю, посидим, пообщаемся как в старые добрые времена…

– Бабушка, Владу, наверное, уже пора уезжать, – с нажимом говорит Лида, обращая болезненный взгляд ко мне.

Прости, родная, я никогда не обещал, что буду сражаться за твоё сердечко честно.

– Почему же, – протягиваю ей, глядя в ответ предельно честным взглядом. – Владу абсолютно некуда торопиться. Да и не может же он бросить вас тут одних, а потом мучиться угрызениями совести, что тебе пришлось возвращаться из деревни своим ходом!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вот и чудненько, – потирает руки Лидина бабушка с хитрой улыбкой. – Пойду по сусекам поскребу, а вы отдыхайте с дороги. Комната у меня гостевая, как вы помните, всего одна, поэтому не стесняйтесь, располагайтесь с комфортом. Лидушка, надеюсь, ты не позабыла, где хранится свежее постельное бельё?..

С этими словами Алевтина Юльевна скрывается в кухне, а Лида тут же вскакивает на ноги.

– Спасибо, что подвёз, Влад, но тебе и вправду лучше уехать…

– Да вот ещё, глупости какие, Лидусь, – неожиданно журит её бабушка. – Не чужой же он нам, чтобы гнать его взашей.

Лида сердито насупливается, становясь ещё более милой и очаровательной.

– Ладно, пусть твой гость, так и быть, остаётся! – выносит она вердикт и уходит в комнату, громко топая ногами.

– Надеюсь, внучок, ты появился в её жизни не для того, чтобы снова разбить ей сердце, – задумчиво протягивает старуха Алевтина.

– Чтобы склеить, баб Аль, – отвечаю без запинки. – Чтобы склеить.

И действительно, сейчас, как никогда до этого, верю, что у меня получится.

Лида решает остаться на ночь, поэтому поздним вечером, когда разговоры переговорены и выпито несколько литров чая, я быстренько совершаю вечерний туалет и занимаю своё место на узенькой кровати в единственной гостевой спальне – старой детской Лиды. И жду её.

Деваться ей некуда, концерты при бабушке она закатывать не станет – в этом я уверен.

Что-то внутри меня ликует, когда я представляю, как мы с Лидой будем спать вместе. Я знаю, возможно это подло, но я готов воспользоваться любым шансом, чтобы вернуть любимую.

Быстро раздеваюсь и ныряю под одеяло. Бесполезно врать себе: я возбужден. И понимаю: даже если между нами сегодня ничего не будет, не смогу уснуть, находясь так близко к Лиде.

– Ты уже лег? – её тихий несмелый голос заставляет меня встрепенуться. Пришла. Стоит в дверях комнаты, не осмеливаясь войти внутрь.

– Да, – спокойно отзываюсь я. Спокоен я лишь снаружи, внутри бурлит страсть. Радуюсь, что одеяло скрывает мой стояк, иначе бы я совсем напугал Лиду.

Отворачиваюсь лицом к стене, напряжённо разглядываю завитушки на старом ковре. Как в детстве, когда не хотел засыпать... Только сейчас причина другая.

– Ты можешь снять уличную одежду. Я не смотрю.

И хотя я стараюсь говорить равнодушно, эти слова кажутся какими-то пошлыми. Вызывающими. Они камнем падают в тишину между нами.

Чувствую ее взгляд на своей спине. Однако Лида ничего не отвечает мне. Слышу лишь шелест снимаемой одежды и как гребённый извращенец представляю, как она снимает джинсы, оставаясь лишь в одних трусиках... Как молочно-белые груди выпрыгивают из лифчика...

Прикрываю глаза. Нужно сосчитать до десяти.

"Один, два, три... Я же не сумасшедший... Четыре, пять, шесть... В конце концов, за стенкой бабушка больная! Семь, восемь..."

– Можешь повернуться.

Слышу, как скрипят пружины на старом матрасе. Тяжело вздыхаю и послушно поворачиваюсь.

Лида так близко. Смотрит на меня, не мигая, будто чего-то просит безмолвно. Укладываюсь поудобнее, тихо спрашиваю:

– Напугалась?

– О чем ты? – ее глаза сужаются.

– О бабушке, – улыбаюсь я, пальцами цепляя кончики ее волос.

Ее взгляд теплеет:

– Конечно. Кроме бабушки у меня никого нет.

Что-то больное мелькает в её лице. Эта боль передаётся мне, и я кладу руку на ее макушку.

– Не надо, Влад. Мы же всё обсудили…

– Только я всё равно не могу принять твоего решения выйти замуж за этого… – горячо шепчу я ей. – Посмотри на меня, Лида. Я не лгу, когда говорю тебе о своих чувствах.

Она пристально смотрит на меня, касается пальцами моей щеки. В этом прикосновении столько нежности и невысказанной боли, что моё сердце замирает. Прикрываю глаза, наклоняюсь к ней и мягко, почти невесомо прикасаюсь губами к ее губам.

– Влад…

– Не проси меня остановиться. Ты понимаешь, как сейчас мучаешь меня?

Прихватываю ее нижнюю губу зубами, осторожно сжимаю. Лида тянется ко мне, я это чувствую. Скольжу языком в горячую влажность её рта. Поцелуй, нежный и мягкий, словно лёгкое прикосновение пера, заглушает её тихий стон.

Прижимаю ее к себе, притискиваю так близко, что самому становится тяжело дышать. И с ликованием осознаю, что она тоже обнимает меня!

Поцелуй становится глубоким и жадным, я наваливаюсь на Лиду.

Я не могу остановиться. Потому что тону, тону в своей жене, и, кажется, совершенно не желаю освободиться от её власти…

“Зачем ты мучаешь меня?” – вот вопрос, который я вижу в ее глазах. Невысказанная претензия, на которую мне нечего ответить.

Что я могу сказать в свое оправдание? Что я дурак, который недостоин Лиды? Что мне жаль того времени, которое мы провели вдали друг от друга?

Это все правда. Но не думаю, что Лида поверит мне. Наоборот – кажется, чем больше я буду говорить ей об этом, тем слабее будет ее вера в мою правду. Мужчине нужно меньше говорить и больше делать.

Поэтому я мягко ласкаю ее шею, неторопливыми поцелуями спускаюсь к груди. Сжимаю чувствительные соски через тонкую майку, и, когда мое терпение оказывается на пределе, она летит прочь.

Благоговейно прикасаюсь к нежной коже. Я бы хотел позволить страсти перелиться через край, но боюсь сделать больно. Поэтому я скольжу по краю этой страсти, целую подрагивающий живот, слыша, как тяжело Лидушка дышит.

Большими пальцами ласкаю соски, спускаюсь поцелуями вниз. Скольжу носом по внутренней стороне её бедра, и Лида издает тихий жалобный стон. И зажимает себе рот руками.

Мне хочется, чтобы она кричала. Но в этой ситуации у нас нет другого выбора.

Отодвигаю трусики в сторону. Лида пытается сжать колени, но я с силой раздвигаю её ноги, завороженно глядя на то, как истекает от желания ее лоно. Подаюсь вперёд, накрывая ртом сосредоточие ее женственности. Лиду выгибает на постели, я чувствую её дрожь словно свою.

“Моя девочка. Была моей и останется моею…” – мелькает в голове жадная мысль. Быстро ласкаю языком клитор, а затем вхожу в нее пальцем.

В ней так узко, что возбуждение вновь прошибает меня. В паху сладко пульсирует, волоски на шее встают дыбом, вся спина мокрая от пота.

Если я сейчас не войду в Лиду, то чокнусь.

Быстро расправляюсь со своей одеждой. Приспускаю трусы до коленей и одним быстрым движением вхожу в Лиду. Заглушаю ее протяжный стон поцелуем и тут же начинаю двигаться. Поначалу, боясь, что она откажется, в последний момент отвернется от меня, я сжимал ее запястья одной рукой, но теперь, потеряв над собой контроль, я бешено трахаю Лиду, и в какой-то момент понимаю, что вместо того, чтобы оттолкнуть меня, она вцепилась руками в мои ягодицы и изо всех сил подтягивает к себе, направляет, чтобы я понял, как ей нужно.

Закидываю ее ноги к себе на плечи, сгибаю почти пополам. Врезаюсь в свою жену изо всей силы, утопая в ее нежности и влажности. Хочу все, что она может мне предложить. И жажду отдать ей то же, и даже больше. Если рай и существует, то вот он.

Комнату наполняют влажные чавкающие звуки, тихие, сдавленные стоны и скрип старой кровати. Целую щиколотку Лиды и, не сдержавшись, прикусываю нежную кожу. Вбиваюсь в неё все глубже и глубже, Лида хватается за каретку кровати, на покрасневшем лице застыло удовольствие.

С тихим рыком наклоняюсь и вгрызаюсь зубами в ее шею. Хочу оставить на ней кучу своих следов, пометить, чтобы ни один ублюдок больше не смел смотреть в ее сторону!

Зло шипит, дергается, но я вновь целую ее. Наши языки сплетаются в страстном противостоянии, а затем Лида с тихим вскриком сжимает меня. Кончает, когда я стимулирую ее клитор пальцами, впивается ногтями в мои плечи…

Вскоре понимаю, что мой оргазм близко, делаю еще несколько толчков и, выйдя из Лиды, изливаюсь ей на живот.

Падаю на нее, обнимаю, с силой сжимая в объятьях. Лида так обессилела, что не сопротивляется мне.

В голове мелькает подлая мыслишка о том, что нужно было кончить внутрь. Залить ее изнутри своим семенем, заставить забеременеть. И окончательно привязать к себе…

Но несмотря на эти мысли, понимаю, что не смог бы так поступить с ней. Ребенок – это важно, но принимать решение о зачатии должен не я один, а мы оба. И делать это не под гнетом внешних обстоятельств, а спокойно и взвешенно.

“Сначала нужно разобраться с ее ухажером. Никакой свадьбы не будет. Никогда не позволю!”

Утро наступает быстро. Быстрее, чем мне бы хотелось, потому что весь остаток ночи мы с Лидой занимались любовью. Но вот кричит первый петух, и я различаю неторопливые шаркающие шаги Алевтины Юльевны.

Через небольшое окошко светит встающее над деревней солнце.

Лидушка мирно спит на моей груди. Гляжу на нее, и сердце замирает от нежности. Сдуваю прядку волос, упавшую на щеку, и осторожно целую ее в мягкие губы. Двигаюсь на постели до тех пор, пока моя грудь не оказывается свободна. Как только голова Лиды оказывается на подушке, она что-то смешно бормочет, чмокает губами и поворачивается на другой бок. Обнаженная грудь выглядывает из-под тонкого одеяла.

