Девочка Бешеного aka Девочки заставили лизать

Глава 1.

- Не очкуй, всё пучком будет!

Сильный толчок в плечо и я просто чудом удерживаю сумочку, которая чуть на пол не летит.

- Эмир, какого чёрта?!

Подруга тут же вмешивается и толкает этого огромного бугая в плечо.

- Сорян, не рассчитал, - глубоко вдыхаю. Пытаюсь вспомнить, что именно я здесь забыла. В этой огромной очереди с кучей людей сомнительного производства.

- Не психуй, - Карина шепчет мне на ухо, наверное, думает, что успокаивает. Но совершенно нет.

Я начинаю нервничать ещё сильнее.

А ещё... ещё в этой очереди в бойцовский клуб я узнаю про себя новые факты. Например, до сегодня я и не подозревала, что у меня, кажется, клаустрофобия.

Наверное, вам интересно, что я делаю в очереди в бойцовский клуб?

А всё из-за того, что моя лучшая подруга начинает свою карьеру журналистом.

Ей заказали статью про крутой бойцовский клуб. И мы пытаемся в него внедриться под видом обычных посетителей.

Как Карине удалось меня уговорить на подобную авантюру? Всё просто.

Она пообещала быть моделью на моём экзамене по причёскам.

А бугай Эмир - это друг Карины, который обещал провести нас без очереди в клуб. Но толчки локтями по печени мне подсказывают, что нас где-то обманули. Что-то пошло не по плану.

И вот когда я уже почти прихожу к выводу, что не так сильно, мне нужна модель. И, наверное, я могла бы отсюда уйти, как меня резко хватают за руку и тянут в сторону.

Я лишь взвизгнуть успеваю, перед тем как оказываюсь в тесном помещении нос к носу с Эмиром.

- А ты горячая куколка, да?

Произносит с издёвкой этот здоровяк. А я лишь ресницами хлопаю и переживаю самый настоящий стресс.

- Хватит её пугать!

Голос подруги успокаивает. После Эмир получает громкий подзатыльник. А я зажмуриваюсь от того, как сильно оглушает громкая музыка.

Сама того не понимая, я оказываюсь в клубе. Буквально за считаные секунды.

- Вам прямо и направо! Смотри аккуратно, если словят - я тебя не знаю. И в клетки не...

Эмир кричит что-то нам в спины. Но Карина толкает меня вперёд, музыка бьёт по ушам. Слова Эмира я слышу плохо.

Что он говорил про клетки? Нужно зайти в клетки? Господи, что это за клуб такой?! Что за клетки?! Для чего?!

- Самое главное - найти хозяина, - Карина кричит мне на ухо, её глаза вспыхивают новым азартом, - его зовут Рамиль Суворов. Говорят, что красавчик.

- Ты сюда пришла за информацией для статьи или...

- Никто не мешает сблизиться с хозяином клуба, чтобы получить ещё больше информации. Если он такой, как рассказывают, я даже грудью на амбразуру готова броситься ради результата.

- Стесняюсь спросить, на какой результат ты надеешься. И что этот громила про клетки говорил?!

Ответ от подруги я не получаю. Потому что в следующую секунду раздаётся громкий голос из динамиков.

- Вы готовы? Осталось всего пять минут до боя.

И вот здесь начинается самый настоящий кошмар. Толпа людей срывается громким воем.

Кто-то бьёт себя по груди. Кто-то просто орёт. Другие начинают рвать на себе футболки.

В этом всём кипише я цепляюсь платьем за что-то. Не могу пройти дальше.

- Сегодня в поединке сойдутся Молот и Хан. Это будет шикарное зрелище! Занимайте свои места у арены!

Я дёргаю платье. В полнейшей панике пытаюсь отцепить его от края стула, за который зацепилась.

Толпа людей начинает идти вперёд. Подхватывает меня за собой. Я теряю из виду Карину.

Страх охватывает с головой. Я только ноги успеваю переставлять. А дальше... Честное слово, всё как в тумане.

Я сама не понимаю, как оказываюсь в клетке. Железные прутья. Кто-то громко орёт и ударяет по клетке.

- Давай, ёбни их всех!

Орёт какой-то мужчина, а после с громким грохотом закрывает клетку.

Что? Что он сказал? Что я должна сделать?

Что говорил тот здоровяк? Заходить в клетку или не заходить? Боже!

Я бросаюсь к дверце, которую только что захлопнули. Сжимаю пальцами стальные прутья. Толкаю дверцу вперёд, но она не поддаётся.

В полнейшей панике дёргаю её на себя.

- Ну давай, давай!

А после... После я замираю. Как будто в транс какой-то впадаю.

Мой взгляд цепляется за мужчину. Он стоит на верхнем ярусе.

Большой. Огромный. Без футболки. У меня почему-то моментально краснеют щёки.

Я скольжу взглядом по его торсу. Он как будто из камня выкован. Не то, чтобы я раньше парней без футболок не видела. Я видела. Просто... у них не было таких мышц. Ярко прорисованного пресса. А ещё... ещё он смотрит. По коже моментально холодок проносится.

Когда я с ним взглядом встречаюсь, то понимаю, что... Он на меня смотрит! Взглядом своим прожигает. У него глаза... они тёмные. Пугающие.

Он стоит далеко, но я как будто физически на себе его прикосновения ощущаю. Как он прикасается. Как пальцами шею сжимает. Как...

Мне за секунду страшно становится. Я назад отшатываюсь. Нога чуть в сторону уходит, в лодыжке больно щёлкает. Я пытаюсь равновесие сохранить и случайно рукой какой-то рычаг задеваю.

И вот здесь происходит полнейший капец! Эта железная клетка начинает двигаться!

- Нет, нет, нет!!!

С ужасом на все эти рычаги смотрю. Их много! Больше трёх! Какие-то кнопки! Господи, что это такое?! На что нажимать?!

- Мне только что сообщили важную новость. У нас будет замена. Сегодня легендарный вечер, потому что вместо Молота на арену выйдет Бешеный!

Они там все из зоопарка сбежали с этими кличками?!

Я не знаю кто такой Молот, а кто Бешеный, но людям Бешеный нравится больше. Потому что визг и ор стоит такой, что я ладонями уши закрываю.

- А вот и первая фанатка, которая хочет стать призом для победителя!

И в эту секунду на меня направляют прожектор! Все люди тут же переводят взгляд на меня. А я с ужасом осознаю, что ведущий всё это про меня сказал!

Кто фанатка? Я?! Я никакая не фанатка!

Я начинаю в панике биться в этой клетке. Тянуть за все рычаги. Но всё становится только хуже. Клетка резко дёргается вперёд. А вой снизу становится ещё громче.

- Какая настойчивая фанатка. У нас таких давно не было.

Господи, да что он несёт?!

В эту секунду ещё три клетки с разных сторон начинают двигаться к арене. Девушки в них явно понимают, что происходит. Потому что они танцуют откровенные танцы. Облизывают железные прутья. Боже, какой кошмар!

Перевожу полный ужаса взгляд на арену и замираю. Потому что там стоит тот самый мужчина. Который на меня смотрел. Тот, без футболки. А он и сейчас смотрит. Взглядом своим чёрным прожигает. Я отшатываюсь в полнейшем шоке.

А он что-то ведущему говорит и на мою клетку кивает.

- Бойцы уже выбрали своих фанаток. Осталось только победить.

Нет. Он же не меня выбрал? Правда?

Но в этот момент мужчина как будто слышит мой немой вопрос. Взглядом в меня впивается, а после скалится так, что у меня внутри всё льдом покрывается. Он выбрал меня. Мамочки, что же мне делать?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

**********************

=========»»»» ЛИСТАЕМ ДАЛЬШЕ, ТАМ ЕЩЕ ОДНА ГЛАВА.

***********************

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Глава 1.1 Рамиль.

Стою на втором этаже, опираясь на перила, и наблюдаю за ареной.

Внизу всё как обычно: куча людей, к бару не протолкнуться, арена окружена зрителями, крики толпы. Люди ждут бой.

А бою, походу пизда.

— Молот в СИЗО, — последний удар по моим нервам, — его задержали по дороге в клуб. Превышение скорости и вождение в нетрезвом виде, — продолжает Мот, в голосе нескрываемая ярость. — Но ты же знаешь, Молот уже давно не пьёт. Они просто так на него наехали.

Я смотрю на арену. Внутри всё горит. Кулак сам по себе взлетает и с грохотом врезается в стену. Боль разливается по пальцам, но она хотя бы немного сбивает внутреннюю ярость.

— Слушай, какая-то херь, — продолжает Мот. — Может, пора решить вопрос с этим ментом? Он уже берега попутал. Рам, серьёзно, сколько можно на тормоза спускать?

Я злобно скалюсь. Понимаю, что Мот прав. Этот мент давно в списке смертников. Но развязать себе руки сейчас — значит подписать себе приговор.

— Думаешь, если бы я мог, я бы с ним не разобрался? — рявкаю я, даже не пытаясь скрыть ярость. — Его отец — прокурор. У нас поставка оружия завязана на нём. Впереди крупная партия. Пока дело не закончится, я закон не нарушаю. Это было условием. А если я выпущу обойму в его сынка — всё полетит к херам.

— Но я то ни с кем договор не заключал, — Мот скалится, — могу случайно его тачкой снести.

— Если заебёт окончательно воспользуюсь твоим щедрым предложением.

— Тебе и скидка будет, как лучшему другу.

Мот по плечу меня бьёт, а я всё вниз смотрю. Нужно что-то с боем решать. Люди собрались, ждут зрелище.

Скольжу взглядом по толпе и что-то привлекает моё внимание. Сначала огромный белый бант в глаза бросается вплетённый в длиннющие волосы. После — белое платье с рюшами. Прищурившись, дальше за ней наблюдаю.

Охрана там вообще работать перестала. Откуда это недоразумение в моём клубе взялось? Она же явно не сюда шла. Случайно забрела.

— А эта здесь что забыла? — Мот присвистывает и кивает в сторону недоразумения.

Снова перевожу взгляд на девчонку. Усмехаюсь. Это даже забавно. Её толпа вперёд несёт, и девчонка в клетку попадает.

— Ты её знаешь? — на Мота оглядываюсь.

— Ага, — друг хмыкает и усмехается. — Твой мент слюной исходит при виде неё. Она для него неприкосновенна. Не даёт ему, а он бегает за ней как собачонка. На девку эту молится.

Вот здесь она становится для меня ещё интересней. Пристальней её разглядываю.

— Говоришь, мент слюни на неё пускает? — скалюсь.

Подзываю к себе Галиба:

— Передай ведущему, что я на ринг выйду.

Мот ухмыляется ещё шире, понимая, куда я клоню.

— Ты что задумал?

Я скалюсь, не отрывая взгляда от девчонки. Скидываю с себя футболку. И она как будто по щелчку пальцев на меня свои глаза кукольные поднимает. Голубые, сука. Девка красивая. Внутри от адреналина всё вспыхивает.

— Я не могу сейчас зарядить менту в морду. Прокурор закроет нам все пути, если это случится. Но вот забрать его девчонку... Это другое дело.

— Ты думаешь он просто так это тебе это спустит?

Мот начинает громко ржать.. А я прикидываю, какая будет у щенка рожа, когда он узнает, с кем его девка провела ночь.

— На входе в клуб прописаны правила. Она сама в клетку зашла. Значит — я заберу её на ночь.

— Смотри, чтобы тебе там рожу на ринге не начистили.

— Не злись, устроим ещё бой, ты обязательно выиграешь в следующий раз, - подъебываю друга. Прошлый спарринг длился три часа. Такого соперника, как Мот, ещё поискать нужно.

Спускаюсь на ринг. Взглядом девчонку прожигаю. Жду момент, когда она посмотрит. Знаю, что посмотрит. И она как по приказу своими голубыми глазищами в меня впивается. Огромными. Полными страха.

Скалюсь довольно. Уже представляю её на коленях. Я выиграю. Даже не сомневайся, милаха. А после сделаю с тобой всё, что захочу.

***

Мои хорошие, буду рада вашей поддержке. Не забудьте добавить книгу в библиотеку, чтобы не пропустить обновления.

Как думаете Бешеный выиграет бой?) Давайте проголосуем ставьте в комментариях “+” если да, и “-” если проиграет.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2.

Мои пальцы скользят по холодному металлу, и от напряжения я даже не чувствую, что они дрожат.

Паника нарастает, и каждый новый крик толпы заставляет меня вздрагивать.

В висках пульсирует. Сердце где-то в пятках колотится как ненормальное. А до меня всё как в замедленной съёмке доходит.

Он выбрал меня. Меня! И что дальше? Вот чисто гипотетически его не размажут по рингу, тогда что?!

Ну не заберёт же он меня на самом деле, да? Мы не в том веке живём, когда можно было вот так, по-варварски людей без их желания...

- Бешеный, я хочу тебя!

Девушка из клетки слева орёт каким-то нечеловеческим голосом. Сжимает ладони на железных прутьях и начинает скользить ими вверх и вниз. Ещё и языком прутья облизывать. Мерзость какая.

Хотя... Вот она хочет, я не против. Пусть её берут. Она вот и шоу-программу устроит. А меня можно отпустить? Я так не умею, и с прутьями заигрывать тоже не моё.

Громкий звук гонга. Бой начинается. Вот здесь совсем страшно становится. А кому вопросы задать можно? Если вот этого Бешеного побьют... То меня же отпустят, да? Или что?!

От паники только сильнее пальцами прутья сжимаю. Я вижу, как Бешеный выходит на ринг. Его шаги уверенные, как у зверя, готового к нападению. Против него другой боец, кажется, Жан или Хан, чёрт его знает. Здоровенный громила, мускулистый, с холодным выражением лица.

Мне бы радоваться, что он больше Бешеного. Его масса точно превышает массу того, кто меня выбрал. Вот только... слишком уверенно выглядит Бешеный.

Как то зло усмехается. Толпа ревёт, и каждый их рык в меня больше страха вселяет.

Первая схватка начинается молниеносно. Хан или Жан бросается вперёд, его кулаки рассекают воздух, но Бешеный уворачивается, словно предвидя каждый его удар.

Он двигается так быстро, что я едва успеваю следить за ним. Толпа начинает заводиться ещё сильнее, все кричат, свистят, хлопают, но у меня внутри всё сжимается от ужаса.

Каждый удар звучит глухо, как удары молота по металлу. Взмах, ещё один, а потом хруст — рука противника отлетает назад под углом, явно сломанная. В воздухе пахнет потом, злостью и чем-то ещё. Страшным. Проникающим до самих внутренностей.

Я отшатываюсь назад от ужаса. Ладонью рот закрываю. Это что за бои такие? Отсюда прямиком на кладбище увозят?!

Но всё происходящее только меня возмущает. Люди же взвывают от экстаза. Просят ещё. Ненормальные.

Бешеный продолжает: его кулаки беспощадны. Он бьёт, лупит, пока его противник не падает на колени.

Толпа взрывается криками, но я их не слышу. Я смотрю на это с открытым ртом, чувствуя, как внутри образуется ледяной ком. Я не могу отвести взгляд. Я не могу пошевелиться. Всё, что я могу, — это смотреть, как этот человек уничтожает своего противника с такой силой, что мне становится физически больно.

И вот он, последний удар. Хан падает на пол, его тело безвольно катится по арене. Толпа ревёт от восторга, а я чувствую, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Нет. Вставай! Господи! Не смей!

Я начинаю бегать по чёртовой клетке. Снова тяну за рычаги. Но ничего не происходит. Долбанная клетка не сдвигается с места.

У меня самая настоящая паника. Но в следующую секунду я на месте замираю. Как по щелчку пальцев. Потому что...

Бешеный медленно поднимает голову и смотрит на меня. На меня. Его глаза полыхают адским коктейлем. Адреналин вперемежку с чем-то тёмным и пугающим.

— Хочу её! — Его голос из оцепенения выводит. Весь кошмар происходящего на меня одной волной накатывает.

Под дых бьёт. Я на колени не падаю только из-за того, что мёртвой хваткой в прутья вцепилась.

Бешеный весь в поту и крови. Картина просто ужаснейшая.

Он медленно спускается с ринга. Толпа ревёт так, что у меня закладывает уши. Каждый его шаг в висках отбивается.

— Спускай! — Приказ кому-то отдаёт.

Я судорожно пытаюсь дышать, но воздух кажется слишком густым, не попадает внутрь.

Лёгкие разрывает от нехватки кислорода. Как будто кто-то их кислотой облил.

Толпа воет, аплодирует, свистит. Мне кажется, что это не люди, а стая зверей, жаждущих крови и зрелищ.

— Нет, нет, нет! — Я снова бросаюсь к рычагам. Но не успеваю даже ни к чему прикоснуться, потому что клетка вдруг сама двигаться начинает. Вниз спускаться.

Бешеный приближается ко мне, его тёмные глаза сверкают.

А я вся от страха леденею.

Он - опасный. С ним нельзя связываться. Я всегда от таких, как он подальше держалась.

Я расскажу ему, что случайно здесь оказалась и он меня отпустит, правда? Здесь любая из толпы готова с ним пойти. Он может выбрать любую, я ему не нужна.

Сама себя в этом убедить пытаюсь.

Бешеный приближается всё ближе и ближе. Толпа ревёт. Люди вокруг буквально сходят с ума от восторга, но для меня это не шоу. Это моя реальность.

Бешеный останавливается прямо перед клеткой. Его рука медленно тянется к прутьям. На мгновение мне кажется, что он собирается разорвать их голыми руками. На его лице злорадная улыбка. Дверца открывается, а я в угол клетки забиваюсь.

— Ты моя, — рычит, а я зажмуриваюсь. Может, он пропадёт, а? Ну пожалуйста!

— Подождите! — Не выдерживаю и, взвизгнув, глаза, распахиваю. — Это какое-то недоразумение! — мой голос дрожит, но я всё ещё надеюсь на чудо. — Я... я случайно оказалась здесь, понимаете? Просто не туда свернула. Я даже клетку эту не видела, я...

Он молчит, смотрит только. А у меня коленки дрожать сильнее начинают. Он слушает, это же хорошо, да?

— Вы... Вы отлично дрались! Правда, невероятно. Вы победили, вы лучший в своём деле, это было... впечатляюще, да! Я видела, как вы двигались, просто невероятно! Если вы работаете личным тренером, то я бы с удовольствием к вам записалась! Но... эээ... я правда оказалась здесь случайно. Я готова уступить своё место кому угодно. Вот она... Она хочет...

Я с надеждой смотрю на девушку, которая орёт позади мужчины. Она правда готова. И, кажется, на всё.

— А мне пора. Пора домой, правда. Бой был шикарным и я...

Его глаза темнеют, и на лице появляется звериный оскал. А вот это уже не очень хорошо, да? Может ему Хан всё-таки попал куда-то? Он слышит плохо или информация не воспринимает? Может ему громче нужно всё это повторить?

Бешеный продолжает меня взглядом прожигать. В горле першить начинает. И я всё отказываюсь воспринимать реальность.

— Вы ведь понимаете, да? Я уступаю своё место... Вот этой девушке. Она действительно хочет. А я...

— Закончила? — Он резко вперёд подаётся. Оказывается, настолько близко, что у меня, кажется, сердечный приступ случается.

Его дыхание кожи касается и заставляет её всполохнуть.

Его голос низкий, угрожающий. От страха я теряю дар речи, замолкаю и лишь киваю. Ну вряд ли он хочет услышать всё это ещё раз. Хотя... я бы повторила. К его адекватности у меня вопросики имеются.

И прежде чем я успеваю понять, что происходит, Бешеный резко тянет меня на себя. Руку пронзает дикая боль. Я лишь взвизгнуть успеваю, как он меня на своё плечо закидывает.

— Эй! Нет! — Я начинаю брыкаться, вырываться, но этот псих лишь на плече меня подкидывает, чтобы я снова визжать от страха начала, что сейчас упаду.

— Пустите меня, слышите?! Немедленно! Вы права не имеет! Я буду кричать.

При этом царапаюсь и пытаюсь укусить его за плечо.

Но в следующую секунду мои глаза округляются. Потому что ягодица начинает огнём гореть. Он только что меня отшлёпал!

— Орать будешь, мне такое по кайфу. Особенно когда буду тебя натягивать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Мои хорошие, сегодня действует скидочка на мою историю)

"Хочу тобой обладать"

Она даже подумать не могла, что несколько жестов в незнакомом ей клубе смогут привести к таким последствиям. Она оказалась в закрытой спальне с опасным бандитом, который не собирается ее отпускать, пока она не проведет с ним ночь.

- Ты моя на эту ночь, - огромные ладони сжимают мою талию.

- Нет! Вы неправильно поняли...

- В этой комнате ты подчиняешься моим правилам, - жуткий незнакомец обрывает меня и толкает к кровати.

- А если не стану? - пытаюсь скрыть дрожь в голосе.

- Любое неповиновение влечёт наказание. Мне оно понравится. Тебе нет, - ухмыляется и подходит ближе

Этой ночью я совершила ошибку. Пришла в закрытый клуб и оказалась в спальне с мужчиной, который принял меня за другую девушку. И самое ужасное, что я даже не догадывалась о правилах этого клуба....

HivY-E3Z

C6Y9EpWm

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Глава 2.1

Шок. Паника. Полнейшее непринятие ситуации.

Такой дичайший ужас я впервые испытываю. До сих пор принять не могу, что это всё со мной в этот момент происходит.

Со мной что-то подобные впервые происходит. Я ещё никогда... Я с такими мужчинами не встречалась. А в ситуации подобные и подавно не попадала.

Я взглядом по залу пробегаюсь, пока меня ещё не унесли не пойми куда.

Я надеюсь подругу найти. Чтобы она мне... Чтобы... что?

С этим громилой она точно не справится. Может, моей маме позвонить... Но и это вряд ли мне поможет.

Мама здесь ничего не решит. А в худшем случае... Её тоже за трофей примут?

Я уже и не надеюсь на помощь, как тут подругу выцепляю взглядом в толпе.

Она бледная как стена. Напуганная. Но при этом сжимает в пальцах телефон.

Она мне жестами показывает, что дальше делать собирается. И я активно головой кивать начинаю.

Да, пускай звонит. Иначе... Иначе же меня здесь... Этот здоровяк. Убийца. Он того громилу на ринге почти убил. Так что я не сомневаюсь, что он может и до конца своё дело довести.

Карина тут же по экрану пальцами бить начинает.

Дальше всё хуже становится.

Гул толпы затихает, потому что мы в тёмном коридоре оказываемся.

Лестница. Снова коридор. И опять лестница. Поворот налево, после направо. Я пытаюсь запомнить. Чтобы после сбежать. Надеюсь, что у меня это выйдет.

Господи, ну, пожалуйста. Я же не грешила, тогда за что мне всё это?

Бешеный останавливается. Щелчок. После меня в помещение заносят. Грохот двери.

И вот здесь моё бедное сердце окончательно ловит приступ.

Мир снова переворачивается. Меня на ноги ставят.

Я моментально пытаюсь отскочить назад. Голова кружится. Ноги не слушаются.

Я за что-то цепляюсь. Не удерживаю равновесие и на диван падаю.

- Смотрю понятливая, сразу к делу.

Бешеный довольно скалится. На меня надвигается.

На ноги вскакиваю. Диван слишком мягкий, меня шатать из стороны в сторону начинает. Я только чудом на своих двоих удерживаюсь.

А я... Я на другой конец дивана отползаю.

Мне нужно тянуть время. Потому что, если Карина сможет дозвониться. И если мне повезёт и Зорин сможет приехать. То на это всё нужно время.

— Подождите, давайте поговорим, прошу вас... Вы всё не так...

— Поговорим, - усмехается, а я немножко выдыхаю, потому что верю, что у меня надежда появилась.

— Хорошо, я...

— За каждое слово будешь шмотку с себя стягивать.

Вот здесь я в полнейшем шоке застываю.

На меня как будто ведро с ледяной водой выливают.

— Что? — выдавливаю, а ноги подкашиваться начинают.

— Слышала, — Бешеный усмехается, его глаза сверкают опасным блеском. Да он просто издевается, ещё и произведённым эффектом наслаждается. — За каждое слово будешь тряпьё стягивать. Хочешь поговорить? Вперёд.

— Но на мне же только платье...

Охаю. Как будто это сейчас всё исправит.

— На это и расчёт.

Он громко смеётся, а я сглатываю. Сердце уже в горле колотится. Мне страшно до чёртиков.

Но с другой стороны... не станет же он силой, правда? Просто попугает меня и...

Я сглатываю, пытаясь подобрать правильные слова. Я же понятия не имею, как с отбитыми разговаривать. Может, я сейчас, что не так скажу, а он озвереет?

Внутри уже сирена визжит. Об опасности предупреждает.

— Вы не поняли. Я не приз, это глупая ошибка. Всё случайно... Я могу уйти, и никто об этом не узнает. Всё это останется между нами, я обещаю. Я умею секреты хранить. Я даже могу сказать, что всё было, хотите? Я умею быть убедительной.

Он застывает на секунду. Как будто слова мои переваривает. Может и правда до него дойдёт? В зале любая с ним пойти хотела. Зачем ему та, которая не...

А дальше всё происходит настолько быстро, что я даже не успеваю осознать. Он в одном шаге возле меня оказывается. Его взгляд пугает. Холодит. В ужас вгоняет.

Горячее дыхание на моей коже оставляет ожоги.

Я не успеваю убежать. Я даже рыпнуться в сторону не успеваю.

— Слов до хуя было, значит, платье на хер идёт.

Дёргает платье. Я визжу громко. Слышу треск ткани. Обнажённую кожу обжигает прохладный воздух.

Его пальцы сжимаются на моей руке. Дёргает так, что я в его торс спечатываюсь.

Бешеный яростно дышит. Наши губы почти соприкасаются.

— Я. Тебя. Выиграл.

Каждое слово зло чеканит, а я дышать боюсь...

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.

Внутри всё в сосульки от холода превращается.

Нужно что-то делать. Божечки, нельзя просто так стоять. Я уже без платья! А помощью ещё и не пахнет! Я же не могу ему дать себя... Нет-нет.

- В лотерее тоже оплошности бывают, - выдаю хрипло.

- Чего?

Бешеный прищуривается. Ага, хорошо, много говорить. Галочку себе ставлю. И побольше его раздражать. Он, наверное, привык к сговорчивым.

- В казино бывает, ставишь ставку. Рассчитываешь на одно, а получается другое.

Произношу дрожащим голосом, в голову много идей приходит. Но все они явно неадекватные.

- Я получил, что хотел.

Скалится. Его пальцы скользят по моей талии. Кожу обжигают. Мамочки.

Бешеный меня в себя вжимает так, что я чувствую, как его мышцы играют.

Перекатываются под смуглой кожей. Он, наверное, много времени в спортзале проводит. Занимается, чтобы... Господи, о чём я думаю?!

- Нет-нет, - взвизгиваю, когда он ниже талии спускается. Но мои визги его мало волнуют. Этот орангутанг сжимает мою ягодицу до боли.

- Правила помнишь? Трещишь - снимай шмотьё дальше.

Я рот от негодования распахиваю. Он с меня платье содрал! Куда ещё дальше? Или он...

Глаза округляются по щелчку пальцев, когда до меня доходит, что он про нижнее бельё говорит. Совсем, что ли?!

- Разговариваю не я одна!

Вылетает из меня на эмоциях. И я буквально в эту же секунду жалею о сказанном. Потому что на лице Бешеного появляется наглая улыбка. От которой мне совсем не по себе становится.

- Смотри, как быстро в игру включилась. Молодец.

Одно хорошо - он от меня отходит. Отпускает. Больше своими пальцами не сжимает.

Но поверьте это секундная слабость. Потому что дальше...

- Ох!

Охаю. Потому что Бешеный штаны спускает. У него там, слава богу боксеры имеются. НО! Там... там... дубина в этих боксерах! Угрожающе подёргивается.

Я тут же ладонями лицо закрываю и отворачиваюсь.

- Ой-ойо!

И это я тоже зря сделала!

Потому что чувствую, как спину обжигает. Его руки снова сжимают. Он притягивает меня к себе. Теперь эта дубина прижимается сзади! А я замираю на одном месте. Даже вдох сделать боюсь. Потому что кажется, что если пошевелюсь, то только хуже будет.

- Твоя очередь, - на ухо хрипит.

Сама не знаю, откуда только силы берутся, но у меня получается выскользнуть из его захвата.

С дивана соскочить и отбежать к двери. Я даже пальцами по ручке скользнуть успеваю до того, как снова в его захвате оказываюсь.

- Далеко собралась, милаха?

Я даже завизжать не успеваю, как меня на стол усаживают.

- Здесь жарко, проветрить хотела! - хриплю, пытаюсь вырваться, но всё бесполезно.

Тело странно реагирует на его ужасные прикосновения. Я вся дрожать начинаю, хотя мне совсем не холодно.

Бешеному как будто нравится надо мной издеваться. Он пальцами скользит ниже и за реакцией моей наблюдает.

Паника в груди разгорается до невыносимого жара, дыхание сбивается.

— Сейчас станет ещё жарче, — его голос полон насмешки.

А после...

Он резко подаётся вперёд. Обжигает дыханием мои губы. И впивается в них диким поцелуем.

Шок настолько сильный, что первые секунды я даже не шевелюсь. Не верю в то, что это на самом деле происходит.

А после, как понимаю...

Начинаю вырываться. Кулачками бью его по плечам. Даже царапаться пытаюсь, но всё бесполезно.

Он надавливает языком на губы. Я же пытаюсь орать. И он пользуется ситуацией! Ловит момент и проникает языком в мой рот.

Распахиваю от ужаса глаза. А Бешеный полностью наглеет. Проникает глубоко. Своим языком моего касается.

Его пальцы в моих волосах. Сжимают у корней. Вынуждает запрокинуть голову сильнее.

Жар по телу проносится мощной волной.

Я сжимаю зубы на его языке. Сильно. Бешеный рычит и разрывает наш поцелуй.

Вот только на его лице нет той ярости, которую я готовлюсь увидеть. Там довольная ухмылка.

- Строптивая, заебись. Ты мне нравишься всё больше и больше, милаха.

- А вы мне совсем не нравитесь! У меня есть парень! И он с вами...

- Что? - скалится, а дальше резко притягивает меня к себе. Так, чтобы я вжалась... А его дубина... Божечки!!!

Она угрожающе в меня упирается.

Я даже дышать от страха перестаю.

- Если у тебя и есть кто-то - то это кусок дерьма, а не парень. Раз отпустил тебя сюда. Зная правила этого клуба.

Я понятия не имею, о каких правилах он говорит. Мы с подругой совершенно не узнавали ничего о месте, в которое собрались! Глупо? Однозначно!

- Я... я не знаю никакие правила. Я здесь оказалась случайно. С подругой. Она хотела познакомиться с хозяином клуба и...

Вот тут в голове мысль вспыхивает.

- И познакомилась! Сейчас она поймёт, что меня нет в зале и вы больше никогда не сможешь здесь драться!

Бешеный скалится ещё больше.

- Прям никогда-никогда?

Точно ненормальный какой-то. Его тон голоса меняется. Он как будто насмехается надо мной. А я уверенно дальше продолжаю.

- Но если вы меня сейчас отпустите, я... Никому не скажу! Честно!

Я закрываю глаза, молясь, чтобы он согласился. Но...

- Предложение шикарное, но... Пожалуй, откажусь.

Произносит с насмешкой. Я даже представить боюсь, что будет дальше. Но, кажется, наверху кто-то проснулся и решил мне помочь.

Громкая сирена оглушает, заставляя скривиться от громкого воя.

Я замираю, и даже Бешеный на мгновение отвлекается. Сирена продолжает выть, заполняя всё вокруг.

- Что за хрень?! - рявкает Бешеный, отворачиваясь от меня и бросая взгляд на дверь.

Но это ещё не всё. В дверь начинают колотить так, что сотрясаются стены.

- Бешеный! Открывай на хрен! - голос снаружи звучит громко и резко, перекрывая шум сирены.

- Менты в клубе! Всех пакуют! Тебе лучше выйти! - продолжает голос.

Я замираю в полном ужасе. Понимаю, что это все не просто так. Зорин. Подруга ему дозвонилась.

- Блядь! - рявкает зло.

А дальше... В дверь начинают колотиться так, что, мне кажется, она сейчас просто с петель слетит.

- Открывай! Иначе я на хер всё здесь вынесу!

Я чуть ли счастливо не взвизгиваю, когда понимаю, что это голос Зорина. Он пришёл за мной.

Я тут же отталкиваю от себя Бешеного, бросаюсь к порванному платью. Кое-как пытаюсь его на себя натянуть.

- Я так понимаю, вот и парень пожаловал?

Бешеный как-то странно на всё реагирует. Довольно скалится. Не мешает мне одеваться.

- Он тебя посадит, понял?! Отправит туда, где место, таким как ты!

Я немного осмелела.

- Я бы на твоём месте подумал, что будет, когда я выйду.

А вот тут коленки от страха подгибаются. Он что? Он мне угрожает?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Мои хорошие, сегодня на мою историю действует скидочка 35%) История вам точно понравится) Они познакомились давно. Она - дочь уважаемого бизнесмена, а он бандит. Она обещала выйти за него замуж, а после из-за сильного стресса она потеряла память и забыла. Он же ждал день, чтобы сделать ее своей. Но когда узнает, что она тайно выходит замуж за другого, то срывает все клемы..

"Кукла криминального авторитета"

- Я ждал этого дня. - огромная ладонь накрывает шею.

- П-почему? - от страха я задыхаюсь.

- Ты должна была стать моей женой, но так даже лучше, - жадно втягивает мой запах, - теперь тебе придется платить по его долгам. rWqc6fJM

- Но при чем тут его долги и я?

- Отработаешь проценты. В койке, - больно сжал мое лицо, раскрывая губы.

- Отпусти...те. Я никуда не поеду! - пытаюсь вырваться из его цепкой хватки.

- Как хочешь, - секунда и меня зашвыривают в машину, - начнем прямо тут.

- Я не.. 3JsCXFiJ

- Подчиняешься мне - продлеваешь жизнь ему. Нет? Подпишешь ему смертный приговор. А после возьму проценты.

Потом приговор. Контрольный в голову.

- Скидывай тряпье! Покажи, как любишь своего мужа..

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Глава 3.1

Стою у входа в университет. Лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Сердце колотится так, что, кажется, его стук слышен за километр.

Все прохожие кажутся подозрительными, каждый парень или мужчина. Да все! Я и на женщин с подозрением смотрю.

— А этот давно в нашем универе учится?

Взглядом парня прожигаю. Серёжка в ухе. Бандана. Кожанка вся в каких-то цепочках.

— Анохин? — Карина удивлённо на меня смотрит, — Да он на пятом курсе, подруга, ты чего?

А ничего! Я не спала ночью! На форуме залипла. Читала истории тех, кто мужчин с зоны ждал. И как они потом их прирезали по ночам.

Вот так веселилась! Всю ночь, блин!

