Фар. Его игрушка на тридцать дней. Глава Секс игрушки рассказы

Глава 1

— Мам, что врачи говорят? — буквально кричу в трубку, так как мама совсем раскисла. Нужно ее встряхнуть.

Она постоянно плачет, а вот я свою цистерну уже, видимо, выплакала ночью в подушку. Нет больше слез. Не показываю их Ромке. Держусь и маму пытаюсь настроить.

— У Ромы почка одна почти отказала, вторая тоже там… Рая… — Снова слышу плач в трубке.

— Мама, перестань плакать. Держи себя в руках. — Иногда я чувствую себя гораздо взрослее нее. — Что врачи говорят?

— Что не дотянет он до пересадки. Что с его редкой группой… Мой мальчик…

— Мам, я скоро приеду. Слышишь? Сейчас отработаю смену и приеду.

— Успеешь до девяти? Мне же на работу сегодня.

— Постараюсь успеть. Если что попроси медсестру, чтобы приглядела за Ромкой. А я отпрошусь, — лгу маме. Мне не удастся отпроситься, и так часто сбегаю. Эта работа — неслыханная удача, а я ей разбрасываюсь.

Но нет у меня выхода.

— Жду тебя, Рая.

— Все, мне пора.

Возвращаюсь на кухню. Начальство мной недовольно. Шеф-повар смотрит косо, да и управляющий тоже.

Не всем студентам техникума индустрии питания удается устроиться на работу в такой крутой ресторан. Но мне удалось. Я победила в кулинарном конкурсе, и выигрышем была недельная стажировка в лучшем ресторане нашего города.

Отработав неделю, я получила приглашение перейти на постоянку. И вот я работаю почти полгода. Мне даже подобрали индивидуальный график, чтобы с учебой могла совмещать. Чем-то я все-таки приглянулась шеф-повару.

В выходные я в ресторане с трех и до последнего гостя. В будни — до двенадцати ночи, и то не всегда. Когда мало гостей, половину поваров отпускают пораньше.

Но сегодня не тот день. Сегодня наш ресторан вновь на спецобслуживании. Такое частенько бывает.

Чаще всего в нем проходят мероприятия: свадьбы и юбилеи. В заведении есть большой банкетный зал, который вмещает много народу.

Но сейчас не банкет.

Сейчас в нашем ресторане ужинает самый известный человек города. Кто он?

Бандит? Криминальный авторитет? Бизнесмен?

Наверное, всего понемногу. Он могущественный и очень богатый, раз может позволить закрыть целое заведение для себя одного.

Для него есть отдельный VIP-зал. Он обычно пустует, ждет своего гостя.

И сегодня гость тут. Повсюду его охрана: высокие громилы, которые еле вмещаются в дверной проем. А еще склоняют голову, когда заходят, вероятно, чтобы не удариться.

Эти мужчины все в татуировках, рисунки даже на лицах. Страшные, жуткие.

Хорошо, что я работаю на кухне и не контактирую с ними. А какого девочкам-официанткам?

Новенькие обычно впадают в ужас, когда видят их впервые. Еще бы. Их так много.

Человек десять, не меньше. И все они охраняют одно человека — Фархада Хаджиева. Главу их группировки, или как там они себя называют.

Я видела его пару раз, мельком. Неприятный тип. Сразу понятно, что он преступник. Злодей из боевиков. Тот, кому все подчиняются, стоит отдать короткий приказ.

Тот, чье имя боятся произнести. Боятся даже взглянуть на него…

И сегодня я планирую с ним поговорить.

***

Лида берет поднос. Стейк с кровью, что я приготовила, ставлю на стол раздачи.

Знаю, что Лида идет туда, к нему. И это мой шанс, пока управляющий вышел покурить. Глубокий вдох и…

— Можно я за тебя отнесу? — спрашиваю коллегу.

Мы с Лидой хорошо общаемся, даже в кафе как-то ходили. Но сейчас моя просьба ее напрягает.

— Зачем?

Уставилась на меня официантка.

— Мне надо, пожалуйста.

— Рай, тебе нельзя туда. Если Тамара увидит, мне конец. А если ты перед гостем…

— Лида, мне надо, — уверенно чеканю каждое слово. — Вопрос жизни и смерти. Пожалуйста.

Взмолилась я в надежде, что ее проберет.

Так и вышло. Нехотя вручает мне поднос.

— Только быстро. Молча поставила и ушла. Он не любит, когда официантки долго трутся. Глаза в пол и за дверь. Поняла?

— Поняла.

Киваю, выслушав подробную инструкцию. Но у меня другой план. Мне нужно с ним поговорить.

В банке мне отказали в кредите. Маме тоже. Мы и так уже по уши в долгах и займах.

Моей зарплаты ни на что не хватает, маминой тем более. Все уходит на Ромкины лекарства. Аппарат недавно купили, чтобы он мог находиться дома, а не постоянно лежать в больнице.

Мама работает в ночь, два через два. Я в день. Так и меняемся.

Но сейчас нам срочно деньги нужны. Я говорила с врачом. Ромку можно спасти: операцию сделать, в списке продвинуть, но это все не бесплатно. А нам нечем платить.

Из имущества только квартира и осталась. Жить все же где-то нужно. Но мы готовы и ее лишиться, только бы Ромке помочь.

Он родился больным, при родах случились осложнения. Потом реанимация и бесконечные обследования. Большую часть своего детства я провела в больнице. Рано пришлось повзрослеть, чтобы помогать маме. Она нас одна растит.

Мы как-то справлялись до последнего кризиса. Но теперь остается только одно — просить помощи.

И если было бы, у кого попросить, я бы не раздумывала. Но нет таких людей. Кончились. Мы всем должны, кто мог нам занять. А больше и не у кого спросить. Сумма огромная, немыслимая…

Но не для него. Для него нет ничего невозможного.

Иду в VIP-зал, ноги трясутся. Руки тоже. Смотрю на тарелку. Стейк удался. Может, он съест, подобреет и сжалится надо мной? Поможет? Ему это ничего не стоит.

А у меня на кону жизнь брата. Маленького мальчика, которому всего десять.

Я буду просить, умолять на коленях, если понадобится. Я на все готова. Лишь бы спасти Ромке жизнь.

Подхожу к двери. Около нее стоит здоровенный мужик. Я ему… да по пояс. Чуть выше, может. Холодок по спине, и ноги подкашиваются. Но не время сейчас, ох не время пугаться.

Дверь открывает, захожу. Глаза в пол, как Лида учила. Прохожу вперед.

Мужчина сидит за столом. В кабинете еще один охранник. Но главный их по телефону разговаривает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В комнате холодно. Комфортная температура для хладнокровных. А он именно такой…

Ставлю тарелку и делаю пару шагов назад. Поднос опустила вниз, руками сжала так, что края впились в ладони. И стою. Осторожно глаза вверх поднимаю.

Таких мужчин я еще никогда не видела. Голова побрита почти наголо. На лице небольшая щетина.

Фархад в официальном костюме, но на шее виднеется круговая тату до самого подбородка. Брови нахмурены, сведены в кучу. Глаза будто у хищного зверя, что только добычу свою разорвал. Насладился кровавой плотью.

Четкие линии губ сжаты. А когда говорит, улыбается в бок, демонстрируя оскал.

Ужас.

Глаза опускаю на его руку, что лежит на столе. Из-под рубашки выглядывает тату, закрывая все пальцы. Думаю, он весь ими покрыт. Жуть какая…

Вздрагиваю, когда вновь смотрю ему в лицо. А он на меня смотрит.

Рукой отмашку дает, чтобы уходила. Я головой машу из стороны в сторону. Не соглашаюсь.

И тут он брови расслабил, глаза прищурил. Кажется, прыгнуть готовится. Как лев на антилопу. И сейчас антилопа — это я.

Но вдруг сбрасывает вызов и медленно кладет телефон на стол. Вниз экраном. На меня смотрит пристально.

А у меня слова пропали. Вся речь, которую я долго готовила. Вроде хочу сказать, но слова в предложение не собираются.

Не могу говорить. И вдохнуть не могу. Страх связки в узел сплел. В горле сухо. Испуг пробирает до пяток. Волосы на голове зашевелились, чувствую, что вот-вот упаду. Без сознания. И это только от его взгляда.

Но мне нужно поговорить…

— Мне еще долго ждать?

Первым начинает разговор. Я уже знаю, что он будет совсем не из легких.

Голос у него… Именно такой, как я и думала. Низкий. Чуть-чуть с хрипотцой. Но глубокий, уверенный.

— Что ждать? — не понимаю вопроса. Точнее понимаю, но мысли никак не могу собрать в кучу. Разбежались и по углам спрятались. — Я хотела поговорить…

— А я поесть, в тишине.

Перебивает. Настроен недоброжелательно. А с чего ему другом мне быть? Я для него пустое место. Обслуга.

— Ну вы ешьте. Я для вас приготовила, — пытаюсь подмазаться, но мужчина не так понимает.

На меня смотрит, потом на тарелку. И снова на меня. С недоверием.

— Сумасшедшая?

— Кто?

— Ты. — Грубо.

— Нет. С чего вы…

— Что тебе надо? — громко спросил, а я на месте подпрыгнула. И так страшно, а он голос повышает…

— Мне помощь ваша нужна. Я недавно читала новости и видела, что вы больницы строите. Помогаете… — затараторила вдруг, но Фар осекает.

— Стоп. Все. Дальше не стоит. Марат. — Одно слово охраннику, тот меня за руку и к выходу. Начинаю сопротивляться. Но куда мне.

— Подождите. Вы же даже не выслушали. У меня брат умирает, маленький… что вам стоит…

— Марат, — снова имя громилы сказал, и тот меня отпускает.

Предплечье тру, больно схватил. Синяк останется точно. Ручищи такие…

— И с чего ты взяла, что ко мне можно вот так заявиться и помощи требовать?

— Я не требую, я прошу… Неужели вам ребенка не жалко? Вы же доброе…

— Похуй.

Немногословный ответ, отчего мне совсем горько стало. Фар был последней надеждой, я думала, в нем есть хоть капля сострадания. У него же столько денег… Да один съем ресторана стоит столько, что я бы уже смогла спасти брата.

Я прочитала про Фара. Он недавно спонсировал строительство клиники. Прикрытие? Таким образом он грехи перед обществом замаливает? Или так, для отвода глаз?

Но ведь делает же. А мне не хочет помочь?

От этих мыслей слезы сами собой по щекам льются.

Как же я ошиблась в нем…

А больше вариантов у меня нет.

— Я прошу вас, пожалуйста, мой брат умирает…

— Слышал уже. Сопли свои собери.

Только сказал, я сразу замолкла. Слезы тру свободной рукой, другая поднос держит. С надеждой смотрю, а самой страшно, внутри все трепещет. И мутит…

— Вы поможете?

— Нет. Нахуй мне это надо? Ты можешь предложить что-то взамен?

Вот как так-то? Он говорит, а у него ни одна мышца на лице не шевелится. Чужды эмоции? А может, он себе в лицо ботокс вколол, чтобы не могли разобрать его мимику?

— У меня нет ничего…

Говорю с грустью в голосе, осознавая свою беспомощность перед проблемой.

— Тогда свободна, — отвечает с тем же равнодушием в голосе.

Но я не двигаюсь. Продолжаю стоять и смотреть в его глаза. Будто бы мой пристальный взгляд может пробиться в его черную душу. Найти там частичку чего-то чистого…

Но нет в этом человеке ни капли добра. И души у него нет. Только тьма непроглядная.

И он смотрит. С еще большим отвращением.

— Прошу вас…

— Я собаку хочу. — Ладони на стол положил. Хороший знак. Сжатые кулаки выглядели бы устрашающе, а тут… — Такую, знаешь, покорную. Чтобы в рот мне заглядывала и не вякала, — говорит с пренебрежением. Стейк к себе придвигает, режет ножом и жует. Мерзкое зрелище. Не люблю смотреть, как едят другие. А этот вообще отвратительно… Чувствую, как к горлу подкатывает комок.

Одна мысль в голове: только бы не вырвало прямо сейчас.

— Вам щенка подарить? — вновь не понимаю его намерения. Что, он сам не может купить себе щенка? Самого дорогого, породистого…

— Ты будешь сучкой.

От ответа чуть не падаю, пошатываюсь и гляжу на мужчину. Не понимаю, о чем он…

Вырывается тихое:

— Что?

— Что глаза вылупила? За кого ты там просишь?

— Брат у меня болеет…

— Брата хочешь спасти?

— Хочу. — Не раздумывая.

— А я помочь хочу, искренне. — Звучит лицемерно. Да и выглядит он так же. Надутый индюк. Подонок. — Но я просто так ничего не делаю. Я помогаю, а взамен получаю какую-то выгоду. А раз у тебя ничего нет, я получу тебя.

— Меня? Я что, щенок, по-вашему?

— Сучка.

Сглатываю. Его слова звучат неприятно. Да и смотрит он так, будто брезгливо.

— И что я буду делать?

— А что ты умеешь?

— Готовить.

— Неинтересно. Да и стейк твой на троечку.

Вот же гад. Мраморная говядина, соблюдены все нормы жарки. Стейк идеальный, а он…

— А что вам нужно? — спрашиваю с опасением. Такой жалеть не станет. Откусит кусок мяса, пережует и выплюнет. И этот кусок мяса — я.

— Многое. Но об этом потом. Так что, согласна?

— Послушайте, вы можете…

— Я не торгуюсь. Предложение действует три секунды. Я выполняю твою просьбу, а ты на ближайшие тридцать дней моя. И без обсуждения. Время пошло.

Мысленно в голове отсчитываю секунды. Что делать? Согласится? На что? Что он хочет?

— Время вышло. Марат…

— Я согласна! — кричу, когда громила снова хватает за руку. Опять за то же место, только в этот раз еще больнее. Щипает кожу.

— На что? — издевается сукин сын.

— На все. Только брата спасите.

— Свободна.

— Не поняла?

— Тебе пора. Иди. За тобой приедут.

— Вы же не знаете, где…

— Слышишь плохо? Ушла! — накричал.

Неуравновешенный какой-то. Да и о каком равновесии речь? Сама на грани. Слезы бегут, ноги ватные. Я в сантиметре от дикой истерики или потери сознания, как повезет.

Бросаю на него злобный взгляд. Все, что было, на него. Разворачиваюсь и выхожу за дверь. Быстрым шагом на кухню. Лида по дороге спросила, как все прошло. Головой махнула, она расслабилась.

«За тобой приедут».

Что это значит? Кто приедет? Куда?

Боже, на что я согласилась…

Глава 2

Ресторан закрылся чуть раньше, так как наш «дорогой» гость уехал. И смысл выкупать ресторан, чтобы съесть стейк, выпить чай и накормить свою охрану? Интересно, сколько он за это вывалил денег? Сомневаюсь, что владелец ресторана работает себе в убыток. А это значит, Фар нехило бабла отвалил. Идиотизм полный.

Слава богу, я его больше не видела. Так и просидела на кухне до закрытия.

Полдесятого вечера я уже бежала в больницу. Со всех ног. Торопилась. Мама ушла на работу, Ромка там совсем один.

Хорошо, врачи на уступки пошли. Разрешили нам чередоваться, чтобы за братом ухаживать. Обрабатываю руки и в палату. Не спит еще.

— Привет, герой, ты как тут? — Натягиваю улыбку. И она вовсе не лживая, я рада быть с братом.

— Привет. Нормально. Скучно только. Деньги на телефоне закончились. Интернета нет.

— Не беда. Сейчас закину.

Пока перевожу брату деньги, думаю только о том, когда же за мной приедут.

Может, он в шутку, напугать просто?

Он и впрямь не может всем помогать, а я вообще внаглую к нему подошла.

Не побоялась, хоть и страшно было… Да мне в жизни так не было. Хорошо, что он меня на месте не прикончил. А мог бы. Точно мог.

Про него такие легенды ходят: что он людей убивал, что был замешан во многом. Но до сих пор на свободе. Не садят же.

А все потому, что деньги есть. Власть. Все куплено.

И помочь маленькому ребенку для него, как карму почистить. Пусть потом в Интернете напишет. Да я сама напишу, восхвалять его буду. Репутацию до небес подниму. Только бы помог.

— Рай, ты чего залипла?

— Что? — перевожу внимание на Ромку. До этого я тупо смотрела в белую стену палаты. Ромка тоже выглядит уставшим. Синяки под глазами стали фиолетовыми, кожа бледная.

Для своего возраста он низковатый. Худоба эта…

Но улыбка еще радостная, будто не касаются его все эти ужасы. Иглы, катетеры, УЗИ бесконечные.

Сколько он всего перенес и ни разу не психанул, не высказал. Принимает стойко и держится. Нас поддерживает. Настоящий мужчина растет.

— Странная ты. Устала?

— Немного. Спать хочу.

Сказала — сразу зеваю.

— Так ты ложись. Мама раскладушку уже притащила. Стели и ложись. Кино посмотрим?

— А давай. Я только на пять минут в душ сбегаю, ладно?

— Хорошо, я пока фильм выберу.

— Давай не ужасы… — но знаю, что он сделает вопреки.

— Они самые, — с улыбкой угрожает мальчишка. Обожаю его. Как мы будем…

Стоп. Гоню эти мысли. Все хорошо будет. Фархад нам поможет, и заживем. Ромка в школу вернется. Закончит ее. А потом и в институт. Там девушку встретит, свадьба, дети…

Да, все так и будет. Я уверена.

Палата у Ромки что надо. Больница хорошая. Мы тут много раз лежали.

Сейчас больных мало, и мы в палате одни. Обычно по двое ребят. Ванная есть прямо в комнате. Кормят супер. Роме многое, правда, нельзя, но здесь корректируют питание для пациентов.

Принимаю мало-мальски душ, усталость снять. Переодеваюсь в лосины и футболку.

Стелю раскладушку и ложусь рядом с кроватью брата. Держу его за руку. За маленькую ладошку. Так дорог он мне.

Я же с ним с самого детства сидела. Мама всегда на работе. А отец?

Не помню я его. Будто и не было вовсе. Последний раз видела, когда мне лет семь было. Он с нами не жил, лишь приезжал иногда. На дни рождения, праздники.

А потом брата заделал и свалил окончательно. Даже сына не видел. Где он сейчас? Мы не знаем. И мама молчит, не говорит о нем, да я и не требую. Бог ему судья.

Мы и сами справляемся. Как можем, но справляемся.

Трудно? А кому легко?

Бандитам местным. Только им и легко. И этому…

Ресторан он освобождает для себя одного. Тварь зажравшаяся.

Ненавижу.

***

Утро началось неожиданно. Мама пришла и зачем-то меня разбудить решила.

— Рая, просыпайся. Тебе же на учебу?

Слышу заботливый голос и глаза открываю.

— Каникулы мам.

— Ой, я и забыла. Вот голова дурная. Точно. Совсем я в числах запуталась. Только и знаю, что два дня отдыхать, и снова на работу. Прости…

— Ничего. Все хорошо. Рома спит?

Смотрю на брата. Спит. Крепко. Такой сладкий, губехи свои в кучку сделал и сопит. И даже пиканье аппарата ему не мешает. И мне не мешает. Привыкли за столько лет.

Дурная привычка.

— Ты домой тогда иди. А я тут.

— Давай я посижу. Ты же с работы, устала.

— Нет-нет, беги, милая. Я домой забежала, переоделась и сюда. Вещи чистые принесла Ромке. Ты забери пакет, постирай.

— Хорошо. Я умоюсь тогда и пойду. Теперь только завтра смогу прийти.

— Ничего. Работай, не беспокойся, мы справимся. Я вчера что-то расклеилась, а сегодня нормально. Ты прости меня.

— Мам, все хорошо. Перестань. Ну все, я умываться.

Сбегаю в ванную. Не могу смотреть на маму. Она за последние годы так постарела, а ей всего сорок два будет. Это от слез проклятых, что сами собой из глаз вытекают.

Сколько я себе обещаний давала не плакать — не выходит. И у нее тоже. Прячемся друг от друга и от Ромки и ноем в подушку. Или, как я сейчас, в ванной.

Переоделась. Вещи собрала. Ромку поцеловала, разоспался малыш. Маму тоже в щеку чмокнула и на выход.

К двери иду: ясно на улице. Лето. Тепло, хоть и начало сезона.

Дверь открываю и вижу знакомого громилу. Того, что синяк на руке мне оставил.

Марат, кажется. Стоит у черного джипа. Руки скрестил. В очках черных. Вылитый бандюган.

Страх в одно мгновение поглощает, будто меня в ящик заталкивают, из которого я уже никогда не выберусь. Там и сдохну.

И тут до меня доходит…

Он приехал за мной.

А вы уже видели мою Новинку?

"Няня по вызову"

Если нет, быстрее читать...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В моей жизни все шло наперекосяк, пока я не устроилась работать няней для дочки богатого бизнесмена. И все было бы хорошо, но…

Я заглянула в запретную комнату, и теперь мне уже от него не спастись. Степан Еремеев — бизнесмен, отец и любитель пожестче. Он воспользовался мной, обманул, а теперь и вовсе преследует.

У него есть власть, связи и куча денег, он может заполучить любую девушку, но почему-то моя постель привлекает его больше всего.

Глава 3

Первая мысль — бежать без оглядки. Базовый инстинкт самосохранения.

А смысл? Я знала, на что иду. Точнее не знала, но догадывалась.

И мне все равно. Я хочу провести еще один вечер с братом. Да не один, множество вечеров. И если ради этого нужно продать себя Фару, стать его игрушкой, сучкой, щенком, или что он там хочет…

Я готова на это. Мне дико страшно, но я готова.

Пакет с Ромкиными вещами к себе прижимаю и подхожу ближе к бугаю.

— Садись в машину, — говорит и заднюю дверь авто открывает.

Оглядываюсь на больницу. Кто знает, может, это билет в один конец.

Да так и будет.

Вспоминаю взгляд этого дьявола, то, как он разговаривал… Мне точно не выжить.

Залезаю в машину. Прижимаюсь к сидению. Марат на переднем, за рулем еще один мужик. Тоже крупный.

Они все как один. Где он таких берет? Завод, что ли, есть какой? «Три по цене одного» — и партию выкатывают.

А Фар их оптом покупает.

— Куда мы едем? — не выдерживаю молчания. Я хочу знать, куда они меня везут.

— Куда надо. — Суровый ответ.

— А поподробнее можно?

— В больничку. Потом к боссу.

— А зачем в больницу?

— Захлопни варежку. Я говорю, ты делаешь. Усекла?

— Усекла, — отвечаю с досадой в голосе. И кто воспитывал этих мужчин, что они позволяют себе так с девушкой разговаривать? Неотесанные бандиты. Хамы. Ничего в них святого.

Едем минут пятнадцать. Приехали.

Из машины вылезаю и вижу какую-то клинику. Частную. Я тут впервые. Когда мне по клиникам-то шастать?

Нет, я за здоровьем слежу. У меня медицинская книжка есть, я же повар.

Но здесь я зачем?

Пакет оставляю в машине — Марат приказал. Подчиняюсь. Здание невысокое, этажей девять. Выглядит современно. Явно новое. Вспоминаю статью. Точно. А я и смотрю, фасад знакомый. Фархад эту клинику строил. Ну не сам, конечно, а спонсировал.

Прохожу мимо статуи. Женщина держит за руку ребенка. Я ее заприметила, когда читала о клинике. Напомнила мне фотку, где мама с Ромкой на набережной. Ему лет пять было…

Заходим внутрь, посетителей нет. Меня встречает женщина и ведет к кабинету на второй этаж. Марат остался ждать внизу.

Ее предупредили о моем приезде? Что происходит?

Женщина молчит. А вот я вновь паникую.

Неизвестность пугает, но ничего не спрашиваю. Просто идем молча.

В кабинет захожу, на который мне указали. Внутри еще одна женщина.

— Добрый день, Раиса Станиславовна, присаживайтесь. Алена Дмитриевна сейчас возьмет у вас кровь, а затем я вас осмотрю.

Откуда она мое имя знает? И карта у нее уже на меня есть? Конечно, есть, она ее заполняет.

— Ответьте мне пока на вопросы…

И понеслось. Миллион вопросов.

Кажется, эта женщина спросила обо всем: чем болела, когда болела. И в детстве, и во взрослом возрасте. Спросила о половой жизни, которой у меня еще не было. И даже не удивилась.

Обычно в моем возрасте девочки многое пробовали, а мне не пришлось. Я только и умею, что целоваться. И то последний раз был на выпускном в школе. Было нелепо, стыдно, и мне совсем не понравилось. От одноклассника несло алкоголем. Неприятное воспоминание.

А остальное время я либо работаю, либо учусь, либо в больнице. А, ну еще сплю иногда.

Выбираюсь куда-то достаточно редко. Денег нет, да и желания.

Затем у меня взяли кровь из вены, чего я дико боюсь. Заговорили зубы и взяли, после дали воды. Голова немного закружилась.

А потом произошло самое неприятное.

— Раздеваетесь и ложитесь на кресло, — говорит доктор, и я прохожу за ширму.

Непредвиденный поход к гинекологу. Ну отлично.

Хотя ничего тут отличного нет. Если меня досконально обследуют, значит, он планирует меня… со мной…

Боже.

Пока врач осматривает меня, я смотрю в сторону. Пытаюсь просто продышать эту минуту, но снова накатывают слезы. Чувствую себя отвратительно. Будто корову готовят на убой. Сейчас анализы возьмут и посмотрят, можно ли из нее колбасу сделать. Бродячая же…

Пытаюсь сдержаться и не заплакать. Время тянется бесконечно до долгожданного:

— Одевайтесь.

Встаю, надеваю джинсы и снова сажусь на стул около стола врача.

Говорит мне что-то о таблетках. Протягивает их. Да, я знаю, что это за пилюли, но пить их не намерена.

Гормональные препараты, чтобы не забеременеть. А я и спать ни с кем не собираюсь, чтобы беременеть.

Но таблетки беру. Кто узнает, пью я их или нет?

Пока думаю о таблетках, забываю о сути. Он точно планирует заниматься сексом со мной. И таблетки — страховка…

Только зачем ему это? С его возможностями можно организовать личный горем. А я? Я же обычная, простая девчонка. Ни разу не была у косметолога или в салоне красоты. Да я и ноги порой забываю побрить, настолько мне некогда.

Я совсем не из тех, кого можно захотеть к себе в постель. И тем более такой могущественный человек, как Фар, меня точно никогда не захочет.

Тратиться, заморачиваться со всем этим нелепым обследованием. Зачем? Он всем своим видом показал отношение к моей персоне. Фонтан отвращения так и лился из его выражения лица. Выдавала ухмылка. Я ему больше противна, чем привлекаю. Но я и не хочу привлекать. Не хочу, чтобы он меня захотел…

Я просто хочу, чтобы он помог, и ничего не требовал взамен. Наивная? Очень. Кто будет помогать просто так? Никто. И он не будет. Позицию обозначил. Как он сказал? Сучка ему нужна? Он что, меня бить собирается?

Но я ему не позволю ко мне прикоснуться. Этому животному. Этому страшному типу. Необразованному бандиту.

Я могу быть хоть кем для него. Уборщицей, поваром, но не…

Хотя я уже и на это согласна. На все, без исключений. Это всего лишь мое тело, моя гордость, взамен на жизнь брата.

Только бы Фар сдержал обещание и помог…

Не успеваю выйти из кабинета, как натыкаюсь на Марата. Стоит у двери. Смотрит так, будто я ему жизнь сломала. Наверное, ему не нравится со мной возиться. И мне это не нравится, но я выполняю, что велят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марат из больницы выходит, странно, что здесь никого нет. Где все-то?

Ни одного посетителя? Что за больница такая? Может, потому что расположена далековато от центра города?

Снова сажусь в машину. Пакет к себе прижимаю. Там Ромкины вещи, постирать бы. Мама ждать будет.

Но мысль о том, что меня уже не отпустят, не покидает голову. Как они без меня будут?

Маму нужно постоянно встряхивать. Она поглощена горем и порой уходит в забвение.

А сейчас ее некому тормозить…

Едем недолго. Водитель так водит… страшно. Резко поворачивает. Вот он жмет газ, и машина с гулом вперед, а вот резкий тормоз. И трехэтажный мат, который режет слух.

Не знаю, почему так реагирую, я и сама могу сматериться. Не так, конечно, как «специалист» за рулем, но могу.

И снова он резко тормозит. Чувствую, что к горлу подкатило. Но я ничего не ела с утра, совсем. Только воды попила.

Это от того, что у меня кровь взяли. Три огромных пробирки. Всю кровь выкачали. Вот и мутит.

И снова мы за городом. Подъезжаем к большому дому. Не успели к воротам подъехать, они открываются. Во дворе полно головорезов. Я насчитала десять, еще двое в будке у ворот.

Дом большой. Два этажа, но находится в глубине участка.

Машина остановилась. Снова вылезаю из авто. За Маратом иду по брусчатке. Ноги заплетаются. На автомате передвигаю.

Я в этом доме сидеть буду? А как же вещи? Мне вещи мои нужны. И Ромке нужно чистое отвести.

Но кто интересуется моими нуждами…

Внутрь заходим. По сторонам не смотрю, только перед собой. Голова кружится, и я стараюсь концентрироваться на шагах. Тошнить начало сильнее. В этом доме запах странный, будто благовония где-то тлеют.

А мне бы свежего сейчас вдохнуть. Может, попроситься на улицу?

Не отпустят.

В дверь уткнулись.

— Стой тут. — Очередной приказ от Марата. Ну я и стою.

Тишина кругом. Это не дом — мавзолей. Хмурый и очень холодный. В этом доме я и умру. И, судя по моему состоянию, прямо сейчас.

Марат скрылся за дверью буквально на секунду, вышел и мне головой махнул, чтобы заходила.

Вальяжно внутрь.

А вот и он. Травма, которую я буду всю свою жизнь лечить у психолога. Фар сидит на диване, как король. Поза расслаблена. Одна нога на другой, согнута в колене. Рука на спинке дивана.

Но я на него не смотрю, все внимание на то, что рядом с ним.

А именно здоровый черный ротвейлер в шипованном ошейнике. Рычит на меня и скалится.

Вот от кого хозяин собаки оскал перенял. Один в один. Только собака командам обучена, а этот совсем дикий. Бешеный.

— И что ты встала, сюда иди. — Мельком глазами на Фара, а потом вновь на пса. Страх так силен, что я впала в забвение. Ни вдохнуть, ни шелохнуться не в силах. Как статуя посреди комнаты…

— Собака…

Только и выдавила из себя. Продолжаю стоять. Чувствую, как пальцы начало покалывать и как тремор в руках появляется, а затем и во всем теле…

— Собаку никогда не видела? — Встает и ко мне идет. А я в нем спасение вижу. Если пес дернется, я Фаром прикроюсь. Пусть его раздирает.

И вот он совсем рядом. Все чувства обострились, и я улавливаю его запах. Духи отдают свежестью и еще чем-то терпким. Сразу в нос бьют. Но смотрю сквозь этого бандюгана и вижу только злющую морду пса, клыки его острые и, кажется, слюни.

— Уберите собаку…

— Боишься? Он не кусается. — Голос тихий, монотонный. Мужчина вокруг меня кружит, как удав. Мастер перевоплощения.

Кружит и будто сейчас нападет. Сдавит в лапах и тут же задушит. И пусть. Зато собака меня на куски не порвет, это страшнее. Мне ли не знать…

— Мне уже так говорили, а потом вот…

Руку медленно поднимаю, без резких движений. Чуть выше запястья — шрам. Укус кобеля. Хозяин его говорил, что тот не кусается, а в итоге пять швов и уколы от бешенства.

С тех пор ни собак, ни иглы я не переношу…

— От Каина бы побольше метка осталась, а может, и руку бы оттяпал, — смеется. Его веселит мое состояние. А я уже слышу нечетко. В глазах бегут черные точки. Моргаю, но не проходят.

Ладони вспотели, и к горлу подкатывает. Нет больше сил держаться.

Шатнуло немного, устоять пытаюсь — не вышло.

Голова стала тяжелой и назад тянет. Поддаюсь ей. Глаза закрываю и падаю…

За секунду до полной отключки чувствую, что руки меня подхватили, такие сильные.

Обжигают жаром своим.

Расслабляюсь…

***

Глаза открываю, вокруг туманно. Моргаю часто, будто от этого видеть четче стану. Тру глаза.

Я в той же комнате. На том самом диване, где сидел мой мучитель. Осторожно смотрю по сторонам, собаку не вижу.

Слава богу…

Слышу за дверью голос тирана.

— Ты видел, сколько времени? Мозгов не хватило накормить?

Это Фар говорит, точнее отчитывает. Это он про меня, что ли? Заботится? Или просто переживает, что сдохну раньше времени и он не сделает то, что планирует? Но что он планирует?

В следующее мгновение он заходит в кабинет. Взгляд на меня бросает, наполненный презрением. И снова вижу отвращение.

Не может нормально смотреть?

— Отошла?

Глянул и больше не смотрит. Даже когда спрашивает о моем состоянии. К столу идет, садится.

— Мне лучше…

— Сейчас еду принесут, поешь, и… — вздыхает, — подумаю, что с тобой делать.

— А где собака?

— За дверью, ждет, пока ты выйдешь, — усмехается.

Неприятный тип. Всем своим видом отталкивает. Даже капли симпатии не испытываю и никогда не испытаю. Такого можно только презирать всем сердцем.

— Это не смешно…

— А ты и не смейся. Я не разрешал.

— Можно позвонить?

А где мой телефон? По карманам шарю. Он был в заднем кармане джинс, но сейчас его нет.

Я даже не знаю, сколько сейчас времени. Мама там, наверное, с ума сходит.

— Кому?

— Маме. Я должна была ей вещи чистые привезти. Она волнуется, наверное…

Мучитель закатил глаза. Откуда-то из-под стола достал мой телефон и положил на стол.

— Избавь меня от подробностей.

Подскакиваю, подхожу к столу, опираюсь на него рукой. Снова голова закружилась, но удается взять себя в руки.

Смотрю: восемь пропущенных. Господи, мама там с ума сходит, наверное.

Хочу ей набрать, но мне нужно придумать какую-то ложь, почему я буду долго отсутствовать…

Но я и сама не знаю, почему и как долго.

Взгляд перемещаю на Фара.

— Мне маме что-то нужно сказать…

— Говори. — Не отрывается от своего телефона.

— Что мне сказать?

— Мне дело есть?

— Вы издеваетесь? — говорю чуть ли не со слезами на глазах. Не плачу, но уже вот-вот. — Что будет дальше? Вы сказали, тридцать дней? Я тут буду эти тридцать дней?

— Нет.

— А где?

— Где скажу, там и будешь. Ты забыла уговор?

— Какой уговор? Вы загадками говорите. Можете нормально сказать? «Рая, мы будет там, делать то, столько времени. Тебе можно это…» Подробнее как-то.

Фар глубоко вдыхает. Видно, что я его раздражаю неимоверно и он бы уже сорвался, но держится, напрягается. Скулы, шея. Голову повернул, слышу хруст.

Ему бы самому доктору показаться, явно с суставами проблемы.

А вот я на грани срыва, снова. Нервной системе конец, и это я с ним второй раз в жизни встретилась. Впереди целый месяц пытки.

— Тридцать дней ты будешь делать то, что я скажу. Мы будем не здесь, но где мы будем, ты узнаешь позже. И будешь ли.

— То есть вы можете меня отпустить?

— Если проверку по здоровью пройдешь, остаешься. А если нет, уговору конец. Бледная, в обморок падаешь… Я больных девок не трахаю. — И вновь от него веет холодом, могильной стужей. Может, он не из нашего мира? Демон? Не может быть человек таким. Равнодушным, жестоким…

— Вы не поможете брату?

— Нет.

— Это жестоко.

— Кому как. Все, вопросов нет больше?

— А можно обойтись, ну… без интима? — сильно смущаюсь, когда говорю. Он в открытую угрожает сексом, что мне не по себе.

— Ну ты из себя скромницу-то не строй. — Глаза чуть прищуривает. Взглядом сильно давит. Или просто так реагирую? Я в его власти, на крючке. Мне нет смысла торговаться или просить. Я дала свое согласие. — Не идет тебе. Сучки горло готовы друг другу перегрызать за то, чтобы на хую у меня повертеться. Так что готовься, Рая, мне рай устроить, можешь прямо сейчас начать. Ртом не побрезгую и без справки.

На стул отклоняется, типа меня подзывает. Разваливается. Превосходство свое демонстрирует.

Шаг назад делаю. Еще один, пятясь к дивану.

Набираю маму…

— Рая, ты куда пропала? Я столько раз тебе звонила…

— Мам, меня на работу вызвали. Как вы там?

— Мы с Ромкой в другой клинике, перевезли нас. Его сразу на обследования забрали, а я тут, в палате. Ничего не понимаю, да мне и не говорят…

— Это же хорошо, мам. Хорошо ведь? — не знаю, как реагировать. Как в другой клинике? Где?

— Я с врачом говорила, он сказал, что операция будет. Что за операция? Не спросила, растерялась. Так быстро все…

— Ты, главное, не переживай. Позвони на работу, больничный возьми. Мама, мне тут предложили работу на месяц, я уехать должна. Не смогу с вами быть…

— Что за работа? Где?

— Мероприятие организовывают, точнее серию мероприятий. Вот и пригласили как повара, я уже согласилась.

— И правильно. Езжай. Тебе тоже нужно жизнь свою строить. А мы справимся. Ты только звони. И вещи бы, а то у меня нет почти ничего, даже не могу переодеться.

— Я привезу вещи. — На Фара смотрю. Он брови поднял. И что-то мне подсказывает, что не привезу я им ничего.

— И перевод я твой получила. Тебе аванс, что ли, дали? — Мама вопросом ставит меня в тупик.

— Перевод?

— Ну да, ты мне скинула час назад…

— А, да, я и забыла уже. Ага, аванс за будущую работу, — говорю на автомате. Лгу маме, а раньше я никогда…

— Много, видимо, придется работать, раз аванс такой большой.

— Гостей будет много. Ну ладно, мам, я еще позвоню. И ты мне пиши, если что, голосовыми. А я, как смогу, прослушаю.

— Хорошо. Целую, Раечка.

— И я тебя. Ромку поцелуй от меня.

Звонок сбрасываю. Так грустно стало. Но одно хорошо — брату помогут. С чего бы?

Смотрю на Фара, в телефоне что-то печатает.

— Это вы сделали? — спрашиваю смелее обычного.

— Что?

Задает вопрос и даже не поворачивается. Продолжает в телефон тыкать. А меня разрывает. Я никогда в жизни так никого не призирала.

— Ну, брата в другую больницу перевели?

— Я за свои слова отвечаю, а ты? — Глаза поднимает. И я смотрю в них. Страшно, но смотрю.

— Придется.

— Энтузиазма можно и добавить. — Вновь тыкает в мобильник. Что он там, в «Марио» играет?

— Ладно. Можно мне домой съездить, мне нужно…

— Нет.

Сглатываю. Глубокий вдох, и снова попытка.

— Мне вещи нужно маме передать, ей не во что переодеться. Они в машине лежат. Ну и себе взять что-то. Зубную щетку ту же…

— Идем.

Резко встает и к двери. Я за ним. Не продолжаю дальше просить. Выходим из кабинета. По коридору, на кухню. Стол накрыт. Фар молча на стул мне указывает, выполняю.

— Марат, — крикнул. Откуда ни возьмись заваливается громила, а у меня только от его вида поджилки трясутся.

— Сейчас… — видимо, хотел меня как-то назвать, передумал. — Доест, съездите по адресу. Ее сюда потом, сам до больнички. Передать кое-что нужно. Потом за мной. Я в гараже буду.

— Кит метнется, я с кралей возиться… — И тут Фар как глянет на громилу. Тот побледнел даже. Неужели его так боятся, почему? — Сделаю, Фар. Все сделаю.

Фархад не реагирует на охранника. На меня смотрит.

— Я говорю непонятно? Ешь.

Вилку хватаю и в стейк вгоняю. Откусываю, показательно жую. — На все про все полчаса. Никаких вещей себе не брать, поняла? Ну можешь белье взять, хотя какое у тебя белье. Ничего не бери. Телефон Марату отдашь.

— А можно…

— Нельзя, — сказал громко и вышел из кухни.

Есть продолжаю. Одна в помещении. Стейк вкусный, хуже, чем мой, но сойдет. Овощи на гриле тоже заходят только так. Ем, будто год без еды. Чаем запиваю с ежевикой.

А все не так плохо, как я себе напридумывала. Унижает, и пусть. Слова можно вытерпеть. Взгляды его отвратительные. И это я ему отвратительна. Пусть так.

Кормит — уже хорошо. Собаку бы еще свою приструнил. Жуткая, как и хозяин.

А то, что он Ромке помог, вот так, с ходу. За пару часов рокировка. Другая клиника, обследование.

Может, он не такой уж плохой? Не будь дурой, Рая. Плохой и даже хуже. Ужасный, жуткий, жестокий. И все рассказы о нем точно правда. И статьи, и блоги. Думаю, в них только часть правды, а он еще опаснее.

Он животное. Безжалостное и наглое. Требовательный и явно неуравновешенный, раз его взгляда такой громила, как Марат, боится.

Кто он? Что он? Дьявол в человеческом обличье? Точно дьявол. У него даже пса Каин зовут. Кто так собаку называет?

Тима, Бобик, ну на крайняк Шарик. А тут — Каин. Жуть…

Он точно псих ненормальный. И мне с ним быть тридцать дней. А еще, интересно, с какого дня он считает?

Со вчера или сегодня? А если с завтра?

Но спрашивать не спешу. И так зол. Лучше бы мне и впрямь помолчать. Тихо отсижусь в уголке, дай бог, забудет о моем жалком существовании.

Но Рая ошибалась…

А еще присоединяйтесь к моему каналу: там визуализация, анонс новинок, раздача промо и много чего интересного.

Нажимай на имя автора - обо мне -

ME

Или ищи по названию телеграм-канала

«Руби Райт - писатель 18+»

Глава 4

Фар и тут слово сдержал. Марат меня отвез домой, я собрала вещи маме, Ромке. Побольше положила, кто знает, когда маме удастся выбраться из больницы.

Но Фархада я все же ослушалась, чуть-чуть совсем. Взяла самое необходимое. В маленький рюкзачок сложила и свои вещи.

Перед выходом оглядела нашу квартиру, словно в последний раз. Но я знаю, что вернусь сюда снова. Должна вернуться.

И мама с Ромой как раз приедут. И мы все забудем. Все плохое, что у нас было. И впереди только счастливая жизнь. Самая счастливая.

Вернулись к мучителю. Марат меня затолкал в комнату, отобрал телефон и ушел.

Прислушалась — тихо. Комнату оглядела. Кровать, стол, телевизор. Неуютно. Никаких мелочей…

Постель заправлена идеально, будто по линейке мерили края покрывала. Ровно лежит поверх постельного. Стол пуст, шторы темные, лишь одна чуть-чуть отодвинута в сторону.

Идеальная чистота.

Кажется, тут никто не живет. Пусто слишком.

Заглянула в ванную. Тут уже хоть что-то: гель для душа, шампунь, полотенца.

Интересно, а мне можно помыться?

А почему нет. Перед смертью хоть вымоюсь.

Кран повернула, пену в ванну вливаю. С себя стянула одежду и в воду.

Полная набралась. Пена густая. Пахнет кокосом. Намылила голову и нырнула. Выныриваю и понимаю, что в помещении я не одна.

Фар в дверях. Не учили стучаться? Я в ужасе, возмущении. Готова вот-вот лопнуть, так меня злит его наглость. Ни капли уважения к моему личному пространству. А если бы я на унитазе сидела?

Смотрю на его спокойное лицо. Равнодушное. Он даже вида не подает, ни одной мышцей не дернул.

Колени к себе прижала, прикрываюсь. Но из-за пены и так ничего не видно.

— Я… я…

— Готовишься, правильно. Халат накинь и в кровать. Пора отрабатывать помощь.

Сказал и вышел. А я готова в этой ванне сейчас утопиться.

Не буду я с ним… Не хочу… Не смогу

Я не так себе первый раз представляла. Думала, влюблюсь в хорошего парня. Все по согласию. А тут…

Как он так может?

Я не смогу, точно. Что делать? Что придумать?

Тяну время. Моюсь долго, но вечно просидеть я тут не смогу.

Приказа не выполняю. Надеваю трусики, бюстгалтер, что заранее приготовила. Футболку, шорты, а потом халат. Белый, махровый. Согревает меня.

Выхожу на свой страх и риск. В комнате никого. И вещей моих нет. Рюкзака тоже.

На постели лежит платье: легкое, летнее. Ну конечно, летнее, сейчас же лето.

Размер вроде мой. С биркой. Белье в тряпичном пакете. Такое белье можно сразу надеть, оно отпарено, стерильно.

Сандалии у постели стоят. Приоткрыта коробка.

Это что? Мне надеть нужно? Когда? Сейчас? Не понимаю.

Дверь снова распахивается. Фар на пороге…

— Готова?

Все так же равнодушен. Голос ровный, тон ни выше, ни ниже.

— К чему?

— Рай мне устроить.

— Можно без рая?

Дебильная игра слов с моим именем. Ничего в нем святого…

— Можно без Раи, один звонок — и твой брат…

— Я поняла. Не надо так. Что мне делать?

— Во-первых, запомни, тебе нельзя говорить. Никаких вопросов и уточнений. Вообще. Молчишь, пока я не скажу рот открыть.

— Поняла.

— Я разве разрешал говорить? — молчу. Не отвечаю. Урок усвоила. — Во-вторых, я приказал, ты выполняешь. Без слов, без торгов. Тут же. Иначе последствия будут необратимы. Поняла? Можешь ответить.

— Поняла.

— Ну а теперь раздевайся.

— Я…

— Молча.

Глаза опускаю. Слезы опять подступили. Ну вот и началось. Зря надеялась на пощаду.

Развязываю халат, снимаю, на кровать бросаю. Руки предательски затряслись.

Поднимаю глаза, думала, сжалится, но не тут-то было. Скривился весь, оглядывая мое одеяние.

Футболку вверх тяну, снимаю через голову. Такое унижение я еще никогда не испытывала. Руками стараюсь прикрыться, хорошо бюстгальтер плотный, не просвечивает.