Подавляю в себе вспыхнувшее желание. Оно такое яркое и голодное, что кажется, будто мы с Лидой не занимались любовью всю ночь напролет, а просто спали.

Быстро надеваю на себя трусы, штаны и футболку, и спешу на кухню. Алевтина Юльевна уже стоит у плиты, в руках у нее разогретая сковорода. Бабушка Лиды больше не напоминает мне больного человека.

– Чего проснулся в такую рань? – насмешливо интересуется она, глядя на меня исподлобья. В потускневших от времени глазах я вижу понимание, и от этого мне почему-то становится не по себе. Ощущение, что я школьник, застуканный за курением, скребёт сердце острыми когтями.

– Да я как-то… – чешу затылок, а Алевтина Юльевна неожиданно широко улыбается:

– Все понятно с вами, молодой человек. Муки сердца покоя не дают. Присаживайся, сейчас мигом блинчиков наделаю…

– Давайте я! Вы посидите тут, вам же плохо было…

– Я уж устала лежать. Садись, говорю. Сейчас мигом настряпаю.

Послушно плюхаюсь на табуретку, которая угрожающе скрипит подо мной. Нахмурившись, беру ее в руки, а старушка тихо смеется:

– Не по твоим телесам моя ветхая мебель… Ты уж извини…

– Да я вам сейчас мигом ее сделаю! – воодушевляюсь я. Все равно, чем заняться, лишь бы не вспоминать нежное тело Лидушки, да не мучиться угрызениями совести за то, что не смог стерпеть, и уговорил, умаслил Лиду заняться любовью, когда за стенкой была бабушка.

Алевтина Юльевна, кажется, замечает мое смущение, поскольку тихо смеется:

– Не думай, не переживай ни о чем! Дело молодое! Да и я не слышу ничего…

– Бабушка…

– Правнуков когда мне родите? Умру, да так и не увижу их!

– Бабуль, ну что ты говоришь такое? Живи еще сто лет! – на кухне появляется Лида. Зевая, она бросает на меня строгий взгляд и закутывается в старенький халат.

– Где у вас молоток и гвозди?

– Посмотри в чулане, через стенку отсюда…

Я быстро скрываюсь в указанной комнате, роюсь в сундуках и слышу приглушенный смех Лиды. Тепло разливается в груди. Даже если она смеется надо мной – все хорошо. Просто замечательно все то, что Лида делает. Кроме того, если она все же решит выйти замуж за того болвана, которого именует своим женихом.

Нахмурившись, все же достаю большой старый молоток, гвозди.

– Ты хоть умеешь им работать? – насмешливо спрашивает меня Лида.

Молча грожу ей пальцем, радуясь, что есть повод посмеяться.

– Ну-ка, чич, девчонка! – командует Алевтина Юльевна. – Вставай к плите, раз проснулась! Не мне ж старой стоять над ней!

И подмигивает мне.

– Бабуля! – возмущается Лидушка, но все же встает, куда ей было указано. – Ты явно принимаешь сторону Влада!

– Он молчит и только по делу говорит! А у тебя язык, как помело! Так и чешешь им, деловая какая!

Посмеиваясь, приколачиваю ножку к табуретке. Утро выдается веселым, кухня наполняется запахом свежеиспеченных блинчиков. И когда в соседней комнате звонит телефон Лиды, я не придаю этому особого значения.

И зря. Рука еще сильнее сжимает молоток, когда я слышу ее тихое и встревоженное:

– Матвей? Привет… Да я не ожидала. Ты так давно не звонил…

Мне хочется разбить этим молотком ее телефон. Хочется впервые за долгое время проявить агрессию собственника. Но я остаюсь на месте, прислушиваюсь к разговору Лиды.

– Что значит “не нужно так переживать”? У нас свадьба на носу, а ты непонятно куда пропал…

Во мне вскипает бешенство. После того, как любила меня, как шептала глупости ночью на ухо… Как она смеет так говорить? Как смеет что-то и дальше планировать с этим хлыщем?

Бросаю молоток на пол. Ставлю табуретку, и под непонимающим взглядом Алевтины Юльевны прохожу в комнату к Лиде. Нависаю над ней, улавливая смех на том конце телефона, который она прижимает к уху.

Негромко произношу:

– Кажется, ты немного не поняла…

Лида оборачивается. В ее глазах я с горечью замечаю тень страха. Видимо, за свои ошибки я буду еще долго расплачиваться. И, кажется, готов совершить еще одну. Но я не против. Пусть Лида всю жизнь ненавидит меня, пусть превращает жизнь в ад и мстит, но остается рядом.

Я выдергиваю мобильный из ее ослабевших рук и холодно произношу:

– Матвей? Доброе утро.

– Влад, вы рядом с Лидой? Какая удача! Скажите, чтобы не злилась, я приеду и все ей объясню…

– Можете не возвращаться. У нас с Лидушкой и без вас все хорошо.

Наступает молчание.

– Что ты делаешь… – закрывает Лида руками лицо. Ее голос дрожит.

– Что значит “могу не возвращаться”? И что за “Лидушка”? Вы там спятили что ли? – тон Матвея холодеет на несколько градусов.

– Это вы не вполне осознаете реальность. В курсе, что Лида уже замужем?

– В каком смысле?!

– В самом обычном. Я ее муж. Нас по ошибке не развели. Так что ваша затея со свадьбой отдает безумием, – широко скалюсь. – Я не намерен отпускать Лиду. И не дам ей развод.

– Что ты говоришь, остановись! – стонет Лидушка, пытаясь забрать у меня телефон. Но ей не везет. Я выше и сильнее. И чертовски зол сейчас. Она понимает это по моему взгляду, поэтому прекращает попытки отобрать у меня мобильный.

– Ты че там белены что ли объелся? – орет этот псих мне в трубку. – Я приеду, и разберемся!

– Нечего тут разбирать. Лида моя, ты понял? – угрожающе повышаю я голос. – Чтобы я тебя больше около нее не видел. Иначе ноги все переломаю!

– Да что вообще происходит?! Стоило мне уехать, как все с ума посходили…

Дальнейшее я не слушаю. Сбрасываю звонок и удаляю его номер из телефона Лиды.

– Ты не можешь так со мной поступать, – тихо произносит она, скрестив руки на груди.

– Правда? А я думал, что мы все решили ночью.

– Мы не решили, ты все усложнил…

– Усложнил? – надвигаюсь на нее. – Это теперь так называется? Когда я хочу, чтобы моя женщина оставалась со мной… Брак наш не расторгнут, теперь ты хозяйка всего моего имущества. Я люблю тебя, Лида. Разве ты не видишь? И никуда, черт побери, никуда тебя не отпущу.

– Прекрати, – она толкает меня в грудь, пытаясь отодвинуть. Но я вижу, как учащается ее дыхание, как грудь вздымается под тонким халатиком. На щеках разливается розовый румянец, а глаза блестят.

– Что прекратить? Это? – поглаживаю ее талию и бедра, прижимаю к себе, чтобы Лидушка осознала, как я возбужден.

В этот момент ее халатик распахивается, и перед моими глазами предстают две острые аппетитные грудки с заострившимися сосками.

– Ты тоже хочешь быть со мной, – шепчу ей в губы и припадаю к шее. Я очарован, одурманен ею и ее реакцией на меня. Даже несмотря на то, что Лида злится, она обнимает меня и открывает рот, впуская мой язык. Раздвигает ноги, когда я скольжу по мокрым складкам. Под пальцами влажно и пошло чавкает, когда я быстро трахаю ее. А потом, не в силах терпеть, внимая собственной страсти, приспускаю штаны и врываюсь в Лиду. Она тихо стонет и подается мне навстречу, быстро и рвано двигается, стремясь за удовольствием. Тишина комнаты прерывается нашим надсадным дыханием и шлепками голодной до секса плоти.

Прижимаю ее к стене, закидываю ноги к себе на плечи. Лида маленькая, мне легко ее держать. Погружаюсь в ее влажное сладкое лоно, ускоряюсь, вбиваясь в нее изо всех сил.

Чтобы она запомнила, кому принадлежит. Чтобы забыла об этом недомерке. Чтобы думала только обо мне…

Глава 12

Владислав

Едва с нас обоих сходит страсть, Лида отталкивает меня.

– Ты… неандерталец! Мужлан! – выкрикивает она, запахивая халатик. – Не могу поверить, что снова поддалась тебе!

– Тебе же понравилось, – сладко мурлычу, привлекая ее к себе и утыкаясь носом в ее волосы. Лидушка пахнет чем-то сладким, тёплым и мягким… Пахнет домом.

Я действительно будто вернулся домой. И никому не позволю забрать его.

Лида недовольно фыркает, пытается отстраниться. Но я цепляю ее за локоть, притягиваю к себе. Смотрю серьезно, касаюсь костяшками пальцев щеки:

– Если бы я только мог изменить прошлое, Лида. Если бы мог. Но это не в моих силах. Прошу тебя, просто поверь мне. Один раз. Один шанс. Большего не прошу. Я знаю, что ты боишься мне верить, знаю, что, возможно, не заслуживаю твоего доверия… не заслуживаю тебя. Но я так и не смог тебя разлюбить. Даже спустя столько времени… – мой голос предательски хрипит, а Лида отворачивается.

Я вижу, как украдкой она вытирает слезы. Вновь пытаюсь обнять ее, но она отталкивает меня.

Это больно. Больнее, чем если бы Лида прокляла меня.

– Завтракаем и выезжаем, – тихо произносит она. – Бабуле уже лучше. А мы… в общем, нужно в город.

– Я понял.

Она выходит из комнаты, оставляя меня растрепанного и растерянного смотреть ей вслед.

***

Мы уезжаем из деревни ближе к полудню. Напоследок Алевтина Юльевна крестит нас и говорит:

– Приезжайте еще… Лидка! – смотрит на мою бывшую жену сурово: – Ты мне Владика не обижай!

– Бабуля! – возмущенно сопит Лида, но тут же смягчается, когда бабушка привлекает её к себе: – Его обидишь… Ты как будто его больше любишь, чем меня!

– Вот ещё, какая ты болтушка у меня… Владик, следи за ней там уж, чтобы никто не обидел… Не бросай её.

– Конечно, Алевтина Юльевна, – тепло улыбаюсь ей. – Не брошу. Никогда.

Лида искоса смотрит на меня. По взгляду вижу – не верит.

