Печалька пишет дневник 3 aka Дневник проститутки

В субботу, 11 июня, родичи повезли меня на дачу. Дачей мы именовали дом в старинном дачном кооперативе Покровское, по Казанской железной дороге. Дом был деревянным, двухэтажным, с большой верандой и кустами махровой сирени, которые разрослись так сильно, что самого дома, как такового, не было видно с дороги, если не приглядываться. Дом был построен еще моим прадедом, где-то в середине двадцатого века, и достался моему отцу по наследству. Когда папа заносил наши вещи в дом, Зинда посмотрела на меня прищурившись, подняв левую бровь. Ее взгляд буквально означал:

-Только попробуй мне что-нибудь здесь учудить…

Я в ответ посмотрела на Зинду, думая при этом:

-Что бы такого мне здесь учудить…

И, в первый же вечер, я подружилась с лягушкой. Она пела как птица, клянусь вам! Лягва сидела на дорожке и выдавала такие трели, как будто забыла, что она -лягушка, а не соловей. При этом, сама лягва была толстая, надутая, объевшаяся подмосковными комарами и слепнями. Разумеется, вокальные способности данной лягушки нельзя было оставить без внимания. Так что, ближе к вечеру, я поймала поющую лягву, накрыв ее собственной панамой. Затем, я принесла ее в кухню и, завернув салфеткой, положила в глубокую корзинку, где мы хранили хлеб. Мой расчет был прост: Зинда потянется доставать хлеб из корзинки перед ужином, а достанет жабу.

-Будет прикольно посмотреть на лицо Зинды, когда у нее в руках окажется поющая жаба… - так думала я, заворачивая жабу в салфетку, как будто я пеленала младенца. Клянусь вам, жаба смотрела на меня с удивлением, как будто не ожидала, что в этот вечер ее вокальные данные будут так высоко оценены.

В тот же вечер, проводив папу обратно в город, мы с Зиндой сели ужинать. Ужинали мы обычно на веранде, за круглым столом, покрытым синей клеенчатой скатертью. Когда Зинда ушла в кухню, чтобы принести корзинку с хлебом и поставить ее на стол, я морально приготовилась. Я знала, что жаба меня не подведет.

И вот, наконец, корзинка с хлебом и жабой оказалась на столе. Зинда взяла хлебный нож, потянулась за буханкой хлеба, и тут внезапно, из корзинки ей в объятья выпрыгнула жаба.

Я никогда не предполагала, что Зинда может так громко вопить. Мы с жабой этого, прям скажем, не ожидали. Мы с жабой быстро выпрыгнули из-за стола, и покинули веранду вместе. Однако, дальше наши пути разошлись: жаба поскакала петь свою вечернюю арию под кустами сирени, а я отправилась в гости к своим дачным знакомым, братьям Сазоновым, которые жили на Заречной. Вслед нам с жабой неслись крики Зинды:

-Все отцу расскажу!!! … Куда побежала? … А ну-ка вернись!… Я тебя щас!!!

Но нам с жабой незачем было возвращаться на веранду: ничего хорошего, помимо Зинды и прутьев сирени, нас на веранде не ожидало. А получить прутьями сирени по попе ни мне, ни жабе не хотелось.