Шорты за резинку, вниз хотела…

— Хватит… На такое у меня даже не встанет. Ложись спать. Выезжаем в четыре утра.

Хотел было выйти из комнаты. Даже шаг сделал.

— А, вот еще. — Телефон на постель кидает. Не мой. Другой какой-то. — Твой телефон. Номер тот же, симка другая, чтобы ты время смотрела. Никому не звонить и не писать. Только номеру, который вбит в телефон. Ясно?

— Ясно, — тихо отвечаю. Хочу, чтобы он ушел поскорее и оставил меня одну. Руками все еще грудь прикрываю. Пытаюсь унять дрожь, но не уходит она.

Фар из комнаты выходит, хлопнув дверью. Вроде несильно, но я вздрагиваю. Этот хлопок как пощечина. Резкая, жгучая. Та, что помимо боли физической, еще и душевную рану наносит. Я вообще теперь от каждого шороха вздрагиваю. И дальше буду. А мужчина только входит во вкус. Думаю, на этом его издевательства не закончатся. Он и дальше будет меня обижать, унижать, обзывать по-всякому. Пока не сломает или не доведет меня до…

До чего? С таким отношением до чего угодно.

И вот я остаюсь одна.

Снова надеваю футболку, будто она меня защитит от него. Но сейчас это моя броня. Единственная, что от взгляда его защищает.

Как же ему нравится меня унижать. Гадости говорить, слова эти обидные. Зачем он так?

Сам же предложил тридцать дней с ним провести, а мог бы и что-то другое потребовать. Работать там на него…

Если я его сексуально не привлекаю, чему рада безмерно, зачем я тут тогда? Для чего? Для чего эта пытка?

Телефон беру в руки, что швырнул на кровать. Классный телефон. Кучу денег стоит.

Абсолютно пустой. Новый?

В телефонной книге всего один контакт, подписан «мама». Смотрю — и впрямь мамин номер.

Все же в этом жестоком мужчине есть что-то от человека. Что-то незначительное, но мне хватит, чтобы зацепиться.

Спастись, выжить и к маме с братом вернуться.

Пишу маме сообщение, хоть и поздно уже.

«Как вы?»

Молчит. Десять минут жду и получаю заветное сообщение. Голосовое.

«Рая, все хорошо. Не волнуйся. Ромку обследуют. Завтра скажут, когда операция. Он тебе привет передает, спать не могу заставить лечь. Выспался днем. Как ты, доченька? Устроилась на новом месте?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сначала дышу. Собираюсь с духом. Мне нужно сделать веселый голос, чтобы мама ничего не заподозрила. Отвечаю голосовым.

«Да, устроилась. Тут очень даже… Думала, хуже будет. Ты мне голосовые пиши, чем больше, тем лучше. Будет время, прослушаю. Но все равно пиши».

«Хорошо, милая. И ты пиши, а то я переживаю, как ты там».

«Ладно. Спокойной вам ночи».

«И тебе».

Телефон на тумбочку, ставлю будильник. И спать.

Глава 5

— Что ты, блять, сделал?

Сука, знал же, что брат злиться будет, но лучше я скажу, чем сам узнает. И лучше по телефону, так безопаснее. Когда Карим злится, пизда всем вокруг.

— Слушай, я сделал то, что было необходимо.

— Долбоеб ты. Блять, Фар, нахуя?

А это он еще не в курсе, что я за брата ее впрягся. Бабла ввалил нехило, позвонил кому надо. Врача дернул, в клинику определил. Распоряжение отдал: «Если умрет, всем пиздец».

А если Карим узнает — пиздец мне, за кордон валить придется. Только и там спасения мне не светит.

— Так нужно, брат. И ты меня не переубедишь отступить.

— И что ты хочешь сделать? Только не говори, что ты сучку с собой в Эмираты потащишь…

— Через пару часов вылетаем.

— Долбо-е-еб… — говорит протяжно. Тяжело дышит. Зол. — К самолету ее привяжи и взлетай. Пусть проветрится.

— Не мои методы, Карим. Ты же знаешь, я люблю все красиво делать.

— Ха, и как же?

— Сломаю. Уже почти сломал. Фото, видео, полный комплект…

— Ошейник наденешь и трахнешь? — снова ржет. Брат меня знает как никто другой. В свое время он заменил мне отца. Многому научил, но я перенял не все. Карим славится своей жестокостью, а я, как ее? Экстравагантностью. Слово-то какое.

— Как вариант…

— И нахуй возиться? Марату отдай ее, он с парнями сучку как надо припечатает. Будет тебе фотка заебатая. А видео еще лучше.

— Напоследок оставлю. Сначала вожак наиграется, а потом и стаю спущу.

— Бля, посмотреть хочу. Красивая хоть?

— Если бы…

— Уродина? — Карим ржать начинает, взахлеб прям.

— Сам увидишь. Заебало о сучке трепаться. Что там с узбеками? — Он вообще по делу звонит? Дела сами собой не решатся.

— На мази все. Обещают в срок посылку собрать. К твоему приезду готово будет.

— В Самарканде буду через неделю, подтянешься?

— Да. Тут порешать надо хуйню одну. Мудака одного на место поставить, распоясались совсем без хозяина. Нихуя доверить нельзя… За неделю управлюсь.

— Тогда на связи, брат.

— Фотку шмары своей пришли. Лучше голой.

— Бля, тебе не понравится.

— Ха-ха-ха, вот ты еблан. Хуйней страдаешь. Ну ладно, развлекайся, братишка. На связи.

Выезжать скоро, а мне не спится. Даже намека на сон нет. В самолет этот сраный скоро садится…

А может, брат прав? Нахуй я с этой девкой вожусь? Была бы еще девка нормальная. А эта больная, и на всю голову тоже.

В обморок ебнулась, точно больная. Хорошо, что не тронул ее. Нужно быть уверенным…

Что-то больничка в этот раз с результатами тянет. Марата еще где-то носит…

Куда съебался?

Поспать надо. День трудный завтра. И нужно придумать, как этот Рай дожать. Сука, сломать. Чтобы глаза не поднимала. Не дышала без разрешения.

С виду такая вся… типа боится, а пробивается стерженек. Только со мной не прокатит такое. Я этот стержень вырву из нее. Сломаю, в пыль сотру.

Чтобы покорной стала, забитой, тихой. Тенью, молью невидимой.

Она, сука, получит свое…

Спасибо за интерес к этой истории))

Не забывайте радовать автора своими лайками!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6

Встаю по будильнику. Три утра. Умываюсь, надеваю все, что мне вчера приготовили. Подхожу к зеркалу.

Одежда странная, совсем не мой стиль.

Легкое платье с большим вырезом. Надо же, даже белье подобрано идеально под декольте. Коротковато, чувствую себя в нем слишком открыто, незащищенной.

Да я и не защищена.

Сандалии по размеру. Надеваю сразу, новые же.

Расчесываю волосы, вьются немного, но ничего. Утюжка нет, а значит, выпрямить не удастся.

В комнате нет большого зеркала, поэтому пытаюсь смотреть в зеркало в ванной. Неплохо выгляжу. Натурально.

Косметики тоже нет, у меня теперь ничего нет.

Просидела на постели минут десять. Ничего не происходит. Телефон беру: без двадцати четыре.

Может, мне спуститься нужно?

Или нельзя без разрешения?

После недолгих раздумий решаю выйти из комнаты. Я же не пленница?

Или все-таки пленница?

Дверь открываю, осторожно выглядываю в коридор. Темно и тихо. Пса не видно, что уже радует.

Выхожу из комнаты. Прохожу пару метров и слышу рычание сзади. Боюсь обернуться.

Страх обуял. Сердце не то что в пятки упало…

Свалилось и больше не бьется. Руки дрожат, а мозг выход ищет. И он передо мной. Дверь в какую-то комнату. Открываю резко и забегаю внутрь. Захлопываю. Слышу, как пес за дверью рычит. Прислушиваюсь.

Как мне теперь отсюда выйти?

И тут я понимаю, в какую спальню я заскочила…

Разворачиваюсь и вижу его…

Фар стоит посреди комнаты. Раздет. Не полностью, трусы на нем все же присутствуют. Но остальное…

Засматриваюсь…

На тело.

Оно покрыто тату, не полностью, но в основном. Руки, грудь, живот, ноги…

У него неплохая фигура, чисто мужская. Узкий таз, широкие плечи. Все мышцы выделяются, немного напряжены. Грудные и вовсе дернулись, когда я обернулась.

Но вот лицо…

Злобой наполнено. Он рассержен? Тем, что я в его комнату вторглась?

Но там же собака…

— Насмотрелась?

Грубо мне. Я тут же взгляд с тела на лицо его переключаю. Но и это ему не нравится.

— Простите, там собака…

— Хули из комнаты выперлась?

— Не знаю.

— Больная и тупая. Отлично, — безразлично говорит и идет к шкафу. Я уже на его оскорбления так остро не реагирую. Пропускаю мимо ушей.

Отодвигает дверцу шкафа-купе, а там куча костюмов. Надевает темно-синий. Рубашка, брюки. Черные носки….

И почему я все еще смотрю?

Да потому что никогда не видела таких мужчин. Фигура заточена, каждая мышца прокачана. Рисунки на теле… Так необычно. Я тоже когда-то хотела себе тату, но иголок боюсь. Да и на моей бледной коже не будет смотреться.

А Фару идет. Будто это его вторая кожа. Карта жизни…

Ближе подходит, и на меня строго пялится. Обычно будто сквозь, а тут пристально. Исподлобья.

— Ты меня слышишь?

— Что? — не слышала. Он говорил что-то? Увлеклась разглядыванием.

— Пройти дай.

— Собаку не пускайте только.

— Ха, я подумаю…

Дверь открывает, пес тут же в комнату. Сама не знаю, как, но я мгновенно хватаюсь за мощную спину мужчины и оказываюсь за ним. Себя прикрываю.

Чувствую, как напряглось все мое тело. Пальцы впились в Фара, будто сейчас насквозь его проколю. Ужас все тело судорогой сковал, не в силах пошевелиться.

— Каин, место. — Грубый приказ. Пес на попу сел. Не рычит даже.

А у меня инсульт. Точно, он самый. Речь пропала, вдохнуть не могу, рук не чувствую.

— Божечки… — изо рта моего мольба вырывается. Жалко звучит…

— Отцепись ты уже. Все, не тронет он, иди. — Недовольство в голосе. И снова я его раздражаю. Но я не специально… Правда страшно.

Отпускаю руки. Фар поправляет пиджак, нервно вздергивая плечами.

Из комнаты выхожу, он за мной. Головой махнул вперед, иду. Вниз по лестнице, а в прихожей Марат стоит.

— Самолет готов, вещи загружены.

— Отлично. Едем.

— Самолет? — не выдерживаю. Мы что, улетаем? Куда?

Но моя дерзость вновь разозлила короля. Я губы сжала, будто и вовсе не открывала рот и ему показалось. Взгляд на меня кинул, тот, что до костей пробирает и петлей ужаса стягивает.

Мой вопрос снова был проигнорирован.

Выходим на улицу и садимся в машину. Причем я еду в первой машине, а Фар — во второй. Видимо, я его так достала, что он даже поездки в авто со мной выдержать не может. И ладно. Мне тоже хорошо без него.

Ну а дальше вообще как во сне. Приехали в аэропорт. Паспортный контроль я прохожу по заграничному паспорту, которого у меня в помине никогда не было.

А сейчас держу в руках документ. Читаю: Аксенова Раиса Станиславовна. Это я. И фото мое. Откуда? Фотка такая же, как и в российском паспорте. Когда он успел сделать мне документ? Он же долго делается. Два дня всего прошло…

Хотя я не удивлена. Для Фархада нет ничего невозможного, подумаешь, паспорт какой-то. Он вон брату какое лечение обеспечил, в клинику перевез. Для него все это мелочи…

Мы вновь садимся в машину и едем. Куда?

И я поняла куда. К самолету. Не к такому, куда людей подвозят автобусами, а к частному самолету. Он большой, а в фильмах кажется меньше.

Идем, потом по лестнице. Стюардесса встречает. Красивая, в черном костюме, что идеально сидит по фигуре. Красные губы, на глазах стрелки. Улыбается и приглашает внутрь.

С нами Марат и еще четыре парня. Все заходим в самолет.

Торможу в проходе. Здесь пахнет так же, как в доме. Что у него за любовь к этому запаху? Древесному, с нотками хвои, будто по лесу иду.

Салон бежево-коричного цвета. Кресла в два ряда, а чуть дальше — еще одна дверь. Что за ней?

Марат меня небрежно подталкивает в сторону. Указывает на кресло. Прохожу меж сидений и к окошку.

Охрана садится в другом ряду. Фархад и вовсе отдельно, передо мной, но тоже один.

Пристегиваю ремень. Так же надо делать? Я впервые лечу на частном самолете. Да я вообще впервые лечу. Куда лечу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И пока я погружена в свои мысли, слышу, как начинает говорить капитан корабля. Вернее, я услышала самое главное:

«… Москва – Дубай, время в полете составит пять часов…»

Что? Дубай? Это тот, что в Эмиратах? Зачем нам туда? Мне в частности?

Что вообще происходит?

Да, вопросов в голове мама не горюй, но задавать их я не спешу. Нарываться не стоит. Фар и так что-то без настроения. Слишком нервным кажется.

Это я его так разозлила, что ворвалась в его спальню? Или что?

На взлете немного страшно, но я держу себя в руках. Страх — уже привычное для меня чувство, и, кажется, я остро теперь его не ощущаю.

Летим. Скучно. Начинаю смотреть по сторонам. Хоть бы книжку какую дали. Смотрю, у охраны наушники. И у меня есть. Вот они, в кармашке. Отлично. А еще можно к бортовой сети Wi-Fi подключиться. Читаю инструкцию и делаю…

Включаю фильм на телефоне. Прекрасно, скоротаю время полета.

Краем глаза замечаю, как Фар пересел. На диван, что перед той дверью. Может, там туалет? Большой сильно.

— Что-то хотите? Воды, сок, фрукты? — уточняет у меня стюардесса. Вот это сервис.

— А можно кофе?

— Да, конечно. Печенье, чизкейк?

— Чизкейк. А где туалет? — спрашиваю тихонько.

— За этой дверью, слева.

— Спасибо.

С места встаю и иду по направлению к двери. По сторонам не смотрю, глаза вниз, как мне и приказывали.

А за дверью-то комната. Полноценная комната с кроватью, тумбой. Слева еще дверь, туда-то мне и нужно.

Туалетная комната небольшая. А зачем? В самый раз. Я не столько в туалет захотела, как руки помыть и умыться.

Со мной столько нового сейчас произошло, начиная от паспорта и заканчивая полетом, что нервы сдали и практически из меня вышли. Лицо блестит, горит. Умываюсь прохладной водой, сразу стало свежо.

Смотрю на себя в зеркало, кажется, я похудела. Синяки под глазами. А у меня даже косметики нет, чтобы замазать. Да у меня ничего нет, только вещи, что вчера выдали, и телефон. Бред какой-то.

Дверь дергаю, выхожу, а перед дверью стоит он.

Что же ждет нашу Раю???

6.1 - ФАР

Сколько раз говорил ей: глаза в пол, но нет же, сучка, пялиться продолжает. Думал, девка совсем бесхарактерная, а оказалось…

Как смотрела сегодня, даже у меня интерес разыгрался. На долю секунды, правда. Теперь не просто сломать ее хочется. Подчинить, на цепь посадить и дергать по своему желанию.

Хотел, чтобы о пощаде молила, чтобы колени в кровь стерла, чтобы скулила тварь. Но передумал. Теперь хочу услышать, как будет просить остаться. Чтобы хотела подо мной оказаться. Умоляла трахать ее…

А я вышвырну. Как вещь ненужную. Ничтожную девку. Мусор, что под ногами валяется.

Осталось дождаться от дока вестей, что девка чиста на всякие болячки. Я за здоровьем слежу и куда попало хуй не сую. Только если в рот ей…

А она уже этого хочет. Не осознала пока. Дурой прикидывается, как и все они. Сучки продажные.

Вся такая типа ранимая, от мата ее передергивает. От оскорблений сразу ежится, глазки в кучку, будто неприятно слышать. А это я еще не жестил, так, разогреваюсь.

Но сама сказала, что на все готова. Продалась. И пусть не за бабки, за одолжение, но продалась. А стоит мне бабками перед носом махнуть, так тут же ноги в стороны. Себя предлагать станет. Да только не в моем вкусе девка. Совсем. Мне нравятся с характером, дерзкие, страстные. Чтоб львицей была, а эта больше на овцу похожа. И то на ту, что из стада выбилась. Тупая и больная вдобавок.

Пса она испугалась. Хуевая актриса. Хотя шрам на руке настоящий. Крепко ее прихватила собака. Но Каин не стал бы. Он не кровожадный. Наоборот, сколько его не злил — без толку. Добрая псина.

И вот она передо мной. Глаза свои синие вытаращила, рот приоткрыла. Губы зачет, тут без вопросов. Подводки ей не хватает. Я нарисую пенку молочную, только не молоком.

А может, сейчас? Хуево мне. Вроде таблеток вкатил, но не берет в этот раз. Ебучая паника. Сколько бабок угробил в лечение, нихуя не помогает. А сейчас в Дубай прилетим, там тоже эти высотки.

Слабость моя ебаная. Злит. И эта еще вытаращилась. Ресницами хлопает.

В платье выглядит лучше, чем вчера в нелепой одежке. Хотя сиськи я заценил. Пусть в белье сраном, но дар природы налицо. Тройка. Упругая, своя. Без перекроя.

Да она вся без единого шва. Хирург не работал. Куда ей, блять. Зарабатывает копейки.

Даже интересно…

Давно у меня сисек нормальных в руках не было.

Да и фигура ничего вроде. Жопу не заценил еще…

А почему бы и не сейчас.

Хватаю за руку, разворачиваю спиной и к тумбе. Руки ее кладу на поверхность сверху. Ладонями вниз.

Грозное:

— Так стой.

Стоит. Не дышит. Трясется. Страшно сучке, а будет страшней. Я устрою. Гандона нет с собой, так бы прям сейчас ей всадил, чтобы не брыкалась больше. Но резинки не для меня. Я ей роспись хочу оставить на пояснице или на булке упругой, что сейчас сжимаю.

Сильно, чтобы боль ощутила. Чтобы знала, что ждет ее в будущий месяц…

Слышу, как дышит. Наваливаюсь сзади, всем весом, жопу к себе.

В затылок ей утыкаюсь. А пахнет приятно. Не духами, чем-то…

Хуй знает, но нравится мне. Надо же, встал. С ходу. Думал, на такую не выйдет.

Членом к булкам прижимаюсь, трусь немного, чтобы мощь мою ощутила. Вдохновилась сучка…

Но она наоборот. Напряглась еще больше. Трясется.

Сиськи ее обхватываю, сминаю, ахуенные. Так бы и рванул платье вниз сейчас, оголил соски ее сочные...

И тут этот ебаный самолет как тряхнет. Я даже глаза закрыл. В нее сильнее вжался. Вдох, легкие наполняются, сердце ебашит чечетку.

Паническая атака? Не стоит до этого доводить.

Сексом займу себя, и отпустит.

Руками под платье, по коже веду. Чувствую трусики, мягкие. А по мне, пусть насквозь мокрые будут…

Сильнее жмусь. Дышу в спину ей, в волосы…

— Не надо… Пожалуйста, — заскулила сучка. Но меня уже хуй остановишь.

— Заткнись. Говорить не разрешалось.

Говорю и трусики потянул. Слышу, всхлипнула. Ныть вздумала?

Дура, нет?

Столько баб хотят на ее место. Просто расслабься и получай удовольствие, пока трахают. Я не жадный и ее доведу. Сравнит, какого это — трахаться с нормальным мужиком, а не… с кем там она еблась до этого.

— Пожалуйста, не надо. Прошу…

Вовсю ноет. Закатилась, у меня даже падать стал. Бабские слезы — это пиздец. Антистояк.

— Заебала. Не дергайся. На первый раз пожалею. Трахну по-быстрому…

— Я еще ни с кем не… — ревет взахлеб.

Остановился. На полпути, только с булок трусы стянул и впал в ебаный ступор. Вот же ушлая сука, спиздеть мне решила?

— Не понял? — уточняю зачем-то, хотя и так понятно, что лажу сует мне.

— Я не занималась еще сексом. Не надо меня… Пожалуйста.

И снова ревет. Всхлипывает и будто вот-вот задохнется. Воздух вдыхает рывками. А я одуплить не могу, пиздит или нет? Да по-любому пиздит. Лет дохуя, и никто не трахнул? Ха, чешет-то как…

В ресторане работает, мужики кругом, и не распечатали суку?

Блядь, думаю, но назад все же сдаю.

Отпускаю. Шаг от нее. Она трусы поправляет и платье вниз. Не поворачивается. Так и стоит, только слезы свои трет без остановки.

— Стюардессу сюда позови.

— Что?

— Или можешь сама отсосать. У меня стояк, нужно решить проблему.

— Сейчас позову. — И пулей за дверь. Улыбаюсь. А хули я улыбаюсь. Девка меня развела, как лоха.

Поверил? Нихуя. Отчет от дока придет, правда и всплывет. Заставлю суку сожрать эту бумажку, где написано, что траханная она неоднократно.

А вот и Жанночка…

Эта уже прикормлена мною. Дверь за собой закрывает, лисой смотрит. Хочет отведать Фара на вкус. Забыла, наверное. Давненько с ней не летал на одном рейсе.

На кровать сажусь, махнул головой на ширинку.

Сразу к делу. Ремень, ширинку, и вот хуй у нее во рту. Помаду эту ебливую потом хер сотрешь. А нет, не марает. Подготовилась…

Все, как надо, делает, опыта у шаболды до жопы. Даже неинтересно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А что мне интересно?

Я знаю.

С Жанкой быстро закончил. В туалет захожу. Умываюсь. Нахуй пиджак. И так дышать нечем.

Выхожу. Эта к окну отвернулась. Ноги поджала, себя обняла. Как щенок брошенный. Наушники в уши, фильм смотрит.

Глаза красные, опухли немного. На меня не смотрит. И нехуй…

Марата к себе подзываю, спрашиваю про больничку. Хочу девку на вранье поймать. Скинул док, а Марат мне перекинул. Читаю рекомендации.

«… железо, низкий уровень гемоглобина. Выраженная анемия…»

Потом херня всякая — отрицательно, по всем пунктам. Девка чиста. Можно трахать и не бояться.

— Ебать…

Вслух сказал. Марат даже дернулся от нежданчика. Наготове парнишка.

Док пишет «девственница». Да ну нахуй? Снова на сучку смотрю. В той же позе сидит. Все еще себя обнимает. Защищается ото всего.

Не ожидал…

Совсем.

Ну а что? Так даже лучше. Целку пробью нехуй делать. А первый, как известно, в память въедается. Оставлю свой отпечаток не только во всех отверстиях, но и в голове ее.

Будет всю жизнь вспоминать, какого это — трахаться с Фаром.

Сука, не так все. С самого начала не так. Я привык по-другому. Выбираю сучку, ломаю, выбрасываю.

А с этой не то что-то. Во-первых, она слишком отчаявшаяся. Побитая жизнью без моего участия. Лажа…

Целка, опять же. Были у меня типа целки. Целка — с сиськами силиконовыми, наеб, однако.

А эта…

Просит, чтобы не трогал, но у самой в глазах нет сопротивления. Сдалась? Без боя даже, а так мне неинтересно. Я мясо трахать не буду. Не могу…

Но я знаю, если человек сдался, обратно в нем стержень не затвердеет.

Может, ее домой отправить, нахуй возиться?

Ладно, подумаю…

Дорогие мои!

Давайте потыкаем звездочку, чтобы проды были и дальше каждый день))

Глава 7

Под конец полета мне удается уснуть. Но сплю я чутко. Каждый шорох слышу. Все время вздрагиваю.

Все еще ощущаю его руки на своем теле — ничего противнее в жизни я не испытывала. Отвращение дикое, презрение, ненависть.

Этот человек олицетворяет худшее, что может быть в мужчине. Будто все пороки собрали, поселили в одного человека, и теперь он стал монстром. Чудовищем, которым мамы пугают девочек.

А я с этим чудовищем на одном самолете лечу и дальше буду…

Где? В отеле? В доме?

Да все равно. Я настолько разбита, что и надежды не видно. Не слышно даже отголоска.

Кругом лишь тьма, беспросветная, черная. Такая, как глаза отпетого бандита. Насильника, истязателя, мучителя.

И я его игрушка, марионетка. Нелюбимая кукла, которую дети разрисовывают фломастерами, выкалывают глаза, раздевают догола и в итоге выбрасывают на помойку.

Это я.

Ничтожество для него.

Перед посадкой нехило тряхнуло. Я тут же проснулась. По сторонам смотрю: охрана спокойна, а Фар…

Побледнел? Какой-то нервный. Что-то случилось, пока летели? Я что, все проспала?

Решаю слишком долго не пялиться, не хочется провоцировать зверя. Если он в обычном состоянии такой, то каков он в гневе?

Нет, я не хочу это знать. Моя жизнь, как оказалось, мне очень дорога.

Выходим из самолета, через какое-то время и из аэропорта. Люди вокруг смотрят странно. Еще бы. Вокруг нас — здоровые амбалы, катят наши чемоданы. А внутри этого круга мы. Ощущаю себя, будто во сне. Будто не со мной все это происходит, и я просто в каком-то фильме. Плохом фильме. В том, где главная героиня умирает в конце, а герой находит себе новую жертву.

Хэппи энд мне точно не светит.

Три черных машины стоят у выхода из аэропорта. Фара садят во вторую машину, меня в третью.

Едем в тишине.

В телефоне накопились голосовые. Прослушиваю и даже могу ответить. Связь есть. Но роуминг же? Или новый телефон и связь в подарок за предоставленные неудобства?

Мама говорит, что Ромку обследуют. Вроде какой-то врач решил взяться за операцию.

Ну это если кратко. Мама очень эмоционально рассказывает, вплоть до мелочей, и я прослушиваю все по два раза, чтобы вникнуть в суть.

Записала ответ. Попыталась более подробно, чтобы мама за меня не волновалась. Хотя она все равно будет. Закончила. Телефон в руках кручу и в окно выглядываю.

Я ведь не посмотрела на архитектуру этого города. Другой страны. Я впервые выехала за границу и совсем не испытываю эмоций. Будто мне все равно, где я и с кем.

Но в окно выглядываю. Вглядываюсь в мир за стеклом автомобиля. И вот они, эмоции, тут как тут. Высокие здания. Да что уж там — высоченные.

Мало растительности. Только и вижу длинные тонкие пальмы. Настоящие пальмы.

Окна тонированы, видно не очень хорошо, но я не могу оторваться от улицы.

Стоим на светофоре, рядом с нами низкая машина. Не разбираюсь в марках, но это что-то типа «Феррари». Шик.

А потом было самое удивительное, что я видела в жизни. Море. Настоящее море. Большое. Такое, что не видно берега с другой стороны. Завораживает своей красотой.

Сворачиваем, резко. Водитель — тот еще гонщик, видимо, у Фара они все неуравновешенные.

Едем по двору отеля, или как там называется эта территория, заезжаем прямо под крышу. Охрана выходит, открывает мне дверь.

Смотрю вверх — высоко. Интересно, сколько здесь этажей? А мы на каком?

И очень жарко. Так жарко, что дышать почти нечем. Будто легкие обжигает, не привык организм к такой смене климата.

Идем ко входу всей нашей «дружной» компанией.

Минуем ресепшен, сразу к лифту. В лифт заходим вшестером, больше не позволяет грузоподъемность. Двадцатый этаж — высоко. Едем. В лифте тишина.

Да что они все молчуны такие?

Охрана смотрит четко в пол. Фар — на дверь лифта. Он сконцентрирован, напряжен, будто сейчас треснет по швам. Расслабиться бы ему хоть немного.

Одна я головой верчу в разные стороны. Мне все интересно. Даже как выглядит лифт изнутри.

Первым выходит Марат, вертит лысой башкой и дает отмашку остальным. Подходим к номеру, и начинается самое интересное.

— Твоя комната там. Сиди и не высовывайся, пока не позову. — Указывает мне Фар на белую дверь. Покорно и, заметьте, молча иду и скрываюсь за дверью.

Поворачиваюсь и вылупляю свои и без того большие глаза.

Огромная кровать. Да нет же. Огроменная. Тут впятером можно спать.

Ой, не дай бог…

Шкаф. Тоже немаленький. Распахиваю дверцы, а там…

Куча одежды. Всякой разной. Начиная от нижнего белья и заканчивая вечерними платьями. Это что, мне?

И, главное, размер мой. А обуви…

Боже, да тут пар двадцать. Туфли, босоножки, сандалии, кеды. Даже сланцы есть три пары. Все новое. Куда столько?

Замечаю чуть в стороне туалетный столик. И он весь заполнен. Косметичка. Нет, слово «косметичка» явно не подходит. Скорее, это больше кейс, как у визажистов. Фен, плойка — все предусмотрено.

Иду в ванную. И тут полный фарш. Гели для душа, мочалки…

Навряд ли это предоставляет отель. Фар купил? Для меня?

Благодарности он не дождется, но хотя бы мне есть, что надеть и чем помыться. Я бы еще с радостью сейчас поела.

Так и хочется спросить: а кормить будут?

Но решаю этого не делать.

А что мне делать?

«Сиди и не высовывайся», — он же так сказал?

Решаю принять душ и переодеться. Столько времени в самолете…

Залезаю в шкаф. Нахожу… а ничего нормального я там не нахожу. Все шорты короткие. Очень. Я такие надеть не могу.

Шарюсь дальше, натыкаюсь на спортивный костюм. Толстоват для жары, но у меня нет выбора. Штаны и кофта будто из тонкого бархата, грязно-розового оттенка. Нахожу белую майку. Да почему все такое короткое?

Иду в ванную. Благо эта комната с замком. Могу изнутри закрыться. Что, собственно, и делаю.

Наслаждаюсь прохладным душем и гелем с запахом чего-то восточного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Надеваю костюм, на голову — полотенце. Из ванной выбираюсь, в комнате никого. И хорошо.

На туалетном столике нахожу увлажняющую сыворотку для лица. Запах нереальный. Наношу и заваливаюсь на свою шикарную кровать.

На телефоне десять процентов заряда. А зарядника у меня нет.

В голову приходит идиотская мысль, но я все-таки проверяю. Открываю прикроватную тумбочку и нахожу там зарядное устройство. Чудо, не иначе.

Записываю маме пару голосовых. Несу я в них, конечно, бред редкостный. Но она поверит. Рассказываю вымышленную историю, которая якобы приключилась со мной на кухне. Стараюсь не подавать вида, что я не на работе, а черт знает где. Да еще и с кем…

Мама не отвечает, и я отбрасываю телефон в сторону.

Спать не хочется, душ я уже приняла. Чем заняться?

Мои мысли нарушает резко распахнувшаяся дверь.

Фар заходит в комнату, а я тут же поджимаю под себя ноги. Интуитивно закрываюсь от него руками, хоть это и абсолютно бесполезно. Он бросает на меня свой уничижительный взгляд. И молчит. А мне так и хочется сказать, чтобы в следующий раз он стучал.

Стучал, а потом заходил, а не врывался в мою комнату. Где манеры? Мы же не пещерные люди, там и дверей-то не было, а сейчас есть.

Так в чем дело?

Давайте так: с меня визуал, с вас звездочки и комментарии)

И первым мы видим Марата и его команду...

7.1 - ФАР

И почему, когда я на сучку смотрю, мне хочется смеяться? Вроде она не особо смешная. Глупая, нелепая, может, неуклюжая, но не смешная.

Ну да ладно…

Пока держусь. Себя контролирую. Жду, пока она что-то скажет. Выжидаю какое-то время, но девка совсем покорной стала. После самолета притихла.

Все? Окончательно сдалась? Сломалась?

Что-то мне подсказывает, что еще нет. По взгляду вижу. Интересно…

— В семь часов идем на фуршет. Через два часа к тебе придут и сделают из тебя человека. Что надеть, скажут. Ясно?

— Ясно.

— Как себя вести, объяснять надо?

— Молчать?

— И как ты догадалась. Удивительно даже. Молчать и делать, что говорю, без вопросов и лишней херни.

— Я поняла.

Смотрю. Уходить пора, но смотреть продолжаю. Почему? Глаза у нее странные. Таким цветом еще… ненавижу голубоглазых. В них есть что-то, сука, лживое.

И в этой тоже. Ничего, разберусь по ходу.

Дверь закрываю. Пусть отдохнет девчонка, я планирую сегодня ее испытать на прочность.

Еду в номер заносят. Два стола прикатили. Показываю на комнату моего рая. Стучат и скрываются за дверью.

Ставлю сотку баксов, что она вздрогнула, когда официант постучал. Трусливая баба.

Пусть ест, девке силы пригодятся. Сам за стол сажусь. Марата с собой. Не люблю один есть.

— Али звонил? — вспоминаю я, наконец, зачем в Дубай прилетел. Не люблю этот город, но дела обязуют.

— Да. Вечером будет.

— Отлично. Ошейник когда привезут?

— Да должны уже.

— Заебись. Кадры мне четкие нужны.

— Фар, не дохуя геморра из-за бабы одной? — Держусь. Хотя вспышка была. Я распоясал, или сами расслабились?

— Марат, ты у меня сколько лет работаешь?

— Дохуя.

— Дохуя… И я тебя считаю другом. Не обычным бойцом.

— Да так и…

— Но ты до сих пор мне перечишь. Сколько бы раз я тебя не осекал, ты все не угомонишься. Я непонятно говорю?

— Понятно.

— Ну так хули ты тогда спрашиваешь? Заебало это. Не нравится тебе с бабой возиться, иди таксистом работай.

— Извини.

— Да нахуй мне твои извинения. Просто делай и меньше вопросов. Ты, как никто, знаешь, как месть приятна на вкус. Ты свой кошмар закопал, так дай и мне мой зарыть. Я просто метод выбрал другой. Немного поинтересней.

— Я понял.

— Вот и отлично. Ешь давай, что-то я дохуя заказал.

Дальше молча едим. Отчитал Марата. А нехуй перечить. За такие бабки, что я плачу, можно и потерпеть разок девку ебнутую.

Ну да, сучка проблемная в этот раз попалась, но от этого ж еще интереснее.

Полет вымотал. Пожрал и даже уснуть удалось. Марат будит.

Полчаса до выхода. Прохладный душ, костюм.

— Эта готова? — уточняю. К ней народу должно было сбежаться…

— Готова. — Марат все знает.

— Зови…

На телефон отвлекаюсь. Краем глаза движение замечаю, выходит сучка. Заебись приодели.

Краски на роже только не видно. Я за что бабки ввалил? Хотя…

Ей и без косметики нормально. Естественность сейчас редкость. Выделяться будет среди толпы девок на ужине. Мне такое подходит.

Ох, сиськи в этом платье…

Если б идти не нужно было, точно тут бы нагнул ... Распечатал и ошейник на шею.

Как вовремя Марат мне коробочку подает. Раритет. Ошейник, как у Каина. Спецзаказ, блять. Только этот с поводком, а то сучка командам еще не обучена.

— Ближе…

Подзываю, и она приближаться начинает. На каблуках держится уверенно, не падает. Ну хоть что-то умеет. Подходит, смотрит в глаза, опять. Злит меня этим. В пол надо.

Коробочку к ней поворачиваю, открываю. Слежу за реакцией. Считываю каждую мышцу шевельнувшуюся. Упиваюсь картиной сладкой.

— Это…

— Надевай.

— Я в нем пойду? — Дрожит голосок.

— Ты теперь все время в нем ходить будешь.

Вижу, что хочет сказать что-то. Возразить. Закричать. А может, и врезать мне по морде. Любая реакция бы устроила.

Но сучка не выдает мне реакцию. Никакую. Бесит, блять, этим. Стоит, глазами хлопает, губы надула и не шевелится тварь.

Не дает то, что мне нужно. А мне край как нужно…

Ручонки тянет свои, трясутся. Бедняжка. Сейчас снова в обморок грохнется, уже глаза заблестели.

— Я опоздаю из-за тебя. На. — Вручаю ей в руки коробочку. — И платье переодень, меня цвет бесит.

Хуйню несу. Платье охуенное, и ей идет. Но сучку позлить хочется.

— Мне это подобрали, сказали…

— Возразить не пробовала? — подсказываю немного. Сама не допрет…

— Не пробовала.

— Что же ты такая… никакая совсем. Вроде живая, но будто дохлая. — Совсем близко подхожу. Запах у сучки приятный, еще в самолете уловил аромат. Реагирую на него. А она не шевелится. Не дышит. Замерла от страха. За лицо ее рукою хватаю, сминаю щеки и к себе подбородок. Злобно смотрит в глаза мне прям. Вижу, они гневом залиты. — Знаешь, почему ты такая убогая? — Не отвечает, молчит. — Потому что бороться надо. Всегда. До последнего сопротивляться. И даже если ты полудохлая, валяешься в канаве и тебе кажется, что это конец, нихуя. Землю ногтями гребешь и выползаешь. А потом встаешь и ебашишь всех… — Небрежно отталкиваю ее от себя. — Но это не про тебя. Ты слабая и уже сдалась… Скучно. Переодевайся, надевай ошейник и вниз. Кит тебя проводит. Поторопись, хочу свою сучку друзьям показать…

Шаг назад делаю и к двери. Хули я перед ней распинаюсь? Девка пропащая…

Трахну сегодня, и пусть домой валит, заебала. Скучно с ней…

Еще может одну главу? Листайте дальше...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7.2

Сегодня сразу вышло 2-е главы, эта и предыдущая.

Из номера вышел, а я в свою комнату бегом. Держу эту чертову коробочку в руках.

Что Фару от меня надо? К чему эта речь была? Сам же учит быть покорной, не разговаривать и все такое…

А сейчас что, захотел, чтобы я вопреки ему сделала?

Ну раз хочет, получит. Ошейник достаю из коробки, в футболку свою заворачиваю и прячу в шкафчик в ванной. Есть там местечко укромное, не найдет. Подхожу к зеркалу, вглядываюсь в свое отражение, а платье мне нравится. Такой сочный цвет, винный. И к моим светлым волосам подходит. Ничего не буду менять.

Хочет сопротивления? Это я запросто организую.

Выхожу из номера, Кит за дверью стоит. Лицо такое же недовольное, как и у Марата, когда он меня возил по городу. Этому головорезу тоже не нравится моей нянькой быть, но приказ хозяина выполняет. К лифту идем, вниз спускаемся.

Потом еще какие-то коридоры, и мы заходим в банкетный зал. Да, мое понимание зала для банкета было не таким…

Он огромный. Светлый, с высокими потолками. Заполненный людьми. Мужчины в официальных костюмах, девушки в платьях. И все, как одна, красотки. Модели, может? Высокие, с бесконечными ногами.

Официанты ходят с подносами. Повсюду столы с закусками и шампанским. Негромко играет музыка, полуголые танцовщицы медленно танцуют на тумбах, извиваясь в свете софитов. И их кожа… Намазались чем-то? Переливаются, будто сверкают. В блестках, наверное, извалялись. У меня буквально глаза разбежались от увиденного.

В толпе вижу его, моего мучителя. Стоит гордо, голова чуть задрана вверх. По виду кажется, что он король этой вечеринки. Царь зверей, перед которым все преклоняются.

Идем к нему. Рядом с Фархадом стоит мужчина. Араб. Добрая улыбка выглядывает откуда-то из недр густой бороды. Но глаза…

Хитрые. Неприятные. Я бы сказала, лживые…

Ближе подходим, стою позади Фара. Он оглянулся, на секунду остановив взгляд на мне. Немного нахмурился и вновь безразлично отвернулся.

Али, так этого мужика зовут, с которым у Фара встреча, говорил на английском. Фархад свободно поддерживал разговор. Он знает язык? Вот это новость. Я думала, такой бредит ничего, кроме ругательств, не знает. Говорят о поставках, производстве. Ничего конкретного. Завуалированно. И тут я слышу:

— Фархад, дорогой. Что за бриллиант ты привез в мою страну? Твои девки с каждым разом все красивее и красивее, где ты их находишь?

Пока неприятный Али произносит это, его глаза блуждают по моему лицу и зоне декольте, от чего я чувствую себя униженной. Стараюсь слегка скрыться за широкой спиной Фара, чтобы избежать нахального взгляда.

— В России. Приезжай и ты найдешь.

— Я лучше закажу себе, доставят. Холодно у вас, а я холод не переношу. Эта что, особенная сучка? Где ошейник?

Али спрашивает, а меня злоба охватывает. Даже друзья знают о странностях Фара? Об ошейниках этих? И разговаривают они как приятели. Этот что, его не боится совсем? Почему?

И ответ тут же подъехал…

— Али, скажи мне, когда я дал тебе право обсуждать моих женщин?

Я не вижу лица Фархада, спиной стоит, но представляю. А еще я вижу реакцию этого неприятного типа. Он напрягся и сильно.

— Фар, ну мы…

— Нет никакого «мы». Ты продаешь мой товар и не лезешь, куда не просят. А теперь оставь меня, иди погуляй.

Али ушел мгновенно. Резкий поворот и прочь. Все же боится. И пусть идет.

Фар ко мне поворачивается. Неожиданно. Вздрагиваю и делаю маленький шажочек назад.

— Где ошейник?

Спрашивает угрожающим тоном, будто за вопросом действие будет. Но он не станет… Не здесь.

— Украли. Коробочку открываю, а его нет. Все обыскала, — отвечаю ему на английском языке. И говорю так, будто не несу полнейший бред. Да, я все еще боюсь его, но пытаюсь держаться. Даже дрожь удалось унять немного.

— Откуда язык знаешь? — Не такая я и убогая. Начинаю ему объяснять…

— У одноклассницы мама была учителем английского, вот она нас…

— Неинтересно. — Резко остановил он мой словесный поток. — Значит, украли?

— Угу. И всю мою одежду тоже. Только это платье осталось. Пришлось в нем остаться…

Я вижу маленький отголосок улыбки. Еле заметный.

Та добрая клеточка в его пропащей душе все же выглянула. Но он ее подавил своей ненавистью ко мне.

Фар махнул рукой, и официант поднес нам шампанское. Беру бокал, делаю глоток. Вкусно.

— А можно на море? — спрашиваю, раз он размяк. Почему не воспользоваться моментом.

— Нет. — Резкое, строгое. Вот так одним словом все мечты — раз…

— Почему?

Вопрос остался без ответа. Лишь грозный взгляд.

Но я хочу на море. Никогда не видела моря и хочу в него окунуться. Я же видела в шкафу купальники, а значит, купание запланировано. Или нет?

— Я никогда моря не видела, ну, пожалуйста… — пытаюсь еще раз.

— С утра едем на встречу. Она будет на яхте. Там и посмотришь на свое море.

— Спасибо.

— Рот закрой и завязывай улыбаться. Весело стало?

— Просто хо…

— Больше ни слова. Сейчас за стол пойдем…

Чуть не шиплю на него. Достал своими приказами: не улыбайся, не разговаривай, иди сюда, иди отсюда. Я ему не кукла какая-то…

Или все же кукла?

Ужин был скучным. Я так и не поняла повода для сборища. Фар постоянно с кем-то разговаривал, а я была его тенью. Единственное, что мне зашло, — это еда. Очень вкусная, необычная. Мне как повару было все любопытно. Я внимательно разглядывала каждое блюдо перед тем, как попробовать.

Интересно, я уже лишилась работы? Скорее всего. Ушла без предупреждения. Не вышла на смену. Наверняка, если мне удастся вернуться домой, придется искать новый источник дохода.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как-то буду крутиться. Но что сейчас об этом думать…

В номер вернулись. На улице стемнело, и у меня дико болели ноги. Весь вечер на каблуках — та еще пытка. Разулась я прямо в лифте. До номера шла босиком, чем заслужила пренебрежительный взгляд тирана и всей его свиты.

И ладно Фар на меня так смотрит, с ним все понятно. Но охрана? Им-то я чем не угодила?

Тиран изрядно выпил. Расслабился, его слегка пошатывало, а у меня сердце на разрыв от страха. Ситуация в самолете так и всплывает в сознании. Тогда я искренне испугалась.

Сейчас Фар напился и точно начнет приставать, а мне бежать некуда. Можно в ванную проскользнуть и закрыться. Тоже мне бункер. Он эту дверь вынесет на раз два, если нужно будет. А ему нужно будет…

По лицу вижу, по взгляду опасному. Глаза опьяненные, лицо чуть расслаблено. И смотрит, как зверь. Сразу мандраж, ужас охватывает. Жду, что набросится и свое возьмет, но я не хочу этого.

Ужасное состояние ждать, что что-то случится. И это что-то очень плохое. Будто тебя заранее предупредили, и надежды нет на спасение. Лишь неизбежность…

— Все свободны, — коротко приказывает, и охрана номер освобождает. Мы остаемся вдвоем, что еще хуже для меня.

Делаю шаг в сторону своей комнаты, но Фар:

— Стоять.

Я стою, но сердце уже в пятки ушло. Глаза закрыла, вдохнула и осторожно развернулась.

Не знаю, понял ли он по моему взгляду, что я умоляю меня не трогать. Думаю, что не понял.

— Еще раз ты ослушаешься меня, — медленно ко мне идет, — как с ошейником, будут последствия.

— Какие? — спрашиваю дрожащим голосом и взгляд от него не отрываю. Да плевать мне какие, зачем вообще я об этом спросила? Я не хочу знать, мне и так не по себе от его присутствия.

А он все ближе…

— Не думаю, что ты хочешь знать.

— Можно сказать?

— Нет. — Головой вертит и совсем близко подходит. Мое личное пространство нарушено. Он приблизился почти вплотную. — То, что мне от тебя нужно, делают молча, но с открытым ртом. — Усмехается, а мне совсем не смешно. Страшно и не смешно. Шампанское, что я выпила за ужином, немного добавило мне храбрости.

— Слушайте, не нужно угрожать. Ладно раз, два, но когда постоянно… Вам нравится это? Почему? Это явно не очень нормально. Да, я согласилась на все, но не на изнасилование. Это, между прочим, преступление, а вы человек с виду приличный. Ну возьмите ту, кто согласна на все будет, но не…

Фару надоел мой словесный выброс, а может, дело и впрямь в алкоголе. Да и я тут, под рукой…

Без предупреждения как в губы вопьется. Я вдохнуть не успела, а сейчас и не выйдет.

