Печалька пишет дневник 8. Из книги Дневник проститутки

Каждый раз, когда Маргарита уезжала кататься с Вячиком, Глеб Сергеич выпивал бутылку, а то и две красного вина и ложился спать. Иногда я подглядывала в дверную щелку, как Глеб Сергеич раздевается и укладывается в постель. У него были трусы в клеточку и мускулистые, волосатые ноги. И каждый раз, когда я подглядывала за ним, мне вдруг, внезапно, хотелось залезть к нему в постель и стянуть с него эти трусы в клеточку. И я уже понимала, что это только вопрос времени, когда я взаправду окажусь в постели с Глебом. Как тигр в лесостепях Южной Африки, я терпеливо ждала, когда большая, белая, симпатичная мышь по имени Глеб Сергеич окажется вблизи от моих мощных когтей и острых клыков.

В субботу, 6 августа, мы с Лукерьей Поликарповной наблюдали грандиозный скандал. Приникнув к дверной щели, мы услышали следующее:

-Ты где была? Ты почему на звонки …!!!!

-Занята была, вот и не… !!!!

-Чем это ты всю ночь… ????

-А вообще не твое… собачье… !!!!

-Ах, собачье, а, ну, поди сюда…!!!!

-И не указывай мне, куда мне ходить и с кем мне…!!!!

-Ай! Ты что??? Положи ремень!!!

-Снимай… я тебе покажу собачье…!!!

Тут мы с Лукерьей Поликарповной переглянулись, и приняли единогласное решение по очереди подглядывать в замочную скважину, чтобы понять, не пора ли прийти Маргарите на помощь. Первое, что я увидела в комнате Глеба и Марго, была разобранная тахта, на которой валялась смятая одежда Маргариты, ее туфли на шпильках, и ее чемодан на колесиках. Помимо всего этого, на тахте лежала сама Маргарита и очевидно было, что помочь ей уже не удастся. Футболка Маргариты была задрана выше талии, ее попа была оголена и Глеб Сергеич, стоявший рядом с тахтой, хлестал Маргариту ремнем по ягодицам. Маргарита визжала и вырывалась. Я уступила место у замочной скважины Лукерье Поликарповне, она посмотрела на творящийся за дверью беспредел и развела руками:

-Наказывает он ее… - прошептала она мне на ухо, как будто я и сама об этом уже не догадалась.

-И что теперь? - спросила я старушку.

-А теперь ничего… не надо ей было гулять с соседом с Заречной… Как там его… ?

-Вячик! - напомнила я Лукерье Поликарповне.

-Вот! Не надо было ей гулять днями и ночами с этим вашим…

-Вячиком! - снова подсказала я Лукерье.

-Да! Вот именно с ним ей и не стоило… - прошептала старушенция, но тут дверь открылась, и мы с Лукерьей Поликарповной получили по лбу. Мимо нас, в одной белой футболке и босиком, сияя голым задом, пронеслась Маргарита.

-Вы чего, женщины? - вслед за тем раздался неодобрительный голос Глеба, - Кто вам разрешил у двери подглядывать?

Мы с Лукерьей вздрогнули при виде Глеба с ремнем в руках , и стали малодушно прятаться друг за друга.

-Ой, куда это она с голым задом побежала? - запричитала Лукерья Поликарповна.

Я выглянула в окно, проследила за направлением бега Маргариты, и пояснила собравшимся:

-На Заречную, к Сазоновым!

-Мать, собери Риткины вещи в чемодан! Галка! Отвезешь Риткин чемодан к Сазоновым! - распорядился Глеб Сергеич. Мы с Лукерьей побежали выполнять, что нам было велено, а когда все было сделано и мы вернулись на веранду, Глеб с мрачной решимостью открывал первую бутылку вина. Мы, все трое, присели вокруг круглого стола, застреленного синей клеенкой, и Глеб налил Лукерье Поликарповне рюмку вина. Когда же я потянулась за бутылкой, Глеб Сергеич дал мне по руке и сказал:

-Рано тебе еще пить!  

В тот самый вечер, когда выпоротая Маргарита сбежала к Вячику, я поняла, что пришла пора решительных действий. В отличие от Глеба и его мамаши, я в тот вечер была совершенно трезвая, поскольку Глеб так мне и не налил ни одной рюмки. До самого вечера, я сидела за столом рядом с Глеб Сергеичем, и смотрела, как Глеб постепенно напивался. После первой бутылки вина, взгляд Глеба затуманился, и он пересел в кресло. Я погладила его волосы, и он не отстранился от меня. Мне хотелось чем-то утешить Глеба Сергеича, но я не знала, как. Ну, понимаете в чем дело, Глеб Сергеич - это такой человек, которого хочется утешать. Представьте себе такого качка под метр девяносто, с черными волнистыми кудрями и голубыми глазами. Когда такой человек страдает, его невольно хочется утешить. Ну, и минет ему сделать, лично мне давно хотелось.