— Ты чего дёрганная такая? Кого высматриваешь? — Карина приподнимает бровь и улыбается. Как будто ничего страшного не произошло. Как будто не меня в клубе на ринге выиграли. Как будто не из-за нас весь клуб положили, как оказалось, криминальных авторитетов. Это мне уже потом Зорин рассказал. В машине, когда к участку ехали. Ну между матами и криками на меня, у него проскальзывали слова, которые я понимала.

— Высматриваю, — резко отвечаю подруге. — Того придурка!

— Да ладно тебе! — Она фыркает. — Он уже понял, что ты проблемная, и не сунется. У Зорина с ним короткий разговор.

Иногда я очень сильно завидую Карине.

Вот, например, сейчас, с лёгкостью воспринимать всё происходящее. Ну, найдёт и найдёт. Ну нагнёт и нагнёт. Не её же!

Ладно, на неё и злиться-то особо я не могу. Потому что кое-что я ей не рассказала... Не только ей. А ещё и Зорину! Потому что испугалась.

Вчера, сразу после того, как клуб накрыли, а Бешеного упаковали в бобик.

__________________________________________

Воспоминания о вчерашнем вечере всплывают в памяти:

— Ты вообще понимаешь, во что вляпалась? — Зорин орал так, что у меня уши в трубочку скручивались.

— Я... ты можешь не кричать?!

Всхлипнула, а Никита только руль до хруста сжал так, что костяшки пальцев побелели.

— Устроили, блядь, шоу в самом логове отморозков! Если бы не я, ты бы сейчас не сидела здесь!

— Никит, я не знала же. Понятия не имела, я...

— Это Суворов, блядь! У них там вся семья в криминале замешана. Такими делами ворочают, что тебе и не снилось!

— Значит, его можно посадить. Раз он бандит, правильно?

Вот здесь я понадеялась, что моя совесть будет чиста, раз он плохой. Значит, за дело в тюрьме окажется.

— Богдан, ты дура? Максимум пятнадцать суток ему светит. И то... Я, бляха, на него инфу собирал! Готовил дело. Сейчас всё медным тазом накроется! Ладно, поехали в участок!

— Зачем? — Испугано в кресло вжалась.

— Затем! Заяву на него катать будешь! Иначе как его посадят?!

— Никит, а он... Я... Мне страшно!

Зорин на меня взгляд перевёл. Я плакать начала. Мне и хотелось разреветься, но и для дела тоже. Я же знаю, как он на мои слёзы реагирует. Мы с Никитой давно дружим. Ещё с тех пор, как в одном дворе жили. Он защищал меня всегда. Никому не давал обидеть. После уже как в привычку вошло. Он всегда рядом. Верный друг. Мама только глупости говорит, что он меня любит и смотрит странно. Но это мама выдумывает. Мы просто друзья.

— Ладно, поехали, в машине подождёшь. Я пока всё оформлю, после домой тебя отвезу.

— Может, я сама...

— Ты уже сама наворотила, может, хватит?!

Заяву писать мне не пришлось. Никита пошёл сам что-то решать. А меня в машине оставил.

Вот знаете, как говорят? Если день не задался, то до самого конца!

Мне жарко стало и душно, я из машины вышла подышать. А чёртова дверца захлопнулась!

И что вы думаете? Ну, конечно! Беда не приходит одна!

Вот не зря мне вдруг поплохело. В холод бросило. Потом в жар. Ещё и девушка эта странная. Которая стояла и на меня смотрела. Живот поглаживала. Я сразу поняла, что она беременная.

А после... я по её глазам поняла, что что-то происходит. Она так испуганно их распахнула. Я тоже испугалась.

Обернулась и вот тут меня к машине припечатало!

Меня словно парализовало: Бешеный вышел из здания полиции!

Моргнула несколько раз. Надеялась, что глюки. Но нет. Он направлялся прямо сюда.

От одного его взгляда у меня по спине побежали мурашки. Он сверлил меня взглядом и приближался. На лице Бешеного застыла довольная, пугающая ухмылка.

В панике я даже заглянула под машину, лихорадочно прикидывая, смогу ли туда протиснуться. Безумная мысль, но от страха я была готова на что угодно.

Как он вообще вышел?! Зорин сказал, что его на пятнадцать суток упекли. Мамочки!

Внутри всё сжалось от ужаса. Я начала искала хоть что-нибудь, чтобы защищаться, и, наконец, нащупала какую-то ветку.

Кошмар! Ну хоть что-то.

Я понимала, что вряд ли смогу защититься этим, но лучше, чем ничего.

— Если подойдёшь ко мне, тебя снова посадят!

Взвизгнула, когда Бешеный совсем рядом оказался. И вперёд ветку выставила.

На долю секунды он застыл, я даже немного обрадовалась... Но нет — он просто издевался. Секунда и бешеный сорвался с места.

— Не советую, милаха, — злобно ухмыльнулся, и у меня по коже пробежал холодок. — Я выйду и тогда уж точно доведу дело до конца.

Дыхание перехватило от ужаса. Его взгляд прожигал меня насквозь. Я прижалась к машине. Всё о чём мечтала в этот момент — стать невидимой.

Девушка, что до этого смотрела на меня, начала его звать. Я в полном шоке перевела на неё взгляд. Она его ждала? А живот... Это что его жена?! Но Бешеному было плевать на всё. Он приближался, а я чувствовала, как страх растекается по моим венам.

— Я посплю и приеду, готовься отрабатывать, — бросил он, ухмыляясь так, что я задрожала.

— Ты… ты совсем больной! — прохрипела. — Если ты сунешься… ты… ты пожалеешь!

— Будешь рассказывать, лёжа подо мной.

__________________________________

Ну вот примерно так всё было, а после бессонная ночь. Форумы со ждулями. И мой первый нервный срыв.

— Ты идёшь? — Карина снова меня вбок толкает.

— Я ещё кофе выпью, а ты иди, я догоню.

Отвечаю подруге. На самом деле никакой кофе я пить не хочу. Просто... со мной странное что-то происходит. Мурашки по коже. Чувство это странное, будто страх новой волной накатывает. Коленки подрагивают. И плечо... На нём кожа как будто от огня вспыхивает ожогом.

Я на автомате голову в сторону поворачиваю и на месте от ужаса застываю. Нет. Только не это. Из окна чёрного внедорожника на меня смотрит Бешеный. Солнцезащитные очки приподнимает. Взглядом прожигает и скалится.

"Тебе хана" - он одними губами это произносит. Но я всё понимаю! Хочу с места сорваться, бежать. Но ноги как будто к асфальту приросли. Горло спазм сжимает, а дальше... Он из машины выходит и в мою сторону направляется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Глава 4.

Стуки сердца в висках отбиваются. Я словно застыла на месте. Не могу дышать. Шевелиться не могу.

А Бешеный... Он приближается. Взглядом своим диким гипнотизирует. Я буквально физически ощущаю, как мои волосы сидеть начинают. Волосинка за волосинкой, а после дыбом становятся.

Тело не слушается, в голове белый шум. И в это секунду я понимаю, что если прямо сейчас не сорвусь с места, дальше будет только хуже.

Он ведь подойдёт! А дальше что? Придушит? Он же обещал! А такие... Такие слово держать привыкли. Боже!

Меня моментально в холодный пот бросает. По спине струйка пота стекает вниз.

Я срываюсь с места. Как ненормальная бросаюсь в сторону.

Бегу к университету, никого и ничего вокруг не замечая. Плечом сбиваю парня, который шёл мне навстречу.

Сама чуть не падаю, как в замедленной съёмке вижу, как он удивлённо оглядывается на меня. Я поднимаюсь, сердце в пятки уходит, но всё равно бегу дальше.

Влетаю в здание, в голове полный хаос.

Ужас застилает всё, кроме одной мысли — спрятаться. Я судорожно оглядываюсь по сторонам и бросаюсь к двери уборной, чуть не срывая её с петель. Захлопываю за собой дверь и, не дыша, приставляю к ней ногу, чтобы зафиксировать.

Меня трясёт, как никогда в жизни. Я наваливаюсь на раковину, с трудом открываю кран дрожащими пальцами, и ледяная вода начинает стекать в ладони. Ледяная, до внутренностей пробирающая.

Но только это, кажется, помогает удержаться в реальности. Снова и снова я подставляю лицо под холодные струи, пока сердце хоть немного не замедляется.

Мне начинает казаться, что я схожу с ума. Я не вижу Бешеного, но мне кажется, что я слышу каждый его шаг. Господи, что делать?! Что мне делать?!

Мелькает мысль, что сейчас самое время собраться. Дельная мысль, правда?

От страха мышцы едва слушаются, но я начинаю дышать медленнее. Уверяю себя, что выход есть. Самообман — тоже выход! Когда больше ничего не остаётся!

Я взглядом окидываю туалет. Из груди нервный смешок вырывается. Это от безнадёги.

Но тут... Окно над раковиной притягивает моё внимание. Вот же оно. Спасение.

Лихорадочно обдумываю план. Если вылезти через окно и побежать в сторону лесопосадки, можно быстро добраться до автобусной остановки. Там я смогу спрятаться среди людей… или просто уехать на автобусе.

На пары точно идти не вариант — этот ненормальный может войти и в аудиторию, честное слово. Сердце колотится сильнее, но уже не от страха, а от желания наконец-то действовать.

А дальше... Дальше я позвоню Зорину. Наверное... Он опять орать на меня начнёт, что я ему не рассказала, как мне этот бандюган возле здания полиции угрожал. Но то такое. Главное сбежать.

Ладно, пора действовать. Резко хватаюсь за подоконник, подтягиваюсь изо всех сил. Пыхчу громко. Физ подготовка у меня хлипенькая. Нужно в спортзал записаться.

Локти дрожат, пальцы скользят по краю рамы, но я всё-таки протискиваюсь в это крошечное окошко. Осталось совсем чуть-чуть, но… Чёртово "но"!

Моя штанина цепляется за край рамы, и я зависаю головой вниз!

Воздух тут же начинает обжигать горло: твою же мать! Дёргаю ногой. Тяну пальцами за штанину. Слышу громкий треск, а дальше и с диким визгом лечу вниз.

Приземляюсь не то, чтобы элегантно. Если честно, как мешок с картошкой! От удара в бедро из горла вырывается хрип.

— Твою же… — выдыхаю я, пытаясь отдышаться и зажать ладонью рот, чтобы мои крики никто не услышал и не привлечь лишнее внимание.

Может начать с мамой по воскресеньям в церковь ходить? Потому что, судя по последним событиям, на меня точно кто-то порчу навёл!

Я поднимаюсь на ноги, кое-как поправляю одежду. Смотрю на джинсы и грустно всхлипываю. Новые же были! А теперь левая штанина с огромной дыркой!

Но оказывается это ещё не самое плохое. Я шаг вперёд делаю и в бедре резко простреливает.

И вот скажите мне после этого, что это не порча!

Стискиваю зубы и прихрамывая иду вперёд, прямо в сторону лесопосадки.

Я прихрамываю, пытаясь как можно быстрее уйти подальше в эту чёртову лесопосадку.

В бедре простреливает, каждый шаг даётся с трудом. Тихонько ругаюсь про себя, когда поскальзываюсь в грязи. Утром был дождь. И теперь здесь на каждом шагу грязь и лужи.

Ещё один шаг — нога скользит, и я чуть не падаю в эту жижу.

— Что за день сегодня такой, — бормочу себе под нос, вытягивая руки в стороны, чтобы равновесие удерживать.

Шаг за шагом я бреду по этому болоту, джинсы пачкаются, становятся тяжелее. Я всхлипываю, потому что с ними теперь точно придётся попрощаться.

Наступаю на ветку — чуть не поскальзываюсь. Штанина цепляется за кустарник, ещё больше разрывая и без того испорченные штаны.

И тут, как вишенка на торте, позади меня раздаётся громкий гудок. Я моментально вздрагиваю.

Оборачиваюсь, и внутри всё мгновенно холодеет. Это он! Чёрт бы его побрал, это Бешеный!

Летит сюда на своей тачке и сигналит. Вот же...

Пытаюсь сорваться с места, совершенно про бедро забываю. Чем сильнее стараюсь ускориться, тем больше увязаю в этой грязи.

— Милаха, а ты как знала. Ролевые игры в грязи - моя слабость, — слышу его насмехающийся тон.

Я начинаю нервничать ещё сильнее. Так, сильно убежать хочу. Один неверный шаг, нога соскальзывает, и я с глухим шлепком лечу лицом вперёд, прямо в эту липкую кашу из грязи. Холодная жижа обжигает кожу, и я пытаюсь подняться, хрипя от боли, но меня снова тянет вниз — ноги будто прилипли.

"Ну всё, мне хана!"

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.1

Я барахтаюсь в этой проклятой грязи. То и дело поскальзываюсь и падая обратно.

Пытаюсь упереться руками в липкую жижу, чтобы хотя бы удержаться, но руки скользят, а ноги будто прилипли. Грязь прилипает к коже, холодная и противная. Настолько противная, как и сама ситуация, в которую я попала.

Позади снова раздаётся громкий смешок. А после этот голос... пропитанный сарказмом:

— Милаха, если помощь нужна, только попроси.

Я закипаю от злости, изо всех сил стараясь не огрызнуться в ответ.

Ладно бы ещё это проклятое болото, но его насмешливый тон — вот что по-настоящему выводит меня из себя.

Какого чёрта он вообще ко мне прилип?! Ему мало желающих с ним время провести? Полклуба визжали бы от счастья. Так нет. Он меня кошмарит. Что за чёрт?!

— Мне ничего от тебя не нужно! И так достаточно сделал! Это всё, между прочим, из-за тебя!

Я слышу, как Бешеный глухо смеётся. Похоже, ему ужасно весело наблюдать, как я барахтаюсь здесь. Вся в грязи. Да ему моя беспомощность доставляет удовольствие.

— Из-за меня, милаха? — Его голос по-прежнему звучит насмешливо. — Я просто приехал поздороваться, узнать, как у тебя дела. Или у тебя ритуал такой через окно вываливаться, а после грязевые ванны принимать?

Фыркаю. Я девочка воспитанная. Мама мне всегда говорила, что из любой ситуации выход есть. Всегда можно поговорить. Обсудить... Но здесь... Здесь хочется наглецу средний палец показать! Громче всяких слов!

Из последних сил поднимаюсь на колени, стараясь удержать равновесие. Грязь скользит под руками, каждое движение даётся с трудом.

Ноги увязают в грязи. Я на колени становлюсь. Упираюсь ладошками. Чувствую, как скользить начинаю и... Выгибаюсь вперёд. Так, что попка кверху торчит.

Через секунду я жалею, что просто не плюхнулась животом в болото. Слышу, как он откашливается сзади. А после понимаю, что Бешеный ближе подошёл.

— Если бы я знал, что ты встретишь меня раком, я бы приехал ещё вчера, — тон его голоса пробирает до костей.

Твою же мать!

Я сглатываю, ярость накрывает огромной волной. Мне хочется рвануться вперёд, вырваться, наконец встать и убежать. Вот только... Я не могу. Я не могу даже из этой чёртовой позы выбраться.

Я сглатываю. Стараясь не показывать, насколько его слова выбили меня из колеи. Но это звучит... Кошмарно!

Внутри всё закипает, я злюсь на себя за беспомощность. На него. Потому что он козёл! Который не оставляет меня в покое.

Я в ужасе зажмуриваюсь, пытаясь придумать хоть какой-то выход. И понимаю, что сама я не выберусь. Совсем.

Я дёргаю рукой, но она застряла, и все попытки выбраться делает всё только хуже. Хотя, казалось бы, куда ещё, да? А есть куда!

Собираюсь с духом. Глаза все так же зажмурены. Кажется, что если не смотреть, то не так стыдно будет.

— Помоги мне.

Хриплю. Слова с трудом из меня вылетают. Потому что я не хочу просить. А другого выхода нет.

Секунда тишины, и я краснею от стыда ещё сильнее.

— Ты что-то сказала, милаха? Или просто под нос бубнишь?

Меня потряхивать от этого наглого тона начинает. Ну вот что за человек?

Произношу почти по слогам:

— Помоги, — чуть громче, — мне, пожалуйста.

Его смех заставляет зажмуриться до боли. А, после, слышу, как его шаги ближе становятся.

Спину от его взгляда буквально кипятком обжигает. И когда я готова провалиться сквозь землю, он, наконец, подходит вплотную.

Его сильные пальцы на моих рёбрах сжимаются. Он дёргает меня вверх, и я с лёгкостью от земли отрываюсь. Буквально парю в воздухе.

Кажется, на секунду я испытываю облегчение. Бешеный ставит меня на ноги.

Я понимаю, что идти мне сложно. Одежда вся в грязи. Тяжёлая. Мне холодно. И ноги как будто прилипают из-за гряди к траве.

Мы не подходим к машине Бешеного. Я решаю, что раз он во всём виноват, то как минимум должен меня отвезти домой.

Не задумываясь, хватаюсь за ручку дверцы, чтобы поскорее открыть её и забраться в салон. Но не успеваю я потянуть за ручку, как за спиной раздаётся его язвительный голос:

— Какого хрена, милаха?

Я оборачиваюсь, всё ещё сжимая дверную ручку, и смотрю на него вопросительным взглядом.

— Что значит "что"? — раздражённо бросаю в ответ. — Сажусь в машину! Это всё из-за тебя, так что хотя бы отвези меня домой.

Его взгляд медленно скользит по мне сверху вниз. Он задерживается на моих руках, испачканных грязью, на джинсах с огромными кусками грязи и в конце поднимает глаза, сияющие чистым злорадством.

— Милаха, — скалится, явно наслаждаясь моментом, — домой-то я тебя отвезу, но в мою тачку ты в этом не сядешь. — Кивает на мои штаны, кофту, перепачканную грязью, и добавляет тем самым тоном, от которого всё внутри холодеет. — Шмотьё скидывай и лицо чем-то протри.

Широко глаза распахиваю от такой наглости, пытаясь понять, шутит он или… Но, судя по выражению его лица...

— Ты… ты серьёзно? — хриплю.

Его губы растягиваются в зверином оскале.

— Похоже, что я шучу, милаха? Раздевайся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5.

Пускай плохой сон. Кошмар. Ну пожалуйста. Пускай это просто кошмар мне снится. Я перенервничала. Испугалась. Вот всякая галиматья и снится!

Я моргаю, даже щипаю себя незаметно. Но нет. Наглая физиономия Бешеного никуда не исчезает. Он по-прежнему передо мной стоит и своим взглядом окидывает, от которого мороз по коже и эти странные мурашки.

Я пытаюсь дёрнуться в сторону, но сдвинуться с места в таком виде — задача, мягко говоря, не из лёгких. А точнее — нереальная.

В голове шумит, и только одна мысль пульсирует:

«Он не шутит, да?».

Похоже, он говорит всерьёз. И вот я, как идиотка, стою и думаю, что делать.

Ещё чего! Разбежалась и раздевалась! Ага! Два раза!

— Секундочку, — губы в сладкой улыбке растягиваю.

Фыркаю про себя и тянусь рукой назад. План прост — снимаю рюкзак, надеюсь, что телефон там не в грязи. Звоню Зорину. Лучше два часа его крик слушать, чем с этим связываться! Как-нибудь переживу.

Рука скользит по спине, но вместо знакомого шершавого материала... Пустота.

Рюкзака нет.

Сердце уходит в пятки.

— Это ищешь? — его наглый и довольный голос царапает мои нервы. Барабанные перепонки раздражает.

Нет. Ну нет. Ну, пожалуйста.

Поднимаю взгляд на этого... Малоприятного человека и от разочарования чуть не скулю. Ну что за гадство-то, а?

Бешеный скалится и держит мой рюкзак в руке. Подбрасывает его и ловит. Снова подбрасывает и ловит. И так по кругу.

А у меня внутри всё переворачивается точно так же, как и содержимое в моём рюкзачке.

Этому придурку весело.

Его улыбка напоминает довольную рожу кота, который только что поймал мышь и теперь издевается над ней, играя перед тем, как... О боже, лучше не думать об этом!

— Отдай! — мой голос звучит совсем не так, как я планировала. Вместо грозного требования получается жалкий писк. Что за фигня, а?

— Это ты так просишь? — Бешеный хмыкает. Останавливает этот чёртов аттракцион с подбрасыванием рюкзака и пристально смотрит на меня. — Не похоже, милаха. Просят по-другому. И в другой позе.

Кровь приливает к лицу. Щёки горят так, что на них можно жарить яичницу. Меня буквально трясёт от возмущения. Нахал!

Я сжимаю кулаки, ногти впиваются в кожу ладоней. Я готова испепелить его взглядом.

— Это мой рюкзак! Отдай его, я сказала! — я чуть ли не топаю ногой. Сдерживает только то, что ногу тяжело поднять.

Но ему плевать на мои возмущения. Никак, именно так он реагирует. Абсолютно никак.

— Сказала она... — он скалится ещё шире. Окидывает меня взглядом с ног до головы. — А то что? Милаха, давай будем реалистами. Ты едва стоишь на ногах.

Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние. Моя уверенность тает, как снег на солнце.

Бешеный останавливается совсем близко. Я чувствую, как его взгляд обжигает меня.

— Ну что? — его голос понижается, становится хриплым. — Будешь просить как следует или пойдёшь путём проще и разденешься?

Я завыть готова от этой наглости. Я не люблю насилие. Я всегда выступаю против этого. Но сейчас... Так хочется его ударить, аж ладошка чешется.

Сквозь стекло я замечаю, что дверь машины не заблокирована. Сердце слегка подпрыгивает. Значит, теоретически, если бы я могла… если бы успела… В голове выстраивается план. Честно? План так себе, авантюрненький, но у меня нет выбора.

— Хорошо, я сниму испачканную одежду, — бросаю я ему вызов. — Только… отойди! На безопасное расстояние!

Бешеный ухмыляется, оценивающе смотрит на меня, но делает пару шагов назад.

Ладно, хорошо. Я делаю глубокий вдох и тяну за пояс джинсов, стараясь не замечать, как его взгляд скользит по моей коже.

Он словно прожигает меня насквозь, обжигает и заставляет каждую клеточку напряжённо дрожать.

Я стискиваю зубы и стягиваю грязные брюки, бросаю их на пол.

Сглатываю, когда Бешеный громко присвистывает.

— В зал ходишь?

Вдох-выдох. Ещё раз.

— Как приятно, что ты заметил.

Цежу в ответ.

Бешеный скалится снова.

Всё. Осталось немного. Снимаю свитер, чувствуя, как жар от его взгляда окутывает меня. Мурашки табуном по коже проносятся.

— Доволен?! — шиплю в ответ.

— Дальше, — он кивает, хищно ухмыляясь.

Вот тут из лёгких воздух вылетает со свистом.

— Что?! Я сняла всё грязное! Нижнее бельё чистое! Не испачкано!

Взвизгиваю. Даже притоптываю ногой от такой наглости. Это уже ни в какие ворота!

— Плевать. Нечего было выебываться, милаха. Снимай всё, — бросает холодно, и только его глаза в этот момент устрашающе вспыхивают.

Ах ты ж… у меня внутри всё закипает. Какой же он ... Ну уж фигушки!

Посылаю ему последний взгляд ненависти. А дальше быстро хватаю свою грязную кофту, мысленно извиняюсь перед ней и — швыряю прямо на капот его машины, стараясь, чтобы грязь разлетелась как можно больше. Всё в одном движении. Бам! И жирные капли грязи летят на лобовое стекло. Даже На Бешеного что-то попадает.

В эту секунду я ликую.

— Ты охренела?! — Бешеный резко делает шаг ко мне, его глаза сверкают яростью.

Но это уже не важно. Я успеваю запрыгнуть в машину и тут же начинаю судорожно нажимать на все кнопки на дверях. Раздаётся успокаивающий щелчок — двери блокируются. Фух. Успела.

***

Мои хорошие, как думаете нашей девочке за такое прилетит?)))

А, еще сегодня действует скидочка на мою книгу. Они переспали на отдыхе. Никто не думал, что они встретятся снова. Но когда Даша преходит в университет и узнает, что у них новый ректор. Последний на кого она думает, это на незнакомца с отдыха, с которым она провела страстную ночь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

"Экзамен для ректора"

- Если боишься, так и скажи, - зеленые глаза сужаются, игриво посматривают на меня.

- Не дождешься! — Вот же черт! Знает на что давить, ведь я никогда не дам задний ход, только полный вперед!

- Удиви меня, детка, - от его хриплого голоса сносит крышу.

Стоило ли мне еще раз подумать над тем, что я делаю? Однозначно стоило! Стоило бы послать этого сексуального красавчика к лешим? Без сомнений!

Нужно ли было залазить на стол в ВИП кабинке ночного клуба? НЕТ! НЕТ! И ЕЩЕ РАЗ НЕТ!

Разве могла я подумать, что этот наглый красавчик окажется моим новым ректором? ИСКЛЮЧЕНО!

С каким же позором я буду вспоминать эту ночь... Но все это будет потом, ведь сейчас я хочу оторваться... yqM9FWlo

IxHGV1Gn

Глава 5.1

Выдыхаю и зажмуриваюсь. Сама не понимаю, как на подобное решилась. Хотя... Он же вёл себя как козёл, значит, заслужил, да?

Вцепляюсь пальцами в сиденье. Меня потряхивать начинает. То ли от холода, то ли от страха, но трясёт так, что зубы стучат друг о друга.

Грязь на лице стягивает кожу. Волосы прилипли к щекам, а внутри всё сжалось и пульсирует.

Пытаюсь восстановить дыхание. Но кое-кто не хочет оставить меня в покое. Громкий стук заставляет вздрогнуть.

Резко оборачиваюсь. Бешеный стоит совсем близко, его лицо напротив моего, а во взгляде обещание четвертовать.

Страшно ли мне? До чёртиков! Именно поэтому я отсюда не выйду. Может, ему надоест и он просто уйдёт? Точно. Так и будет. Сейчас покричит и оставит меня здесь. В своей машине. Ага.

— Милаха, лучше тебе так не шутить, — чеканит каждое слово с угрожающей ухмылкой на лице. — Открывай.

Фыркаю на его слова. Серьёзно? Он решил, что я на такое поведусь?

Головой отрицательно веду. Я отсюда выйду, только когда желудок к спине от голода прилипнет. И то не факт. Потому что боюсь его больше, чем умереть от голода.

Он продолжает смотреть. Буквально вспарывает взглядом. И мне становится не по себе, но я всё равно вздёргиваю подбородок и, назло, ещё упрямее смотрю ему в глаза.

Дыши, Богдана, давай спокойно, глубоко.

Я отворачиваюсь, стараясь не обращать внимания на его испепеляющий взгляд. У меня тут дела поважнее есть.

Сейчас я бы всё отдала за то, чтобы найти хоть что-нибудь… Хоть чем-нибудь вытереться! Да хоть платком, не знаю… Руки в грязи, лицо, волосы — с этим нужно что-то делать. Ещё и чесаться всё начинает. Кошмар!

Рассчитывать на упаковку влажных салфеток в его машине — это идиотизм, да? Ой, там какая-то тряпка валяется. Глаза выцепляют что-то яркое, торчащее между сидениями.

И тут снова стук. Ещё громче. Я подпрыгиваю и чуть головой о потолок не бьюсь. Ну вот что ему там не сидится?!

— Будет хуже, если я сам открою тачку, — ещё и угрожает. Вот же...

Прищуриваюсь. На Бешеного внимательно смотрю. Вот этот огонёк в его глазах мне не нравится. А ещё. Ещё! Вот же козёл! Он разглядывает меня через стекло! Нагло скалится. Кожу на груди как будто кипятком облили. Она тут же воспламеняется. Извращенец!

— Если хочешь, чтобы я открыла, — кричу. На удивление мой голос набирает уверенность, — тогда тоже падай в грязь! Да, именно так! Упади в грязь, как я, и тогда… может быть, я подумаю!

Вот так да! А потом пусть раздевается как я! Но я всё равно не открою. Просто время потяну. Жалко, что телефон у него. Так бы я ещё видео сняла и в сеть загрузила!

Бешеный на меня смотрит как на ненормальную. А всё честно, я из-за него во всей этой ситуации оказалась. Значит, пускай идёт и всё то же самое проходит!

В полной уверенности, что он пошёл приглядываться, как получше в грязь упасть, я оглядываюсь ещё раз назад. Нахожу яркий лоскут ткани, торчащий между сиденьями. Наверняка это тряпка или платок, хоть что-то, чем я смогу с себя стереть эту грязь.

Я немного привстаю и опираюсь коленями на сиденье, чтобы дотянуться до заднего ряда.

Кряхтя, я тянусь изо всех сил и, когда, наконец, хватаю пальцами этот чёртов кусок ткани, внезапно чувствую, как по коже бёдер пробегает холодный ветер.

Секунда — и я осознаю, что всё это время стояла в неприличной позе. А моя попка... Кошмар! Ему же то всё видно через стекло и он...

Резко дёргаю ткань на себя и что же вижу? Женские трусы! Я даже не сразу отпускаю их, осознавая, насколько это… что за… кто вообще их здесь оставил? А главное — кто был в этой машине до меня?!

Внутри всё сжимается от ужаса происходящего. Щёки заливаются румянцем.

И тут происходит то, чего я совсем не ожидаю. Громкий шлепок. Тепло разливается по моим ягодицам, а затем вспыхивает жар от осознания того, что только что меня… шлёпнули!

Я застыла от шока, пальцы мёртвой хваткой сжимают чужие трусы. А его голос, насмешливый и до безумия наглый:

— Булки нужно подкачать, милаха, я этим займусь.

Что?! Как... как он открыл машину?!

Но самое страшное даже не это... Я стою на коленях. Его пальцы сжимают мою талию. Он... да он меня лапает!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6.

Я застываю на месте. Я вдохнуть даже боюсь. Потому что... Потому что он сзади!

Потому что он сжимает пальцами мою талию. Потому что я дыхание его на своей спине чувствую.

Господи, Бешеный мечта любого прокурора, но точно не моя.

Как так получилось, что он стал первым, кто меня увидел в таком виде. А ещё и облапал!

— Руки!

Визжу как ненормальная, когда его пальцы скользят выше. К моей груди!

— Выше?

Бешеный ржёт и пытается поднять их выше! Я же зажмуриваюсь от всего происходящего. Ну вот почему я? Это за то, что я в церковь не хожу, да? Вот такое наказание?!

Тут же бью его по руке. Несколько секунд думаю, а, после, решаю, что хуже быть не может. Хотя зря... Ой, как зря!

Резко выпрямляюсь. Вообще, по моим расчётам, я должна бы была ему головой в нос зарядить.

Но... что-то у меня проблемы с просчётами.

Всё только хуже становится. Я случайно. Совершенно случайно! Прошу это законспектировать! В планах не было, в мыслях тем более!

Я случайно впечатываюсь спиной в эту груду мышц. А моя попка... Господи, как же хочется руками лицо закрыть от стыда. Моя попка в его пах упирается!

Жар мгновенно заливает лицо. Глупость ситуации пронзает каждую клеточку тела. А сердце... Да хана ему! Колотится так, будто на выход собралось!

Его рука нагло к моему животу прикасается. Он ещё сильнее меня в себя впечатывает.

— Так бы сразу, милаха. А то строишь из себя недотрогу.

Воздуха катастрофически не хватает, я дышу часто и судорожно. Внутри всё сжимается от его слов, и я понимаю, что лучше не дёргаться.

Почему? Потому что позади меня у кое-чего своя жизнь начинается!

Огромный дробовик упирается мне прямо в поясницу. Да! Дробовик! Именно так я это ощущаю.

— Пусти, — мой голос еле слышно, но это лучшее, на что я сейчас способна.

— Попроси как следует, милаха.

Я зажмуриваюсь. Пытаясь проглотить ком стыда, чувствуя, как его рука всё ещё лежит на моём животе. Кожа буквально ожогами покрывается. Я не понимаю, почему его прикосновения... Они так яро ощущаются.

Да, у меня раньше не было прям такого контакта телесного. Тесного. Но прошлым летом я была с Зориным на пляже. Я от него убегала, а он догонял. И когда догнал, то схватил меня за талию и не отпускал. Тогда я не чувствовала ничего похожего. Никакого жара. Ни странных мурашек. И внутри всё не сжималось.

Это от страха! Точно! Зорина я не боюсь. А вот этого... с его дробовиком ещё как!

Дыхание Бешеного обжигает шею. Нужно что-то сказать. Я сглатываю, чувствуя, как слова выходят неуверенно и едва слышно:

— Пусти меня, пожалуйста.

В ответ он хрипло смеётся, и у меня снова бегут мурашки по коже.

Я ведь попросила! Что ещё?!

Но в следующую секунду из лёгких весь воздух выбивается. Потому что его рука скользит выше, пальцы медленно, намеренно еле касаются, чтобы вызвать больше мурашек. Ощущение странное, одновременно ужасное и... внутри как будто дух перехватывает. Ужас!

— Вот так уже лучше, милаха.

Хрипит мне на ухо, а у меня рук подрагивать начинают от этого шёпота.

Но его хватка, к счастью, немного ослабевает — он отпускает меня и отступает назад.

Я жадно хватаю ртом воздух. Пытаюсь дыхание восстановить.

Быстро поворачиваюсь и сажусь на кресло. Чтобы он больше не подошёл сзади!

Бешеный скалится, открывает бардачок и достаёт оттуда пачку влажных салфеток и какую-то старую тряпку. Бросает мне в руки, а я смотрю на него в полном недоумении. Поднимаю тряпку, осматриваю её со всех сторон:

— Это… никто не носил, надеюсь?

Он скалится, глаза сверкают насмешкой:

— Специально для тебя постирал, не очкуй.

От его манеры выражаться меня буквально передёргивает. В какой подворотне он рос?

Фыркаю, но выбора у меня нет. Скривившись, я открываю влажные салфетки и начинаю вытирать грязь с лица и рук.

А он даже не смотрит в мою сторону, спокойно ведёт машину. Спохватываюсь, что не сказала, куда меня везти. Называть настоящий адрес? Хотя... ак акой ещё? Все мои подруги в универе. К Зорину в таком виде я не поеду. Он, если узнает, что и как было. И что... я с Бешеный в таком виде каталась. Я даже боюсь представить, что будет. Да и в нижнем белье другу я показываться совсем не горю желанием.

Поэтому домой. Я быстренько забегу в подъезд. Пока мамы нет дома, в порядок себя приведу.

— Я живу у рынка. Двадцатиэтажка. Если здесь свернёшь, то мы без пробок...

Не договариваю, потому что Бешеный руль в другую сторону выворачивает, совершенно наплевав на мои слова.

— Милаха, мне плевать, где ты живёшь, — произносит с противной улыбкой на лице.

Я смотрю на него с недоумением. Что это значит?! Куда мы едем?!

— Куда ты меня везёшь? Мы договорились, что если я сниму грязную одежду, то ты меня отвезёшь! Ты обещал!

— Серьёзно? Прям уговор был?

Этот нахал продолжает веселиться, а я от негодования задыхаюсь.

— Ты... ты слово держать должен!

— Я тебе слово не давал, милаха. Таким я не раскидываюсь, потому что отчёт своим словам даю. Я в тачку пустить обещал. И ты вроде не за ней бежишь, а внутри чилишься. Но ты доброту не оценила. Машину мою засрала. Так что сначала ты её вымоешь, — он поворачивается ко мне, и в его глазах вспыхивает что-то пугающее, — а потом отработаешь мою доброту.