Улыбаюсь, чувствуя, как боль раздирает когтями сердце. Это ничего, это пройдет. Сам знаю, что словами тут ничего не добиться. Только поступками, только временем…

Алевтина Юльевна отпускает нас, и мы едем. Впереди расстилается длинная серая трасса, дождик накрапывает… Лида смотрит в окно.

– Всё равно мы неправильно поступаем с Матвеем, – после недолгого молчания произносит она.

Сжимаю руки на руле. С большим удовольствием также сжал бы шею этого, мать его, Матвея.

– Он хороший человек, – продолжает она, – нужно как-то по-человечески… Хотя бы не по телефону сообщать такие новости ему!

– Хватит, – прерываю её резко.

– Влад…

– Я сказал: прекрати, – нажимаю на педаль тормоза. Автомобиль плавно останавливается.

Я поворачиваюсь к Лиде, холодно улыбаюсь:

– Не думаю, что его можно назвать хорошим человеком после того, что он сделал.

– Что ты имеешь в виду?

– Настолько ли он хорош, как ты говоришь?

– Он мне всегда помогал и поддерживал, – поджимает губы. – Помог с жильём, помог найти работу… Даже проект твоего ресторана делала я, понимаешь? Матвей хорошо мне заплатил! Целых пятьдесят тысяч…

– Сколько?! – сдерживаю желание зло расхохотаться. – Ты всерьез считаешь, что это большая сумма? Это копейки, ты понимаешь? Маленький процент от стоимости всего проекта! Ты в курсе, что он кинул тебя на бабки?

– В каком… смысле? – после недолгого молчания спрашивает Лида. Её лицо бледнеет так сильно, что я даже пугаюсь. Тяну к ней руки, но она их отталкивает, будто защищается от боли.

– В обычном, – сухо отвечаю я. – Ты делаешь всю работу, а он деньги за неё немалые получает! Уверен, что это не первый раз такое происходит!

Мне сложно это признать, но я понимаю её неприятие, неверие в происходящее. Лида не может поверить в то, что человек, которому она доверяла, попросту обманывает её.

О большем я стараюсь не думать. Например, о том, что она может быть влюблена в этого Матвея. Нет, нет и ещё раз нет. Будь это так, на пушечный выстрел бы меня к себе не подпустила. Я знаю свою принципиальную Лидушку.

Но то, что сейчас она меня отталкивает, будоражит давно затаившееся внутри бешенство. И я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не заорать, не ударить рукой по рулю. Боюсь спугнуть. Ведь злюсь я не столько на неё, сколько на себя. За то, что невольно принес нехорошую новость.

– Я тебе не верю, – шепчет она, глядя перед собой.

Не верит? Ага, как же. Тут же поверила, ведь слёзы текут по щекам.

– Если нужно, я предоставлю тебе наш с ним договор. Сумма там в разы больше, чем он заплатил тебе. Последний договор вышел на несколько миллионов.

Лида сидит, притихшая. Я тянусь к ней, чтобы вытереть её слезы, но она отодвигается и шепчет:

– Отвези меня домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сжав зубы, послушно завожу двигатель. Машина плавно трогается с места. Что ж, домой так домой.

Но неужели Лида такая наивная, если думает, что после всего произошедшего я оставлю её одну?

***

Как только мы заходим в её квартиру, Лида сразу же пытается закрыть перед моим носом дверь. Не выйдет, я предвидел этот момент. Ставлю ногу в проём и холодно чеканю:

– Собирай вещи. Ты переезжаешь ко мне.

Лицо Лиды смешно вытягивается, и, пока она пытается придумать, что мне ответить, я отодвигаю её с дороги и широким шагом прохожу в квартиру. Играю на опережение, но Лида, наконец, отмирает и с возмущением произносит:

– Ты обалдел что ли?

Киваю.

– Совершенно верно, моя дорогая. Неужели ты думаешь, что я отступлюсь от своего? Ты забыла? Мы не разведены, – наглым образом вру ей в лицо. Но на войне и в любви, как говорится, все средства хороши.

– Кроме того, насколько я понимаю, эта квартира принадлежит Матвею. Мы с тобой теперь вместе, и тебе оставаться здесь неуместно…

– Я никуда не поеду. Наши с тобой дела подождут. Тем более, учитывая открывшиеся обстоятельства, нужно ещё Матвея выслушать…

После этих слов я чувствую, как терпение, которого мне и так с трудом хватало, с треском лопается.

– Выслушать? – ядовито улыбаюсь и делаю шаг к Лиде. Она с опаской отступает от меня. – Его выслушать, да? А меня почему ни разу не выслушала после того случая? Ни сразу, ни через несколько лет?

Она молчит, заламывает руки. Отводит взгляд. А я отчетливо понимаю: моё якобы предательство ударило по ней сильнее, чем махинации Матвея. Так сильно, что Лида поспешила закрыться от меня и от всего того, что было со мной связано.

От этого осознания мне почему-то и больно, и хорошо одновременно. От того, что Лида молчит, бешенство застилает глаза.

Сжимаю руки в кулаки. Я был терпелив, но её поведение ужасно. Поэтому я распахиваю шкаф и рычу:

– Вот здесь твои вещи? Отлично, – выхватываю вешалки и одежду, кидаю на диван. – Собирайся, я сказал! Больше ты здесь не живёшь!

В какой-то момент она подлетает ко мне. Щеку обжигает пощечина. Я застываю на месте, пораженно смотрю на Лиду, а она кричит мне прямо в лицо:

– Пошел вон отсюда! Я сама разберусь со своим женихом! Хватит тут командовать! Лишил меня покоя, так ещё и жилья хочешь лишить, в котором я долгое время жила? Убирайся, пока я полицию не вызвала!

– Лида…

– Вон!

Слезы текут по её лицу, и я понимаю по бешеному взгляду, что договориться сейчас у нас не получится.

Кидаю последнюю вещь на диван и прохожу мимо Лиды.

– Ты совершаешь большую ошибку, – тихо прохожу мимо неё. – Я вернусь завтра, и мы поговорим. Успокаивайся.

Она молчит. Но мне и не нужны её слова. Слишком много было сказано. Много лишнего.

Поэтому я захлопываю за собой дверь и ухожу. Ведь это то, что Лиде сейчас так нужно.

Глава 13

Лида

Как только Влад уходит, я падаю на кресло. Чувствую, как ноги не держат меня, как мысли, как свора злых собак, кусают меня.

В голове не укладывается, что Матвей мог так поступить со мной… Конечно, я могла бы потребовать у Влада договор на оказание услуг, чеки… Но почему-то верю ему. Верю, черт побери, после всей той боли, что он мне причинил!

Оттого еще более невыносимо видеть его, ощущать одержимую настойчивость, с которой он жаждет меня вернуть.

– Нужно привести мысли в порядок, – едва слышно бормочу я, вцепившись ногтями в обивку подлокотника. Мне почти физически больно от того, что я не могу успокоить взбесившиеся мысли.

Запускаю пальцы в волосы, чувствую горечь слёз на губах. Или эта горечь – отчаяние, которое стальными когтями сжимает сердце?

Зажмуриваюсь. Но, очевидно, что зря, потому что перед глазами возникают картинки, как страстно, на грани грубости, брал меня Влад у стены, в кровати… Как ловил губами мои губы, шептал на ухо слова любви. До сих пор живы в памяти прикосновения его рук, как и немного горьковатый запах полыни, которым Влад всегда пахнет…

Не сдержавшись, рычу в голос.

Угораздило же меня встретить его на пороге новой жизни!

“А может… может, все к лучшему?” – робко шепчет тонкий голосок. И я не могу к нему не прислушаться.

В конце концов, благодаря Владу я узнала, что Матвей меня обманывает. Теперь нужно узнать у жениха остальную информацию. Даже интересно: будет ли он оправдываться или действительно сразу признает свою вину?

Собравшись с силами, встаю с кресла и бреду на кухню. Завариваю чай, а потом, кажется, целую вечность сижу там, смотрю в окно, в пасмурный день. Он постепенно сменяется вечером, пока обдумываю дальнейшие шаги, которым буду следовать.

“Первое: разговор с Матвеем. Второе: свадьбу действительно нужно отменить. Даже если история с его мошенничеством – неправда, после того, что у меня было с Владом, я не могу оставаться с ним. Не могу портить ему жизнь только потому, что до сих пор люблю своего бывшего… После этого нужно съехать с этой квартиры, найти себе другую. Ни в коем случае не съезжаться с Владом!”

От этой перспективы покрываюсь мурашками. Я… опасаюсь Влада. Потому что не могу ему сопротивляться. Боюсь, что окажусь в полной его власти, если мы съедемся… И я уступлю его одержимости, заражусь ею. Вновь полностью окажусь в плену этих всепоглощающих чувств… и снова буду разбита. Это пугает меня куда больше перспективы подчиниться его власти.

“А разве я уже не?.. Ведь мы до сих пор не разведены. Формально – я все еще его жена. Блин, как же все сложно!”

С этими невеселыми мыслями я и ложусь спать. Перед сном вновь пытаюсь дозвониться Матвею, но его телефон снова оказывается недоступен.

Сердито нажав на “отбой”, всё же укладываюсь. Сон настигает меня быстро. Спокойствие, которого не доставало мне ранее, наконец настигает, и я медленно падаю в черную блаженную пустоту…

Пока она резко не прерывается.

Распахиваю глаза, чувствуя странную боль в голове. Пытаюсь понять ее причину и натыкаюсь на разъяренный взгляд Матвея.

– Ну что, попалась, птичка? – бешено улыбается он мне.

И я тут же осознаю, что это не то приветствие, которого я ожидала. Потому что свет в комнате горит, а мой жених держит меня за волосы.

– Матвей… Что ты делаешь? – шепчу я, хватая его за руку. – Пусти, мне больно!

– Больно тебе, сучка? Какие мы нежные, – тихо смеется он, а затем сжимает волосы сильнее, отчего у меня слезы из глаз льются. – Так и знал, что нужно было с тобой жестче, чтобы не шалила в мое отсутствие… Но нет, я проявил доброту, а ты тут же легла под другого!

Он хватает меня за руку, рывком ставит на ноги и цедит:

– Одевайся, тварь. Быстро и тихо. Иначе пожалеешь.

Дрожащими руками натягиваю на себя одежду. Парализованная страхом, все еще не в силах поверить в происходящее, я задаюсь вопросом: неужели это тот самый Матвей, которого я знаю?