Губы мои хватает своими губищами раз за разом. Грубо, небрежно, размазывая слюни по моему подбородку.

Я же не поддаюсь ему. Мычу и пытаюсь вырваться. В грудь его руками толкаю, но он не отстранился на миллиметр. Куда мне против такого бугая. Ему мои удары, словно поглаживания. Он их за ласку может принять.

И вдруг мне удается от него отвязаться. Или он позволяет?

Он меня и не держал путем, только что губами пухлыми присосался…

А какое мне дело до его неприятных губ?

— Не делайте так, пожалуйста…

Пятясь назад, говорю Фару. Медленно, как от дикого зверя бы отступала. Без резких движений и громких звуков.

Он на месте стоит. Наблюдает и лишь короткое…

— Беги.

— Что? — Чуть слышно.

— Беги…

С места срываюсь и в свою комнату бежать так, как от Каина его убегала. Перед тем, как дверь захлопнуть, оглядываюсь — он на месте стоит. Даже не шелохнулся. Опять издевается. Ну хоть отпустил.

Дверь закрываю. Подперла спиной. Выдыхаю спокойно.

Губы вытираю. Еще и еще, но его запах не смыть уже ни с губ, ни с тела. Все еще чувствую его вкус на своих губах. Сильный язык, что ко мне в рот пробивался, но не пробился. И не позволю.

Этот монстр силой меня не возьмет…

Как вам издевательства Фара? Жалко Раю?

В следующих главах нас ждет переломный момент...

Глава 8

Во сколько нам ехать на встречу, не уточнила. На всякий случай проснулась в девять утра, чтоб успеть принять душ и собраться.

Спала я сегодня совсем не спокойно. С опасением, что он вот-вот ворвется и потребует меня взамен своей помощи. Каждый раз просыпалась и, как сумасшедшая, по сторонам смотрела. Убеждала себя, что в комнате я одна, что все хорошо.

Будильник прозвенел, и я как чумная подорвалась. Я уже даже своего будильника боюсь. Совсем головой поехала.

Душ приняла, волосы высушила. В хвост, чтобы не мешали.

Шкаф открываю, а купальников…

Сразу глаза разбежались. Но закрытого нет. Три комплекта со стрингами, что явно мне не подходит. С нормальными труселями был только ярко-желтый. Его и надела. Сверху джинсовые шорты и футболку. Немного просвечивает, но не слишком.

В пляжную сумку бросила крем от загара, солнцезащитные очки, сланцы и белье. Переодеться потом.

Голова с утра немного побаливает. Где бы таблетку взять? Спрошу у Фара, если момент подходящий будет. Лишний раз обращаться к этому типу мне не хочется. Опять начнет: не разговаривай, заткнись, рот закрой и все в этом духе.

Раздается стук в дверь. Что-то новенькое.

Разрешаю войти, официант с завтраком пришел. Отлично, я дико голодная. Но официант в комнату не проходит. Накрывает в гостиной. А значит, в этот раз я ем не в своей комнате.

Выхожу осторожно, там только Марат и девушка, что ловко на стол еду выставляет. А я не знаю, как быть. Сесть? Тут стоять? Уйти с глаз долой?

В помещении появляется Фар, а за ним так и тянется мрак. Мне вдруг холодно стало, хоть в номере вполне комфортная температура. Это он так на меня действует. Его присутствие вызывает страх, который я никак не могу подавить или хотя бы усмирить, чтобы не трястись от одного его вида.

На меня ноль реакции. Забыл уже, как вчера пьяный лез целоваться? А я помню. Мне всю ночь кошмары снились и будут долго меня преследовать…

Одет странно. Шорты, футболка белая. Ему совсем не идет. Костюмы кончились?

Тату по телу…

— Ешь, мы через двадцать минут выезжаем.

Мне говорит, и я тут же за стол. Перестаю его рассматривать, будто под микроскопом. Научилась приказы выполнять. Ну почти.

— У меня голова болит, нужна таблетка.

Глаза поднимает, отрывается от омлета.

— Не стоило на шампанское налегать.

— Кто бы говорил, — думала, про себя сказала, но вышло вслух. Да так громко еще. С ужасом смотрю на Фара.

А он лишь брови чуть поднял.

— Ошейник нашла? — И почему я не могу следить за своим языком?

— Не-а, пропал без вести.

— А если найду? — вроде нормально беседуем, но каждое его слово лютой ненавистью отдает.

— Не найдете.

— Хм, самоуверенность тебе не идет. И я не люблю, когда мне перечат. — Снова есть начинает. А вот у меня аппетит пропал. На него смотрю и снова пытаюсь…

— Так что с таблеткой?

— Тебе какую? Могу организовать очень хорошую. И голова болеть перестанет, и меня повеселишь. — Замечаю ухмылку. Надела бы ему омлет на голову. Посмотрела бы потом, как ему весело будет. Хотя я не увидела бы, он бы меня на месте и прикончил. Или Марат, что тоже меня ненавидит, вижу по лицу его «довольному».

— Мне обычную, от головной боли.

— Ешь молча.

Начинаю есть, но еда лезет плохо. Не могу при нем даже есть. Вообще ничего не могу при нем. От его пристального взгляда меня будто к земле тянет, и постоянно спрятаться хочется, убежать, скрыться. Не знаю, но после вчерашнего поцелуя я стала бояться его чуть меньше. Мне кажется, он не прям-таки безжалостное чудовище. Да, есть в нем жестокость, унижать любит, но и что-то хорошее тоже есть. Должно быть.

Он мог меня силой взять вчера. Изнасиловать. Но не стал. Даже будучи пьяным не стал, дал уйти.

Может, он все же решил надо мной сжалиться?

И не обзывается больше. И про ошейник этот чертов… не настаивает же особо. Явно в мой бред не верит, но уже так злостно не реагирует…

— И что ты залипла? На выход, — грубит. Снова. А я только его в своей голове чуть-чуть оправдала. Зря.

Дальше лифт, машина, причал яхт. Поднимаюсь на судно, усаживаюсь на белоснежный диван, и мы начинаем плыть…

Эмоции непередаваемые. Я чувствую, как свечусь от счастья. Оущещния меня захватили, и я им поддаюсь. Смотрю на воду, на горизонт и дышу. Глубоко вдыхаю и не могу сдержать улыбку.

Кажется, даже голова перестала болеть. Исцелилась от этой неизведанной красоты.

Фар:

Ой, блять, не могу над ней. Сидит, лыбится. Слишком счастливая сучка. Раздражает.

Стол накрывают по мелочи: фрукты, закуски местные.

Таблетки ей дают, голова, видите ли, болит. И у меня болит. Шампанское паленое было сто пудов. Другого объяснения у меня нет, почему я вчера на сучку кинулся и не дожал.

Глаза свои на меня вылупила, а я взял и отступил. Долбоеб.

Сейчас еще таблетки…

Ощущение, что это я ее прихоти исполняю, а не она мои. Что-то расслабился Фархат, забыл цель свою. Даже ни одной фотки не сделал, а надо бы.

Сучка ошейник спрятала, ха, думает, не найду. А я уже нашел, но пока позволяю дерзить.

Она зубки начала свои показывать, нравится мне… Пусть и дальше так будет. В себя сейчас поверит немного, а я ей крылья-то пообрубаю.

Да, играть нравится, может быть, и оставил бы ее для развлечения. Но план важнее.

Таблетку глотает. И к бортику. Смотрит на воду, будто впервые…

Ну море реально впервые видит. Я про нее все знаю, она дальше своего района и по городу-то не ездила. Убогой жизнью жила. А я ей нормальную жизнь показал, должна быть благодарной. А она…

Яхта притормаживает. Остановились. Девка хотела же покупаться, пусть поплавает. Расслабится. Сегодня ее ждет неизбежное.

— Пошли, — зову ее, и она за мной следует. Все же азы дрессировки усвоила.

Веду ее к площадке. Выступу, с которого в воду ныряют.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Стоим.

— Вода такая чистая… — эта даже воде удивляется. Вот экземпляр достался.

— Раздевайся.

— Зачем? — спрашивает и снова глазищами своими смотрит. Я ее страх тут же считываю. Как подзарядка для меня бесконтактная.

— Солнце, море, а ты не в купальнике. Ты как купаться собралась?

— Я не…

Не успевает сказать. Толкаю, и она с визгом летит в воду. Плюх! Брызги кругом. Марат сзади стоит ржет. Кит тоже. Стоим у края и ждем, когда сучка вынырнет.

Как сейчас злиться будет…

— Ха-ха-ха, — сам ржу. Летела она, конечно…

И тут она выныривает и снова под воду. Прикалывается?

Вынырнула и опять скрылась. А у меня щелчок в мозгу…

Сука, она че, плавать не умеет? Какого хуя?

Бедный Фар... что ждет его после такого...

8.1

Сука, она че, плавать не умеет? Какого хуя?

Мгновенно ныряю, за секунду около нее оказываюсь. Подхватываю. Дергается, болтается вся, но я сильно держу. Крепко. Чувствует это. В меня впивается. Со всей силы держится. Выныриваем.

Охрана моя уже всполошилась. Марат руку тянет.

Подплываю. Раю первую в руки ему подаю, вытягивает из воды. Я вылезаю, рядом с ней сажусь, а она… она…

Вот это я дал маху, долбоеб.

Кашляет. Трясется сильнее обычного. Ее прям конвульсии долбят. Слезы? Ручьем. Вместе со всхлипами…

— Полотенце тащите, че вылупились? — охране отмашку. Стоят, блять, и смотрят, как ебанутые.

Я к этой…

— Не трогай-не трогай!

Кричит и еще больше трястись начинает. Не лезу больше.

Испугалась. Я испугал. Дебил, блять…

Хотя откуда я знал, что она не умеет плавать?

Кит полотенце тащит, мне подает, идиот несчастный. Накидываю его на Раю, позволяет. Заматывается в него и отстраняется. Расстояние увеличивает между нами и в глаза мне больше не смотрит.

— Проводи в каюту…

Марат подчиняется. Уводит ее. Она ногами еле перебирает.

Перегнул в этот раз я. Ой перегнул. Подрочить девку, хуйню ей говорить еще нормально.

Но, блять, с яхты… на такой глубине… еблан.

***

Три часа прошло. Все дела сделаны, встреча прошла нормально. Новое направление открываем, удачно все порешали. Бабки рекой будут литься.

Пожрал, поспал. В отель хочу, на вечер планы были… в пизду их. Не о том голова думает. Я тут такие вопросы решаю, миллионами распоряжаюсь, а мысли только об этой несчастной, что в каюте лежит и не высовывается.

— Не выходила? — Марату.

— Нет, — в очередной раз отвечает.

— Еду отнесли?

— Да.

С места встаю. Сам иду. Гляну, не двинула она там кони от страха. К двери подошел, хотел было…

Слышу собственный скрип зубов.

Стучу. Молчит. Нет ответа. Дверь открываю.

— Ты спишь?

Только спросил, она как подорвется. В угол забилась, коленки к себе и снова в тряску ебаную.

— Не трогай меня…

— Я и не трогаю.

Глаза красные, опухшие. Все это время ревела? И опять начинает…

— Не трогай…

— Слушай, я не думал, что ты не умеешь плавать…

— Я хотела сказать, но не успела. Ты столкнул…

— Не подумал. Ты говорила, что хочешь купаться. Ну я и… — Шаг к ней делаю, а она в ужас сразу. Глаза здоровые стали.

— Не трогай, пожалуйста, — и завывает.

Истерика? Хуже. А что хуже истерики? Паническая атака?

Ебашит ее нехуево. Кровать ходуном. Так меня боится?

А я на нее смотреть не могу, сука, что-то в сердце оттаяло и гнобит меня. Жалко девчонку. Впервые в жизни так жалко кого-то. А все потому что себя в ней узнал. Ебанный самоонализ...

Скольких я баб прессовал, на колени ставил, но те сами хотели. Знали, что бабками отплачу за старания. Но руку не поднимал никогда. А на эту, можно считать, поднял. Собственноручно в воду пихнул. О чем она думала в полете? Или когда захлебывалась?

Сука, хуево мне от этих мыслей.

— Поешь.

— Я поем, все сделаю, только не трогай больше, пожалуйста…

— Не буду я тебя трогать, успокойся, — говорю чуть громче, может, дойдет до нее. — Все нормально.

— Нормально? Все нормально? Ничего нет нормального. С самого начала не было нормально. Ты же сам ненормальный, животное. Разве так можно? Я же живая, я же чувствую все…

— Слушай ты… — Не дает сказать. Девку понесло, блять, в дальние дали.

— Я Рая, трудно по имени назвать? Переломишься?

— А ты чего осмелела, а? Я разрешал меня на ты называть? — охуеваю от ее наглости.

— Да мне насрать на твои разрешения. Задолбал уже меня… Я помощи просила, элементарной. А ты вот это все зачем-то придумал… Тебе нечем заняться? А вот мне есть чем. Чем-то полезным, а не тебя, сумасшедшего богача, развлекать. Слушаться тебя, терпеть насмешки твоих друзей, охрана твоя на меня смотрит, как на ничтожество. А ты… Я вижу все. Все вижу. Так зачем ты так? Что ты от меня хочешь?

— Поешь, пока возвращаемся в отель. Сегодня отдыхать, а на завтра планы…

Выхожу из каюты. Ебучее состояние. И девка бесит, что дерзит мне в открытую, и знаю же, что я сам…

Башка заболела.

Распоряжения даю и в отель. Мне нужно отвлечься, а Рае передохнуть.

Спасибо за интерес к этой истории))

Не забывайте радовать автора своими лайками!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9

Первым делом, попав в свою комнату, иду в душ. На улице хоть и жарко, но меня немного морозит. Или от пережитого стресса, или я заболеваю. Вероятнее, первое.

Настроения нет. Его и не было с самого первого дня встречи с ним. Но сегодня…

Я была счастлива оказаться на яхте, но он все испортил. Лишил меня всей моей радости. Просто забрал, он все забирает и наслаждается этим.

Но когда я ему высказывала там, в каюте, его взгляд был другим. Не таким жестким, как обычно. Сжалился надо мной?

Не уверена. Может, сам напугался? Если бы я утонула, у него могли бы быть проблемы. Хотя для такого, как Фар, спрятать тело девушки не такая уж и проблема. И самое ужасное, что меня не хватятся. Ну пропала и пропала. Никто даже искать не станет.

Одна лишь мама будет волноваться…

Мама. Как там они? Я со своими переживаниями совсем забыла о маме и Ромке.

Судорожно нахожу телефон в сумке. Два голосовых.

В одном мама говорит, что Рому готовят к операции, а в другом, что повезли на операцию. И ничего больше.

Позвонить не могу. Она догадается по голосу, что я совсем разбита…

Собираюсь с мыслями и записываю голосовое. Спрашиваю, как там дела. Мама отвечает быстро. Врачи немного задержались, мама не говорит подробнее, а может, и сама не знает. Сказала, что пятнадцать минут назад Рому отвезли в операционную. Обещает отписаться, когда закончится операция.

Ну вот, теперь я переживаю еще сильнее. Даже вновь колотить начинает. Надеваю шорты, футболку и закутываюсь в махровый халат. Ложусь на постель и в итоге засыпаю…

Не знаю, сколько времени я проспала. Глаза еще не открыла, но услышала голос знакомый. Он тут?

— Ты спишь?

— Нет, — отвечаю Фару, просыпаясь.

— Там ужин принесли, выходи, поешь.

— Я не буду… — говорю, а сама чувствую, как живот сводит от голода. С утра не ела.

— Надо. Выходи, — приказ отдал и дверь закрыл.

Проверяю телефон — нет сообщения от мамы. Почему так долго?

Сажусь на кровать, чувствую себя совсем неважно. Может, от голода?

Решаю все-таки выйти. Не хочу злить Фара. Он и так стерпел мои высказывания и то, что я ему тыкала внаглую…

Не буду злить. Как-никак брат получает лечение, теперь я его должница.

Выхожу в гостиную. Фархад сидит на диване, ужинает. На столике перед ним и впрямь много еды и запах такой…

Марата не видно. Распустил своих головорезов.

На диван сажусь, передо мной тарелка с каким-то супом. Еще есть закуски, креветки, вяленое мясо.

Накидываюсь на все и сразу. Даже не замечаю, что ужинаю с человеком, которого ненавижу всем сердцем. Презираю подонка.

А Фар листает фильмы на телевизоре. Странный он. Сидит такой весь расслабленный. Зачем сидит? Пошел бы на очередной банкет. Нет же, тут. Кино решил посмотреть?

— «Форсаж», — говорю с набитым ртом.

— Что? — спрашивает так, будто я фантом и не должна разговаривать.

Проглатываю креветку и повторяю.

— Давай «Форсаж» посмотрим?

— Нравятся гонки?

— Не знаю. Нравится этот фильм.

— Какую часть?

— Любую. Давай поновей, там машины красивые.

— Хочешь покататься на быстрой тачке?

Поворачиваюсь и всматриваюсь в его злобное лицо. Сейчас оно не такое злобное, наоборот. Слишком он добрый, опять придумал новое «развлечение» для меня? Или пытку? Что-то явно не так…

— Чтобы ты меня из машины вытолкнул на скорости двести?

— Не планирую этого делать.

— Я тебе не верю.

— Твое дело, — безразличием окатил и фильм включил. И ладно, пусть лучше в кино говорят, чем его слушать. Он же даже поговорить нормально не может. Как он ведет бизнес, когда у него не слова, а обрывки какие-то?

Не знаю, сколько я съела, много. Через час официантка убрала со стола, оставив лишь чай.

Я смяла подушки к спинке дивана и прилегла. Хорошо, диван был огромным, так что мучитель находился на безопасном расстоянии.

Как только раздался звонок на телефоне, я подскочила. Издалека увидела, что мама звонит. Руки трясутся, но телефон беру…

— Алло.

— Рая, ответила… Доченька, прооперировали Рому. Все хорошо.

— Как он?

— Пока в реанимации. Я сейчас к нему пойду, разрешили. Врач сказал, что нужна будет еще одна операция, как там… малоинвазивная, ну этим, проколом. Но говорит, что все прошло хорошо, что мальчик наш выздоровеет. Рай, мне медсестра сказала, что препарат для Ромы с Америки привезли. Что он очень много денег стоит. Как так? За что нам?

— Мама, все хорошо. Перестань думать не о том. Ты мне напиши, как к Роме сходишь. Ладно?

— Хорошо. Я уже иду, тебе по пути звоню. Ну все, дошла. Пойду, дочка.

— Давай. Поцелуй его от меня.

— Хорошо, дорогая. Пока.

— Пока.

Трубку кладу и не выдерживаю. Будто весь груз, что лежал на моей груди все эти годы, убрали. Ромка будет здоров, точно будет. Мне не верится. Телефон в сторону и в халат с головой окунаюсь.

Снова слезы проклятые накатили. Глаза уже болят и щипают. Но эти слезы не от горя. Это облегчение.

Как накатило, так и отпустило. Вылезаю из своего укрытия. Вытираю слезы и на Фара смотрю. Это все благодаря ему и его деньгам, возможностям.

— Спасибо, — выдавливаю из себя, хотя он этого и не заслуживает, мучитель.

— Пожалуйста. — Короткое и холодное.

— Ты уже в курсе?

— Что операция прошла отлично? Да, в курсе.

— Ну конечно…

— Пацан крепкий, несмотря на проблемы. Будет жить, зря паниковала.

Он говорит об этом так просто, легко. Для него это все шутка какая-то?

— Не говори так. Ты понятия не имеешь, какого это — видеть каждый день, что твой брат потихоньку умирает. Улыбаться ему, смеяться, а потом плакать от того, что помочь не можешь. Поэтому не надо…

— Все закончилось, можешь просто выдохнуть…

— Выдохну, когда Ромку увижу.

— Это еще не скоро. — На диване разваливается. Равнодушием своим убивает.

— Почему? — переспрашиваю. Где-то в глубине души я надеялась, что он меня скоро отпустит и не станет держать у себя целый месяц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Потому что. Смотри свой фильм.

Решаю не отвечать ему больше. Вообще не разговаривать. Он все равно меня не поймет, у Фара своя позиция. Извращенное понимание жизни. И плевать. Скоро все закончится, и я вернусь домой, к своим. И больше никогда даже не вспомню об этом чудовище.

Сама не заметила, как снова уснула. Прям на диване. Проснулась — темно. Фильм закончился, и на телевизоре виднелась страница рейтинга боевика.

Состояние…

Отвратительное. Все мое тело будто ватное. Сил нет, смогла только слегка приподняться и сесть. Чувствую головокружение и озноб. Ничего не понимаю. Что со мной?

Кажется, что кожа горит, но мне холодно. Попытка встать была безуспешной, ноги трясутся и не хотят идти.

Ощущение, что пьяна, но я не пила. Фар спит на противоположной стороне дивана. Полусидя, скрестив руки на груди.

Мне ничего не остается, как доползти до него.

Прикасаюсь ладонью к его ледяной руке.

— Фар, проснись, — говорю негромко, но он никак не реагирует. Начинаю его легонько постукивать…

Тут же глаза открыл, чуть ли не подпрыгнув на месте, и на меня вытаращился.

— Ты че?

— Мне плохо…

9.1

— В смысле плохо?

— Не знаю, плохо. Кажется, температура…

Трогаю свой лоб. Непонятно. Он своей рукой огромной ко мне прикасается, и я вижу по глазам, что удивление возрастает. Глаза на лоб залезть пытаются. И залезают.

— Пиздец ты горячая…

С места срывается, за дверь отеля чуть ли не бежит. Там охрана дежурит.

А у меня в глазах все расплывается.

— Марат, врача быстро сюда. И пусть наберет, пока едет.

Снова ко мне возвращается. А я уже только силуэт его вижу.

По дороге бутылку воды хватает с тумбы у стены. Одним резким рывком пробку откручивает и мне протягивает.

— Пей. — Короткий жесткий приказ.

Бутылку беру двумя руками. Я даже 0,5 воды удержать не могу. Силы в ладонях нет.

Делаю несколько глотков.

Заходит Марат и вручает Фару телефон. Тот с доктором, видимо, начинает разговаривать. Но я слышу все голоса, как белый шум.

Потом руку мне на лоб кладет и говорит, что я кипяток. А я руки его не шугаюсь, потому что не обращаю внимание. Мне и впрямь очень плохо…

— Идем. — Встает с места. Тянет за руку.

— Куда?

— В душ.

— Зачем?

— Давай вставай, надо, чтобы ты остыла.

За руки меня тянет сильнее, и я поддаюсь. Идти трудно, ноги не слушаются, но я иду. Он еще за руку держит, чувствую опору. Тело начинает дрожать, будто лихорадка долбит. Неконтролируемо.

В комнату мою заходим, он в душевую сразу, я следом. Воду включает и на меня.

— Раздевайся.

— С ума сошел?

— Прекрати, а. Хватит выебываться. У тебя температура пиздец, сдохнуть хочешь? Мне потом с трупом еще твоим возиться. Давай! — кричит на меня, а мне так обидно становится. И плакать сразу хочется…

Халат снимаю. Трясти сильнее стало, руками себя обнимаю. Не могу дальше снимать вещи, двигаться не могу. Пальцы будто и не мои вовсе, все тело ломит.

— Давай дальше, — говорит и воду рукой трогает, что из душа льется.

— Я не могу, мне холодно, — отвечаю дрожащим голосом. Меня уже судорогами какими-то долбить начало. И мысли спутанные, не могу рассуждать трезво. Шатает.

— Твою мать, блять, — снова выражается Фар, хватает меня одной рукой за талию и ставит в душевую, будто я пушинка и ничего не вешу. Сам тоже со мной в кабинку встает, одетый. Придерживает за плечи.

Мне вода кажется ледяной, поначалу трясет, но постепенно отпускает. Отпускает тряска, но не отвращение к этому типу, что стоит в сантиметре от меня, терпит холодную воду, которая льется и на него, и просто молчит.

Смотрю, как капли воды стекают по его лицу, телу. Вроде и мысли есть в голове, но на выходе — сплошной сумбур. Мозги у меня, что ли, вскипели от температуры?

— Я… я тебя ненавижу, — говорю то, что чувствую. Хочу ему это сказать. Завтра, возможно, и не вспомню, а может, на температуру сопру.

— Прям ненавидишь? — Краешком губ выдает ухмылку, но мне она злобной не кажется. Точно мозги вскипели.

— Всем сердцем…

— Я же выполнил свою часть договора.

— А я уже поблагодарила. Второго раза не жди. — Вновь смелость из меня плещет. Или, наоборот, беспомощность.

— Тебе лучше?

— Да.

— Тогда идем.

Воду выключает. Первый встает на коврик и раздеваться начинает. Футболку снимает, шорты. Стоит спиной и к трусам своим тянется. За резинку хватает и вниз. А я стою и пялюсь на мужские ягодицы. По виду — упругие ягодицы. Эта часть тела у Фара — единственная, не покрытая тату. Не поворачиваясь, идет за халатом, что на крючке висит. Надевает, запахивается.

— И что ты встала? Снимай мокрую одежду. — Даже заботится он жестко. Все в его движениях, словах, тоне выдает жестокую натуру. Привычку приказывать. Управлять чьими-то жизнями.

— Ты уйдешь, я сниму.

— Я не уйду, ты сейчас тут пизданешься и башку об кафель расхерачишь, снимай давай.

Понимаю, что он никуда не собирается. Думаю пять секунд и начинаю стягивать футболку. Если честно, мне уже все равно, смотрит он на меня или нет. И то, как он смотрит.

Футболку на пол, за ней шорты, которые еле стянула. Они и так узкие, а мокрые и вовсе не поддавались.

Стою в одном белье. Грудь прикрываю руками. На мужчину смотрю, что приближается. В этот раз белье у меня совсем не подходит для такой ситуации. Прозрачное черное кружево, которое все просвечивает. Надеюсь, он ничего не видит, когда накидывает на меня халат.

Берет меня за руку заботливо, как мама когда-то, и к постели ведет. Я тут же забираюсь под одеяло.

Фар выходит из комнаты. Его нет, не знаю, минут десять. Заходит с мужчиной. Арабом. Тот трогает мне лоб, лимфоузлы на шее.

— Откройте рот, — просит на ломаном русском и палочку в руках держит.

— Я так покажу, без палочки…

Рот открываю, светит фонариком. И, главное, ничего мне не говорит. Все потому, что перед большим боссом будет отчет нести.

Встает и к чемоданчику своему. Достает три ампулы и шприц. Больше я ничего не вижу, только иглу. Здоровую такую…

— Ложитесь на живот…

— Я не дам колоть. — На Фара смотрю. Он тут решает, а значит, пощаду у него буду вымаливать. В одеяло еще больше закутываюсь. — Дайте таблетку…

— Ложись. — Снова четкий приказ. Но я головой мотаю. Смотрю на него и взглядом гипнотизирую. Умоляю, только не укол…

— Ну, пожалуйста…

— Не заставляй звать Марата. — И вновь угроза. Марат ему именно для этого нужен? Чтобы людей им пугать? Хотя им можно. Глыба мышц и взгляд убийцы…

Нехотя на живот ложусь, край халата отгибаю и с ужасом жду, как в меня эта иголка вонзится.

Но врач оказался мастером. Я даже ничего не почувствовала, ну почти. Вновь под одеяло зарылась и лежу. Фар с доктором вышли из комнаты.

Расслабляюсь. Согрелась…

Хочется спать. Страх отступает. До того момента, как дверь в комнату вновь распахивается и к моей постели Фархад идет. И не просто идет, он в нее забирается без приглашения…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10

— Ты что делаешь? — Мой голос звучит странно. Будто вдалеке где-то. Смотрю на него, но веки такие тяжелые, кажется, вот-вот закроются.

Взглядом прохожу — на нем все тот же махровый халат. Лицо вижу плохо, хоть оно совсем рядом. Темно в комнате, а светильник у кровати слишком тусклый.

— Док сказал понаблюдать, пока не уснешь.

— Я почти уснула, ты мне мешаешь…

— Спи.

Глубокий вдох делаю. Хочу на него злиться, но не могу. Внутри безмятежность.

— Что он мне вколол?

— Нравится?

— Не понимаю… странно все. Я будто не здесь где-то…

— Ну так спи, проснешься — отпустит.

Снова делаю глубокий вдох, мне словно воздуха не хватает. К кровати чем-то придавливает. Ноги и руки кажутся тяжелыми. И глаза хотят закрыться, но я борюсь…

— Я тебя так ненавижу…

— Ты говорила уже.

— Всем сердцем ненавижу. Прям вот всего тебя…

— Да понял я, понял.

— Ты такой… Злой и жестокий. Как можно таким быть? Да нет. Ты, наверное, стал таким. Мы же все рождаемся хорошими, чистыми, но не ты… Ты и родился таким жестоким тираном. Потому что нельзя таким стать… Может, тебя обидели или не любили? А ты не из детского дома?

— Нет.

— Странно. А почему ты тогда такой злой? Даже собака у тебя злая. И охранники твои злые. У вас у всех инфаркт будет, вы всегда такие напряженные, собранные, злющие… Опять же, не улыбаетесь совсем, не смеетесь. Так жить нельзя…

Ну вот и засыпаю…

Но…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10.1 - ФАР

Вот девка выдает. Внатуре док переборщил с коктейлем. Одеяло скинула и давай халат с себя стягивать. А под ним…

Сука, провоцирует меня нехотя. Я ее сиськи еще в ванной заценил. Старался не смотреть, но там без вариантов было. Освещение охуенное и лифак полупрозрачный.

Сейчас в белье только осталась. Халат ногой с кровати спихнула, одеяло под себя подмяла и ножку на него закинула.

А я, блять, лежу, не дышу, наблюдаю за этим цирком.

— Жарко. Почему мне так жарко? — Волосы свои назад убирает.

— Это от лекарства. Температура падает.

Руку ко лбу — и впрямь меньше. Была кипяток. Раскаленная лава и то холоднее. Как у нее кровь не свернулась от такого градуса?

— Я как-то себя чувствую странно.

— Ты, может, уже заглохнешь и уснешь?

Предлагаю, а сам не хочу этого. Райка обдолбанная мне нравится больше.

— А хочешь меня?

И тут я выпал в осадок. Нихуя себе предложение.

— Предлагаешь?

— Ну ты же просил плату, я готова заплатить. Я сейчас в таком состоянии странном, может, и переживу изнасилование. А если мне повезет, то и не вспомню. А ты меня потом отпустишь. Давай?

— Я больных и обдолбанных не трахаю.

— А я больная? — Глаза свои голубые на меня вылупила. Блять, как она их такими огромными делает. Жутко становится…

— Акклиматизация у тебя.

— А-а-а, ну вот, не больная же. Да и врачи меня тогда обсмотрели всю. Отчитались тебе?

— Конечно.

— И ты все равно меня изнасиловать хочешь?

— Я не насилую.

— Ну это как посмотреть. Заставляешь слушаться тебя, унижаешь, обижаешь меня. С яхты столкнул… Знаешь, как я напугалась. Сильно-сильно. Думала, все, конец мне. Я тебя даже подумала убить, во сне. Но я задушить не смогу, ты намного сильнее. Только если ножом по горлу…

Пиздит и не умолкает. Я не могу над ней. Лежит, мое убийство обсуждает. Другой на ее месте за такие слова уже бы на себя тонну бетона принял, а эта…

Ха, не боится. Нихуя. Это от лекарства. Пусть док ей каждый день такое колит. Вот же умора…

— Я же сказал, что не знал, что ты плавать не умеешь. Замяли вопрос…

— Не-е, за такое надо просить прощение, Фархад. Мама тебя в детстве не учила, что девочек обижать нельзя? Ладно бы я тебе что-то сделала, а я же нет. Я вообще хорошая и людей люблю. Всех, кроме тебя…

— Я не прошу прощение.

— Пора начинать, в твоем-то возрасте. Может, тебе и легче тогда будет. Улыбаться начнешь, а то злой вечно… Улыбнись.

Я и так лыбу давлю минут десять, а она будто сквозь меня смотрит, и глаза — стекло.

Ну Райка разошлась. Извинение ей надо. Ха, а больше ничего не надо?

— Ты уснешь? — Еще она попытка бабу угомонить.

— А ты со мной сексом заниматься не будешь?

— Нет.

— Предложение действует три секунды. Раз, два, три… Ваш ответ?

— Не буду. Спи.

— Ты сам отказался. И больше не лезь ко мне тогда. Обещай мне. Вот прям сейчас обещай…

— Что тебе обещать?

— Что не будешь ко мне приставать? Не будешь меня целовать, зажимать и все, что ты там надумаешь. Обещай.

— Обещаю, что не трахну, пока сама не попросишь.

— Пфф, ха-ха-ха, вот ты дурак. Этого никогда не будет…

— Заглохни уже. Я спать хочу.

— Сладких снов, Фархад. Я тебя так ненавижу…

Наконец, чудная баба уснула. Да, доктор завтра пизды получит, что переборщил с дозой. Ну температуры нет, уже хорошо.

Доебалась же со своим обещанием. А я взял и пообещал. Только она завтра не вспомнит об этом…

А я и не скажу. Хотя за слова свои всегда отвечаю.

Спит. Губами шевелит. Пухлые, розовые и вкусные. Я хоть и пьяный был, но губы распробовал. Не далась, но я терпеливый…

Да нихуя не терпеливый. Она лежит, трусы прозрачные. Жопа наголе. Еще выставила ее так, точно б пристроился…

Зад что надо у Райки. А сиськи…

Хочу голыми их увидеть. Чтобы я на спине лежал, а они на меня смотрели. Соски эти розовые.

А я в ней…

Блять, целка. Чтобы в ней оказаться, еще поработать нужно. Решаемо.

Сука, стояк ебучий. Когда не надо. Ну а хули? Баба полуголая рядом лежит, такая…

Чересчур невинная. Убогая больше. Беззащитная совсем. Не нужная никому. И, сука, сильная. Девятнадцать лет, а она семью на себе прет. Как может, но прет же. Другая на ее месте уже бы давно ноги раздвинула перед кем нужно и в бабках купалась. А эта, сука, правильная. Чистая. Никого к себе не допускала. И меня не допустит. Отбиваться будет, но не допустит.

Не так все. Совсем не так, как планировал. Я хотел ее сломать, подавить, унижать, пока совсем гордости в ней не останется. Но чем больше дрочу девку, тем она сильнее становится, броней покрывается. Постепенно, медленно, но закаляется. И в ответ бычиться начинает. Ха, бычиться. Внатуре быка продолжение…

Дерзость — она с кровью передается.

И какого хрена я не сплю? Мысли эти сраные мозги мне забили. Не тем совсем, чем нужно.

Но желаемого я добился. Через пару дней инфа дойдет и месть свершится. О, как я заговорил, бля, как в культовом боевике. А девчонка? Может, хватит с нее? Пора отпускать?

Что-то не хочется. Она только раскрываться стала. И чем дальше, тем интереснее…

Завтра выйдет сразу три главы)))

8.05 - будет глава

9.05 - устрою себе выходной) Без выкладки

с 10.05 в привычном режиме))

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11

Просыпаюсь в ее постели. Плохо спал. Сраные сны о том, как она с яхты в воду летит, одолели. Как в воде барахтается, а я тупо смотрю. Смотрю и не реагирую, будто замер. Застыл. До момента, пока она не перестала сопротивляться. Сдалась. И под воду ушла…

Медленно…

А я продолжаю смотреть и ничего не делаю.

А теперь и ебучие воспоминания накатили.

(Фар вспоминает) - 25 лет назад:

— Фархад, я сказал быстрей, сын. — Как я боялся услышать это от отца.

— Пап, мы уже и так высоко. Давай спускаться?

— Уговор был до самого верха. Отпусти руку и перестегни карабин, Фархад.

— Пап…

— Я сказал, отпусти одну руки и перестегни карабин.

— Я спускаюсь! — кричит откуда-то Карим. Он добрался до самого верха и возвращается обратно. Отец гордится им, а мной недоволен.

— Бери пример с брата. Он ничего не боится. А ты?

— И я не боюсь.

— Не слышу, Фархад, громче.

— Я тоже ничего не боюсь…

***

Встаю с постели. Еще раз смотрю на нее, точнее на попу, торчащую из-под одеяла. Пока вставал, накинул сверху край одеяла, чтобы не светила…

Марат уже на ногах. Давно ему отдохнуть не давал, но не время пока. Сейчас в Самарканде сделку проведем, и можно расслабиться на месяц-другой.

Заебался я последнее время. Устал. Дохера взвалил на себя. Отдыхать тоже надо.

Пока кофе в себя вливаю, вспомнилось…

Даже улыбка. Непроизвольно.

Хм, ну Райка вчера чудила. Болтала такое…

Интересно, вспомнит что-нибудь? Не уверен. Хотя эта вспомнит.

Поржу над ней сегодня. В состоянии бы была. Отойдет? Отойдет, док свое дело знает.

Бля, второй день шефа динамлю. Некрасиво себя веду. Шеф мне услугу, а я все откладываю ужин. Сегодня пойдем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

11.1

Рая:

Подрываюсь с постели. По сторонам. Никого. Облегченно выдыхаю. Расслабляюсь и вновь напрягаюсь. В памяти сначала обрывки, но потом все в цепочку собирается. Шаг за шагом, крупинка к крупинке, и мысли на меня обрушиваются лавиной.

Я, Фар точно были в этой постели. На мне белье. Хорошо, что хотя бы оно есть. И почему я помню, как себя ему предлагала…

Руками лицо закрываю. Хоть и нет никого рядом, но спрятаться хочется.

А он?

Отказался. Четко помню, что отказался. Почему? Не захотел? Не привлекаю его?

Не помню, что он ответил.

Но зато четко помню его обещание. Обещал меня больше не трогать. Уже хорошо.

Вот же я…

Как стыдно. А все из-за укола этого. Попу тру. Шишки нет, а значит, доктор профессионал. Но вот лекарство…

Кстати. Как я себя чувствую?

Хорошо. Даже лучше, чем хорошо. Я энергична, что совсем не свойственно мне по утрам. Есть хочу — тоже хороший знак.

Ладно. Стоп. Что-то несет меня. Нужно постепенно.

В душ. Потом поем.

***

А где мой завтрак? Как-то привыкла я, что стучат и есть приглашают. Сейчас тишина…

Выглянула из комнаты, в номере никого. Тихо. Все ушли?

В руках завибрировал телефон — сообщение. Незнакомый номер. Странно.

«В 19:00 будь готова. Ужин»

По сухости сообщения сразу понятно, кто пишет. Но я решаю ответить.

«Это кто?»

Представляю, как он глаза прищурил, как злится, возможно. Но ответ пришел в духе Фара.

«Ошейник из-под раковины достань и на шею».

Откуда он знает? В моей комнате шарился?

«Как заказать завтрак?» — игнорирую сообщение об ошейнике.

Не отвечает. Голодом решил заморить? Ну и пусть.

Номер в телефон сохраняю. «Тиран». Так и написала. Иначе нельзя.

На диван завалилась, в телевизоре фильм выбираю. Смотрю минут десять, пока в номер официант не заходит с тележкой.

Он еще не вошел, а я запах испеченных булочек учуяла. На стол накрывает. Ну куда столько?

Тут и булочки, и омлет. Каша? Еще какие-то бутерброды.

Совсем не экономит Фархад. Транжира.

Пока ем, набираю маме.

— Алло, — Ромкин голос слышу и кофе давлюсь. Глаза тут же слезами наполнились, я их стряхиваю, чтобы не мешали. В руки себя беру.

— Рома, ты как, малыш?

— Я не малыш. Все хорошо. Вот лежу. — Голосок бодрый. Даже слишком. Он же вроде только из реанимации.

— А мама где?

— Сидит.

— Ладно, давай с тобой поболтаем или, может, на громкую, можно?

— Да, я в палате уже. — На громкую ставит. — Раечка, ты как там? — интересуется мама.

— Мам, я отлично. Работаю. Расскажи мне, что врачи говорят? Все-все расскажи.

Если не считать, что по телефону, то я будто завтракала в кругу своей семьи. Ромка даже шутил, и мы смеялись, но ему было немного больно смеяться.

Прогноз положительный, как врачи говорят. Еще одна операция, потом восстановление и домой. По срокам пока неизвестно, как организм себя поведет, но в целом все хорошо.

Но мне не верится. Точнее я хочу верить, но пока не могу осознать. Слишком долго мы жили с этим страхом, что за горло держал. А сейчас ослабил хватку, но воспоминания о недостатке воздуха все еще в голове. В теле. Нужно время.

Полдня в номере провалялась. Ничего не делала. От скуки чуть не сдохла.

Единственное — на балкон вышла, а тут такой шикарный вид. И зачем шторы все время завешаны?

Порядок свой навела. Распахнула шторы, дверь. Впустила морской воздух.

В Интернете нашла книгу и увлеклась чтением, сидя на мягком кресле на свежем воздухе.

Обедала вновь в одиночестве. Никогда бы не подумала, что буду скачать о компании. Даже недовольное лицо Фара я бы сейчас вытерпела, только бы не одной. Не могу быть одна. Не для меня это.

А может, привычка?

Я не бываю одна. Я либо с Ромой, либо в колледже, либо на работе. И вокруг меня всегда люди. Но не тут…

После обеда завалилась спать. Не придумала ничего интересного. Решила выспаться. Давно я не спала просто так днем, и никаких дел.

Будильник прозвенел ровно в пять. Прислушалась — тихо. Может, он улетел? И решил тут меня бросить?

Если бы…

Снова душ, укладка, и я стою перед шкафом с одеждой. Ужин, а значит, нужен наряд. Сколько же здесь всего…

Выбираю молочный сарафан, платье. Что это?

Тоненькие бретели, вырез огромный, и бюстгальтер под него не надеть. Но тут все платья такие. Извращенец несчастный.

Коротковато, но я же не планирую на барной стойке танцевать и наклоняться тоже не планирую. Пойдет. Босоножки в тон платья, ну конечно. Даже клатч есть. В него зеркало и телефон.

Смотрю на свое отражение — очень красиво, если не думать, для кого я наряжаюсь. И не буду думать. Для себя. Я все делаю только для себя.

Без десяти семь выхожу из своей комнаты. Сразу смотрю на шторы. Вновь завешаны, и дверь на балкон закрыта. Мой порядок их не устроил.

Фар стоит рядом с Маратом. На меня оборачивается, пристально оценивает и молчит. У меня сердце тук-тук. Почему? Страшно?

А он все смотрит, и реакции никакой.

— Переодеться? — осторожно спросила. Может, ему платье не нравится?

— Сойдет. Идем.

Ну я и иду. Лифт, машина, едем. Впервые в одной машине. Сидим сзади, и он слишком близко. Не так близко, как этой ночью, но все же. К двери жмусь. Нервничаю немного.

Для чего меня с собой таскать? Я же не часы, которыми хвастают. Да и было бы чем хвастаться. Мог бы себе двухметровую модель рядом поставить. А я?

Ладно. От мыслей можно с ума сойти. Лучше городом наслаждаться. Вокруг красиво. Пусть в памяти останется хоть что-то хорошее…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12 - ФАР

Нужно срочно кого-то трахнуть. Это «приподнятое состояние» калит. Все от недотраха. Другого объяснения нет, почему у меня встает каждый раз, как только я ее вижу. Еще и вырядилась так…

Платье охуенное на ней. Особенно сиськи. Мне эти сиськи скоро сниться начнут, если я их не потрогаю. А лучше в рот сосок, прикусить зубами…

А ножки. Где, блять, делали эти ножки? Из-под юбки торчат, а я между ними хочу оказаться, чтоб в коленочках согнуты…

Сука, стояк заебал. Нахуй я ее в свою тачку усадил. Мне тут с ней места мало. Дышать не могу, ею пахнет. Запах уже знакомым стал. Всю ночь им дышал, и вот опять…

К двери жмется. Страшно? Ну хоть не трясется. И молчит, главное. Сука, прям удивительно.

Ночью заткнуть не мог, разошлась, а сейчас молчит. Слова кончились? А меня бесит это молчание, лучше бы тарахтела. Но первый не буду начинать разговор. Не дождется.

Шеф встречает, не успели зайти. Ресторан под открытым небом, можно любоваться закатом. А как по мне, в пизду этот закат. Мне есть, чем любоваться. Вырезом ее на платье, что титьки оголяет. Слишком. Это не по душе…

Мое, а значит, только я могу смотреть.

— Фархад, дорогой. Я уж думал, забыл ты о старом друге. — Саид обнимает.

— Обижаешь. Дел полно. Вот выбрался.

— А это у нас что за нежнейший цветок? — Райкину руку целует, а сам в мои сиськи смотрит.

— Я Рая. — Эта тоже лыбу давит в ответ. Я разрешал улыбаться?

— Рая, как рай. Очень приятно. — Мой, сука, рай.

— И мне, — отвечает. Любезничает. Бесит.

— Я для вас приготовил восхитительный ужин. Сейчас подадут. Приятного аппетита.

Ну наконец-то свалил, а то распизделся. Я есть хочу. С голоду сдохну сейчас. Но шеф слово сдержал, постарался для дорогого гостя. Стол накрыли, Райке вина, я виски хлебнул.

Сидим, едим и молчим. Она меня выбесить захотела? Почему молчит? Вижу же, что хочет рот открыть, начать тараторить, но, сука, держится. А меня уже ломать начинает…

— Брата в палату перевели, — не выдержала. Начали прорываться слова, сейчас понесет опять…

— В курсе.

— Ему еще что-то сделают и потом домой. Я вернусь уже к этому моменту?

— А тебе со мной не нравится? — спрашиваю, но не смотрю. Добью ее своим игнором.

— Очень. Я просто в восторге от нашего путешествия. Незабываемо. — Взгляд на нее. Язвит. В открытую. Куда страх делся?

Шары свои вылупила, осознала, что дохуя разговорчивая, и этот тон…

Но меня она только заводит больше. Во всех смыслах. Мясо ем, а сам только на грудь ей смотрю, особенно когда наклоняется. Еще чуть-чуть, и сосок увижу.

