Ржавая Нежность. Часть 3

– Итак, правила простые, как хуй в сортире, – провозгласил он. – Дурак. Кто проиграл – тот раздевается. По одной шмотке за кон. Волк, ты понял? Твою майку уже предвкушаю! – Он подмигнул мне. – А ты, бомбочка, не волнуйся, мы тебя бережно разденем. Шаг за шагом. Карта за картой.

Волк молчал. Он стоял чуть поодаль, прислонившись к крылу «японца», сигарета дымилась у него в пальцах. Его серые глаза, холодные и оценивающие, не отрывались от меня. Он изучал не карты, а меня. Мою позу на краю верстака, как я перекрестила ноги – нарочито небрежно, но так, чтобы кожа платья натянулась еще сильнее на бедре. Он ловил микродвижения, считывал напряжение в мышцах шеи, едва заметное учащение дыхания. Он знал. Черт возьми, он чувствовал этот ток, бегущий под моей кожей, это сладкое, опасное возбуждение. Его губы тронула едва уловимая усмешка – хищная, понимающая.

– Тасуй уже, – буркнула я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Или пальцы от сала не слушаются? Боюсь, к утру не начнем.

Медведь фыркнул и с грохотом шлепнул колоду на ящик.

– Раздаю! Писечке первой – ей виднее, с кого начинать издевательство!

Карты шлепались липкими пятнами. Шестерка треф. Восьмерка бубен. Король червей. Туз пик. Не ахти. Я собрала их в веер, стараясь не смотреть на Волка. Его взгляд был физическим прикосновением. Горячим и грубым.

– Поехали, уебки, – процедила я, бросая шестерку треф в центр. – С вас, медвежья жопа, начинаем. Скидывайтесь, не задерживайте очередь.

Игра началась. Грубая. Агрессивная. Насыщенная.

– Ой, бля, Волк, смотри, она короля червей выложила! – ревел Медведь, – Это тебе не сигнал, красотка? Может, хочешь королевского хуя? У нас тут как раз один король без королевства завелся! – Он пнул ногой Волка.

Волк молча сбросил валета бубен, бивший мою восьмерку. Его глаза все так же сверлили меня.

– Королевский – это для принцесс, – парировала я, забирая взятку. Мои пальцы слегка дрожали. – А я, медведь, больше по медвежатам. Маленьким, пушистым... и беспомощным. – Я бросила взгляд на его ширинку. – Твой-то не уснул там случайно?

Медведь залился громовым хохотом, хлопая себя по ляжкам.

– Ох, писечка! Острая! Не, мой-то, красотка, не маленький и не пушистый! Он как дубина! Готов тебе продемонстрировать! Волк, слышишь? Она мои яйца на расстрел просит!

Волк наконец оторвал взгляд от меня, посмотрел на карты. Выложил десятку пик.

– Демонстрируй потом, бык. Сейчас карты. И не путай колоду своими слюнями.

Атмосфера накалялась, как перегретый мотор. Дым сигарет висел сизой пеленой. Повисло хриплое дыхание Медведя, тиканье капающей воды из угла и мое собственное сердце. Я выиграла первую взятку. Потом вторую. Мои берцы четко стучали по ножке верстака в такт моему внутреннему ликованию.

– Опа, бомба в ударе! – Медведь почесал щетину. – Волк, ты чего вялый? Думаешь, как бы не светить своим прессом-призраком? Или боишься, что твой друг детства разденется первым и ты завидуешь его мощи? – Он выложил короля пик, побив мою даму червей. – Ха! Отдавай, красотка! Эта взятка – моя, как твоя попка будет!

– Мечтай, сало, – огрызнулась я, но внутри что-то екнуло. Он начал ловить ритм. Волк молчал, но его игра стала точнее, расчетливее. Он не просто бил карты, он предугадывал. Его холодный, аналитический ум работал на полную катушку. Он видел мои слабые места. Видел, как я чуть дольше задерживаюсь на козыре, как нервно сжимаю карты, когда на руках хлам. Он читал меня как грязный похабный комикс.

– Твоя фантазия, Медведь, – Волк наконец заговорил, выбрасывая туза. — Не пугай девушку. Она, гляжу, и так слегка... влажная от напряжения. – Его взгляд скользнул по моему лицу, потом вниз.

– От напряжения? – заорал Медведь, выкладывая карту. – Да она, Волк, от твоих глаз, как сучка на прогулке! Гляди-ка, аж платье лоснится! Ты его, что ли, смазал? Или это ее натуральная смазка?

Жар бросился в лицо. Я невольно сжала колени. Кожа платья действительно стала липкой от пота, обтягивая еще сильнее. Возбуждение превращалось в жгучую волну между ног. Ненавидела их. Ненавидела его, Волка, за эту пронзительную наблюдательность. И обожала этот момент. Этот грязный, унизительный, пьянящий риск.

– Заткнись, туша, – прошипела я. – Твои мозги лоснятся от жира. – Я бросила карту – девятку червей. Надеясь, что козыри кончились.

Но Медведь с торжествующим ревом швырнул на нее десятку червей. – Бью! Ага, писечка! Попалась! Эта взятка – моя! Как и твое платье скоро будет! – Он захохотал, собирая карты.