“Ненависть… Он смотрит на меня с такой ненавистью! Никогда еще так себя не вел! Да, можно сказать, что я ему изменила, но я думала, что мы цивилизованные люди…”

– В чем дело? Чувствуешь себя виноватой? – смеется он, и я понимаю, что произнесла последнюю фразу вслух. – Так это все правда? Он действительно твой муж?

– Прости, Матвей… Мы с Владом были женаты, разводились, но потом выяснилось, что в итоге нас не развели… Если бы я это знала заранее, то никогда бы не позволила нашим отношениям зайти так далеко! Я никогда бы не стала играть твоими чувствами!

Он смотрит на меня как на идиотку:

– И факт того, что вы женаты, вскрылся только после того, как я уехал в командировку? За идиота меня держишь?

Быстро надеваю на себя ветровку и тихо отвечаю:

– Все так быстро закрутилось, завертелось… Мне жаль, Матвей, но нам действительно придется отменить свадьбу.

Он фыркает, но в этом скорее больше звучит недовольство, чем боль или грусть.

– Лучше скажи мне вот что, – осторожно произношу я, отходя от него на несколько шагов. – Это правда, что ты платил мне копейки от настоящей стоимости заказов? Влад сказал, что в договоре на оформление ресторана были указаны совершенно другие цифры…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Говорю это и осекаюсь. Невольно сжимаю руки в кулаки. Лицо Матвея темнеет, но затем он улыбается. Разводит руками:

– Думаешь, я тебя обманывал? Какие еще грехи на меня повесишь, чтобы тебе стало легче после твоего предательства?

Пристально разглядываю его.

– Ты знаешь, – тихо отвечаю ему, – похоже, что мы действительно поторопились со свадьбой. И дело не в том, что я еще замужем… Мы ведь совсем друг друга не знаем. Я не могу тебе доверять, в особенности, после этого, – указываю на свою голову, все еще ощущая фантомную боль от его крепкой хватки.

Его лицо перекашивается. И в мгновение ока я оказываюсь в его руках.

– Ты еще будешь мне указывать? После того как предала меня?!

Кричу от боли. Он слишком сильно сжимает руку.

– Ну-ка выходи, дрянь! – Матвей тянет меня на выход, практически выволакивает из квартиры. А затем выгоняет во двор, насильно усаживает в машину.

– Только попробуй пикнуть. Убью, – рычит он и захлопывает дверь перед моим носом. Садится на водительское кресло. Автомобиль трогается, а я зажмуриваюсь, боясь даже думать, куда он меня везет.

“Влад… Я зря не пошла с тобой…”

Мы долго едем. Выезжаем куда-то за город, и от осознания этого страх сжимает сердце стальными когтями.

“Что он со мной сделает? Неужели убьёт?..” – до боли прикусываю нижнюю губу, вжавшись в сиденье.

Отчаяние достигает пика, и если бы Матвей не заблокировал бы все двери, я бы выскочила из машины даже на ходу. Лучше убиться таким образом, чем погибнуть от рук этого психа!

“Где были мои глаза? Почему я позволила чувству благодарности возобладать над здравым смыслом?”

– Не переживай, дорогуша, – с коротким смешком прерывает напряженное молчание Матвей. – Скоро все закончится.

– Что это значит? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Узнаешь, – ухмыляется он, бросая на меня угрожающий взгляд.

***

Приезжаем в какой-то заброшенный дом. Матвей впихивает меня туда, я влетаю в помещение и оглядываюсь.

Загорается свет.

Обстановка в доме оставляет желать лучшего. Видно, что здесь давно никто не живет. Деревянные полы скрипят под сапогами Матвея, когда он подходит ближе и командует:

– Садись.

Послушно присаживаюсь на табурет около окна, ставлю локти на стол и усталым взглядом разглядываю пузатый тусклый самовар. Матвей плюхается на односпальную скрипучую кровать и тихо смеется:

– Отсюда уже давно всё вывезли. Вот что осталось. Это дом моих родителей. Видала, из какой грязи я выбрался?

Хмурюсь. Раньше Матвей рассказывал, что его родители были успешными хирургами. Значит, врал. И теперь перестал скрывать это, а значит…

Холодок ползет по спине.

– Чего ты от меня хочешь?

Он тяжело вздыхает:

– Хотел по-хорошему, вообще-то. Но раз ты поступков не понимаешь, раз не ценишь все, что сделал для тебя, как раскрыл твой талант…

– Раскрыл талант? – эхом повторяю я. – Ты ободрал меня как липку, Матвей…

– Заткнись! – рявкает он. – Если бы этот твой Влад не вмешался, всё было бы хорошо! А теперь ему придется заплатить за твоё освобождение!

– В каком смысле?

Он презрительно морщится:

– Действительно не понимаешь? Я тебя похитил, Лида. Сейчас буду звонить твоему благоверному!

Сжимаю руки в кулаки, пытаясь справиться с дрожью. До сих пор не верю в то, что это на самом деле происходит со мной.

– Если он хочет получить свою жену целой и невредимой, значит, заплатит. Иначе… Прости, Лида, ничего личного. Я тут кое-кому задолжал большую сумму, мне бабки позарез нужны. Нужнее, чем твое целенькое личико…

От его слов меня бросает в дрожь.

Матвей ласково улыбается, но его глаза остаются пустыми. Он продолжает:

– Раз у вас такая сильная любовь, значит, ему будет не жалко продать какой-то ресторан! Конечно, вначале я планировал заработать эти деньги с помощью твоих проектов, но раз уж пошло такое дело, то все равно выкручусь и заработаю их с твоей помощью!

– За что ты так со мной? – тихо спрашиваю я.

Уже доставая телефон, Матвей тихо усмехается:

– Считай, что я – твой бумеранг, Лида. За то, что украла у своей сестры жениха.

Застываю, глядя на него. На мгновение реальность будто застывает, а затем время вновь срывается на бег, отсчитывая ход до осознания.

– Что? – тихо спрашиваю я. – Что ты сказал?

– Не притворяйся, будто не слышала, – скалится Матвей. Поигрывает телефоном и вздыхает:

– Ты кажешься такой наивной, поверить не могу, что ты увела у нее жениха. Хотя, если бы знал, что им был Влад, никогда бы не пришел к нему…

– Как ты познакомился с моей сестрой? – голос нещадно хрипит, я проглатываю тугой комок, застрявший в горле. В глаза словно песка насыпали. Я знаю, что Вера терпеть не могла меня и в последние годы мы вообще не общались, но чтобы такое…

– В клубе. Она сама подошла ко мне. У меня был не лучший период в жизни. Мы с ней разговорились, и оказалось, что она может мне помочь. Сказала, что знает отличного дизайнера, который будет впахивать за копейки и даже слова лишнего не скажет! – хищно улыбается Матвей, пристально глядя на меня. – Вы обе заклятые сестры… С такими родственниками никаких врагов не нужно! – посмеивается он. – Впрочем, наплевать, это уже не мои проблемы!

Набирает номер, раздаются гудки.

– Ты поставил на громкую связь? – шепчу я. – Зачем?

Матвей закатывает глаза:

– Ну что ты как маленькая? Чтобы напугать его сильнее… – подходит ко мне ближе, и меня окатывает волной ледяного страха.

– Что ты собираешься сделать?

Матвей широко улыбается:

– Как что? Заставить тебя кричать.

Мгновение, когда он оказывается рядом, я упускаю. Только чувствую жуткую боль в голове от того, что Матвей вновь хватает меня за волосы. Пытаюсь сдержать стон, но он, поняв это, шипит мне в лицо и встряхивает:

– Ты неправильно себя ведёшь! Ну же, будь послушной девочкой!

– Алло? – доносится из динамика сонный голос Влада. – Что тебе нужно? Вроде бы уже обо всем поговорили…

– О, нет, я не договорил! – жутко скалится Матвей.

– Мне наплевать. Я кладу трубку.

– Клади, если не хочешь узнать, что после случится с твоей подружкой.

В трубке на секунду повисает тишина.

– Что ты с ней сделал? Где она? – рявкает Влад. Сонливость из его голоса исчезает мгновенно, и я почему-то так рада этому, что хочется заплакать.

– С кем она еще может быть? Со мной, конечно. Ты такой же недогадливый, как и она, – сетует Матвей. – Два сапога пара, и оба – левые… Птичка моя, подай голос, а то твой благоверный не верит мне.

Мотаю головой, отказываясь это признавать.

“Матвей оказался полным психом… Вдруг он убьёт Влада…”

К тому же я не желаю, чтобы ресторан был продан… Если Влад вообще пойдёт на это…

– Говори, я сказал! – рычит Матвей и изо всех сил дергает меня за волосы. Крик срывается с губ, невзирая на то, что я стараюсь молчать.

– Лида! – кричит Влад в трубку. – О господи, Лидушка… – его голос наполняется яростью: – Ты, урод, если хоть волос упадет с ее головы, я убью тебя!..

– Ну что ты такое говоришь… – хихикает Матвей. – Не горячись. Пока ты делаешь все, что я тебе говорю, твоя зазноба будет цела. А если нет… – он вновь дергает меня за волосы, отчего я взвываю от боли, – … получишь свою любимую по почте. Я тебе ее отправлю по кускам.

– Ты спятил, – с отвращением выплевывает Влад.

– О, конечно, – с готовностью кивает Матвей. – Видишь ли, у меня большие проблемы. Я должен кое-кому кучу денег. Поэтому вопросы этики и уголовного кодекса меня интересуют сейчас меньше всего.

– Чего ты хочешь?

– А вот теперь ты начал задавать правильные вопросы, – Матвей хищно улыбается. – Если хочешь вызволить свою Лидушку, тебе нужно продать свой ресторан и привезти мне все деньги, которые за него выручишь. И побыстрее. А то у меня заканчивается время и… терпение…

Глава 14

Лидия

С безумной, маниакальной улыбкой Матвей гладит меня по щеке.

– Тик-так, Владик. Тик-так. Если тебе дорога жёнушка, то время пошло. Через три часа я начну кромсать её по кусочкам…

– Ты, гнида… – со злостью начинает Влад.

– Полегче, дружище, я ведь могу и передумать.

С этими словами Куприянов с силой сжимает мой подбородок в ладони, да так, что кажется, будто зубы сейчас попросту рассыпятся в труху. После – ударяет по щеке хлёстким ударом, и я вскрикиваю.

– Не смей её трогать! – грозно предупреждает Влад.

