То лето (глава 2)

1.

За ужином мы ели в тишине. Только стук вилок, гудение комара и редкие фразы Саши, брошенные в сторону Лёши. Костя почти не говорил. Но взгляд его цеплялся за меня. Неспрятанный. Тёплый, наглый. Как у того, кто уже попробовал - и хочет ещё.

Ночью дом выдохнул. Старые доски скрипели, ветер хлопал ставнями. Я не спал. Лежал на спине, вспоминая, как рот племянника двигался на мне, как пальцы касались груди и как легко я сломался. И то, как Костя всё провернул, меня возбудило. Но как только моя рука коснулась моего члена, меня прервали.

Дверь открылась без стука. Тихо. Лишь дыхание.

- Ты не спишь, - прошептал он.

Это был не вопрос.

Я не ответил. Просто смотрел.

Костя подошёл, лёг сверху - будто мы уже договорились. Без слов. Его кожа была горячей, пахнущей молодостью и слегка потом. Он не стал целовать. Он просто сел на меня, прижав руки к моим плечам. Он двигался умело, его член касался моего живота. Я стонал, получая удовольствие не только физическое, но и духовное. Костя, мой племянник, моя родная кровь...

- Теперь я, - сказал он. - Ложись.

Я послушался. Повернулся на живот. Сердце стучало - не от страха, от ожидания. От этой странной, запретной, возбуждающей отдачи.

Костя скользнул между лопаток, он целовал меня, гладил, кусал. Руки держали меня крепко, почти властно. Он облизывал меня вдоль позвоночника, а потом дул на него - чувство приятное, волнующее. Его грудь упиралась в мою спину, он дышал тяжело. Когда он вошёл - медленно, но решительно, я стиснул зубы. Было больно. Жгло - я давно не позволял парням входить в меня, особенно таким молодым. Но ещё сильнее жгло осознание того, что я позволил. Я хотел.

Он двигался во мне уверенно. Плавно. С силой. Каждое движение - толчок, глубокий и точный. Я чувствовал его член внутри, каждое движение. Он был большой, растягивал моё отверстие. Мой племянник - мой мужчина. Он держал меня за бёдра, чуть приподняв, и я чувствовал, как он заполняет всё - не только тело, но и голову. Он стонал - глухо, гортанно, и это возбуждало меня так, что я сжимал простыню и не знал, где кончаюсь я и начинается он.

Когда он ускорился, я почти закричал - не от боли, от напряжения, которое рвалось наружу. Он стонал вместе со мной. Мы не только двигались, но и наслаждались в такт друг другу.

Он сжался, замер глубоко, и я почувствовал, как его тело содрогается, - я почувствовал тепло его спермы внутри и кончил тоже, не прикасаясь к себе.

Он вышел не сразу - лёг на меня, всё ещё будучи внутри. Дышал в шею. Потом поцеловал в плечо.

- Ты вкуснее, чем я думал, - прошептал он. - И твой голос, когда ты стонешь...

Я засмеялся. Устало, тихо, немного смущённо.

- Ты маленький ублюдок, - сказал я.

- Может быть, - кивнул он. - Но теперь ты мой.

2.

Дом просыпался медленно. Я проснулся первым - по привычке. Голова гудела от недосыпа, тело ныло, особенно очко, но ныло сладко. Внутри ощущалось тепло, почти стыдливое удовлетворение.

Я накинул майку, босиком прошёл по холодному полу - он бодрил. Кухня ещё спала. Только с улицы доносилось жужжание пчёл и шелест листвы.

Хотел зайти за полотенцем в дальнюю комнату - рядом с той, где спали племянники, - и тут услышал шлепки и стоны из комнаты пацанов. Я бесшумно подошёл к двери и легко, как можно тише, открыл её. И замер...

Костя стоял на четвереньках на кровати, полностью обнажённый. Спина выгнута, волосы прилипли к шее. Лёша - за ним. Сжав бёдра брата крепкими руками, он входил в него жадно и ритмично. Весь в движении, в пыхтении, с прикушенной губой. Его тело работало, как пружина - мощно, без пауз.

Костя стонал. С приглушённым хрипом. Не сопротивлялся. Напротив, сам подставлялся, будто вымаливал толчки сильнее. Его голос был другим - не таким, как со мной. Более покорным. Мокрым.

Я застыл. Не мог ни уйти, ни отвернуться. Только дышал - часто, тяжело, как будто снова в бане. Пахло спермой, потом, чем-то звериным.

- Да, да... ещё... - выдохнул Костя и прижался лицом к матрасу.

Голос его был почти визгливым.

Лёша ударил ладонью по его бедру и вжался глубже. Кровать скрипнула. Его яйца хлестали по телу брата. Он рычал, говорил, что Костя его шлюшка. Это было дико. И при этом - гипнотически. Я не знал, что шокировало меня больше: сам факт того, что вижу, или то, как сильно я хотел быть там, на месте любого из них.

Когда Лёша сжал пальцами затылок Кости и начал вбиваться мощнее, я тихо закрыл дверь. Без звука. Спина была мокрой от пота. Сердце колотилось, как после бега.

Они...

Я сел на кухне. Смотрел в окно. В голове - пустота. На шее - пульс. Внизу живота - напряжение, которое снова хотело вырваться.

Костя не только мой. И никогда не был им.