Волк молча сбросил карту. Его взгляд был тяжелым, как свинец. Он понял. Понял, что я занервничала. Понял, что Медведь нащупал слабину. Они обменялись быстрым взглядом – не сговариваясь, но с полным пониманием. Союз против меня. Два хищника, почуявших кровь. Мое сердце упало куда-то в сапоги.

Игра превратилась в бойню. Мои ходы предугадывались. Мои козыри бились их козырями. Медведь орал похабности, отвлекая, а Волк методично, холодно вырезал мои шансы. Я чувствовала, как контроль ускользает. Возбуждение смешивалось с паникой. Сладкая дрожь – с ледяным страхом провала.

– Ой, что это, красотка? – Медведь сладко потянул, когда я не смогла побить его валета треф. – Руки затряслись? Или там, под платьем, уже так мокро, что карты не держатся? Не волнуйся, сейчас мы тебе поможем! Снимай берцы! Первая вещь – долой! Пора ножки показать!

Я впилась ногтями в край верстака. Берцы? Это не просто обувь. Это броня. Последний рубеж. Но правила есть правила. Я нагнулась, пальцы дрожали, когда я расстегивала молнии. Грубый звук разорвал тишину. Сняла сначала один тяжелый ботинок, потом другой. Бросила их на пол с глухим стуком. Ноги в белых в белых носках казались удивительно хрупкими на фоне грязного бетона.

– Опа! – Медведь присвистнул. – Ножки-то какие! Точильные бруски, блядь! Берцы скрывали конфетку! Волк, гляди, лодыжки тонкие! Как у балерины!

– Заткни свою пасть, сало, – я попыталась парировать, но голос сдал, стал чуть выше.

Они играли еще жестче. Теперь я была босиком. Теперь они знали – броня треснула. Волк методично выбивал из моей руки сильные карты. Медведь, словно разъяренный бык, давил тупой силой, скидывая все подряд, лишь бы не дать мне собрать взятку. Его грубые шутки стали острее, унизительнее.

– Ну что, бомбочка, как носки? Не жмут? – он осклабился, забирая мою даму пик своим тузом. – Скоро и их снимешь! Предвкушаю твои пальчики! Чистые? Или тоже в масле? А может... – он понизил голос до грязного шепота, – ты их под платьем держишь, когда возбуждаешься? Чешешь свою кисочку?

Я сглотнула ком. Жар пылал на щеках, но между ног – пылало сильнее. Эта грубость, этот наглый, животный интерес... Это било точно в цель. Я выложила карту наугад. Проиграла взятку.

– Носки – долой! – рявкнул Медведь, хлопая ладонью по ящику. – Показывай пальчики, красотка! Гараж требует жертв!

Мне пришлось наклониться. Снять сначала один носок, потом другой. Кожа ступней коснулась холодного, шершавого бетона. Мурашки побежали по спине. Мои ноги, бледные в полумраке гаража, казались теперь абсолютно голыми, беззащитными. Волк не отрывал взгляда. Он смотрел на мои ступни, потом медленно, как сканер, поднял взгляд по ногам вверх, к тому месту, где заканчивалось платье. Его лицо было каменным, но в глазах горел азарт. Охотника. Техника, видящего слабое звено в механизме.

– Ого! – Медведь свистнул. – Ножки-то белые! Как у монашки! Только монашки, блядь, не в кожаном платье без трусов сидят! – Он заржал. – Признавайся, писечка, там уже все проветривается? Или ручеек бежит?

– Твой рот – ручеек дерьма, – выдохнула я, пытаясь собраться. Но руки тряслись сильнее. Карты путались. Я видела их взгляды – Медведя, жадного и туповатого, Волка – пронзительного, аналитического. Они меня разоблачили. Они видели мой страх. Мое возбуждение.

Волк начал подкидывать мне карты, которые я вынуждена была забирать. Медведь бил козырями, не давая сбросить хлам.

Я проиграла следующий кон. Отчаянно. Унизительно. С картой-двойкой в руке, которую мне подсунул Волк, и которую Медведь тут же прикрыл своим королем.

– Опа-опа! – заорал Медведь, вскакивая. – Писечка в дураках! Что снимаем, красотка? Платье? Или трусики? Выбирай.

Тишина. Густая, как масло в поддоне. Даже капающая вода замолчала. Волк замер. Весь гараж ждал. Воздух звенел от напряжения и пошлого предвкушения.

Я сидела на верстаке. Босиком. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди и шлепнется на пол. Жар пылал по всему телу, сосредотачиваясь внизу живота, превращаясь в пульсирующий, влажный комок. Страх? Да. Унижение? Безусловно. Но сквозь них прорывалось что-то другое. Темное, запретное, невероятно сладкое.

Я медленно, очень медленно, соскользнула с верстака. Бетон был ледяным под ступнями. Я сделала шаг вперед, к ящику, где лежали карты. К ним. К Волку и Медведю. Медведь тяжело дышал, его глаза округлились, как у ребенка перед витриной игрушечного магазина. Волк не двигался, только его взгляд прожигал меня насквозь.

Я медленно встала с верстака. Руки поднялись к молнии на спине. Крошечная бляшка, холодная под пальцами. Тишина в гараже стала звенящей, несмотря на рвущие барабаны. Две пары глаз. Волк замер, Медведь затаил дыхание...