– Тебе решать, пострадает ли наша Лидушка и насколько сильно, – ухмыляется Матвей и сбрасывает вызов, не дожидаясь ответа Влада. – Ну что, Лидок? Ты бы стала делать ставку на своего муженька? Или он способен тебя кинуть?...

Матвей начинает насвистывать бодрый мотивчик, от которого мне, напротив, тошно. Теперь он снова похож на того добродушного парня, которого я знала ранее. Только одно “но” – сейчас я знаю, что это лишь маска. И почему-то я уверена, что он и глазом не моргнёт выполнить всё, что обещал Владу. А Влад… Как знать, захочет ли, сумеет ли меня спасти.

Пока я пытаюсь собраться и придумать хоть какой-то план для собственного спасения, Матвей снова кому-то звонит.

– Да, Мот? – в капризном, чуть недовольном тоне узнаю голос Веры и морщусь.

– Хеллоу! Угадай, кто тут у меня?

– Где тут и кто? – лениво спрашивает сестрица.

– Пришлось вывезти на загородную прогулку твою милую сестрёнку Лидию, – говорит ей Матвей. И обращается ко мне: – Передай привет, солнышко.

Я молчу. И лишь когда Матвей снова подходит ко мне, занося руку, резко выдыхаю:

– Привет, Вер.

– Ахахаха, – чётко произносит Вера. – Я думала, хоть немного поумнеешь, сиротка, но ты, смотрю, как была наивной ромашкой, так такой же и осталась. Запомни, что я скажу, гадина: ты сама виновата в том, в каком положении оказалась. Тебя же обмануть вообще ничего не стоит. Веришь всему, что говорят. Дура ты набитая, Лидка. Дура ты, а страдает вечно только Влад. Что тогда, когда я устроила для тебя небольшое представление, что сейчас – когда лишиться своего имущества. Ведь он же верный рыцарь, побежит тут же спасать свою принцесску из беды…

– Что ты сделала? – переспрашиваю севшим голосом. – Что за небольшое представление ты устроила?!

Сердце устремляется к горлу. Неужели она сейчас говорит о том самом злополучном вечере?..

– Помнишь, ты застукала нас в койке? – подтверждает мою догадку Вера. – Ты сбежала, даже не потребовав от своего горячо любимого Влада объяснений! А ведь стоило только попытаться с ним заговорить… Какая же ты размазня!

– Но я же видела своими глазами… – начинаю я, но Вера перебивает:

– А чего ты видела? Лежать голым не равно трахать кого-либо, – громко ржёт она в трубку. – Если тебе так интересно, то в тот вечер твой драгоценный Влад чуть не двинул кони. Я не планировала, что ему станет настолько плохо, думала, вырубит ненадолго, чтобы я успела тебя проучить. Записалась к нему на тренировку, специально потребовала именно его в тренеры. Ох, знаешь, Лидка, он был недоволен, но я пообещала заплатить двойной тариф, если он выдержит моё присутствие, и он согласился. Очень уж тебя хотел чем-то побаловать, видимо… А дальше – дело техники. Бухнула ему в воду сердечные капли, предложила подвезти до дома, когда он почувствовал недомогание. Помогла дойти до квартиры. А там его уже сморило. Раздела, прыгнула в койку, дождалась тебя. Видела бы своё лицо в этот момент, Лидка! Я была в эйфории… Ты свалила, я быстренько собралась… Скажи спасибо, что чёрт меня дёрнул проверить Влада… Видно, дозировку не рассчитала, плохо ему стало. Ну, я скорую вызвала и ушла.

Она замолкает, а у меня внутри всё сжимается. Он не врал. Он не изменял мне с Верой. Это я поверила в эту глупую ложь и сбежала. Это я связалась с Матвеем. Это я отказывалась слушать Влада.

Вера права. Я наивна и глупа. И меня легко обвести вокруг пальца. Только я во всём виновата.

И если Влад не захочет спасать меня ценой своего ресторана, я этого заслуживаю. Ведь из нас двоих предательница это я.

Прошлое

– Вера, Вера, ну, подожди! – я пыталась успеть за сестрой, но она бежала лишь быстрее. – Мама велела тебе гулять со мной во дворе.

– Да отстань ты от меня. Вот же обуза! Пусть твоя мамаша сама с тобой гуляет, тоже мне, свалились на мою голову. И зачем только папа вас притащил? Нищебродки деревенские.

– Грязная сиротка, тощая уродка! – подхватила Веркина подружка Танька. Они засмеялись. От обиды я заплакала. Но всё ещё пыталась догнать сестру.

Едва разбирая дорогу от слёз, я бежала за девочками, которые были старше и быстрее меня. Бежала, пока не споткнулась обо что-то и не упала. И тогда заплакала ещё сильнее, уже от боли.

Глядела на разбитые коленки с подтёками от пыли и ревела в голос. Думала, что Вера остановится, поможет мне, но она даже не обернулась, исчезая за углом соседского дома.

Тогда я поднялась и, прихрамывая на обе ноги, поплелась во двор. Зашла в подъезд, словно робот, не разгибая коленей от боли, поднялась на третий этаж. Но домой не пошла. Просто не смогла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Расскажи я маме, что произошло, Вере бы досталось, и она начала бы шпынять меня ещё больше. А этого мне не хотелось.

Села прямо на ступеньку, решая, как поступить. Да так и решила, что буду сидеть, пока сестра не придёт с гулянки. Очень боялась, что её отец вернётся раньше, поэтому дёргалась от каждых шагов.

Эти шаги принадлежали не отчиму. Я сразу это поняла.

Кто-то быстро взбегал по лестнице, пока моему взору не явилась лохматая тёмная макушка, а потом я увидела взрослого парня с рюкзаком, перекинутым через одно плечо. Кажется, он часто забегал после школы к своей бабушке, милой старушке, которая всегда угощала меня карамельками при встрече.

Парень затормозил.

– Что ты делаешь? Почему домой не идешь? – он присел рядом ступеньке. Я подняла на него заплаканный взгляд.

– Сижу просто. Не хочу домой, – громко шмыгнула и вытерла нос кулаком. – А как тебя зовут? Мне мама не разрешает разговаривать с незнакомцами.

– Это она верно говорит, – кивнул он. – Меня Влад. А тебя?

– Лида…

– Где коленки разбила, Лида?

– Там, – махнула в сторону улицы. – Пыталась догнать сестру, но упала.

– И что, она тебя даже не проводила домой? – поинтересовался Влад.

– Она меня ненавидит. И подружек своих настраивает против меня. Вечно от меня убегают, ещё и обзываются, – без обиняков нажаловалась ему. Родителям нашим никогда бы не призналась, а перед ним выложила как на духу.

Расправила подол ситцевого платья, впервые смущаясь потёртого рисунка. Сжала руки в кулаки.

Влад на мгновение задумался, глядя куда-то в стену. А потом повернулся ко мне и подмигнул:

– Вытри слезы и улыбнись. Я скажу твоей сестре, чтобы не задирала тебя.

Я испуганно прошептала:

– Если она узнает, что я тебе жаловалась, станет еще хуже!

– Не беспокойся, я что-нибудь придумаю, – улыбнулся он. – Обещаю, что никому не дам тебя в обиду.

– Правда? – с надеждой переспросила я..

– Конечно, – он легонько потрепал меня по голове. – Иди домой, рану нужно промыть…

– Нет. Не пойду, – упрямо возразила я.

– Хорошо, – вздохнул Влад. – Тогда пойдём в гости к моей бабушке.

И хоть мама запрещала мне ходить к чужим людям без разрешения, я впервые ослушалась её. Может, поверила Владу, а может, каким-то чудом знала, что он никогда не обидит меня.

Тогда он обработал перекисью мои разбитые коленки, а потом его бабушка угостила меня компотом с карамельками. Мы сидели на кухне, за окном буйно цвёл май и, пожалуй, впервые здесь, в Москве, куда мы переехали не так давно, мне больше не было так одиноко, ведь у меня появился самый настоящий верный друг.

Впоследствии Влад не раз помогал мне в каких-то мелочах, иногда даже просто выслушивал. Был действительно тем другом, в котором я отчаянно нуждалась. Наша связь ненадолго прервалась, когда он ушёл в армию. Его бабушки к тому времени не стало, и я не знала, как найти адрес для писем.

А потом он вернулся, устроился на работу в школу, замутил с Веркой, переехал в квартиру своей бабушки, и я даже представить тогда не могла, куда заведёт нас эта история.

***

Владислав

Время начинает свой обратный отсчет, как только я узнаю, что Лида у этого урода. Ужас пробирает меня до самых костей. Ресторан ему отдать? Да я отдам этому ублюдку всё, включая собственную жизнь, только бы она осталась живой и невредимой.

Тупо смотрю на гаснущий после разговора экран телефона. Комната плывет, отчаяние душит меня.

“Что делать? Что мне, чёрт побери, нужно сделать, чтобы вытащить её оттуда в кратчайшие сроки?”

Только сейчас осознаю, что в этой жизни, кроме Лиды, кажется, никого и не было. Нелепые отношения с её сестрой, не принесшие мне ничего, вереница безымянных девиц, жаждущих внимания… Всё это было такой ерундой.

Воспоминания о девчонке с бабушкиного дома оживают во мне, когда я сбрасываю звонок этого ублюдка. Воспоминания о том, как она сидела и дула на разбитую коленку и плакала. Сколько лет ей было? Пять? Шесть? Тогда я был школьником, заканчивающим десятый класс. И она со своими крокодильими слезами и разбитыми коленками казалась мне сущей чепухой, потому что у меня были свои проблемы.

Тем не менее я почему-то подошел к ней тогда. Почему-то подошёл…

Я всегда пытался защитить её. Но теперь чувствую себя настоящим идиотом, допустившим глупую ошибку. Самое страшное, что эта ошибка может дорого стоить Лиде.

Быстро собираюсь, звоню Денису, мужу своей сестры. Он работает в уголовном розыске. Плевать, что сейчас ночь и он, вероятно, спит рядом с Мариной.

– Алло? Какого черта ты звонишь в такой час? – сонно бухтит он.

– Дэн, Лиду похитили. Мне нужна твоя помощь.

– Что? Когда? – из его голоса пропадает всякая сонливость.

– Не так давно. Прошу, приезжай. И никому не говори об этом. Если отморозок, который её похитил, узнает об этом… – у меня перехватывает горло от ужаса. Кажется, так сильно я еще не боялся.

– Я понял, Влад. Понял. Скоро буду.

***

– Перестань наматывать круги по квартире, ты мешаешь, – бубнит Денис, осматривая квартиру Лиды.