***

Мои хорошие, сегодня на мою историю действуетс кидочка 35%) Не пропустите.

Властный герой. Невинная героиня. Запретные отношения.

Между ними 12 лет разницы. Ему не нужны проблемы, а эта девчонка их точно создаст. А она не привыкла отказываться от того, чего действительно хочет. В один день все изменится.. Он перестанет сопротивляться, она получит желаемое. Вот только... какая цена будет за все, что они сделают....

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

"Сладкая Зефирка для Беса"

Он старше меня на двенадцать лет. А я влюбилась без памяти и готова совершать впервые действительно серьезные глупости. Ему не нужны проблемы в виде наглой девчонки. А мне нужен он любой ценой. Он не хочет ввязываться в авантюру, а я уже по уши в нее ввязалась.

MYGOA8H8

- Ты пожалеешь об этом, - хриплый голос бьет по вискам, его горячие прикосновения сводят с ума.

- Это будет потом, - шепчу и совершаю то, о чем очень скоро пожалею. Но это будет потом, а сейчас... Его дыхание обжигает кожу. Поцелуи дурманят. Да... Только не останавливайся.

hLvWMoKp

Глава 6.1

Сердце начинает биться быстрее, когда машина тормозит рядом с этим... клубом.

Да-да, тем самым, из-за которого всё это и началось. Внутри всё сжимается, и я начинаю нервно ёрзать на сиденье, пытаясь не поддаваться панике.

Какого чёрта?! Господи, ну помоги, а? Я готова на сделку. Что сделать нужно? Ты скажи... Намекни...

Улыбка Бешеного в зеркале заднего вида лишь добавляет масла в огонь. Он довольно скалится, будто специально наслаждается тем, как я тут пытаюсь дыру в кресле протереть и через неё незаметно смыться. Ага. Вот такой вот план! А вы на что рассчитывали?!

— Чего ёрзаешь, милаха? — насмешливо произносит Бешеный, взглядом по мне скользит. — Тебе не терпится начать отрабатывать?

Господи, а я вспоминаю, что до сих пор в нижнем белье сижу. Этот извращенец меня разглядывает! Намёки делает похабные.

Я резко отвожу взгляд в сторону, прячу глаза. Ну уж нет, я не собираюсь его провоцировать, но и отрабатывать я тоже ничего не собираюсь.

Он сам вообще виноват! Если бы не провоцировал меня... Если бы таким козлом не был. Да если бы он просто не приехал к универу, ничего бы этого не произошло!

— Что значит «отрабатывать»? — в ответ выпаливаю. Загораюсь как спичка. — Я не работаю в таких местах, если ты вдруг не в курсе.

Поворачиваюсь к наглецу. В глаза смотрю. Страшно. Но я смотрю, ну а что? Может, ему нравятся те, кто не препирается. Я вот решаю тактику другого поведения взять. А, может, повезёт и он меня отпустит?

Бешеный фыркает, наклоняется ближе. Его бровь взлетает, и на лице появляется та самая ухмылка, от которой у меня внутри всё сжимается.

— Ты правда решила, что будешь полы в клубе драить? — опять этот тон, он издевается! — Не переживай, милаха. Я найду что тебе протереть.

Он подмигивает, а у меня щёки краснеют от смущения. Это что, шутка такая?! Он серьёзно считает, что я что-то трогать буду?!

— Я ничего не буду трогать в твоём кабинете! Сам пыль протирай, понятно? И вообще... у тебя там не стерильно. Я руки ещё после чужих трусов не продезинфицировала! — Голос звучит выше и нервнее, чем я бы хотела, но в этот момент мне уже всё равно.

— Не хочешь трогать, значит, сразу к прыгать перейдём.

Снова мне подмигивает. Скалится довольно. А я краснею ещё сильнее. Он же... Он же... Да?!

Машина плавно сворачивает в подземный гараж, и от этого у меня сердце падает в пятки. Мелькает мысль, что пора как-то мирно договориться. Может, есть шанс, что он адекватный? Да, я не сдаюсь! Надеюсь. Это всё, что мне сейчас остаётся

— Слушай, давай так, — начинаю я, отчаянно стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Я сейчас твою машину вымою, исправлю свою ошибку, и… ну и по домам? Окей?

В ответ он даже не утруждает себя ответом — просто скалится. И по выражению лица понятно, что никакого договора не будет.

— Хер там, — фыркает, выключая двигатель и повернувшись ко мне. — Ты на себя глянь, милаха. Какую-то замухрышку к моей тачке подпускать?

Я открываю рот, чтобы огрызнуться, но он продолжает:

— Сначала помойся. Потом будет видно, на что ты вообще способна.

— Между прочим, я всё хочу миром решить! Я даже Зорину ничего не скажу и...

Ой. Зря я про Зорина вспомнила, да? Вот этот злой блеск в глазах ни о чём хорошем не говорит. Мамочки...

— Продолжай, милаха, — зло чеканит, — накаляй свою ситуацию до предела.

Сглатываю громко. Снова ёрзать начинаю.

Сказать в ответ, если что, я ничего не успеваю! Потому что Бешеный из машины вылетает. С моей стороны за секунду оказывается.

Я взвизгиваю уже на его плече, когда головой вниз болтаюсь.

— Пусти! Не смей! Я буду... Буду...

Дежавю, да? Так, я уже кричала. Буквально вчера!

— Будешь, и раком будешь, и на коленях будешь. Всё будешь.

В ответ звучит. Его голос злой. Пугающий. До внутренностей пронимающий.

Мне страшно, а что делать я не знаю.

Те же ступеньки. Ковёр. И кабинет... Всё тоже!

Когда он меня на ноги ставит, в моей голове идиотский план выстаивается. Почему идиотский? Потому что рискую я в нём настолько сильно, что вот прям на девяносто девять и девять процентов.

— Раком я не люблю, — выдаю ровным голосом, вижу небольшое замешательство в его глазах, — со мной нежно нужно. Если умеешь, тогда договоримся.

***

Мои хорошие, хочу вас всех пригласить в свою историю. Все как мы любим) Криминальный авторитет, эмоции на грани, беременная героиня, сопротивление характеров, одержимость. Он хотел ее, а она не хотела быть его любовницей. Он не хотел детей, а она забеременела, и поэтому решила сбежать, чтобы защитить себя и ребенка. Но он их нашел, и теперь...

"Одержимость Дикого"

- МОЯ. МОИ... - его рука скользит на мой выпуклый живот. Обжигает жаром.

- Камиль... Не нужно...

- Это мой ребенок, малая? В глаза смотри!

Рявкает, а я вздрагиваю. Рот открываю, а ничего сказать не могу. От страха дрожу.

Я сбежала от него, чтобы спасти малыша. А сейчас он нас нашел.

Камиль Демидов. Криминальный авторитет по кличке «Дикий».

Он жестокий, хищный, некогда любимый.

Он не прощает предательства. А именно это я и сделала, чтобы спасти жизнь себе и моему ребенку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7.

Думаете я сумасшедшая, да? А вот... Возможно! Но что ещё делать? Мне как-то нужно спасаться! А в голову пока что только одна ересь хуже другой лезет.

- Интрига, милаха, и как любишь?

Его издевательский тон заставляет меня пальцы в кулаки сжать. Козёл! И как меня угораздило так вот влипнуть?

Когда за решёткой сидишь, люблю! Прости, в позах не разбираюсь.

- Ну раз интрига, пускай до конца и продержится.

Губы в улыбке растягиваю. А саму уже колотит изнутри. Идиотка, господи, сама же всё ещё хуже делаю.

- Душ...

- Там, - Бешеный в сторону двери указывает. Я тут же окидываю всё внимательно. Рассматриваю. Пытаюсь придумать что-то на ходу.

Но пока что слышу лишь грохот собственного сердца.

Влетаю в ванную, едва не срывая дверь с петель. Мгновенно оглядываюсь, сердце в груди колотится так, что, кажется, вот-вот вырвется наружу. Нужно успокоиться. Вот сейчас. Взять и успокоиться. Вдохнуть поглубже… Но разве это возможно, когда, кажется, что под тобой буквально трясётся кафель.

Так. Делаю глубокий вдох. Пытаюсь сфокусироваться, обвожу взглядом комнату, срываюсь с места, и в ту же секунду — бах! — врезаюсь ногой во что-то твёрдое. Боль пронзает ногу настолько, что я губу закусываю, чтобы не закричать.

Ногу к себе прижимаю и начинаю на второй по ванной комнате прыгать. Твою мать! А-а-а-а-а!

Когда боль немного отпускает, я осторожно опускаю взгляд и смотрю, на что налетела.

Открытая дверца сушильной машины. Это я в неё впечаталась на полной скорости.

Хочу её захлопнуть, как тут… Замечаю, что внутри что-то лежит. Наклоняюсь, заглядываю внутрь. И готова от радости взвизгнуть. Господи, там наверху меня всё-таки кто-то любит, да?

В сушилке лежат несколько пар спортивных штанов.

Не раздумывая, хватаю их и судорожно сжимаю их в руках. В голове мелькает план, может, и не идеальный, но другого пока нет. Простите, я выкручиваюсь как могу!

Кряхтя, пытаюсь разорвать пояс штанов, чтобы достать резинку, но это не так просто.

Шов на поясе профессиональный. Не поддаётся. Вот же... Не мог на базаре закупиться?!

Я тяну изо всех сил! Пока пытаюсь на одних до резинки добраться, на вторых поскальзываюсь и чуть не лечу головой вниз. Только чудом на ногах удерживаюсь.

В итоге хватаюсь зубами, впиваюсь, дёргаю, как сумасшедшая. Зубы скользят, ещё немного, и мне уже хочется сдаться, но нет. Просто нет! Со всей злостью дёргаю ещё раз — и, наконец, резинка поддаётся. Победа!

Сжимаю резинку в руках, пока сердце бешено колотится. Господи, получилось!

Руки дрожат, пальцы бледные. Это оттого, что я их штанами пережала и кровь не поступала.

Сердце уже в горле колотится. Я жутко переживаю. Только бы всё получилось. Пожалуйста.

Скидываю с себя нижнее бельё и быстро в душ запрыгиваю. Вода под ногами чёрная. Боже, на мне столько грязи, что я в полном шоке смотрю на чёрные струйки воды, которые по мне стекают.

Окинув взглядом все принадлежности на полочке, нахожу шампунь. Открываю крышечку, нюхаю. Запах приятный.

Выхожу из душа, чувствуя, как по телу пробегает приятная прохлада после горячей воды. Только эта лёгкость — иллюзия. Сердце колотится так, что в ушах шумит.

Я промокаю волосы первым попавшимся полотенцем, наскоро вытираюсь и перевожу дыхание. Мой план — безумный, да, но у меня просто нет другого выбора.

Собираю волосы в импровизированный «тюрбан» из брюк, вторая пара, которая всё ещё с резинкой. Предварительно в карман запихиваю резинку, которую добыла потом и кровью. Наматывая их на голову так, чтобы они надёжно держались. Сверху всё полотенцем прикрываю.

Господи, если Бешеный меня спалит, придётся хлопать ресницами и говорить, что я в дурке на учёте стою. Потому что никакие адекватные объяснения тут не придумаешь.

Нижнее белья натягиваю и полотенце вокруг себя обматываю.

Я делаю глубокий вдох, чувствуя, как каждая клеточка моего тела дрожать начинает.

Медленно и уверенно, стараясь не выдать внутреннего трепета, я открываю дверь ванной и выхожу.

Бешеный моментально в меня взглядом впивается. Мурашки табуном по коже пробегаются. Впиваюсь пальцами в ручку двери.

Мне бежать хочется. В эту же секунду. Вот только... Он же догонит и дальше только хуже будет.

- Теперь ты, - голос предательски хрипит.

Мне позарез нужно, чтобы он в душ пошёл. Очень.

- На хрен душ, сразу к делу.

Рычит Бешеный. А у меня коленки дрожать начинают. Ну всё. Хана, товарищи. Весь мой план только что по одному месту пошёл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7.1

Я резко отшатываюсь назад. Паника накрывает с головой, но я пытаюсь держаться.

Разрыдаться и просить его меня не трогать я-то успею в любой момент. А сейчас... Наивная вера в успех операции продолжает меня вдохновлять.

Короче, чувство самосохранения уже поседело от страха.

Только бы на ногах устоять. Глубоко вдыхаю. Панику заглушаю биением сердца. Потом в дурке буду всем эту историю рассказывать. Веселить сокамерников.

— В смысле «на хрен»? — вылетает из меня со свистом. — Ты грязный. А я не буду… вот это всё…

Краснею до кончиков ушей. Потому что даже произнести не могу, что именно делать с ним не буду.

Всё пошло по одному месту, да?

Бровь у него сразу вверх ползёт, взгляд становится насмешливым. Бешеный будто испытывает меня, наслаждается каждым словом, а мне только хуже от этого взгляда становится.

— Вот это всё? — повторяет он, растягивая слова, и внутри меня закипает злость.

Поджимаю обиженно губы, и руки на груди скрещиваю. Ну вот что за наказание такое, а?

Я тут столько всего для побега придумала, а этот... Даже в душ пойти не хочет! Портит мне здесь всё!

— Ну, значит, от меня ты требовал помыться, а сам… Ты сам грязный, — упрямо фыркаю и чуть приподнимаю подбородок. — Волосы в грязи. А я, между прочим, люблю… пальчиками по волосам проводить.

Сказано уверенно, а внутри всё горит от смущения. Я смотрю ему в глаза. Очень стараюсь не дрожать. И в его взгляде вижу что-то новое.

В его глазах промелькнул интерес, и мне кажется, что хоть на миг, но мне удалось его зацепить.

Бешеный скалится ещё шире и делает ещё шаг вперёд. Внутри всё холодеет, словно кто-то льда под кожу подложил.

Чёрт, куда я лезу? Сама ему тут наплела с три короба… Что теперь? Не собираюсь я это всё исполнять! Совсем нет! Не с ума же я сошлась!

— Милаха, — он наклоняется ко мне, голос бархатный, хриплый, пропитан чистым наслаждением от происходящего. — А что ты ещё любишь? Про пальчики понял. — Его взгляд изучающий, он меня глазами ощупывает. Скользит по полотенцу, а я вся напрягаюсь. А после... на те самые пальчики смотрит. И я клянусь! Пальцы как будто ожогами от его пристального взгляда покрываются. Жар по щекам разливается, от стыда готова провалиться сквозь землю. — Покраснела так, что на щеках яичницу жарить можно. Что ещё любишь? Весь список огласи.

Я задыхаюсь, как будто у меня весь воздух из лёгких выбили. Я еле языком шевелю.

— А вот… помоешься — и узнаешь, — тут же выпаливаю. — Я с грязнулями такие темы не обсуждаю!

Поджимаю губы и смотрю на него с вызовом, хотя сердце стучит так, что его, наверное, слышно по всему этому клубу.

— Ты такой всегда была или в машине о чём-то долбанулась?

Козёл! Ну козлина же!

— А что такое, не хочешь на мозгоправа тратиться? — я планировала молчать, честное слово! Оно само из меня вылетает!

— Планирую твой рот занять чем-то, трещишь до хера!

— А-а-а...

Пальчиком отрицательно из стороны в сторону вожу.

— Или мы играем по правилам, или я кусаться буду! А зубы у меня острые!

Клацаю зубами на всякий случай, чтобы продемонстрировать, как именно укушу. А я ведь укушу.

Бешеный скалится, а после... О, чудо! Он назад отходит! Смотрит на меня, правда, как на припадочную. Но это и хорошо. Пусть лучше думает, что это заразно, тогда и трогать меня передумает!

— Сама мне карт-бланш дала, милаха. Две минуты и твои стоны будут по всему клубу разноситься.

Бешеный направляется в ванную, но перед тем, как закрыться, оборачивается. Дарит мне леденящую до внутренностей улыбку.

Но в тот момент, как дверь закрывается, во мне будто пружина распрямляется.

Это шанс, мой единственный шанс, и я не собираюсь его упускать. Сердце колотится. Адреналин просто грохочет в ушах, но я сжимаю зубы, чтобы не поддаться панике. И быстро – максимально быстро – берусь за дело.

Первое — снимаю с головы полотенце, штаны падают на пол, а я, не тратя ни секунды, вытаскиваю ту самую резинку из кармана.

Мои мозги, кажется, впервые начали работать на полную. Внутри слышен шум воды, Бешеный там, за дверью, и у меня есть лишь пара минут. Это максимум, что у меня есть.

Подбегаю к двери, руки дрожат, но я накручиваю резинку на ручку. Завязываю крепко, узел за узлом, один на другом. Прокручиваю и ещё раз на всякий случай, затягиваю так, что пальцы побелели, но мне сейчас даже не до этого. Нужно спасаться. Иначе всё закончиться очень и очень плохо.

Мне просто повезло, что дверь в ванную комнату открывается внутрь. Просто удача.

Отпускаю ручку, проверяю, что резинка натянута до предела. Если она сорвётся… даже думать не хочу об этом.

Ещё одна удача - это стол, который вмонтирован в пол. Просто везение, не иначе. Потому что больше ничего, что могло бы мне помочь, я не вижу. Стулья в этой комнате низкие и без спинок. То есть ими не подопрёшь дверь. Может, его уже закрывали, и поэтому он стулья такие покупает теперь?

Натягиваю резинку ещё сильнее, притягиваю к неподвижному столу. Также на несколько узлов завязываю. Господи, пожалуйста, только бы получилось!

Я быстро бросаюсь к мокрым штанам. Плевать, что мокрые, главное, что не в трусах бежать буду.

В последний момент я бросаю взгляд на диван. На нём лежит кофта. Кажется... Бешеный в ней был, когда мы сюда зашли. Плевать. Не думаю. Просто беру его вещь. Мне нужно одеться, а он... Как-то переживёт такую потерю.

Я несусь на выход. Слышу, как в ванной перестаёт литься вода. Сердце от страха в пятках отстукивает.

Слышу, как он за ручку с той стороны хватается, и я выскакиваю в коридор, плотно захлопывая дверь за собой. Господи, я буду очень хорошей, правда. Только пусть... пусть он меня не догонит. Потому что если догонит... Мне даже думать страшно. Он ведь не шутил, что меня... да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Я несусь по этому клубу, будто сама смерть за мной гонится. Но лучше бы смерть. Потому что, если Бешеный...

Слышу громкий отборный мат и бегу ещё быстрее. От страха мчусь так, что любой спортсмен мне бы позавидовал.

Господи, надеюсь он выберется хотя бы минут через пять. Даст мне фору.

Сердце в груди грохочет так, что, кажется, оно готово прорваться наружу и умчаться куда-нибудь вперёд меня. Ноги подгибаются, но я не останавливаюсь.

На ходу понимаю, что штаны… Твою мать, они съезжают!

Огромные на мне, как парашют. Эти мокрые штаны норовят упасть на каждом шагу.

Спотыкаюсь, хватаюсь за стену, чуть не лечу на лестнице. Дотягиваю до перил, подтягиваю штаны, на талии ткань завязываю крепким узлом.

Чтобы не потерять их по пути. Господи, я готова хоть верёвкой себя обмотать, лишь бы они держались. Адреналин накрывает с головой, но мысли путаются. Куда дальше?

На первом этаже налетаю на повороте на какую-то женщину, я замираю, почти не дышу. Всё. Хана. Попалась.

Моя грудь вздымается от резких вдохов. Я вся дрожу и выпученными глазами на женщину смотрю.

Только спустя несколько секунд я понимаю, что — это уборщица. По униформе её вижу. По тому как она сама меня испугалась. А значит... не всё потеряно.

Я сглатываю, пытаюсь успокоить дыхание. Но как, когда перед глазами лицо Бешеного мелькает? Мне чудится, что вот-вот на моей талии его огромные ладони сожмутся. А дальше... От понимания того, что он со мной дальше сделает я икаю. Это всё от страха.

— Добрый день, — выдаю хрипло, — Бешеный просил не беспокоить.

Женщина оглядывается по сторонам. Снова на меня смотрит. Она вообще понимает, что я говорю?

— А сам босс где? — хлопает ресницами. Смотрит на меня так, будто я её босса в ящике захлопнула. Откуда я знаю. Я здесь только одного ненормального видела.

Пытаюсь выдать что-то уверенное, слова застревают в горле, но кое-как выдавливаю:

— Откуда я знаю? У меня только распоряжение… от Бешеного. Он сказал, чтобы… чтобы на ринге убрались. Пыльно там.

Голос дрожит, но я стараюсь держаться. Молю, чтобы она поверила. Господи, ну, пожалуйста! Мне уже должно начать везти? Может, сейчас, а?

Она смотрит на меня, как на полную идиотку. Я чувствую, как щёки заливает жаром, а потом всё внутри становится холодным.

Жар сменяется бледностью, как будто кровь мгновенно отлила от лица.

Это, потому что я слышу громкий звук сверху. Ну вот что-то примерно, как кто-то дверь выбил!

Не раздумывая больше ни секунды, разворачиваюсь и бросаюсь к выходу.

Мне везёт, что охранны нет ни в здании, ни на входе. Может, просто они не приходит в нерабочее время клуба? Плевать! Главное, что я выйти смогла. Боже.

Как только выбегаю на улицу, холодный ветер тут же в лицо ударяет. С ног сносит, но я и трезвею моментально.

Сердце не успокаивается, наоборот, только сильнее стучит в ушах. Оглядываюсь по сторонам и… понимаю... Твою же мать! Чёртов ненормальный псих!

У меня ничего нет! Ни телефона, ни денег, ничего! Мой рюкзак у Бешеного. Господи, и ключи от квартиры.

Громко рычу и на месте подпрыгиваю от негодования. Тем самым людей пугаю. На меня оборачиваются как на сумасшедшую. Может под шумок денег попросить? На такси до психушки?

Но у меня даже нет времени, чтобы стоять и думать, что мне делать. Потому что этот псих в любую секунду выбежит и мне кирдык!

Нужно бежать, просто бежать. Даже думать не буду, что дальше. Плевать. Нужно сматываться отсюда.

Я заматываюсь в его огромную кофту, ещё сильнее притягиваю воротник к себе, прикрываясь, чтобы никто не заметил, что под ней я только в лифчике.

Адреналин пульсирует в висках. Кажется, что за каждым поворотом мелькает его тень. Потихоньку крышей еду.

Добравшись до своего двора, я буквально волочу ноги. Дыхание — как после марафона. Горло горит, лёгкие на взрыве.

Чувствую, как в груди всё уже болит от напряжения, но всё равно оборачиваюсь, ожидая, что он вот-вот появится.

И тут… бах! Я не замечаю машину, прямо в неё впечатываюсь. Бампер с грохотом встречается с моими коленями, и меня, как в замедленной съёмке, разбрасывает по капоту. Слышу, как ногти скребут по металлу, пока я не ударяюсь лбом о лобовое стекло, раскладываясь на нём, как креветка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8.1

Я застываю на месте. Ну всё. Хана. Это тачка Бешеного. Конечно же. Ещё бы он меня не догнал. Ну вот и побегала. Тупица. Ох, какая же я тупица!

Кряхчу на лобовом стекле. Ощущаю, как боль медленно растекается по телу.

Может, он хоть скорую вызовет? Сделать вид, что я того? Что очень плохо?

Лоб пульсирует, в коленях жутко саднит, а руки немеют оттого, что я вцепилась в металл, как утопающий за соломинку.

— Какой же... — шепчу себе под нос.

Уже обдумываю, что изображать конвульсии или пену изо рта, как тут...

— Богдана? Твою мать! Что за…

Мой внутренний монолог прерывается знакомым голосом. Я вся напрягаюсь. Это... Это не...

Я медленно поднимаю голову и вижу, как из машины выскакивает… Зорин.

Это получается, что я на его машине... да?

— Ты что, обалдела?! — орёт он так, что птицы на соседнем дереве разлетаются. — Какого черта происходит?!

Я моргаю. Потом ещё раз. И ещё.

— Твоя? — выдавливаю я еле слышно. Пытаясь понять, не глюк ли это.

— Ну да! А ты... что... От кого ты бежишь?!

Он оборачиваться по сторонам начинает. Как будто ищет того, от кого я бежала.

Я чувствую, как ноги подкашиваются, и кое-как сползаю с машины.

— Я… — слова застревают в горле. Если скажу правду… Если он узнает, кто за мной гонится… Он пойдёт разбираться, а этот псих…

Опять выйдет! Как в прошлый раз. И тогда… тогда мне точно крышка.

— Ну? — Зорин продолжает сверлить меня взглядом, ожидая ответа.

— Собака, — выпаливаю первое, что приходит в голову.

— Что? — Зорин смотрит на меня как на сумасшедшую. Хотя...

— Огромная, бешеная… собака, — вру, пытаясь не запинаться. — Я испугалась. Побежала. Вот.

Он замирает. Смотрит на меня, щурится, потом вздыхает.

— Ты серьёзно? — недоверчиво тянет он, оглядывая меня с ног до головы.

— Да! — я делаю шаг назад, ощущая, как ноги дрожат. — Она за мной гналась. Огромная такая, с зубами…

Зорин продолжает меня рассматривать. Я штаны проверяю, не слетели ли они от такого столкновения с капотом.

Но Зорина больше другое интересует... Он задерживает взгляд на кофте, в которой я буквально утонула. Его брови медленно поднимаются, и я чувствую, как внутри всё сжимается.

— А это что за…? — рукой на кофту указывает. Кривится.

Между прочим кофта хорошая. Тёплая. Пахнет тоже вкусно...

Ладно, последнее - это уже последствия сильного удара о лобовое стекло. Не может мне запах Бешеного нравится.

— А? Что? — ресницами хлопаю. Голова всё ещё шумит, а мысли скачут как сумасшедшие.

— Кофта... чья? — он кивает на кофту, его голос становится ниже. — Не помню, чтобы ты носила мужские вещи.

Мои щёки моментально заливает жаром. Ну всё. Хана.

— А… это… — я мямлю, выдавливая из себя первое, что приходит в голову, — это… из секонд-хенда! Представляешь? По скидке! Даром почти отдали!

— Секонд-хенд? — Зорин на меня взгляд, полный недоумения, переводит.

— Ну… да, — я отчаянно киваю. — Они там… как раз выбрасывали старые вещи, и я… подумала, что пригодится! Между прочим такие шмотки сейчас нарасхват! Бренд. Люкс. Я на сайте толкну за хорошую цену. Бизнес.

Зорин молчит несколько секунд. Продолжает смотреть. Я же улыбаюсь. Ну а что ещё делать?

Скажу ему сейчас про Бешеного. Про то, что было. Он поедет. Опять его отвезёт в СИЗО. А дальше он снова выйдет! И будет ещё злее. И что тогда? А я и думать не хочу! Понятно? Мне и так страшно! И я головой ударилась. Спишем мою глупость на это.

— Ну ладно, собака, секонд-хенд, — протягивает он медленно. — Тогда у меня один вопрос, бизнесменша.

— Ага? — голос дрожит.

— А где твои вещи? — просто спрашивает он. Я же зубы стискиваю. Ну вот кто его просит без мыла лезть в...

— Какие вещи? — глаза округляю.

— Богдана. Твои вещи. Те, которые ты надела, когда выходила из дома. Где они? Или ты в секонд поехала голой?

Я краснею ещё сильнее. В отличие от Бешеного Зорин меня знает не один год. И на полную дуру упасть не получится.

— Да там.... Забей! Зато смотри, какие шмотки отхватила!

Я машинально руками в карманы кофты лезу. Замираю, когда пальцами что-то холодное сжимаю.

Металлическое. Сглатываю громко. Во втором кармане... деньги. Много денег. Очень много.

— У меня времени до фига, — бросает Зорин, — рассказывай.

Я, лихорадочно пытаясь придумать, как выкрутиться. Ну не скажу же я, что всё осталось у Бешеного.

— Короче… — начинаю я, чувствуя, как мне становится жарко от стресса. — Я... там… знаешь, распродажа была...

— И? — он прищуривается, взгляд становится настойчивым.

— Ой! Мама идёт! Мне пора!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9.

В аудитории шумно, как обычно. Карина, как и всегда, трещит о чём-то, жестикулирует так активно, что я в какой-то момент боюсь, что она случайно мне в лоб заедет.

А я… я сижу, кручу ручку в пальцах и пытаюсь сосредоточиться на её болтовне.

Хотя внутри всё ещё бурлит от вчерашнего. И… от сегодняшнего утра. "Генеральная уборка в выходные. И это ты ещё легко отделалась! Я обдумываю под домашний арест тебя посадить!". Это слова моей мамы. Наказание. А я не виновата! Это всё псих этот ненормальный!

Карина не умолкает, но я изо всех сил стараюсь слушать. Ловлю её слова, пытаюсь хоть что-то понять, пока она активно размахивает руками.

— И вот ты представляешь, — продолжает она, — этот Амир, ты же знаешь, что в клуб нас проводил. Так вот, он мне такое рассказал!

— Угу, — киваю, делая вид, что слушаю. Хотя в голове у меня совсем другое. Я вчера в карман кофты залезла. И достала оттуда складной нож. Сначала я думала, что это просто ножик, для защиты.

А после на что-то нажала случайно. И сбоку что-то открылось. А оттуда мне в руку как будто пуля выпала. Но я не уверена. Не разбираюсь.

Но она странная какая-то... Я один раз только видела пули. Зорин показывал. Но они другие были. Короче, я думаю, что в этой пуле что-то есть....

— Короче, Бешеный, — произносит подруга, и я моментально вздрагиваю.

Ручка в пальцах застывает. Чувствую, как внутри всё холодеет. Карина это не замечает, продолжает с энтузиазмом вещать:

— Короче, Амир сказал, что в клубе вчера такая дичь была. Бешеный, говорит, свою кличку не зря носит.

Я едва удерживаюсь, чтобы не задохнуться от волнения.

Пытаюсь выдать максимально спокойным голосом:

— А что случилось?

— Да его, говорят, какая-то девка вывела из себя, — Карина оживляется ещё больше, а я содрогаюсь вся. — Короче, он сначала вообще не собирался драться. Но вчера же там бои были, представляешь? Ну так вот, он выходит на ринг и укладывает всех, кто был против. Всех, Богдана! Амир сказал, двух даже в реанимацию увезли. Он настолько не мог уняться.

Горло пересыхает. Я рукой по нему провожу. Потому что кажется, что его кто-то сжимает. Дышать становится не так легко.

— А откуда про девку знают? — хриплю.

— Да фиг его знает! — Карина фыркает. — То ли она у него что-то украла и сбежала, то ли закрыла его где-то. Я, если честно, не все подробности поняла. Но знаешь что?

Она делает паузу, будто специально нагнетает, а я уже вся сжалась от ужаса.

— Но дура же!

— Почему это дура? — взвизгиваю.

Карина косится на меня. Бровь вопросительно приподнимает. Мол, я сама догадаться могла бы. А я прям вся в ожидании. Это в чём же я дура? Что спать с ним не захотела?! Да никто в трезвом уме с ним бы не стал!

— Ах, ну конечно! Я же тебе не рассказала! Ты же не в курсе, да? Ты знаешь, что Бешеный и есть хозяин клуба?

Я не успеваю среагировать — ручка падает из моих пальцев и с глухим стуком катится по столу. Карина удивлённо смотрит на меня, но мне плевать.

Хозяин?

Сердце бешено стучит в груди. Как это хозяин? Он, конечно, не молодой, но… Ему сколько? До тридцати? Для меня он, конечно, взрослый. Но если с точки зрения бизнеса смотреть…

Карина улыбается и продолжает, а у меня внутри всё сильнее сжимается.

— Ага, оказывается, это его мне найти нужно было, чтобы для статьи всё выспросить! — Подруга закатывает глаза, словно упустила шанс всей жизни. — Рамиль Суворов. Его брат очень известный криминальный авторитет. Но и этот недалеко ушёл. Там про него такие истории ходят… Боже, аж мурашки по коже!

Ага, ледяные!

Я не могу понять, почему она так об этом рассказывает, будто это не пугает, а наоборот... Глаза горят, так, будто она хочет...

— Ты забыла, что он меня насильно с собой утащил?! — не выдерживаю и резко её перебиваю. — И что тебе полицию пришлось вызывать?!

Карина на мгновение затихает, потом хмыкает, будто ничего серьёзного не произошло.

— Всё я помню, — отмахивается она. — И Зорина этого твоего ненормального, тоже помню. Глаза как у быка на выкате: "Где Богдана? Богдана!" — передразнивает она и хлопает ресницами. — Ты у него в квартире, кстати, была?

— Зачем? — от неожиданности у меня сбивается дыхание.

— Та стрёмный он! — Подруга фыркает. — При любых алтарь дома с твоими фотками соорудил.

— Не говори глупостей, — вздыхаю, пытаясь сдержать раздражение.

— Ладно-ладно, нравятся тебе такие, да? — Карина снова оживляется. — Серийники. Вот он ходит, ходит, а потом оп! И десять трупов в подвале.

— Карина! — не выдерживаю я.

— Короче, вернёмся к приятному, — Подруга отмахивается, словно ничего и не было. — Бешеный. Рамиль... Рам... Красивое имя, да?

Я кривлюсь, чувствуя, как в груди нарастает неприятный ком.

Ничего красивого и хорошего. У меня на теле до сих пор следы от его пальцев остались.

— Короче, думаю, девчонке той жопа.

Меня передёргивает.

— Что?! Почему?!

— Ну, если он четверых уложил и не успокоился. Амир говорит, что дальше грушу пошёл лупить. Злющий…

Я сглатываю, начинаю по сторонам оглядываться. Как будто он уже здесь, в универе, рядом садится.

— Блин, мне бы с ним хоть одну встречу, — мечтательно тянет Карина.

— Зачем? — само вырывается. Ещё и тон такой... Это я за подругу просто переживаю. Да. Точно.

— Как это зачем?! — она глаза округляет, будто я совсем дура. — Мне статья кровь из носу нужна. Да и красивый он! Мышцы какие. Ух… Я бы с ним на свидание сходила.

Я смотрю на неё, пытаясь понять, шутит она или всерьёз говорит.

— Он не ходит на свидания, Карина, — выдавливаю я, голос звучит резко. — Он сразу нагибает.

Подруга плечами пожимает, как будто это её совсем не смущает. Я не успеваю ничего в ответ сказать, потому что в аудиторию преподаватель заходит. Но вот то, что внутри что-то царапать начинает, мне совсем не нравится. Ну хочет она с ним что-то, мне то какое дело? Почему я так реагирую?!

Мне вообще о другом думать нужно! Карина говорит, что он придёт. И что тогда делать?! Господи. У меня в сумке лежит его одежда и тот ножик чёртов. Может сегодня пойти к клубу и там всё просто оставить? На пороге аккуратненько сложить. И записку написать. Пускай мои вещи там же оставит, я завтра приду забрать?

Виски тру, ага, этот оставит. Догонит и ещё раз оставит. Тогда что же мне делать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9.1

Сижу на своей кровати и верчу в пальцах нож Бешеного. Рассматриваю его, да, он всё ещё у меня.