— Ты завязывай так разговаривать. Сегодня у тебя нет температуры, лафа кончилась.

— Мне вчера правда плохо было. И я тебя не поблагодарила даже за помощь…

— Благодари сейчас. — Глаза поднимаю, а Райка злющая сидит. Тоже бесится.

— Спасибо тебе за доктора, ну и вообще, — выдавливает из себя благодарности, но сучка искренне чешет.

— Не за что. Ты меня вчера вроде бы отблагодарила как следует.

— Что? — А вот и мой страх упоительный. Глазища снова огромными стали. Ужас вижу…

— Отблагодарила. Ты разве не помнишь?

— И как?

— Уф-ф, страшно вспомнить…

— Ты врешь. Я помню все, ничего не было, — говорит негромко и по сторонам смотрит, чтобы никто не услышал. Но нет никого вокруг.

— Смотря что ты подразумеваешь под «ничего». Халат сняла? Сняла. В белье одном со мной в постели лежала? Лежала. Ко мне прижималась?

— Не прижималась я. Я все помню. Зачем ты меня обмануть пытаешься?

— Реакция твоя нравится.

— А вот ты мне совсем не нравишься. И я все помню. Помню, как ты говорил, что приставать ко мне больше не станешь.

— Пока сама не попросишь.

— Не будет этого. Никогда не будет, потому что ты… — затыкается, когда шеф к нам подходит.

— Как вам ужин? — спросил, а эта ему сразу же отвечает.

— Все превосходно. А из чего соус для мяса? Я почувствовала миндаль, сливки, но есть еще что-то…

— А вы очень внимательны, Рая.

— Я на повара учусь, кое-что знаю. — Один мой звонок, и ни на кого ты больше не учишься.

— А не желаете пройти на кухню? Я вам устрою экскурсию и расскажу секрет соуса.

Нет, она должна сказать «нет». Он на нее смотрит, как мерзкий, похотливый мудак. Нельзя ей…

— Я с большим удовольствием…

Встает и с ним идет. А я, как еблан, сижу. Один остался за столом. Вот же сука. Приманил, и она слилась тут же.

«Нет бабам веры», — отец всегда говорил. По факту так оно и есть. Пока у тебя бабки, власть, тачки — она будет на хую у тебя вертеться, в рот заглядывать и свой использовать без устали. И твое тело даже значения не имеет: ты можешь быть пузатым дедом, а телка с тобой та, что из школы вчера вышла.

Но как только замес, слабость, облава или еще хуйня какая на горизонте, то сучки в разбег. Шкуры продажные. Но эта…

Эта такая же, просто она засиделась в лохушках. Не осознала пока свои привилегии, но я подсказал. Сиськами сверкнула и мужика подцепила, как шефа. Слюной, сука, брызжет, так ему Рая зашла. Мудила ебаный.

А хули я сижу? Пойти ее дернуть, себе вернуть. Но сижу, смотрю сквозь прозрачное стекло, как она улыбается. И этот петух рядом с ней ножиком своим машет…

Злит, сука…

О, назад идет. Напротив садится, лыбу давит. Дохуя счастлива?

— Десерт ешь, и поедем.

— Так быстро?

— У меня дела еще. — Оправдываюсь?

— Ладно. Мне тут понравилось. Красиво.

По сторонам головешкой вертит. Улыбается снова. Губки свои облизывает раз за разом. Сколько можно? Сейчас дырку пролижет.

Выдра довольная.

— Ешь, — не выдерживаю.

— Я что-то не так сделала? Ты вроде бы нормальным был, и вот опять…

— Я всегда нормальный.

— Кто бы спорил, — дерзит засранка. Она у меня допросится…

Сидим еще минут десять. Шеф подошел, попрощались и в тачку. Эту в другую. Подальше пусть будет. Подумает над своим поведением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вот и отель. Идем к лифту. Долго едет, бесит это. Все бесит. Что за херня?

Приехал, блять. Народ столпился. Заходим, и за нами толпа.

— На другом, — говорю Марату, но он снова спорить вздумал. Бесполезно. Лифт битком, охрана не влезет. Да и кто опасность может создать? Бабка в странной шляпе или дед с палкой?

По взгляду понимает, что спорить не стоит. Отступает, и мы едем. На третьем остановились, двое вышли.

На пятом — еще двое. Едем дальше вдвоем…

И тут, сука, как тряхнет. Свет замигал, а у меня дыхание остановилось. Сердце, блять, вместе с этим лифтом ебучим остановилось.

Слышу шум в ушах, писк. И воздуха мало, все меньше. Нет его.

Вдыхаю, но не получается.

Еще вдох — не могу.

Не могу…

Ох, девочки/мальчики, что же будет дальше....

Завтра у меня День Рождения, но я выложу для вас главу. Большую, вкусную и очень эмоциональную....

12.1

Рая:

Лифт крепко тряхнуло. Я даже вздрогнула. Свет мигнул и снова загорелся, но стал чуть тусклее. Смотрю на потолок — основные лампы не светят. Другие какие-то.

И тут голос по громкой связи: «Приносим свои извинения за неудобства. Система включила перезагрузку. По окончании перезагрузки лифты снова заработают в прежнем режиме. Это займет всего пару минут».

Пару минут в лифте с моим мучителем я как-нибудь переживу.

И вдруг слышу тяжелые вдохи. Оборачиваюсь.

Фар напряжен. Это даже мягко сказано: он будто струна, которую перетянули, и она вот-вот лопнет. Воздух по очереди вдыхает то ртом, то носом. Кажется, что задыхается.

И до меня доходит. У него то же самое, что и в самолете было.

Смотрю на него. Зрелище страшное. Здоровый мужик, мучитель, тиран задыхается. Одной рукой держится за стенку лифта, вторая сжата в кулак. На меня глянул и взгляд в пол, будто стыдится. А меня страх охватил и жалость. Чем помочь? Что делать в такой ситуации?

К нему подхожу ближе. Боюсь, но подхожу. Осторожно спрашиваю:

— Тебе плохо?

— Отвернись к двери, — рявкает. Но мне плевать на приказы. На него невыносимо смотреть. Побледнел весь, глаза почернели еще сильнее, щеки впали и обтянули и без того выраженные скулы.

Это точно паника. Судя по виду, ему не хватает воздуха, но в кабине свежо. Мы когда только зашли сюда, я обратила внимание, как кондер сильно дует. Свежо и даже холодно.

Руки к нему тяну, неосознанно получается. Инстинктивно. Хочу пуговицы на рубашке расстегнуть, может, так ему полегче станет.

— Все хорошо, — пытаюсь убедить, но выходит плохо.

— Отстань.

Но я больше приказы его не слушаю. Не в такой ситуации. Сейчас у меня сердце бьется быстро, и страх какой-то…

Нет, я не его боюсь. За него…

— Посмотри на меня, посмотри, — произношу последнее слово чуть громче, и действует. Взгляд свой суровый на меня поднял. Прям в глаза смотрит. — Все хорошо. — Расстегиваю ему пуговицы. Ощущаю контраст наших температур. У меня руки холодные, а у него шея — кипяток просто.

— Что ты делаешь? — говорит сквозь вздохи тяжелые. Томные.

— Не знаю. Но, может, сейчас легче станет. Ты не смотри по сторонам, на меня смотри. Я здесь, все хорошо, — стараюсь говорить спокойно, возможно, даже слегка улыбаюсь.

Фар опускает мою руку себе на лоб. Горячий какой, и испарина выступила.

А он только дышит и смотрит. Взгляд не отрывает.

Смотрит и дышит, будто только что пробежал километр на ускорение.

Вторую руку прижимаю к его шее, чтобы градус чуть снизить.

Мне его так жаль стало, ему же страшно сейчас. И это в голове у него происходит неосознанно, а тело реагирует. Бедненький. Боже, как он летает вообще?

И тут Фар как сорвется, за талию меня обеими руками схватит и к себе. В одно короткое мгновение наши губы друг дружки касаются и сливаются, сложились, как пазл.

И в этот раз я их распахнула, не специально. Не успела сомкнуть. А он тут же язык мне свой в рот и раз за разом губы хватает.

Чувствую, как пальцы сжимают мою талию, впиваются глубже. И мы так близко друг к другу…

И я почему-то не отбиваюсь. Поддаюсь его напору, его стремительному поцелую и не думаю ни о чем. Мыслей нет и нет злости.

Фар лишь темп ускоряет, рывками проносится по губам, от одной к другой дико бросается, сминает. И языком мой язык обвивает, вкусом свои наполняет.

И в эту секунду свет становится ярче и лифт начинает двигаться. Вверх едем.

Я от него отстраняюсь, отпихиваю руками. Встаю спиной и считаю этаж за этажом.

Ладонью провожу по губам, стереть слюни пытаюсь, которыми он меня всю измазал, след оставил.

Но я не хочу…

Или…

Господи, нет. Я просто помочь хотела, кто бы знал, что ему такое помогает…

Двери лифта открылись, я пулей наружу. Тут Марат, Кит — все лифт встречают. А я мимо них и в номер бегом, чтобы глаз его больше не видеть. В смятении, в смущении. Стыдно стало…

Я ответила. Как бы там ни было, я ответила. Позволила меня поцеловать. И не просто поцеловать — вторгнуться, подчинить себе.

Господи…

В комнату дверь закрываю. Темно-то как. Включаю бра у постели. Теперь я дышу, как паровоз. Громко.

И в груди чувство такое… неприятное.

Неспокойное.

Резко разворачиваюсь, потому что дверь нараспашку. Он ее с ноги, что ли, открыл?

Разъяренным кажется, а я шаг назад делаю и в стену вжимаюсь. Пытаюсь с ней слиться. И получилось бы — цвет платья и моей бледной кожи отлично сливается с нежным цветом краски на стенах.

Не помогло…

Ко мне идет, на ходу пиджак скинул и с каждым его шагом мои глаза все шире раскрываются.

Не двигаюсь, не дышу. Замерла.

А он все ближе и ближе. Руки протянул, за шею схватил и снова в губы.

Ему мало было в лифте? Продолжить решил?

Но я не…

Губы мои хватает своими губами напористыми. Такими активными, настойчивыми.

Теперь я пытаюсь отбиться, руками его отталкиваю. Ему не нравится мое сопротивление.

За запястья схватил и поднял руки вверх. Телом меня к стене придавил и целует. А мне и шелохнуться не получается. Крепко держит.

Отстраняется. Взглядом голодного льва смотрит и ничего больше не делает. Только держит…

— Давай так, как в лифте…

— Я не хочу.

— Врешь.

— Ты обещал мне.

— А ты себя предлагала, но я не требую. Поцелуешь, как в лифте, и я уйду…

Думаю одну секунду, у меня не так уж много вариантов.

Тянусь к нему, а он голову назад. Не дается. Снова издевка.

Хмурюсь, сама злюсь, раздражает своими действиями, словами.

Секунда зрительного контакта, и наши губы снова сплетаются. Только я больше не протестую. Отвечаю на его действия в надежде, что он уйдет.

Хотя знаю, что не уйдет. Он так… воодушевлен.

Пускаю его язык, касаюсь своим и осознаю, что отвращения нет. Нет желания отбиваться, это что-то другое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дергаю руки — не отпускает. Теперь одной держит, вот же силища богатырская.

Его ладонь скользит по моей шее и устремляется в декольте.

Опасно. Я там совсем не защищена. Даже белья нет, и он это знает. Проводит горячей ладонью по коже, но будто не настаивает.

Руки мои отпускает, на плечи свои кладет и по ручкам проводит вниз, до талии. Еще сильней собой прижимает к стене и будто шипит, рычит. И в губы без передышки…

— Ай! — громко вскрикиваю, когда он поднял меня за ноги вверх. И снова прижал к стене, только теперь я на нем.

В странной позе. Ноги разведены. Руки Фара поддерживают за бедра, а я держусь за шею. И целовать его продолжаю. Сама целую.

Шаг в сторону делает, и вот я уже под ним на своей постели. Чувствую вес его тела, хоть он и держит себя на руках. И тут его пальцы проходят по шее, плечу и тянут лямку платья вниз. Пытаюсь руки между нами просунуть, чтобы грудь прикрыть…

Не выходит.

Губами по шее, ключице. А меня поцелуи его из колеи выбивают. Обжигают, опаляют кожу.

Моя реакция странная, неправильная…

Почему мне так приятно? Пытаюсь думать, но уже не выходит. Мысли только о том, какой части он коснется дальше.

— Не надо… — шепчу, но ему плевать. — Фар…

Надо мной вновь нависает. Свет хоть и не яркий, но глаза его вижу. Они другие. И в лифте были другие. Не такие, какими он на меня смотрел до сегодня. Нет отвращения, и злоба его испарилась.

— Ты не хочешь? — глупость спросил. Как я могу хотеть? Что? Кого? Моего мучителя?

— Не хочу.

— Не убедила, — снова шепотом.

— Я не вру.

— А если я проверю? — О чем он?

Смотрит в глаза и рукой по моей ноге проводит, залезает под платье. Медленно ведет подушечками пальцев по коже все выше и выше.

А у меня каждая клеточка трепещет. От страха, ужаса и, о господи, от желания…

Его пальцы уже близко, но еще не коснулись…

— Если ты мокрая, я за себя не отвечаю.

— Ты обещал мне…

— А ты говорила, что готова на все.

Говорит и пальцы на лоно мое опускает, легонько надавливает и начинает поглаживать.

— Фар…

— Молчи, Рая, ты проиграла… Как охуенно...

12.2 - ФАР

Опять вышло две главы) Эта и предыдущая

Еще как потекла, больше ломалась. Трусы насквозь. Охуенное чувство. И реакция ее заебатая. Нравится мне такое. Отдача что надо.

Глаза огромные, губки свои раскрыла. «Не хочу», а сама с таким желанием отвечает. Целует и явно большего хочет, тут даже спрашивать не надо. Ответ у меня под рукой. Своей ногой ее ногу в сторону и продолжаю девчонку дразнить. По клитору раз за разом, а она держится. Но стон будет, дождусь. Хочу его. Себе забрать.

Хочу, чтобы горло в кровь от стонов. Чтобы подо мной вся извивалась. Но у нее броня в голове, от этого и тело в напряг.

— Расслабься… — шепчу, но она не отвечает. — Расслабься, сейчас еще приятнее станет.

— Мне не прият…

Пока рот свой пыталась открыть, сказать что-то хотела, я в ее трусики уже прошмыгнул. Через тряпку не то, пусть и сплошное кружево. А так…

Сука, какая она сочная. Девчонка истекает желанием, но сопротивляется. Пытается по крайней мере…

Выходит неправдоподобно. Хочет, еще как хочет. И я хочу.

Дым из трусов, но терплю, пока ее разжигаю. Сильнее хочу…

Так, чтобы свело ей все внутри, чтобы требовала разрядку. Чтобы хотела выплеснуть то, что в ней копилось девятнадцать лет.

Всю похоть, желание, что она подавляет. Но со мной можно больше не притворяться, не выебываться. Раскрыться и кайфануть вместе.

Чувствую, как под пальцами набухает клитор, глажу, а она кряхтеть начинает.

Губы снова ее подчиняю, мои они. Только мои и ничьи больше.

Пальцами по другим губам, по влаге, к дырочке еще не тронутой. Так хочется…

Пальцем внутрь, а она напрягается. Но я не намерен…

Не сегодня. Сегодня мне поиграть хочется больше, чем трахаться.

— Ну, давай, стони уже. Хочу, чтобы ты стонала.

Встаю над ней, рубашку снимаю, наваливаюсь. Не трогает меня. Так и лежит на постели, как бревно чертово.

Ну ладно…

Ремень, за ним ширинку, спускаю штаны и на нее ложусь всем весом. Вдавливаю в твердый матрас.

Дышит с трудом. Воздуха ей мало, тяжело. Ничего, потерпит. Я вон сколько терплю без секса, имея бабу под боком.

Дыхание ее считываю, губами по ее губам прохожусь — они такие вкусные, нежные. Но мне не нужна нежность, хочу ее настоящую. Живую, дикую, она может быть такой, дай только волю.

Лямку спускаю, губами по коже, мне грудь необходима. Обе. Тяну вниз вырез платья. В моменте, когда оголяю, Райка вдыхает. Так звонко. Ну вот…

Дождался Фархад.

Склоняюсь над соском, нихуя не видно, темно в комнате. Но мне похуй, на ощупь. И никаких игр. Сосок сразу в рот. Возбужденный, твердый, как я в башке своей и представлял. Сминаю рукою грудь упругую, настоящую, большую, сосок во рту, а она…

— А-а-а… — Мой рай наступил. Личный. Стон долгожданный, что из груди ее вырвался.

И все…

Мне башню срывает…

Трусы ее рву нахер за секунду. С себя — боксеры, их тоже нахер, и к ней прижимаюсь. Плоть к плоти.

По губам ее членом проехал. Бьюсь головкой о клитор, тянет в нее прям. И вышло бы, точно вышло, с такой-то обильной смазкой. Но торможу…

Пальцем в нее, следом второй и немного в сторону. Под свой размер подгоняю. Пусть не сегодня, но я ее трахну. Целку сорву. Первым стану…

А сейчас…

Так, играю внутри, а Райка…

Руками своими в меня уперлась. Что хочет? Думает, меня отодвинет от себя? Нихуя.

Пальцы еще чуть в сторону, слегка растягиваю, и теперь она в меня впивается ногтями. Приятно девочке, знаю, что очень приятно.

И снова членом по ней. Головка сама внутрь стремится, будто магнитом тянет.

Трусь, движусь по влаге. Быстрее, еще быстрее. В губы впиваюсь, и, твою мать, вместе кончаем.

Эта мне громко в губы стонет, ногтями в лопатки впивается. Я ее стоны себе забираю, языком по губам — и тут на! Член даже не в бабе, а сокращается. Ебашит не на шутку…

Сжимаю ее. Сил дохуя, не сломать бы. Носом шею, губами к коже, засасываю в себя, чтобы след остался…

Охуенно кончаю. Прочувствовал каждое сокращение.

Всю ее заливаю. Моя теперь. Метка стоит.

— Ты можешь уйти? — тихонько спрашивает. Ноги поджала, грудь руками прикрыла.

Где, сука, радость?

Кончила, и даже не трахнул. Два в одном получила и недовольна.

Молча встаю, трусы надеваю и выхожу из ее спальни.

ПОЛЮБУЕМСЯ...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13

Дверь в мою комнату захлопнулась минут пять назад, а я все сижу и не двигаюсь.

Смотрю на себя — неприятное зрелище. Порванные трусы еще болтаются на ноге, платье в… его этой жидкости. Да что там платье, основная масса пришлась на меня, на мою…

Я в смятении, в непонятном состоянии. И оно меня пугает.

Пугает, потому что мне хорошо. Мне было с НИМ хорошо, приятно и даже больше...

Пусть он грубый, жесткий, но сейчас со мной он был нежным и искренним, чувственным. Не знаю, подходят ли Фархаду эти слова, но он был именно таким.

Его губы, руки не сделали мне больно. Они дарили лишь наслаждение, немыслимое возбуждение и…

То, что я с ним сейчас испытала, было развратно, грязно, порочно и так прекрасно, приятно. И почему мне хочется еще…

Собираюсь с остатками сил и бегом в душ. Снимаю одежду, кидаю ее в корзину и забираюсь в кабинку. Теплая вода меня расслабляет. Но мысли не покидают головы. Я раз за разом прокручиваю, что было в этой комнате между нами. Что делал он, и как на это реагировала я, мое тело.

Пока надеваю пижаму, обращаю внимание на вещи Фархада, которые валяются на полу. Поднимаю брюки, пиджак. Кидаю брюки в корзину, но торможу, когда в руках остается пиджак. Сжимаю его, прижимаю к себе и вдыхаю запах.

Как же вкусно от него всегда пахнет…

Швыряю к остальному белью и в постель. Тут тоже повсюду запах мужчины.

Подминаю под себя одеяло и засыпаю…

***

Сегодня единственный день, когда я не поставила будильник. Проснулась почти в десять утра.

Первым делом, еще будучи в постели, позвонила маме. Разговаривали почти полчаса. Ромке гораздо лучше. Почти ничего не болит, и такой веселый у него голос.

Мое сердце ликует. Брат идет на поправку, а значит, все не зря.

Встаю с кровати, и хотела было пойти умываться, как на телефон пришло сообщение.

Как всегда, четко и по делу.

«Собирайся на пляж. Позавтракаешь тут. Кит ждет».

На пляж? Загорать? Наконец-то потрогаю море, хотя я уже трогала. Даже плавала, если мой полет с яхты можно назвать плаванием.

Но мое настроение не испортят даже эти ужасные воспоминания. Ничего не испортит.

Решаю сразу облачиться в купальник. Где я там буду переодеваться?

Ярко-желтый — классный цвет. Если не брать в расчет трусы. Кто вообще любит купальники со стрингами? В них, не знаю, стыдно ходить. Задницей светить на весь пляж. Может, кто-то не хочет смотреть на мою почти голую попу.

Надеваю поверх шорты и футболку, что больше похожа на кольчугу, — интересный стиль. Крем от загара, шлепки в руки и вперед.

Чувствую себя знаменитостью, пока иду по вестибюлю отеля. Кит, конечно, чуть меньше Марата — пониже и поуже, но по сравнению со мной он тот еще гигант. Так и иду с этой «горой» на улицу.

В машину сажусь и сразу накидываю ремень безопасности, выработала привычку. Все водители Фара — ужасные водители.

В машине стоит тишина, лишь радио еле-еле что-то болтает. Но я смотрю только в окно — красиво вокруг. Красиво и безумно интересно. Мне бы хотелось просто побродить по улочкам, магазинам. Посмотреть, но…

Он не позволит.

К пляжу свернули, на парковку. Ремень отстегнула, а Кит мне дверь открыл. Джентльмен.

Хотела вылезать, но футболка в крупную вязку зацепилась за молнию.

Пытаюсь отцепиться, но не выходит, держит где-то на спине. Копаюсь, чем начинаю злить моего сопровождающего.

Чертова молния на чехлах для сидения, дергаю. Не выходит.

И тут Кит меня за руку как схватит и из машины одним рывком. Чувствую, как поцарапало кожу, и слышу треск ткани. Отпускает, а я на футболку…

Порвалась. Клочки болтаются.

Ну вот, порвал красивую вещь. Или вещь — это я?

Сумку мою вручает и громко хлопает дверью. Идет к пляжу, я за ним. Ногами перебираю.

Подходим, и что я вижу…

Шатер, беседка или что это?

Все в белой ткани, что развевается по ветру. А вокруг никого. Ни одного человека на пляже. Ну, отдыхающих.

Мы одни на этом клочке?

Подхожу к шатру, захожу внутрь. Никого.

Посредине стоит белоснежный диванчик, рядом столик. На нем — огромное разнообразие еды и закусок.

Кладу сумку на диван и оборачиваюсь. Будто что-то притягивает посмотреть назад…

Фархад выходит из воды. Далеко, но я вижу. На нем нет ничего, кроме шорт для купания…

Идет по золотому песку, приближаясь к шатру. Капли воды на его теле блестят на солнце, делая цвет кожи еще темнее. Бронзовым. Татуировки… Почему-то теперь мне кажется, что они ему очень идут. Без них он бы не был собой. И я вновь застываю. От одного его вида застываю и не могу двигаться. Замираю и просто смотрю…

Фар заходит в шатер, бросает суровый взгляд на меня и всматривается куда-то.

— Я тебе столько шмоток купил, а ты выбрала рваную кофту, — кидает претензию, но я не виновата в этом.

— Она нормальная была, пока твой головорез меня из машины не выволок. Я о молнию зацепилась, а этот подождать не мог. Еще и поцарапалась из-за него…

Я говорила, когда Фархад стал приближаться. Подошел близко, потянул рукой и отогнул края футболки. Смотрю вместе с ним. Чуть сбоку, под грудью, небольшая царапина.

— Марат, — громко зовет он своего охранника.

Марат тут же заходит в шатер.

— Фар.

— Кит где?

— Тут.

— Зови.

И теперь два головореза стоят в шатре, а страшно мне.

— Кит, что я сказал тебе сделать? — говорит спокойно Фархад, смотря на своих людей.

— Девчонку привезти…

— Дословно.

— Привезти Раю из отеля, как проснется, — пересказывает здоровый бугай.

— Вот и я, блять, не могу вспомнить, что говорил тебе трогать ее руками.

— Фархад… — хотел было что-то ответить Кит.

— Захлопнись. Я говорил трогать ее руками? Рвать на ней одежду? Говорил?

— Нет.

— Перегрелись нахер, или что? Я не понимаю. Марат…

— Да.

— Что да? Я непонятно говорю? Вы речь перестали понимать, или мои приказы больше ничего для вас не значат?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Такого больше не повторится… — говорит Марат.

Он главный, ему и отдуваться. А я себя чувствую так… неприятно мне. Я же не хотела, чтобы Фархад их отчитывал. Не было у меня в планах жаловаться на охранников.

— Я очень на это надеюсь. — Делает вдох. — Найди людей на замену на два дня, а вы оба отдыхать. Хуйню творить начали, меня такое не устраивает.

— Фар…

— Я все сказал, свободны.

Парни развернулись и вышли из шатра. Я снова замерла. Страшно. Не хотелось бы мне попасть под горячую руку Фархада. Если такие бугаи его боятся, то я и подавно.

— Да все хорошо со мной, мне не больно было… — хочу как-то оправдать Кита.

— Мне похуй. Мои приказы не обсуждаются. Им просто следуют. Совсем уже охуели…

И что он так завелся? Ну порвалась футболка. Не думаю, что она дорого стоит. Да и я переживу грубость его охранников, не сахарная, не растаю. Закалилась после проведенного времени с Маратом, со всеми ими…

— Садись ешь, — говорит, и я на диван попу приземляю. Фар тоже.

Чуть отодвигаюсь, почти незаметно. Слишком уж близко он…

А после вчерашнего я чувствую неловкость и стыд.

Наливаю себе чай и начинаю есть, Фар тоже. Он не отрывается от телефона, постоянно печатает. Переписывается с кем-то?

— Можно мне позагорать?

— Можно. Кремом только облейся вся. Чтобы тебя и от ожогов лечить не пришлось.

— У тебя у самого нос сгорел, вон красный какой, — сказала и пожалела. Фар медленно повернулся и на меня. Его взгляд меня тут же парализует. Зря сказала, ой зря. Нужно исправить ситуацию… — Дать тебе крем?

Меняется в лице. Замечаю ухмылку.

— Сама намажь.

— Нос тебе? — уточняю.

— Ага.

Достаю крем из сумки, чуть придвигаюсь к нему, а он ко мне ближе. Прям надо ему вплотную сесть.

Выдавливаю на палец капельку и тянусь к его лицу. Касаюсь. Осторожно втираю крем в покрасневшую кожу и чувствую, как моего живота касаются его пальцы.

Втягиваю живот в надежде, что это поможет от него отдалиться, но не выходит…

— И плечи давай, горят уже… — Как может такой темнокожий вообще сгореть? Нос ладно, но плечи…

Не спорю. Выполняю его приказ. Видела пять минут назад, как Фар злиться умеет. Не буду перечить.

Снова крем выдавила, на ладонь на этот раз. Размазываю и опускаю руки на его плечи. Начинаю втирать, а он руку свою мне под футболку просовывает и легонько по талии гладит. Так нежно, еле касаясь, что я начинаю рассудок терять…

Реальность уходит, и я чувствую только его прикосновения. Мне они нравятся, но стараюсь вида не подавать…

Ему дай волю. Но почему я не отбиваюсь? Не говорю убрать руки? Я ничего не делаю.

Фар руку свою к моему лицу тянет. К губам. И смотрит так…

Пристально.

И дышит…

Тяжело опять.

Касается пальцем нижней губы, проводит по ней и вниз тянет. Заставляет рот приоткрыть.

Приближается. Вплотную. Так, что между нашими губами остается миллиметр. Я ощущаю тепло от его дыхания.

Пульс ускоряется. Мое дыхание сбилось, и я чувствую тревогу, страх. Он…

Еще ближе. Касается губ. Не целует — просто прижимается к губам и ничего не делает. А я…

Не отталкиваю его, не кричу, не возмущаюсь. Я ничего не делаю, жду, что будет дальше. Но ему покорность лишь претит.

Это я уже поняла…

Эмоциональный вампир. Садист. Он питается криками, скандалами, издевательствами. Но я больше ему не поддамся.

Когда я предлагала ему себя под лекарствами, он отказался. Потому что добыча была на блюдечке, а ему нужно неповиновение. Дерзость и желательно, чтобы поперек говорила. Хм, не дождется.

— Так быстро ты на все соглашаешься. Стоило разок кончить, и девка совсем ручной стала?

Хочет обидеть? Задеть? Вывести меня на эмоции?

Не выйдет больше.

— А ты разве не хотел покорную? Я научилась выполнять твои приказы, Фархад. Беспрекословно, — шепчу. Последнее вообще в его губы. Тихо-тихо и немного протяжно.

И что-то в его взгляде меняется. Лицо расслабленно. Уголки его пухлых губ слегка приподнимаются вверх.

Я раскусила его игру, а он раскусил мою.

А еще присоединяйтесь к моему каналу: там визуализация, анонс новинок, раздача промо и много чего интересного.

Нажимай на имя автора - обо мне -

ME

Или ищи по названию телеграм-канала

«Руби Райт - писатель 18+»

Глава 14 - ФАР

— Ты, кажется, позагорать хотела? — спрашиваю, но не двигаюсь.

— Я еще не доела. — Убирает ладони с моих плеч, а я руку с ее талии, хоть и не хочется. Отодвигаюсь. — Можно поесть? — спросила и ресницами хлопает. Сучка…

— Пожалуйста.

На диване разваливаюсь, в телефон утыкаюсь, а сам на нее. Что ты задумала, Рая? Что в твоей красивой головке, девчонка?

Да неважно.

У тебя нихуя не получится. Я в эту игру всю жизнь играю, а ты новичок сборной. Но попытка засчитана, теперь мой ход. Пиздец тебе, Рая.

Вчера ты меня только чуть-чуть зажгла. Но пожар будет страшным.

Я разогревался, пробу снимал, но такой отдачи не ожидал. И это от девки, которая впервые кого-то себе в трусы пустила…

А какой она будет, когда во вкус войдет? А она точно войдет. Так стонала вчера, так губами своими в меня впивалась, а тело ее…

Ебашило не на шутку. Как тогда, от температуры, только в этот раз градус возбуждения был на пределе.

Хочу повторения…

Прям сейчас бы ее под себя подложил и трахнул.

Может, сначала и посопротивляется, но потом сдастся. Податливой станет.

Не-е… не хочу.

Поиграем. Так веселей…

Доела. С места встает. Из сумки достала очки.

Футболку снимает, стоит спиной ко мне, а я царапину вижу на бледной коже и завожусь сразу. Нехуй мое трогать. И смотреть нельзя…

Никому.

Передом развернулась. Глазами по изгибам ее проезжаю. Торможу на засосе над титькой. Моя метка. Одного мало. Сегодня добавлю парочку.

Пуговица на шортах в ход пошла.

А у меня стояк тут как тут. Прям в секунду. На что?

Шорты вниз. Ну трусы как трусы…

Пока жопой не повернулась. Все, пиздец. Охуенные булки. Упругие и торчат вверх…

А сейчас еще и голые, лишь тонкая полоска трусов между ними. Член мой бедный в узел скрутило от шикарного вида.

Она из шатра и на улицу, жопой вертит. Моей жопой…

Иду следом. Только вышел, в сторону смотрю.

Кит на меня, а потом в никуда — правильно.

Райка на шезлонг легла, два штуки рядом стоят. На живот завалилась и попец свой наверх выставила. Садистка несчастная…

Я прямиком в воду. Остыть надо, если поможет. Вода — парное молоко, а то и теплее.

(ПАРАД КУПАЛЬНИКОВ НАШЕЙ РАИ)

***

На песке посидела. По колено в воду зашла, но так и не окунулась ни разу. Опять на песок жопу свою приземляет…

Не хочет купаться?

На улице больше сорока градусов, как не хотеть.

Боится?

Если так, то это моя…

Снова слышу скрип зубов. Ебучее чувство нахлынуло. Спас звонок. Телефон разрывается. Подрываюсь, в шатер иду…

— Здорова, брат. — Карим звонит. Пиздеть сейчас начнет, что я еще в Эмиратах.

— Здорово.

— У тебя проблемы? Почему вылет перенес? Я тебя завтра ждал. — Как я и думал.

— Проблем нет. Наслаждаюсь видами… — не спиздел. Райка снова встала и по пляжу идет, а я из шатра за ней наблюдаю.

— Фар, брат, ты завязывай хуйней страдать. Какой размер сисек у твоего вида? — ржет сука.

— Отъебись…

— Послушай меня, брат. Хочешь трахать баб — трахай. Можешь даже семью завести, детей. Гарем организовать, я не знаю. Но не с этой девкой, Фархад. Эта баба — бракованная. Изначально была такой. Хуевые гены…

— Карим, успокойся уже. Заебал с нотациями. Ты не отец мне, давай я сам как-нибудь разберусь.

— Вот именно, я не отец. Он бы на моем месте не знаю, что с тобой уже сделал. А я тебе советую, брат. Хоре с бабой возиться, нахуй ее, и в Самарканд прилетай. Ты мне здесь нужен.

— Она со мной прилетит, — решил уже.

— Ебать, Фархад. Пришли мне фотку ее. Что такого в зеленой девчонке, что у меня брат хуйню творить начал? — не унимается. Ржет еще сильнее, бесит.

— Обычная.

— Была бы обычная, давно бы в расход пустил. А эту при себе держишь. Ты кончай, брат, хуйней страдать. Последний раз тебе говорю. Вот ты всегда такой был. Вспомнить эту… Блять, как ее? Соседку нашу.

— Отвали…

— Ты же тогда жениться собирался. Ха-ха-ха, влюбчивый Фарик. Хуево это. Бабы — расходный материал, Фар. Делают приятно, но возни много. А в нашем случае и опасность дополнительную привлекают. Дохуя кому дорогу мы перешли, брат, а ты знаешь, куда бить станут. Сам сейчас так поступаешь.

— Я отошел от плана. Еще в Москве отошел.

— Все я знаю, Фар. Ты кого наебать хочешь? Старшего брата? План какой был? Быку отомстить. Сделано. Девку можно отпускать, не нравится мне, как она на тебя влияет.

— Все, заебал…

— Я сказал, хватит. Жду в Самарканде. Одного. Дело важное подвернулось, а ты херней страдать вздумал. Мне мой брат сейчас нужен, а не пацан сопливый, что перед девкой скачет. Отдохнул — достаточно, пора делами заняться. Все, на связи.

Карим трубку повесил, а я думаю…

Похуй мне на его мнение. Тоже мне, второй отец заделался. Херню какую-то несет. Семья, дети — неинтересно мне такое. Геморрой лишний. Девки так мозги могут выкручивать, а жены? Там вообще пиздец…

Не. Какая семья? Брат — моя семья. Всегда так было. Особенно когда отца не стало.

Отец…

Хуевый у нас был отец. Но Райкин вообще днище. Конченый…

У нас батя хоть и суровый был, но за нас с братом любого в порошок был готов стереть, уничтожить. Понятия были, принципы. Хуйню порой творил, но за семью грудью перед автоматом был готов встать…

А этот…

Гнида.

Окунемся в прошлое? Хочется узнать, что же там такое произошло?

Ставьте звездочки, и я расскажу вам историю…

(возвращаемся к графику "КАЖДЫЙ ДЕНЬ")

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

12 лет назад…

— Бать, ты держись. Нормально все будет, — вру отцу. Кровища фонтаном. Руками зажимаю, но эта падла сквозь пальцы струится. Темная, из артерии льется…

— Тормози. Карим, тормози… — батя в сознании. Бледный, но в сознании.

— Нет, Карим! Гони быстрей! — кричу, но брат тормозит. Он никогда отцу не перечит. Идеальный солдат.

На обочине стоим. Карим оборачивается. Отец на мне лежит, я его грудь руками сдавливаю, но она, как решето, вся…

С автомата хуярили. Без шансов.

А мы ему говорили нас дождаться. На подъезде были. Перевес бы был…

Но когда отец слушал кого-то? Никогда. И сегодня не стал.

Вот результат…

— Слушайте меня, парни, ваше теперь все. Не проебите. Для вас старался, помните, чему батя учил. И друг друга никогда не бросайте. Только брату верить можно, никому больше. Бойцы предают, бабы сваливают. А у вас кровь одна, берегите друг друга.

— Бык — уже покойник, отец. Ты не волнуйся, я его…

— Нет, Карим. С Быком Фар разберется. Сдохнуть — для него слишком легкое наказание. Сын, — ко мне обращается, — наберись терпения, найди его слабое место, а потом уничтожь гада. Раздави, смешай его имя с дерьмом. За предательство только так платят — кровью близких. Обещай мне, Фархад…

— Обещаю, бать.

— Громче, сын.

— Обещаю…

2 года назад…

— Открыть сороковую! — кричит надзиратель, пока я подхожу к камере. Гиблое место. Днище. Самое конченое из всех существующих. Но только в такое я мог убийцу отца определить.

Точнее он сам. Через неделю после той перестрелки Быка менты взяли. Попался на какой-то мелочи. Срок ему приличный выкатили, давно под него копали.

Ну а хули?

Личность известная. Криминальный авторитет с империей, связями. Но, сука, со старыми методами. Любит автомат в руках подержать. Об осторожности забывал, вот и попался.

— Фарик, сынок. Как вырос-то… — Бык распинается. На шконку садится.

Камера — метр на метр, одиночка. За проступки он тут…

— Не сынок я тебе, Бык. Не надо меня так называть.

— Давненько не виделись. Какими судьбами на этот раз?

— Соскучился. Проведать решил.

— Ха. Лихо ты мне к сроку годков-то прикручиваешь. По твоей отмашке надзиратель на меня кинулся? Два года добавили за нападение. Ты рад?

— Не знаю, о чем ты…

Конечно, моих рук дело. На волю Бык уже никогда не выйдет. Так и сгниет тут, как мразь последняя.

В этой тюрьме все с моих рук кормятся. Бык под жестким контролем. Ни писем, ни звонков, ничего. В одиночестве время свое коротает.

Тут и сдохнет, тварь.

— Не пойму я тебя, сынок. У тебя дел других нет? Зачем ко мне снова приехал?

— Фотки тебе привез. Вот, держи. — Снимки на кровать швыряю. Бык берет, мельком смотрит.

— И кто это? — В сторону отложил, типа не понимает, о чем я.

— Я его нашел, Бык. Твое слабое место.

— Ха, что? Мое слабое место? Нет у меня его. — Падла мне в лицо улыбается.

— Ты посмотри на фотки внимательнее. Дочка твоя — красавица, сын. Все там… Ну сын сдохнет скоро. Парнишка больной родился, врачи говорят, не жилец. А вот дочка… За твои грехи она отвечать будет передо мной на коленях…

Говорю это, а Бык даже в лице не изменился. Совсем охладел в бетонных стенах?

— Послушай меня, сынок. Мстить вздумал — хорошо. Фархад старший бы оценил. Только не за что мне мстить. В тот день все стреляли. Я в твоего отца, он в меня. А то, что моя пуля быстрей цели достигла, — удача. Твой отец в себя поверил, нагнуть меня вздумал, должен был понимать, что отдача ждать будет. Времена тогда были непростые… А ты благодарить меня должен. Я своей пулей вам с братом путь открыл. Вы поднялись. Мое все отжали и теперь кучеряво живете. Что тебе еще от меня надо?

— Страшно стало за семью свою? Оправдываешься…

— Нет у меня семьи, Фарик. А то, что какая-то баба от меня детей рожала, не мои проблемы. Если глубже копнешь, может, еще пару отпрысков накопаешь. Никогда не любил резинки. А если девка понравилась, забирай. Судьба любит шутки шутить, авось породнимся…

— Я буду тебе фотографии слать, как дочка твоя мои прихоти выполняет. Посажу на ошейник, как собаку. За твои грехи отдуваться будет.

— Поступай, как хочешь, сынок. Я дал тебе разрешение…

1 год назад…

— Сколько ей сейчас?

— Восемнадцать, — Марат инфу собрал.

— Заебись. В самый раз. Что по пацану?

— Живой. Из больниц не вылезает, но держится пока.

— Что врачи говорят?

— Бабки, хирург толковый, и будет жить. Но у этих ни того, ни другого. Еле тянут…

— Отлично.

— Будем действовать? — Марату не терпится.

— Не, еще подождем. Хочу, чтобы совсем тяжко им стало. С больничкой на связи будь, когда совсем пацану хуево станет, пусть маякнут.

— Сделаю. С девкой что?

— По девке я сам разберусь. Организовал ей местечко в нашем рестике. Хочу, чтобы сама ко мне пришла, тогда я условия ставить буду…

— А не проще…

— Нет, Марат. Проще не про меня. Я люблю красиво.

— Не знал бы я причину, подумал бы, что ты запал на девчонку. Столько лет уже следим за ней.

— Не смеши, Марат. На кого тут западать?

— Ну а что? Красивая она.

— Я не спорю. Видимо, в мать пошла.

— Она даже отца не помнит, наверное. Пацан так вообще его никогда не видел…

— Ты чего, Марат? Жалко стало?

— Дети они еще. К отцу отношения не имеют. Заочно в ответе…

— В них его кровь, а значит, имеют отношение. Все, поехали. Заебался смотреть, как блондиночка эта сидит, книжку читает…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16

Фархад сегодня сам не свой. Слишком задумчивый. Что у него в голове вообще?

Меня не достает. Не пристает, слава богу. Сидит себе в шатре…

Может, заболел?

А я уже в отель хочу, да и нос подгорел, немного плечи. И жарко…

Очень жарко, хоть в шатре и кондиционер на всю катушку включен. Не спасает. Как люди здесь живут? К такой температуре трудно привыкнуть. Но зато вокруг красота…

— Мы когда поедем в отель? — спрашиваю, но Фар молчит. В одну точку смотрит. Задумчивый какой-то. Напряжен немного. — Фар…

— Что? — на меня переключается. Взглядом пронзает насквозь.

— Я говорю, мы когда в отель поедем?

— Одевайся. — Шорты натягиваю тут же, футболку. — Почему ты не плаваешь?

Странными вопросами решил достать?

— Не умею. Я вроде бы говорила, — иронизирую и в глаза его смотрю. Напоминаю, как он меня столкнул, пусть и не прямым текстом.

Фар губы слегка поджимает, хмурится.

— Это понятно. Ну можно же просто в воду зайти.

— Не хочется мне. — Взглядом шатер осматриваю, чтобы ничего не забыть. Вроде все собрала.

Фар одет, а значит, выходим. В отель едем в одной машине, молчим всю дорогу. Я на город смотрю, Фархад тоже в окно уставился. Он решил за сегодня все-все передумать? На потом бы оставил хоть одну мысль…

Слегка медлю перед тем, как зайти в свою спальню, решила спросить:

— Сегодня еще что-то будет? — Ошибку осознаю сразу. Нужно конкретизировать, иначе…

— Определенно. — Бровью повел и скалится. Так и вижу, как в глазах черти пляски устроили.

— Мы пойдем еще куда-то сегодня? Я устала.

— Не пойдем.

Скрываюсь за дверью своей комнаты. Если бы она меня спасала…

***

В душ сходила, смыла с себя остатки песка и не успела лечь на кровать, как уснула крепким ангельским сном.

А ангельским, потому что мне Ромка снился. Здоровый и веселый. Мы с ним мяч пинали на каком-то футбольном поле. Замечательный сон.

Жаль, продлился недолго.

Глаза открыла: еще светло, но кажется, что вот-вот стемнеет.

Мама писала. Прослушала голосовые и свои накидала ей в ответ. Они спать собираются, рано так. А я только проснулась. Чем всю ночь заниматься буду? Выспалась.

Лицо умыла, горит немного. Крем нанесла и прислушиваюсь, что там за дверью. Кажется, тихо…

Выбираюсь из комнаты потихоньку. Хочу на балкон выйти, оттуда вид красивый.

В гостиной никого. Может, он спит?

Раздвинула шторы, села в кресло и залипла на какое-то время…

— Вот, кто шторы трогает? — Этот голос...

Вздрогнула от неожиданности.

— Нельзя?

— Нельзя, — спокойно мне в ответ.

— Тут вид очень красивый. Посмотри. — Вот идиотка. Он никогда на балкон не выйдет. Высоко. — Прости, я забыла…

— Силы есть? — спросил, а я напряглась тут же. Для чего ему мои силы? — Не боись. Хм, что надулась так? Лопнешь.

— Куда-то поедем? — спрашиваю, но, думаю, по моему лицу понятно, что мне совсем не хочется.

— Не, пойдем. Купальник надень.

— На яхту опять? — Холодок по спине пробегает.

— Пойдем сказал, а не поплывем. Давай шустрей, есть хочу.

— И я. А можно тот салат с креветками, который сладкий?

— Еще указания будут? — снова злого Фара включил. Достал уже…

Молча в свою спальню иду. Сразу к шкафу. Выбор купальников не велик. Беру первый попавшийся. Красный. Надеваю. Сверху — тунику пляжную. Только сейчас ее нашла, могла бы сегодня на пляж надеть. Не увидела…

Из номера выходим. Непривычно видеть кого-то другого. Марата нет. Кит тоже отсутствует.

Эх… за меня их отругали. Вину чувствую. Идем к лифтам.

Заходим внутрь, и Фар последний этаж нажимает. В лифте должно быть ему некомфортно, но страшно почему-то мне. Не люблю неизвестность. А с ним только так и бывает. Куда везут? Зачем? Узнаю по факту.

На последнем этаже выходим. И я сразу же догадываюсь. Потому что вижу…

Бассейн на крыше. Под открытым небом. И так высоко…

По краям — бортики или ограждения. Нет ощущения, что мы на крыше, если не проходить на смотровую площадку. Но сейчас она перекрыта. Думаю, Фар так распорядился.

Бассейн большой, вода голубая, но залезать в него я не планирую. Чуть сбоку стоят диваны вокруг невысокого столика. На нем накрыт ужин. Шампанское охлаждается в ведре.

— Мы что-то празднуем? — На ведерко со льдом и шампанским указываю.