– Да как я могу оставаться спокойным, когда знаю, что она там с ним!

– Прекрати орать и дай мне сосредоточиться, – он сурово смотрит на меня. – Я набрал своим ребятам, они проверяют все адреса, связанные с этим Матвеем.

Выдыхаю, пытаясь успокоиться. Ненароком отмечаю разобранную постель, стул, лежащий в углу… Её сумка стоит на месте, мобильник лежит на столе. Всё указывает на то, что покинула Лида эту квартиру в спешке. И не по своей воле.

– И много адресов нашли? – спрашиваю, чтобы отвлечь себя от тяжелых мыслей.

– У него квартира в центре города, но туда он навряд ли явится, – задумчиво произносит Дэн. – Эта квартира, где мы сейчас находимся, отпадает. Есть еще пара “однушек” на окраинах, он их, конечно, официально сдаёт, но туда тоже поехали. И небольшой дом в деревне.

– Пока твои парни туда доберутся, неизвестно, что он с ней сделает… – сжимаю ледяные руки в кулаки. – Ресторан… Этот подонок хочет денег. Мне нужно продать его, чтобы вызволить Лиду оттуда.

Достаю телефон, набираю знакомый номер. Дамир Агеев. Уверен, у старого приятеля есть связи, чтобы толкнуть ресторан подороже в кратчайшие сроки.

– Есть у меня человек, который может мне помочь…

– Ты совсем спятил? – приподнимает бровь Денис.

– А что предложишь мне делать? – срываюсь на крик я. – Просто сидеть и ждать, пока этот подонок перейдёт от слов к решительным действиям? Если я не продам этот чертов ресторан, он…

– Продажа ресторана не гарантирует то, что этот ублюдок не тронет Лиду!

– Он обещал!

Дэн усмехается, суёт руки в карманы брюк. На лбу бисерятся капли пота. Он тоже нервничает.

– Ты взрослый мужик, Влад, а такой наивный, – цедит он сквозь зубы. – Погоди ещё, успеешь продать весь свой бизнес. Давай дождемся информации от моих ребят.

Со злости пинаю стену ногой. Хочется выть во весь голос. Зачем, ну зачем я оставил её одну? Лучше бы настоял, чтобы она уехала ко мне домой! Да, скорее всего, мы бы поругались ещё больше, но зато Лида была бы в безопасности, а я не сходил бы с ума от незнания и жуткого ужаса!

– Думаешь, я не понимаю твоих чувств, Влад? Я не первый год замужем за полицией, прекрасно знаю, как это бывает, – его голос звучит совсем тихо. – Если с Лидой что-то случится, я ему башку сам лично оторву.

– Нет. Ничего не произойдёт. Не нужно об этом думать, не нужно мне говорить об этом, иначе я сейчас просто взорвусь! – рычу раненым волком, но замолкаю, когда слышу негромкую трель телефона.

– Да? – Денис сосредоточенно смотрит на меня, слушая, что говорят по ту сторону “провода”. – Да, да. Я понял.

– Их нашли? – тут же подхожу к нему. И тут же опускаю руки, потому что он с сожалением качает головой:

– Нет. Они были лишь в одной квартире, сейчас едут в другую.

– Давай адрес дома. Я поеду туда.

– Ты с ума сошел? А если он вооружен? Я поеду с тобой!

Спорить с ним у меня уже нет сил. Поэтому я киваю и сухо отвечаю:

– Заметано. Ты за рулем.

Глава 15

Владислав

Сердце колотится как бешеный молоток о наковальню, пока джип Дениса ревёт по разбитой просёлочной дороге. Каждый километр, каждая минута словно пытка. Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони, но эта боль – ничто по сравнению с ледяным ужасом, сжимающим горло.

“Лида. Там ли она? Что он с ней делает?”

Картины одна страшнее другой проносятся перед глазами, заставляя содрогаться. Ярость, горячая и слепая, кипит в груди, смешиваясь с беспомощностью. Почему мы не мчимся быстрее?!

– Дэн, давай! – срывается крик, хотя я понимаю, что он и так выжимает из машины все, что можно по этой скользкой каше из грязи и снега.

– Не гони лошадей, Влад, – его голос напряжён, но ровен. Руки крепко держат руль, взгляд прикован к дороге, мелькающей в свете фар. – Перевернёмся – уже никому не поможем. Ты ей нужен живой и невредимый.

В окно бьются первые редкие снежинки. Через минуту их уже миллионы – густые, мокрые, слепящие. Метель. Как будто сама природа решила восстать против нас, затянуть в своё белое безумие. Снег хлопьями лепится на лобовое стекло, дворники едва справляются. Видимости – ноль. Это отражает хаос внутри меня: ярость, страх, отчаяние – всё смешалось в бешеном вихре.

“Успеть. Главное, успеть, – мысль бьётся, как раненная птица о прутья клетки. – А если опоздаем? Если эта тварь уже... Нет! Нельзя даже думать об этом!”

Деревня возникает внезапно из белой пелены. Тёмные, покосившиеся избы, редкие огоньки. Видно, что народу здесь осталось немного. Нервы натянуты как струны. Денис сверяет что-то на телефоне, резко тормозит у высокого, глухого забора из тёмного, почти черного дерева. За ним – такой же мрачный, полуразвалившийся дом. Адрес совпадает, но, на первый взгляд, никаких следов их пребывания тут нет, света отсюда тоже не видно. Тишина стоит зловещая, нарушаемая только воем ветра и скрипом веток.

– Вот чёрт, – тихо ругается Денис, выключая двигатель. – Забор – хоть штурмуй. И свет в окнах, не понятно, то ли есть, то ли нет... Держись, Влад. План такой: находим слабое место, лезем тихо, оцениваем обстановку. Никакого геройства! Для начала – нужно только убедиться, что они здесь… Или же, что их тут нет. Да и вообще… Он может быть вооружен, мало ли. Понял?

Я киваю, но слова пролетают мимо ушей. Мозг плавится при мысли о Лиде, запертой где-то там, за этим проклятым забором. Мы быстро идём вдоль ограды. Находим искомое – старый сарайчик на соседнем участке за перекошенным от ветхости частоколом, впритык к нужному нам забору Куприянова. Крыша просела, но забраться можно. Денис уже готовится забираться, доставая пистолет из кобуры.

– Ладно, я первый, ты за мной, медленно и... Влад! Стой! – рявкает он.

Но я уже не слышу. Адреналин бьёт в виски, заглушая всё. Я цепляюсь за скользкие доски сарая, карабкаюсь на забор, ступаю по хлипкой крыше, чувствуя, как проседают под ногами гнилые доски, не ощущая ни высоты, ни опасности. В голове настойчиво бьётся всего одна мысль: “Лида!”

Перемахнув через колючую верхушку, падаю в сугроб во дворе. Поднимаюсь, не отряхиваясь. Вижу дверь дома – старую, но крепкую. Разум отключается. Остаётся только первобытный рёв внутри, требующий действия. С разбегу бросаюсь плечом в древесину рядом с замком. Раздаётся громкий треск, боль режет плечо, но дверь срывается с петель, с грохотом падая внутрь.

– Влад! – доносится яростный шёпот Дениса сзади, но я уже внутри.

Холодный, спёртый воздух, запах сырости и чего-то кислого. Тёмный коридор. Я мечусь как зверь в клетке, распахивая двери. Пусто. Пусто. Страх сжимает сердце в ледяной кулак.

“Где Лида?!”

И вот – последняя дверь в конце коридора. Едва приоткрыта. Оттуда – приглушенные звуки. Женский всхлип. Мужской голос – низкий, назидательный. Матвея.

Я врываюсь, вышибая дверь ногой.

Картина, вставшая передо мной, выжигает мозг. Лида. Моя Лида. Прижата к стене. Лицо бледное, в слезах, в глазах – животный ужас. Её кофта порвана на плече, оголяет грудь, слава богу, пока ещё прикрытую тонким кружевом. А перед ней – он. Матвей. Его спина ко мне. Он что-то шипит ей в лицо, одной рукой прижимая её к стене, а другая... другая тянется к ней, к порванной ткани. К её груди.

Кровь застилает взор.

– Убери от неё свои грязные руки, мразь! – рёв, вырвавшийся из моей груди, не звучит человеческим. Это вопль раненого зверя, готового растерзать. Я уже лечу через комнату, не видя ничего, кроме его спины и её перекошенного от ужаса лица. Весь остальной мир перестаёт существовать. Сейчас для меня есть только Лида, которую обижают. И этот недочеловек, этот паскуда, который посмел…

Я не соображаю, как оказываюсь возле него. Просто врезаюсь плечом в его спину, чувствую противный хруст костей под весом собственного тела, слышу дикий вопль. Кажется, кричит Лида. Не уверен точно.

Мы валимся на пол, и весь мир взрывается бешеной яростью. Все, что копилось часами – этот леденящий душу страх, жуткая беспомощность, жгучая ненависть – рвётся наружу сквозь стиснутые зубы.

– Тварюга! Гадина! – Каждый мой удар кулаком по его морде, по корпусу – это вопль моей души. Бью слепо, видя только перекошенное от страха лицо Лиды где-то в тумане, слыша только её истеричные рыдания.

Придя в себя, Матвей пытается вырваться из моих лап, бьёт в ответ. И даже разочек попадает – прямо в челюсть. Удар сильный, крепкий. От него я на мгновение теряю координацию, у меня темнеет в глазах. Но металлический привкус крови во рту быстро отрезвляет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Следующий его удар я уже блокирую. А потом начинаю крошить лицо Куприянова в кровавое месиво.

– Влад! Нет! Остановись! Ты же его убьёшь! – Лида голосит, я чувствую, как она хватает меня за руку, пытается удержать, но меня не остановить. Матвей подо мной оглушен, извивается, хрипит, пытается защититься. Его лицо в крови, но я не чувствую его боли. Только свою – огромную, рвущую меня изнутри.

“Она… она ещё смеет защищать его! После всего!..”

Страх за неё, испытываемый мгновением ранее, сменяется на жгучую ненависть. Пока она вдруг не голосит – так жалобно и просяще:

– Ну ты же не тако-о-ой, Влад! Мне страшно-о-о!

Занесённая для удара рука от неожиданности так и повисает в воздухе. Я останавливаюсь, тяжело дыша. На миг прикрываю глаза, чувствуя, как на плече трясётся маленькая ладонь.

– Полиция! Руки за голову! Не двигаться! – голос Дениса, резкий как удар хлыста, прорезает гул в моих ушах. Вижу его в дверном проеме. Пистолет направлен чётко на Матвея. Лицо – каменная маска, но в глазах горит нечто большее, чем долг – ярость друга, зятя.