Я ждала, что Рамиль... За ним придёт. А он не приходит, и это пугает меня ещё больше, чем он бы пришёл.

Рамиль... Имя на языке перекачиваю. Карина говорит, что имя красивое. А я... А я не знаю... Пока что меня больше бесит, что подруга на Бешеном помешана.

И я не ревную, нет! Господи, было бы к кому! Уголовник! Просто Карина... Она раньше себя так не вела. А как про Бешеного говорить начинает, то как будто полной дурой становится.

Прокручиваю нож снова. Он складной, с красивой гравировкой на рукоятке. Но не это самое главное в нём.

Я осторожно его рассматриваю. Что-то в этом ноже меня настораживает. Он явно не только для защиты.

Я нажимаю ногтем на скрытую кнопку, и из корпуса выпадает пуля.

Я беру её в руки и подношу к свету. Она странная, будто тяжелее, чем должна быть, и с какими-то линиями, вырезанными по бокам.

— Она ведь здесь не просто так… — шепчу я себе под нос.

Кручу её в пальцах, пытаясь понять, зачем Бешеному вообще такой нож и такая пуля. Это же не для простого ношения…

И вдруг что-то острое впивается мне в палец.

— А-а-а! — вскрикиваю от неожиданности. Палец тут же обжигает неприятная боль.

Мама влетает в комнату, распахивая дверь с таким грохотом, что я вздрагиваю ещё сильнее.

— Что случилось?! — Она оглядывает комнату, а затем задерживает взгляд на мне.

Мама стала какой-то нервной после того, как в шмотках Рамиля меня увидела. У меня есть подозрения... Что Зорин ей что-то сказал. Потому что мама прям дёрганая стала.

Я мгновенно сжимаю пулю в кулак.

— Ничего! — выпаливаю в ответ, натянуто улыбаясь. — Просто… укололась!

Мама смотрит на меня с подозрением.

— Укололась? — её взгляд падает на нож, который я так и не успела спрятать. — А это что такое?

Губу закусываю. Вот же чёрт!

— Это… — начинаю я, пытаясь быстро придумать правдоподобное оправдание, — это Никита мне дал. На всякий случай

— Зорин? — Мама прищуривается, и её брови сходятся на переносице. — Ты совсем с ума сошла? Это холодное оружие, Богдана! Это не игрушка для такой девочки, как ты!

Чувствую, как внутри всё сжимается. Теперь меня точно запрут дома.

— Мам, ну что ты? — начинаю оправдываться, стараясь говорить как можно спокойнее. — Это просто… ну, для защиты. Мы живём в опасное время!

Я за последние дни вру столько, сколько не врала за всю свою жизнь. И это всё из-за Бешеного!

— Значит, на всякий случай? — голос мамы становится тише, но от этого ещё страшнее. Она поднимает нож и вертит его в руках разглядывая.

— Мам, ну правда, не нужно так реагировать! — продолжаю. Стараюсь её внимание отвлечь.

— Чтобы я больше этого не видела, понятно?

Я киваю, чувствуя, как пульс гудит в ушах.

Как только мама на работу уходит, я тут же пишу подруге. Предлагаю сходить в кафе. Дома сидеть просто невыносимо. Всё на виски давит. Мысли эти. Может Карине рассказать про нож?

Мне бы в идеале обменять его на мой рюкзачок. Мама уже спрашивала, когда я телефон из ремонта заберу. А я... А я не знаю, когда "ремонтник" мне его отдать соизволит. Да и конспекты важные в рюкзаке. Р-р-р-р.

Сижу в кафе и жалею о том, что с Кариной встретилась, потому что последние дни все наши разговоры только о кое-ком! Бесит!

— Короче, я говорила с Айгюль, помнишь её? У неё есть друг, который знает этого Рамиля. Так вот…

Она делает драматическую паузу. А я еле от рыка сдерживаюсь.

— Ты не представляешь, с кем попало он даже не общается, — Карина закатывает глаза. — А девчонки у него вообще на один раз. Пользуется и выбрасывает. Никаких серьёзных отношений!

Я сижу, верчу в пальцах трубочку от сока и чувствую, как внутри закипает раздражение.

— И ты всё равно хочешь взять у него интервью? — выпаливаю я, стараясь не показывать, как сильно меня это бесит.

Карина смотрит на меня с таким видом, будто я ничего не понимаю.

— Ну конечно, хочу, Богдан! Это же… это же так круто — быть той, на ком он зациклится.

— Что?! — мой голос срывается, и соседний столик оборачивается на нас.

— Да ладно тебе, — подруга отмахивается, как будто сказала что-то адекватное. — Ну сама посуди: ни с кем больше одного раза, а со мной — сразу и надолго. Я из него верёвки вить буду!

Я вот понять не могу, в какой момент она решила, что... Так, ладно, просто нужно дышать.

— Ты себя слышишь? Ты понимаешь, что несёшь?

Карина только отмахивается, и это ещё больше меня злит.

— Богдан, ну что ты как маленькая? Это же… это же вызов! Понять, что у него на уме!

— Вызов? — я нервно смеюсь и даже слегка подаюсь вперёд. — Он опасный! Скорее он из тебя вить будет, что захочет.

— Да ладно тебе, — Карина отправляет в рот ложку с мороженым.

Я вот понять не могу, как моя подруга за несколько дней слабоумием заразилась. Она же не такая!

Карина продолжает трещать как ни в чём не бывало а я изо всех сил стараюсь не швырнуть в неё трубочкой. Она даже раздражения моего не замечает.

— Короче, я уже договорилась с Амиром, — заявляет подруга, отправляя в рот ещё одну ложку мороженого. — Он проведёт нас на новый бой. Ну что, пойдёшь со мной?

— Конечно, нет, — фыркаю.

— Ну ладно, — Карина пожимает плечами. — Тогда я позову кого-нибудь из девчонок.

«Да хоть весь универ позови!» — мысленно шиплю я, но вместо этого просто откидываюсь на спинку стула. И очень сильно стараюсь скрыть раздражение.

Когда мы выходим из кафе, я наконец-то вздыхаю с облегчением. Свежий воздух немного приводит меня в чувство.

Но это длится ровно пару секунд.

Я тут же замечаю, что что-то не так.

Мой взгляд цепляется за несколько чёрных внедорожников, припаркованных через дорогу. Рядом с ними стоят несколько мужчин. Громил.

Такие точно не ходят в "Шоколадницу".

— Карина, пойдём обратно, — шепчу я, чувствуя, как внутри всё холодеет. Страх по позвоночнику пробегает, оставляя липкие следы.

Предчувствие хреновое. И не зря.

— Зачем? Что случилось? — Подруга по сторонам оглядывается. Понять не может.

А громилы резко в нашу сторону идти начинают.

— Богдана, — один из них, высокий и массивный, обращается прямо ко мне. А я вся сжимаюсь внутри. — Бешеный приглашает тебя в клуб.

У меня сердце падает в пятки. Нет-нет-нет. Называется: бойтесь своих желаний. Стоило только о нём сегодня подумать. И вот, пожалуйста.

— Спасибо, — выдавливаю из себя скромную улыбку. Стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри всё дрожит от страха. — Я, наверное, откажусь. У меня много дел. Но передайте, что мне очень приятно, что он меня не забывает.

Я начинаю отходить в сторону, но второй громила, стоящий справа, медленно качает головой. Его взгляд красноречиво говорит: Не совершай ошибку.

— Карина, пошли, — снова шепчу я, на этот раз почти срываясь на крик.

Но тут подруга, подаёт голос:

— К Бешеному? В клуб? Конечно, мы поедем! Такое предложение! Кто в здравом уме откажется?!

Я в ужасе поворачиваюсь к ней, но она лишь улыбается. Совсем долбанулась, что ли?!

— Карина, — шиплю и за руку её дёргаю.

— Да расслабься ты, — отмахивается подруга. — Это же так круто!

Один из громил делает шаг вперёд, жестом указывая на машину.

— Пойдёмте, — говорит он таким тоном, что я понимаю: у нас нет выбора.

Карина радостно идёт вперёд, а мне помогают начать переставлять ноги.

Моё тело реагирует быстрее, чем мозг. Я медленно, словно в трансе, делаю шаг вперёд. Ноги подкашиваются. Это всё закончится очень плохо.

Мы садимся в один из внедорожников. Карина, конечно, в восторге.

А я… я сижу, вцепившись в сиденье, предчувствие подсказывает, что будет полный трындец.

А я говорила? Моё предчувствие меня никогда не обманывает!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10.

Внутри машины давит тишина. Вернее, тишина со стороны громил, а Карина трещит без остановки, как радио, настроенное на одну волну.

— А это правда, что Бешеный сам придумал свою кличку? Или это ему кто-то дал? — Карина выстреливает вопрос, и я чувствую, как мои зубы сжимаются от напряжения. — А он дерётся каждый день? Или только по настроению?

Я стараюсь не смотреть на неё. Вижу, как один из громил тяжело выдыхает. Поворачиваю голову в сторону окна и смотрю на пролетающие мимо здания.

Я понимаю, что паника и крики ничего не решат. Нужно вести себя спокойно, иначе... Можно нарваться, а связываться с этими здоровяками я не хочу. Мало ли... какой у них приказ.

От понимания того, что мы едем к Бешеному, сердце в пятках отстукивает.

Карина, между тем, продолжает:

— А он вообще когда-нибудь проигрывал? Мне кажется, что нет. Ну такой сильный, ух! — Она хлопает ладонью по своему бедру и добавляет с придыханием: — Интересно, у него есть девушка?

Я закрываю глаза. Господи, дай мне силы не задушить её на месте.

— Да захлопнись ты уже! — один из громил, сидящий впереди, рявкает, и Карина наконец-то замолкает.

Ненадолго.

— А чего это? — обиженно спрашивает она.

— К Бешеному одна только едет, — бросает тот, что за рулём. — Приказ такой.

У меня всё внутри обрывается. В смысле «одна»?! Я поворачиваю голову к Карине, надеясь, что она не начнёт истерику. Но у подруги совсем другие планы, чем я себе придумала.

— А я? — её голос дрожит. — Я-то куда?

Здоровяк оборачивается к ней. Губы растягивает. Не улыбка, а хищный оскал.

— А ты бонус плюс, — произносит он таким тоном, от которого даже у меня мороз по коже пробегает. — Мы тебя себе забираем.

Карина бледнеет. Её лицо теряет весь румянец. Глаза расширяются, и она буквально вжимается в сиденье.

— Ч-что? — выдавливает она.

— Карина, — шепчу, пытаясь её успокоить, хотя сама готова разрыдаться. Это ведь шутка такая, да? Чтобы она трещать перестала? Никто же её не заберёт? Просто пугают.

— Это шутка, да? — она смотрит на меня. Как будто думает, что я ответ знаю.

Громила смеётся. Страшно и заливисто.

— Шутка, — повторяет он с издёвкой. — Посмотри на меня. Кажусь тебе шутником?

— Нам лучше выйти, — Карина пытается хихикнуть, но её смех звучит так фальшиво, что я чувствую, как внутри всё сжимается ещё сильнее.

— Сидеть. — Второй громила, что напротив подруги сидит, рычит так, что я только сильнее в сидение вжимаюсь.

Сдавленно дышу. Всё тело напряжено, ладони вспотели, и я машинально стискиваю их в кулаки.

Машина делает резкий поворот, и я чувствую, как внутри всё опускается.

Мы резко тормозим, и Карина тут же начинает метаться, словно попугайчик по клетке.

Я чувствую, как её паника заражает и меня, хотя я изо всех сил пытаюсь оставаться спокойной. Потому что... Ну а смысл устраивать истерику? У них приказ, и они его выполнят при любых раскладах. А вот дальше... Уже с Бешеным придётся что-то придумывать.

— Я выхожу! — Подруга хватает меня за руку и тянет к двери. — Богдана тоже! Мы обе уходим, ясно?!

Громила, сидящий напротив, кладёт ей на плечо тяжёлую руку.

— Сиди на месте, — рычит, но Карина, видимо, решила, что истерика — лучший способ решения проблемы.

— Ты меня не держи! — Она пытается оттолкнуть его руку, но та даже не шелохнулась. — Вы что, думаете, я тут просто так сидеть буду?!

— Карина! — шепчу, надеясь, что она хотя бы меня услышит. Она ведь только хуже делает. При чём не только себе. — Успокойся!

Но подруга будто и не слышит. Она хватает громилу за руку, а затем… боже, я не верю своим глазам. Она его кусает!

— Блядь!— орёт громила, отдёргивая руку. — Ты чё, сука, делаешь?!

Подруга тут же отпрыгивает назад. Но другой громила, тот, что за рулём, оборачивается, и его лицо... Вздрагиваю от того, насколько жёстким становится его выражение.

— Сядь. На. Место. — Каждое слово чеканит зло.

Один взгляд на громилу рядом со мной и подругу буквально впечатывают в сидение.

Сердце колотиться начинает. Это уже не смешно. Совсем нет.

— Выводите девку Бешеного, — рявкает громила с прокусанным пальцем. — Эта ненормальная поедет со мной.

— Подождите, так нельзя. Она же...

Я пытаюсь влезть. Потому что это слишком.

— Как? Куда? — пищит подруга.

Громила бросает на неё ледяной взгляд.

— На кладбище, бля. Будешь себе могилу рыть. У меня и лопата имеется.

Карина сглатывает громко. Я же вся холодею от страха. Это что... правда?! Они её... на кладбище?!

— Это шутка? — еле слышно выдавливает она.

— Вот и проверишь? — скалится здоровяк, и Карина тут же зажимает рот руками.

Меня вытаскивают из машины. Ноги дрожат так сильно, что я едва их передвигаю. Я оборачиваюсь к Карине, которая сидит, вжавшись в сиденье, и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— Всё будет хорошо, — пытаюсь я выдавить хотя бы подобие улыбки, но сама знаю, что это ложь.

Всё точно не будет хорошо.

Внутри всё дрожит. Ладони вспотели. Каждый шаг, каждое движение даётся мне с трудом.

Вот насколько везучей нужно быть, чтобы в такое вляпаться?

Громила подталкивает меня вперёд, и я переставляю ноги. Не сопротивляюсь. Потому что на кладбище я не хочу. Видать я слишком сильно разозлила Рамиля, если он такие приказы отдаёт.

Козёл ненормальный! Ему лечиться нужно, а не среди людей обитать. В камеру закрытую, и чтобы к койке привязали.

По лестнице поднимаюсь, ноги словно ватные.

— Давай, быстрее, — рычит громила позади.

Быстрее? У меня тут нервы на грани, а он хочет, чтобы я бегом к этому ненормальному бежала?

Перед дверью на втором этаже он снова меня подталкивает.

— Пиздуй уже, хули мнёшься.

Я громко выдыхаю. Нельзя людям плохое делать. Но сейчас я желаю. Этот... позади меня заслужил. И тот, что в кабинете, тоже.

Я втягиваю воздух, стараясь собраться, но внутри всё дрожит.

Последние ниточки моего терпения рвутся.

Эффект неожиданности. Да, именно им и воспользуюсь.

Я распахиваю дверь так, что она бьётся о стену. Вваливаюсь в кабинет, как самая настоящая фурия.

— Ты! — задыхаюсь, хватая воздух, будто его катастрофически не хватает. — Ты совсем больной?! Отбитый! Ненормальный! Бешеный!

Но Рамиль лишь довольно скалится. Эффекта неожиданности не вышло. А жаль.

— Смотри-ка, кличку запомнила, — он как самый настоящий хищник скалится. — Нравится, милаха?

Моё дыхание сбивается. Он ухмыляется, как будто ему это всё смешно. А я... я стою, дрожа, вцепившись в рукава кофты.

Взгляд в сторону перевожу. Только сейчас понимаю, что он в кабинете не один.

От ужаса вздрагиваю. Это ещё кто? Что это за лесник огромных размеров?! Боже, где их всех изготавливают?! Почему они все такие... Кошмар! Я в сказку про лесорубов попала?

Но я тут же на Рамиля взгляд возвращаю. На фоне этого мясника он выглядит немного получше.

— Где она? — мой голос срывается на хрип. — Ты понимаешь, что сделал?!

Бешеный лениво пожимает плечами, откидываясь в кресле.

— Понятия не имею, о чём ты.

— Где Карина?! — мой крик эхом разносится по комнате.

Рамиль снова ухмыляется, но мне не до его насмешек. Я делаю шаг вперёд, пальцем указываю на него, кулаки сжимаются так, что ногти впиваются в ладони.

— Твоя охрана… твои головорезы! Они забрали нас из кафе! Меня сюда привезли, а её... её куда-то увезли!

— Карина, говоришь? — лениво переспрашивает он, поднимая бутылку вискаря и насмешливо качая ею передо мной. — Это ещё кто?

— Ты прекрасно знаешь! — почти захлёбываюсь от ярости. — Подруга моя! Мы сидели в кафе! А после... Нас запихали в машину! Эти твои... Головорезы! Меня сюда привезли, а её... Они же у тебя неадекватные! Хотя... чему я удивляюсь!

Снова на лесника этого смотрю, на Бешеного. Они же все здесь больные! Им оптом нужно бронировать психушку.

Он хмыкает, откидываясь в кресле.

— Уверена, что просить о чём-то пришла? Пока только нарываешься. Милаха.

— Карина от страха твоему здоровяку руку прокусила! А он... он сказал, что на кладбище её отвезёт! Яму рыть! А после закопает её там!

Бешеный лишь бровь вопросительно выгибает. На секундочку... Мне кажется, что он удивлён.

— Так, ты сама всё знаешь, милаха. А ко мне-то какие вопросы? Была бы твоя подруга с мозгами...

— Ты! — от злости задыхаюсь. — Не смей! Как это можно? Живого человека… ты что, больной?! Это моя подруга! Звони им! Быстро!

Рамиль поднимает взгляд на меня, холодный, с усмешкой. Слишком далеко зашла? Возможно. Но я себя уже не контролирую.

— Или я… я Зорину позвоню! — выпаливаю сгоряча. — Понятно?! Он… он...

Лесник ржать громко начинает, отчего я теряюсь. Я не успеваю опомниться, как Рамиль пользуется моей растерянностью, резко встаёт, обходит стол и оказывается передо мной.

— Ты что...

Мгновение — и я теряю равновесие. Всё вокруг переворачивается.

— Я же предупреждал, милаха, язык за зубами держать нужно.

Мгновение — и я теряю равновесие. Всё вокруг переворачивается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты... ты совсем?! — кричу, когда он легко поднимает меня, как пушинку, на плечо к себе закидывает. — Поставь! На место! Я… я... Я тебе твою штуку не отдам, понял?! Я поняла, что это не нож! Я её.... Я её Зорину отдала!

То, что я зря это ляпнула, слишком поздно понимаю.

Он меня на плече подкидывает так, что желудок к позвоночнику прилипает. Есть все шансы, что я свой молочный коктейль у него в кабинете и оставлю.

— Ща всё решим, — Рамиль рявкает так, что у меня внутри всё сжимается ещё сильнее, — я отлучусь. Вернусь скоро. Решу вопрос со штукой.

— Я... нет... пусти...

Визжу, вырываюсь, но Бешеный лишь ладонь на мою ягодицу опускает. Больно шлёпает. Я взвизгиваю. Господи, куда он меня несёт?!

— Я твоему рту придумал занятие повеселее, чем хуйню нести. Готовься отрабатывать, милаха.

Глава 10.1

Я кричу, дрыгаю ногами, пытаюсь вырваться, но это всё равно, что пытаться гору с места сдвинуть. Ему всё по барабану.

Когда Рамиль шлёпает меня по заднице второй раз, я вскрикиваю и резко замираю. Кожу как будто обжигает. Покалывать начинает. Шок сменяется злостью.

— Ты что, совсем?! — визжу, пытаясь хотя бы голосом вернуть себе контроль над ситуацией. — Отпусти! Это нельзя! Это незаконно! Тебя посадят! Понял?! Ты!

Слышу его хриплый смех. Ненормальный. Мне кажется или Бешеный кайфует от всего происходящего? Он точно псих! На всю голову долбанулся!

— Посадят? — хрипит насмешливо, а мне обидно становится. Он со всех моих слов смеётся, как будто я какое-то недоразумение. — Вижу, до тебя ещё не дошло, милаха. Твой задохлик максимум может подбросить меня до СИЗО. Дальше у него полномочий нет. Заканчиваются на входе.

Мне за Никиту обидно становится. Он ведь не виноват, что не может противостоять этим! Беззаконникам!

— И я бы на твоём месте от мента подальше бы держался.

— Это ещё почему?! — взвизгиваю. Это он мне ещё указывать будет с кем общаться? Здрасьте, приехали. Он кто вообще такой, чтобы...

— Стрёмный он, мутный. — Рамиль произносит это так, будто сейчас зевнёт. Настолько ему тема Зорина неинтересна или он очень усиленно хочет мне это доказать. — Говорят, его скоро хлопнут.

Желудок тут же скручивает. Сердце колотится, как сумасшедшее начинает. Очень не очень мне становится.

— Кто хлопнет?! Как?!

Рамиль громко смеётся. Его рука снова на мою ягодицу опускается. Кривлюсь от нового шлепка.

— Есть один человечек, которого он порядком подзаебал. Милаха ещё одна подливает масла в огонь. Так что, если хочешь, чтобы он пожил подольше, не вякай больше про мента в моём присутствии.

Внутри у меня всё обрывается, я только рот открываю, но не успеваю ничего ответить. Потому что он распахивает дверь и заносит меня в другую комнату. Она новая, незнакомая. Я тут же напрягаюсь и оглядываюсь по сторонам.

— Ну всё, спасибо за доставку, дальше я...

Но тут начинает происходить что-то странное. Пальцы Бешеного на моих щиколотках сжимаются. И он... Он меня трясти начинает. Голова за десять сантиметров от пола. Я могу ею стукнуться в любой момент!

— Т…ты ч…что делаешь, н...ненормальный?! — заикаюсь, пытаясь хоть как-то ухватиться за его руки, но безуспешно. Так, высоко подняться я не могу. У меня же нет такого стального пресса, как у этого ненормального!

Меня начинает подташнивать. Всё, что я за сегодня съесть успела, вот-вот грозиться наружу выйти.

— Штуку свою ищу, сейчас вытрясу, перейдём к моменту расплаты за кражу.

— Я... мне... пло-хоооо...

Скулить начинаю. Но правду говорю, если он ещё так пару раз меня трухнёт, то будет беда...

Рамиль останавливает весь этот дьявольский аттракцион.

— Антракт! Я требую антракт!

Тут же кричать начинаю.

Вместо ответа он резко ставит меня на пол. Ноги тут же подкашиваются, и я чуть не падаю, меня в сторону ведёт. Но Рамиль меня за талию перехватить успевает. На ватных ногах удерживает.

— Стоять, милаха.

Хрипит, эта наглая усмешка на его лице начинает меня до скрежета зубов бесить.

— Мне правда плохо...

Я кривлюсь, пальцами за его запястья, хватаюсь. Ногтями впиваюсь в кожу. Пускай не мне одной больно будет.

— А будет ещё хуже, если моё мне не отдашь.

Бешеный скалится. Руки к себе дёргает и я автоматически впечатываюсь в него. Так как на его руки держусь.

— А ничего, что ты моё взял... И...

— Не взял, милаха. Ты съебалась и не забрала свои шмотки. А мои вещи ты спиздила.

— Ты такой грубый, — носик кривлю.

— Нравится грубость? Зорин сопли жуёт?

— Вот сам сказал про него не вспоминать... А начинаешь первым. Эй! Ты что...

Тут же взвизгиваю, когда этот неандерталец начинает по моей кофточке ладонями скользить.

— Досмотр. Не рыпайся.

— Какой ещё... Нет здесь твоего ножа! Я его спрятала!

Выпаливаю резко, у самой щеки краснеют. Потому что нож дома. Я его в стол сложила. Спрятала. Я же не дурочка его с собой носить.

— А я проверю, милаха. Есть нож - хорошо. Один раз натяну, за моральный ущерб. Но если его нет... Тогда всю ночь будешь косяк отрабатывать. Как ты там любишь?

Пальцы на талии сжимает. А мне вдруг дышать нечем становится. Сглатываю громко. Нижняя губа дрожать начинает. Глаза щиплет.

— Не нужно... Я... Это... Никак я не люблю... Наврала я всё... Я не знаю... Я...

Его глаза прищуриваются, улыбка становится шире, но мне только страшнее делается.

— Не распечатанная, что ли?

Чтобы это не значило, но мне не нравится его реакция. Очень не нравится. Жутковатенько становится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.

Бешеный скалится. Нехорошо так. Внутри всё в комочек сжимается.

Его глаза блестят так, будто он что-то выиграл. Но я даже думать не хочу, что мою невинность он за трофей считает.

Улыбка хищная. Я только сглатываю громко от страха.

Ладошками в грудь его упираюсь. Пытаюсь вырваться, отойти, хотя бы на шаг. Но он не пускает.

Наоборот, только крепче прижимает к себе, словно я уже его собственность.

Пальцы Рамиля медленно скользят вдоль моей спины. Его прикосновения обжигают. Заставляют начать дёргаться ещё сильнее. Ток пропускают. Разряд за разрядом. А меня подкидывает.

— Нож у меня дома, — выдыхаю я, надеясь, что это хоть как-то ситуацию спасёт. — Я отдам его. Завтра, хорошо? Принесу!

Бешеный смотрит на меня так, будто и правда бешеный. Кто ему кличку эту дал? Или он сам выбрал?

У него лицо расслабленное, но глаза… Боже, эти глаза. Они не отпускают. Словно приковывают меня к месту. Насквозь ими прожигает. В пепел превращает.

— А я проверю, — произносит низко. Его голос становится обманчиво мягким, но от этого ещё страшнее. — Правда, ты говоришь, что целка, или нет. Хорошо?

— Нет! — взвизгиваю, голос срывается на высокой ноте. — Нехорошо! Ты… Как так можно! Где моя подруга?! Ты вообще...

— Ты за себя трясись, милаха, — перебивает, — за свою жопу переживай. А она за свою как-то разберётся.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он поднимает руку, указывая мне замолчать.

— Сейчас мы к тебе поедем. Нож мне вернёшь. Сама вынесешь. А если наебать решишь… — он наклоняется, его лицо оказывается слишком близко к моему. — Тогда будем проверять. Поняла? И я не пожалею, милаха.

— Поняла, — шепчу, чувствуя, как ноги начинают подкашиваться. Ещё и головой киваю как китайский болванчик. На всякий случай. Чтобы точно понял.

А то Карина говорила у него боёв много было. Может, по голове зарядили, и он не всё понимает? Для верности я все методы использую.

— Умничка.

Вроде как похвала, а мне ему за это слово хочется по лицу зарядить. Но я сдерживаюсь. Страшненько немного.

Я шаг назад делаю, потому что он больше талию мою не сжимает. Только выдохнуть немного хочу, как...

Бешеный резко хватает меня за запястье. Сжимает и к себе притягивает. Столкновение резкое, моё лицо оказывается у его груди. А его вторая рука уже скользит к моей ягодице. Прижимая меня так, что я едва могу дышать.

— Ты знаешь, милаха, — его голос звучит глухо, прямо у моего уха. — Лгать мне — очень и очень херовая идея...

— Я... я не вру. Нож дома! Правда!

Его пальцы с запястья на моё лицо переходят. Скулы сжимает. Вынуждает голову так запрокинуть, чтобы в глаза его смотрела. Он меня как будто гипнотизирует.

Я пытаюсь отстраниться, но его пальцы крепче скулы сжимают, не дают ни малейшей возможности вырваться.

В его глазах плещется что-то такое, от чего по позвоночнику проходит холодок.

— Пусти, — шиплю.

— Не дёргайся, милаха, — хрипло бросает в ответ. — Ты же знаешь, что бесполезно. Компенсация за проеб.

— Ты… ты не имеешь права! — выкрикиваю, но мой голос дрожит.

Его ответ — низкий, короткий смех.

Он наклоняется. Горячее дыхание губы обжигает. А после... его губы в мои впиваются.

Они у него горячие, жёсткие, почти грубые. Я теряю равновесие, ноги словно ватные. Но он меня удерживает. Не разрешает упасть.

Я сжимаю губы. Пытаясь игнорировать жар, охвативший всё моё тело. Но Рамиль настойчивый. Его зубы чуть касаются моей нижней губы. Он напирает. И у меня просто не остаётся вариантов, кроме как... Распахнуть губы.

Его язык проскальзывает. Доминирует. Касается неба. Отчего по телу тут же мурашки бежать начинают.

Искорки из глаз. Но это от шока! Точно от шока! Потому что мне не может всё это нравиться!

Поцелуй затягивает, пугает. Будто он пытается не просто взять своё, а оставить на мне метку.

Когда Бешеный отстраняется, я задыхаюсь, щёки горят, губы пульсируют.

милаха, поехали?

— Ну что, милаха, поехали?

Я не успеваю ответить, потому что он снова дёргает меня за руку, выводя из комнаты.

Моё сердце стучит так громко, что, кажется, его слышит даже тот лесник в кабинете.

Мы выходим на улицу. Рамиль ведёт меня к машине, открывает передо мной дверцу. Взглядом сверлит. Будто говоря:

"Дай мне только повод. Одно маленькое неповиновение и я сделаю с тобой всё, что захочу"

Я тут же в машину заскакиваю. Нет. Хватит. Он и так поцеловал меня против воли. И мне совсем не понравилось! Понятно?

***

Мои хорошие,

а вы читали мою БЕСПЛАТНУЮ историю про запретные отношения?) Он - отец ее парня. Она до дрожи его боится. Он же не может терпеть ее присутствие рядом, потому что вызывает слишком много смешанных эмоции. От "ужасно бесит" до "хочу себе". Книга завершена. так, что можете насладиться)

"Отец моего друга"

❤️БЕСПЛАТНО❤️ Он - отец моего парня. Он меня ненавидит.

Меня... бросает в жар в его присутствии. Ведь мы совершили роковую ошибку. Одну.

- Я пришла к вашему сыну. Не к вам... , - говорю и боюсь поднять на него взгляд.

- Зачем? Хочешь чтобы он все узнал?

Мужчина усмехается и делает шаг на встречу. Загоняет меня в ловушку.

- Или тебе мало? Хочешь повторить? - пугает то, что я сомневаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.1

Когда машина Рамиля подъезжает к моему дому, я тут же пальцами ручку сжимаю. Так резко, что скрип раздаётся на всю машину.

— Сука, эту тачку точно менять нужно. Не оторви ручку. А то я вижу, что ты себе проблемы наживать мастер, да, милаха?

— Я быстро, — пищу, лишь бы вырваться из этой удушающей близости.

Но его рука ложится на моё колено. Сжимает. Тепло его ладони обжигает через ткань, и я замираю.

— Быстро — это сколько? — голос хриплый. Угрожающе спокойный, а в глазах блестит что-то опасное.

— Минут пять, — бормочу, отводя взгляд.

— Пять минут, милаха , — повторяет, будто пробует слово на вкус. — Помни про последствия, если решишь меня наебать.

От этих слов внутри сжимается всё, и я быстро киваю. Открываю дверцу и практически выбегаю из машины. Но взгляд Бешеного на себе чувствую, пока в подъезд не залетаю.

Божечки, как мне из всего это выбраться? Вот отдам я ему нож и он от меня отстанет?

Чувство самосохранения истерически смеётся.

Влетев в квартиру, я захлопываю за собой дверь и бегу в комнату. Меня настолько колотит, что ноги путаться начинают.

Сердце колотится так, что, кажется, выпрыгнет наружу.

Я подлетаю к столу. Больно в него впечатываюсь. Шиплю. Резко открываю верхний ящик и...

— Как это... — шепчу, руки начинают трястись, а дыхание сбивается.

Закрываю его. Зажмуриваюсь до боли. Нет-нет. Мне на нервах показалось. Сейчас... сейчас всё будет хорошо.

Снова открываю ящик, заглядываю внутрь, как будто нож вдруг магически материализуется. Но там ничего нет.

Твою же мать!!!

Паника накрывает с головой. Я хватаюсь за край тумбочки, перерываю всё внутри, бумаги, старые блокноты, ручки. Тумбочка опрокидывается, едва не прибивая мне ноги.

— Нет?! Как?! — кричу, голос срывается, а внутри уже только страх.

Я опускаюсь на колени, руками шарю под кроватью, за шкафом. Нигде нет. Это невозможно. Я его сюда положила. Господи, куда он деться мог?!

Дверь в комнату открывается, и в проёме появляется мама.

— Ты чего кричишь? — по её тону сразу можно понять, что ей не нравится, как я себя веду.

Голову резко поднимаю. Горло пересыхает, и слова с трудом слетают с губ.

— Мам... — запинаюсь, стараясь говорить спокойно, но голос всё равно дрожит. — Ты не видела... нож? Нож Зорина?

Мама смотрит на меня молча несколько секунд. Руки на груди скрещивает. А у меня внутри всё колотится так, что я еле на ногах устаиваю.

— Видела, — отвечает спокойно, на моих нервах играет, что ли?

— Мам... а где он? — хриплю, я всё ещё надеюсь, что она не отдала его Зорину. Боже. А если... Мне хана. Точно. Я там за Карину переживала? Меня отвезут туда же. Будем копать вместе.

Я думала, что отдать нож Зорину самое худшее, что она могла сделать. Но нет.

У моей нервной системы истерика.

— Выбросила, — произносит таким тоном, будто это само собой разумеющееся. — Я же говорила тебе избавиться от этой гадости.

— Что? — голос ломается, колени подгибаются.

— Выбросила, — повторяет мама спокойно. — Нечего такому в твоей комнате делать.

Я открываю и закрываю рот. Как рыбка, которую на сушу выбросило. Внутри всё вниз падает, перед глазами пляшут чёрные точки.

— Мам! Куда ты его выбросила? — мой голос переходит в шёпот, сдавленный, полный ужаса.

— В мусорку, конечно, — пожимая плечами. — А ты что думала?

Моя ладонь тут же зажимает рот, чтобы не закричать. Грудь сдавливает, словно воздух исчез.

Голос Бешеного звучит в моей голове: «Помни про последствия, если решишь меня наебать»

Я хватаюсь за край кровати, но ноги подгибаются.

— Господи... что теперь делать?

Мама что-то ещё говорит. Я ей что-то отвечаю. Но мало соображаю. Все мысли о том, что будет дальше.

Выходить нужно. Иначе он же поднимется. И тогда... Боже, мама, ты сама мне смертный приговор подписала и даже не догадываешься.

— Ты куда это собралась?!

— Мне к Карине нужно. Конспект забрать. Завтра лабораторная.

— Опять ей свои конспекты даёшь?! Сколько раз тебе повторять, что думать нужно только о себе! Сколько ты её тянуть собираешься?!

— Мам...

— Она брала, пускай и приносит!

— Я под домашним арестом?

Не выдерживаю. В ответ резко бросаю. Мама немного теряется такому моему тону. Не ожидала.

— Ну раз нет, тогда я могу идти куда хочу.

— Богдана!

Выхожу из квартиры. Уверена, что просто так мне это не пройдёт. Мама злая, а я ничего не могу сделать. Мне нужно хоть как-то решить проблему.