— Не хочешь, не бухай. — Опять злой какой-то. На диван садится. Я тоже. Смотрю, салат мой стоит, как я и просила. Так быстро приготовили, или он заранее именно его заказал?

Наверное, быстро готовят для особого гостя.

— Я буду шампанское. Нальешь? — Смотрю пристально. Фар брови чуть расслабил и потянулся за бутылкой. Мастерски открывает, раздается негромкий хлопок, и игристое наливается в мой бокал.

Себе виски и хотел было сделать глоток, но я остановила.

— А тост? — Слышу усмешку, или он просто покряхтел. Снова на меня смотрит.

— Ну, давай, вещай. Попиздеть — по твоей части.

Вот может он настроение влет испортить. Я хотела за него выпить, за то, что он Роме помог. Но теперь не дождется.

— Я хочу выпить за людей, которые не матерятся. — Нагло в лицо ему пялюсь и протягиваю свой бокал.

— Охуенный тост. — Чокается со мной и делает глоток виски.

— Вот почему ты такой? Ты не можешь разговаривать нормально? Тебе постоянно нужно матом сказать или обидеть меня…

— А ты какой тост изначально хотела сказать? — Смотрит, но я ему не отвечаю. — А ты почему такая?

— Да я нормальная. Это защитная реакция. А ты все портишь. Посмотри вокруг, как все круто. Другая страна, другая еда. Мы же можем спокойно поужинать, поговорить без этих твоих неприятных слов. Один вечер ведь можем?

Фар задумался. Не улыбается, но и не зол.

— Для меня тут нет ничего крутого. Я сто раз был в Дубае, все видел.

— А можно просто порадоваться за кого-то другого. Я вот нигде не была, и мне здесь очень нравится. Могу хоть пять минут порадоваться? Но, видимо, у тебя другая цель — испортить мне жизнь. Она у меня и так не сахар, а теперь еще хуже станет. Я лишилась работы, уехав с тобой, а там место приличное было и зарплата хорошая…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Заткнулась. И что меня так прорвало? А главное, Фархад меня не перебивал. Сидит, слушает внимательно, виски глотает.

И я делаю пару глотков шампанского. Расслабляюсь немного от того, как алкоголь «согревает» душу.

— С чего ты решила, что работы лишилась? — А вот и первое место в рубрике «Топ тупых вопросов».

— А как? Уехала, на смену не вышла, даже не предупредила…

— Вернешься в Москву и будешь продолжать работать.

— Ты сделаешь так, что меня опять возьмут? Не уволят? — Если он мне поможет, будет здорово. Мне очень нужна моя работа, без нее нам совсем тяжко придется.

— Рая, как ты думаешь, кому принадлежит ресторан, где ты работала?

И тут до меня доходит. Мой ресторан принадлежит Фару? Все это время я на него работала? Какой кошмар.

— Тогда пусть увольняют, я не вернусь. — Начинаю жевать мой любимый с недавних пор салат.

— И почему?

— Не хочу на тебя работать.

— Я зарплату тебе подниму, — торгуется. Зачем я ему?

— Спасибо, но нет. Я найду другую работу.

— Без проблем. В бургерную свою вернешься.

После его слов у меня в горле застряла креветка. Пропихиваю ее глотком шампанского.

— Откуда ты знаешь, что я в бургерной работала?

— Угадал…

— Ты врешь мне, Фархад. — Хмурюсь на него. Что за мужчина такой?

— Я знаю о тебе все. Ты была в моем доме, сейчас ужинаешь сидишь. Я должен знать, кто рядом со мной.

— Супер…

— Что опять не так? — Он еще удивляется.

— Все не так. С тобой вообще все не так.

— Успокоишься?

— Нет. Разозлил меня…

— В бассейн нырни, остынешь.

— Несмешно.

— Ха, а мне смешно. — Впервые что-то типа улыбки увидела. Странно видеть его лицо улыбающимся. А ему очень даже…

Делаю глубокий вдох.

— Объявим перемирие? — Может, я и пожалею о своем предложении.

— Мы вроде бы не воюем.

— Я серьезно. Давай хоть один вечер проведем нормально, как друзья. Насладимся едой, выпивкой. И просто поговорим. М? Давай?

Фар снова прищуривает глаза.

— Ладно. Только ты залезешь в этот бассейн.

— Идет.

Вновь начинаю жевать салат. Фархад мне шампанское подливает и себе виски. И как будто все отлично, не считая того, что мы молчим и не разговариваем. В воздухе застыла неловкость. И чем больше я выпиваю алкоголя, тем меньше Фар кажется мне жестоким тираном.

— А сколько тебе лет? — не выдерживаю и спрашиваю первое, что пришло на ум.

— Тридцать четыре.

— А день рождения когда? Стой, не говори. Ставлю сотку, что ты скорпион. А значит, в ноябре? — Пытаюсь считать его эмоции, но их нет.

— Хреново у тебя с интуицией, детка. Сотку гони. Тринадцатого августа.

— Лев, значит… — игнорирую «детку» и то, что я ему сотку продула.

— Тебе видней.

— Мы нормально решили общаться, а ты не следуешь правилам.

— Правилам?

— Да-да. Правилам. Без матов, без оскорблений, и улыбайся, — натягиваю на свое лицо улыбку и вижу, как Фар свою сдерживает.

Ну вот. Прогресс.

— Дурная ты…

— Сам такой.

— Раздевайся, — жесткий приказ, а у меня возмущение фонтаном.

— Не буду…

— Пойдем.

С места встает, футболку с себя снимает, за ней шорты. Под ними еще одни шорты, короткие. Те, что для купания.

А я не шевелюсь. Его тело — произведение искусства. Сколько же часов в него тыкали иголками, чтобы всю эту красоту создать? Я бы такого точно не выдержала.

К бассейну идет, встает на край и вниз головой в воду — бултых. Вошел так аккуратно, минимум брызг.

Встаю с места. Снимаю тунику и тоже иду к бассейну. Фархад уже вынырнул и плавает.

Завидую. Ему сейчас прохладно, а на улице, хоть и ночь почти, жарко неимоверно.

К краю бассейна подхожу и спускаюсь по ступеням вниз. Вода и впрямь прохладная, но не холодная.

Ступенька, за ней еще одна. Сажусь. Ноги в воде, но дальше я заходить не рискну. Тревога внутри нарастает.

Решила я не мучать вас суточным ожиданием и не дробить главу))

Листайте дальше…

16.1

Сегодня вышло 2 главы, проверьте читали ли предыдущую...

Фар подплывает медленно, будто крокодил. Все ближе и ближе.

— Иди сюда. — Протягивает руку. А я не двигаюсь, лишь головой машу из стороны в сторону.

— Я тут посижу. Купайся…

— Иди давай, я подстрахую. Не бойся.

Глазами меня успокаивает. Смотрю в них и довериться хочется, но знаю, что это очень обманчиво.

Руку все же протягиваю. Касаюсь его прохладной ладони и спускаюсь в воду. Последняя ступенька, и дно почувствую, но у Фара другие планы.

Талию мою обхватил и вверх поднял. По ногам ладонями скользит и на себя. Я вновь держусь за его плечи, только и думаю, что его руки на моей попе сомкнулись.

Шаг назад, еще один, и мы уже по грудь в воде, а мне немного страшно.

— Не надо глубже…

— Я же держу. — Ягодицы мои сминает. Демонстрирует доказательство своей поддержки. Только не надо мне таких доказательств.

— Там глубоко.

— Я держу. И я стою ногами на дне бассейна. Тут не глубоко.

— Только не отпускай, — перешла почему-то на шепот.

Фар делает шаг назад. Меня к себе прижимает, и опять мы слишком близко.

Да ладно мы — наши лица друг перед другом. Вокруг полумрак — бассейн с подсветкой, но недостаточно яркой.

— Не отпущу, я же обещал.

— Ты и еще кое-что обещал и не сдержал слово. Вчера… — не могу договорить. Стыжусь его. Глаз, что смотрят так пристально и никак не перестанут. Даже в сторону взгляд не отводит.

— А что вчера было? — спрашивает серьезно, будто и впрямь не знает, о чем я. В краску меня вгоняет. Разве можно так?

— Ничего.

— Ну вот видишь. Обещание не нарушил.

— Ты… ты… — Кровь закипает во мне. Снова ярость, что он во мне вызывает, провоцирует. Не могу ее контролировать, вспыхивает и никак не угомонится.

— Прости меня, за то, что с яхты столкнул. — говорит еле слышно.

Он что, сейчас извиняется? Фар? Передо мной?

— Фархад…

А он еще ближе. Так близко и так опасно для меня. Его губы рядом, и соблазн слишком силен. Невыносим просто. И будто выхода у меня нет, но он есть. Только я не воспользовалась…

Медлила слишком долго.

А он уже вплотную к губам, прижимается и целовать начинает. Спокойно сминает одну за другой, своими делает, подчиняет. И они с радостью ему подчиняются. Мои губы будто и не мои вовсе. Отвечают ему. Распахиваются и в его впиваются.

Фар поцелуй углубляет, языком моего касается и одновременно кожу сжимает. Там, под водой.

Глаза сами собой закрываются. Близость эта приятна мне. Неправильно, но я не в силах ему сопротивляться.

И этим губам…

Остановился. Смотрит на меня и молчит. Почему он молчит?

И я молчу.

Начинает двигаться к краю бассейна. По пояс в воде. Усадил меня на бордюр, а сам снова в воду. Ныряет, плывет под водой…

Вновь на поверхности. И вновь этот взгляд его строгий, прищуренный.

Но я не понимаю…

Вылезает из воды, а я смотреть продолжаю. Его загорелая кожа переливается от освещения, капли стекают и капают на пол…

Берет халат. Один мне подает, второй на себя накидывает.

— Идем.

— Куда?

— Пошли говорю.

За руку тянет, и я поддаюсь. Сначала к столу, надеваем обувь и к лифту.

Всей компашкой в лифте едем, а я не понимаю, в чем дело. Я опять что-то не так сделала?

Лицо у него напряженное. Сердится?

Только в лифте осознаю, что Фархад до сих пор меня за руку держит.

Спешно в номер. Ногами перебираю, мне неудобно в шлепках быстро передвигаться.

— На сегодня свободны, — отмашка охране, и мы в номере.

Снова тянет, на этот раз в его спальню идем. И почему я не выдернула свою руку?

За ним иду.

Фар дверь толкает, мы внутри. Оглядеться я не успела. Я ничего не успела. Дверь захлопнулась, и вот он передо мной. В следующее мгновение я целуюсь с ним. И не просто целуюсь, я съедаю его губы, а он мои.

Его руки ослабляют пояс моего халата, с плеча стягивают. Он падает на пол.

Потом Фар снимает свой следом. Ощущаю его тепло. Придавил меня к двери, и лишь его руки на коже…

Дыханием обжигает, темп нарастает с каждой секундой. И я его подхватила. Тянусь руками к торсу, касаюсь мышц напряженных, каменных. Скольжу руками вверх, до груди, к шее и неосознанно к себе прижимаю…

Что делаю?

— Мы же договорились, — пытаюсь сказать, но поцелуй прилетает, — дружеский вечер.

— У нас особая дружба…

— Друзья друг другу в трусы не лезут.

— А я и не лез, но если ты хочешь…

— Ай! — успеваю воскликнуть, как в воздухе оказалась. Ногами его обвиваю, держусь крепко, пока он меня несет до постели.

Я опять на спине, а он между ног моих. Упирается своим…

Руку мне под шею, тянет веревку, и я чувствую, как ослабевает лиф, сползает с груди. И тут же его губы по моей шее скользят вниз. Виски пульсируют. Грудь налилась, и в животе чувствую бабочки эти сраные. Возбуждением наполняюсь, похотью…

Тянет вниз купальник, оголяя сосок, и губами к нему. Языком коснулся, а у меня вновь голова кругом. Мысли сменяют одну за другой, и я гоню их. Гоню, потому что мозг больше не главный, я другим местом думаю.

И это так…

Грязно, пошло, развратно, но мне почему-то плевать сейчас.

Я его губам подчиняюсь, рукам, что грудь мою крепко сжимают и ведут вниз по животу. Снова веревку тянет. На этот раз трусики под прицелом.

Горячая рука от талии к бедру движется и чуть внутрь, не касаясь желанного места. Дразнит, играет. Делает все, от чего кайфует, моей реакцией упивается. А я реагирую, не могу иначе…

Телом своим меня придавил и бедрами движется медленно, по мне проезжая.

На бок ложится. Шорты с себя стягивает, и я чувствую, как член горячий в меня упирается.

Фар мою руку берет, что на шее его лежала, гладила кожу, вниз ее тянет, и я догадываюсь, чего он хочет…

Опускает мою ладонь на свою возбужденную плоть. Сжимает в кулак и по пальцам моим проезжает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты этого хотела? — спрашивает непристойности, чем вызывает у меня смущение.

Хотя о каком смущении можно говорить, я практически голышом лежу с его членом в руке.

— Нет…

— Не ври мне, Рая. Со мной можно честно.

Руку мою отпускает и меня касается. Без разрешения — его палец во мне в один момент.

— А-а-а, — все, что удается сказать. Уж слишком мастерски его палец орудует.

— Как в тебе охуенно…

От его слов я член еще сильнее сдавила. Гладкий такой, толстый и очень твердый. Дыхание сбито, жадно глотаю, но воздуха тут так мало…

— Фар…

— Тсс, я знаю, чего ты хочешь, — шепчет и тоже будто без кислорода. Глубоко вдыхает и мои губы в плен снова.

Ножку мою на себя закинул и по мне орудием возбужденным. По губкам и в клитор мне упирается, бьется.

Вновь по губкам, по влаге. На лоно давит…

А я вжимаюсь в него, напрягаюсь и поцелуй на паузу. В губах его будто запуталась, замерла, не шевелюсь. Жду, как дальше поступит…

Давит на лоно, и я впускаю, головка почти внутри, пальцы его на клиторе…

И это чувство, уже вот-вот…

Пальцами все быстрее…

И я вся напрягаюсь.

— О-о-о… — вдребезги, эмоции волной смыли и вниз, с утеса…

Пока лечу, стоны выкрикиваю и его кожу сжимаю. Оргазм меня выбил из реальности, утащил в наслаждение, и я не хочу возвращаться…

Пара секунд, и наступает мое просветление. Открываю глаза — Фар на меня смотрит. Рот приоткрыт, улыбка и взгляд, страстью наполненный…

Чувствую, член сокращается у меня между ног. И снова смущение…

Но в этот раз я его не выгоняю, в грудь зарываюсь, спрятаться хочется. От него же.

А он лишь по ножке меня нежно гладит…

— Я ведь мог тебя трахнуть сейчас, но не стал…

И что? Медаль ему за это?

— А это не…

— Это все детский сад, Рая. Настоящий рай у нас впереди.

— Его не будет, — говорю неуверенно, взгляд не поднимая. Я и до этого доводить не хотела, но…

— Еще как будет. Попросишь, а я подумаю…

Громко вдыхаю, возмущают слова эти. Одеялом замоталась и спрыгнула с постели.

— Одеяло мое отдай. Куда потащила? — Удивленный такой. Оскал вижу, но добрый, даже веселый.

— Мое теперь. Ты и так не замерзнешь…

Не оборачиваюсь. Улыбаюсь и к двери иду, а Фар лишь вслед мне смеется.

Фар и смеется. К чему бы это?

Завтра сделаем перерыв на день, уж очень объемные главы получились))

Глава 17

Горячий душ с гелем, кажется, не смыл с моего тела его запах. Заматываюсь в полотенце, подхожу к шкафу…

— Бу… — хриплое из темноты.

Я на месте подпрыгнула от страха, обернулась. Фархад в моей постели.

— Ты больной? Я испугалась.

— Я здоров.

— Иди к себе…

— Я замерз. Ты мое одеяло утащила, пришел греться, — говорит серьезно и мостится на моей постели. Подушку под голову подминает.

— Я тебя вот понять не могу…

— Рай, — перебивает. — Я устал. Давай ты закроешь рот и просто ляжешь спать?

Ничего не отвечаю. Хватаю первую попавшуюся пижаму и снова закрываюсь в ванной.

Надеваю на себя шортики, топ и снова в комнату. В постель ложусь осторожно. В одеяло заматываюсь. Мне жарко, но в одеяле я в безопасности. Хотя что уж там…

Да, Фар прав, мы устали. Сколько вообще сейчас времени? Глубокая ночь, а может, уже и рассвет скоро.

Подминаю под себя подушку и закрываю глаза.

***

Сквозь сон чувствую, как мне жарко. Немного ворочаюсь. Дышать нечем. Душно и…?

Тяжело. Открываю глаза.

Этот наглец меня в охапку сгреб и спит себе, посапывает. Руку на меня положил и коленями под попу подпер.

Хорошо ему?

А мне нет. От него жар исходит, словно меня на вертеле над открытым огнем крутят, как свинюшку. Еще чуть-чуть, и шкварчать начну.

Слышу вибрацию на моем телефоне. Выбираюсь из смертельных объятий и к тумбочке. Дотягиваюсь до телефона и случайно отвечаю на видеозвонок.

— Рая, алло… — слышу мамин голос.

Разворачиваю к себе телефон и прижимаюсь к спинке кровати, чтобы Фар не попал в камеру.

— Привет, мам. А ты чего по видео? — Тру глаза спросонья. Одеяло на себя тяну, чтобы прикрыться.

— Разбудила? Обед же.

— Вчера смена была длинной, поздно закончили. Сегодня выходной.

Вру. Надеюсь, мама поверит. Видит она минимум, только мое лицо.

А еще мои глаза, которые начинают расширятся.

Мой мучитель проснулся. Лежит и ведет по моей ноге от щиколотки и под колено. А я не могу не реагировать. Кожа тут же откликается, пупырышками покрывается. И я вижу по взгляду Фархада, что ему нравится моя реакция. Как бы дала ему ногой, чтобы с кровати слетел, но не дергаюсь…

— Ты когда назад-то? Я так соскучилась, дочка. Последний раз так надолго ты уезжала в лагерь, помнишь?

— Помню. Две недели всего продержалась, и ты меня забрала. — Фар продолжает испытывать мое терпение.

Сжимаю руку в кулак и угрожающе на него.

Краем глаза вижу, как он делает вид, что испугался. Губы в трубочку, брови напряг. С утра он гораздо милее…

— Ха-ха-ха, точно. Не понравилось тебе.

— Скоро приеду, мамуль. У вас там все хорошо?

Фархад встает с кровати и идет к двери. Видимо, надоело слушать мою болтовню. Какое-то время пялюсь на его широкую спину и ягодицы, обтянутые боксерами. Чуть встряхиваю голову, чтобы прийти в себя и вновь переключить внимание на разговор с мамой.

— Все отлично, Райка. Боюсь радоваться, но все же радуюсь. А скоро и ты приедешь, и опять все вместе будем.

— Ромке привет передавай. Где он, кстати?

— На перевязку забрали. Как придет, передам. Ну хоть посмотрела на тебя. Красивая ты у меня, загорелая-то какая. Вы там на улице работаете?

— Да по-всякому.

— Ну ладно, давай тогда. Не буду тебя отвлекать от выходного. Отдыхай. Люблю.

— И я, мам.

Ну а дальше по схеме: душ, одежда, минимум макияжа.

Из комнаты выхожу, официантка на стол накрывает. Никакого мне отдельного завтрака в одиночестве. Прием пищи в компании Фара. А я и не против. Чем больше я его узнаю, тем сильнее мне кажется, что он совсем не злобный и не жестокий. То, что у него сложный характер, это факт, но в остальном…

А может, я…?

Нет. Это просто невозможно. Да, он красивый. Даже очень красивый. С харизмой, своим шармом. Но он и я абсолютно разные. И миры, и жизни. Да все…

Наше общение закончится, как только ему надоест эта игра. И больше мы не увидимся. Для меня так будет лучше. Точно будет.

— Я отъеду сейчас. Часам к шести будь готова.

— В каком смысле? — Его указания не слишком точны.

— При полном параде.

— Ясно. Идем куда-то?

— Едем.

— Ночь закончилась, и мой друг исчез?

— Почему? — Он что, реально не понимает?

Вчера он разговаривал со мной предложениями, а сегодня опять обрывками фраз.

— Не знаю, ты снова стал немногословным.

— По жизни такой, — отвечает так же. Ну и ладно. Я тоже не собираюсь перед ним распинаться. Хочет быть букой — пусть.

— Можно мне погулять?

— Можно.

— По городу там, посмотреть…

— Кит с тобой пойдет. Бабок дам, купи что-нибудь.

— Мне ничего не нужно, — отвечаю в его же манере.

— Не хочешь своего друга порадовать? Подарок подарить? — Друга, значит? Хм, а Фархад умеет удивлять.

— Ты хочешь подарок?

— Почему бы и нет?

— Ну ладно. В пределах какой суммы?

— Безлимит… Для себя любимого, — говорит и снова возвращает глаза в тарелку. Больше мы не разговариваем. Что с ним?

Фар доел и в спешке уехал. Стал каким-то холодным. Это не тот мужчина, что утром в постели мне глазки строил, гладил и комплиментами ночью одаривал.

Выпил лишнего вчера?

Я бы не сказала. Может, он просто с утра не в духе?

А может, я хочу от него невозможного? И зачем я хочу вообще?

***

Не знаю, замучила ли я Кита, но по его внешнему виду и выражению лица кажется, что да. Мужчина сильно потел, хотя мы постоянно передвигались из магазина в магазин. А там везде кондиционеры.

Взгляд выдавал ненависть. Ну и ладно. Скоро мы вернемся в Москву, и ему больше не придется со мной водиться.

Выбор подарка для Фара поставил меня в тупик. Я понятия не имела, что ему подарить. Мне кажется, у такого человека есть все. Ну а если я не могу подобрать полезный подарок, самое время выбрать креативный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Возможно, после этого Фархад меня просто убьет, зато я вдоволь посмеюсь.

Помимо необходимого дара для моего мучителя, я купила еще кое-что. Разные мелочи типа магнитов. Ромке — классную кепку, он фанатеет от них. Маме — легкий шелковый шарфик.

На себе решила сэкономить. У меня и правда все есть.

В номер я вернулась уже после обеда. Пообедала в ресторане отеля. Кит был недоволен, но я хотела поесть именно тут. Надоело сидеть в номере, когда вокруг столько всего интересного…

Как и приказал Фар, к шести вечера я была полностью готова к чему-то там…

Выбор нарядов был огромен. Я надевала всего несколько платьев, а их тут… куча. Но сегодня я надела платье-комбинацию средней длины. Волосы собрала, так как с распущенными неимоверно жарко. Макияж снова по минимуму. Нет туши и тона, который не потечет по лицу в такую жару. Поэтому нафиг.

Выхожу из спальни, Кит стоит. Интересно, где Фар?

Спускаемся в вестибюль, выходим из отеля, и я впадаю в дикий восторг. Думаю, мое лицо даже заискрило от улыбки и удивления.

Такого я уж точно не ожидала…

Глава 18

Смотрю на Фархада, потом внимание снова переключается на ярко-желтую машину. Он что, серьезно?

Да, он серьезно.

А я глазам своим не верю. Подхожу ближе, изучая изгибы идеального автомобиля. Да нет, это не автомобиль — произведение искусства. Шик, красота, скорость — все в нем сплошной шедевр.

— Мы поедем на этой? — удивление из меня так и вырывается шквалом радости и улыбкой.

— Тебе не нравится «Ламборгини»? — спросил и еще серьезней лицо сделал.

— Не нравится? Я такие только в телике видела. Она… она… идеальная.

— Тогда запрыгивай.

За руку берет и ведет к пассажирской двери. Забираюсь внутрь и до сих пор не могу принять тот факт, что я нахожусь в дорогущей машине из культовых боевиков.

Машине, которая может разогнаться… даже боюсь представить цифры спидометра.

Фар приземляется рядом и заводит мотор. Я не разбираюсь в авто, их марках и наполнении. Но эта машина завелась тихо, почти бесшумно.

Начинаем отъезжать от отеля.

Изучив салон, каждую деталь, смотрю на Фара. Я впервые вижу его за рулем.

— Ты водить-то умеешь? — задаю явно глупый вопрос.

— Нет. Подскажешь если что? — отвечает серьезно, но я знаю, что он шутит.

— Ты врешь. Явно умеешь.

— А зачем тогда спрашиваешь? — И правда. Зачем?

— А я тебе подарок купила…

— Да что ты? Что за подарок? — любопытничает, но я не скажу.

— Он в номере. Приедем, покажу.

— Идет.

А Фар хорошо водит машину. Я бы сказала, аккуратно, а может, я просто привыкла ездить с его дикой охраной? Никаких резких поворотов, перестроений. Мне было совсем не страшно до момента, пока мы не свернули на автодром.

— Что это?

— Крупнейший дубайский автодром. Тут можно выжать из машины максимум. — Фара поглотил энтузиазм.

Ему тоже это нравится. По лицу вижу. Был бы он чуть эмоциональнее, точно бы завизжал от счастья.

— Максимум — это сколько?

— Сейчас и узнаем.

Сказал, и глаза у него заблестели. Заискрили восторгом. А вот я слегка напряглась. Как быстро он планирует ехать?

Автодром был пуст. Никого. Мы будем кататься одни, что снижает риск аварии. Уже легче.

Подъезжаем к старту. Интересно, здесь соревнуются настоящие гонщики? Конечно, да. Но сегодня у них выходной, раз тут только мы.

Фар газует, как в фильме. Крепко сжимает руль и на меня поглядывает.

Я же улыбаюсь и не могу скрыть свою радость. Быть тут, на гоночной трассе, в этой машине — мечта.

Как же это все круто…

Когда он в очередной раз надавил на газ, мы рванули вперед. Трасса не прямая, с извилинами, в которые мы лихо въезжаем на бешеной скорости.

И, скорее всего, мне нужно бояться, волноваться или нервничать, но ничего подобного я не испытываю. Я абсолютно расслаблена. Я доверяю водителю и просто наслаждаюсь постоянным выбросом адреналина.

Не смотрю на скорость, знаю, что она огромная, так как картинка меняется очень быстро.

Смотрю только вперед, на дорогу, и восхищаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

18.1 - ФАР

Головняк был, конечно, с этим автодромом, но заморочки того стоили. Райка шары свои выпучила, на вид счастливая до усрачки. Еще чуть-чуть, и визжать начнет.

В кресло вжалась и башкой перестала вертеть. Только вперед смотрит. А я на нее хочу смотреть, но от дороги не отрываюсь. Скорость лютая. На секунду отвернись, и бордюр нахер…

Ничего. Насмотрюсь еще, весь вечер впереди. А завтра в Самарканд…

Надо. Карим злится. Сегодня опять трезвонил, заебал уже.

Соскучился?

Делаю еще один круг и торможу прям посреди трассы. Не могу больше ждать. Кровь в венах бурлит, сам кайфую от тачки и скорости. Но сейчас я хочу свой рай получить. Вкус ощутить. Прижать к себе.

Это и делаю.

Вылезаю из машины, обхожу. Дверь ей открыл, руку подал, и вот она рядом стоит. В охуенном платье выглядит…

Сука. Все на ней охуенно смотрится. И она сама…

За талию к себе подтянул. Эта сразу губки свои приоткрыла. Знает, что я собираюсь сделать? Или сама хочет?

Ставлю на второе. Хочет, еще как хочет. Познала Райка кайф и теперь не остановится. Подсадил я девку на оргазмы. Но это только начало…

Круто, все круто. И как смущается, и как краснеет. Как стонет тихонько, потому что стремается еще.

И я наслаждаюсь этим. Пока…

Но цель у меня дождаться, когда Райка выпустит из себя львицу. Ту, что будет рвать на мне одежду от нестерпимого желания.

Как же интересно посмотреть, сколько в девчонке страсти. А она в ней точно есть. Скрывает, прячет от меня, но я найду. Найду и выпущу. И потом ее уже будет не остановить.

Не захочет свалить, со мной останется.

Целую жадно ее сладкие губы, чувствую, как она начинает ерзать в моих руках. Заводится. Адреналин творит чудеса со скромницей.

Торможу. Глазенки свои на меня вылупила. Так смотрит…

Глазами своими прям в душу мне. Не боится, не прячется больше. Сквозь приоткрытый ротик дышит часто. Пальцами провожу по бледной щеке. Столько дней, а она не загорела путем. Бледнокожая, с розовыми губами, сосками… Сам завожусь от одного ее присутствия. Когда смотрю и даже еще не трогаю.

— У тебя такие глаза… — Комплементы не моя сильная сторона. Охуенный зад — это мой стиль. А тут…

— Папины. Ромка на маму похож, темненький, кареглазый. А я на папу больше. Мама говорила как-то, что папа ее глазами своими покорил…

Райка еще что-то щебечет, но я уже отъехал. Мысли башку разорвали. Поток, шквал, все, нахуй, обрушилось на расслабленный мозг.

Воспоминания хуярят без остановки, и поток этот тормознуть не могу…

— Прыгай в тачку, ехать пора.

— Я что-то не так сказала? — Грусть замечаю. Не нравится мне такое, пусть улыбается.

Снова к себе, целую рвано, бегло. Дело у меня нарисовалось, но и настроение ей поганить не хочется. Близостью компенсирую.

— В тачку. Поехали.

На скорости по автодрому, эта снова довольная сидит. До отеля и в номер. Райке на ушко:

— Я сейчас вопрос один решу, и поужинаем. Ладно?

— Ладно, — покорно со мной соглашается. — Подожди. — За руку меня взяла. — Все хорошо?

Включила свой сканер. Глазами по лицу моему заездила, что увидеть хочет?

— Все хорошо. Мой головняк. Иди давай.

Райка дверь спальни закрыла. Я тут же переключаюсь. Сомнение — сука…

— Марат… — Этот уже понимает, что разъеб ему светит. Рожу напряг и чешет за мной.

Только дверь закрыл за собой в комнату…

— С чего ты взял, Марат, что Райка — дочь Быка?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19

— С чего ты взял, Марат, что Райка — дочь Быка?

— В смысле, Фар, — охреневает Марат от вопроса. — Следак инфу подгонял, забыл, что ли?

— Я нихуя не забываю. Я спрашиваю тебя: ты с чего решил, что Райка — дочка Быка?

— Следак нарыл на него… передвижения там, звонки. Все проверил, ну и нам отчет предоставил, как-то так было.

— Не вижу в этом никаких доказательств. Я тебе на слово всегда верю, Марат. Знаю, что перед тем, как мне передать, ты проверяешь инфу. Ты проверял этот отчет?

— Фар, с чего базар такой? Сколько лет прошло-то…

— Ты видел Быка, Марат? — срываюсь. Прикрикнул.

— Ну…

— Как он выглядит?

— Хуево.

— Это понятно. Я про внешность… Ты видишь сходство между ней и Быком?

— Я не док, Фар, чтобы гены их оценивать…

— Твою мать, Марат! — вспыхиваю и начинаю орать. — Я спрашиваю, ты видишь сходство?

— Нет.

— Вот и я, блять, не вижу. — Делаю глубокий вдох, кажется, паром из ноздрей сейчас выдохну. — Рая сказала, что на отца похожа, что глаза у нее, как у отца. А Бык нихуя не голубоглазый. И не бледный, как девка эта. Поэтому я снова спрошу, ты уверен, что она его дочь?

— Да я в душе не ебу, Фар. Следак доки дал, адрес назвал, сказал: вот она. Ну и все. Мы с ним тогда часто работали, я и не сомневался в инфе. Да и складывалось все и по возрасту… — юлит Маратик. Сам, сука, засомневался. — Это сейчас Гришаня досконально у всех подноготную шерстит, а тогда Следак…

— Насрать мне на твои объяснения. Где этот отчет, что Следак давал?

— Хуй знает.

— Пиздец, Марат… — Слышу свой пульс в ушах, давление, наверное, подскочило от нервов. — Поступим так: Гришаню напряги, пусть жизнь Быка перевернет. От и до. И по Райке всю инфу мне, что найдет. Всю, Марат. Всю, значит, всю. Начиная со дня, когда ее зачали, и даже до…

— Понял я, понял.

— А заодно и под Следака пусть копнет. Связи, родственники, пересечения с Быком и его шайкой. Ты мою чуйку знаешь, брат. А сейчас она, сука, орет, что ошиблись мы, Маратик. Ой ошиблись… И это не наша вина. Падла нам левак подсунула.

— Да он бы зассал против тебя идти, Фар. Он кто? Следак. Мент. До верхушки ему далеко, так капитаном на пенсию и уйдет. Замаранный.

— Вывод? Не один он работает, есть у него за спиной, значит, братки, раз на меня рыпнулся. Пусть в Москве Следака найдут, попасут, пока я не приеду.

—Так, может, взять его и на базу пока, посидит, подумает? — Марат действовать любит. Нетерпеливый. Только о расправе разговор начинается, этот уже ожил. Ему лишь бы кулаками своими огромными помахать.

— Рано. Надо сначала все о нем узнать. Явно мы располагаем не всей информацией, и это твой косяк, Марат, исправляй.

— Понял. Все сделаю. Я пойду?

— Иди. И быстро все сделай… — вслед ему говорю, когда тот сваливает из комнаты.

Назад падаю. На постель. Ладошками по лицу…

Настроение — жопа. А ведь с утра заебись было. Надо было мне ей про глаза ляпнуть, блять. Надо…

Чуйка, что за нос меня кто-то водит, а я такое терпеть не стану. Докопаюсь до правды, и пиздец всем.

Кому это надо? А что именно надо? Чего добиваются?

И Бык, сука, спокойный был слишком. Я тогда еще напряг ощутил, что он не среагировал на фотки. А хули ему реагировать? Он реально не знал, что за дети на фотке. Сука. Как я так? Как?

Всегда на стреме, всегда все на контроле держу, а тут меня, как лоха деревенского, какой-то мент развел. Ну тварь, доберусь я до тебя.

А Райка? Что с ней теперь делать? План был…

Да в пизду этот план. Что за план такой, который я уже пять раз переделывал? По одному месту все пошло. С самого начала не так все было. Или так?

Судьба? Ага, судьбинушка моя голубоглазая.

Все, заебался думать. Последний день мы тут, а там с Каримом перетрем и решим, как действовать. Может, подскажет что.

Да, этот подскажет. В расход предателей — вот и вся подсказка его. В любом случае я уже засомневался, а значит, нужно выяснить правду. Но это завтра…

А сейчас в душ и пойду снова свой рай испытаю. Заждалась, точно знаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

19.1

После душа на постель завалился. Райке сообщение пишу. И пох, что между нами метров десять всего. Пишу.

«Спишь опять?»

«Нет. С мамой разговаривала», — тут же ответ прислала.

«Голодная? Заказать ужин?»

«Давай».

«Опять салат?»

«Стейк из говядины», — огрызается сучка.

Помню я ее стейк. Так жрать тогда хотел, и мясо заебато было приготовлено. Но ей я этого не сказал. Обиделась, раз до сих пор припоминает.

«Будет тебе стейк», — печатаю.

Заказ делаю. Обещают через полчаса. Глаза закрываю. Эти полчаса нахожусь где-то между реальностью и сном. Устал что-то.

Спокойствие нарушили думки ебаные. В голову пробираются, не дают мне покоя. Нахер их…

Выхожу в гостиную. Эта сидит на диване, в телик тыкает с пульта. Совсем, смотрю, освоилась. По-хозяйски тут…

С душа вышла?

Волосы еще мокрые немного. Без краски на мордочке. И одежда…

Что на ней?

Комбез — вроде так называется, когда майка и шорты пришиты друг к другу. Белый. Ну вылитый ангел, что от рая отбился и на земле обосновался. Со мной. В моей преисподней.

Пока к дивану иду, мысленно ее пуговки на груди расстегиваю, грудь выпускаю…

Слишком сдавлена. Без белья…

Убивает меня своим видом. Своей невинностью. Все ее тело, лицо, губы созданы для горячего секса. И повадки кричат о том, что шлюха в ней засиделась, на свободу пора. Но я не спешу…

Почему? Почему не трахнул до сих пор? Столько времени уже она со мной, но я торможу. Оттягиваю желаемое…

Благо, еду заносят. Поток моей сраной фантазии останавливают. Накрыли быстро, и мы остались одни.

Райка телек затрахала. Туда-сюда тыкает, не может с фильмом определиться. О, выбрала. У меня нихуя не спрашивает. Включила и стейк к себе придвигает. Охреневаю от ее хозяйских манер. Так и хочется пиздануть: «Дорогая, ты ничего не попутала? Я тут царь и бог, а ты…»

А кто она?

— Завтра утром летим в Самарканд, — говорю и на жратву нападаю.

— Надолго?

— Пара дней, и в Москву.

— Хорошо. Роме сегодня сделали еще одну операцию, сказали понаблюдают неделю и, возможно, выпишут. Хочу быть рядом, когда он домой приедет. — Ну вот, а теперь боится. Говорит с осторожностью, но меня это бесит. Когда она хозяйничает, лучше заходит.

— Значит, будешь дома.

На мои слова реагирует. Вижу, что еще что-то сказать хочет, но молчит. Хочет остаться?

В этом я пока не уверен. Позже узнаю.

— Налить тебе чай? — спрашивает заботливо и глазки на меня вытаращивает. Так и хочется рявкнуть, но сдерживаюсь.

— Давай.

Чайник берет и ко мне ближе двигается, в кружку льет, а я запах ее улавливаю ноздрями. Будто запрограммирован я на именно этот запах. Сраный чай с какими-то ягодами Райкин запах не перебивает.

— Давай доедай и пойдешь подарок мой мерить.

— Мерить? — переспрашиваю. Что девка вычудила?

— Да. Мерить и красоваться. — Плечами дергает типа танцует. Ехидно улыбается сучка.

— Я ничего мерить не собираюсь. — Взглядом даю понять свою позицию, но ей все равно.

— Будешь. — Уверенности хапанула где-то? Сидит, точит, и зашибись ей.

С чего такая вера в свои возможности? Превосходство? Куда делось подчинение?

Минут через пять подрываюсь. Любопытство вкрай одолело.

— Я доел, пошли.

— Не терпится примерить? — Глаза щурит, улыбается, а я злюсь почему-то.

В спальню свою идет. Я за ней. Шкаф открыла, достала коробку. Фирма знакомая. Шмоточная.

Мне протягивает. Беру. Коробку открываю. И все? Черная футболка. Могла бы и поинтересней что-то придумать.

Или что это? Футболку достаю, за рукава держу, оцениваю рисунок.

— Ты серьезно? — Мне нихуя не смешно, а вот ей, кажется, дохера весело.

— Надевай. Хочу посмотреть, как на тебе будет смотреться. С размером вроде бы угадала.

— Я ее никогда в жизни не надену. Даже если вся одежда в нашем мире исчезнет и останется только эта футболка.

— Хватит ломаться. Надень. Тебе трудно?

— Да, мне трудно. Тут это… кто это вообще?

— Это песик. Смотри, какой он милый!

Гладит по футболке, а я охуеваю все больше. Баба мозг мне выкрутила своим подарком. Ладно бы черная футболка, но на ней, сука, песик. И не просто рисунок, а объемная вставка, шерстяная. И он, сука, розовый.

— Без комментариев, Рая…

— Надень, пожалуйста. Потом снимешь, я же не заставляю тебя в ней ходить.

Заставляю? Она вообще не может меня заставить. Я решаю. Всегда.

— Нет. — Коротко и ясно.

— Наденешь, и я прощу тебя за то, что ты меня с яхты столкнул, — мелет по делу. Торги пошли. Руки в боки и на меня уставилась.

— Этого мало… — Ну а что? Торговаться — так по-взрослому.

— Мало?

— Очень. Губами поработаешь.

— Я не буду такое делать… — О чем она?

— Рая, Рая. — Качаю головой. — Я про поцелуй, но твой вариант круче будет. — Налетай.

— Я не… не имела в виду…

— Не оправдывайся. Я все понимаю…

— Ты меня не понял! — психует, чем веселит меня еще больше.

— Значит, я надеваю эту странную вещь, а ты меня целуешь, идет?

— Идет. Надевай. — Не особо верится в ее быстрое согласие.

Футболку ей вручаю, чтобы подержала. Свою через голову снимаю и к ней подхожу ближе, чтоб засмущалась.

И она делает…

Так, как мне нравится. Глаза по моему телу бегают, губки поджимает и краснеть начинает. Немного.

Беру нелепую футболку и на себя натягиваю. А эта как заржет и,сука, так заразительно. Довести меня решила?

Ржать перестала. Сама ближе подходит, а я жду. На губы ее смотрю и жду.

Руку тянет к груди, по псу проводит.

— Я почему-то думаю, что и ты такой. С виду, как эта футболка, черный. А на самом деле милый и добрый. Просто скрываешь.

— Я не уверен… — переходим на шепот. Между нами минимум расстояния. Обак друг другу притянулись.

Глаза поднимает и на меня…

— А я уверена. Ты же помог Роме, а значит, внутри тебя есть что-то хорошее. Ты меня не изнасиловал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Все еще планирую… — тоже говорю правду.

— Не ври мне, Фархад. Вот я тебе не вру и не буду никогда…

— Не будешь врать?

— Не буду.

— Хочешь меня поцеловать? — спросил и смотрю за реакцией. Нет ее. На вопрос не среагировала, лишь напряглась слегка.

— Нет.

— Соврала… — А говорила, не будет…

— Хочу, чтобы ты поцеловал…

Разъеб мозга. Взрывы один за другим хуярят без остановки. По-любому искрят глаза…

Меня дважды просить не надо. Намек понят, хотя тут прямым текстом, открыто…

Хватаю за талию и к себе, губы наши сразу в замок сложились. Идеальное совпадение. Райка спинку свою выгибает, ко мне прижимается, а я ее крепко держу. Почти обхватил тонкую талию двумя руками…

Это не поцелуй, это гребаный секс языками. Стояк моментальный…

— У меня тоже есть подарок… — Не хочу, но торможу. Охуенный момент. Сейчас подмажу девчонку, она совсем потечет…

— Да? — Ебучее искреннее удивление. И глаза заблестели. Еще не знает, а уже рада. Как мало ей надо.

За руку беру и веду к себе в комнату. У меня кровать больше. А сегодня я планирую на ней устроить марафон.

Свет не включаю, бра у кровати достаточно. На постель усадил, из тумбочки коробочку достал, ей вручаю.

Открывает, и эта улыбка…

Браслет — безделушка. Белое золото, пара камней, с кулоном. Прям про нее. Случайно увидел, сука, не смог пройти мимо.

— Комменты будут?

— Очень красивый. А ангелочек… спасибо.

Пальцем по кулону проводит. Реакция… Бля, что со мной? Ни одной бабе я лично подарки не покупал. А с этой даже не трахался.

Перегрелся…

— Благодарить будешь? — лишь сказал, как мне удар прилетает. С кулака в плечо… — Ну все…

Браслет, коробка — все на тумбочку. За талию и на середину постели, на ноги ее сажусь, чтобы не сбежала. Весом своим придавил…

Футболку эту бесящую нахер, в сторону полетела. Руки хватаю ее и вверх. Дергаться пытается, но улыбку свою больше не прячет. Заводится потихоньку…

Над ней нависаю, пара секунд…

Смотрю в глаза эти, и все. Заднего хода не будет. Губы ее припечатал, незамедлительно отвечает, с желанием. Я сразу к делу. Пуговки ее меня лишили покоя. Ножки в стороны, как кукловод управляю. Губами по шее и ниже.

Пальцами одну за другой. Нет белья, охуенно…

Лучше, чем охуенно. Идеально, блять. До пупка комбез ее расстегнул, край отгибаю, соски готовы. Стоят и не от холода. От меня завелась. Реагирует четко, как надо, как мне нравится.

Только для меня ее вздохи, ее стоны…

Она.

Губами сосок обхватил, в себя. Вторую грудь сжимаю, а Райка спину выгибает сильней, ерзает подо мной.

— Как эту хуйню снять?

— Ты покупал мне одежду. — Справедливо. Больше не буду. Пусть в одном белье предо мной ходит. Попой виляет, а я смотреть буду. И не только.

— Косяк…

С плеч тяну, помогает. Но только грудь оголил, прикрывает. Дуреха…

С ног снял и в сторону. Свои штаны тоже нахер. Сразу с трусами. Собой накрываю, и она ручками смело проводит по спине моей, по торсу. Исследует. А я напрягаюсь там, где ее руки проходят. Членом трусь между ног, готов прям сейчас кончить. Ебучий недотрах…

В губы быстро, хватаю и отпускаю. Ротик остался приоткрытым. Дышит часто, я как паровоз.

Снова к груди и ниже губами. До трусов дошел, по краю целую. И хочется ниже…

Каждый сантиметр ее тела облизать, поцеловать, след свой оставить. Трусики тяну вниз…

И вот между нами нет больше преград. Чуть ниже пупка губами, эта скулит, ерзает. Желание на пределе…

Пальцем касаюсь ее, ебать, тут потоп, нахуй… Масштабы неизмеримые. По смазке и пальцем в нее. Напрягается. Знаю, боится, но хочет так, что готова поддаться. Лишится невинности, нахуй она не нужна. Девка готова…

Но я не настаиваю почему-то. Не пробиваю. Играюсь на входе, а эта уже извелась вся. Пыхтит…

А когда губы к клитору прижимаю, так вообще заскулила в голос. Языком провожу, надавливаю немного. Главное, не переборщить, кончит как нехуй делать сейчас. А я ведь не наигрался пока.

По ней языком вверх и до губ, палец не вынимая. Губами прижимаюсь, и второй палец в ход. Растягиваю девчонку. Хочу, чтобы кайф был, без боли…

Пальца сменяет член. Хочу внутрь пробиться, всадить ей до основания, но не делаю. Блок ебучий…

Хочу, но не делаю. Головка внутри, и это пиздец… Ее трясти начинает. Горячие пальцы впиваются в мое тело, и я завожусь больше. Райкины стоны, мои глухие хрипы и наши влажные тела, что друг о друга трутся…

Невыносимо.

До клитора дотянулся, прижимаю несильно и в круговую. Девочка моя вся сжимается, в меня уткнулась, разрывается от удовольствия. Член в тисках, пусть и не на всю глубину, но мне и этого, сука, хватает. Бедро ее крепко сжимаю и снова всю заливаю…

И снова молчим. Не разговариваем. Эта понятно, стесняется вечно. Ну а я?