Матвей замирает. В его мутных от боли и страха глазах мелькает животное понимание: это конец. С хрипом он медленно поднимает окровавленные руки к затылку. Я все еще сижу на нем, грудью хватая воздух, кулаки сжаты в камень, дрожь неконтролируемой ярости сотрясает меня всего. И лишь одна ниточка, что позволяет мне удержаться и не сорваться в пропасть безумия – рука Лиды, всё ещё касающаяся моего плеча.

– Влад, с него хватит. Отойди, – приказывает Денис твёрдо, пистолет ни на секунду не дёргается в его руках. – Лида, ко мне. Быстро.

Она рыдает, мотает головой, сжимает в кулак ткань моего пальто, словно боится отпустить. Я отползаю, как подстреленный зверь, медленно встаю на ноги. Медленно поворачиваюсь к ней. И Лида бросается ко мне в объятия! Впивается в меня мертвой хваткой, будто я – единственная точка опоры в этом аду. Я обхватываю её, прижимаю к груди изо всех сил, зарываюсь лицом в её всклокоченные, пахнущие страхом и пылью волосы. Этот запах – самый сладкий и самый горький одновременно.

– Ты... ты приехал... – всхлипывает она, её слезы обжигают мою шею. – Я так боялась... Он сказал... сказал, что тебе наплевать... Они оба… Ещё Вера…

– Тише, тише, Лидушка, тише, моя девочка, – мой голос хрипит, я весь трясусь. – Я здесь. Я с тобой. Всё закончилось. Всё.

Я не отпускаю её, краем глаза наблюдаю, как Денис четко командует Матвею лечь лицом в пол, ловко скручивает ему руки за спину холодными стальными наручниками. Потом он отходит, достаёт телефон. Слышу его тихий, быстрый доклад, вызов подмоги и скорой. Голос спокоен, но напряжение читается по сжатым челюстям.

Лида вздрагивает, ещё сильнее прижимается ко мне.

– Прости меня, Влад! Прости! Я была такая дура, такая наивная... Поверила ему... А тебе – нет... Не знала... – её слова тонут в рыданиях. – Даже подумать не могла, какой он на самом деле. Даже помыслить не могла, что это всё подстроила Вера!..

Я осторожно отстраняюсь, ровно настолько, чтобы увидеть её глаза. Полные слёз, бесконечного раскаяния они причиняют мне почти физическую боль. Видеть её в таком состоянии мне не нравится. Противно всему моему существу.

Пальцами смахиваю мокрую прядь с её щеки.

– Это я должен просить прощения, Лидушка, – шепчу, склоняясь ближе, ком в горле мешает мне говорить. – За то, что не уберёг тебя тогда... Не объяснил. Не добивался быть услышанным. И за то, что не уберёг сегодня. Я люблю тебя. Только тебя. Всегда. Я не изменял. Никогда. Даже не думал об этом, – слова вырываются, словно это единственная возможность рассказать ей правду. – Меня... подставила Вера, опоила чем-то. Моя вина лишь в том, что я сразу не послал её. Позволил сделать это с собой. Я ничего не помнил о том вечере. Только зал, тренировку… Смутно – как мне стало плохо. А дальше – чёрное пятно. Очнулся уже в больнице... Не мог до тебя дозвониться, а ты... ушла. Развелась. Не хотела меня слушать, слышать, видеть. Верила в то, что я мог предать тебя. Я должен был быть настойчивее, Лида. Должен был. Но был и сам разбит. Прости.

Её глаза расширяются от шока, новой волны горя.

– Влад… Не знала... Думала... О Боже, что я натворила... – Она снова прижимается ко мне. – Так легко поверила в эту ложь. И ушла. Даже не попыталась потребовать от тебя объяснений… Это я виновата. Я так долго винила тебя, а всё это время только я была виновата… Во всём… Мне так жаль, Влад. – Её рыдания становятся жалобнее, тоньше. – Это я виновата в том, что потеряла тогда ребёнка… Только я…

Я застываю. Руки невольно стискивают её плечи.

– Ты… что? – медленно спрашиваю. – Что ты сказала, Лида?! Повтори!

Она вздрагивает как от удара. Поднимает ко мне свой израненный взгляд.

– Тогда… Когда я застала тебя с Верой… Я ушла. Долго бродила по улицам, всё плакала и плакала… Я была так разбита, Влад. Я думала, ты предал меня. Так легко поверила в это… А потом я ждала первую электричку на вокзале, меня сморило. Оттуда увезли в больницу… Врачи сказали, что это из-за стресса, из-за того, что перемёрзла… Срок был очень маленький… Но я лежала и думала, что ты разрушил всё… А теперь я понимаю, что только я в этом виновата!

Она снова скатывается в рыдания. Голосит, выплёскивая всю накопившуюся боль. И мне тоже больно. За неё, мою Лидушку, которая не должна была проходить всё это в одиночку, за себя – потому что тоже этого не заслужил. И за того нерождённого малыша – мне больно, что он стал лишь разменной монетой в изощрённой попытке Веры в очередной раз пнуть побольнее сестру.

Ярость внутри сменяется тупым бессилием. Что не уберёг, что допустил всё это. Глаза обжигает от горячей влаги, мы плачем вместе. Плачем о потерянном малыше, о годах, украденных ложью, о боли, что причинили друг другу. Шепчем "прости" снова и снова, смешивая слова со слезами и поцелуями – в мокрые ресницы, виски, уголки губ. Каждое прикосновение – клятва, каждое слово – глоток воздуха.

Сквозь туман горя доносятся сирены. Приезжают полицейские, скорая. Врач хочет осмотреть Лиду, увезти.

– Нет! – Она вцепляется в меня мертвой хваткой. – Нет, только с Владом! Никуда без него!

Денис, передавший Матвея коллегам, подходит.

– Пусть едет с ней, – говорит он врачу. – Я оформлю. Он ей сейчас нужнее любого укола. Осмотрите здесь, если можно.

Врач колеблется, кивает. Осматривает быстро: шок, синяки, царапины. Ничего страшного. Физически. Душу... лечить будем.

***

Уже под утро, когда все показания сняты, Денис высаживает нас у моего дома. Мы поднимаемся в полном молчании. Тишина после нескольких часов кошмара кажется нереальной, но такой спокойной и уютной. Словно весь мир затихает, чтобы мы могли прийти в себя.

Лида сидит на диване, закутанная в мой огромный плед, как в кокон. Несу ей чашку горячего сладкого чая – руки все ещё дрожат.

– Пей, согрейся, – говорю, сажусь рядом, осторожно обнимая за плечи.

Она делает глоток, ставит чашку на журнальный столик, поворачивается. Глаза, опухшие от слез, смотрят с такой беззащитностью и мольбой, что сердце сжимается.

– Влад... – голос тихий, надломленный. – Обещай... Обещай, что больше никогда... никогда не оставишь меня одну. Как тогда. Даже если буду дуться, кричать, нести чушь или разводиться... Не отпускай. Пожалуйста.

В её словах – вся боль прошлого, весь ужас сегодняшнего вечера. Беру её лицо в ладони, чувствую под пальцами тепло и влагу новых слез.

– Клянусь тебе, – шепчу, глядя прямо в глаза. – Обещаю, Лида. Никогда больше не отпущу. Мы вместе. Будем говорить. Будем доверять. Особенно когда трудно. Потерял тебя раз из-за глупости... Но больше – никогда.

Снова говорим о прошлом. О том дне, когда она застала нас с Верой. О той боли, которую испытала. О её беременности, о которой она узнала уже после... выкидыша. О том, как она подписала развод, веря в измену, пока я боролся за жизнь в реанимации кардиологии. Каждое слово – нож, делающий глубокий надрез не в теле, а в душе, каждое признание – шаг сквозь боль к новому счастью.

– Я так ненавидела тебя... и так любила... – плачет она, прижимаясь ко мне всем дрожащим телом. – Винила тебя... За потерю ребёнка... За то, что предал… Разве я могла подумать, что Вера настолько жестока?..

– Конечно, не могла, – целую её слезы. Собираю губами каждую горькую слезинку. Хочу испить, забрать их все. – Ты всегда была другой. Слишком доброй, доверчивой к этому миру. Отчасти ведь за это я тебя и полюбил. За то, что ты так сильно не похожа на остальных. Удивительная. Прекрасная. Чуткая. Нежная. Заботливая. Верная. Я всегда тебя любил, думаю. Просто это была разная любовь. Но всегда – ты. И сейчас я люблю тебя, Лидушка. И я не отпущу тебя. Никогда больше.

Наши губы встречаются. Поцелуй начинается как утешение, обещание. Солёный от слёз, дрожащий от ужаса и облегчения. Но дрожь сменяется жаром. Горечь уступает место сладости. Глубине. Ненасытности.

Поцелуй становится глубже, отчаяннее. Руки сами тянутся друг к другу, срывая плед, скидывая одежду – ненужную преграду. Нужно чувствовать не близость, а слияние. Ощутить: это правда. Мы здесь. Мы вместе. Навсегда.

Страсть вспыхивает яростно, целительно. Не похоть. Утверждение жизни после смерти души. Клятва телами в том, что сказали слова. Лида оказывается сверху, направляемая моими руками, обхватывающими её ягодицы. Я задаю скорость, ритм, частоту возвратно-поступательных колебаний, древних как этот чёртов, порой жестокий и несправедливый мир. Жадно смакую твёрдые бусины сосков. Пальцы Лиды ласкают мои лицо и плечи, путаются в волосах. Она целует мой лоб, макушку, наслаждаясь ласками и амплитудой частых проникновений плоти в плоть. Каждое прикосновение, вздох, движение – молитва благодарности и обещание. Сгораем в этом огне, очищаясь от кошмара, возрождаясь из пепла.

Чувствуя, что уже на грани, просовываю руку между нами и ласкаю пальцем клитор. И Лида взрывается. Тихие стоны перерастают в чувственные крики. Ногти слегка царапают кожу моих плеч. И это ощущение – ощущение её искрящегося удовольствия – толкает меня к моему собственному. Совершая последние, особо сильные толчки, я выпускаю потоки семени глубоко внутри неё.

Когда волна отступает, оставляя нас изможденных, мокрых от пота и слёз, но неразделимых в темноте, я прижимаю её к себе и твёрдо знаю: мы уже прошли через самые страшные испытания. Выстояли. Наша любовь стала лишь сильнее. И теперь мы будем вместе. Навсегда.