Внутри всё сжимается от обиды. Как она так могла? Это же мои личные вещи! А она...

Смирившись с тем, что нужно Бешеному что-то навешать на уши. А после... После идти к мусорным бакам!

Но как только я думаю, что хоть какой-то выход нашла из ситуации. Как ситуация со звёздочкой моментально становится.

Открываю дверь подъезда и на месте замираю.

Может обратно пойти? Ну его всё на фиг!

Напротив машины Рамиля стоит машина Зорина. И в эту самую секунду они оба из своих тачек выходят.

Я точно буду яму на кладбище копать. Вот теперь без вариантов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12

Когда Никита выскакивает из машины и направляется к Рамилю, у меня внутри всё сжимается.

Я в дверь подъезда вжимаюсь. Каковы шансы, что это просто кошмарный сон? Никаких, да?

— Какого хрена ты здесь забыл?! — Зорин рычит так, что я губу кусаю от нервов. Очень плохо. Особенно для того, кого Бешеный урыть хочет. Или как он там это называл? — Тебе напомнить, в какой стороне СИЗО?

Рамиль лениво скалится, даже позу не меняет. Как облокачивался бёдрами на капот своей машины, так и продолжает.

Его взгляд скользит по мне, цепляется за моё лицо. Изучает. Ждёт. Ждёт, что я делать буду.

А я... Сердце колотится так, что даже в ушах отдаётся, а ноги подкашиваются от напряжения.

Может, пока они тут друг друга убивают, я быстренько на мусорку, а? В баках пороюсь. Попытаюсь жизнь свою спасти... Ну так, попробую...

Но понимаю,что вряд ли это сделать получится незаметно. Господи, опять придётся импровизировать. Я уже говорила, что общение с Рамилем на меня влияет плохо? Что я врать начала настолько убедительно, что самой даже страшно становится.

Тяжело вздыхаю. Тут же слова Бешеного вспоминаю. Как он сказал, что готов убрать Никиту, как только тот его достанет. А потом ещё про то, что я лишь приближаю этот час...

А тут… Господи, как же не вовремя приехал Зорин! Почему?! Почему именно сейчас?

— Продолжаешь водить экскурсии к СИЗО? — Рамиль поддевает Никиту. Намекает на то, что тот не смог его за решётку упрятать. И ведь на больное же давит. У Никиты с отцом отношения непростые. Он всю свою жизнь пытается ему что-то доказать. А отец... Он постоянно говорит, что Никита плохо справляется. И что нужно лучше. Больше. — Тебя там не собираются повышать? Или папочка разрешил тебе только возле песочницы играть? Куличики лепить не пускают?

Я ладошками лицо закрываю. Пальцы только растопыриваю, чтобы подглядывать немного.

Зорин багровеет. Глаза тут же чёрные становятся. Злые. Рамиль его зацепил за больное. Очень сильно зацепил. Никита выглядит так, будто вот-вот сорвётся, и это пугает меня ещё больше.

Я не знаю, что страшнее: его гнев или ледяное спокойствие Рамиля. Я не могу предугадать, когда будет этот взрыв. Но допускать его нельзя.

— Ты обнаглел, — рычит Никита, сжимая кулаки так, что костяшки белеют. — Думаешь, если уговор есть, то тебе всё с рук сойдёт? Да я тебя…

Никита замолкает. Как будто только сейчас замечает, что Бешеный всё это время на кого-то смотрит и улыбается. Зорин оборачивается. Меня взглядом вспарывает. Я едва сдерживаюсь, чтобы в подъезд не сбежать.

— Богдана, иди домой, — резко бросает. — Жди меня там!

Я же губы поджимаю. С чего он вообще взял, что я его здесь жду? Боже, да ему даже в голову прийти не может, что я с Рамилем связалась... И я... Я не могу уйти. Потому что тогда Никите будет очень плохо.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут же закрываю. В голове звенит от напряжения. Я стою как вкопанная и не знаю, что делать. Уйти? Оставить их вдвоём? Но я чувствую, что если уйду, то случится что-то ужасное.

Рамиль громко смеётся. Этот смех эхом отдаётся в моей голове.

Считаю про себя, пытаясь собрать мысли.

Один.

Голос Никиты доносится словно издалека. Я его не слышу. Только стук собственного сердца.

Два.

Рамиль всё ещё смотрит на меня. Его взгляд прожигает насквозь. Я чувствую, как он ждёт моего решения.

Три.

Резко срываюсь с места. Ноги дрожат, но я иду к машине Рамиля. Сердце выпрыгивает из груди, ладони вспотели.

— Я готова - поехали.

Произношу дрожащим голосом. Понимаю, как это всё выглядит для Зорина. Но... Это единственное, как я могу предотвратить то, что произойдёт дальше.

— Богдана! — крик Никиты оглушает. — Ты какого... творишь?!

Поворачиваюсь к нему с максимально спокойным выражением лица.

— Никита, всё нормально, — стараясь говорить уверенно, хотя голос всё равно дрожит. — Рамиль приехал ко мне.

У Никиты округляются глаза. Он выглядит так, будто не верит своим ушам.

— Ты совсем с ума сошла?! — кричит, делая шаг к машине.

Но я уже открываю дверцу автомобиля. Внутрь сажусь.

Рамиль садится за руль, бросив на меня короткий взгляд. Его лицо расслаблено, но глаза блестят так, что мне становится страшно. Рука ложится на руль, а губы растягиваются в хищной ухмылке.

Меня же всю подкидывает. Я не могу больше выдерживать этот взгляд друга. Для него я сейчас предательница.

— Никит, я потом тебе всё объясню...

Произношу одними губами. Чтобы Зорин мог это прочитать. Смотрю на него умоляюще. И тут... Рука Бешеного ан моё колено опускается. Зорин в эту же секунду к тачке дёргается, но Рамиль выжимает газ, и машина с места срывается.

— Веди себя хорошо, милаха, — хрипло произносит Бешеный, его пальцы лишь сильнее сжимают колено. — И, может быть, твой мент уцелеет.

Моя ладонь сжимается на ремне безопасности, и внутри всё обрывается. Машина трогается с места. Никита остаётся позади, а я чувствую, что только что совершила что-то непоправимое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12.1

Машина Бешеного вперёд несётся. А я... Я до сих пор в одну точку смотрю и пальцы сильно сжимаю. До побелевших костяшек. Перед глазами лицо Никиты. Которого я только что... Предала!

— Давай сюда, — голос Рамиля вздрогнуть заставляет. Его пальцы мой локоть сжимают, а я тут же в другую сторону дёргаюсь.

Растерянно оборачиваюсь к нему.

— Что? — переспрашиваю, хотя прекрасно слышала. Но мне нужно время. Ещё секунда, чтобы собраться с мыслями, придумать хоть что-нибудь.

Мне же дальше как-то выкручиваться нужно. Что-то на уши ему вешать. Зорина-то я от драки спасла. А за себя подумать не успела.

Рамиль скалится. А у меня внутри всё в узел тугой завязывается.

— Нож, милаха, сюда гони, — повторяет. Пальцы на руле едва заметно сжимаются, а голос становится ниже, угрожающе спокойным.

Ну всё, хана. Я рот открываю, но не могу издать ни звука. Как сказать, что его нет? Что я его того?

Что, возможно, местные бомжи его уже утащили и сдали где-то? Вряд ли его оборудует, что сейчас за его счёт похмеляются где-то счастливые люди.

— Я... — голос предательски подрагивает, руки нервно теребят край свитера. — Я не смогла его забрать.

Рамиль слегка поворачивает голову в мою сторону, взгляд холодный, обжигающий. Я вжимаюсь в сиденье ещё сильнее. Воздух вдруг становится тяжёлым. Вдыхать его ещё тот квест.

— Почему? — одно слово, но в нём столько угрозы, что я едва не теряю самообладание.

— Мама была дома, — тараторить начинаю, не давая ему возможности перебить меня. — У нас холодное оружие под запретом. Если бы она его увидела, она бы... она бы его забрала. Выбросила. Понимаешь? У нас всё серьёзно. Она и в церковь ходит. И по правилам живёт. А девочкам нельзя с ножами играть и...

Бешеный смотрит на меня так пристально, что у меня внутри всё корочкой льда покрываться начинает. Я сглатываю громко. Хочу пот со лба смахнуть, но сдерживаюсь в последнюю секунду. Моё сердце бьётся так, словно вот-вот вырвется наружу.

— За идиота, блядь, меня принимаешь? — он говорит тихо. Но лучше бы орал. Честное слово. Потому что сейчас каждое его слово меня всё сильнее к сердечному приступу приближает.

— Нет! — выкрикиваю тут же, захлёбываясь собственными словами. — Я говорю правду! Она бы выбросила его! Я... я...

Бешеный молчит. Эта тишина хуже любого наказания. Я чувствую, как по спине пробегает холодок. А потом он резко тормозит, и машина замирает у обочины.

Я хватаюсь за ремень безопасности, чтобы не упасть вперёд, но его рука оказывается быстрее. Пальцы крепко сжимают моё бедро, удерживая на месте. Рамиль разворачивается ко мне, нависая надо мной. Если присмотреть, то в его глазах можно название кладбища прочитать, на котором я ямку копать буду.

— Послушай меня, милаха, — хрипит зло. — Ты сейчас пойдёшь. И принесёшь. Мне его. Или... — он делает паузу, скользя взглядом по моему лицу, — мы пойдём другим путём. Но для тебя он будет гораздо менее приятным.

— Я говорю правду, — шепчу я в ответ, чувствуя, как слёзы жгут мне глаза. — Я... я не смогу сегодня. Но вот завтра...

Боже, я пытаюсь казнь на день отстрочить. А в голове уже план как я буду всех бомжей на районе шмонать. Карманы выворачивать.

Губы Бешеного кривятся в ухмылке. Эта улыбка заставляет всё внутри сжиматься от страха.

— Ты же помнишь, что мы договорились?

Его пальцы скользят вверх по моему бедру, вызывая жар, который я стараюсь игнорировать. Бесполезно. Ещё и его взгляд... Господи, что он в виду имеет?

Он что... Про...

Мои глаза распахиваются моментально. Я дёргаюсь. Нет-нет. Нельзя!

— Замерла!

Рявкает так, что я и правда замираю. Даже дышать перестаю.

— Мне нельзя, — хриплю еле слышно, — моя вера не позволяет. Иначе я никогда замуж не выйду. Это... Я... Я правда нож верну. Только не... делай.

— Как быстро верующей стала. И оптимисткой заодно. Решила, что до свадьбы доживёшь.

Его рука перемещается на мою талию, притягивает меня ближе, заставляя почувствовать, насколько он твёрдый и горячий.

Я пытаюсь вырваться, но только хуже делаю. Потому что оказываюсь в нескольких миллиметрах от его губ.

— За проёбы платить нужно.

Я даже понять не успеваю, как...

Его губы резко накрывают мои, горячие, жёсткие, требовательные. Я пытаюсь вырваться, но Рамиль одной рукой держит меня за талию, а другой сжимает моё запястье, не давая ни малейшего шанса отстраниться. Поцелуй властный.

Я чувствую, как теряю контроль над собственным телом, как всё внутри начинает плавиться.

Я упираюсь ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но он Бешеный сильнее притягивает меня к себе. Его язык настойчиво проникает внутрь, заставляя меня раскрыться, подчиниться. Голова кругом идёт, дыхание становится прерывистым.

— В следующий раз натяну, поняла?

Я молча киваю, не в силах произнести ни слова. Он изучает меня взглядом, и я чувствую, как краснею до кончиков ушей. Это уже второй раз. Мамочки, а что дальше то будет?!

— У тебя есть ровно двадцать четыре часа, милаха, — бросает, не глядя на меня. — Иначе...

Я знаю, что иначе. Иначе он нагнёт и возьмёт то, что хочет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13.

Я всячески пытаюсь представить себе, что вокруг нет ужасных запахов. Что здесь пахнет чем-то приятным, а ком, который в горле застрял сейчас очень быстренько испарится.

Но кое-кто мешает моей визуализации! Карина громко орёт, а после виснет на стенке железного бака, поджимая ноги.

— Фу-фу-фу, Богдана, я больше не могу! — Орёт так, что я кривлюсь. А после резко выпрыгивает из мусорного ящика, отряхивает руки и с отвращением смотрит на свои пальцы.

— Т-там что-то шевелится, — шепчет она, глаза округляются. У меня же по спине морозные мурашки бежать начинают.

— Что?! — вскрикиваю и тут же выскакиваю вслед за Кариной, едва не поскользнувшись на чём-то мокром и подозрительном.

Вы когда-то рылись в огромном мусорном баке? Нет? Так вот, занятие так себе! Двадцать минут назад нам пришлось объяснять местным бомжам, что мы не конкуренты, а просто случайно сюда конспект выбросили и теперь ищем. Потому что нам в самом прямом смысле обещали начистить лица. Ну они по-другому выражались. Но я саму суть переношу.

Карина пытается подавить рвотные позывы. Но получается так себе. Я сама кривлюсь и умоляю себя держаться.

— Слушай, Богдан, может, ну его на фиг? Ну правда, это уже слишком. Мы сейчас реально по уши в этом г... лазим, — подруга возмущённо хлопает себя по ногам и смотрит на меня с претензией.

Я же чувствую, как моё терпение медленно меня покидает.

— Слишком, говоришь? — произношу, едва сдерживая раздражение. — Не ты ли час назад рыдала, когда амбалы Бешеного тебя к моему подъезду привезли?

Карина отводит взгляд, кривится.

— А это мне пришлось умолять его, чтобы тебя вернули. Помнишь, что они тебе сделать хотели? Или уже забыла? И про ямку на кладбище, которую ты копала, тоже забыть успела? — я ощущаю, как голос срывается на дрожь, даже думать об этом не хочу. Ведь её и правда туда отвезли. А потом в яму, которую она выкопала кого-то зарыли.

Вот я как эту историю услышала, так ноги сами к мусорному баку понеслись.

Карина резко мотает головой.

— Нет, я не забыла, просто... — запинается, а потом тихо добавляет: — Просто мне страшно, Богдана. Вдруг это и правда бесполезно? Вдруг мы не найдём этот чёртов нож?

Она произносит то, о чём мне даже подумать страшно.

— Найдём. Мы должны, — говорю уверенно, ещё бы самой в это всё поверить. — Потому что если не найдём, то тогда будет ещё хуже. И нас точно... того.

Карина сглатывает, ничего не отвечает. Я же еле сдерживаюсь, чтобы не спросить у неё, станет ли она после этого так радостно бежать в машину Бешеного. Или одной поездки на кладбище было достаточно?

Я очень злая. На себя. На подругу. На маму.

Вся эта ситуация. Р-р-р-р-р. Бесит. Но ещё пугает понимание того, что на самом деле со мной может сделать Рамиль. Я хочу найти его чёртов нож. Вернуть, и больше никогда не видеть Бешеного.

С этими мыслями поворачиваюсь к мусорному баку и делаю глубокий вдох. Задерживаю дыхание и снова залажу в мусорный бак.

— Лезь обратно. Ищи. — Кричу Карине. Даже не смотрю в её сторону, потому что знаю: ещё одно слово, и я сорвусь.

— Но… — её голос становится совсем жалобным.

— Не беси, ладно?! Или ты всё ещё думаешь, что Бешеный пожалеет?!

Карина поджимает обиженно губы и присоединяется ко мне.

Мы продолжаем копаться в мусоре. Кажется, прошла целая вечность. Мои руки уже покрыты чем-то липким и скользким, я даже не хочу знать, чем именно.

— Богдана, я сейчас блевану, — стонет подруга.

— Тогда отойди подальше! Слева мы уже обрыли, иди туда!

Карина послушно перемещается в левую сторону, а я продолжаю копаться. Груда пакетов, коробок, обёрток от... Ладно. Боже, я просто не буду на это смотреть. Какой ужас!

И тут я вижу блеск. Маленький, едва заметный. Металлический блеск. Если честно, то я даже не верю в успех. Просто роюсь дальше, чтобы знать, что я сделала всё возможное.

Откидываю в сторону коробку, а дальше зависаю. Несколько секунд просто не двигаюсь.

— Это...

Я вижу что-то похожее на рукоятку ножа. Но это не точно. Я столько здесь уже нанюхалась, что это запросто глюки могут быть.

Протягиваю руку к блестящему предмету. Пальцы касаются холмика.

Сердце пропускает удар. Я молитву вспоминаю. Начинаю про себя читать. Достаю. И взвизгиваю от счастья.

— Нашла! — кричу я так громко, что Карина подпрыгивает, ударившись о крышку бака головой.

— Точно? — подруга мгновенно оказывается рядом, заглядывая мне через плечо.

Я вытаскиваю нож, сжимаю его в пальцах, и на секунду воцаряется полная тишина. Потом Карина тяжело вздыхает и падает на колени.

Тут же взвизгивает, потому что что-то раздавила и запах становится совершенно невыносимым.

— Теперь молись, чтобы в нём была флешка... Потому что, если она выпала... Мы её в жизни здесь не найдём.

***

Мои хорошие, сегодня на мою книгу действует скидочка ( ПыСы, история про старшего брата Бешеного, там еще тот засранец, мы с ним тут скоро встретимся. У него там тоже своя фурия. Тачку разбила, бутылкой вырубила, а после еще и машину с товаром угнала)

"Одержимость Сурового"

- Я напомню чья ты собственность, - его голос бьет по натянутым нервам, дрожать от страха заставляет.

- Не подходи, - голос предательски хрипит. 2Sf054Xz

- Ты - моя. Буду пользоваться пока не наскучишь, - резкий рывок и я в него вжимаюсь, горло от ужаса сдавливает. Он больше не пожалеет и правда возьмет все, что считает своим. - Будешь послушной и тебе даже понравится.

Демьян Суворов - бандит, опасный уголовник. Я сдала его, предала, чтобы спасти семью. Но он меня нашел и заставит заплатить по счетам. OrztSJMx

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13.1

Грустно вздыхаю и снова на нож смотрю.

Я уже хороших минут тридцать пытаюсь его отмыть всяческими способами, но...

Металл блестит только там, где я раз сто прошлась губкой. Но запах… Господи, этот запах! Он никуда не уходит, будто въелся в металл. И я понятия не имею, что мне с этим делать.

Скорее всего, что-то протухшее попало в пазы, и я не могу его оттуда никак вымыть.

Интересно... а если в стиральной машине его прогнать? С ножом что-то случится?

Господи и что делать? Рамиль в жизни не поверит, что он таким и был. Потому что такую вонь... Очень сложно не заметить.

Ну, хоть флешка на месте. Хоть где-то мне повезло. Потому что я уже даже и не надеялась. Но кто-то сверху явно решил меня пощадить.

Но моя радость длится ровно до тех пор, пока не раздаётся настойчивый стук в дверь.

— Богдана! — мама вкладывает в моё имя всё своё негодование. — Что ты там делаешь?

Я замираю, сердце пропускает удар. От неожиданности губка выскальзывает из рук и падает в раковину.

— Сейчас, мам, — быстро бросаю в ответ, но голос дрожит.

—Выходи, ты там уже сидишь полчаса, — мама не отстаёт, и в её голосе всё больше недовольства. — Мне нужно с тобой поговорить.

Я торопливо хватаю нож, заворачиваю его в пакет, завязываю узел, который тут же развязывается. Дрожащими пальцами перевязываю его заново, прячу всё это безобразие под кофтой и стараюсь успокоиться. Хотя куда уж там...

Открываю дверь, пытаюсь не показывать маме, как сильно нервничаю. Но получается так себе...

Мама окидывает меня недовольным взглядом, скрестив руки на груди, и смотрит так, что я начинаю с ноги на ногу переминаться.

— Что ты там делала?

— Эмм.... Мне в подробностях расписывать? Ну там туалет и...

Мама вздыхает тяжело, закатывает глаза. А я начинаю потихоньку закипать, с каких пор, у нас такие допросы пошли?

— Что с тобой происходит? — мамин тон мне не нравится, это всё попахивает тем, что меня накажут.

— Мам, если честно, я не совсем понимаю...

— Ты из дома выходила в своих вещах. Вернулась в чужих! Тебя не было больше пяти часов!

— Мам... я у Карины была, я же тебе говорила.

— А одежда?!

— Тоже её.

Мама поджимает губы, взглядом буквально вспарывает. Я же чувствую себя некомфортно. Я очень сильно устала и хочу лечь спать. За сегодня было слишком много эмоциональных потрясений. Может, на этом и остановимся, а? Пожалуйста.

— Богдана, что с тобой происходит? В последние дни ты сама не своя. Ты стала скрытной, возвращаешься домой поздно. Ты связалась с плохой компанией? Это Карина тебя втянула?

Боже, мама всё как будто насквозь видит. Меня потряхивать даже начинает. Но даже если бы я очень сильно хотела... я не могу ей ничего сказать. Мама верит, что всё можно решить вызовом полиции. Но, к сожалению, не в случае с Бешеным.

— Мам, ты себя накручиваешь, — начинаю говорить спокойным тоном. Понимаю, что она переживает.

— Богдана! — голос становится громче, как будто она пытается прорваться сквозь стену, которую я выстроила. — Эта Карина мне никогда не нравилась! Она слишком вольная, слишком безответственная! А теперь ещё и втянула тебя куда-то, да?!

— Мам, ничего не происходит! Перестань. Не выдумывай, у меня просто... Эти дни. Настроение прыгает. Ещё и тесты скоро в универе. Ты же знаешь, как я переживаю, чтобы всё хорошо сдать.

— Тесты? Богдана, даже в самые сложные периоды учёбы ты не была такой... нервной. И ты никогда не игнорировала мои звонки!

Я отвожу взгляд, пытаюсь придумать, что ещё сказать.

— Я просто... у Карины... — начинаю, но мама перебивает меня, не дав договорить.

— У Карины! — почти кричит она. — Снова Карина! Эта девчонка мне с первого дня не нравилась! Она плохо на тебя влияет!

— Мама, хватит! — восклицаю я, не выдержав её натиска. — Карина здесь ни при чём! Она моя подруга, понимаешь? Подруга! Мы просто... Просто немного задержались, вот и всё.

— Немного задержались? — мама делает шаг ко мне, её глаза сверкают от гнева. — Ты пропала на пять часов, Богдана! Пять! И даже не позвонила!

— Я взрослый человек! — вырывается у меня, прежде чем я успеваю себя остановить. — Я сама могу решать, что мне делать и когда возвращаться домой!

Мама замолкает, её глаза расширяются от удивления. Я вижу, как меняется её лицо.

Я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Нельзя сейчас плакать. Нельзя.

— Мам, я... — начинаю, но... Я не могу сказать ей правду. Просто не могу. Она никогда не поймёт.

— Хорошо, — мама отступает на шаг, её голос становится холодным. — Не хочешь говорить? Не надо. Но запомни, Богдана, я всё равно узнаю, что происходит.

Она разворачивается и уходит в сторону кухни.

Я остаюсь стоять в коридоре, сжимая кулаки. Нож в пакете под кофтой обжигает кожу. Чувство вины начинает душить изнутри.

— Прости, мам, — шепчу я себе под нос и несусь в свою комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14.

Сжимаю заледеневшими пальцами сумочку, в которой пакет с ножом Бешеного лежит.

Уже минут десять не могу настроиться и зайти внутрь.

Потому что... Потому что понятия не имею, как объяснить Рамилю что с ножом случилось. Боже... А страшно-то до чёртиков. До случая с Кариной так страшно не было. А теперь... Теперь я понимаю, что Рамиль на многое способен.

— Салон красоты за углом, — слышу позади себя мужской голос и тут же вздрагиваю.

— Ой, — вылетает из меня, когда я ногой цепляюсь и чуть её не подворачиваю.

Это всё из-за того, что я испугалась. На всякий случай ресницами несколько раз хлопаю.

Потому что... Потому что мужчина напротив меня очень сильно на Рамиля похож. Вот прямо одни черты лица.

— Здание обходишь, и с другой стороны салон будет. Здесь девчонкам делать нечего.

А я всё так же стоять продолжаю. Как будто немая. Я его уже где-то видела! Только вспомнить не могу где. И он на меня смотрит. Прищуривается. Вежливая улыбка тут же с лица спадает.

И я узнаю... Тут же на пару шагов назад отпрыгиваю. Он же был тогда... Возле СИЗО! Когда Рамиля выпустили. Точно! Они же вместе выходили. Просто я в шоке была. Не совсем внимание заострила. А теперь... Теперь я вспоминаю.

— Спасибо, но мне не нужен салон, — в ответ выдаю, мнусь нерешительно. Я ему не нравлюсь. По реакции понимаю. По этому колкому взгляду. Да и он мне тоже не нравится. Они хоть и похожи с Рамилем, только этот... Он пугает сильнее. Сразу понятно становится, что не будет ходить вокруг да около. Большой. Злой. Нависает надо мной угрожающей тучей.

Этот мужчина руки в карманы засовывает, и его взгляд резко меняется. Впивается в меня острыми иглами.

— Шла бы ты отсюда, девочка, — ледяным тоном произносит.

Я моргаю испуганно. Это он сейчас намекнул, чтобы я ушла?

— Я… что? Почему вы…

— Потому что ты магнит для неприятностей, — резко обрывает. Шаг ко мне делает, и я тут же отшатываюсь, — если не хочешь жизнь себе испортить, то домой иди. Возвращайся в жизнь с розовыми пони.

В шоке ли я? Ещё в каком! Я бы с удовольствием розовые очки на глаза напялила. Только вот подойдёт ли Рамилю объяснение, что мне его родственник разрешение дал валить на все четыре стороны? Родственник, да? Ну не просто же так они так похожи.

— А вы мне бумажечку дадите, что я могу туда обратно вернуться без последствий?

Мужчина прищуривается, окидывает меня таким взглядом, что я чувствую, как всё корочкой льда покрываюсь с головы до пяток.

— Сегодня праздник какой или ты просто так решил пожаловать? — раздаётся хриплый голос позади меня.

Очень знакомый. От хрипотцы иголочки колоть начинают. Появление Рамиля жар во всём теле вызывает и ледяную корочку растапливает.

Я интуитивно шаг к нему делаю. Чтобы подальше от этого оказаться. Который меня взглядом испепелять продолжает.

Рамиль же стоит, прислонившись к дверному косяку, и наблюдает за нами. Его глаза на мгновение останавливаются на мне, а затем переходят на мужчину напротив.

— Демьян, — усмехается Рамиль, делая пару шагов вперёд, — некрасиво пугать моих гостей.

Демьян значит? Так его зовут?

Демьян зубами скрипит. После на Рамиля взгляд переводит. Может и правда под шумок отсюда того? Бросить в Рамиля пакетиком с атомной бомбой и делать ноги?

Да и телефон мне не нужен. Телефон - это зло. Буду с голубями письма передавать.

— Серьёзно? Она?

Демьян выдаёт это всё холодным тоном. Я же ещё шажок к Рамилю делаю. На всякий пожарный.

— Успокойся, — резко бросает Рамиль, его голос становится твёрже, — после обсудим.

Демьян качает головой усмехаясь.

— Твоя цирковая труппа становится всё интереснее, брат, — ворчит он. — Посмотрим, чем это закончится.

— Посмотрим, — Рамиль же довольно скалится, — а ты меня пока подожди в баре. Я быстро. Вопрос решу и подойду.

Демьян бросает на меня последний взгляд и уходит. Его широкая фигура скрывается за дверью клуба, оставляя после себя странную напряжённость.

— Ну что, милаха? Пришла с повинной сдаваться или ещё есть надежда, что я пожалею?

— Я нож принесла, — тут же в ответ выпаливаю, — и хочу получить назад свой телефон.

Откуда во мне уверенность берётся, что меня сейчас не прихлопнут понятия не имею. Может после встречи с его родственничком чувство страха и самосохранения немного притупились?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14.1 Рамиль

Рамиль

_______________

Девчонка губы поджимает. Храбрится. А у самой поджилки трясутся.

Любая другая уже бы выбесила к херам. А с этой интересно. Самому даже любопытно, что на этот раз выдумает.

С ножом явно всё нехорошо. Это я выкупил сразу. Даже знаю, где она его искала. Видос есть. За ней присматривают. Конечно, с другой целью. Но видос с мусорными баками я пересматривать буду ещё не раз.

Сказала бы правду, я бы туда людей своих отправил. Но нет же, до последнего выкручивается.

Адреналин шпарить начинает так, что от алкоголя так в жизни не вставляло. Как от этой проблемной.

Запускаю её в кабинет. При этом её видок зацениваю. В юбках она больше не ходит.

Скалюсь. Думает, что брюки не разорву? Позже её обрадую. Сейчас новая серия нашего сериала начинается.

— Я... вот...

Достаёт из сумки пакет. Глазищи огромные. Щёки краснеют.

Я не спешу подходить. Запах уже сюда слышу.

— Это что?

На пакет киваю, девчонка губу нижнюю жевать начинает. Ресницами огромными хлопает.

Хуй знает, что в ней зацепило. Реально сам себе ответить не могу. Её бы уже отпустить. В покое оставить. Свою роль она давно сыграла.

Но, блядь, не могу. Хуй пойми по какой причине. Нравится на её смотреть, когда охуевает. Особенно когда не сразу смысл сказанного доходит. А как доходит... Такие глазищи огромные становятся, ни у кого раньше таких не видел.

Да и отличается она ото всех, с кем я трахался до этого. Я с Демьяна и Шаха ржал, а оказалось, что сам на ебанутых западаю?

— Это... это нож твой! Держи! Там всё на месте... Я...

Шаг вперёд делаю, она отшатывается.

Ещё два шага и к стене прилипнет. Можно зажать. Сказать, как хочу её трахнуть и смущённым выражением лица полюбоваться.

Тут ещё хуйня какая... Понимаю, что нагнуть её могу в любую секунду. Своё взять. Она столько налажала, что взять плату есть за что. Но, бляха, хочется иначе. Чтобы сама попросила. А не как заяц, подстреленный от меня, шугалась.

— Тебе не говорили, что шарить по чужим вещам нехорошо?

Ещё один шаг — она втягивает глубоко воздух. Грудь при этом поднимается. Я же каждый её вдох отслеживаю. В кабинете моментально карамелью с корицей пахнуть начинает. Это её запах. Ещё один непонятный прикол. Я сначала думал, что духи такие. А после допёр, что у неё кожа так пахнет.

— Я... Я... случайно... Оно само...

Пакет беру. Запах глаза выедает. Девчонка дрожать начинает, сама в стену вжимается.

— Какого от него так штырит?

Глаза распахивает.

— А от него и пахло так! Я... я сначала не заметила, потому что по улице бежала. А после... После, как домой пришла, не могла понять откуда запах. А оказывается, что от ножа!

Что за экземпляр? Врать ни хера не умеет. Выдаёт себя всем. Жестами, дрожащим голосом. Глазами бегать по всему кабинету. И пальцами кофту свою сжимает и тянет.

Ещё немного и я увижу то, что она показывать явно не планировала.

Девчонка сама понимает, по моему взгляду, что с кофтой сворачивать всё нужно. Потому что я смотрю. А хули нет?

То, что моей будет, давно решил. И увижу я всё, что захочу. Сама покажет.

— Пиздеть бы тебе научиться получше, - на нож смотрю, флешку достаю.

На флешке защита есть, если бы её вставить пытались и инфу посмотреть, я бы сразу понял. Значит, менту не давала. И мои догадки, что у неё с ментом нихера нет больше на правду походят.

— Я... я не...

К столу иду. Её рюкзак достаю. С Микки Маусом, бля. Пацаны до сих пор за него подъёбывают. Первый вопрос был у какого школьника я его гопнул.

Девчонка ко мне бросается. Нетерпеливая. Это хорошо. Найду, где с пользой использовать.

Протягиваю портфель, она доверчиво вперёд бросается. Я портфель резко убираю, и она в меня впечатывается.

Ойкает хрипло и стояк моментально ширинку таранить начинает.

— Завтра вечером заеду, чтобы из подъезда вышла. Заберу тебя.

Ресницами блядскими хлопает. Губы облизывает. И не для того, чтобы соблазнить. Здесь сомнений даже нет.

— Зачем? Я тебе всё отдала. Больше ничего не должна.

— А если я увидеть просто хочу?

Воздух через ноздри втягивает, хмурится.

— А если так, то не выйду.

Я не выхожу к малознакомым парням. Ты меня на свидание не звал, так что...

Хуя се заявочки.

— Мои свиданки в горизонтальном положении заканчиваются, уверена, о чём просишь?

Краснеет по щелчку пальцев.

— Я не прошу. Это ты увидеться хочешь. И если что, я лютики люблю.

— Ты вижу не сечёшь, милаха, — за талию сжимаю, поднимаю так, чтобы в глаза мои смотрела.

— Ой...

Ногами дёргает, вырывается.

— Я не зову на свиданки. Цветы не дарю.

— А я не выхожу по вечерам к парням с сомнительной репутацией! Вот и разобрались!

Скалюсь. Сучка мелкая. Боится, а до последнего нос свой мелкий задирает.

— Значит, не выходишь?

— Нет!

Ко мне выйдешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14.2

Милаха уходит. Пятками сверкает так, что руки тут же чесаться начинают, чтобы её остановить. Вернуть. Подбородок её задранный приспустить немного.

Давно такого ощущения адреналина не было. Это чем-то отдалённо схоже с эмоциями, когда важный бой на носу. Соперник хороший. Хочется уделать его как-то по-особенному. Так, чтобы толпа взвыла. Да и повторяться я не люблю.

А тут... Мне интересно, какие эмоции она испытывает. Видно же, что дрожит как лист на ветру.

Боится. Запинается. А всё равно ебашит свою херь. И в глаза смотрит. Что-то упорно пытается напиздеть.

Другая она. Я таких и не встречал. Есть что-то в ней... Сука.

Сам своим же мыслям усмехаюсь.

У моего старшего брата женщина есть. Ради которой он ад прошёл и ещё немного. Тоже с ебанцой фирменной. Но она другая. Милаха на неё ни разу непохожа.

Вот я на брата смотрел и думал. Что именно ему в Алине так зашло. Она крутая, я даже не спорю. Но вот со стороны Демьяна. Он же это всё ежедневно терпит. Живёт. Уживается. А зная, какой он вспыльчивый...

Усмехаюсь шире. Потому что вспоминаю ещё одного. Смертника. У того девка вообще не из этой вселенной. Кстати, с ним встретиться позже нужно. Есть у меня инфа интересная. Он в дело одно влез. Нужно у Шаха узнать, что за херня. С каких пор он на такое подписываться начал.

— А ты, вижу по тяжёлому люксу пошёл.

Хмыкаю, когда напротив Демьяна в кресло падаю.

Этот клуб — наше общее дело. Он предложил идею. Я додумал всё досконально. Продумал всю стратегию. Бизнес-план. Семейный бизнес, в который он не лезет.

— Зажал мне вискарь?

Бровь вопросительно выгибает. Не лыбится. Значит, не в настроении.

— Переживаю, чтобы тебе мозги не вынесли. Вы же вроде как за здоровый образ жизни. И ты решил грешить именно здесь? Чтобы, если что пизды нам двоим дали, да?