Нахер разговоры эти…

Она у меня на плече лежит, рука на груди и пальцами гладит. А я ее иногда прижимаю чуть сильней к себе…

Как все поменялось. В башке моей, собственно. Я хотел с ней поразвлечься, подрочить девку и на вольные хлеба…

А теперь отпускать не хочу. Есть в ней что-то.

Упорная, вредная, не ломается никак, а теперь мне и не надо. Я столько могу для нее… с ней, и похуй на все.

А она?

Не забываем ставить звездочку, если вам НРАВИТСЯ!

Следующая глава 20.05

Глава 20

— Рай… — Слышу голос Фархада сквозь сон.

— М? — Нежусь в постели, ощущая спиной его теплое тело сзади.

— Просыпайся. Мы на рейс опоздаем, — говорит негромко, ко мне прижимаясь. Его щетина по спине проезжает, покалывает. Приятно.

— Ночью?

— Да. Просыпайся… — Проводит губами по коже, и я окончательно просыпаюсь. Глаза еще закрыты, чтобы насладиться приятным пробуждением. Горячая ладонь Фара скользит по моему бедру, по талии, поднимается к животу и вверх до груди. Пока он гладил меня, соски вновь напряглись, а живот приятно закололо.

Его ладонь опускается на мою грудь, и я чувствую, как твердый член упирается в попку. Проезжает разок между ножек, и Фар резко спрыгивает с постели.

— А-а-а… Все, подъем, а то нахер забью на вылет… — рычит, на меня смотрит и в ванной скрывается.

Я же нахожусь в странном состоянии. Сползаю с постели, одеваюсь и к себе.

Мне бы тоже не помешал холодный душ, учитывая, что три часа ночи.

Захожу в свою комнату и вижу два огромных чемодана. Открываю шкаф — пусто. На постели лежит легкое платье, белье, босоножки.

Это что такое? Кто-то за меня вещи собрал? И приготовил, что мне надеть? К такому я никогда не привыкну.

Сумка со всей косметикой стоит на постели. Телефон на зарядке, я его со вчерашнего вечера и не видела.

Быстрый душ, сушу волосы феном. Одеваюсь, кладу телефон в сумочку и хотела было из комнаты выходить, как стук раздается.

Дверь распахнулась.

— Готова? Поехали. — Вновь суровый тон и бесконечные приказы. Тут же в комнату заходит Марат и чемоданы мои берет.

Мои чемоданы? Да я вообще была без багажа, а сейчас два чемодана и сумка большая…

Я будто нахожусь во сне. Отказываюсь принять реальность. Точнее я ее приняла, но мозг, видимо, не смирился.

Ну а дальше по привычной схеме: машина, аэропорт, салон самолета. В этот раз самолет был другой, у него их несколько или он просто снимает? Думаю, второе. В этом самолете никаких дополнительных помещений. Просторный салон, кресла рядами и небольшой диван чуть в стороне.

Хотя нет, в этот раз было кое-что по-другому. Мы с Фархадом сидели рядом. Позади нас — Марат, Кит и остальная свита. Фар явно нервничал. Суетился, постоянно сглатывал, так что кадык подпрыгивал. А еще он противно щелкал пальцами, костяшками.

А-а-а, раздражает.

Пилот сообщает о готовности ко взлету, и мы пристегиваемся. Но я взгляд от Фархада оторвать не могу. Не знаю, чем ему помочь, он явно паникует. Пытается не показывать, смотрит куда-то в сторону и молчит.

Ничего лучше не придумываю, как взять его за руку. Горячая ладонь, гладкая, даже нежная. Кремом он, что ли, их мажет увлажняющим?

Фар реагирует сразу. На меня поднимает взгляд и так смешно один глаз прищуривает, будто подвох ожидает. Но я не планирую…

Я хочу ему помочь, тревожность разделить. Себе чуть-чуть забрать, чтобы ему стало спокойнее.

И он мою руку крепко сжимает в ответ, на кресло облокачивается и протяжно выдыхает.

Взлетаем.

— Может, ты немного ослабишь хватку? У меня кровь к пальцам не поступает. — Ослабил, но не отпустил.

Чуть придвигается и на ухо мне:

— Может, как-нибудь скоротаем полет? — Чертята в глазах его карих запрыгали. Какой, а? Что у него на уме…

— Как, например? — Хлопаю ресницами, прикидываясь дурочкой.

— Есть у меня несколько идей.

— Кино можем посмотреть… — невинно улыбаюсь. Не хватало еще его штучек в самолете. Совсем уже?

— Хреновая идея. Я о другом…

— Ничем не могу помочь. Со мной только кино. — Достаю телефон и хочу выбрать фильм.

— Пойду стюардессу тогда припрягу… — говорит безразлично, а у меня дыхание перехватывает, будто бетонной плитой грудь сдавливают.

— Вперед, — резко отвечаю и хотела было вырвать свою руку. Тоже мне… Пусть валит к своей стюардессе.

Держит крепко. Не отпускает. Замечаю улыбку на его лице. Он меня что, проверяет? Что вообще такое? Какое он право имеет надо мной издеваться? Мне казалось, что мы нашли общий язык и он меня обижать больше не станет.

Или станет?

Снова наклоняется и шепотом:

— Я пошутил.

— У тебя плохо получается шутить, не делай так больше.

— Не буду…

Посмотрели фильм, перекусили. Мне даже удалось немного вздремнуть на его плече. Но время все равно тянулось слишком долго. И, наконец, я услышала:

— Наш борт совершил посадку в международном аэропорту Самарканда…

И снова жара. Я уже хочу в зиму. В Москве сейчас не холодно, но тут…

Палящее солнце, жар от асфальта и постоянная жажда.

— Сейчас перекусим и поедем домой…

— Домой? — Я думала, мы снова в отель.

— Да, у меня тут свой дом. Но ехать час, а я жрать хочу, — говорит и дверь авто мне открывает. Запрыгиваю внутрь и наконец остываю. Тут вовсю работает кондиционер, и это прекрасно.

Пока едем до ресторана, пялюсь в окно. Как здесь все интересно. Боже, в двух странах побывала за последний месяц, кто бы мог подумать. И вновь погулять хочется. Не просто проехать по городу на машине, а пройтись ногами по тротуару. Заглянуть в магазинчики, посмотреть на местные достопримечательности. Как интересно…

В ресторане нас будто ждали. Фар знал владельца, они даже обнялись. Странно…

Всех накормили, и мы снова отправились в путь.

Ехали и впрямь около часа. Казалось, свернули куда-то за город. По трассе и снова в каком-то поселке, или как он называется. Подъехали к огромному дому. Второй этаж виднелся из-за высокого забора.

— Ты иди, Кит тебя проводит.

— А ты? — Мне страшно оставаться в огромном доме одной.

— Мне надо съездить кое-куда… В доме Зухра, она тебе покажет. Вечером вернусь.

— Ладно, — решаю не задавать больше вопросов. Мне и впрямь нужен отдых. Перелет вымотал, да мы и не спали путем. Сейчас бы прохладный душ и постель, желательно под кондиционером.

Зухра, как я поняла, была домработницей. А может, она приглядывала за домом, пока Фар жил где-то еще.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Милая женщина лет пятидесяти и с такими длинными волосами. Я удивилась. Волосы были заплетены в косы — нетипично для ее возраста, но, может, в этой стране это нормально.

Она говорила по-русски. Показала мою комнату на втором этаже. Кит принес в спальню все мои вещи, и я осталась одна.

Следовала привычным делам: душ и пастель. Уснула быстро и, думаю, проспала долго. Сквозь открытое окно я услышала рычащие двигатели машин.

А это значит, хозяин вернулся…

ПРОДА ЗАВТРА!

20.1

Вышла на балкон в своей комнате. Смотрю вдаль, видно дома, деревья…

Солнце уже так низко, еще немного, и закат.

Глубоко вдыхаю.

Что я тут делаю? Зачем я здесь? Когда вернусь домой? Безумно скучаю по маме и Ромке. И я нужна им.

А ему? Нужна ли я ему? И почему я об этом думаю?

Заполонил все мои мысли — сил нет, и не избавиться от них никак. От него. От его влияния на меня. И я поддаюсь, снова и снова, как только он оказывается рядом.

И даже сейчас…

Фар тихонько пробрался в мою комнату, сделал шаг и его руки коснулись моей спины. Сарафан легкий, с открытой спиной, только на шее завязан. Он пробирается руками под тонкую ткань и сцепляет пальцы на моем животе. Прижимается.

В нос ударяет приятный запах. Горячая кожа заставляет тело среагировать и слегка дернуться от напавших мурашек.

Чувствую его дыхание: оно так близко, около шеи, и щетиной по плечику…

Глаза сами собой закрываются. Время вокруг меня останавливается, и в этой Вселенной остаемся только мы. Мы и никого больше. Ничего.

Момент абсолютного спокойствия, доверия, безопасности. И я хочу остаться в нем как можно дольше…

— Мы на балконе, а тут высоко…

— Я глаза закрыл, — отвечает и сильней прижимается. Вплотную.

— Не страшно?

— С тобой нет.

Снова глубоко вдыхаю. Сердце бьется, как чумное, от таких слов, но что-то меня настораживает.

— Когда мы домой полетим?

— Не терпится? — все еще шепчет, не злится.

— Соскучилась по своим.

— Пара дней, и домой…

— А потом что? — спрашиваю и к нему поворачиваюсь. Смотрю в его глаза. Я не знаю, что именно хочу услышать. Чего добиваюсь?

Руки на плечи ему кладу, ладонь на затылок, легонько поглаживаю.

Руки Фархада огибают мою талию, сжимают несильно.

— А ты чего хочешь? — вопросом на вопрос. Снимает с себя ответственность? Или боится предложить и получить в ответ отказ?

— Я не знаю… — шепчу ему прямо в губы.

— Не хочу тебя отпускать. — Слова тирану даются трудно. Скулы ходят ходуном, но злобы в лице я не вижу. Наоборот, брови расслаблены, словно он ждет от меня каких-то слов, но я не могу сказать. Не знаю что…

Разговор не из легких. Особенно вот так, глядя в глаза друг другу. Трудно, и душа разрывается.

Ничего не придумала лучше, как коснуться его губ, что так близко.

Медленно прижимаюсь. Легонько, еле касаюсь. Целую и почему-то глаза сразу в пол опускаю. Стеснение…

Фар же, напротив, лишь сильней к себе прижимает и целует по-своему. Как хозяин, владелец. За голову меня держит и к себе вплотную, губы сминает в поцелуе горячем.

И я стонать начинаю…

Негромко, но ему этого вполне хватает, чтобы вспыхнуть. Зажечься.

Подхватывает и на себя, на ручки снова и прочь с балкона. Ногами его обвиваю, пока не оказалась на нем, на постели. Верхом сижу, поза, мягко говоря, откровенная. Губы не расцепляем.

Фар мои бедра к себе придвигает, упирается в меня уже возбужденным…

Пальцами ягодицы сжимает. Раньше больней было, а сейчас вроде нежно. А может, я просто привыкла к его рукам? Не знаю других, сравнивать не с чем, да и не хочется.

Раз за разом сама на него бросаюсь, свожу лопатки от приятных поглаживаний по спине. Неосознанно подаюсь вперед бедрами, хочу ощутить его возбуждение. Получаю желаемое.

Тяну руки к его футболке и вверх, мне бы к горячему телу прижаться. К такому сильному, страстному. Прижимаюсь.

Ладонями по рукам, плечам и смыкаю на шее. Тяну завязку на платье — одно движение, и легкая ткань небрежно скатывается на талию…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

20.2 - ФАР

Вышло 2 главы) Эта и предыдущая...

Ой, Райка, что ты со мной делаешь? Рукой тянется и веревку на платье развязывает. Оно по ней сползает вниз…

Убить меня вздумала? Точно убить. Сиськи свои вывалила, и у меня мозг в отрубе, только о них и могу думать. Пальцы в стороны, обхватываю, сжимаю. Рай…

А эта губки свои мне сует, целую их без остановки и трахнуть хочу. Так сильно, что, блять, трясет от желания. Тряпку эту стягиваю с нее, рукой между булок. Туда, где насквозь мокрое белье…

Глажу, а она стонет. Пальцы втыкает мне в шею и стонет. Это, сука, моя любимая песня теперь: ее стоны, выдохи громкие — подсел на мелодию.

Переворачиваю на спину, собой накрываю и срываю трусы. Пока губы сосками ее твердыми заняты, штаны, трусы нахер идут. Ногой дергаю, никак не слетают…

Возвращаюсь к губам, а член между ног ее бьется в конвульсиях. Испытание не из легких. Ебучая пытка и мучительница тут, подо мной. Изнемогает от желания. Не знает, какого это — с членом внутри кончить, но я покажу, если позволит.

Сам не дожму, пусть умоляет, просит трахнуть ее…

Да нахуй мне это. Вот она, лежит, ноги раздвинула, бери, пока дают. Но не делаю. Что, блять, такое со мной?

Фар, мозги отключай, и погнали…

А Райка ножки пошире. Сучка. Издевается надо мной. И ведь получается, я поддаюсь. Я.

По ней проезжаю и внутрь чуть-чуть. Торможу прям на входе, а ей не это нужно. Попу приподнимает и наседает. Глубже хочет.

Скалюсь, улыбка ебаная сама лезет из меня, и воздуха мало.

За булку держу и надавливаю сильнее. Головка внутри, и вот я истинный рай познаю. Девка под меня сделана. И течет она так, как нужно…

Еще глубже, губы ее хватаю губами, а палец на клитор. Не хочу больно делать, но будет. Сто пудов. Она напряглась, и я чувствую, как член сдавливает. Мне охуенно, а вот ей…

— Попробуй расслабиться… — на ушко шепчу, языком по мочке.

— Мне больно. — Эти слова мне не нравятся, ой не нравятся. Не хочу так. Над ней нависаю.

— Остановиться? — спросил, а она молчит. Так и лежим, я почти уже в ней наполовину… — Целуй меня…

И она целует. За голову и к себе, чувствую, расслабляется. Ничего, потерпит немного, зато потом…

Продвигаюсь, еще чуть-чуть и целиком войду. Но мне не это нужно. Эта цель уже в прошлом, а новая…

Двигаться начинаю, не быстро, не глубоко, чтоб процесс поняла, все прочувствовала. Сука, сейчас кончу, держусь из последних сил. Так плотно в ней, охуенно.

Пара движений, и член как по маслу. Вижу, что Райка расслабилась окончательно, входит во вкус, но я уже на пределе. На клитор надавливаю, пусть меня догоняет…

Ну ей много не надо, слегка поерзал, и как зажмется. Твою ж мать… Член в такой засаде никогда еще не был.

Итак узко, а эта еще напряглась и ебашит конвульсии свои яркие. Не выдерживаю, не вынимая, прям в нее…

До последней капли в Райку спускаю. Ебейшее чувство. Теперь только так, всегда в нее, пока не сдохну.

Сотня баб подо мной лежала, но эта… Сука, особенная какая-то. Прям вот для меня ее создали, идеальное тело, запах. Охуенная…

Так и лежу на ней, в ней, а она как подорвется и в ванную.

— Ты куда? — Что за реакция странная? Я что-то не так сделал? Она же вроде хотела, сама просила. Нет?

— Я не пью таблетки…

— Чего? — нихуя не понял, что сказала.

— Я не пью таблетки, которые мне в больнице дали. Я их выкинула.

— Заебись…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21

И снова я просыпаюсь под ним. Ему что, так удобно? Смять меня под себя, как одеяло, и лежать. Подушку ему подарю для беременных в таком случае.

Беременных…

Да, я хоть и новичок во всех этих постельных делах, но вчера маху дала. Я же понимаю, к чему может привести то, что Фархад в меня кончил.

И что тогда будет? Не стоит об этом думать. А о чем думать?

О словах его?

«Не хочу тебя отпускать», — так он мне вчера сказал. И что это может значить?

Знакомство наше было так себе, да и все остальное тоже.

Нет, хорошие моменты были, конечно, и последние дни он стал совсем другим со мной, но…

Очень много «но». Сплошные «но», и ничего не понятно.

Я хочу ему верить, возможно, даже быть с ним… Что-то в моей голове, сердце явно перемкнуло, и я смотрю на Фархада уже по-другому. Но что это меняет? Он тот, кто он есть, а я?

Обычная девчонка с кучей проблем. Зачем ему это?

А если мама узнает, с кем я связалась, ее просто удар хватит.

Но я настолько погрязла во всем этом, в нем, в том, что мы делаем каждую ночь… И да, мне безумно нравится, и я не хочу прекращать. Но…

Как много «но»!

И почему я вообще думаю о каком-то будущем?

Я ведь его совсем не знаю, а он не знает меня. Или знает? Он все обо мне знает, и что? Хочет быть со мной?

Как это вообще?

Взрослый, богатый мужчина, с сомнительными делами…

Боже, что я делаю тут? С ним?

Закрываю глаза. Пытаюсь вдохнуть полной грудью, но под его весом трудно. Немного ерзаю на месте, ложусь поудобнее, чем мешаю спать своему мучителю.

Тоже заерзал. Только зашевелился и уже руки свои распускать начал.

А я не хочу, чтобы он просыпался. Не хочу с ним разговаривать, ведь вчера мы так и не поговорили. Я сходила в душ, пришла, а его нет. В одеяло зарылась и сделала вид, что уснула, когда он вновь в мою постель вернулся.

Ничего не говорил. Просто лег рядом, обнял меня и уснул. И я уснула. Без мыслей и размышлений. Зато сейчас бесконечный поток наполняет мой едва проснувшийся мозг.

— Не спится? — хриплый голос сзади.

— Выспалась…

Не могу разговаривать. Его руки на мне, и это… приятно…

— И другим спать не даешь.

— Ну ты спи.

— Уже не хочу. — Прижимается ко мне и в попу членом твердым тычет. Какой неугомонный. Только проснулся, а уже…

— Мне надо умыться. — Пытаюсь податься вперед, но Фар не пускает. Крепко держит.

— Успеешь. Полежи со мной пять минут и пойдешь, — вновь издеваться вздумал. По животу меня гладит, пальцем в пупок, а мне щекотно. Хихикаю и подергиваюсь.

Крепко за бедро хватает и возбуждение свое демонстрирует, давит. А я и так его чувствую, и это меня разжигает. Легким покалыванием начинает сводить живот.

— Что ты делаешь? — шепчу, но ответ мне известен. Я хочу того же самого.

— Ничего особенного, я вчера…

Фар не успевает договорить. Дверь в спальню резко распахивается, и в комнату вваливается здоровенный мужик. Как к себе домой.

Здоровый, куда больше Фара. Не руки, а клешни. Толстые, мускулистые. Плечи — стена. Широченные. И такое лицо…

— Охуеть, брат. Я его, значит, ищу. Где, думаю, мой брательник, который вчера еще прилетел, а он тут, в постельке, со своей сучкой.

— Карим, съебись… — огрызается Фархад. Прорычал каждую букву.

— Нихуя… Как баба? Дожал? И ничего она не уродина. Пиздел мне?

Этот самый Карим неприятные слова говорит и смотрит на меня, как Марат поначалу. С презрением.

А я одеяло на себя тяну, хочу с головой в него спрятаться, чтобы не слышать все это, не видеть его лица.

— Выйди, говорю… — Фар еще громче приказывает.

— Ну ты чего жадный такой? Я же твой брат, надо уметь делиться. Я, может, тоже сучку хочу оценить. Ну-ка, красавица, вылезай давай. Покажись дяде Кариму…

Фар с постели встает. По лицу вижу — злится.

— Карим, выйди, блять! — не сдерживает крик. — Я спущусь сейчас.

— Заебал… — ответил брат Фара и вышел из комнаты.

Я на постель сажусь, чувствую себя странно, обидно мне.

На Фара смотрю, он раздражен. В спешке штаны надевает, футболку.

— Тут сиди, приду сейчас, и поедем позавтракаем.

— А я…

— Рай, — перебил. — Посиди тут.

Приказал и ушел. Дверью хлоп, и мне так плохо становится. Не знаю…

В груди заломило. Что за отношения у них, что брат вот так, без стука, в спальню? И такие слова говорит… А может, он право имеет? Кто я такая?

С постели встаю, одеваюсь. Хотела в душ пойти, но слышу громкие крики. Мужчины ругаются?

Слышно плохо, слов не разобрать, но любопытство раздирает, выворачивает всю наизнанку. А когда услышала свое имя, совсем оно мной завладело. Ноги сами ведут из комнаты. На лестницу, она напротив гостиной. Дверь чуть приоткрыта, и слышно прекрасно.

Они еще орут так…

Сажусь на ступеньку, ноги поджала и голову на колени. Ушко востро…

— Ты что тут устроил, брат? У нас сделка горит, а ты в шуры-муры играешь?

— Карим, там на мази все. Сегодня вечером встреча.

— Я в курсе, что на мази. Я, нахуй, целый месяц с узбеками лясы точу, пока ты с сучкой своей развлекаешься.

— Брат, я…

— Слушай, Фар, ты взрослый мужик. Захотелось трахнуть ее, похуй мне. Одно непонятно: нахуя ты ее за собой таскаешь?

— Ты мне сказать дашь?

— Нет. Ты изначально мне что говорил? «Найду эту девку, сломаю, трахну и выброшу». А тут я узнаю, что ты ее брату помогаешь, бабки ввалил. Теперь ее на самолете катаешь. Что, блять, за пожертвования такие? В чем дело, Фар?

— Не она это.

— Не понял?

— На сто процентов не знаю, но, вероятно, Следак лажу подсунул. Не Быка она дочка.

— Не понял? А чья?

— Без понятия. Но не Быка. Инфы пока нет точной, проверяем все, но ты мою чуйку знаешь. Ошибка вышла…

— Так еще лучше. Отправляй домой бабу и к делам приступай.

— Я вот тебя забыл спросить, что мне делать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну-ка на меня глянь. Фархад! — имя громко назвал. Мне показалось, что дом содрогнулся. — Сука… Я узнаю этот взгляд, потек брат, как девка малолетняя. Пиздец…

— Отъебись.

Слышу искренний смех Карима.

— Охуеть. Батя бы тебе мозги сейчас вправил. Забыл, чему учили? Нельзя в баб влюбляться. Хочешь секса — трахайся. Хочешь ребенка — заделай. Но, сука, голову не теряй. Фар…

— Иди нахер, Карим. За своей жизнью смотри.

— А я и смотрю. Ни одна баба мне мозги не сделает. Ни одну дальше члена своего не пускаю. А ты, дебила кусок, в сердце пустил. Ха-ха-ха, ну давай. Мне даже интересно глянуть, что будет. Сколько девка продержится. Или ты. Через месяц тебе надоест, и тогда посмеемся вместе.

— Все, заебал. Я жрать хочу. К себе езжай, вечером встретимся.

— Ха-ха-ха, беги к девчонке, исполняй прихоть…

Дверь гостиной открывается, и передо мной он, его взгляд. Что в нем? Чувство вины?

Он так смотрит…

И я смотрю. С полным разочарованием…

— Рай…

21.1

С места срываюсь и бегу в свою комнату. Благо она закрывается на замок.

Не знаю, почему такая реакция, но я не хочу его сейчас видеть и разговаривать с ним не хочу. Ничего. Мне хочется спрятаться, закрыться и немного подумать.

— Дверь открой. — Сильный удар прилетает по двери после того, как он подергал ручку.

— Не открою.

— Рай, что за хуйня? Открой, говорю!

— Не открою, сказала.

— Я вынесу ее нахер… — Снова удар. По голосу слышу, что разозлился. А это я злиться должна, не он.

— Мне будет больно. Я около двери стою…

— Что за бред? Открой дверь, объясню тебе все…

— Не нужны мне твои объяснения. Я домой хочу.

Снова удар по деревянной двери. Бьет со всей дури? Удары отдают мне в спину.

Но на этот раз говорит спокойно.

— Слушай, открой дверь, и поговорим. Ты не так все поняла.

— Я все, как надо, поняла. Ты добился чего хотел. Я могу домой улететь?

Тишина. Молчит. Пауза слишком долгая. Что он там делает, думает?

Мой вопрос остался без ответа. Слышу, как бежит по лестнице вниз, босыми ногами по ступенькам. Ушел? Вот так просто?

Ну и отлично…

Пусть идет.

От двери отхожу. Какое-то время смотрю на постель. Грудь сводит. От боли? Обиды? Всего понемногу.

А я, идиотка, на что-то надеялась. На что? Дура…

Кровать застелила и в душ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21.2 - ФАР

Вот же баба упрямая. Что она там услышала? Какого хера вообще выперлась из своей комнаты? Сказал сидеть, а она…

Не хотел я, чтобы она вот так обо всем узнала. Сам бы рассказал, когда инфу получил достоверную. А теперь…

Что, блять, теперь?

Домой она хочет. Ага, разбежалась. Никакого дома, со мной будет. Моя она теперь, вчера стала.

А еще, может, и залетела. Бля, дети в планы мои как-то не входили. Нахер такой головняк? Но если получится, делать нехуй. Мое, значит, мое.

И почему я об этом думаю? Представляю Райку пузатую. Сука, Карим прав, потек Фар. Еще как.

Была бы другая на ее месте, вынес бы нахуй ту дверь вместе с ней. А под эту я прогибаюсь. Скрипя зубами, но прогибаюсь. И не чувствую поражения. Наоборот, блять. Чем больше ей даю, радую, тем мне, сука, на душе охуенней. Она лыбу давит и я, как дебил.

Я ведь и дальше хочу…

А она?

Домой. Не поедет она домой!

«Поговорим?» — пишу сообщение. Я и переписываться, к чему бы это? На Самарканд цунами обрушится от такого.

«Ты все уже брату сказал. Есть что добавить?» — Вот же сучка вредная.

«Ты слышала только часть всей истории. Могу рассказать целиком».

«То, что я слышала, вполне хватило, чтобы я почувствовала себя вещью в твоих руках. Не наигрался еще?» — Наигрался? Мы и не начинали.

«Нет. Еще хочу».

«У меня больше нет сил, Фархад, играть в твои игры. Возможно, тебе все это нравится, но мне нет. Я пыталась держаться, как ты учил, но могу. Мое сердце, в отличие от твоего, умеет чувствовать».

«Да, у меня были определенные цели, но все изменилось. Блять, меня бесит писать. Приеду, поговорим».

«Не будем мы разговаривать. Ты опять меня схватишь и… а я не хочу этого», — Так и планировал сделать. В пизду эти разговоры. Сначала удовольствие, потом уже головняк.

«Я больше не хочу быть твоей игрушкой. Я домой хочу. Отпусти меня».

«Я не могу. Вдруг ты забеременела».

«И что это изменит?» — Нихера себе. Все это изменит.

«Все. Мой ребенок будет жить со мной в любом случае, а ты как хочешь».

«В таком случае я сделаю аборт».

«Я тебе сделаю…»

«Фархад, о чем речь вообще? Мы обсуждаем несуществующее. Я прошу тебя, пожалуйста, отпусти меня».

«30 дней еще не прошли», — стоит напомнить девчонке про уговор.

«Ты получил куда больше, чем просил изначально. Может, хватит уже с меня?»

«Вечером поговорим», — последнее пишу и отшвыриваю этот сраный телефон.

Так себе переписка. Хуйня полная. Карим прав, бабы — те еще мозгоебки. Что я от нее получил? То, что трахнул ее первым, ничего так бонус, согласен. А в остальном…

Это я бабками впрягся. Нихуя себе я услугу ей оказал. Брату жизнь спас. Она должна до конца своей гребаной жизни мне быть благодарной. А Райка предъявы кидает. Видите ли, какие мы нежные и ранимые.

Сука…

Да нихера она мне не должна. Изначально мой косяк был. Мне тыкнули в девку, я и повелся, как наивный пацан. Только не знал я, что девка особенной окажется. Такой чистой и слишком искренней.

— Сука, как бесит все… — проорал вслух. Не могу в себе гнев сдерживать. Закипаю и накал выпустить некуда. — Марат. — На переднем сидит. К Кариму поехали, переждать, пока эта истерику не прекратит.

— Да, Фар.

— На завтра возьми билет до Москвы, на вечер. — Сам не верю, что говорю это. На поводу у девицы…

— Один?

— Райке. Бизнес. — Четко, по делу.

— Понял, сделаю.

Ну вот и все…

Решил отпустить или хочет угодить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21.2

Может, вы подзабыли, но это ОСТРОСЮЖЕТНЫЙ роман, а значит…

Вот и очередная сделка в кармане. Затянулось все. Пока добазарились за нормальный процент, пока сделку обмыли, полночь шибанула. На улице темень, а мне к Райке надо. Эта сто пудов уже напридумывала какой-то хери, а мне объясняться.

А нахуя перед ней объясняться? Мне что, делать больше нехрен?

Не хочу, чтобы она улетала в Москву. Не хочу ее отпускать туда, хоть и сам следом поеду. Наотдыхался по горло. Но все равно не хочу.

Зацепила так зацепила девчонка сопливая. Мозги совсем не варят по делу, только она в башке моей. И это хуево.

А может, пора тормознуть? Куда больше? Бабок дохуя. Власть устаканилась, спокойно можно зажить. Не напрягаться больше. В Москве не хочу, душно там. Может, тут, в Самарканде?

Опять же, брат рядом и я с этой. С моим раем. Трахаться без остановки и нихуя не делать. Да я даже брата ее с мамкой сюда перетащу, если захочет. Все, что захочет, только чтобы дверь не закрывала перед носом. Не пряталась от меня.

Хочу, чтобы глаза свои на меня таращила и губки приоткрывала. Сука, как хочу. Ее хочу…

Все и только с ней. Она больше ни слезинки не выдавит, не расстроится. Улыбаться будет, хохотать, как лишь она умеет, а я смотреть буду. На нее. На тело идеальное, на лицо…

— Марат, поехали домой, — даю отмашку.

До дома минут пятнадцать. Сразу в душ и на второй этаж. Хуяк…

Дверь закрыта.

Выносить не стал. Вдруг спит, напугаю.

На улицу вышел, дом обхожу. Ага. Балкон на распашку.

Охрана лестницу где-то отрыла. Не достает, да и похуй. Допрыгну…

Первый этаж позади. Вниз глянул, и снова ебучая паника. Хули?

Даже если отсюда пизданусь, нихуя не будет, высота небольшая.

Делаю вдох и вперед. Еще немного, и лестница кончилась. Марат внизу держит. На него глянул и снова вверх…

Райка на балкон вышла. Впалила мой замысел. Сейчас если дверь закроет, вынесу нахуй. Дом с землей сравняю, но до нее доберусь.

Фонарь ее освещает. Стоит в шортах коротких, майке, на меня шары вылупила.

О чем думает? Злится?

— Ты с ума сошел? — спрашивает.

— Походу.

— Слезай давай.

— Нихуя. — Ну вот лестница кончилась. Рукой за перила балкона хватаюсь.

Надо прыгнуть. Ноги с лестницы убрать и на руках повиснуть, а там подтянусь.

Торможу. Сердце стучит, и воздух опять кончается, хоть я и на улице.

— Я открою дверь, слезай. — Боится? За меня боится. По лицу вижу. Девочка моя переживает.

Отталкиваюсь ногами и на перилах болтаюсь. Ну а тут, как на турнике. Подтянулся и уже перед ней.

Марату махнул. Уходит.

— Привет. — Негромко.

— Ты совсем? А если бы упал?

— Расстроилась бы? — улыбаюсь, нравится мне…

Фыркнула и в комнату ушла, как солдат, маршем. Ух-х, характер прорезался. Кайф…

Я следом, поскорей с этого балкона…

Прохожу в комнату. Райка под одеялом. Сидит, накрылась и смотрит. Так, как раньше смотрела, до того, как я в ней побывал. С неприязнью.

Ну а хули? Сам виноват.

А я на нее луплю. Смотрю и думаю. Как такая молодая, а если в сравнении со мной, то вообще маленькая девчонка, держится? Она ведь по жизни хапнула говна и не сломалась. Нихера у нее нет.

Хотя…

Это у меня нет нихера, кроме бабок и лживого уважения, а у нее есть все. Ее дома ждут, любят, заботятся, и она в ответ. А я на всем готовом вырос, нужды ни в чем не знал. Любая прихоть выполнялась. Только что такое любовь, мне неизвестно. Отец наш тем еще козлом был. Бойцов из нас растил, изначально к войне готовил. Мать…

Карим, может, помнит свою, а я нет. Совсем мелкий был, когда она умерла. Бабы за бабки могут и ласку, и трах зачетный, но все не то.

Как Райка смотрела, как обнимала, как целовала меня…

Как сейчас переживала, что пизданусь с балкона, — дорогого стоит. Да всего.

— И что ты молчишь? — не выдержала Райка тишины.

— Ты поговорить захотела?

— Ты вроде хотел.

Шаг к ней делаю, а она в спинку кровати. Сука, как на яхте тогда.

— Хотел объяснить…

— Ты отпустишь меня домой? — Опасение слышу в голосе. Где былой пыл?

Только об этом и думает, как от меня свалить? Даже не спрашивает ничего. Ей неинтересно?

— Завтра в обед самолет. Марат тебе билет купил.

— Хорошо. Спасибо.

— Не за что. Можно? — На кровать показал, она вроде не против. Подхожу, на постель сажусь. Смотрю в глаза ее нереальные, на губы, так хочу поцеловать, но не позволит.

Попробовать?

— Я спать хочу, давай потом поговорим?

— Тебе неинтересно узнать, о чем мы с Каримом говорили? — Какого хера мне так оправдаться охото?

— Не особо. Единственное, хотела спросить: ты сказал, что я не чья-то там дочь…

— Быка.

— Ага. А зачем тебе она?

— Бык моего отца убил. Разборка авторитетов. А я хотел отомстить… — Не дает мне договорить. Перебила. И лицо такое сделала… Я ей противен.

— Девушке?

— Похуй кому.

— Очень по-мужски… То есть если бы я была ей, ты бы что? Убил меня?

— Нет.

— Брата моего убил?

— Я бы никого не убивал, Рай. Что за ебаные вопросы? — злит нереально.

— Какие такие? Ты, взрослый мужик, хотел отомстить мне, девушке, которая тебе ничего не сделала. И та, дочь этого Быка, тоже тебе ничего не сделала.

— Кровь за кровь…

— Господи, Фархад. О чем ты? По твоей логике теперь я тебе мстить должна? Ты же мучил меня с самого начала. Все эти оскорбления, издевательства, ошейник…

— Рай…

— Нет, Фархад. Я сегодня весь день думала о тебе, о том, что было между нами, и, знаешь… Я вернусь домой и заживу так, как раньше, ладно?

— А я?

— А ты живи так, как ты хочешь. Мсти бедным девушкам, издевайся, да хоть в кандалы их заковывай. А я домой, к маме и брату. Хватит с меня…

Пиздец поговорили. Оставил ее одну и в гостевую поперся. По дороге вискарь цепанул, чтобы напряжение снять. Райка херню несла, но, сука, по делу же. Каждое слово…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ничего, домой вернется, остынет немного, а я тут как тут. Пусть поскучает, пока я дела решу.

Я свою девочку бросать не планирую. Дам время выдохнуть, и все по-новой. На этот раз правильно…

***

Завтракаем в полной тишине. Это бесит. Так сильно, что кровь закипает в венах, но я держусь.

Чемоданы Райкины собраны, она одета, значит, можно в аэропорт выезжать.

Едем тоже молча. Я на грани уже, а ей вроде нормально. Бодренькая такая. Домой хочет, это понятно.

Ну хоть этим смог девчонку порадовать. А вот и аэропорт. Ко входу подъехали, выгружаемся. Всей толпой. Я хочу проводить, надеюсь на поцелуй на прощание. Долбоеб…

Хотя это не прощание, через два дня и я в столицу вернусь. А там уж…

Парни чемоданы вытаскивают. Райка первая идет, башку задрала, за ней — Марат, я чуть в стороне.

А дальше полный пиздец. За секунду буквально…

Нихуя не понимаю сначала, только и слышу:

— Стрелок!

Один выстрел — две жертвы…

Следующая прода в понедельник!

Глава 22

Первое, что ощущаю, — бессилие. Непонимание. Страх, но не за себя. По сторонам смотрю, слышу визги: кто-то в аэропорт забегает, кто-то выбегает, мимо люди проносятся.

Пошли нахуй отсюда…

Охрана меня окружает. Парни мои, что жизни положат, но от пули закроют. А я только вперед смотрю.

— Марат! — криком. Тем, что из груди прям. Друг ранен. Да хули друг — брат. Рукой за грудь держится, кровь сквозь пальцы.

Падла в спину стреляла. Навылет.

Влад к Марату подлетает, помогает встать, тот на колени упал. Райку не вижу. Парни ее закрывают.

Отошли…

И тут меня будто стрелой в сердце. Стоит моя, бледная. На меня смотрит, глаза потускнели. Выглядит так, будто заблудилась, не понимает, куда дальше двигать. Растеряна…

Я взгляд перевожу, а у нее из плеча кровь ебашит, по руке стекает.

Срываюсь с места, кто-то хватает меня, отбиваюсь. Только к ней, она обмякает. В руки мне падает.

Хватаю на руки и в тачку.

— Фар, едем! — орет кто-то. Не понимаю кто. Вижу: дверь тачки открыта. Туда.

Мы с Райкой сзади, Марат впереди, Влад за руль.

— Гони! — сам ору и слышу писк шин по асфальту.

— Фар, как девчонка? — Марат спрашивает.

— Хуево. Крови дохуя. Что делать, Марат? Что делать? — Ебучая паника. Так не вовремя.

Я ранения сто раз видел, больше ста. Но не на такой бледной коже кровь. Не на такой худой руке дырку огромную.

Сука. Пиздец всем.

— Ремнем перетяни, артерию зацепило, наверное, — Марат хоть и ранен, но соображает.

Делаю, как говорит. Ремень с себя срываю и на руку ей, а она скулит жалобно. Не могу это слышать. Ебучая вина меня в бездну утаскивает.

— Потерпи. Чуть-чуть еще… — ее уговариваю. Себя. На нее даже смотреть жутко, такая… такая…

Твою мать. Как так? Кто?

— Мне больно… — шепчет моя и глазки закатывает.

— Рай, Рай… — трясу — не реагирует, отключилась. — Сколько до больницы? Райка в отключке.

— Пять минут, Фар, пять минут, — Влад отвечает и на скорости в поворот. Доехать бы, не расхуяриться по пути.

— Марат, ты как?

— Нормально. И не такое было. Фар, стрелял какой-то салага. Где ты был, а куда попал в итоге.

— Либо салага, либо не я целью был.

— А кто? Меня убивать не станут. А если бы решили, то стреляли б в другую сторону, где сердце.

— Ты Райку закрыл, Марат. Хуй знает… подумать надо. Влад, мы в больницу, а ты Кариму звони. Пусть всех поднимает. Ни одна падла из Самарканда не вылетит и не выедет. Понял?

— Понял, Фар.

— Стрелка мне до вечера найди. Раз он так хуево стреляет, то и на камеры сто пудов, сука, попался.

— Сделаю, Фар. Вон больница…

Тормозим у главного. Я Райку на руки и в приемное. Марат сам идет, Влад рядом. Кариму трезвонит.

— Девушка ранена! — заорал, и ко мне тут же с каталкой подъезжают. Какой-то движняк начинается. Куда-то идем…

— Жгут давно? — Врачиха на меня вылупилась.

— Пять минут.

— Группу крови знаете?

— Вторая положительная. — Я все о ней знаю.

— Аллергия?

— Ничего такого…

— Отойдите, не мешайте. — Медсестра меня выгоняет. Хочу ее нахер послать, но сдерживаюсь.

В сторону смотрю, Марат тоже на каталке. Ржет лежит и мне машет. Дебила кусок. Как эта каталка под ним еще не сложилась. Боров отъевшийся…

— Фар…— слышу имя свое. Рай мой очнулся. Плачет, скулит, врачи ей что-то говорят. Я к ней срываюсь. Меня пытаются остановить, но мне похуй.

— Я тут. Все хорошо, Райка.

— Не уходи…— Беру ее за руку. Сука, холодная.

— Я не уйду…

— Мужчина, мы в операционную едем. Отойдите. Идите в комнату ожидания. — Каталку катят, и я за ними. Девочку свою за руку держу. Не могу отпустить.

— Не уходи… — опять повторяет, а у меня нутро наизнанку. Чувствую пульс в висках, и гнев во мне нарастает. С каждой секундой злость разгорается, как пожар, и его хуй потушишь.

За такое только давить, вдавливать в землю, вкатать мразей в асфальт, и то мало будет.

— Не уйду… — говорю и руку ее отпускаю. Катят по коридору, я вслед смотрю. Кулаки сжал, зубы скрипят от напряга.

Только скрылись за поворотом, и я ухожу. Не из больницы, я тут пока. В приемное спускаюсь, там Карим уже, полиция нагрянула. Брат решает и решит, а я не в себе.

Совсем нет. Я таким злым никогда еще не был. Были слухи о покушении, я все на корню пресекал. А здесь такое…

Надо подумать. Ой надо.

Кто?

Кто настолько бессмертным себя ощутил, что на меня рыпнулся? И ведь не на меня же…

На девку мою. В моем мире все знают: в шлюху стрелять смысла нет, они мясо. А Райка не…

Значит, кто-то близкий, кто в дом мой вхож, кто меня объебать вздумал. В доверие втерся и по больному ударил. Это самое большое предательство, которое только быть может. И наказание за него соответствующее…

Марата подстрелили, а он мне как брат. Девчонку, опять же…

Надо собраться. Собраться и обмозговать все. Явно хуйня вокруг меня собралась. Не здравое что-то. Сейчас расслабляться нельзя. Всех на уши поставлю. Любого раком нагну, но падлу найду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

22.1

— Марат, какого хера ты с койки встал? — Приперся уже. В палату заваливается.

— Ну а че? Стрелял лох последний. Навылет, нихуя важного не задел. Мне дырки зашили, укол в жопу всадили, и живчик.

— Я в тебе и не сомневался. Мог бы и сам зашить, нахуй в больничку приехал? — ржу над Маратом. Столько лет его знаю и не вкурю, как в одном человеке может гармонично существовать ум и невероятная сила.

— Ха-ха-ха, ну так и я об этом. Девка как? — На Райку показывает.

— Хуже тебя. Пулю достали, зашили, спит. Сказали, до утра спать будет.

— А ты тогда что сидишь? Погнали домой, утром приедем.

— Я останусь. Обещал не уходить. Маякни кому-нибудь, пусть шмотки мне привезут.

Карим вваливается в палату. Рожа злющая, разъяренный. Сука, дверь чуть ли не с пинка… Но Райка в полной отключке. Выключили ее знатно, спит и не реагирует ни на шум, ни на разговоры наши.

— Фар, погнали, стрелка нашли. — Охуенная новость. И полдня не прошло, падлу взяли.

Думаю пару секунд. Обещал Райке не уходить, но, сука, надо. Мразь эту собственными руками душить буду.

— Марат, ты тут остаешься.

— Фар…

— Марат, только тебе доверяю. Никому больше. Брат… — Марат зад свой назад в кресло опускает. Соглашается.

— Валите. Всю веселуху пропущу…

— Не грузись, мы и тебе оставим, — говорю и взгляд на Райку кидаю, спит. Бледная, в одеяло ее укутал. Пусть спит. Мне в раю нужен здоровый ангел, а я за безопасность пока возьмусь.

В больнице шухер. Карим всех согнал. Народу пиздец просто…

Нас толпа окружает, пока до машины идем. На броне сегодня.

Едем сраным вагончиком. Четыре тачки в цепочке.

Я не могу собраться. Готов прям сейчас развернуть тачку и к ней рвануть. Хочу, чтоб глаза открыла и меня сразу увидела. Ладно, мало ли что я хочу, нужно с тварью одной порешать.

Карим серьезно настроен. Его хоть на цепь сади, этот рвать сразу начнет, когда мудака увидит.

К ангару едем. Склады тут у нас, по мелочи товар храним. Огромная территория. Повсюду пацанчики до зубов вооруженные. Карим нормально так обосновался.

Заруливаем на склад. Уже из тачки вижу, как чувак за руки подвешен. Тачка типа эвакуатора, с крюком. Они к ней цепи приделали и суку подвесили, как поросенка на рынке. Разукрашен мама не горюй.

Вылезаю из тачки, иду к нему. Хуяк — ему Влад прям под ребра, а я зубы сжимаю. Больно ему сейчас.

Но не так, сука, как моей девочке.

— Молчит мразь, — Влад завелся.

— Тормози, а то говорить не сможет. — Мне от него инфа нужна, а Владик и перестараться может. — Парни, ну-ка брызните в него водичкой. — Пацаны с бутылки в рожу ему плеснули. Русский. Незнакомый. На меня шары вылупил. — Я слушаю…

— Ничего не скажу, — вздумал в игры играть? Кровь изо рта выплевывает. Нихуя. Мной и не такие ломались, а этот хиляк. На раз два сдаст всех с потрохами.

Оставляю его на десять минут с Владом. Он раскалывает на раз. Военное прошлое — незаменимый опыт. Меня подзывает.

— Лично не встречался, по телефону договорились. Бабки в ячейке оставили, на вокзале… — тараторит мудила.

— Цель кто? — Меня только это волнует.

— Девка твоя. Фотку дали, сказали, где и когда будет. Ну я и…

— Хуево стреляешь! — прикрикнул, а тот дергается. Сломал его Влад. Ссыт сука.

— Тот здоровый кинулся резко, не ожидал я. — Маратик красавчик, будто почуял спиной, что Райку от пули закрыть надо. — Так бы шлепнул бабу…

— Сейчас я тебя шлепну. Телефон его нашли? — к пацанам обращаюсь.

— Чисто там. Номера еще проверяем.

— Интересно, если тебя отпустить, как быстро тебя твои заказчики найдут? Заказ ты не выполнил.

— Отпустишь? — С надеждой.

Хуй там. Не ходить ему по земле больше.

— Не-а. Подумаю, если на заказчика выведешь. Я чую, ты скрываешь что-то.