Эпилог

Лидия

Полтора года спустя

Солнечный луч играет на паркете, пылинки танцуют в тёплом воздухе. Я сижу на широком подоконнике нашего нового дома – светлого, просторного, пахнущего свежей краской и… счастьем. За моей спиной, в гостиной, тихонько посапывает во сне наша главная драгоценность – Ванечка, устроившийся в красивой белой колыбельке на пушистом ковре, совсем как маленький медвежонок. А я смотрю в окно и ловлю себя на мысли: мы просто живем. Дышим. Ценим каждое утро, каждый смешной вздох нашего новорожденного сына, каждую чашку кофе, которую Влад ставит передо мной, целуя в макушку. Как будто не было этих месяцев разлуки, боли, недоверия. Как будто мы просто взяли паузу и теперь наверстываем упущенное время с удвоенной силой, с жадностью, зная, как хрупко это чудо – быть вместе.

Влад рядом. Он сейчас не дома – он в городе, на стройплощадке своего нового ресторана. “Нашего”, как он настаивает. Потому что дизайн – полностью мой. Он просто доверился моему вкусу, моим эскизам, моему видению. “Ты же у меня талантище, Лидусь”, – говорил он, просматривая мои наброски, и глаза его светились такой гордостью, что у меня щемило сердце. Это он подтолкнул меня создать то самое онлайн-портфолио. Сначала я боялась, сомневалась. А теперь у меня уже несколько довольных клиентов, и я чувствую крылья за спиной. Я не просто жена Влада, какой была в начале нашего пути, больше не испуганная девчонка, заключившая фиктивный брак ради прописки и севшая фальшивому мужу на шею, а жена Влада – Лидия Вяземская. Которая что-то умеет, что-то создаёт.

Мы часто ездим к бабушке. Её старый домик в деревне стал для нас островком спокойствия. Она так радовалась, когда мы приехали к ней вместе впервые после… всего. Когда больше не было непоняток и недомолвок, когда мы уже просто поставили её в известность, что снова вместе. Обнимала нас обоих, плакала, гладила мои волосы: “Наконец-то, детки, наконец-то вы нашли дорогу друг к другу”. Для неё наше воссоединение было как исцеление давней раны. И не сразу я поняла: бабушка так сильно за меня переживала всё это время, что теперь радовалась исцелению моих ран, моего разбитого сердца, склеенного Владом вновь.

Что же Матвей? Сидит. Получил свой срок – за похищение, угрозы, кучу старых делишек, которые всплыли благодаря Денису. Справедливость восторжествовала, хоть и в казённом варианте. А Вера… Вера удрала. Куда-то далеко, за границу. Словно крыса с тонущего корабля. Влад злился, конечно. Говорил, что хотел бы посмотреть ей в глаза, спросить “зачем?”. Но потом махнул рукой: “Пусть гниет там, где её не видно. Главное – она не здесь. Не может тронуть тебя”. Он доверяет Денису – тот действительно держит руку на пульсе. Если Вера хоть чихнет в нашу сторону, мы узнаем первыми. А пока… Пока она просто призрак прошлого, который больше не властен над нами. Не властен надо мной.

Семья Влада… Это отдельная история исцеления. Когда правда о Вере выплыла наружу, когда они поняли, что я была не виновницей его страданий, а такой же жертвой её подлости… Лёд тронулся. Свекровь стала звонить, спрашивать как дела. Его сестра, Марина, начала приглашать нас в гости. Племянники искренне обрадовались моему возвращению. Отношения пока осторожные, но искренне теплые. Они видят, как Влад счастлив. Видят меня – не сломленную, а живущую, любящую их сына и брата. И самое главное – они видят Ванюшку. Их внука, племянника. Это сломало последние стены.

А ещё… Влад добился своего. Наш развод признали недействительным. Для него это было принципиально – стереть ту ложную страницу из нашей истории. Для меня же главным было его кольцо на пальце, его любовь и то, что мы снова под одной крышей. Но когда он принес документы… Я плакала. Плакала от облегчения, будто гора с плеч свалилась. Мы не сошлись снова. Мы всегда были мужем и женой. Просто потеряли совместный путь на время. Сейчас я боялась даже подумать, что Матвей мог привезти меня в любой другой ресторан. Не ко Владу.

Тогда всё могло бы быть совсем иначе. Не было бы этого счастья. Мы не разобрались бы в проблемах прошлого. Я так и винила бы во всём Влада. И страдала бы без его любви без его тепла, в объятиях чужого человека, монстра по сути.

Сейчас всё настолько правильно, что сложно уложить в голове факт, что по большому счёту нас свела случайность. Или судьба подсуетилась, сталкивая нас снова вместе в самое нужное время, когда у нас ещё была возможность во всём разобраться и всё исправить, не совершить ещё больше ошибок? Я не знаю. Но знаю, что сейчас всё так, как и должно было быть изначально.

И Ваня… Наше чудо. Наше исцеление. Когда я узнала о беременности, боялась до ужаса. Боль прошлой потери всё ещё сидела во мне глубокой занозой… Но Влад… Он был моей скалой. Моим защитником. Он читал мне вслух книги о беременности, ходил со мной на все УЗИ, замирал от того же безграничного счастья, глядя на экран. Готовил мне странные, но полезные блюда по ночам. Массировал отекающие ноги. Разговаривал с животиком, называя его “наш богатырь”. А в роддоме… Он был со мной всё время. Держал за руку, вытирал пот, подбадривал. И когда Ванечка издал свой первый крик… Я видела слёзы на его глазах. А ещё – невероятную гордость, обожание и такую нежность, когда он впервые взял на руки этот маленький теплый комочек.

“Спасибо, Лидушка, – прошептал он мне, целуя в лоб. – Ты подарила мне целую вселенную”.

Он – потрясающий отец. Терпеливый, заботливый, готовый вставать ночью, чтобы сменить подгузник, покачать. Его глаза светятся, когда он проводит время с сыном.

Сегодня мы снова едем к бабушке. Впервые с тех пор, как Ванька родился. Влад не только заботливый отец, но и гиперопекающий, поэтому внимает рекомендациям специалистов, утверждающих, что первые месяцы жизни круг общения младенца должен быть весьма ограничен. Он скрипя зубами принимал в гости своих родителей и семью сестры, а уж переспорить его о поездке к бабушке, которая не могла оставить ни на минуту своё хозяйство и огород, было попросту невозможно. Но я и не спорила. В конце концов он такой же родитель, как и я. А ещё он мудрее, опытнее и действительно желает нам только лучшего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В машине пахнет свежестью, детской присыпкой и пирогами, которые я испекла утром. Ванечка мирно сопит в своем автокресле. Влад одной рукой уверенно держит руль, другой – мою руку. Его большой палец нежно трёт мою ладонь.

– Готова? – улыбается он, сворачивая на знакомую дорогу к бабушкиному дому.

– Уже давно, – отвечаю я, глядя, как в окне мелькают знакомые поля, леса. Сердце наполняется предвкушением, и этот трепет отбивает желание закатить глаза или показать мужу язык.

Бабушка уже ждёт на крыльце, прикрыв глаза от солнца ладонью. Увидев нашу машину, она расплывается в самой широкой, самой счастливой улыбке. Мы останавливаемся. Влад выходит, обходит машину, открывает мне дверь, а потом осторожно, как самую хрупкую драгоценность, достает из автокресла Ванечку, закутанного в мягкий плед.

– Бабуль-красотуль, встречай самого важного гостя! – кричит Влад, поднимая сына повыше. И в этом простом жесте олицетворяется его бесконечная любовь, огромное счастье и невероятная гордость.

Мы подходим к крыльцу. Бабушкины глаза, мудрые и добрые, наполняются слезами. Она протягивает руки, дрожащие от волнения.

– Бабуль, знакомься, – говорю я тихо, голос дрожит от нахлынувших чувств. – Твой правнук. Иван Владиславович. Ванечка, сынок, а это наша любимая бабулечка, баба Аля.

Влад бережно передает спящего Ванюшку в её объятия. Бабушка прижимает его к себе, закрывает глаза, шепчет что-то, напоминающее быструю молитву, целуя его в пушистую макушку. Её морщинистая щека ложится на его пухлую щечку. Солнце ласкает их обоих золотым светом.

Я смотрю на эту картину: на бабушку, держащую нашего сына, на Влада, стоящего рядом и смотрящего на них с такой нежностью и гордостью, что дух захватывает. Чувствую его руку, обнимающую меня за плечи, притягивающую к себе.

Тишина. Только пение птиц и тихое посапывание Вани. И внутри меня – абсолютное, безмятежное счастье. Оно не громкое, не кричащее. Оно тихое, как этот летний день, глубокое, как взгляд моего мужа, и прочное, как земля под ногами. Мы прошли через бурю и вышли из неё. И теперь просто стоим здесь, в тепле и свете, держась за руки, глядя на наше будущее – спящее на руках у самой мудрой из женщин. Жизнь продолжается. И она прекрасна.

___

Горячая и эмоциональная соавторская новинка

РАЗВОД. ЗАСТАВЬ МЕНЯ ВЛЮБИТЬСЯ СНОВА

Виктория Кожухова

,

Екатерина Дибривская

– Я ухожу.

Эти слова словно гром среди ясного неба.

– Как уходишь? – шепчу, сжимая ледяные руки в кулаки. – Почему? С утра же все хорошо было…

– Это у тебя хорошо, – муж смотрит безучастно. – Но не у меня. Посмотри на себя, в кого превратилась… Ты бездетная, старая… Ничем не напоминаешь мне ту, в которую я когда-то влюбился. А она… У нас с ней ребенок будет.

– Она?..

– Да, – прямо смотрит, кажется, все уже давно решил. – Моя любовница. Она беременна от меня.

После 23 лет брака муж сказал, что уходит от меня в новую, счастливую жизнь. Его избранница молода и беременна… А ещё работает с нами в одной фирме. Мало мне несчастий и грядущего развода, так ещё и угораздило проснуться в постели с боссом после корпоратива! И, кажется, он рассчитывает на продолжение. Вот только никакого продолжения не будет, ведь он молодой красавчик и бабник, а моё сердце навсегда разбито от предательства…

В тексте:

измена, развод, женщина за сорок, разбитое корыто, секси-босс чуть помоложе, который попытается добиться расположения нашей сопротивляющейся дамы, горячие сцены, эмоции, романтика, страсть… и, конечно, хэ, но не для всех!

ЧИТАТЬ:

Конец