Демьян ржать начинает. Знает, что его женщина единственная, у кого столько полномочий есть. Другие бы уже на сеансе у психокопателя сидели. Ей же всё с рук сходит.

— Я курить бросил. Про бухло мы не договаривались.

— Я тебе ссылочку скину, что такое ЗОЖ. Почитаешь.

Подъебываю. Сам знак подаю, что мне тоже принесли.

— По мне прошёлся, перейдём на тебя?

Демьян моментально серьёзным становится. Кривится недовольно.

— Если про девчонку, то обсуждать нечего.

Думал, что злиться буду. Но нет. Знаю, что брат нравоучения читать не станет. Он больше для себя понять. Вопросы для этого и задаёт.

— Я уточню, — вперёд подаётся, — настолько нечего, что мента в случае чего закопать придётся?

— Я сам с этим справлюсь, только закончится сделка. У меня уже и место на кладбище есть. И одна любительница яму выкопала. Так что я подготовился.

— Точно решил?

— Тебе мента жалко?

— Мне похуй на мента. Девчонка явно не пищит от удовольствия, когда рядом с тобой оказывается.

Мне вискарь приносят. Глоток делаю. Скалюсь в ответ.

— А Алина пищала?

В ответ выдаю, вижу, как брат тут же челюсти сильнее сжимает. Вот-вот. Сам ей проходу не давал. А сейчас каким сердобольным стал.

— Не сравнивай.

— Не буду. Тем более у меня обстоятельства сложились. Я даже пальцем не пошевелил, чтобы она в клетке оказалась. Считай, что судьба.

— Она тоже в судьбу верит?

Демьян хмыкает, на кресло откидывается.

— Не верующая, но мы над этим поработаем.

— Ну раз решил... Я за этим понаблюдаю.

Вот последнее мне ни хуя не нравится. Наблюдать не за чем. Поиграю. Удовлетворю любопытство. Самому интересно как скоро попустит. Я на тёлок в принципе не западал. Эта первая. Так что сам факт того, как долго держать будет, мне пиздец как любопытен.

— Ты Шаха давно видел?

Прищуриваюсь, интригу тяну. Интересно, Демьян про Зейнала знает или так же в ахуе будет, как и я?

— Недавно. Нервный он стал.

— Ну так, шизанутая вернулась.

Демьян вискарём давится. Так, сильно ржать начинает.

— Это я знаю, уже присматриваю, куда его сабли пристроить. Но там ни хуя неясно. Его вроде попустить должно было. А там всё наоборот. Ещё больше ёбнулся. Ну там и девка, точно подарок из преисподней.

— А то, что он подписался на дело с Зейналом идти, знаешь?

По тому, как брат напрягается и бокал сжимает до хруста, то в там ком же неприятном ахуе, как и я.

— Какого хуя?!

— Можешь лично у него спросить. У нас встреча через час.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15.

Прошло несколько дней. Спокойных и тихих дней.

Никто не выскакивал из-за угла. Не пугал меня до инфаркта. Мне не нужно было лазить по помойкам и искать ножи с флешками.

Даже с мамой всё как-то наладилось. Она, похоже, списала моё странное поведение на эти дни.

Я даже начала нормально спать. Ну почти. Я уже близка к спокойному и расслабленному сну.

— Так ты всё решила? — Карина осторожно смотрит на меня, отпивая латте из стаканчика.

Она вернулась с небес на землю и не трепещет ресницами, когда разговор о Бешеном заходит. Но теперь у неё новый бзик.

Она дёргает меня каждые пять минут: «Богдана, всё хорошо? Бешеный не выходил на связь? Тебе не угрожали?».

Бешеный мастер в том, чтобы быстро поменять мнение о себе. Одна поездка... И до подруги махом всё дошло.

— Решила, — уверенно киваю, смотрю на подругу и игнорирую тот факт, что сердцебиение учащается, стоит ей только о нём вспомнить. — Мы с ним всё уладили. Я вернула ему его вещь, в ответ он вернул мне мой телефон и портфель. Договорились по-взрослому.

Ещё бы самой себя уговорить в этом. Но... Факт есть факт. Прошло несколько дней, а от Бешеного ничего не слышно. Значит, он решил от меня отстать. И слава богу.

Карина прищуривается, разглядывает меня внимательно.

— И ты думаешь, что он просто так сдался? — она даже не скрывает того насколько, считает меня наивной. — Бешеный! И сдался?!

Я пожимаю плечами и делаю вид, что занята своими конспектами.

Почему я не догадалась сделать этого раньше?! Всё оказалось проще простого! Просто заявить о свидании и потребовать цветы. Всё! Его, как ветром сдуло!

Вот только... Почему внутри всё потряхивает от раздражения каждый раз, когда я думаю о том, что Рамиль просто взял и исчез? Спокойно, без угроз, что я сама на него запрыгну. Без того фирменного взгляда, от которого земля уходит из-под ног. Я же сама этого хотела, правда? Правда же?!

— Если у тебя всё так просто решилось, почему ты такая нервная?

— Я не нервная, — бурчу, отворачиваясь к своему рюкзаку. — Это ты себя накручиваешь. Всё, давай, я на пару.

Я быстро собираю вещи, прежде чем она успевает засыпать меня вопросами, и бегу на лекцию. Если я хоть на секунду задумаюсь о Рамиле, это испортит мне весь день.

Вечером я сижу за своим столом, склонившись над ноутбуком. На экране открыт документ с рефератом, и я честно пытаюсь его дописать. Но буквы расплываются перед глазами, а мысли скачут туда-сюда.

Какого чёрта меня вообще должно злить то, что Бешеный не появляется? Появился бы — и снова начался бы ад с угрозами, его ухмылками и фирменной манерой вести себя как последняя козлина. И я бы снова не спала ночами, придумывая, как спастись от него.

— Какая глупость, — бормочу себе под нос, стуча пальцами по клавиатуре.

И тут.

Вздрагиваю от громкой музыки.

Сначала мне кажется, что у соседей праздник или они решили протестировать новую колонку. Музыка грохочет так, что дрожат стёкла. Басы бьют по грудной клетке.

Или это с улицы музыка орёт?

Ну вот какого хрена?

Злость накатывает мгновенно. Я подбегаю к окну и распахиваю его, взглядом ищу того, что мне заниматься мешает. Уже готова выкрикнуть, чтобы прикрутили эту ужасную музыку.

Но слова застревают где-то в горле.

Потому что на улице стоит он.

Рамиль. Собственной персоной.

Он стоит, облокотившись на свою машину, из которой на весь двор гремит музыка. И смотрит прямо на меня. На меня!

Сердце начинает колотиться как ненормальное.

Рамиль скалится своей хищной улыбкой, дерзкой и самоуверенной. Он поднимает руку и машет. Жестом показывает, чтобы я к нему спустилась.

— Ты издеваешься?! — вслух вырывается.

Бешеный же скалится довольно. С прищуром на меня смотрит. Он и правда думает, что я выйду?! Вот так?! Просто поманил и я бегу? Да хрен там!

Я захлопываю окно так резко, что стекло едва не трескается. Ярости во мне столько, что я понятия не имею, что с ней делать. Как это всё угомонить и успокоить?

Прислоняюсь к стене, пытаясь отдышаться. Вот так и мечтай о всякой фигне! А после оно вот так вот всё получается!

Музыка продолжает греметь под окнами. Это значит, что он не собирается уходить?!

Но в следующую секунду я громко визжу и от окна отпрыгиваю. Потому что в него стучат!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15.1

Я с ужасом на месте замираю. Вот как вкопанная. Не двигаюсь. Не оборачиваюсь. Почему?

Потому страшно, вашу мать! До чёртиков страшно!

Вот я так и постою и всё пройдёт. Испарится. Исчезнет как страшный сон и...

Новый стук рушит все мои вымышленные планы. Сердце грохочет в груди так, что вот-вот наружу вырвется. Считаю до трёх и при этом пытаюсь номер скорой помощи вспомнить. Они же и в психушку оформляют, да?

Медленно оборачиваюсь, в окно смотрю, широко распахнув глаза. А там, за стеклом, стоит Бешеный. Улыбается, машет рукой.

Ну не идиот?!

У меня чуть сердечный приступ не случился. Он что, совсем больной?! Как он вообще туда попал?!

Ну и что, что я живу на втором этаже! Сюда тоже нужно допрыгнуть. Кошмар какой. Вот кто меня проклял, а? Ему здесь мёдом намазано, что ли?

На всякий случай я моргаю несколько раз, надеясь, что это глюки или сон. Но нет. Бешеный никуда не делся. Он всё там же, нагло скалится. Более того, у него хватает наглости постучать снова.

— Придурок, — шепчу и к окну приближаюсь.

Хорошо, что мамы нет дома. Но ведь соседи могут увидеть, услышать, а потом мигом всё ей пересказать!

Божечки, а мы только начали нормально разговаривать!

Внутри всё закипает. Кулаки от злости сжимаю так, что ногтями в кожу ладоней впиваюсь.

Делаю вдох и выдох. А после открываю окно, но только на проветривание. Конечно, не полностью! А то я не знаю этого психа: дай ему палец — откусит по локоть.

— Милаха, — протягивает Бешеный, наклоняясь ближе и хрипло усмехаясь, — я, конечно, шустрый, но дырочку бы побольше...

— В другом месте побольше! — тут же шиплю в ответ.

Мои щёки моментально вспыхивают. Потому что у него всё с таким контекстом! Всё с уклоном на неприличности!

Его улыбка становится ещё шире. Рамиль явно получает от всего этого удовольствие. А я готова завизжать и начать прыгать на месте. Ну за что, а?

— Ты сумасшедший, да?! — срываюсь, стараясь говорить как можно тише, чтобы не привлечь внимание соседей. — Что тебе нужно?!

— Я хочу покатать тебя на своей тачке, — и ведь ни грамма сомнения в голосе. Он это так произносит, будто мы вообще о чём-то договаривались.

Я же нервно в ответ улыбаюсь. Пытаюсь скрыть то, как у меня дёргается на нервах глаз.

— Спасибо за предложение, но мне не нравится твоя тачка! — выпаливаю, стараясь вложить в это как можно больше эмоций.

Рамиль прищуривается, несколько секунд меня взглядом сканирует, отчего мурашки тут же по коже бежать начинают.

— С каких это пор ты стала такой привередливой, милаха?

Его тон, взгляд, вся эта наглая самоуверенность, с которой он вопрос задаёт.

Я даже немного в шоке зависаю. Значит, он считает, что у меня запросов быть не может?

Самый первый, чтобы всякие психи не пытались мне окно выбить!

— С тех пор как с тобой познакомилась! — огрызаюсь. А внутри ярость всё сильнее бурлить начинает.

Рамиль только смеётся в ответ, а я готова взорваться. Как мне его выпроводить?!

— Это лучшее, что могло с тобой произойти!

Ну вы это слышите?! У нас здесь кто0то с комплексом Бога подъехал?

— Да что ты, а я думала, что хуже быть не может! Я ведь сказала, что не выйду! Так что зря потратил время!

Р-р-р-р! Ну вот за минуту меня выбесил!

Вижу, что он ещё что-то сказать хочет, но быстро шторы задёргиваю. Пускай идёт к чёрту!

Стук в окно раздаётся снова, я же от бешенства на месте подпрыгиваю. Сердце бешено колотится, а в голове пульсирует только одна мысль:

«Когда же он отстанет?!»

Снова стук. Он точно создаст мне кучу проблем!

— Ты достал! — кричу, отдёргивая шторы.

Но вместо его наглой ухмылки я вижу... пустоту.

Я моргаю, сердце уходит в пятки. Рамиль... исчез?!

Господи, он что упал?

Я тут же окно распахиваю, сама чуть не падаю, высовываюсь наружу.

— Рамиль?! — дрожащим голосом кричу.

Но не вижу ничего снизу. То есть... его там нет... А как тогда?

И тут он резко появляется в поле моего зрения, появляясь словно из ниоткуда. Улыбка до ушей, глаза сверкают азартом.

— Переживаешь за меня, милаха? — с издёвкой произносит.

— Ты... ты что, издеваешься?! — Резко хватаюсь за подоконник, чтобы не упасть.

Рамиль наклоняется чуть ближе. Пальцами тут же моё запястье сжимает, чтобы я не удрала и окно не захлопнула.

Горячее дыхание обжигает кожу. Он слишком близко.

— Да я совсем не переживаю за тебя!

— Правда? — он скалится, глядя мне в глаза. А его близость... Она вызывает какие-то странные ощущения. — Тогда почему ты так испугалась?

— Просто... просто ты такой огромный! Если бы ты упал, под окнами осталось бы большое и некрасивое пятно!

Рамиль моментально начинает громко и заливисто смеяться, запрокинув голову назад.

— Ты просто находка, милаха.

Он продолжает моё запястье сжимать. Его пальцы сильные, тёплые, и я почти ненавижу себя за то, что по коже мурашки от его прикосновения бежать начинают.

— Уходи, Рамиль! — прошу тихонько. — тебя увидят соседи, мне не нужны проблемы с мамой.

— Всё решается очень просто, милаха. Ты спускаешься вниз и садишься в мою тачку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16

Рамиль резко наклоняется, и прежде чем я успеваю понять, что он собирается сделать, он прыгает вниз.

— Рамиль! — взвизгиваю и перегибаюсь через подоконник.

Сердце колотится так громко, что, кажется, его слышат даже соседи. Пальцы цепляются за подоконник, а в голове вообще каша.

Я выглядываю наружу и, даже зажмуриться изначально хочу, но вижу... его. Бешеный стоит на земле как ни в чём не бывало, будто только что не прыгнул с высоты второго этажа. Руки в карманах, улыбка эта бесячая.

— Ты совсем больной! — кричу, голос подрагивать от ярости начинает. — А если бы ты грохнулся?!

— Значит, всё-таки переживаешь?

— Нет! — огрызаюсь, но мой голос звучит так, что даже я сама не верю своим словам.

Рамиль смеётся, кивает куда-то вниз, и я машинально взгляд перевожу на стены дома. На первом этаже, чуть ниже моего окна, блок кондиционера. И на втором тоже. На них — следы, чёткие отпечатки его ботинок.

— Господи... — выдыхаю я, уставившись на эти следы.

Он усмехается, качает головой, а затем разводит руки в стороны.

— Кто это будет мыть?! — перевожу на него злой взгляд. Он хоть понимает, что это всё просто так не пройдёт. На первом этаже тёть Галя живёт, у неё сдвиг на чистоте. Она как увидит, то такой скандал будет.

— Если так сильно переживаешь, можешь и ты.

— Ты... — я задыхаюсь от злости. — Ты просто... ненормальный!

— А вышла бы сразу, не было бы проблем, — хрипло отвечает он ухмыляясь.

Я в ярости захлопываю окно, стараясь не смотреть на него, потому что знаю: этот взгляд, эта нагловатая ухмылка только ещё больше выведут меня из себя.

Это получается он меня ещё и виноватой сделал?! Козлина! Вот бы к чёрту его послать! Но я же его уже успела немного изучить. Если я не выйду, то он ещё чего-то выкинет. А так у меня есть пару часов чтобы его спровадить, и чтобы мама всего этого не увидела. Рамиль ей не понравится. Совсем не понравится.

Натягиваю на себя джинсы. Свитер. Никаких откровенных вырезов. Свитер вообще мешковатый. Чтобы этот долбанутый ничего за намёк не принял. А то ему и чиха хватит.

Я буквально выбегаю из подъезда. Зубы сильнее стискиваю и стараюсь не подавать виду, как сильно меня подкидывает от всего происходящего.

Рамиль ждёт у своей машины, прислонившись к капоту. Улыбается, как всегда, нагло и самоуверенно.

— Я думал, ты передумала. — Он распахивает передо мной дверцу пассажирского сиденья.

— Я бы очень хотела, — бурчу в ответ.

Его смех оглушает, а я демонстративно отворачиваюсь, сложив руки на груди. Пусть думает, что мне всё равно. Хотя это не так.

Машина трогается с места. Музыка на этот раз играет тише, но даже это не спасает от ощущения, что я в ловушке. Смотрю в окно, стараясь не смотреть на него, но каждый раз, когда краем глаза замечаю его ухмылку, раздражение накатывает волной. И почему у меня ощущение, что я сама в его мышеловку зашла, да ещё и кусок сыра с перепугу схватила?

Мои пальцы мёртвой хваткой вцепляется в ремень безопасности, когда мы сворачиваем с трассы на просёлочную дорогу.

Какого чёрта мы в лес едем?! Он что делать собрался?! Мамочки!

— Милаха, ты чего такая напряжённая? — хриплый голос Рамиля разносится по салону. А я ещё сильнее втискиваюсь в кресло. Он меня того, да? Кокнет.

— Я... Я не смотрела твою флешку! — слова срываются с губ сами собой, голос предательски дрожит. — И вернула тебе всё! Зачем везти меня в лес?! Я ничего не знаю!

Рамиль хрипло смеётся, чуть притормаживая на повороте.

— Ты что, насмотрелась дешёвых ужастиков? Думаешь у меня лопата в багажнике, и я тебя прикопаю?

— А ты не начнёшь? — тут же назад оборачиваюсь, как будто отсюда увижу его лопату.

Бешеный снова смеётся, так громко, что я чуть не подпрыгиваю на месте.

— Расслабься, милаха. Ты мне пока что нравишься.

— Очень смешно, — бурчу, уставившись на свои руки, чтобы не смотреть в окно.

Машина сворачивает ещё раз.

— Скажи, что тебя так развеселило?

— Твоё воображение, — бросает Рамиль с усмешкой, и машина, наконец, останавливается.

Я моргаю, оглядываясь по сторонам, но ничего не понимаю. Это как...

Перед нами открывается огромная поляна. И я вижу их.

Квадроциклы. С десяток огромных квадроциклов.

Яркие, массивные, мощные. Чёрные, красные, синие, стоят ровными рядами, как на параде. Их ровно десять, и каждый из них выглядит так, будто обещает что-то адреналиновое и смертельно опасное.

Когда он говорил, что хочет меня на машине покатать... Он... он квадроцикл имел в виду?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16.1

Я оглядываюсь на лес, на квадроциклы, на Рамиля.

И не понимаю, что из всего этого хуже. Я уже спрашивала за что мне это? Так вот, ответа я не получила!

Решаю, что нужно хотя предпринять попытку, чтобы свалить. Медленно начинаю пятиться назад, как можно тише, чтобы Рамиль ничего не заметил. Главное — не спалиться, и чтобы ветка под ногами не треснула.

Но не успеваю я сделать и трёх шагов, как?

— Далеко собралась, милаха?

Сердце ухает куда-то вниз, в пятки, а ладони становятся ледяными. Прикусываю губу и разворачиваюсь. Ресницами хлопаю, выдаю свой самый жалостливый взгляд.

— Я... — тяну несчастным голосом, но должно же в нём хоть что-то дрогнуть? — Я в машине тебя подожду.

Бешеный делает ко мне шаг, секунда и его ладони мою талию сжимают.

— И с какой это радости? — голову наклоняет чуть в сторону, издевательским взглядом по мне пробегается.

— Рамиль, пожалуйста, — с трудом выдавливаю. Чуть на месте не подпрыгиваю от негодования.

Я смотрю на него с самым жалобным выражением лица, на которое только способна. Может, хоть так? А?

Но нет. Вместо этого Рамиль лишь шире улыбается, его глаза начинают опасно поблёскивать.

— Милаха, просить ты, конечно, умеешь неплохо, и мы обязательно это протестим в другой ситуации, — его голос низкий, тягучий, почти издевательский. — Но нет.

— Почему?! — мой голос срывается, я уже почти кричу. — Во-первых, я не умею водить! Во-вторых, я хочу жить! Мне кажется, этих аргументов более чем достаточно, чтобы никуда не идти!

— У меня тоже есть аргумент, — спокойно выдаёт Рамиль, притягивая меня ещё ближе.

— И какой же? — сквозь зубы выдаю.

Его лицо так близко, что я чувствую, как его горячее дыхание обжигает кожу.

— Не будь занудой.

— Что?! — хлопаю ресницами.

И только через секунду понимаю, что голос явно не принадлежит Рамилю.

Мой взгляд скользит за плечо Бешеного, и я замечаю ещё одну парочку. Девчонка в обтягивающих джинсах и свитере. Она стоит возле самого огромного квадроцикла. Поставив на него ногу. А над ней возвышается огромный парень.

— Да пошёл ты, Яр! — огрызается она. — Ты и твои отмороженные дружки в прошлый раз чуть не лишили меня работы!

— И ты уже полгода об этом пиздишь! — парень громко смеётся. — Выключай сучку.

— Ой, простите, а вы за полгода поумнели? — в её голосе полно сарказма. — Хрен там! Так что вали к чёрту! Вместе со своими дружками!

И тут девчонка поворачивается к нам. Её глаза мгновенно округляются до размеров бильярдных шариков.

— Суворов?! Серьёзно?! Самого отбитого сюда позвал?!

Рамиль тут же скалится, его взгляд становится опасно-игривым.

А мне... Мне начинает нравиться эта девчонка. Ладно, я передумала. Можно и прокатиться. Похоже, его здесь так любят, что либо перережут тормозной провод, либо проколют колесо.

— Лиана, детка, — протягивает Рамиль с фальшивой нежностью. — Я так по тебе скучал.

Рамиль тянет меня за запястье, вынуждая переставлять ноги. Но всё его внимание сосредоточено на Лиане, которая скривилась оттого, что Рамиль к ней обращается.

— Меня хорошо воспитали, Рамиль, — протягивает Лиана с идеально натянутой улыбкой. — Поэтому я просто мило улыбнусь, но знай: я уже трижды прокляла тебя.

Рамиль громко смеётся.

В этот момент второй парень, тот самый Яр, не теряя времени, подходит к Лиане ближе. Его рука обхватывает её талию, притягивая к себе.

— Ты чего такая сучка? — спрашивает ухмыляясь. — У меня есть хороший рецепт, как решить твою проблему. Интересует?

— Вздёрнешься?! — Лиана толкает его локтем, но он даже не шевелится.

— Странная парочка. Они в ссоре? — хриплю тихонько Рамилю, с трудом переводя взгляд с Яра на Лиану.

Рамиль же ловит момент, что я сама к нему приблизилась, чтобы задать вопрос. Тут же меня в себя вжимает. Наши губы чуть случайно не соприкасаются. Я на месте застываю, чтобы не нарушить этих несколько миллиметров.

— Ага, в семейной, — ухмыляется. — Этих двоих судьба под одной крышей свела, когда их родаки поженились.

Мой рот моментально открывается. Как... Что... Так они... они что, сводные?! А он... Он ей намекает... Кошмар!

— Я уже говорил, что ты пиздец как мило в ахуй приходишь?

Рамиль скалится довольно, его пальцы самым наглым образом с моей талии на ягодицы перемещаются.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17.

Пока я стою в полном шоке от всего происходящего, Рамиль неспешно направляется к Лиане.

Его походка расслабленная, уверенная, и это выводит меня из себя ещё больше. Я пока не понимаю, что так сильно жечь изнутри начинает.

— Лиана, детка. Я даю слово, что на этот раз квадроциклы мы вернём. Не истери.

— Послушай, Суворов, — Лиана закатывает глаза, складывает руки на груди и буквально сверлит его взглядом. — Я никак не могу понять. Ты такой крутой? Купи себе игрушки и гоняй на них, пока не разобьёшься о какой-нибудь сук. Какого хрена вы сюда таскаетесь?! Между прочим, моя зарплата зависит от того, в каком состоянии будут квадроциклы после вашего использования.

Рамиль, конечно же, не обращает внимания на её злость. Он улыбается своей наглой фирменной улыбкой.

— И отказать себе в удовольствии видеть тебя? — Это уже свои пять копеек вставляет Яр. Но Рамиль при этом подмигивает девушке.

Внутри меня что-то вспыхивает. Тёплое, горячее и неприятное. Ревность? Нет, это не ревность. Просто злость. Ведь он притащил меня сюда, а теперь заигрывает с другой! Какого чёрта?!

Какого чёрта было вытаскивать меня из дома?! Устраивать весь этот цирк, чтобы что?! Чтобы привезти меня сюда и вести себя как мудак?

Я не жду. Ничего не говорю. Просто срываюсь с места и быстро ухожу прочь. Пусть развлекается в своё удовольствие, а я найду способ выбраться отсюда сама.

Успеваю сделать от силы шагов десять, как на моей руке резко сжимаются сильные пальцы.

— Ай! — не успеваю даже вскрикнуть, как меня резко разворачивают, и я оказываюсь прижатой спиной к дереву.

Бешеный нависает надо мной, как огромная скала, его взгляд прожигает насквозь.

— Милаха, что за дела? — хрипло произносит ухмыляясь.

У меня же пар только из ушей и не валит. Задираю выше подбородок. Пускай катится к чёрту!

— Мне нужно идти, понятно? — выпаливаю в ответ. — А ты не отвлекайся. У тебя столько дел. Не стану мешать. Ты только подсказку дай мне вправо или влево на автобусную остановку?

Я слабо пытаюсь высвободить руку, но Рамиль держит меня слишком крепко. Его лицо опускается чуть ниже, и я чувствую, как горячее дыхание касается моей кожи. Обжигает губы.

— Ревнуешь, это тоже мило.

Улыбка на лице Бешеного становится всё шире.

— Кто ревнует, я?! — вскрикиваю, чувствуя, как жар лицо заливает. —Очень нужно! Тебе говорили, что самоуверенность — это плохо и...

Но договорить мне не дают. Его губы накрывают мои, жёстким и требовательным поцелуем. Рамиль целует нагло, по-варварски.

Я чувствую, как его горячая ладонь скользит вверх по моей талии, а другая всё ещё сжимает моё запястье.

Его губы слишком настойчивы, а язык проникает так уверенно, что у меня перехватывает дыхание.

Жар охватывает меня с головы до ног, и я ненавижу себя за то, что на мгновение ловлю себя на том, что закрываю глаза.

— Ты... — хриплю, когда он, наконец, отстраняется, даёт возможность жадно хватать кислород.

Рамиль смотрит на меня потемневшими глазами, уголки его губ приподняты в самодовольной ухмылке.

— Что ты себе позволяешь?! — мой голос дрожит, но я стараюсь вложить в него всю злость, которую только могу собрать. Он права не имеет! Просто не имеет!

— Просто беру то, что хочу, — нагло в ответ заявляет, спокойно отодвигаясь ровно настолько, чтобы дать мне пространство, но при этом не отпускает.

— Отпусти меня! — требую, пытаясь убрать руку, но он только сильнее сжимает её.

— Милаха, — его голос становится ниже, почти бархатным. — Не играй со мной. Ты прекрасно знаешь, что бежать бесполезно. Хочешь перейти на второй уровень игр? Я только за. Но там я буду сдирать с тебя одежду.

— Я не играю! — кричу в ответ.

— Да? А поцелуй тебе не понравился? — он наклоняется ближе, его лицо снова опасно близко. — Признайся, милаха, ты вся горишь.

— Ненавижу тебя! — шиплю, упираясь ладонями в его грудь, но он только смеётся.

— От ненависти до любви...

Рамиль, наконец, отпускает меня, но отходит всего на шаг. Продолжает своим наглым взглядом ощупывать.

— Поехали кататься, — произносит хриплым голосом.

— С какой стати?!

— Потому что я так

хочу.

И это все аргументы! Просто хватает меня за руку и тянет. Я же буквально взрываюсь от ярости.

— Держи, — Лиана всовывает мне в руки шлем. Осматривает меня внимательно.

— Это... это зачем?

Предчувствие у меня не самое лучшее.

— Это затем, если этот придурок себе голову разобьёт, то тебя хоть шлем спасёт.

А после тихонько меня в сторону отводит и на ухо шепчет.

— Рамиль лось здоровый, ты его крепко обнимай сзади и за его спиной прячься, даже если он в дерево шарахается, то с тобой ничего не случится.

Что?! Господи, он в деревья врезаться планирует?!

Дрожащими пальцами шлем сжимаю. Вижу, что Лиана такой же себе на голову надевает.

— Всё-таки решила доверить мне свою жизнь?

Рядом с нами появляется Яр. Я отмечаю, что у них с Рамилем что-то общее есть. Этот нездоровый блеск азарта в глазах. Наглая улыбка. Яр не такой большой, как Рамиль. Ну, то есть... он не маленький. Тоже огромный, но Рамиль... У него мускулатуры больше, что ли... И губы его мне больше нравятся.

Сама от своих же мыслей злиться сильнее начинаю. Что за бред в моей голове?! Мне не нравится Бешеный! Совсем нет! И внизу живота нет никакого жара от его поцелуя.

***

Мои хорошие, есть вопросик=) По поводу Яра и Лианы, вы бы читали про них историю?) Есть у меня идея... Загрузить на сайт сразу завершенную историю, я под Новый год думала сделать такую историю... Но нужно понимать насколько вам интересна такая тема=) Кто будет читать поставьте, пожалуйста "+" в комментариях)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17.1

Я хватаюсь за Рамиля так крепко, что уже не чувствую кончиков пальцев. Мне страшно. Просто до чёртиков.

Мы ещё с места не тронулись, а мне уже, кажется, что этот чёртов квадроцикл неустойчив. Его кидает из стороны в сторону. Да и я не уверена, что доверяю Рамилю. Или же... Боже! Как тут не схватить сердечный приступ?

Я не понимаю, зачем вообще согласилась. Хотя... Нет, понимаю. Я же не могу отказать. Это невозможно. Бешеный мне просто этого не разрешит.

В голове только одни глупые мысли задерживаются. Умных совсем не осталось. Они сбежали, визжа от ужаса.

Мои ладони на торсе Рамиля. И я не могу не чувствовать, насколько он твёрдый под тканью кофты. Горячий. Как перекатываются мышцы под его кожей.

И вот эти странные мурашки... Они же могут быть оттого, что я к Бешеному прикасаюсь, правда?

Сердце стучит так громко, что, кажется, его слышат даже бешеные белки. Рамиль слегка оборачивается и бросает на меня взгляд. В его глазах азарт, который не угасает ни на долю секунды, и это пугает ещё сильнее.

— Милаха, это ты там дрожишь так, что квадроцикл ходуном ходит? — в его голосе насмешка. Этому придурку смешно, пока я здесь с ума схожу!

— Может, я подожду здесь? — я всё ещё на что-то надеюсь. Может, на то, что он не настолько долбанутый, как я думала.

Но нет. Рамиль даже не думает о моих словах. Вместо ответа он ухмыляется так нагло, что меня начинает трясти не только от страха, но и от злости.

— Держись крепче, сегодня у нас гонка, — произносит он и тут же нажимает на газ.

— Что?! — визжу, но это уже бесполезно.

Квадроцикл взрывается и несётся вперёд. Рывок настолько сильный, что я прижимаюсь к его спине, стараясь удержаться.

Мой шлем слетает с головы в первые же секунды движения. Наверное, я его плохо закрепила.

Ветер тут же бьёт в лицо, мои волосы развиваются во все стороны, и я не успеваю моргнуть, как мы уже несёмся по извилистой тропинке. Грязь летит во все стороны, хлюпая под колёсами, а моё сердце грохочет так громко, что я чувствую его в ушах.

Мы мчимся вперёд, и тут рядом появляется ещё один квадроцикл. Яр. Этот парень несётся следом, буквально дыша нам в затылок. Он что-то кричит, но его голос сливается с шумом ветра и двигателя.

— Ну что, Бешеный, готов проиграть? — наконец доносится до меня голос Яра.

— Испугался? Тогда тормози на поляне, пособирайте с Лианой цветы. — огрызается Рамиль.

— Рамиль, ты....

Тут уже вступает Лиана. Она, то Яра с ног до головы кроет ругательствами. То на Рамиля переключается.

Эти трое начинают подкалывать друг друга, не обращая внимания на то, что мы летим по грязной извилистой тропе.

Самое ужасное, что в этой всей ситуации страшно только мне!

Я сжимаю Рамиля так сильно, что чувствую, как напрягаются его мышцы под пальцами. От ветра у меня наворачиваются слёзы, но я не могу позволить себе моргнуть. Я просто не могу. Мне кажется, что если я не буду следить за дорогой, то мы обязательно убьёмся!

— Рамиль, медленнее! — кричу ему в спину, но он, кажется, только сильнее нажимает на газ.

Квадроцикл подпрыгивает на очередной кочке, и я невольно вскрикиваю. Кажется, я никогда в жизни так не боялась. Впереди мелькают камни, грязь, ветки деревьев. Кажется, всё это сейчас станет причиной моей смерти. Господи, я ещё так молода. У меня всё впереди. А ты послал ко мне этого ненормального придурка!

— Рамиль, пожалуйста, остановись! — мой голос срывается на крик, но Бешеный, конечно же, не слышит. Или делает вид, что не слышит.

Квадроцикл взлетает на горку, и я закрываю глаза, потому что больше не могу смотреть. Внутри всё визжит: «Это конец! Мы сейчас перевернёмся!» Но спуск начинается так резко, что я снова вскрикиваю. Мы несёмся вниз с бешеной скоростью. Моё бедное сердце осталось где-то позади. Просто выпрыгнуло и поскакало себе по тропинке.

И вдруг квадроцикл замедляется. Я даже не сразу счастью своему верю. Совсем немного притормаживаем, но этого достаточно, чтобы я смогла сделать хотя бы один полноценный вдох.

Мы останавливаемся на вершине холма, и я вижу, что Яр тормозит рядом. Парни оба

переглядываются. Эти бешеные взгляды. Я понимаю, что дальше будет кошмар. Это был разогрев, но больше я не переживу.

— Рамиль, пожалуйста... Давай на этом закончим? Я... Мне... Прошу...

У меня от страха зуб на зуб не попадает.

— Милаха, ты вообще понимаешь смысл соревнования? — Рамиль оборачивается ко мне. В его глазах полыхает такой азарт, что мне реально страшно становится за свою жизнь.

— Рамиль, это же безумие! Умоляю! Я всё что угодно готова сделать, только... — мой голос дрожит, а руки так сильно сжимают его, что, кажется, я оставлю синяки.

— Тогда тебе придётся пообещать мне что-то, чтобы я не сорвался, — его голос становится хриплым, почти опасным, и я понимаю, что сейчас он скажет что-то, отчего я окончательно потеряю дар речи.

— Что? — выдыхаю, чувствуя, как пересыхает горло.

— Предложи сама, — скалится. Взглядом по моему лицу скользит. На губах останавливается. Глаза тёмными вспышками вспыхивают.

— Я... Я пойду с тобой на настоящее свидание, — выпаливаю, чувствуя, как внутри всё сжимается от напряжения.

— Со всеми вытекающими последствиями? — уточняет он, наклоняясь ближе, и его глаза сверкают чем-то совсем нехорошим.

Чувство самосохранения кричит послать его к чёрту. Скатится с этой горы и ничего не обещать.

— Да! — выкрикиваю громко, потому что не вижу другого выхода.

Рамиль оголяет идеально белые зубы. Его смех пробирается под кожу. Холодит. До морозных мурашек пронимает.

— Я выбываю из гонки, — хрипло бросает Яру, а сам с меня взгляд не сводит. Я же даже вдохнуть боюсь.