— Слухи ходят давно, что под тебя, Фар, копают. Именно под тебя. Не верхушка, мелкий кто-то, — задыхается чувачек. Сердце? Староват он для киллера. Лет пятьдесят, не меньше. — Ты бы окружение свое перетряс, авось и нашел бы крысу…

— Подробнее… — Кровь кипит пузырями по венам. Крыса — ненавижу это слово. И людей таких ненавижу, всех передавлю.

— Подробностей я не знаю. Говорю, что слышал. Дальше сам подумай. У меня много заказов было, но чтоб девка… не помню такого. Личное это…

И тут ему совсем хреново становится. Глаза закатил.

— Опустите…

Парни цепь опускают. Этот на земле. Корчится, за грудь ухватился. Минута, и все…

— Мертв. — Витя пульс проверяет.

— Ну это пиздец, — Карим подытожил. Будто кто-то не допер, что киллер скопытился.

Только до интересного допизделись. Была мысль его отпустить и так на заказчика выйти, но вот оно как.

Парни со жмуриком решают вопрос, мы с Каримом в сторону. Влад с нами.

— Что думаешь? — спрашивает брат, а я думаю. Постоянно теперь, сука, думаю.

— Крыса у нас завелась, Карим. Надо выяснить все. Влад, набери Гришаню, он там инфу собирает. И про жмурика этого пусть инфу соберет, может, нароет что.

— Сделаю, Фар.

По сторонам смотрю. Вокруг себя кручусь, ногами перебираю. По всем парням пробежался, по лицам…

Ахуеть…

Вот же мудила…

— Влад, а где Кит?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23

Глаза открываю. Первое, что вижу, — его лицо. Точнее милую мордашку. Фархад полусидя в кресле расположился. Голова чуть откинута назад, кадык выпирает. Сопит сладко.

Глазами по шее его веду, по тату, что под футболку уходят. Руки скрещены на груди, кажется, он даже спит напряженно.

И почему он мне раньше таким злобным казался? А сейчас наоборот…

Как так может быть?

На руку свою смотрю: бинтами замотана, но вроде не болит. Вернее не болела, пока я на бок лечь не решила. Смогла повернуться, и когда рукой двигала, боль адская одолела. Заныла…

Да еще и кровать странный звон издала. Фар тут же глаза открыл, подскочил.

— Ты чего? — я испугалась его реакции.

— Не знаю. Проснулась, наконец. Спящая красавица… — Что несет?

— Ты не в себе? С чего комплиментами разбрасываешься?

— Это не комплимент. Факт. — Делаю вид, что мне все равно на его слова.

— Долго я спала?

— Дохуя. На неделю вперед выспалась, теперь только бессонные ночи, — сказал и ухмылку состроил. Оскал демонстрирует.

— У тебя беда с юмором, Фархад. Что врачи говорят? Можно мне домой?

— Не-а. Домой нельзя. Нужны перевязки, уколы в булки, все, как ты любишь.

Думаю, по моему лицу Фару стало понятно, что его очередная шутка не удалась. Он перестал ухмыляться и снова стал серьезным. Сдержанным. В кресло сел.

— Послезавтра в Москву полетим. Дела нарисовались. А пока тут…

— А можно не тут? — От больниц тошнит уже. Ладно я с Ромкой сидела, можно потерпеть ради брата. А сейчас… Не хочу.

— А куда?

— Ну в тот дом.

— В мой дом, — спокойно мне отвечает и смотрит в глаза. Взгляд не отводит.

— Ну.

— Так и скажи: «Фар, хочу к тебе». — Пожимаю губы, злиться начинаю на мужчину вредного. Но стараюсь не выдавать себя. Ровным тоном:

— Когда время посещений закончится?

— У меня безлимит.

— Кто-то еще пострадал? — Воспоминания всплывают, но смутно. Помню лишь шумиху вокруг меня и боль бесконечную…

— Марата зацепило, но он нормально. Ты ж его видела, чтоб глыбу такую свалить, гранатомет нужен.

— Как ты можешь так говорить? Это ведь совсем не смешно. А что полиция? Нашла того, кто стрелял?

— Я нашел, — гордо заявляет Фархад. Даже голову чуть задрал, ему только нимба над головой не хватает, так он себя превознес.

— И что он говорит?

— Он уже не говорит…

— В смысле? Ты его что...? — перехожу на шепот. — Убил?

Фар какое-то время пристально на меня смотрит, щурится, а иногда бровью шевелит.

— Кто я, по-твоему, Рай?

— Бандит, — отвечаю без раздумья.

— Нормальное заявление. И я всех убиваю, да? Ты меня со стволом хоть раз видела?

— Ну ты приказываешь…

— А-а-а, вон оно что. А Марат,значит, валить ходит всех направо и налево?

— Ну я не знаю, как там у вас все устроено.

— Вот именно, ты не знаешь. Марат в соседней палате лежит, заебал уже персонал больницы. Всем медсестрам цветы припер, оранжерею устроил. Ну разве может такой душка людей убивать? — Фар ерничать вздумал. Дуру из меня делает? Но я не дура.

— Ну этот же, который стрелял, умер.

— Он сам.

— Ну конечно, — не верю его словам.

— Отвечаю. Сам скопытился. Сердце…

— И ты его не трогал?

— Не прикасался даже. — Смотрю с недоверием, но вроде правду говорит. Да кто его разберет.

— И чем ты тогда занимаешься? — Пытаюсь сесть, помогаю одной рукой себе. Одежда на мне нелепая. Спускаю ноги с кровати…

— Потом расскажу. Куда ласты намылила?

— В туалет хочу. Можно?

— Помочь?

— Думаю, справлюсь. Предпочитаю писать в одиночестве.

— Я и не претендую на зрелище, хотел помочь дойти до туалета. Но раз справишься, вперед…

Какой же он хороший, когда спит. А проснулся и сразу свои подколки говорит. Издевается. В крови у него это, что ли?

Собираю всю волю в кулак и до туалета топаю. Справилась.

Выхожу из уборной, Фар в кресле сидит. Уходить не собирается?

— Удачно?

— Ха-ха-ха, — иронизирую. — Сгоняй в магазин.

Меняется в лице от моего приказа. Брови поднял.

— Еще указания будут, мадам?

— Тампоны мне привези.

— Кого?

— Тампоны, Фар. Месячные у меня. Всем женщинам это свойственно, раз в месяц… — И зачем я ему так подробно? Чтобы позлить.

— Ой все… — Скривил лицо мой мучитель.

— Какие мы нежные… — В постель возвращаюсь.

— Не люблю подробности всей этой хери. Сообщение мне напиши, какие надо.

— Самые маленькие, ну или средние, ты там повыбирай. Мне с ромашкой нравятся… — рассуждаю и начинаю смеяться, Фар тоже.

— Не беси меня, Райка. Я отъеду сейчас ненадолго, тебе привезут все, что скажешь. По хавке тоже узнаю, что тебе можно, и поляну накрою. Если что звони.

— Пока, — равнодушно отвечаю и в телефон утыкаюсь. Ну а что? Мы не друзья. И не пара. Он врун, мучитель и тиран. И я его еще не простила. А после того, как в меня из-за него стреляли, мы и вовсе в расчете. Я ему ничего не должна больше. Приедем в Москву, и пусть даже не приближается. С ним очень опасно, как оказалось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24

Фар сдержал обещание. Снова. Мне привезли одежду, еду, средства гигиены в таком количестве, что полбольницы можно спонсировать. Фархада, конечно, заносит порой, но его не за что винить. Легко тратить деньги, когда не считаешь каждую копейку.

Но меня поразило не это…

Когда я добралась до телефона, то обнаружила очень интересную переписку с мамой. Моей мамой, которой я не писала, так как была на операции, а потом спала.

Видимо, это дело рук Фара. Стиль текста, конечно, не мой, но хорошо, что хоть маты не использовал.

Писал, что я якобы очень занята на работе и не могу разговаривать. По маминым сообщениям понятно, что она не догадалась, что переписку ведет не со мной. И хорошо.

Созвонились, поболтали, пока я под капельницей лежала. Капельница — та еще пытка. Мало того что иголкой тыкают, вдобавок и лежать надо. А у меня живот страшно болит, хочется походить, но лежу.

Мама говорит, что в ближайшие дни Рому выписывают. Нужно будет наблюдать за его состоянием, на прием к доктору ездить, принимать кучу таблеток, но зато он домой вернется.

А вот меня дома нет…

Как хочется забрать их из больницы, да и квартиру бы не мешало подготовить к возвращению, там уже все пылью, наверное, поросло.

А я тут…

Лежу и чувствую себя абсолютно разбитой, напуганной. Только сейчас я до конца осознала, что в меня стреляли. Из оружия, пулей и в меня. Я ведь могла и не отделаться ранением, меня могли убить. Пристрелить около аэропорта, и что тогда?

Что бы с мамой было? А она узнала бы? Гоню эти мысли прочь из своей головы. Страшно об этом думать. Страшно, и лишь злюсь сильнее на Фара. Это его вина. Он виноват. Он втянул меня в свою игру, и я поплатилась за его ошибки. Не знаю, кто там зла ему желает или еще что-то, но я-то причем? Я никому ничего плохого не сделала.

Но все же лежу здесь, в больнице, в чужой стране и ощущаю свою беспомощность.

Я совсем ничего не могу…

Близится вечер, и я схожу с ума от скуки. Даже медсестре на уши немного подсела, общения не хватает. Но медсестра неохотно со мной разговаривала и посматривала косо. Ну еще бы: около моей палаты стоят два здоровых охранника. Наверное, думает, что я важная особа, раз столько шума.

Марат по этажу шастает, туда-сюда, ко мне не заходит. Заигрывает с медсестрами на посту, и они ему отвечают улыбкой и милым смущением.

Поспала, поела, даже в душ сходить умудрилась. Было сложно помыться, не намочив руку, но мне удалось.

С Ромкой попереписывалась, кино посмотрела и окончательно заскучала. Ничего лучше не придумала, как написать ему:

«Ты приедешь сегодня?» — спросила и пожалела, но он уже прочесть успел. Знаю же, что с подколом ответит, не может он по-другому.

«Соскучилась?»

Что и следовало ожидать от Фара.

«Ты предсказуем. Я знала, что ты что-то такое напишешь».

«Предсказуем? Не думаю».

Только прочла сообщение, дверь в палату открылась. Фархад заходит, взглядом сразу же насквозь меня пронзает. Улыбается вбок губами, как обычно, когда на уме у него что-то вульгарное.

Одет на удивление просто, будто со спортзала только. Майка на нем… Впервые вижу его в такой майке. Борцовка, плечи открыты. Штаны-трико, слегка широковатые.

В руках — пакеты бумажные, как из ресторана, когда на вынос берешь. И запах в палате…

— Ждешь? — Ухмылку не убирает.

— Спать собиралась…

— Райка, завязывай огрызаться. И врать тоже завязывай. Есть хочешь?

Пять секунд думаю, сверлю взглядом мужчину и все же сдаюсь.

— Что там у тебя?

— Другое дело. Телик работает?

— Да.

— Кинчик врубай, только нормальный, без соплей ваших бабских, — говорит так, будто я мелодрамы его смотреть заставляю.

— Выбор тут невелик… — Тянусь к пульту. Начинаю перебирать фильмы. Захожув боевики. — Смотрел? — Тыкаю в новинку какую-то.

— Включай. Заебался я сегодня, сейчас быстро вырублюсь. — Контейнеры с едой на столик расставляет. Опять набрал больше, чем нужно.

— В смысле вырублюсь? — недопонимаю его намерения.

— Ну усну…

— Ты что, здесь собрался ночевать?

— А где?

— У себя дома.

— Без тебя не хочу. Скучно. — Вот был же нормальным. Нет, снова ехидничает мучитель.

— А я тебе клоун, что ли? Со мной весело?

— Не поверишь, да. С тобой куда веселей.

Спорить больше не стала, уж слишком вкусно пахло едой, и аппетит разыгрался.

Не знаю, как в меня может влезать столько еды, но ела я без остановки. Так все вкусно…

Немного жирновато, но и на это можно закрыть глаза. Да и аромат блюд нереальный просто. Именно в этот момент я осознала, как сильно скучаю по своей работе, по ножику в моей руке, по звуку жарки мяса на раскаленном масле.

Я и дома обычно готовила для своих, а тут на всем готовом. Хочу домой. Так сильно хочу, что сил моих нет. В нормальную спокойную жизнь, где нет прислужников, указаний и перестрелок.

Я остатки еды прибрать пытаюсь, но Фар не позволяет. Свет в палате выключил, лишь небольшой ночник на стене остался освещать помещение. За руку меня взял и к постели. К моей постели.

Кровати тут немаленькие, полутора спальные где-то, но все же. У меня рука болит, как мы будем вместе спать? Да и зачем?

Ладно у меня выбора нет, но ему-то зачем? Поменял свой комфорт на это?

Забираюсь в постель, он следом. Ложусь на руку, которая не болит, спиной к Фару, а он сзади мостится. Осторожно берет рукою меня за живот и вплотную прям, но без резких движений. Так бережно…

Тут же согреваюсь от его горячего тела, нежусь в объятиях. Почему мне с ним так приятно?

Когда его нет рядом, я злюсь, обижаюсь и даже ненавижу его. Но когда он так, как сейчас, близко, все меняется…

— Завтра вечером в Москву возвращаемся, — шепчет мне.

— Отлично. Ромку выписывают, хочу дома быть, когда они приедут.

— Ты домой не поедешь, у меня поживешь. — Опять за меня все решил Фархад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Еще чего. Нет, — уверенно заявляю и попу уложить не могу, неудобно.

— Рай…

— Нет, говорю. Я домой хочу, к маме и брату. Я соскучилась. А ты… ты…

— Что я?

— Ты за меня решаешь. Не надо так делать. Ты же не спрашиваешь, хочу я с тобой жить, ты перед фактом ставишь, — начинаю говорить уже не шепотом, злость захватила.

— Райка, ну ты дурная баба. Я защитить тебя хочу, пока те, кто стрельбу заказал, еще дышат. Жить со мной не предлагал.

Затылком своим ощущаю, как Фар сейчас улыбается. Постоянно подлавливает меня, но я же не то имела в виду.

— Я тебя ненавижу, Фархад.

— Хм, ага. Слышал уже. — Рукой мне под футболку залез, по животу гладит. Сбил мое дыхание и наслаждается этим. — Хочешь жить со мной? — шепчет на ушко. Ну что за вопрос на ночь глядя?

— Это какая-то твоя новая игра? — спрашиваю с недоверием.

— Заебали игры. Завязал с ними. Я серьезно тебя спрашиваю.

— Спокойный ночи, Фархад. Я так устала, рука еще болит… Спи…

Глава 25

И вот я снова сижу в самолете. На этот раз я выгляжу иначе. Все те наряды, что ранее Фар заставлял меня надевать, благополучно летят в чемоданах в багажном. На мне же удобные спортивные лосины, кеды и мешковатая кофта. Рука забинтована, мне не хотелось показывать ее окружающим.

Врачи в больнице дали необходимые рекомендации. Теперь снять швы нужно будет через четыре дня по месту жительства. Всадили в меня пару уколов и выдали упаковку обезболивающего.

Рука особо не болит, но поднывает. А еще дико чешется, невыносимо прям. Так и хочется просунуть пальцы сквозь бинты и от души почесать. Но я держусь…

Ко всему я не выспалась. Идея Фара спать вдвоем на такой узкой кровати — так себе. Но он спал хорошо, даже очень. Сопел всю ночь.

А вот я…

Мне было жарко, и ведь отодвинуться некуда. Он находился очень близко, вплотную к моей коже, и она страдала от его жара. Я не могла спать…

Полночи разглядывала его лицо. Его такое красивое лицо, а когда спит, еще и доброе. Его пухлые губы, которые могут лишить меня чувств одним лишь прикосновением. Его отросшую щетину, которая колется…

И много думала. Интересно, а он всерьез предложил съехаться? Или это его очередная издевка?

Не думаю.

Да, наше общение поначалу не задалось, но потом… Он был добрым и нежным…

Он может быть другим. Не таким жестоким, не таким грозным.

Как же мне хочется его поцеловать. Как хочется…

Какой-то месяц назад я и думать не могла о таком. О том, что буду спать в одной постели с мужчиной. Заниматься с ним сексом и хотеть еще. Думать о будущем…

О каком будущем? Кто он? Чем он занимается? А самое главное: кто я для него?

— Ты чего зависла? — спрашивает негромко, придвинув ко мне свою голову. Сейчас, в самолете, наши сидения рядом.

— Думаю, что сказать маме о руке…

— Скажи, шампур метнули, — на полном серьезе несет бред Фар.

— Ты с ума сошел? У мамы инфаркт случится.

— Я предложил…

— Скоро мне Марат телефон отдаст? Я хочу кино посмотреть.

— Тебе со мной скучно? — Наклоняется ближе и пальцами по моим пальцам проводит.

Да что такое? Тело тут же отзывается легким покалыванием в животе. Одно касание, а я уже плыву, как лодка по волнам. И не просто плыву, меня тащит течением.

— Нет, — говорю правду.

— Я так тебя хочу, Райка… Прямо сейчас бы затащил в туалет…

— Фу, это не гигиенично. — Скорчила я лицо. Что за мысли? Я не его ручные стюардессы, с которыми можно по туалетам прятаться.

— Рад, что тебя только гигиена заботит. — Ухмыльнулся и взглядом сверлит. А я не могу сдержаться, когда он так смотрит. Напрягаю лицо, но улыбка мною завладевает.

— Ты опять? — хмурюсь и на него стараюсь не смотреть. Стоит мне в глаза его хитрые глянуть, назад дороги не будет.

— Опять и дальше буду.

Фар берет мою руку и на себя ее опускает. На то место прям, где ширинка. Придавливает ладонь, и я чувствую, как сильно он возбужден.

Судорожно смотрю по сторонам. Никого. Охрана позади нас, а стюардесса скрыта за шторкой.

Фархад с меня глаз не сводит, и я тоже смотрю на него. А когда я улавливаю зрительный контакт, я за себя не ручаюсь.

Он приближается к моему лицу, очень близко, почти впритык.

— Чувствуешь, что ты со мной делаешь? — шепчет мужчина.

— Фар…

— Скажи, что ты не хочешь того, что и я…

— Я хочу, но…

— Похуй мне на твои «но». Главное я услышал.

Прижимается к губам, и я ему отвечаю. Отвечаю и сама подаюсь вперед, чтобы углубить наш поцелуй.

Но Фар тормозит. Оно и понятно. Импульс между нами возрастает с каждой секундой, и его сложно контролировать.

Он все еще держит меня за руку, когда отворачивается к окну и стекает по креслу. Закрывает глаза и дыхание восстанавливает.

Через пару минут Марат возвращает мне телефон. Не мой старый, а тот, что Фархад мне дал, но уже со всеми моими данными.

— Телефон у меня остается? — Я рада, мой старый работал на последнем издыхании.

— Да. Марат перекинул с твоего телефона все, что смог. Пароли сама восстановишь.

Вот только…

— Что? — Замечаю, что Фархад замешкался. Хочет сказать, но опасается?

— Я тебе денег на счет скинул, немного. Вдруг что-то понадобится, рука там… — Фар мямлит. На него не похоже. Я забираю у него свою руку и захожу в приложение банка.

Не успеваю взглянуть на главный экран, как во мне ярость вспыхивает.

— Ты совсем офигел?

— Блять, вот я так и знал…

Не даю ему договорить.

— Что ты знал? Это что, оплата?

— Это просто деньги. Для тебя и твоей семьи.

— Мне не надо твоих денег, я же не из-за денег… я же…

— Тормози, Рай. На меня посмотри. — Глаза поднимаю. — Это не оплата. И ничего такого, о чем твоя маленькая башка могла подумать. Это просто деньги. Тебе, брату. Компенсация за моральный ущерб. Тебя ранили из-за меня, мой косяк. Я не доглядел…

— Я не могу так. — За подбородок берет и к себе притянул. Ближе…

— А еще это не значит, что ты свободна. Да, я отвезу тебя домой, но мы не прощаемся.

— А что тогда? — Мне нужно знать. Я хочу… Хочу, чтобы он сказал, чего именно желает он. Кто я для него теперь?

— Мне нужно решить пару вопросов, и потом поговорим. Хорошо?

— И долго ты будешь их решать? — Ну а что? Может, это на месяц затянется или больше. Что тогда? Мы не будем видеться?

— Хм, если соскучишься, ты всегда можешь мне позвонить, и я приеду. Мои парни будут приглядывать за тобой…

— Следить?

— Приглядывать. Пока я не решу некоторые вопросы. — Чмокнул в губы и отпустил.

Весь остальной полет мы почти не разговаривали. Мне было грустно. Меня охватило чувство, что я его больше никогда не увижу.

Но ведь это не так?

Он же такой сильный, такой смелый и такой влиятельный.

Все же будет хорошо?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26

Приземлились. Садимся в разные джипы и разъезжаемся в разные стороны. Влад Райку домой повез, а я в офис. Меня там Гришаня с отчетом ждет. Сказал, охуею по приезду…

Что он там нарыл такого?

Мог бы ее и до дома докинуть, но не люблю расставания. Хотя какое тут расставание, так, на время, но бесит…

Не хотел ее отпускать. Но пришлось. Ей хочется к маме, брату. Мне не понять этого, но уступил.

Не хочу, чтобы грустила. Хочу, чтобы улыбалась мне и глаза сверкали, а для этого ей с семьей побыть нужно.

Парней к ней приставил. Камер натыкали по подъезду, около дома. Тачку во двор и пацанчиков на этаж.

Я должен быть за нее спокоен. И буду, когда все мудаки по заслугам получат. Землю сырую на вкус попробуют, а потом и сгниют в ней, в безымянной могиле.

К офису подъезжаю уже заведенный. Чуть тронь, и рвану, как нестабильный заряд.

Лифт, мой кабинет…

— Здорова, Фархад. — Гришаня тут же подскакивает с места.

— Здорово. — Руку ему пожимаю. — Давай сразу к делу…

— В общем, пробил я Следака. Не понимаю, какого хера мы его раньше не прошерстили. Гнида редкостная. В начале карьеры все норм у него было, но потом Следак нагнуть решил не тех людей. Сил не хватило, замес был, и в итоге репутация его пошатнулась. В органах остался, но о повышении и мечтать не может. Так, в рядовых и служит…

— Гришаня, издалека зашел, давай к сути. Связь с Быком или Китом есть?

— С Аксеновой есть. — И тут я реально охуел, как Гришаня и говорил.

— С Райкой? — уточняю, не ожидал я такого ответа…

— Ага. Короче Аксенова твоя нихуя не Быка дочка, инфа стопроцентная. Ее отец — некий Василий Галибов. Тот еще проходимец, мошенник. Начинал с улицы, потом как-то поднялся, схему придумал и нормально сорвал бабла в начале двухтысячных. А Следак наш этого Василия поймать хотел, шишкам пообещал, но облажался. Галибов за кардон, а Следак в жопе.

— Ты Галибова этого нашел?

— Нет. Могу продолжить копать, но он как в воду канул. Из страны выехал, и след обрывается. Наверное, имя сменил, бабки позволяют.

— Ясно. И Следак моими руками решил Галибову отомстить, сука. Дочку мне его подсунул. Понятно. Что Кит?

— Кит тут где-то. Из Москвы не выезжал, его каждая собака ищет, найдем. — Гришаня спокоен, а вот я нихуя…

Облажался я конкретно. Но стремно не это, а то, что какой-то мудила мне правила игры навязать хотел. Поплатится мразь.

— Поторопитесь. А Следак где?

— Фар, обижаешь. — Гришаня в лице изменился. — Где-где? В подвале, в ночлежке, все, как просил.

— Пусть сидит там пока. Распорядись, чтобы кормили, чтобы не сдох раньше времени.

— Кормим. Собачьим кормом, но кормим же.

— Ха, пойдет.

Два дня прошло. Я себе места не нахожу. Кит, падла, исчез. Всех людей вывел на улицы. Ментов напряг, камеры смотрим. В каждом заведении челик есть, который сольет его геолокацию. Но его нет нигде. Сука.

Зато Следак много чего интересного рассказал. Да все.

Кит — мудак, прочухал, что Следак мне напиздел. Как только? Пришел к нему, шантажировать стал. Ну Следак и шепнул ему, как можно ко мне в охрану попасть. А потом Марат, олух ебаный, увидел Кита в своем клубе любимом и работу ему предложил. Тот, сука, конечно же, согласился. Вида не подавал, ни одного проступка за все время. В близкий круг вступил, со мной рядом был. Жрал со мной за одним столом, крыса подпольная.

А потом решил девчонку мою пристрелить? Как-то спонтанно все…

Дохуя еще у меня вопросов.

Предчувствие ебаное одолело. Прям ноет внутри что-то, не пойму. Хуево мне. О Рае думаю…

Подпривык я, что она у меня перед глазами, а сейчас без нее… Скучно? Нет, не то. Не весело мне, совсем.

А она?

Отчет по Райке два раза в день получаю. Дома сидит, в магазин два раза сходила. Парни ей мои помогали с пакетами. Про меня не спросила. Ни разу, сучка.

И не пишет, не звонит. Все? Забыла?

И я не звоню, и не пишу. А нехуй…

Я сразу в гости еду…

Район так себе, дом тоже. Подъезд желает лучшего. Бедные мои парни, как они здесь тусуются. Вонь стоит на каком-то из этажей.

Райка на третьем живет, пешком иду. В этот лифт блохастый я даже не сунусь. Нужная дверь.

Звоню.

Слышу топ-топ, бежит Райка. Дверь распахнула, и по лицу вижу, что именно меня она ждала. До момента, когда брови хмурит, улыбка блестела. И в этот момент глаза еще ярче становятся, освещают пространство и душу мою. Тепло становится. Пусть она всегда так смотрит…

Но нихуя, девочка у меня не такая.

— Явился? А что не через год? — Охуеть предъява.

— Места в раю есть? — спросил и шаг в квартиру. Дверь закрыл.

Продолжаем??? Не смогла на таком месте остановиться и заставить вас ждать еще один день...

Листаем дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

26.1

— «Привет, Рая. Как дела?» — иронично произношу, почти грублю ему. Думала, разозлится, но Фар лишь улыбается сильнее.

Обувь снял, шаг ко мне делает. Я назад один.

— Я знаю, как у тебя дела. Знаю, что ты своих завтра ждешь. Все знаю. — Еще шаг на меня, а я снова назад. Но дальше никак, стена путь преградила. Вжимаюсь в нее немного.

— Все-то ты знаешь. От тебя ничего не скроешь…

— А тебе не нужно от меня ничего скрывать, — говорит и еще приближается. Между нами сантиметров десять, смотрим друг другу в глаза, не отрываясь. — Скучала?

— Переживала. Ты пропал… и эта стрельба, я всякое думала… Ты выяснил…

— Потом попиздим, не могу больше. — Телом своим меня прижимает и сразу в губы. Без разрешения, предупреждения. Как свою собственность. И в тиски мое тело.

Поцелуй такой горячий, желанный. Мы оба хотим этого. Скучали, истосковались. Теперь остановиться не можем.

Губами впивается раз за разом, по бедру проводит ладонью, до талии и сильнее в стену меня. Огибаю рукой его шею, хотела второй, забыла, что болит. На мгновенье забыла.

— Ай! — Морщусь от боли. Несильно, но швы тянут, и рука еще плохо вверх поднимается.

— Болит? — Испуг замечаю в глазах. Жалость.

— Поцелуй еще… — А его дважды просить не надо. Тут же к губам опять. Обхватывает мои своими, пробирается языком внутрь. Так жадно, желанно.

От напора его начинаю терять контроль, ноги подкашиваются, дыхание сбилось.

Секунда, и я на руках у него. Не знаю, как он одной рукой меня держит, а второй мою руку больную себе на плечи кладет. Ладонями ягодицы сжимает.

— Куда идем?

— В мою комнату, туда. — Показываю на дверь в свою спальню. Немного смущаюсь. Мы не в шикарном номере дорогого отеля, а у меня дома. В мою комнату еще не ступала нога мужчины, не считая брата.

Дверь толкает, и мы внутри. Тут нет ничего такого, но Фару нет дела до обстановки, его постель моя интересует. Я недавно кровать поменяла, взяла двуспальную, выросла из своей детской.

Думала, Фархад меня на спину, но у него планы другие. На кровать сел, я сверху, к нему прижимаюсь.

Целую и запахом его не могу надышаться. Черт, я и правда соскучилась. Так сильно, что не могу от него отцепиться ни на секунду. Сама темп задаю, буквально его оседлала.

— Что на тебя нашло? — Фара удивляет мой напор?

Я злилась на него, что не писал мне два дня. И так обрадовалась, что он приехал. Просто так…

Неожиданно.

— Отстань.

— Не отстану, мне нравится. Ты меня удивляешь. Я так сильно тебя хочу…

Шепчет мне, и я слышу, как ткань трещать начинает. Фар разрывает мой шелковый топ на спине, с плеч спускает и на секунду взгляд на груди останавливает.

А я больше не стесняюсь его. Совсем не стесняюсь. Наоборот…

Его пристальный взгляд меня возбуждает сильнее. Настолько, что тянет живот и хочется, чтобы потрогал там. Погладил так, как только он умеет, а лучше…

Я тоже хочу его. Хочу невыносимо.

Хватаю руками края рубашки и тяну в стороны, пара пуговок отскочила, но некоторые все еще на месте. Быстро пальцами расстегнула оставшиеся.

Чувствую его тело, горячую грудь, блуждаю по ней своими руками. Мало…

Толкаю его, укладываю на спину и губами к груди. Целую его тело, кожу, что вся тату покрыта. Спускаюсь ниже и ниже. Сама не понимаю, что делаю, само по себе выходит. Я не соображаю, совсем. Мозг не работает больше, лишь желанием тело объято.

Расстегиваю ремень, тяну вниз собачку. Спускаю с него штаны, помогает ногами. Чуть выше подтягивается и меня к себе, а я рукой в трусы ему лезу. Сдурела совсем.

Всю волю в кулак собираю…

— Я хочу… ну это, тебе… — не могу вслух сказать, в голове это звучало приличнее.

— Что?

— Ну ты понял. — Смотрю в глаза ему и отвожу взгляд в сторону, смущение захлестнуло.

Фар вновь меня за подбородок берет и к себе поворачивает.

— Мне можно сказать открыто. Не стесняйся…

— Ну ты мне делал… целовал там, я тоже хочу…

— Губками в член хочешь меня поцеловать?

Как звучит-то, вот же стыд и ужас.

— Не говори так, но да. — Пытаюсь от него отвернуться, но он не позволяет.

— Это необязательно, — сказал и за реакцией наблюдает. Я смотреть на него продолжаю. Замираем на пару секунд. — Давай…

Отпускает, и я снова вниз ползу, по торсу его поцелуями. Чувствую, как пресс напрягается, как он голову поднимает, чтобы меня видеть, мои действия.

И я не отступаю, все ниже и ниже. Не знаю, откуда такое желание, но мне хочется. Мне все с ним хочется…

Хватаю резинку трусов и вниз тяну, член оголяю. Так близко я его еще не видела. Хорошо, лампа выключена, а окна наполовину завешаны, но свет с улицы все равно поступает, слегка нас освещая.

Хватаю орган у основания — кипяток просто, содрогается в моих руках.

— Райка, если ты еще разок облизнешься, я кончу тебе в лицо.

— Я настраиваюсь… не знаю, как…

— Похуй как, я в любом случае охуею…

Вдыхаю поглубже, приближаюсь и обхватываю губами головку. Случайно касаюсь ее языком, и Фар громко выдыхает стоном израненного зверя. Его реакция меня разжигает сильнее. Облизываю головку и чуть глубже в рот, по языку ближе к горлу…

— Точно рай… Все, тормози, я нихуя не железный… — Приподнимается, меня к себе тянет и на спину укладывает.

— Я даже не…

— Время есть. Вся наша жизнь. — Рот мне своим затыкает. Шорты стянул, трусики…Ножку выше и к лону прижимается, давит. — Скажешь, если я перегну, нихуя уже не соображаю.

— Хорошо… — предвкушаю блаженство.

— Райка, что ты, блять, со мной сделала?

Вопрос остался без ответа. Дальше лишь наше дыхание и мои стоны звонкие, когда он во мне продвигается. Ощущения не как в первый раз, но все еще чувство, что меня изнутри разрывает. Сейчас Фар настойчивее. Не грубый, но смелый.

Во мне уже, кажется, целиком, но нет.

Движения медленные, но с каждой секундой быстрее, и я растворяюсь. В нем, в нас, в том, что мы сейчас делаем. Ничего подобного никогда я больше не испытаю. Только с ним, только в его объятиях сильных, крепких и таких страстных.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мое тело движется ему навстречу, а ножки все шире…

Ничего не слышно вокруг, кроме томных стонов, дыхания жаркого. В руках его извиваюсь, а затем и вовсе бьюсь в блаженном экстазе. Не обращаю внимания на боль в руке, к себе его прижимаю и улетаю…

До пн друзья!

Глава 27

Я еще лежу с закрытыми глазами, но его тепло ощущаю. А значит, он не ушел, остался со мной до утра.

Глаза не открываю, пару секунд наслаждаюсь приятным пробуждением. Но наслаждение длится недолго: как только глаза открываю, понимаю, что лежу на руке и она затекла невероятно сильно. Переворачиваюсь, чем бужу своего гостя.

— Неугомонная ты баба, Райка. — Слышу хриплое недовольство.

— Я не баба, — грублю и сажусь на постель. Фархад глаза открывает, сонные еще, милые до ужаса, до покалывания где-то в груди.

— Ты мой рай… — говорит, и я сразу вспыхиваю от смущения. Приятны его слова. — Что ты тут вчера устроила? — И все, чувствую, как к голове кровь приливает, щеки, наверное, пылают, а лицо покрывается красными пятнышками. Хочется спрятаться и не смотреть на него, но я смотрю.

— Отстань…

— Не дождешься, хуй я от тебя отстану. — Как угроза. Да и лицо соответствующее.

— Мне теперь от тебя не избавиться?

— Не-а. Ты моя. — Приговор?

— Звучит не очень приятно, я же не вещь.

— А я и не говорю, что ты вещь. Просто ты моя.

— Кто? — хочу конкретики.

— Кто? — хмурит брови и на бок ложится, будто размышляет. Рукой голову подпирает.

— Ну да. Кто я тебе? Может, подруга?

— Так себе с тобой дружить… — Тянет на себя одеяло, которым я грудь прикрываю, а я держу крепко.

— Почему это? Я хороший друг. Ну ладно, не друг, тогда кто?

— Что ты хочешь услышать? — обламывает игру.

— Правду…

— Я сказал правду. Ты моя, а это куда больше, чем подруга, девушка и даже жена.

— Ну ты же не предлагал мне стать твоей девушкой.

— А, вот оно что. Тебе нужны все эти ебучие формальности?

— Ага. И свидания, и прогулки за ручку… — начинаю перечислять, загибая пальцы.

— Ты не наглей-то особо, — хихикнул. — Я тут, с тобой.

— А еще я тебя с мамой своей познакомлю. — Ехидно улыбаюсь Фархаду, а он сменил милость на гнев.

— Тут я пас.

— Пас? То есть как приставать, так ты тут как тут, а как ответственность взять, сразу в кусты?

— Я пристаю? Вчера ты ко мне приставала, а я отбивался. — Резкий рывок одеяла, и я сижу на постели абсолютно голой, а он глядит на меня жадным взглядом.

— Даже не думай. Я в душ иду. — Указательным пальцем в него тычу и пытаюсь прикрыть грудь руками, выходит плохо.

— Может, повторим то, что ты вчера не закончила? — улыбается своей фирменной улыбочкой.

— Обойдешься. Вот познакомишься с мамой, тогда и поговорим. — Ну а что? Я тоже умею условия ставить. Раньше с братом только за шоколадки и конфеты соглашалась сидеть. Практика есть.

— Ты зря ставишь мне ультиматумы, Райка. — Руку ко мне свою тянет и легонько по спинке гладит, она сразу неосознанно выгибается.

— Имею право. В меня, между прочим, стреляли.

— Аргумент засчитан. Кто первый в душ?

— Я.

— Поехали позавтракаем? — На спину развалился на полкровати, будто он у себя дома. А я на его тело смотрю идеальное. Не могу остановить поток мыслей и вновь охватившее меня желание. Что это? Наркотик? Он подсадил меня на себя.

— А чем тебе моя кухня не нравится? Я сейчас завтрак приготовлю, как в ресторане.

— Заинтригован. Ну давай. — Вызов принят.

Я и впрямь вложила душу в этот завтрак. Но самое приятное было наблюдать, с каким желанием Фар все с тарелок сметает.

— Вкусно?

— Прикалываешься? Охуенно, — говорит с набитым ртом, а я любуюсь.

— А без матов?

— Без матов не выразить мой восторг.

Он же может нормально разговаривать. Почему нельзя всегда так?

— Давай доедай и проваливай. Мне нужно готовить праздничный ужин.

— Парни до больнички докинут, помогут там.

— Какие у тебя парни хорошие… — ирония так из меня и плещет с утра.

— Опять предъява?

— Нет. Просто сказала.

— Не думаю. — Внимательно изучает мое лицо, мимику. — С тобой нихуя не просто…

Фар и впрямь все смел за пару минут.

— Как я выгляжу в этой рубашке? — смеется. Пару пуговок не хватает сверху, грудь нараспашку.

Я тоже хихикаю, глядя на него. И снова смущение нападает, я вчера и правда чудила так чудила. На меня дикость какая-то напала, и я ее обуздать не смогла. И не сильно хотелось.

— Ты красивый, но без рубашки мне больше нравишься. — К себе меня подтянул, обнимает за талию.

— Райка, завязывай меня провоцировать. Это ты красивая… — Перебиваю.

— Помнится, ты говорил, что я никакая…

— Замолчи. — Вплотную к губам. — Забудь, что я тогда говорил. Хуйню нес, теперь жалею.

— И с яхты еще…

— А-а-а, ты всю жизнь мне будешь теперь припоминать? — не злится, но все же рычит.

— Да.

— Я уверен, что смогу сделать так, что ты больше не будешь об этом вспоминать.

— Посмотрим.

— Посмотрим, — повторяет за мной и нежно в губы целует.

Как он так может переключаться? Ночью рвать, хватать мои губы, а сейчас нежностью своей обволакивать.

— Все, иди давай. — Дверь открывает, выходит в подъезд.

— Жди на ужин…

— Что? Ты пошутил? — Вылупляю глаза, но он уже этого не видит. Подскоками, быстренько по ступенькам вниз.

— Пока! — кричит мне, и эхо раздается в подъезде.

— Фар, ты пошутил?

Как думаете он пошутил??? Что-то мне подсказывает, что нет!

А еще сегодня вышла НОВИНКА про старшего брата Фархада:

"Карим. История длиною в жизнь"

— Столько лет прошло, а ты все та же, — говорит здоровенный мужик и начинает ко мне приближаться.

— Вы меня с кем-то перепутали. — Пару шагов назад делаю.

— Ха, может, кого-то ты и обманула, но я тебя по запаху узнаю. По взгляду волчицы. И на этот раз не отпущу просто так...

Я сама создала свою жизнь. Сначала разрушила до основания, а потом вновь склеить вышло. И все шло так хорошо, пока он вновь не появился в моей жизни.

Карим Хаджиев — опасный, жестокий бандит и моя первая любовь. Я верила ему, а он меня предал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28

— Мама, как я соскучилась! Ромка, ты подрос даже! Мои любимые! — Бросаюсь я на своих и не знаю, по кому соскучилась сильнее. По обоим.

Ромка так и вовсе изменился. Сразу и не скажешь, что у него позади две операции. Щеки появились. У него их вообще никогда не было, тот еще доходяга.

Мама схуднула — ну это на нервах, понятно. Она у меня довольно стройная для своих лет. Иногда вещи мои надевает, почти один размер носим.

А сейчас, наверное, и один стал. Выглядит отдохнувшей. Они точно в больнице лежали?

— Раечка, ты такая загорелая уже! Вы там на улице, что ли, работали?

— Да по-всякому, мам, по-всякому. — Хватаю пакеты с одеждой. — Ну, идем, там машина нас ждет.

— И правильно, что такси вызвала. Я хотела тебе предложить. — Мама про такси, а вот я…

— Это не такси, мам. Знакомый помощь свою предложил, я потом тебе расскажу. Идете, нет?

Мама с Ромой идут за мной до самого джипа. За рулем Макс, мы уже познакомились. Правда, он тоже не особо-то разговорчив. Угрюмый такой. Я думаю, это одно из условий работы на Фара: не разговаривать, не улыбаться, дышать через раз.

Другого объяснения нет, почему они все такие …

— Рая… —шепчет мама на ухо, когда мы мчим по трассе по направлению к городу.

Рядом с Максом на переднем сидит парень, имени которого я пока не знаю. Вообще впервые его вижу. Ну а мы втроем сзади. Тут бы еще трое поместились, машина огромная.

— А?

— А кто из них твой друг? — Голос мамы кажется испуганным.

— Его нет. Это его водитель и охранник.

— Охранник? А тут он зачем?

— Меня охраняет, — шутка не удалась. Точнее я хотела, чтобы мама подумала, что я шучу, но не вышло. Мама вылупила глаза.

— А тебе что, грозит опасность? — ужас начинает расползаться по ее лицу.

— Нет, я пошутила. Просто мой друг, наверное, думал, что у вас вещей много, вот двоих парней и прислал.

— Ты врешь мне, Раиса, — напрягается мама. — Я же вижу.

— Я не вру. Все, дома поговорим, — пытаюсь я угомонить женщину рядом со мной. Мы и так очень странно себя ведем: сидим, шепчемся.

Мама ничего не ответила, лишь с подозрением взглянула на меня и отвернулась к окну.

Я же сидела и думала, о чем буду говорить с ней дома. Что мне сказать? Правду? Ее удар хватит.

Про руку что я скажу?

А если Фархад и впрямь ко мне домой заявится, что мне ей тогда говорить?

Ох, и в неудобное положение он меня поставил, конечно.

Но для себя я решила одно: расскажу правду, но опустив пару деталей. Маме не обязательно знать подробности моей интимной жизни, а еще все то, что со мной Фархад делал. Ситуацию с яхтой, к примеру, и все в этом роде.

Да, так и сделаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

28.1

Сегодня вышло две главы. Эта и предыдущая.

— Что брать? — в сотый раз у Марата спрашиваю, а этот, сука…

— Я откуда знаю.

— Хватит ржать! — цежу сквозь зубы. — Заебал. Еще раз заржешь, я тебя уволю.

— Мы тут полчаса тусуемся, выбирай уже. — Заебал подгонять. Типа у него дела другие есть.

— Так, Марат, я тебя взял с собой, чтобы ты помог. А ты только ржешь и нихуя мне не помогаешь.

— Я сказал не брать цветы, это стремно. Не знаю что… торт.

— Торт? Ты ебанулся? Все, меня посетила гениальная идея, охуенная. Пошли. — Наконец озарение снизошло на Фархада.

Закупились в торговом центре и в рай поехали. Вот она сейчас охренеет. Я так и представляю ее шары голубые, которые здоровыми станут и зрачки сузятся.

Сто пудов не ожидает. А я настроен серьезно. Сказал, моя она, значит, моя. И пох, что чуток прогнуться придется, тащусь от этого. Не думал я, что прихоть бабы так выполнять приятно, а Райка меня потом отблагодарит. Точно.

К себе ее увезу сегодня и всю ночь напролет испытывать буду. Скорее, она меня. Вчера такое со мной сотворила. Сучка мелкая.

Я в натуре ей в рот чуть не кончил, прям на пике своих возможностей был, а ведь она даже в рот его не взяла целиком. Так, у порога чуток поздоровалась, и я уже чуть не сдох. А если…

Сука, стояк. Заебал он меня уже. Нет ее рядом, запах ее не чую, одни лишь мысли, а член дымит. Прокляла она его, что ли? Не может. В раю другие методы…

И что я кайфую от своего сумасшествия? Раньше меня так от баб не вставляло. Раньше они у меня с ошейниками ходили и в рот заглядывали. А эта?

Взбрыкнула. Невинностью своей покорила, беспомощностью расположила и добротой добила. И нежность ее…

Сука, неподдельная же. До ужаса искренняя.

Но и злиться умеет, психовать, огрызаться. Это мне тоже в ней нравится. Да все, блять.

А ей? Ей же тоже хорошо?

Я хочу, чтобы было хорошо. И не просто хорошо, чтобы она на седьмом небе…

Чтобы каждый раз у нее был на грани безумия, как у меня. И речь не только о сексе, обо всем.

Какой я молодец, что лечение ее брата организовал, оплатил и проконтролировал. Цель изначально другой была, но заебись, что все так.

Я и карму почистил, и бонусом Райку завоевал. И дальше планирую…

Я столько могу. Да все! Мир ей показать, накуплю всего, что попросит. К себе заберу, будет как принцесса жить. Бля, я ей даже замок построю, если попросит.

Все, что угодно…

Около двери торможу. Как не зассать. Ладно бабы, девки продажные, но тут мама…

Я хуй знает, как там с мамами дела обстоят. Если что переключусь на брата. Мужик мужика всегда поймет. Ну и на Райку надеюсь, если что рот заткнет или наоборот.

Главное, не материться. Я же типа приличный мужик. Типа…

Все, блять, звоню…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29

Позвонил. Слышу топот, моя бежит. В ушах слышу свой же пульс, гулом в башку отдает.

Ворот рубашки в сторону немного оттянул, чтобы воздуха хапануть.

Пиздец, готов развернуться и свалить нахер, но поздняк уже. Ворота в рай открыты.

— Привет, — это максимум, что могу из себя выдавить, когда шары ее огромные вижу. Удивлена?

— Привет. Проходи.

Шаг в квартиру, из которой только утром уехал.

— А почему шепотом? — тоже шепчу ей в ответ.

— Не знаю, страшно мне.

— И мне… — Не верит. Губки сложила и головой вперед-назад.

— Не ври, а…

— Раечка, кто там? — Слышится голос маман с кухни. И вот она в коридоре уже. Тоже на меня удивленная вылупилась. А я дара реши, нахуй, лишился. Не могу ничего сказать… — Ой, здравствуйте.

— Здравствуйте, — буркнул и стою, благо Райка у меня девка шустрая.