Яр фыркает, заводит двигатель и несётся с горы. Я только слышу громкие визги Лианы и обещания, что она его сама лично прикончит. Яр же только её подначивает.

— Спасибо, — произношу хрипло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты ведь ни хера ещё не поняла на что, согласилась, да, милаха?

Я просто смотреть на него продолжаю. Я понимаю. Не настолько дура, как он считает. Просто я обдумываю вариант, как из города сбежать. Так, чтобы больше никогда с ним не встречаться. Фантазирую, в общем.

А на деле... Я попала... Ой, как же сильно я попала... При чём по собственной же воле.

***

Мои хорошие, история про Яра и Лиану уже есть на сайте. Книга уже завершена. Однотомник. Так, что жду ваши впечатления от этой истории)

"Ты меня бесишь"

— Я пялюсь на кого хочу, — сводный брат нагло меня рассматривает.

— Тогда смотри, — выпаливаю, нервно улыбаясь, хотя внутри всё дрожит. — Но только тебе здесь ничего не светит.

Яр смотрит. Божечки, как же он смотрит.

— Значит, ничего не светит?!

Резким движением захлопывает за собой дверь ванной. Мы остаемся вдвоём.

— Ты...

— Заткнись. - Его пальцы вцепляются в мои волосы, и он тянет меня на себя. - Как же ты меня... — рычит, и в следующее мгновение его губы впиваются в мои, жёстко, властно.

Глава 18

Я слетаю с квадроцикла в тот же момент, когда он останавливается. Ноги подкашиваются, я чуть ли носом не зарываюсь в землю.

Спасает, конечно же, шлем и Бешеный, который меня словить успевает на ноги поставить.

Я вырываюсь. Брыкаюсь. Меня всю колотит от злости и ярости.

— Милаха.

Его голос только сильнее меня взрывает. Ощущение, что пар уже не только из ушей валит, но и что чайник закипел и крышечка открылась.

Он только что моей жизнью играл! Для него всё это идиотская игра! Развлечение, а я чуть богу душу от страха не отдала!

— Да пошёл ты!

Ору так, что сама себя оглушаю. Шлем снимаю. Пытаюсь им Рамиля ударить по голове, но у меня не получается.

Шлем из пальцев выпадает на землю.

Я же продолжаю брыкаться и кричать.

Бешеный меня на плечо закидывает. Уносит подальше от зрителей. А у меня как будто силы натрое умножаются. Я начинаю его кулаками молотить. Пытаюсь укусить. Делаю всё, что только возможно.

— Угомонилась?!

Рявкает, когда на ноги ставит.

А я не угомонилась! Нет!

— Придурок ненормальный! Клиент психбольницы! Сумасшедший! На всю голову долбанутый!

Бросаюсь на него с кулаками. По груди молочу. Рамиль лишь хищно усмехается. Глаза блестят опасно. А меня это совсем не останавливает. Я продолжаю. Пальцами в кулак его кофту сжимаю.

— Ты думал у меня кличка просто так?

Скалится. Ну точно, псих больной! Ему в палату нужно, а не с людьми рядом находиться.

— Да мне плевать, кто тебе её дал, понял?! Хоть напарник по палате в психушке, хоть друзья твои ненормальные! Если тебе жить надоело, то это твои личные проблемы, понял?! Я же жить хочу. А ты мне мешаешь! Ты меня чуть не угробил там! Да я чуть от разрыва сердца там не откинулась, а ты... Ты!

— Я в твою жизнь краски вношу, милаха.

— Забирай свою чёртову палитру и вали ко всем чертям!

Я сама того не замечаю, как совсем близко к нему подхожу. На эмоциях совсем страх потеряла. Только сейчас осознаю, что его горячее дыхание мне кожу обжигает. Что мои губы в нескольких миллиметрах от его.

Что моя грудь высоко вздымается, тем самым в него вжимаясь.

— А такая ты мне ещё больше нравишься, милаха.

Боже, этого придурка совсем ничего не берёт. Улыбается как ненормальный. Глаз блестят. Жизни радуется. Чтоб его!

— Богдана, — шиплю в ответ, — запомни уже наконец-то моё имя. Или у тебя после сотрясов проблемы с памятью?

Рамиль тут же скалится в ответ. Прикусываю язык, но уже поздно.

Секунда. Всего секунду и я в воздухе подлетаю. Приземляюсь пятой точкой на что-то жёсткое и холодное.

Кривлю носик и охаю. Это капот его тачки. Он только что меня верхом усадил, а сам между моими ногами встал.

— Богдана, — чеканит моё имя по слогам, а меня передёргивает. Ладно, с сотрясами переборщила. Но он сам виноват! Нечего было меня до такого состояния доводить.

— Мне не нравится таким тоном.

Тут же в ответ хриплю.

— Как-то похуй.

Не очень любезно парирует Рамиль. Его ладони на моих коленках и начинают выше подниматься.

— Знаешь, я...

— Твой лимит на слова исчерпан. Теперь захлопываешь и очень внимательно слушаешь.

Вот тут и морозные мурашки подоспели. Меня моментально в холод бросает. От его тона. Взгляда. Хватки... Он очень сильно меня прижал ладонями к капоту машины.

— Ты первый и последний раз на меня голос повышаешь. Мне это не нравится. А тебе лучше не знать, каким я становлюсь, если мне что-то не нравится.

— Значит, учитываются только твои желания?

— На лету схватываешь, Богдана.

Кривлюсь от того, как он снова по слогам моё имя растягивает.

Секунд пятнадцать я молчу. Обрабатываю то, что я сказать хочу дальше. Мне всё это не нравится. Не устраивает. И если я и дальше молчать буду, то он так меня и девственности лишит. Даже спрашивать не будет. Просто решит в какой-то момент, что пора и всё.

— Я не сдержу слово.

Произношу тихо. Рамиль вопросительно бровь выгибает.

— Твои свидания и мои очень сильно отличаются. Давай поговорим и на этом всё закончим.

Я тяжело вздыхаю. Мне не нравится всё, что происходит. Не нравятся мурашки, которые появляются на

коже от его прикосновений и дыхания. Не нравится, как щекочет что-то внутри от его смеха. Мне вообще, всё, что с ним связано не нравится. Это всё очень плохо закончится, поэтому нужно закончить это сейчас. Пока я глупостей не натворила.

— Договоримся?

Его тон с издёвкой. Да и взгляд пропитан сарказмом.

— Я не собираюсь с тобой спать, Рамиль. А ты же явно хочешь этого. Поэтому тебе проще найти себе другую жертву, а меня оставить в покое, и...

Взвизгиваю, когда он резко меня на себя дёргает. На автомате ногами его спину обхватываю, когда он меня на капот заваливает.

Дыхание сбивается, оттого, что... я его эрекцию чувствую!

— Богдана, я не трахаю девок против их воли. Обычно они умоляют. Сами просят и на шею бросаются. И ты не станешь исключением.

— Я никогда не попрошу.

Хриплю в ответ.

— Сама себе противоречишь, милаха, то говоришь, чтобы отвалил, то вызов бросаешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18.1

Я возвращаюсь домой в состоянии, которое сложно описать словами. Внутри всё кипит. Злость, обида, раздражение — всё смешалось в одну большую бурлящую лаву. После всех выкрутасов Рамиля я мечтаю только об одном: завалиться на кровать и провалиться в сон.

Как только я открываю дверь квартиры, мечты о спокойствии летят к чёрту.

Из кухни вылетает мама. Её лицо красное, глаза горят. О нет. Это тот самый взгляд, который означает только одно: мне хана. Она ведь не должна была вернуться. Я ведь успевала приехать до её возвращения. Чёрт! Чёртов Рамиль!

— Богдана! — мама начинает с порога, даже не дав мне снять обувь. — Ты где была?! Я чуть с ума не сошла! Звоню тебе, а у тебя нет связи!

Твою мать. Я молча достаю телефон из кармана джинсов. Экран чёрный, не реагирует. Отлично, ещё и это!

— Наверное, разрядился... — начинаю оправдываться, но мой голос звучит неуверенно.

Мама всплёскивает руками.

— Ты же только что забрала его из ремонта! С ним опять что-то не так?!

— Мам, я...

— Богдана! — перебивает, и я тут же замолкаю. — Только не ври мне!

Мама тяжело вздыхает, закрывает глаза и трёт пальцами виски.

— Мне звонила тётя Ира! — продолжает она, а я про себя громко ругаюсь. И это тоже от Рамиля! Я у него всем этим словечкам научилась. Ну, конечно, соседи меня сдали! — Она сказала, что ты уехала с каким-то бандитом! Сказала, что он пытался залезть к нам в квартиру через окно!

Сейчас я чувствую себя так, будто стою на минном поле. Каждое слово — это шаг, который может закончиться громким «бабах». И моим пожизненным заточением в этой квартире.

— Мам, тётя Ира преувеличила... — осторожно начинаю.

— Не смей юлить, Богдана! — её голос становится жёстче, и я тут же закрываю рот.

Мама тяжело вздыхает.

— Скажи мне, где ты была. И скажи честно. Это из-за него ты так себя ведёшь? — она делает паузу. — Ты встречаешься с мальчиком?

Я прикусываю щёку изнутри. Чёрт. И что сказать? Если мама узнает, кто этот мальчик, то здесь места всем мало будет.

— Мам... — начинаю, но слова застревают у меня в горле.

— Ты можешь мне сказать, — она произносит уже тише, и тон её голоса не так сильно вызывает желание сбежать, отсюда сверкая пятками, — я видела, как ты выходила из машины. Из дорогой машины, Богдана. Скажи, это же не мужчина? Он не старше тебя на двадцать лет и...

Моё лицо мгновенно краснеет. Как она вообще такое подумать могла?!

— Мам! Какой мужчина! — вырывается у меня. — Рамиль совсем немного старше меня!

Тишина. Полная, звенящая тишина.

— Рамиль? — повторяет мама, и её глаза сужаются. — Так его зовут?

Я злюсь. На себя, на Рамиля, на весь этот идиотский день. Я ведь хотела сказать выдуманное имя, но мама меня так выбила из равновесия, что его имя само собой вырвалось.

— Да, мам, это его имя, — выдыхаю. — И мы не встречаемся. Просто... просто дружим, и...

Мама закатывает глаза и с громким вздохом садится на табуретку.

— Господи, и в кого ты такая? — Она качает головой. — Ты совершенно не замечаешь, что все вокруг пускают на тебя слюни.

— Мам, если ты опять о Зорине... — начинаю я, заранее понимая, к чему всё это ведёт.

— Как можно не видеть, что он готов молиться на тебя! — восклицает мама. — Но ладно, сейчас не о нём. Давай поговорим об этом твоём Рамене.

— Рамиль, мам! — поправляю я сквозь зубы, чувствуя, как начинаю закипать.

— Хорошо! Боже, каких только имён не придумают... — мама раздражённо машет рукой. — Раньше всё было просто: Вася, Коля, Антон. А сейчас...

— Мам... — в отчаянии перебиваю.

— Хорошо, Рамиль так Рамиль, — сдаётся она. — Но у него очень дорогая машина, Богдана. Откуда у него такие деньги?

Чувствую, как меня прошибает холодный пот. Опять врать. Опять придумывать что-то, чтобы мама отстала.

— У него отец директор завода, — выпаливаю я на автомате. — Подарил за хорошее поведение.

Мама приподнимает брови, заинтересованно наклоняется вперёд.

— Директор завода? Какого? — её голос становится слишком заинтересованным.

— Мам, я не спрашивала! Это неприлично! — почти выкрикиваю.

Но мама не унимается.

— Стекляшка или консервный?

Хотя... — она задумчиво щурится. — Такая машина... Может, табачка?

— Мам! — резко перебиваю я её. — Ну какая разница?! Мы просто общаемся, и всё!

— Ладно, ладно, — сдаётся она, но взгляд её остаётся пытливым. — Просто будь осторожна, Богдана. Я вижу, как ты на него реагируешь. Ты же вся краснеешь, когда говоришь о нём.

— Я не краснею! — быстро огрызаюсь, чувствуя, как лицо буквально начинает гореть.

— Конечно, не краснеешь, — мама усмехается, поднимаясь с табуретки. — Просто такие мальчики... Они избалованные. Любят получить своё и в кусты! А ты у меня девочка красивая, скромная. Такие, как ты - привлекают плохое внимание.

***

Мои хорошие, поздравляю вас всех с наступившим Новым годом. Во-первых, хочу всем вам сказать огромное спасибо, за то, что вы со мной. За то, что читаете мои истории. За то, что так активно обсуждаете и делитесь своими впечатлениями. Ваш отклик и реакция - это так важно для меня. Не переставляете как сильно это вдохновляет. Хочу пожелать вам всем, чтобы в Новом году сбылись ваши желания, чтобы были достигнуты все поставленные цели. Желаю, чтобы вы всегда любили и были любимыми)

Ваша Джулия*

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19.

У меня с самого утра настроение свернуло не за тот угол.

Я встала с левой ноги. Забыла важные конспекты. Вылила на себя чашку кофе и в срочном порядке принимала душ и переодевалась. Опоздала на первую пару и получила выговор.

А теперь, как вишенка на торте ещё и это!

— Богдана, послушай... — Максим, мой одногруппник, с которым, я, между прочим, договорилась ещё неделю назад. Стоит передо мной, виновато опустив взгляд. — Я сегодня не смогу прийти. Меня срочно вызвали на работу.

— Что? — охаю, даже разочарование скрыть не получается.

— Правда, прости. Но начальник уже пригрозил, что если я не выйду, то могу не рассчитывать на премию.

Максим пожимает плечами.

— Понятно... — выдавливаю из себя, стараясь не показывать, насколько меня это задевает.

Сегодня у меня конкурс по причёскам, и его отсутствие означает только одно — я не смогу участвовать. У нас задание на мужскую стрижку, а без модели никак не обойтись.

Тем более, если я не явлюсь, то это мне ещё ой как аукнется. Я же подалась уже. А нельзя отказывать меньше чем за сутки до конкурса.

— Да ладно тебе, — Карина тут же меня легонько в плечо толкает. — Через неделю будет ещё один конкурс. Я точно тебя не подведу! А от Макса стоило ожидать. Он совсем необязательный.

Я пытаюсь улыбнуться, но внутри всё сжимается. Этот конкурс ждя меня очень важен.

Мне нужны эти баллы, это участие. А теперь, если я пропущу его, это обязательно скажется на результатах.

Чёрт!

— Спасибо, — улыбаюсь натянуто Карине.

Мы выходим из университета. Я стараюсь держать себя в руках, но внутри всё бурлит. Почему всё пошло по одному месту?

Прокручиваю в голове кому я позвонить могу. Зорин сразу отпадает, у него короткая стрижка. Я сама её делала. Он мне, как модель не подходит.

В следующую секунду из головы все мысли вылетают, потому что я чуть носом в ступеньки не зарываюсь.

— Ты чего? — тут же на подругу шиплю, из-за которой, собственно я чуть и не грохнулась.

— Можно я не пойду? — голос Карины странно подрагивает, да и глаза распахнуты на максимум.

— Что происходит? — Я недоумённо смотрю на неё, а подруга молча указывает рукой вперёд.

Я перевожу взгляд и... Чувствую, как сердце пропускает удар.

Возле университета стоит машина. Но не просто машина. Это машина Бешеного. А рядом с ней он сам.

В своей манере: ослепительная улыбка, расслабленная поза и, конечно, наглое помахивание рукой в мою сторону.

Глаза закатываю, и желание выходить отсюда совсем пропадаёт. Ну вот какого чёрта?!

— Господи. Это что, Рамиль Суворов?!

Я слышу визг девчонок, которые пробегают мимо нас. Одна из них случайно задевает меня плечом, и я едва удерживаюсь на ногах.

Злость внутри начинает волной сильной подниматься. Вот если день пошёл по одному месту, то жди, что Бешеный обязательно объявится!

— Я... Мне в библиотеку нужно!

Пищит Карина и сбегает, прежде, чем я успеваю ей что-то сказать.

После того случая с кладбищем её восхищение Бешеным резко сменилось на дичайший страх.

Громко вздохнув, иду вперёд. Побег в библиотеку мне точно не поможет. Если он сюда припёрся, то ему что-то нужно.

— Привет, Богдана.

Растягивает буквы моего имени так, что во рту всё сводит от сладости его тона.

— Меня волнует то, что твоя амнезия всё больше и больше прогрессирует.

— У нас прогресс, ты за меня волнуешься.

Рамиль совсем не обращает внимания на мой подкол. Ослепительно скалится. Чем бесит меня до неимоверности.

И ещё... Моя реакция на него... Она ужасная! Хочется глупо улыбнуться в ответ. Щёки моментально вспыхивают, а оттого, что он пальцами моей руки касается мурашки по коже проносятся.

— Ты сюда случайно заехал или среди твоих фанаток завелись первокурсницы, и ты решил их осчастливить и прокатить на своей тачке?

— А ты ещё и ревнуешь, — резкий рывок, и я в него вбиваюсь. Упираюсь ладошками в его твёрдую грудь, но это никак не помогает мне освободиться, — ещё немного и сама в мою койку попросишься.

— А ты всё мечтаешь.

Глаза закатываю. Бью его ладонями, чтобы отпустил, но это всё бесполезно.

— Я приехал за обещанным

свиданием, милаха. Так что забирайся в тачку.

Вот же... Прищуриваюсь, обдумываю, как отвертеться. А после... Я взгляд на его волосы перевожу.

— Ты давно у барбера был?

Прищуриваюсь, пальчиками по его волосам провожу. Длину определяю.

Кажется, я нашла себе модель. Осталось это Бешеному как-то преподнести, чтобы на конкурс затянуть...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19.1

Взвизгиваю от неожиданности, когда Рамиль дёргает меня за запястье и я падаю прямиком ему на колени.

И что-то мне подсказывает, что он это сделал не для того, чтобы в очередной раз меня полапать.

Например... его напряжённое выражение лица об этом толсто намекает.

— Рамиль!

Возмущённо тычу пальцами ему в плечо.

— Слышь, милаха, я на эту хуйню не подписывался!

Он кивает головой в сторону.

Перевожу взгляд, и сначала ничего не понимаю. В углу зала стоит девушка, вся в слезах. Её руки дрожат. Всхлипывает.

Мой взгляд тут же цепляется за то, что происходит дальше. Перед ней встаёт парень, резко поднимаясь с кресла, на котором сидел. Его рука сразу хватает затылок, и я замечаю нелепую, криво выбритую полоску сбоку. Очень жирную полоску. Он выглядит так, будто ему по голове газонокосилкой проехались. Очень криво проехались.

— Ты… ты что наделала?! — рычит он так, что стены зала, кажется, содрогаются.

Девушка отступает на шаг, но удерживает в руках бритву. Не уверена, что ей делать — извиняться или бежать.

Парень наступает на неё, и его глаза начинают метаться между ней и бритвой. Глаза сверкают яростью, и он моментально срывается.

— Ты что, совсем ебанулась?! — Он резко выбивает бритву из её рук, и она с грохотом падает на пол. — Ты что за херню устроила?!

Девушка начинает рыдать громче. Слёзы градом катятся по её щекам.

— Прости… Я не хотела… Я просто…

— Ты просто?! — рявкает в ответ, всё ещё хватаясь за свои волосы, он ещё не понимает, что ему придётся на лысо бриться, да? Скорее всего, что не понимает. Иначе он бы эту бедную девушку уже по стене размазал. — Ты вообще видела, что натворила?!

Рамиль за моей спиной хмыкает, его грудь тихо подрагивает от смеха.

— И что мне теперь с этим делать? — парень продолжает орать, размахивая рукой в сторону зеркала. — Как мне на работу завтра выходить? Что это за шарашкина контора?!

— В следующий раз сразу к профессионалу иди, — насмешливо выдаёт Рамиль, так что парень бросает на нас злобный взгляд.

И в эту секунду... Я чувствую, что Рамиль из кресла вместе со мной подниматься начинает.

— Эй, ты что?!

Тут же ошарашено на его смотрю.

— Я с полувыбритой лужайкой ходить не собираюсь, милаха.

На ноги меня ставит и начинает с себя срывать парикмахерский пеньюар. Я тут же по сторонам оборачиваюсь. Нет-нет. Нельзя. Мне и так заманить его сюда обошлось в кучу обещаний. Да, пришлось схитрить. Я сказала, что дальше вечер мы вместе проведём. Но не уточняла как именно. Он же, конечно, о своих пошлостях подумал. Извращенец.

— Рамиль, это нечестно! Ты слово дал! Или ты своё слово не держишь?!

Это работает. Бешеный на месте замирает, на меня так зыркает, что я успеваю пожалеть, что таким путём его решила остановить.

Ой, да?

— Милаха, ты когда в такую игру играешь, думай о последствиях. Иначе весь свой пиздеж, что мне на уши вешаешь, придётся в реальность воплощать.

— Это даже не я ему затылок обрила! Ты так сразу обо мне выводы сделал?! Между прочим - это обидно. Это как я буду о тебе судить по каким-то придуркам безголовым!

Бешеный ко мне приближается. Я же всеми правдами и неправдами себя уговариваю на месте стоять. Не отходить на дрожащих ногах назад. Хотя очень хочется, потому что страшно становится.

— Ты меня наебала. После в это кресло усадила. Я не давал согласия на эту хероту.

Губы от обиды поджимаю. Так значит, да?

— Ты мне даже волосы свои доверить не можешь. А ещё трындишь, что спать со мной хочешь. Знаешь, я...

— Я сейчас тебе возможность дам соскочить и не продолжать. Иначе договоришься, Богдана. Я тебя за язык не тяну.

Я тут же втягиваю воздух через ноздри. Да, меня понесло. Совсем не в ту сторону. Какая-то фигня происходить начинает. Раньше я в его присутствии так резко не тупела. А теперь прям беда какая-то! Мозги совсем туго варить начали. И это все его вина!

— У нас уговор на свидание был. Со всеми вытекающими, — произношу и подбородок выше задираю, — а ты его портишь!

— Это ни хера на свидание не тянет! Ты кого пытаешь намахать, милаха?

— Это только начало. Потому что я непонятно с кем не хожу, а ты зарос как пещерный человек! Я тебя пытаюсь в человека превратить, а ты...

Так, ладно, пора сворачиваться, Рамиль начинает злиться, а это мне совсем не нужно.

— Хорошо.

Он вдруг очень подозрительно соглашается. Без угроз. Я на него кошусь с опаской.

Бешеный в кресло садится. Даже пеньюар поднимает. Сам.

— Вот так просто, да?

— Ты меня в человеческий вид приводишь, — скалится, — а я тебя для свидания одеваю.

Губу нижнюю прикусываю. Я пожалею об этом, да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20.

Моя работа с Рамилем близится к завершению. Последние штрихи, несколько движений ножницами, и он начинает походить на человека. Я выдыхаю и убираю с его плеч пеньюар.

На самом деле получилось очень даже хорошо. Конечно, был соблазн немного бритвой не туда съехать. Чтобы его довольную ухмылочку с лица стереть.

И то, что в зеркало каждое моё движение контролировал, тоже бесило. Но я сдержалась. Клиенты же разные могут быть. А я хочу стать хорошим мастером. С крепкой нервной системой. Рамиль как раз хороший тренажёр для моих нервов.

— Как тебе? — спрашиваю его с улыбкой. Потому что по его выражению лица многое понять можно.

— Более-менее, — бросает в ответ. А я гашу в себе порывы сказать ему что-то неприятное.

— Могу и на лысо обрить, если не нравится. — Пожимаю плечами.

Рамиль прищуривается.

— Признавайся, милаха, тебя просто на лысый прёт.

— Как ты меня раскусил? — вздыхаю театрально, — как отражение своё в натёртой лысине вижу, так сразу и голову теряю.

Рамиль закидывает голову назад и начинает громко смеяться.

— Я сейчас, — бросаю Рамилю, чувствую что руки вдруг дрожать от нервов начинают. Я переживаю насчёт оценок.

— Милаха, — за руку меня к себе дёргает, — теперь ты точно не сможешь устоять перед моей сексуальностью

— Ты неисправим, Суворов, — фыркаю в ответ.

А у самой внутри как будто что-то горячее разливается. Я впервые его по фамилии назвала. Бешеный скалится довольно. А я... Боже. С каких пор мне вот это всё нравится начало? Препираться с ним? На его пошлые шуточки реагировать с улыбкой.

Я заболела, да? Вирус какой. Господи, я надеюсь, что это лечится.

Я иду в сторону туалета, чтобы привести себя в порядок, умыться холодной водой. Мозги на место вернуть они точно съехали куда-то.

Но только успеваю дверь открыть и тут же на месте замираю. Передо мной — сцена, которая заставляет меня глаза от шока распахнуть.

Главный судья, мужчина лет сорока с небольшим, выходит из кабинки с одной из участниц конкурса.

Её волосы растрёпаны, щёки горят, помада размазана по лицу. А он быстро натягивает пиджак, и застёгивает пуговицы на рубашке. На меня взгляд растерянный бросает.

— О... — только и успеваю выдавить.

— Советую рот на замке держать, — бросает мне коротко, проходя мимо.

Девушка же, наоборот, задерживается. Она поворачивается ко мне, её губы изгибаются в ядовитой улыбке.

— Ты же понимаешь, что лучше быть немой, как рыбка, да? Если не хочешь проблем, — произносит сладким голосом, но в её взгляде читается угроза.

— Простите, я...

— И да, — перебивает она меня, — я выиграю этот конкурс. Так что даже не напрягайся.

Включает воду и, смочив в ней салфетку, начинает вытирать размазанную помаду.

Я же настолько растеряна, что продолжаю стоять на месте. В полном шоке.

Девушка, выключив воду, гордо уходит, а я остаюсь в туалете, не зная, что делать. Какого чёрта я вообще это увидела?

Когда я возвращаюсь к Рамилю, у меня на лице явно написано всё, что я думаю об этой ситуации.

— Милаха, что уже не так? Расстроилась, что я не лысый? — с ухмылкой спрашивает Бешеный, но тут же замечает моё состояние.

— Дурак, — отмахиваюсь. — Нет, конечно. Просто... Пошли отсюда, а?

— В смысле пошли? — он приподнимает бровь. — Заберёшь свою медаль или что за херь здесь выдают, и пойдём.

— Рамиль, здесь выдают грамоту. И я её не получу. Так что пошли.

— Схерали не получишь? — Бешеный притягивает меня к себе, брови на переносице сдвигает.

— Потому что кое-кто поднял настроение главному судье. А я случайно это увидела. И я... мне не нужны проблемы.

Рамиль медленно поднимается с кресла. Его взгляд темнеет.

— Милаха, тебе угрожал кто-то? Кивни в сторону, кто здесь такой смелый.

Я тут же кончик языка прикусываю. Ну вот кто меня за язык тянул?!

— Рамиль... Не нужно. Просто пошли.

— Кивни, Богдана, или я сам искать начну.

Я мнусь несколько секунд, чувствуя, как внутри борются страх и справедливость.

Уговариваю себя, что девушка поступила нечестно и правда мне угрожала. Так что... совесть меня будет грызть совсем немного.

Я делаю короткий

кивок в сторону той самой девушки, и в следующую секунду Рамиль уже направляется в её сторону.

— Рамиль! — пытаюсь его остановить, но он даже не оборачивается.

— Милаха, — бросает он через плечо, — сиди здесь. Я быстро.

Божечки, что же будет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20.1

Судья, тот самый, которого я застукала в туалете, выходит на сцену.

Я же нервничаю, очень сильно. Даже ладошки вспотели. Потому что... я понятия не имею, что там у них происходило!

Рамиль пропал, а появился только перед тем, как на сцену уже выходить было нужно.

Я даже расспросить его ни о чём не успела.

Напрягаюсь, потому что судья подходит ко мне. Как-то странно улыбается, в руках держит грамоту.

— Поздравляю с победой, — произносит, и его голос звучит почти искренне, если не учитывать, что он за мою спину смотрит. Туда, где Бешеный стоит, и слегка скривившись, на шаг назад отходит.

Я принимаю грамоту. Внутри всё будто сжалось. Девушки, той, что мне угрожала, я больше не вижу. Она как будто испарилась. И мне даже страшно спрашивать, куда именно она пропала. Что с ней Рамиль сделал?

— Молодец, милаха, поздравляю, — раздаётся из-за моей спины знакомый хриплый голос, который выбивает из меня последние остатки спокойствия.

Пальцы Рамиля ложатся на мою талию. Сжимают. Он притягивает меня к себе, слегка прижимается сзади. Как будто у всех на глазах права на меня заявляет.

Его тепло сквозь одежду пробирается прямо к коже, заставляя мурашки пробежать по всему телу.

Но внутри у меня что-то явно не так. Какой-то комок очень сильно сжимается, а после врывается.

Вдох-выдох. Я понимаю, что не сдержусь. Резко разворачиваюсь, чтобы встретиться со взглядом Бешеного.

— Судя по твоему лицу, сейчас какой-то пиздец начнётся, да? — Рамиль выдаёт и глаза при этом закатывает.

Я же продолжаю его взглядом буравить.

Он губы в лёгкой усмешке растягивает, а глаза блестеть начинают.

— Рамиль, ты вынудил их мне грамоту выдать?! — шиплю тихонько, чтобы кто-то любопытный своё ухо не вкинул.

— На кой хер мне это нужно, милаха? — Выгибает вопросительно бровь. Пальцы Бешеного только сильнее на моей талии сжимаются.

— А как тогда... — начинаю я, но осекаюсь. Всё-таки странно это. Очень странно.

— У тебя проблемы с самооценкой, Богдана, — бросает Бешеный, чуть наклоняясь ко мне. — Ты сделала хорошую причёску, за это и получила свою ебаную бумажку.

— Она не... не такая, как ты сказал! — восклицаю, тут же прижимая грамоту к себе. Щёки заливает жаром, потому что я чуть было не повторила за ним это слово. Плохое слово. Рамиль меня всему плохому учит. А я, как губка, всё впитываю.

Его глаза сужаются, а на губах играет опасная улыбка.

— Краснеешь охуенно, заценил. Жду не дождусь, когда будешь просить тебя трахнуть с таким же видом.

Я рот распахиваю, но тут же закрываю.

Ну вот как у него это получается? Ещё минуту назад я была готова признать, что он хороший. Сейчас же опять ударить хочу.

— Знаешь, в чём между нами отличие, Суворов?

Упираюсь ладошками в его грудь. Мне нужно личное пространство и воздух, которым он не дышал. А то и правда ещё не дай бог мозги поплывут и этот придурок воспользуется.

— Я догадываюсь, Богдана, но озвучь.

Закатываю глаза. При любых о пошлости подумал.

— Мои желания адекватные. Их можно воплотить в реальность. Ты же мечтаешь о том, чего никогда не будет.

Растягиваю губы в широкой улыбке. Рамиль же в ответ скалится.

— Посмотрим, милаха, я фартовый.

Наклоняется и на ухо мне хрипит:

— Я уже успел представить картину, как ты на коленях стоишь между моими широко расставленными ногами. Я не готов от этого отказаться.

— Фу! Извращенец!

Отталкиваю его от себя. Бешеный же только смеётся громко.

— Пошли, Богдана, твоё условие я выполнил, пришло время выполнять моё.

Я грустно вздыхаю. Прижимаю к себе сильнее свою грамоту. Почему у меня такое ощущение, что она мне очень и очень дорого обойдётся?

— Только имей в виду, Суворов, я не стану надевать все эти платья, в которых на панель ходят.

— Я тебе уже говорил, что у меня стояк от того, как ты меня по фамилии называешь?

Кривлю носик. Господи, он всё в пошлость переводит.

— Лучше бы ты мне сказал, что к доктору записался. Твоя привычка всё в пошлости переводить начинает меня беспокоить.

Я ещё хочу съязвить. Но не получается. Потому что машина Бешеного останавливается. Я

рот распахиваю от шока.

Потому что он остановился возле магазина с нижним бельём!

— Рамиль! Мы договаривались, что ты меня на свидание оденешь! А это...

— Милаха, если бы меня слушала, то запомнила бы. Мои свидания проходят в горизонтальном положении, поэтому платье тебе не нужно. Достаточно будет праздничной упаковки, которую я сниму с тебя зубами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21

Я топчусь у входа в магазин, кусаю нижнюю губу. И, как назло, в голову ни одной мысли не приходит как бы мне отсюда испариться.

Нет, ну вот серьёзно, как Рамилю вообще такое в голову взбрело? С ноги на ногу переступаю. А после...

— Рамиль, я... — начинаю. Резко оборачиваюсь и тут же замолкаю. Потому что я не ожидала, что Бешеный окажется так близко. Прямо очень близко. Настолько, что если бы я была повыше, то столкнулась бы с ним нос к носу. А так... Я усиленно пыхчу ему в грудь.

— Мы договорились, милах, — хрипит Бешеный, наклоняясь ко мне так, что его дыхание обжигает мою кожу. — Двигай булками в магаз.

Громко вздыхаю, понимая, что пощады не будет.

Щёки тут же заливаются румянцем, как только колокольчик над дверью звонко сообщает всем присутствующим, что мы вошли в магазин. Конечно, на нас тут же оборачиваются все три продавщицы.

Что я вижу, спросите вы? А вижу я то, что невероятно меня бесит!

Первая начинает мило улыбаться, демонстративно накручивая локон волос на палец. Вторая поправляет юбку так, что сразу привлекает внимание к её длине (или её отсутствию). А третья, оказывается, самой смелой — она буквально плывёт к нам.

И я не дурочка, я прекрасно понимаю, что это всё ради Рамиля. У всех троих глаза сверкают так, что... Бесит!

И только попробуйте сказать, что я ревную!

— Добрый вечер, могу я вам...

— Мы сами посмотрим, — бурчу, перебивая её, и тут же несусь вперёд.

Даже не смотрю, что это за отдел, просто иду, чтобы избавиться от этих назойливых взглядов. А громкий смешок невыносимого типа позади заставляет меня быстрее перебирать ногами.

— А ты знаешь, что мне нравится, милаха, — голос Рамиля буквально сочится сарказмом, а у меня мурашки по коже. Это оттого, что я его стукнуть хочу! А вы что подумали?!

Только после этой саркастической фразы я смотрю на комплекты белья, которые лежат в этой маленькой комнатке.

Я уже говорила, что до этого момента у меня горели щёки от стыда? Так вот, теперь я вся горю! Я горю так, что даже городская ёлка в новогоднюю ночь позавидует мне.

Кошмар! От белья здесь только название! Одни ниточки и прозрачная ткань.

— О боже, — шепчу, чувствуя, как накатывает новая волна жара.

— О да, милаха, — раздаётся позади.

Я резко оборачиваюсь, и, конечно же, Рамиль уже держит в руках что-то красное и настолько откровенное, что я едва не лишаюсь дара речи.

— Это будет идеально, — протягивает он, словно выбирая праздничную упаковку.

Хотя... Он вполне ясно дал понять, что именно праздничную упаковку он искать и будет!

— Суворов! Даже не думай! — шиплю, хватая его за запястье, чтобы отнять это...

— Выбираю я, Богдана, тоже часть уговора, — усмехается он подмигивая.