— Фар, это мама, Елена Андреевна. Мама — ну а это Фархад. — «Ну а это…»? Что она имеет в виду?

— Имя у вас такое интересное, очень приятно познакомиться. — Маман улыбается и мне руку протягивает. Жму, хули делать. — Вы проходите.

— Можно на ты. — Нахуя мне взрослая женщина выкать будет. — Где мелкий? — спрашиваю у Райки. Что-то не так сказал? Снова губы скривила.

— Рома в зале сидит, телевизор смотрит.

— Я ему тут привез кое-что, чтобы не скучал. — В зал иду, расположение комнат знаю.

Пацан на диване сидит, в телик лупит. Здороваемся, знакомимся. Вручаю подарок.

— Это мне? — Не верит своему счастью. — Рай, это же приставка, последняя версия! Блин, спасибо. — Пацан рад, а мать строжится.

— Без блинов, Рома.

Это что ему «блин» сказать нельзя? Ну все, мне пиздец тогда.

Маман на кухню пошла, а мы с пацаном коробки вскрываем. Помогу к телику подключить.

Разбираемся быстро, входим в стрелялку какую-то, и все, пацан в виртуальной реальности. Не видно, не слышно.

— Ты голодный? — Райка осторожно спрашивает.

— Накормить хочешь?

— Хочу. Я много чего приготовила, будешь? — Я буду все, что она предложит.

— Буду. Руки помою и буду.

В ванную меня ведет, руки помыл. Прислушиваюсь, маман все еще на кухне. Хватаю девчонку свою за талию и в губки ее нежданчиком.

Вкусом ее наслаждаюсь, недолго, пару секунд, и отпускаю.

Эта снова шептать…

— Ты совсем? У меня мама там… — злится начинает.

— И что?

— Ничего. Я же ей не сказала, что ты мой…ну мы… Короче ничего такого не говорила. Не целуй меня так.

— А я и не так хочу. — Глаза круглые сделала, а потом засмущалась опять. Не могу, блять, над ней.

Сегодня вместе уедем. Я ее здесь не оставлю.

— Держи себя в руках, — приказывает.

— Сегодня у меня ночуешь. Каин по тебе соскучился, — тихо ржу.

— Не смешно, Фархад. Совсем не смешно, — злится она… бля, по-особенному. Так только она может. Волосы поправляет и выходит из ванной.

И вот я сижу за столом в кухне три на три метра и не могу в себя кусок запихнуть, потому что две женщины меня изучают.

— А вы не будете? — спросил. Ну а что? Просто так сидят и смотрят, поели бы.

— А мы уже поужинали. Мам, может, чай?

Маман там с чаем засуетилась и заодно решила допрос мне устроить. Обоснованно.

— Рая мне рассказала все. — У меня внатуре сердце в пятки ушло. Все? Что все? — Ну про фонд, который Роме помог. Про то, как вы подсказали ей, куда обратиться.

— Ага… — киваю, но она так подозрительно смотрит. Будто правду знает, но не говорит. Но точно знает…

— Спасибо вам, — благодарит.

— Не за что и давайте на ты, а то как-то странно.

— А сколько тебе лет, Фархад? — Мама огонь, видно, Райка в нее характером пошла. Прямолинейная баба.

— Тридцать четыре. — Начинаю есть. Вкусно же моя девчонка готовит.

— Мам… — Рая пытается мать заткнуть, нихуя у нее не выходит.

— Ну что? Я просто спросила, интересно.

— Райка, все нормально. Спрашивайте, если хотите, мне скрывать нечего, — зарабатываю балл у маман.

— Раечка, иди брату чай отнеси, посмотри, как он там.

— Мам…

— Раиса, — одно лишь слово, и моя с места срывается. Ушла. Я снова на маман смотрю, она на меня.

— Знаешь, Фархад, я тебя понимаю. Рая у меня девочка красивая, умная. — Хотел было слово вставить, не позволила. Уже две бабы мной управляют. — Я ее выдумкам не поверила. Она с детства врет плохо. Но одно я вижу точно: глаза у нее горят, и вся она такая активная, вскружил ты ей голову, тут ясно все. Теперь я хочу твои намерения узнать.

— Серьезные, — четко, по делу отвечаю.

— Я надеюсь, подобная ситуация, как сейчас с рукой ее, не повторится больше?

— Не повторится.

— Отлично. Я тебе самое дорогое доверяю, свою дочь, ты уж постарайся.

— Стараюсь.

Только ответил, и Райка на кухню приперлась. Не выдержала. И хорошо. Когда она у меня на глазах, мне как-то проще.

— Ты ешь, ешь, а то заболтала я тебя. — Елена Андреевна дает, конечно. Думаю, мы с ней на одной волне, с мозгами баба.

— Иди оденься, поедем сейчас, — раю своему говорю.

— Куда? — издевается сучка. Я что, объяснять должен? Ко мне, сначала кино посмотрим, а потом трахнемся. Она это хочет услышать?

— Прогуляться по набережной, — отвечаю в ее стиле. Эта смех сдерживает и в комнату свою бегом.

— Привези ее завтра домой. Мне к десяти на работу, нужно, чтобы с Ромой кто-то остался. После операции, мало ли. — Мать знает толк в хороших свиданиях. На ночевку Райку ко мне отпустила.

— Привезу.

Ну вот и свобода. Я сегодня стрессанул не по-детски. Надо же, как маман ее испугался, а она нормальной теткой оказалась. С мозгами, догадливой.

Повезло мне с будущей родней.

— Что мама тебе говорила? — спрашивает, когда мы миновали дом и в моей комнате оказались.

— Сказала, что если бы была моложе, то тоже б со мной закрутила. — Скидываю рубашку и ближе к ней подхожу. Эта пятится.

— Дурак…

— Ха-ха-ха, да ничего такого. Говорит: Фар, ты красавчик, вот тебе моя Райка, живите долго и счастливо. — Пуговки на блузке ее расстегиваю. До конца дошел. Рукой грудь ее наминаю, приятно как.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вдвойне дурак. Я же серьезно.

Еще ближе к ней, к губам. Манят они меня. Так манят, что сил, сука, нет.

— И я серьезно. Ничего не сказала. Любит она тебя, и я…

Как бы не было грустно расставаться с любимыми героями, пора! Осталось не так много глав. Мы получим с вами ответы на все оставшиеся вопросы и пойдем дальше.

После завершения романа он станет платным!

Готовы к жаришке в последних главах???

29.1

— Фар, — шепчу ему. Таких слов от кого от кого, а от Фархада я не ожидала. И ладно бы время прошло, но вот так… — Можно спросить? — Отстраняюсь немного, но его рука все еще на груди, а я так думать не могу. Мысли вразнобой.

— Можно не спрашивать больше… — говорит и рукой вниз, на талии остановился.

— Да я знаю, просто боюсь, что тебе вопрос не понравится.

— Так, может, лучше тогда и не спрашивать, раз мне не понравится? — Хитрый взгляд делает. Ждет, что я дальше скажу. А мне есть, что сказать.

— Нет, я все же спрошу. А если бы я была дочкой того, ну Быка этого, что бы было?

— Ничего бы не изменилось между нами.

— Ты врешь? — Он говорил о месте, наказании. Что изменилось?

— Зачем мне врать? Не был никогда пиздаболом и не планирую.

— А как же месть? — Не дает покоя этот вопрос.

— Тебе не смог… Особенно после того случая на яхте. — Вижу, что вина его гложет. И хорошо, он и впрямь виноват.

— Жалко стало?

— Себя вспомнил. Меня так же с яхты хуйнул отец, только доставать он меня не планировал. Барахтался я, пока не поплыл.

— Как так? — В голове не укладывается такая жестокость к своему ребенку. Неудивительно, что Фархад грубый.

— Ну такие у него методы были. Нормальное лицо сделай…

— Я просто представила тебя маленького в воде. Как же тебе, наверное, страшно было. — Руками шею его обхватываю, хочу к себе прижать. И прижимаю. И он прижимается. Согревает теплом своим, спокойствием меня наполняет.

— Все, поговорили?

— Нет. Ты мне сказал, что ты меня… ну как ко мне… ну то, что ты чувствуешь. А тебе неинтересно, что чувствую я?

— Мне все равно. Ты моя… — К губам тянется, но я снова от него отстраняюсь. Не позволяю.

— Что еще? — Не терпится ему сорвать с меня одежду. И мне тоже, но я держу себя в руках. Разговаривать же нужно…

— Я не могу так. Твоя, ладно. Но мне трудно… Я всегда сама все решала, проблемы, дела всякие. А сейчас ты, деньги мне дал, туда меня, сюда. Я хочу, как и раньше, на учебу ходить, на работу, чтобы самой все…

— Решу пару вопросов, и ходи на свою учебу, я не собираюсь тебе ничего запрещать, — говорит вроде правдиво. Но я все равно щурю глаза, будто так мне будет легче его раскусить.

— И деньги мне не скидывай вот так, ладно?

— Хм, ладно. Еще пожелания?

— Забыла. Я по ходу дела буду говорить, что можно, а что нельзя.

— Что можно, что нельзя? — Брови задрал вверх, усмехнулся.

— Ну да. Но мы можем обсудить, если тебе не понравится что-то.

— Мне все нравится. Особенно то, как ты серьезно ко всему подходишь…

К губам прижимается, на этот раз я ему взаимностью отвечаю. Хочу этого безумно. Целый день без него — непривычно. А ведь недавно я хотела оказаться как можно дальше от этого злобного тирана.

— Мне в душ нужно… — пытаюсь говорить, пока он меня поедает своими губами.

— И мне, идем…

Идем? Вместе? В душ? О боже…

Фар меня в ванную комнату заводит. Приближается и от одежды освобождает, а я и не сопротивляюсь. Мне это нравится.

Блузку снимает, тянет юбочку вниз, ладонью по голени и вверх. Стою перед ним в одном белье и сама к губам сладким тянусь.

Руками до джинс добралась, пуговка, ширинка и тоже вниз. Помогаю раздеться. Белье быстро слетело с наших разгоряченных тел, мы уже в душевой.

У Фара она просторная. Стены и пол выложены темной плиткой, тропический душ…

Спину его целую, пока он воду настраивает, прижимаюсь к его совершенному телу. Руки так и скользят по напряженным мышцам, по рисункам, что спину его украшают.

Он повернулся ко мне лицом, дышит часто, голову слегка вниз наклонил. Смотрит, молчит, а мне его слова не нужны больше. Он сказал очень много…

Ладонью за шею и к губам меня прижимает, с желанием зверским.

Щелчок — и на нас сверху вода начинает литься, я дергаюсь от неожиданности. Немного прохладная. Обычно я моюсь в более теплой. Но Фару комфортно, ему постоянно нужно охлаждение.

Вижу, как он возбужден, а когда моя рука на член ложится, то и чувствую. Мне нравится его трогать, нравится наблюдать за реакцией Фара…

Мне все нравится с ним.

— Есть только мужской гель для душа.

— Как так? Ты не подготовился? — Камень в его огород. Он же все под контролем держит.

— Получишь…

— Значит, буду пахнуть тобой…

А дальше началось что-то невероятное. Он, я, наши тела и скользкая пена. Это баловство в душе было даже лучше, чем секс.

Не…

Секс с Фархадом ничто не переплюнет. Он волшебный…

Когда душевые забавы закончились, мы оказываемся в постели. Чистые, но мокрые. Вытираться не было времени, мы так хотим друг друга, больше не можем оттягивать близость.

Он надо мной на руках стоит, а я ножки в стороны, желаю его безумно и не могу больше ждать.

Все вокруг пахнет им и я тоже. Запах такой родной, дурманящий…

Пытаюсь его поторопить, двигаю бедрами навстречу, но Фар не спешит. Почему?

— Чего заерзала, ты что-то хочешь? — Невинный голос Фара, который я слышу впервые, ужасен.

— Ты знаешь, чего я хочу, ты тоже этого хочешь, — говорю и к себе его прижимаю. А он мне на ушко:

— Попроси.

Вот же нахал! Что он о себе возомнил? Я не буду просить!

— Займись со мной любовью? — тут же прошу. Сейчас я готова ему подчиниться, терпение на исходе.

— Любовью? Интересно. Это я запросто…

И вот она, моя награда, за минуты беспощадных пыток.

Его член в меня проникает, и я получаю первую порцию своего наслаждения, глаза закрываю, чтобы прочувствовать.

Его губы целуют мои, шею и вновь губы. Фар разъярен, он хочет быстрее, возможно, чуть динамичней, но не сегодня. Его член все еще слишком большой для меня, и он им полностью меня заполняет. И пока нам всего достаточно, судя по моей молниеносной реакции и его несдержанности.

Мы достигаем удовольствия одновременно, и это больше, чем просто занятие любовью. Это что-то невероятное, неземное, немыслимое…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30

— Фархад, брат, подъем! — Шары открываю, Марат надо мной. Охуенное пробуждение, Марат умеет удивлять.

В бок смотрю, Райка тоже зашевелилась. Всех разбудил.

Хорошо, в одеяле замотана, не светит своими прелестями неземными.

— Что надо? — рычу на друга. Но сейчас он мне не друг, ненавижу так просыпаться. Знаю, хуйня произошла какая-то.

— Выйдем… — Из спальни выходит. Я встаю, трусы натягиваю, а эта глаза уже вылупила.

— Что-то случилось? — рай мой обеспокоен. Не стоит. Что бы ни случилось — решаемо.

— Все хорошо. Спи…

Выхожу в коридор. Марат в кабинете. Не успел войти, он новостью меня ошарашил…

— Бык с зоны откинулся.

— Откинулся вперед ногами? — уточняю.

— На своих двоих. Под амнистию какую-то попал, сегодня утром освободили.

— Какого хуя, Марат? Почему мне не сообщили? — взрываюсь. Как так? У меня на этой зоне все четко было столько лет, все прикормлены. — Кто начальник?

— Начальник скончался неделю назад, власть поменялась.

— Блять, Марат…

— Я парней отправил, сам сейчас выезжаю. Быка по горячим следам выловим. На зоне тоже все порешаю…

— Давай. На связи. Кит?

— Ищем.

— Хуево ищем, раз до сих пор не нашли. Блять… Че за хуйня? По всем фронтам. — Задыхаюсь от злости. Легкие наполняются кислородом, но мало мне. Шарниры в голове крутятся, но мысли здравой не выдают. Расслабился я. Сильно расслабился. Пока Райкой занят, все остальное по одному месту идет, без контроля.

Надо что-то решать и кардинально. И начать, пожалуй, с того, кто меня отвлекает.

С Маратом расходимся, у него дел дохуя и у меня тоже. В комнату возвращаюсь, эта в душе плещется, подпевает что-то. Вот же девчонку я выбрал веселую...

Усмехаюсь. Сука, а я счастливее стал. Сам себе уже улыбаюсь — ебнулся Фарик слегонца.

На кровать завалился, луплю в потолок.

— Так, Фархад, соберись! Ты всегда умел предугадывать шаги врагов, что изменилось?

Кит…

Следак…

Бык…

Все повязаны. Не может быть, чтобы с трех сторон одновременно и без заговора ебучего. Ладно Следак, на цепи теперь. До конца не раскололи, а мне и не надо, сам остальное додумаю.

Кит притих, ждет подходящий момент. А он как раз-таки настал. Сейчас все мое внимание будет на Быка обращено, на его поимку, а значит, тут, в Москве, я слабей стану.

Нихуя, пацан, ты не сможешь сделать, не на того рыпнуться решил. Дохуя врагов у моей семьи было. И где они сейчас все? Нет их больше.

И тебе, Кит, пиздец. Это я могу гарантировать. Замахнулся ты ого-го, да только силенок не хватит. Я много простить могу, проступки, хуйню какую-нибудь, но когда приближенный исподтишка пулями расстреливает, — исход один. Извиняй, брат, наказание неизбежно.

Телефон достаю из штанов, набираю Марата.

— Марат, уехал?

— Во дворе еще… — Заебись.

— Тормози, брат. Вместо тебя Влад поедет. Ты мне здесь нужен.

— Фар, я все быстро сделаю. Метнусь туда и обратно.

— Нет, друг. Я только тебе доверяю, и ты мне нужен здесь. Влада в курс дела введи, скажи, чтоб Быка живым взяли. Но пусть сильно не выебывается, рисковать не стоит. Начнется замес, пусть всех валят. Заебало…

— Понял. Сейчас Влада дерну. Объясню, что к чему.

— И пусть парней побольше с собой возьмет, так, на всякий. Бык вряд ли в прежней форме, да и пацанов у него верных уже не осталось, шайка какая-то. Но мы должны подстраховаться.

— Согласен. На зону кого отправить?

— Пока никого. С зоной тормознем на минутку. Я хочу лично приехать и разъебать каждого, кто мне перечить вздумал. Столько лет бабки туда утекали, а они, суки, решили в игры со мной поиграть? Нехорошо это. Наказывать будем.

— Ясно. А мы тут что делать будем?

— Кита ловить, на приманку.

— А кто приманка? — Марат реально что ли не отупляет?

— Райка, брат. Райка…

Как думаете, что Фар задумал?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31

Райку домой отправил, пацанов своих лютых послал Быка ловить, а сам дома. Подумать надо…

Может, я зря ей рискнуть решил? Хотя…

Риски минимальные. Уверен, Кит в центре Москвы палить не станет, это не Самарканд, здесь на каждом шагу камеры и мусоров полно. А я думаю, жизнью он своей поганой дорожит и свободой тоже.

Этот поговорить захочет, уверен, ему есть, что сказать, а мне есть, что ответить.

Попадется на удочку? Сомнений нет. Поджали мы его, крысу, со всех сторон, сбежать не удастся. Из столицы не выбраться, никуда не выйти. Не выдержит. Выползти кроту из норы придется. А я тут как тут.

— Карим, — отвечаю на телефонный звонок. Брат звонит.

— Здорово. Что из новостей?

— Нихуя пока интересного. Сегодня должно все решиться. — Уверен, так все и будет. План — огонь, а Кит умом никогда не выделялся.

— Отлично. Отзвонись мне потом, а то последнее время не здравое что-то творится.

— Что с голосом, брат? — замечаю неестественный тон. Брат на головняках опять.

— Да пиздец… — тяжело вздыхает, будто в курс дела вводить не хочет. Ха, как у Карима могут проблемы быть? Нихуя. Невозможно это.

А даже если и есть, он никогда не расскажет, помощи не попросит, сам все. Рвать будет, мебель крушить, грушу в зале расхуярит, но не расскажет. Скрытный он, от этого врагам еще страшнее всегда. До мелочи все у него под контролем. И никто не знает, что от него ожидать.

— Подробнее можно? — Попытка не пытка.

— Пока нет. Сам ни в чем не уверен. Гришаня свободен? Я ему работы подкинул, а он все тянет. Я ждать не люблю и не могу в этой ебучей ситуации.

— Гришаня занят был, сейчас не в напряге. Можешь использовать его дар. — Гришаня нарасхват стал. А ведь пару лет назад он не хотел на меня работать. Как все меняется.

— Понял. Все, помчал я. Звони, как со всем разберешься.

— Завтра с утра наберу. Все уже кончится…

***

Целый час пиздели с Маратом, обсуждая идеальное место встречи. Такое, чтобы Райку обезопасить и чтобы Кита по-тихому скрутить. Не хотелось бы доводить до перестрелки в центре Москвы. Ненароком еще рай мой зацепит, а я не хочу этого. Мы только одну волну с ней словили, а сколько нас ждет впереди…

Бля, я сегодня чуть в нее не запульнул ночью, так хотелось, еле сдержался. Представляю, каких мне мой рай голубоглазых пацанов нарожает. Так и будет, но чуть позже. Девчонка пока не готова. Заливает про учебу, работу…

Да пусть учится на здоровье, одно другому не мешает. Сука, опять о ней вспомнил, и трахаться хочется. Одержимым стал, ненасытным, неугомонным.

И о чем я вообще думаю?

Да о ней только, хочу ее постоянно. Чтоб на глазах была. Тут, со мной, в моем доме. Чтоб скакала и мозги мне вопросами своими ебала. Все хочу.

Звоню ей.

— Алло, — голосок игривый. У меня сразу кровь прилила к одному месту, только от голоса и тона такого…

— Что делаешь?

— Дома прибираюсь. — Делать нехуй?

— В семь будь готова, я за тобой заеду.

— Я не могу в семь, мама на работе до девяти… — Ну началось, тридцать три отговорки, блять.

— Два часа пацан один не посидит?

— Посидит, но как-то не хочется его оставлять…— замямлила. И с мной хочет, и брата бросить не может. Но Фар всемогущ, блять, как джинн. Все решу, только бы девочка со мной была.

— Ок. В восемь. Я кого-нибудь из парней с мелким оставлю, на всякий. Так пойдет?

— Его Рома зовут, а не мелкий. — Девчонка учить меня вздумала?

— Присмотрят за Ромой твоим. В лучшем виде все будет, — исправляюсь. Пора учиться базар фильтровать немного. Ха, эта меня быстро переучит. Прогресс налицо.

— Куда пойдем? — сразу переобулась. Вот же сучка. Сначала мозги выкрутит, а потом голоском невинным: «Куда пойдем?» Получит при встрече по булке своей.

— В ресторан, — спокойно отвечаю, а сам закипаю. И это не злость, не раздражение. Это коктейль из кайфа и нервов.

— Ну ладно. В восемь буду готова.

— До встречи в раю.

— До встречи, — ответила и вызов сбросила. Уверен, держит телефон сейчас в руках и улыбается.

Так дело не пойдет. Надо что-то решать. Пусть ко мне перебирается. Тачку ей выделю, водилу, будет возить куда надо.

Пацану ее няньку найму первоклассную. Будет любую прихоть его исполнять.

Согласится?

Надо с маман перетереть, та, думаю, устала за последнее время, будет на все что угодно согласна. Нянька и уборщица, чтобы рай мой ручки свои понапрасну не использовала, для них назначение есть — меня радовать.

Все, решено.

Сегодня и перетрем…

Историю Карима можно прочесть тут:

— Столько лет прошло, а ты все та же, — говорит здоровенный мужик и начинает ко мне приближаться.

— Вы меня с кем-то перепутали. — Пару шагов назад делаю.

— Ха, может, кого-то ты и обманула, но я тебя по запаху узнаю. По взгляду волчицы. И на этот раз не отпущу просто так...

Я сама создала свою жизнь. Сначала разрушила до основания, а потом вновь склеить вышло. И все шло так хорошо, пока он вновь не появился в моей жизни.

Карим Хаджиев — опасный, жестокий бандит и моя первая любовь. Я верила ему, а он меня предал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

31.1

— А почему Фархад не приехал? — спрашиваю у Марата, когда в авто залезаю.

Странно…

Говорил, что за мной заедет, а сам Марата послал. Сильно занят? Или не царское это дело?

— Он на месте ждать будет, — Марат, как всегда не многословен. Пара слов, и опять молчит, но мне этого мало.

Я могла и сама приехать, на такси, но нет же. Он опять все решил за меня. Одно дело, если парень за тобой заезжает, и вы вместе едете на свидание, а другое т— вот так.

Мне трудно…

Снова ощущаю себя игрушкой, которую он взял в пользование на тридцать дней. Но ведь сейчас все иначе. Мы вместе, по крайней мере пытаемся, но он по-прежнему ведет себя как тогда. Только сейчас я не хочу подчиняться, нет необходимости, но все же выполняю его приказы.

***

Я мало в каких ресторанах бывала в Москве, особенно в таких шикарных, как этот.

Интересно, он снова полностью снял ресторан для нас? Скорее всего. Не думаю, что Фархад захочет светиться со мной на людях. Он скрытный, нелюдимый, окруженный своими громилами.

Заезжаем на подземную парковку. И вновь странность, почему не остановиться у центрального входа?

Вылезаем из машины, идем в ресторан. Да, как я и думала, посетителей нет. Ресторан будто замер. Никого нет. Один стол в центре зала накрыт, горит свеча, и такая обстановка никак не сходится с образом злобного тирана.

За столиком сидит Фархад в деловом костюме, при галстуке. Идеально выбрит, пострижен и не сводит с меня взгляда.

Те секунды, что я иду к нему, кажутся вечностью. Свет приглушен, где-то тихонько играет незнакомая мелодия, и я таю от его взгляда, пока иду. На мне легкое платье, но я ощущаю себя обнаженной в плену его глаз. Как бы не хотелось себя отстоять, быть независимой, но я не могу. Я его — это факт. Этот мужчина полностью меня подчинил, и я готова и дальше ему подчиняться, если он будет так смотреть на меня.

— Привет, — говорю негромко, когда подхожу к столу. Фархад срывается с места, оказывается около меня и к губам прикасается.

У него такое приветствие, а я не противлюсь. Взаимностью отвечаю. Для меня нет ничего приятнее, чем ощущать его руки на своем теле и губы, что с желанием впиваются в мои раз за разом.

— Я скучал, — шепчет прямо в них и не отпускает.

— Когда успел?

— Все время. Переезжай ко мне? — От вопроса у меня шевельнулись брови на лбу и явно глаза распахнулись.

— Ого. Я не могу… — вдруг заикаться стала от довольно неожиданного и наверняка поспешного предложения.

— Почему?

— Ну, я…

А почему я не могу? Могу. А хочу? Хочу.

— Что? — переспрашивает, потому что я тормознула и замолчала.

— Я могу, но мама, как она без меня? Опять же, за Ромкой надо приглядывать…

— А если я все это решу, ты переедешь? — Конечно, он все решит, но мне нужны подробности. Больше подробностей.

— Как решишь?

— Ну это уже мои проблемы, я хочу услышать твой ответ.

— Перееду… — Смущением заливает лицо.

— Тогдадавай ужинать.

К стулу меня провожает, как истинный джентельмен придвигает стул к столику и напротив садится.

— А если бы не согласилась, мы бы не ужинали?

— Ты бы все равно согласилась, я умею быть убедительным. — Задрал подбородок, важничает, но улыбка его выдает с потрохами.

— Ты снова меня лишаешь какого-либо выбора, — говорю, и слегка грустно становится.

— Я не лишаю тебя выбора. Я хочу быть с тобой и предлагаю тебе варианты.

— И какой второй вариант? — мой голос делается чуть надменней.

— Второй? — Хмурит брови Фархад, не понимая, о чем я.

— Ну да. Первый — я перееду к тебе, а второй?

— Я к тебе.

— Ха-ха-ха, будешь жить со мной, мамой и Ромкой?

— Ага, и Марат с нами, — тоже смеется.

И я хохочу. Не разговор, а белиберда какая-то. И правда, что это я? Лучше тогда мне уж к Фархаду переехать, не думаю, что маму устроит соседство с Маратом.

Через пару минут вокруг нас начали кружить официанты, приносить ужин. Парень-официант открыл мне шампанское и налил в бокал. Фар не пил, почему?

— А ты почему не пьешь? — спрашиваю и пустую тарелку в сторону. Салат был вкусный, пора и горячее продегустировать.

— У меня еще встреча сегодня.

— С кем? — Любопытно.

— Ух, какой тон. С человеком, — не уточняет Фар и лишь смотрит на меня пристально.

— Женщина?

— Да вроде с хером чувак, но хрен его знает, всякое бывает, — отшучивается, а это плохой знак. Он что-то скрывает…

— Я серьезно спросила.

— Ревнуешь? — И снова вопросом в тупик. Чувствую, как щеки краснеют. Но да, я ревную.

— Ну мы с тобой просто не обговаривали такие нюансы. Ну я не хочу, чтобы ты там с другими… ну…

— Когда я захочу трахнуть кого-то другого, ты узнаешь первой. — Странная фраза.

— Ну спасибо.

— Дурочка ты моя, ревнивая. У меня от одной только мысли о тебе — стояк. Ты реально думаешь, что я пойду трахать другую? — Расплываюсь в легкой улыбке, но пытаюсь сдержать ее, напрячь губы.

— Не думаю…

— Вот и не думай. Я хочу только тебя.

Пристально в глаза его смотрю и понимаю, что я верю каждому слову. Как же я влюблена в этого наглеца.

— Фар, — Марат в зал заходит, когда мы только приступили к поеданию десерта. Фархад молча кивает. — Кита взяли, ты едешь?

Фархад тут же встает и ко мне подходит.

— Тебя отвезут домой. Я как освобожусь, приеду за тобой. Можешь вещи пока собрать.

Руками хватаюсь за его руки, не хочу отпускать. Не хочу, чтобы он совершил что-то незаконное. А он сделает…

Кит черту перешел, ту, что Фар для себя определил. И ему точно не поздоровится.

— Ты его убьешь? — тихонько спросила и в глаза смотрю, не отрываясь и не моргая. Я плохо знаю мужчину перед собой. У него столько власти, влияния, и я уверена, что на сто процентов он не чист перед законом, и меня это пугает.

— Езжай домой, Рай, — спокойно в ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не убивай его. Это же преступление. — Пытаюсь остановить, хотя бы попробовать. Я боюсь за Фара…

Если раньше мне было плевать, то сейчас уже нет.

— Не буду.

— Правда?

— Мы друзья и не врем друг другу, помнишь?

— Помню.

— Позвоню позже. Езжай домой, скажи маме, что я тебя себе забираю. — Легкий поцелуй в верхнюю губку, и они с Маратом за дверью скрываются. А мне неспокойно.

Ох, неспокойно...

Глава 32

В тачке еду, Марат за рулем. Сзади парни за нами. Может, уже и не стоит столько охраны? Угроза жизни миновала, можно чутка расслабиться. Хотя нет, нельзя, никогда нельзя, но так заебало это. Свалить бы куда, там, где тихо и мудаков нет. Хм, а есть такое место?

В раю…

Но нахуй мне этот рай, у меня свой есть. Теплый и вкусный. А теперь, оказывается, еще и ревнивый. Кайф. Все кайф. Она, ее упреки необоснованные и претензии.

Обожаю…

Телефон разрывается: «Влад».

Заебись. Давай, брат, одну новость хорошую, и день заебатым станет.

— Слушаю.

— Фар, тут такое дело… — и заикнулся. Ну пиздец, по одному месту все сто пудово пошло. Херовое начало разговора.

— Бля, ну, говори давай, — голос срывается чутка.

— Бык умер, короче.

— Охуенная новость, Влад. С этого и надо всегда начинать. Подробности?

— Да какие подробности. Нашли его быстро, он на хате крысился. Пара ребят с ним. Ну мы подъехали, окружили, все четко. Нас человек двадцать было, со стволами. Я им говорю: выходите, а они сидят, не выходят. Ну я и говорю, что мне Бык нужен, неважно, живой или мертвый, остальные свободны. А потом с пацанами грохот слышу, выстрел.

Внутрь забегаем, Бык дохлый уже, свои его и пристрелили, прикинь? — Влад ржет, и мне, сука, смешно стало. Так рассказывает бодренько, может, ему в стендап податься? Имел бы успех, комик недоделанный.

— Заебись, Влад. Можете возвращаться.

— А с дружками его что делать?

— Благодарочку от Фара и отпускай, слово сдержать надо.

— Понял. На связи тогда.

— Давай.

Марату в двух словах доклад Влада пересказал, этот тоже ржет. А хороший сегодня день…

На базу приехали. В Подмосковье есть у меня тихое место, безлюдное. Парней моих пруд пруди, Маратик всех согнал, молодец.

Захожу в дом. В подвал спускаюсь. Пара номеров тут заселена: в одном Следак, в другом еще кто-то, хуй знает, Марата «кореш». Еще в одном — нежданный сюрприз для Артема Китова. Ну и люкс для Кита. Этот номер особенный, но с Китом я по-божески обошелся. На цепь не стал…

На стуле сидит, руки за спиной наручниками сцеплены. Перед ним — стул для меня.

Напротив присаживаюсь. Кит смотрит. О, сколько отвращения в этом лице. Придурок. Не знает еще, что хуйню всю эту он зря затеял, инфу проверять надо, дебил.

И мне тоже, сам на сказочки Следака повелся.

— Ну привет, дорогой. Хуево выглядишь, — улыбаюсь.

А Кит и впрямь херово выглядит. Рожа бледная, похудел, кажется. Бегать устал от пацанов моих? Или жрачки нормальной не было? Это тебе не ужин в Дубае.

— Пошел ты, Фар.

— Я-то пойду, а ты нет. Тут сгниешь или все же поговорим?

— И давно ты стал с такими, как я, разговаривать? Ха, совсем размяк. Раньше борзый был, а сейчас что?

— Времена, Кит, меняются, методы, вот и я решил, что пора и мне измениться. Ну раз ты не хочешь начинать разговор, я начну. Знаешь, кто там за стенкой сидит?

— Кто? — Любопытно становится?

— Друг твой, Следак.

— Живой еще?

— Живой. Дохуя интересного рассказал. Ну ты и так в курсе, как он мне про Аксенову дичь скормил…

— А ты повелся, как лох, — ржет падла. Терплю.

— Это правда. Как последний лох, но теперь эта ситуация мне уроком будет. На всю жизнь усвоил.

— Благодарить меня должен, если бы не…

— Хлебало свое завали, — перебиваю. — Ты болтать не хотел, а значит, я говорить буду. Как я понимаю, ты всю эту херню из-за Алисы устроил?

И тут Кит как дернется, рассвирепел.

— Не смей ее имя произносить. Не смей! — орет, и рожа еще сильнее краснеет.

— Какие мы нежные стали, Артемка. Как киллеров нанимать, чтоб в невинных девиц стрелять, так мы дерзкие, а тут…

— Это ты виноват. Сука. Ты виноват…

— И в чем же я виноват?

— В том, что сестра моя жизни лишилась. Из-за тебя, падла. Ей двадцать три всего было…

— Как мне известно, она сама себя всего лишила, а в больнице откачать не успели. Я тут причем? — говорю спокойно, даже не провоцирую. Но Кита прет. Бешенство им овладело. За живое задел.

— Притом, что это ты ее довел. Ты же больной, извращенец. Девок мучаешь, а они потом…

— Я никогда не делал ничего такого, на что бы девушка не согласна была. Кем были все девки, что со мной по банкетам ходили? — Кит смотрит и молчит, лишь челюсть сильнее сжимает. Правда ему не нравится. — Я тебе скажу, Кит, — шлюхи. Все они так или иначе были шлюхами. И твоя сестра тоже. Я ее хорошо помню. А еще я помню, сколько ей бабла отвалил за две недели работы. Куда мы летали? А, в Европу, вспомнил. И когда мы с Алисой прощались, она была очень довольна.

Кит снова дергается. Думаю, стульчик под ним недолго продержится. Здоровый он, а стул деревянный. Хиленький.

— Заткнись, Фар. Заткнись! — орет на весь дом.

— Почему заткнись-то? Это, блять, правда. Какого хуя ты сестре позволил шлюхой стать?

— Не позволял. Я не знал…

— Так это мои проблемы, Кит? Мои? Я против воли баб никогда не действовал. И ты меня давно знаешь, я не из тех, кто бьет, режет или другой какой хуйней страдает. Трахались мы с ней, вот и все. И заплатил я ей куда больше, чем остальным, потому что ей деньги были нужны, на адвоката для брата. Не знаешь, для какого?

— Для меня… — Голову вниз опустил Кит, больше не рыпается. Притих.

— Это ты, долбоеб, чуваку башку разбил в драке, а сестра тебя от отсидки спасти хотела. Только я об этом недавно узнал, ты же мне не мог рассказать, в спину решил ударить.

Кит тяжело дышит. Эмоции в себе сдерживает.

— Она мне позвонила. В трубку что-то несла, под чем-то была, а может, просто пьяная. Повторяла раз за разом, чтобы я простил ее, что это он во всем виноват. Он… Это ты, Фар!

— Какой же ты тупой, Кит. Какой тупой! — теперь уже я ору. Выбесил, сука. — Алиса адвоката наняла, чтобы тебя вытащить. Но дело твое лажей было. По камере видно, что тот чувак сам на тебя брыкнул. Ты ответил. Началась драка, и вот результат. Он быстренько оклемался, башку зашили и дальше бегает. А тебя развели и сестру твою тоже на бабки. А знаешь кто?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кто?

— Твой друг Следак и адвокатик один поганенький. А Алиса выход найти не смогла и… — замолкаю. Делаю глубокий вдох. — Не моя это вина, Кит. Девчонку жалко, но я не при чем.

— Сука… как же так? — Кит злится. Одуплил наконец, какой замес замутил, не разобравшись до конца в деле. Мне его даже жаль стало. И это хорошо, что все закончилось без последствий.

А если бы киллер попал?

Нет, я не могу простить такое. Не могу, даже если она просила.

— Ты Райку зачем шлепнуть хотел?

— Она для тебя что-то значит, да? — снова смотрит в глаза.

— Я вопрос задал.

— Больно тебе хотел сделать.

— Хм, прикинь, Кит, она час назад меня просила тебя не убивать. Ты ее вот так просто, чужими руками хотел пристрелить. А она за твою жизнь парится.

Кит молчит. В пол шары свои направил и молчит. Головой изредка дергает. И я молчу. Даю ему шанс самому все рассказать, чтобы была у меня причина жизнь ему сохранить.

И пацан не подвел. Молодой, глупый, но не совсем конченый, как оказалось.

— Я к Рае домой пацанов отправил….

— Молодец, Артем. Значит, я все-таки сдержу перед Райкой слово и не оторву тебе сегодня башку. Но это только сегодня.

Взяли мы твоих пацанов. Всех сюда везут уже. Неужели ты думал, что я ее без охраны оставлю? Кит, ну твою ж мать, ты столько времени на меня работал и на таких мелочах прокалываешься. Сука, даже обидно. Ладно, бывай…

Разворачиваюсь и хотел уйти, но Кит заговорил…

— Извинись перед Раей. Скажи, что я дебил просто.

— Хорошо. Ну за такое бонус тебе тогда, я сегодня дохуя добрый.

— Какой?

— Марат тебя сейчас отстегнет и выпустит. Ты только в руках себя держи, не рыпайся, чтобы нам не пришлось тебя в лесу закапывать, дохуя копать надо будет.

— Не буду…

— В соседних комнатах, за стеночками, подарки тебя ждут. В одной Следак сидит, в другой — адвокат тот. Можешь перетереть с ними.

— Фар, прости, брат… — Не даю сказать.

— Ты прав, Артем, я изменился. Но тебя простить не могу. Решай свои проблемы, обиды выплескивай и давай в Петропавловск. На третью базу. Проявишь себя хорошо, будешь жить.

— Спасибо.

— Это тоже я Райке передам. Меня можешь не благодарить, тяжелые у тебя времена начались. Работы будет много…

Марату отмашку даю. Беру водилу и сваливаю отсюда. Тут больше нечего делать. Марат дальше сам разберется, а мне срочно в рай надо.

Дорогие мои!

Ну что, завтра нас ждет последняя глава. В этот раз без эпилога. Думаю, он не нужен. Пора нам заканчивать историю Раи и Фара, а героям двигаться дальше.

В романе «Карим. История длиною в жизнь» будут всплывать между делом какие-то подробности о семейной жизни Раи и Фара.

Последняя глава

— Твою ж мать, Райка, сколько у тебя шмоток? — воскликнул Фар, когда в дом зашел.

Последние два дня я собирала вещи, чтобы переехать к нему, уж очень он настаивал. Ко всему и маму подговорил, Ромку расположил. Ну Ромку больше подкупом взял, а вот мама…

Что он ей такого наобещал, что она дочку свою в руки тирана впихнула? Еще и так спешно.

Ну а если серьезно, маме Фархад очень понравился. Уму непостижимо, почему. Думаю, своими поступками благородными.

Фар Ромке сиделку нашел на время, пока тот не окрепнет. Водителя выделил, чтобы брата в больницу возил.

Подарками Ромку завалил. Телефон ему подарил, крутые наушники, ну брат и влюбился в него, с ним все понятно.

Маме пообещал с работой помочь. Хотя он ей, конечно, сначала не это предлагал, но мама халяву не любит. Так и сказала, что работать будет, ни у кого на шее сидеть не собирается, а что касается меня, то я сама решу.

А я и решу. В сентябре на учебу пойду, на следующий курс. И я бы не прочь работать, мне нравилось в ресторане, но Фархад пока непреклонен. Ничего, я смогу его уговорить.

— И что ты стоишь? Помогай разбирать.

— Ну уж нет. Веру попроси, она разберет, — снова пытается спихнуть дела на домработницу, ничего делать не хочет. Что ж ленивый такой?

— Я сама свои вещи могу разобрать.

— Каина можно уже в дом запустить?

— Нет. Я его боюсь.

Фархад ближе подходит. За талию меня схватил и к себе притянул. Легкий поцелуй, как приветствие.

— Ему там грустно, он плачет. Домой хочет, — пытается расположить, но я не соглашаюсь.

— Он меня съест!

— Да добрее псины на свете нет! Он даже лает тихо, не как нормальная собака.

— Давай я буду привыкать ко всему постепенно. Я еще к дому не привыкла.

— А с домом не так что?

— Он какой-то темный, хмурый. Тут все темное: мебель, стены. Мне здесь не радостно.

— А хочешь радостно? — удивляется Фар.

— Хочу радостно, — говорю, как ребенок.

— Давай новый дом купим? — Ну Фар как обычно, для него масштаб важен.

— Можно тут ремонт сделать.

— Тормозни, женщина, — усмехается, и улыбка расплывается по его милому лицу. — Ты два дня как манатки перетащила, а уже дом мой крушить вздумала?

— Я могу и обратно, к маме…

— Ну все, ты договорилась. Идем…

За руку меня тянет и на второй этаж тащит. А я хохочу.

— Ну стой, стой. У меня есть для тебя сюрприз.

— Какой?

— Интересный. Только ты его пойми, как надо. Я не издеваюсь и ничего такого… Я поиграть хочу, — ехидно улыбаюсь.

Вижу в глазах Фара любопытство. Интерес разыгрался?

— Ну, давай. Удивляй…

— Иди в душ. Только не тут, тут я буду. В другой.

— Ну заебись. Сначала весь дом шмотками заполонила, теперь меня моей ванной лишила, что будет дальше?

— А дальше я заберу твою душу.

— Ты точно рай? Фразочка будто от демона.

— Иди уже…

— Да иду я, иду.

Фар в соседнюю спальню пошел, а я в ванной закрылась. Быстренько душ приняла, волосы в высокий хвост, красивый комплект белья и маленький атрибут, который Фархад не ожидает увидеть.

— Ты скоро? — орет из комнаты. Нетерпеливый какой.

— Иду.

Выхожу из ванной и медленно к нему приближаюсь. Вижу, как его зрачки сузились, когда я подошла вплотную.

— Ты где его взяла?

— Припрятала для особого случая. Такой ты хотел меня видеть?

— Я не… уже нет.

— Но пусть он останется? Он мне нравится. — Тяну за поводок, что от ошейника идет, и в руку Фархада вкладываю. — Ты так смотришь…

— Как?

— Тебе это нравится, ведь так?

Не отвечает, лишь рот слегка приоткрыл и дышит громко. Легонько дергает за поводок, и я совсем близко к нему прижимаюсь.

— А тебе?

— Пока не знаю, но очень хочу узнать.

— Райка, мне пиздец. Ты меня просто с ума свела.

— Правда?

— Правда. И мне это нравится. — Еще один рывок, и наши губы соприкасаются. Фар срывается. В объятия меня заточает и целует стремительно, жадно, мокро.

Задыхается от своего желания, и я вместе с ним. Утопаю в страсти, эмоциях, и нам не выбраться из этой ловушки. Мы по уши погрязли друг в друге…

***

— Каин, ко мне! — кричу собаке, и она со всех ног несется на меня. Отклоняюсь.

— Место! — Фар грубит псу. Каин тут же поджимает хвост и убегает в противоположную сторону.

— Ну зачем ты так? Мы же играем. — Хмурюсь, но позволяю мужчине меня приобнять.

— Он тебя с ног собьет, здоровый стал. На пузо упасть хочешь? — злится. Его забота мне уже поперек горло. Параноиком стал, и все только усугубляется с каждым месяцем.

— Это не пузо, а животик. — Провожу ладонями по своему животу.

— Был животик, а сейчас пузо.

— А я тогда кто? Пузатая?

— Ты мой рай… — Его любимая фраза.

— Я скучала. — Кладу руки на его плечи. — Почему ты так долго?

— Дел дохера. Там маман твоя подъезжает, ужинать будем.

— У вас заговор, да? Опять? — Щурю глаза и смотрю пристально. Фархад и мама объединились и играют против меня.

— Да. Мы снова весь вечер будем уговаривать тебя выйти за меня замуж.

— Я же сказала: после защиты.

— А потом ты родишь, и все снова отложится. Райка, ну серьезно?

— Ты не можешь подождать еще один месяц?

— Да я и одного часа больше ждать не могу. Ну чего вредничаешь?

— После защиты диплома…

— Я хочу на него посмотреть. — По животу гладит. Он у меня слегка округлился, хоть срок маленький.

— А вдруг это она?

— Похуй кто. Хочу посмотреть… — не терпится ему совсем.

— Еще полгодика, и увидишь.

— Долго.

— У тебя все долго, — огрызаюсь, снова. Люблю так делать. Люблю его дразнить своими словами и выходками. Самое смешное наблюдать, как он пытается сдерживаться.

— Не все. — Сексуально бровью играет. — Пошли в дом?

— Ты совсем? Мама сейчас приедет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да я пацанам маякну, чтобы кругами ее покатали. — Он что, серьезно?

— Во дурак… — не могу смех сдержать.

— Ну, еще какой. Как тебя встретил, хуйню творю.

— Влюбился просто, — говорю открыто, в лицо ему, больше я не смущаюсь.

— Бесспорно.

— И я в тебя…

— Все, пошли в дом, сейчас я по быстренькому тебя полюблю. — За руку тянет…

— Стой. Дурачок…

Конец

(читайте ниже)

Спасибо, друзья, что были со мной до конца этой истории. Я надеюсь, вы не забыли поставить «нравиться» и порадовать автора.

Некоторые подробности жизни героев будут всплывать в моем романе

«Карим. История длиною в жизнь». Добавляйте в библиотеку и проживите со мной еще одну остросюжетную историю.

Спасибо вам за внимание и ваши комментарии.

Вы самые лучшие!

Есть у меня в голове малюсенькая идея уйти на второй том. Буду ориентироваться на ваши комметарии и лайки.

Как думаете надо?

Конец