— Это... это... Это вообще нельзя считать бельём!

Да, это писк отчаяния с моей стороны. Пытаюсь оттянуть неизбежное. Попалась ли я в ловушку? О да! При чём изначальный план был просто затянуть его! А в итоге...

Рамиль хмыкает, его взгляд скользит с моей смущённой физиономии на комплект в его руке, а затем возвращается ко мне.

— Почему нельзя? — криво улыбается, а я зубы стискиваю. — Очень даже можно. Ты только представь...

— Я ничего не собираюсь представлять! — резко перебиваю. — И это... верни на место!

— Нет, милаха, — с наглой ухмылкой заявляет, качая головой. — Этот комплект точно для тебя. Красный подчёркивает характер, а ниточки...

— Рамиль! — визжу, потому что он явно переходит границы дозволенного.

— В самый раз для того, чтобы потом мне их снять, — заканчивает он свою фразу, игнорируя мой крик.

— Суворов, ты... Ты! — пытаюсь ударить его по плечу, но он легко перехватывает мою руку.

— А ты со мной не спорь, милаха, — шепчет, наклоняясь ко мне ближе. Его дыхание обжигает губы, и я чувствую, как сердце начинает биться быстрее. — Давай, примерь.

— Чтоб ты подавился своей наглостью, — выдыхаю, отступая на шаг назад. — Я не буду ничего примерять!

— Ох, детка, — он выпрямляется, оглядывая меня с головы до пят. — Ты забываешь, что у меня ноль терпения.

Сопротивляться бесполезно. Да, до меня наконец-то доходит полная беспомощность моей ситуации.

Рамиль тот ещё манипулятор, но ещё хуже то, что он может устроить, если что-то пойдёт не по его плану.

— Хорошо, — выдыхаю, решив, что ради собственного душевного спокойствия просто зайду в примерочную, быстро переоденусь, и на этом всё закончится. — Только... никаких комментариев!

— Как скажешь, милаха, — ухмыляется, но его взгляд выдаёт: комментарии будут. И ещё какие.

Беру из его рук тот самый красный комплект, мысленно ругая себя за слабохарактерность, и направляюсь в примерочную.

Коленки слегка подгибаются, а внутри бомба замедленного действия, которая вот-вот сделает: "ба-бах".

***

Мои хорошие, сегодня на многие мои книги действуют скидочки

А еще... хочу вас пригласить в очень горячую историю=)

"Хасан. Его желанная проблема"

– Я ведь предупреждал, что мы ещё встретимся, – голос бандита напоминает рычание зверя. – И я тебя заберу.

Хасан Демидов. Опасный. Красивый. Жестокий.

Мужчина из моего прошлого. Мужчина, который обещал отомстить мне за предательство.

Я обманула его, чтобы спасти. Но Хасан никогда мне не поверит!

А теперь он вернулся за мной.

– И от того, насколько старательной ты будешь… – он хищно усмехается. – Зависит твоя жизнь. Заключим новую сделку?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21.1

Стою в примерочной, сжимая в руках этот чёртов комплект, и проклинаю всё на свете.

Я даже думать не хочу, как до этого всё дошло. И ведь не один Рамиль во всём виноват...

Вздыхаю и приступаю к примерке.

Ткань... Господи. Она настолько мягкая, что, кажется, будто ты не надеваешь бельё, а заворачиваешься в облако.

Холодит кожу, слегка щекочет, заставляя замирать от неожиданных ощущений.

Но это... это же просто безобразие!

Прозрачная. Чёрт, она практически полностью прозрачная!

А эти верёвочки? Сначала я вообще не понимаю для чего они, а после доходит. Я чуть с ума не схожу, когда всё застёгиваю, на свои места натягиваю.

Щёки мгновенно вспыхивают, стоит только взглянуть на своё отражение в зеркале. Линия талии подчёркнута. Верх слегка облегает, подчёркивая всё, что можно и нельзя.

— Я точно рехнулась, — шепчу, касаясь пальчиками тонкой ткани.

И как назло, она приятно холодит кожу. Она такая мягкая, что каждый раз, когда верёвочки слегка натягиваются, это напоминает... Нет, даже думать об этом не хочу!

Прикусываю губу, чувствуя, как жар поднимается не только к лицу, но и разливается по всему телу. От стыда, конечно. Только от стыда!

— О боже... — выдыхаю, закрывая лицо руками.

Если я сейчас вот так выйду, Рамиль ведь не удержится от очередной пошлости. А это значит, что мне нужно срочно накинуть на себя кофту!

Протягиваю руку за кофтой и... тут происходит то, чего я меньше всего ожидала. Шторка отдёргивается.

— Суворов! Ты... — визжу, как только он ко мне в примерочную запирается.

Но в следующую секунду у меня дар речи пропадает, потому что...

Бешеный смотрит. Его глаза темнеют. В них тлеет что-то, отчего внутри всё сжимается.

Он не произносит ни слова. Только смотрит. Но этот взгляд... Чёрт. Он скользит по моему телу, словно изучая каждый сантиметр: ключицы, изгибы, талию, линии бёдер.

Он меня не трогает, нет. Только смотрит. А у меня ощущение, будто прикасается. Пальцами скользит. Сжимает.

По коже сразу же бегут мурашки, дыхание сбивается. Всё внутри будто завязывается в тугой, болезненно-сладкий узел.

— Рамиль... — голос на хрип срывается.

Он молчит. Только делает шаг вперёд, а я... я отступаю назад. Пока не касаюсь спиной холодного зеркала.

Теперь между нами почти ничего нет. Буквально сантиметры. Жар его тела меня окутывает, горячими волнами скользит по моей коже. Сердце бьётся так громко, что я не понимаю, моё это сердце или его.

И он по-прежнему не трогает меня. Не касается ни единым пальцем. Даже ничего не говорит. Просто смотрит.

Я стою, прижавшись к зеркалу, и пытаюсь понять, что со мной происходит. Но вместо этого чувствую, как внутри разливается что-то странное. Сладкое. Жаркое. И пугающее до чёртиков.

— Заебись, тебе идёт, — выдыхает хрипло.

И внезапно отступает. Резко, как по щелчку пальцев.

— Оставайся в этом, — добавляет уже чуть спокойнее, но голос всё равно выдаёт, что с ним что-то не так. — Я расплачусь за комплект, одевайся и выходи.

Разворачивается и уходит. Просто... уходит.

Я остаюсь одна. В этом откровенном безобразии. Прижавшись к зеркалу, с сердцем, которое бьётся так, будто хочет вырваться наружу.

— Что это было? — шепчу я, глядя на своё отражение.

Щёки пылают. Всё тело горит, как будто меня облили кипятком. И не от стыда. Хотя, может, и от стыда тоже.

Я хлопаю ресницами, пытаясь прийти в себя.

Не то, чтобы я не рада, что он свалил... Но так резко?

С трудом отрываюсь от зеркала и делаю глубокий вдох.

— Всё, Богдана, хватит. Возьми себя в руки, — говорю себе, но голос всё ещё дрожит.

Мне нужно срочно прийти в себя. Потому что это... Это просто перебор.

Я выхожу из магазина, всё ещё горя изнутри.

Голова взрывается от мыслей, а сердце никак не успокоится.

У двери меня уже ждёт Рамиль. Он открывает мне дверцу машины, жестом предлагая сесть.

Что-то изменилось. Я пока не до конца понимаю, что именно, но… это ощущение точно не проходит.

Мы едем молча. Никаких комментариев, никаких саркастических шуток, никакого привычного Рамиля.

Я сижу, уставившись в окно, всё ещё переваривая произошедшее в

примерочной. А он... Обычно его не заткнуть. А тут... Лицо напряжённое, челюсть сжата, пальцы так сильно сжимают руль, что я слышу, как он хрустит.

Судя по дороге, он везёт меня домой.

Молчание затягивается, и за двадцать минут пути мои мысли успевают сделать полный круг.

Сначала я радуюсь: «Ну и слава богу, что он наконец-то от меня отстал. Может, решил, что я не в его вкусе? Ну и ладно!»

Но чем ближе мы подъезжаем к дому, тем сильнее во мне растёт другая мысль. "Я уродина, да?"

Он даже не попытался меня потрогать. Не отпускал привычных пошлых шуток. Его взгляд в примерочной… Может, я ошиблась? Может, он смотрел не с желанием, а с разочарованием?

Блин, да, я не силиконовая модель, но... Что, настолько плохо?

Машина останавливается возле моего дома. Он даже не глушит мотор.

Я сижу как на иголках, жду. Он сейчас что-то скажет, да? Обязательно.

— У тебя пятнадцать минут, до того, как мать взбучку устроит. Давай, беги. Спокойной ночи, — сухо бросает и, наверное, это тот самый момент, когда меня взрывает.

Рот автоматически распахивается. Внутри всё сжимается от обиды.

— Ну ты и свинья, Суворов! — слова вырываются, прежде чем я успеваю подумать. — Если даже я тебе не понравилась, то… то…

Я запинаюсь, потому что комок в горле душит меня.

— Да, во мне нет силикона! Но ты повёл себя как… как...

Я даже не успеваю договорить.

Треск.

Рамиль с такой силой сжимает руль, что тот скрипит под его пальцами.

Он резко оборачивается ко мне, и я сглатываю, увидев его глаза.

Они не просто потемнели. Нет. Они чёрные! Он как будто этим взглядом гипнотизирует. Именно на это я списываю всё, что произойдёт дальше!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Милаха, лучше сворачивай и чеши отсюда, пока я даю тебе такую возможность, — его голос хриплый, но угрожающий. — Потому что ещё одна фраза, и…

От наглости я пальцы в кулаки сжимаю так сильно, что ногтями в кожу ладоней впиваюсь.

— Ты ещё и угрожаешь?! Да ты…

— Довыёбывалась, — рявкает Бешеный, не давая мне даже довозмущаться.

И, прежде чем я успеваю осознать, что происходит, он притягивает меня к себе.

Его губы прижимаются к моим с такой силой, что я не сразу начинаю дышать.

Его язык скользит по моим губам, и прежде чем я успеваю подумать, что делать, он проникает глубже, разрушая последние остатки моего самообладания.

Его пальцы сжимаются на моей талии, и в следующую секунду он притягивает меня к себе.

И я оказываюсь у него на коленях. Седлаю. Между ног пульсирует его возбуждение. А я... Я даже не пытаюсь сопротивляться...

Глава 22.

В машине царит гнетущая тишина, нарушаемая только нашим прерывистым дыханием.

Его губы жадные, горячие, стирающие последние границы реальности. Я забываю, где я, кто я, забываю даже дышать.

В этот момент я самый накалённый нерв во вселенной. А он... он совсем не боится откинуться от меня разрядом тока.

Его язык проникает глубже, исследует меня, диктуя свой ритм, от которого внутри всё взрывается.

Это не просто поцелуй — это разрушительная сила, сметающая всё на своём пути.

Руки Рама обхватывают мои бёдра, сильные пальцы легко сжимаются на ягодицах. Он притягивает меня ближе, заставляя выгнуться. Вся моя одежда кажется жалкой преградой, неспособной скрыть накал между нами.

— Милаха, — его голос хриплый, прерывистый. От этой хрипотцы внизу живота начинает тянуть. — Ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать. Представь самое пошлое, что только можешь, а после умножь это на десять.

Я собираюсь что-то ответить, но не успеваю. Его руки сильнее сжимают мои ягодицы, и в следующую секунду он притягивает меня к себе так, что его член упирается прямо в самую чувствительную точку между моих ног.

— О боже… — выдыхаю, когда всё внутри сжимается от этого контакта. Жар накрывает меня волной, пульсирующей в унисон с каждым его движением.

Рамиль продолжает двигать меня вверх-вниз, медленно, настойчиво, заставляя чувствовать каждое прикосновение. Трение становится невыносимо приятным, настолько острым, что я цепляюсь за его плечи, боясь потерять контроль над собой.

Его взгляд прожигает меня насквозь. Он наклоняется, чтобы оставить влажный поцелуй на моей шее, а затем слегка прикусывает кожу, отчего я вздрагиваю.

— Рамиль... — хриплю.

Он слегка подаётся вперёд, усиливая давление между нами. Его член теперь так плотно прижимается к моей чувствительной точке, что я не могу сдержать тихий стон. Я вся пульсирую в унисон с каждым его движением.

— Ты такая чувствительная, Богдана, — шепчет мне на ухо. Растягивая буквы моего имени. — Мне нравится, как ты реагируешь.

Моё дыхание сбивается. Жар нарастает, проникая в каждую клеточку моего тела.

Моё дыхание сбивается, я тону в этом невыносимом жаре, который он разжигает. Я тянусь к нему, чтобы коснуться его губ, найти хоть какую-то точку опоры в этом безумии.

Но Рамиль перехватывает мой порыв. Его пальцы сжимаются на моей шее, но не больно, отчего меня пронзает волна горячего трепета.

— Нет, милаха, — его голос хриплый, низкий, вызывающий необычные ощущения внутри.

Всё, что я сейчас чувствую - это впервые. Я одновременно задыхаюсь и хочу умолять его не останавливаться. Потому что... Это безумие только он может довести до логического конца. Иначе... Иначе мне кажется, что я умру.

Рамиль слегка наклоняется вперёд. Горячее дыхание обжигает дрожащие губы. Он как будто играет со мной. Издевается. Я вся дрожу. Он проводит языком по моим губам. Как в тот момент, когда из меня вылетает очередной хрип. Он как будто собирает языком его послевкусие. Легко, дразняще, оставляя влажный след.

Я трепещу, губы раскрываются сами собой, но он не даёт мне шанса углубить этот поцелуй. Он лишь отстраняется на миллиметр, снова проводит языком по краю моих губ, слегка прикусывая.

— Рамиль... — хнычу.

Он наклоняет меня ещё ближе к себе, так что его взгляд прожигает меня насквозь.

— Открой глаза, — его голос звучит как приказ, обволакивает меня, вибрирует в воздухе.

— Я... — пытаюсь что-то сказать, но слова путаются, разум затуманен.

— Открой глаза, милаха, — повторяет с нажимом, и на этот раз я слушаюсь.

Медленно поднимаю веки, и тут же встречаюсь с его взглядом. Чёрным, как сама ночь, наполненным чем-то таким, что заставляет моё тело содрогнуться.

И в этот момент всё внутри взрывается. Жар, нарастающий с каждой секундой, достигает пика. Тело выгибается в конвульсиях, каждая клеточка пульсирует в унисон с этой безумной, сладкой волной, которая накрывает меня.

Мои губы приоткрываются, из горла вырывается хриплый стон. Я ничего не могу контролировать. Не хочу.

— Хочу, чтобы ты видела, с кем кончаешь, милаха, — шепчет, и его слова лишь добавляют искр к этой невыносимо горячей волне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 22.1

На дрожащих ногах я медленно поднимаюсь по ступенькам, и каждое движение даётся мне с трудом.

В груди до сих пор тяжесть, будто воздух стал гуще и не проходит до конца в лёгкие. Сердце стучит бешено. Бедное, такое пережить...

Хотя, если подумать... это действительно было нечто.

Что это было? Боже... Неужели... Рамиль сказал, что это был оргазм. Но разве можно вот так? Мы же ничего.... Целовались только!

Я вообще не понимаю, как до этого дошло?

В какой момент его пошлые шуточки и наглая, самоуверенная улыбка перестали меня раздражать? Ладно, просто раздражать перестали, но я же... Господи! Всё его до этого ужасные качества вдруг мне стали нравиться! Как такое может произойти?!

От одного воспоминания о том, как его пальцы скользили по моей коже, а губы... Я громко сглатываю, чувствуя, как вспыхиваю с головы до ног.

В тот момент всё внутри сжалось, зажглось, разорвалось, а потом волной накрыло так, что я почти перестала осознавать, где нахожусь. Это ведь оно, да? Оргазм? Это же так называется? От этой мысли я почти оступаюсь, цепляясь за поручень.

Мне ведь самой себе стыдно признаться, что это мне понравилось. Да что там понравилось — это меня чуть до инфаркта не довело. Вон до сих пор в себя прийти не могу.

Рамиль бы не удержался от комментария, если бы увидел, как я по лестнице ползу после всего, что он со мной сделал.

— Давай, Богдана, соберись, — шепчу себе под нос, чувствуя, как ноги предательски дрожат.

Я дохожу до своей двери и, дрожащей рукой достав ключи, наконец вхожу. Стоит только закрыть за собой дверь, как на секунду останавливаюсь, прислонившись к стене.

Первая мысль: я успела. Минута в минуту. Я не опоздала и, кажется, избежала взбучки от мамы.

— О, а вот и Богдана! — мамин голос звучит так весело, что я замираю. Подозрительно весело. Слишком весело.

Бросив куртку на вешалку, я поднимаю голову. Мама нечасто приветствует меня таким бодрым голосом с порога. Обычно это строгое: «Ну, наконец-то пришла» или «Почему так поздно?» А тут...

— Эм... привет, мам, — осторожно отвечаю, бросая взгляд в сторону кухни. Но не успеваю я сделать и шага, как замечаю кое-что ещё.

На тумбе стоит пара мужских туфель. Чёрные, начищенные до блеска. А рядом — полицейская фуражка. У меня внутри всё обрывается.

— Раздевайся и проходи на кухню, у нас гости, — добавляет мама с таким воодушевлением, что я начинаю паниковать.

Один взгляд на туфли и фуражку даёт мне понять, что за гость именно ждёт меня за столом.

— Кто? — хлопаю ресницами, хотя ответ мне и так ясен. Только вот я до последнего надеюсь, что ошибаюсь.

— Никита, представляешь, пришёл с моим любимым тортиком, — мама появляется в дверях кухни, всё такая же радостная и довольная. В руках у неё полотенце, на шее завязан фартук. Она вытирает руки, и её улыбка такая широкая, что меня передёргивает.

Я в полном недоумении. Перевожу взгляд с неё на тумбочку, затем снова на неё. Почему? Почему она так радуется? Она же сама всегда говорила, что Зорин слишком настойчив и ведёт себя страненько.

— Мам, ты точно в порядке? — осторожно спрашиваю.

— Конечно, в порядке.

Тихо вздохнув, я разуваюсь. Зорин нечасто вот так заявляется к нам домой. А ещё... Я так с ним и не поговорила после того, как оставила его у подъезда. А сама с Рамом укатила. Что-то мне подсказывает, что ему надоело ждать, пока я сама объявлюсь.

— Иди, не заставляй Никиту ждать, — добавляет мама, развернувшись и направляясь обратно на кухню.

Я стою в прихожей, губу кусаю, нервничаю. Голова раскалывается от тысяч вопросов, но самое главное — зачем Зорин пришёл? Ещё и к маме подлизался этим тортом чёртовым.

— Привет, Богдана, — раздаётся голос Зорина, как только я порог кухни переступаю.

Я чувствую, как у меня внутри всё сжимается. Мягкий, но настойчивый взгляд Никиты буквально сверлит меня насквозь, заставляя ёжиться. Я же с ноги на ногу переступаю.

И нужно было ему прийти как раз в тот момент, когда я максимально потеряна, от эмоций перевозбуждённая.

— Привет, — выдавливаю из себя.

— Что ж ты в дверях стоишь? Проходи, — мама подливает масла

в огонь своим наиграно добрым тоном. — Никита вот специально торт принёс. С моим любимым кремом, между прочим. Очень заботливый молодой человек.

Я бросаю на неё взгляд, полный мольбы остановиться, но она только улыбается ещё шире. Это явно не предвещает ничего хорошего.

— Ну, садись, — предлагает Никита, показывая на стул напротив него.

Я нервно сглатываю, чувствуя, как комок в горле становится всё больше.

— Сейчас я только... — начинаю, пытаясь найти способ отсюда уйти, но мама тут же меня перебивает.

— Богдана, а ты Никиту ещё не знакомила со своим молодым человеком, да? — её тон такой невинный, что я чуть не спотыкаюсь на ровном месте.

— Мам! — шиплю, чувствуя, как в висках начинает стучать от растущего напряжения.

— У тебя появился ухажёр? — голос Никиты звучит на удивление спокойно, но взгляд его становится острее. Он буквально сверлит меня, ожидая ответа.

— Нет... то есть... — начинаю запинаться, потому что этот разговор мне сейчас совершенно не нужен.

— Представляешь, появился мальчик, — мама с энтузиазмом продолжает, не обращая внимания на мои попытки её остановить. — А она меня с ним не знакомит! И имя у него такое… странное… Рафаэль, Раминад…

Я чувствую, как каждый мамин комментарий подливает бензина в пламя, которое разгорается внутри меня.

— Мам! — выпаливаю, начиная злиться. — Хватит!

— Может, Рамиль? — рычит Зорин, и я вижу, как сжимаются его пальцы на кружке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23.

Я сижу за столом и буквально чувствую, как в комнате скапливается напряжение.

Словно кто-то выключил свет и включил прожектор, направив его прямо на меня. Сердце стучит, ладони начинают предательски потеть, и я не могу придумать ни одного способа, чтобы выкрутиться из этой ситуации.

Мама, конечно, совершенно ничего не замечает. Она щебечет, как счастливый воробей, только что нашедший целую кучу крошек. Хоть бы эту кучку куда-то ветром унесло. Ну серьёзно, она, сама того не замечая, напряжение только сильнее делает. В отличие от неё Зорин то понимает, что я лапши навешала. И сейчас прожигает меня взглядом.

— У него папа — директор завода, и… — мама совсем замолкать не собирается, а я чувствую, как пульс начинает отдаваться в висках.

— Мама! — Я резко повышаю голос не выдерживая. Сколько можно? Она что, специально это делает?

Мама оборачивается ко мне с удивлением, как будто не понимает, что вообще происходит.

— Что? Я просто новостями делюсь… — говорит, небрежно пожимая плечами. Её наивный взгляд меня просто выбивает из колеи.

Я сжимаю пальцы в кулаки под столом так сильно, что ногти впиваются в кожу ладоней. Иногда мне так стыдно за маму, что хочется просто провалиться сквозь землю. Особенно в такие моменты, когда она забывает про тактичность. Для неё это вообще незнакомое слово.

— Я сама расскажу, когда захочу, — холодно бросаю, стараясь не смотреть на Зорина. Но ощущаю его взгляд — тяжёлый, пристальный, словно рентген.

— Ну нормально же всё, появился ухажёр — это хорошо, — Зорин вступает в разговор. — Теперь точно никакая шушера уличная не пристанет. От подонков всяких будет защищать. От бандитов.

Его слова — удар под дых. Зорин продолжает смотреть на меня, и я понимаю, что он говорит о Рамиле. Напоминание о том вечере, когда мы только познакомились. Когда Рамиль выиграл меня на бое и потащил в кабинет, а Никита буквально ворвался и спас меня. Я вздрагиваю от воспоминания, щеки начинают пылать.

— К Богдане такие не подходят, — произносит мама с гордостью. — Она у меня девочка хорошая, воспитанная, и с такими не водится. Только с хорошими мальчиками.

Господи. Хочется себя по лбу стукнуть так, чтобы память отключилась. Или хотя бы перестала подбрасывать мне картинки из прошлого. Зорин хмурится ещё сильнее, его взгляд буквально сверлит меня насквозь. А мама, будто выпила пять банок энергетика, её несёт не по-детски.

— Это хорошо, что Богдана с такими не водится. А то ведь если водится, то и последствия быть могут…

Зорин продолжает меня доводить. Это мама не понимает его намёков, я всё прекрасно понимаю!

— Прекрати! — Я не выдерживаю. Голос срывается, я сильнее кулаки сжимаю.

Мама смотрит на меня с удивлением и даже с какой-то обидой.

— Богдана, что с твоим настроением? — спрашивает она, теперь уже обеспокоенно.

Я сжимаю зубы так, что челюсти начинают ныть. Это план такой, да? Сначала довести до точки кипения, а потом сказать, что я веду себя неадекватно и меня нужно дома запереть?

— Всё нормально, — выдавливаю, но голос звучит натянуто. Ответить что-то ещё я не успеваю, потому что в этот момент раздаётся звонок в дверь.

— Ой, это тётя Ира! — тут же спохватывается мама, хватает полотенце и несётся к двери. — Я обещала ей рецепт занести и забыла. Вот голова моя дырявая!

Она убегает, а я остаюсь наедине с Никитой. Внутри всё сжимается в тугой узел. Он смотрит на меня, и я понимаю — этот разговор будет далеко не из приятных.

— Богдана, — его голос звучит спокойно, но я знаю, что это обманчиво. Внутри него кипит злость, даже если он пытается её скрыть. — Ты хочешь мне что-то рассказать?

— Нет.

— Ты уверена? — Его тон становится чуть жёстче, и я невольно вздрагиваю.

— Никита, не начинай, — меня раздражает полностью всё. А самое главное, что все пытаются в мою жизнь лезть! Я не маленькая и сама могу всё решить. И к тому же, Рамиль... Он оказался не таким плохим, как все говорили. Если узнать его немного получше, то... Господи, да что со мной происходит?! — Я не обязана перед тобой отчитываться.

— А я сказал, что должна? Я просто переживаю за тебя. Ты мой друг. И

связалась не с самым лучшим человеком. Богдана...

— Никит, у меня всё хорошо. Он меня не обижает. Мы просто дружим.

Зорин вперёд подаётся, его глаза темнеют.

— Дружишь? С Бешеным?

— Да! Представляешь! Он оказался не таким говном, как все его пытаются представить!

Я срываюсь. Повышаю голос. Потому что вот этот взгляд! На меня не нужно так смотреть! Мне не нравится!

— Ну раз он не такой плохой, тогда мне предоставить твоей матери всю информацию на него, которую она просит?

Никита прищуривается, за моей реакцией наблюдает. А она есть. Я в шоке нахожусь.

— Что?

— Я не пришёл в гости сам. Твоя мать меня пригласила. Дала номер тачки твоего "не такого" сына директора завода, и просто прекрасного молодого человека. И попросила пробить инфу.

— И что теперь? — хмыкаю, на Зорину в упор смотрю. — Ты ей расскажешь?

— Но если он хороший, то в чём проблема?

Зорин вопросительно выгибает бровь.

— Хорошо, рассказывай, — пожимаю плечами, — именно же так друзья и поступают, сдают друга, когда его мама просит это сделать.

Подрываюсь со стула и из кухни вылетаю. Никита за мной несётся.

Ловит меня возле моей спальни. В стене прижимает и нависает сверху. Руки пригвождает над головой, чтобы я пошевелиться не могла. А его дыхание обжигает кожу лица. Я пытаюсь вырваться. Но он не отпускает.

— Пусти меня!

— Что у тебя с ним, а? Куда ты с ним постоянно ездишь?! Что вы там делаете?!

Зорин как будто с цепи срывается. Я его таким ещё никогда не видела.

— Не твоё дело!

Огрызаюсь в ответ.

— Знаешь, твоя мать права. Ты изменилась. Не зря она так переживает. Я не стану ей рассказывать, Богдана. Но и ты с этим ублюдком больше не встретишься. Пошлёшь его подальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня всю колотит от ярости.

— А если нет?

— Тогда поедешь проведывать тётю в мухасронске, куда твоя мать тебя хочет отправить под предлогом проведать родственников. Если твой ухажёр ублюдком окажется.

Глава 23.1

Я стою, прижатая к стене, сердце колотится так, что, мне кажется, оно сейчас выпрыгнет наружу.

Никита нависает надо мной, его глаза сверкают чем-то таким, отчего у меня внутри всё переворачивается.

Он держит мои руки над головой, так что я даже дышать нормально не могу. Кажется, если я сейчас открою рот, то точно на него заору.

— Пусти меня! — огрызаюсь, дёргаясь, но его хватка такая сильная, что мои попытки выглядят просто смешно. Никак не вырваться.

— Не пущу, пока ты мне не объяснишь! — рычит Никита, его голос обжигает мою кожу. — Что у тебя с ним, а? Куда ты с ним ездишь?! На что он тебя там разводит, ублюдок этот?!

Лицо Зорина красными пятнами идёт. Мы оба тяжело дышим. Я всё ещё предпринимаю попытки вырваться, но всё бесполезно.

Он чокнулся, да?! Совсем долбанулся! Но откуда в нём столько ярости? Это даже не просто злость — это какая-то адская смесь... Заботы, ярости... Чего-то ещё. Чего-то, что я боюсь даже назвать.

— Не твоё дело! — срываюсь я, чувствуя, как внутри всё закипает. — Тебя вообще кто сюда звал? Почему ты вечно лезешь в мою жизнь, Никита? Ты думаешь, я без тебя не справлюсь? Думаешь, я маленькая и глупая?!

Его взгляд темнеет ещё сильнее, и он делает шаг ближе. Теперь между нами буквально сантиметры. Его дыхание горячо касается моего лица, и я невольно вжимаюсь в стену. Мне это всё не нравится.

— Я пытаюсь тебя защитить! — почти шипит он. — Этот тип — Бешеный — он не просто плохая компания. Он опасен, Богдана! Ты хоть понимаешь, с кем ты связалась? Или тебе нравится играть с огнём?

— Он меня не обижает! — кричу, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Но я не позволю им вырваться. Я не позволю Зорину увидеть, что он задел меня. — Рамиль оказался не таким, как все говорят! Ты просто его не знаешь! Он заботится обо мне!

Никита горько усмехается, и его взгляд становится таким тяжёлым, что я чувствую, как моё дыхание сбивается.

— Заботится? — тихо повторяет он, и в его голосе слышится столько яда, что мне хочется закрыть уши. — Да он такой же, как все эти подонки. Ты думаешь, что он особенный? Думаешь, он изменится ради тебя? Не будь наивной, Богдана. Такие, как он, не меняются.

Я чувствую, как в груди разгорается ярость. Ещё чуть-чуть, и я точно взорвусь.

— Ты не имеешь права так говорить! — выкрикиваю. — Ты вообще не знаешь его! Ты судишь о нём только по его прошлому! А я... я вижу его таким, какой он есть сейчас!

Никита замолкает, и его взгляд становится почти болезненным. На миг мне кажется, что он сейчас отпустит меня. Но вместо этого он наклоняется ближе, так что я почти чувствую его губы рядом с моими.

— А ты видишь себя? — тихо спрашивает Зорин. — Ты вообще понимаешь, во что ввязываешься?

Моё сердце замирает, и на секунду я теряюсь. Но потом я снова нахожу в себе силы говорить.

— Да! Понимаю! — бросаю в ответ. — И знаешь что, Никита? Я не собираюсь отказываться от того, что мне важно, только потому, что ты считаешь это неправильным. Ты мой друг, но это моя жизнь!

Его пальцы на моих запястьях чуть сильнее сжимаются, но потом он резко отстраняется, словно обжигается об меня.

Я, наконец, получаю свободу, но не чувствую облегчения. Между нами натянулась такая плотная тишина, что я готова закричать, лишь бы её разорвать.

— Я тебя не сдам. — продолжает он.

— Ты меня уже этим пугал!

— Всё будет обстоять иначе, Богдана. Плевать на тётку. Раз ты взрослая... — Он зло скалится, сжимается пальцы в кулаки и разжимает. — Расклад такой, видишься с ним, и я пользуюсь связями. Засадить его я найду за что.

— Никит, ты в своём уме? Ты уже пытался, и он вышел в тот же день, ты...

— В этот раз получится. Не сомневайся. А ты... Как взрослая, решение примешь. Подставлять его или нет.

Стискиваю зубы. Как же меня всё это... Господи! Это же манипуляция. Самая настоящая.

— Главное, что ты взрослый. Используешь дешёвые манипуляции, чтобы что?!

Я шаг вперёд делаю. Я даже не понимаю до конца, что сейчас Бешеного защищаю и порчу отношения с другом, который со мной рядом был столько лет.

— Чтобы тебя уберечь.

— Или преследуешь личные цели...

Ты мне друг, Никита. Но ты не будешь решать, что мне делать!

***

А вы знаете... что у Богданы и Рамиля появился буктрейлер?))) А он со спойлерами.... Я ни на что не намекаю, но.... видео уже есть в моей телеграм канале,

Мой телеграм канал называется

"Джулия Ромуш - автор горячих любовных романов", жду всех)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24.

Ночь после ухода Зорина была сущим кошмаром. Я закрылась в своей комнате, хлопнув дверью так, что стёкла в окнах задрожали.

Ужасно злилась. На Никиту, на маму, на себя. Особенно на себя. В голове пульсировали сотни мыслей, каждую из которых хотелось прогнать. Но вместо этого они кружились, накрывали, не давали ни отдышаться, ни уснуть.

Мама, конечно, пыталась что-то спросить, понять, почему я такая раздражённая.

Её голос раздавался за дверью: "Богдана, с тобой всё хорошо?" — но я только стиснула зубы. Ответила односложно, чтобы не сорваться. Потому что, если бы открыла рот, точно наговорила бы лишнего. Ну вот как человек может не понимать, что личные границы — это не просто слова? Это же...

Короче, ночь прошла тяжело. Я металась в постели, закутывалась в одеяло, потом скидывала его, вспоминала слова Зорина, потом снова сердилось на себя. И так до самого утра.

А если Зорин не шутил, если он и правда может навредить Рамилю? Смогу ли я себе потом простить то, что это всё из-за меня?

Спала я, наверное, часа два, не больше. И теперь, стоя у окна после пар, чувствовала себя ходячим зомби.

— А ты чего не выходишь на улицу?

Карина выглядывает из окна рядом со мной. Её взгляд скользит по той же картинке, что и мой. Университетский вход. А рядом — знакомая чёрная машина. Машина Бешеного.

— А, понятно...

Она хмыкает, чуть заметно усмехаясь.

— Хочешь, вместе в библиотеку пойдём? — предлагает Карина.

Я киваю. Это самый трусливый, но самый безопасный вариант. Прятаться, пока не пойму, что делать дальше. Пока не разберусь со всеми мыслями в своей голове. Потому что сейчас я ничего не решу. А вот спрятаться и подумать — это я могу.

В библиотеке тишина. Спокойствие. Я беру книгу, которая нужна для доклада.

С появлением Бешеного в моей жизни я запустила учёбу. А теперь у меня есть шанс наверстать упущенное.

Сажусь за дальний стол, открываю книгу, и, наконец, погружаюсь в текст. И знаете, это работает. Мысли о Рамиле, Никите, маме — все они вылетают из головы, оставляя меня наедине с сухими фактами из учебника. Это мой маленький оазис в пустыне хаоса.

До тех пор, пока книга не начинает двигаться.

— Что за...

Я поднимаю взгляд. И сталкиваюсь с парой нахальных глаз. Рамиль. Он сидит рядом, так близко, что моё дыхание моментально сбивается. Его губы растягиваются в улыбке, в руках моя книга. Как всегда, наглый до безобразия.

— Тот же вопрос, милаха, — его голос с хрипотцой... И по телу моментально начинают бежать мурашки. Такого не было до недавнего времени! Госпожи, как от этого избавиться? От этой глупой реакции на этого наглеца.

Карина, сидевшая рядом, начинает торопливо собирать свои вещи. Я слышу шорох её сумки, но не отвожу глаз от Рамиля.

— Богдан, может...

— Сама справится, не очкуй. Она смелая девочка, — хмыкает Бешеный, быстро просканировав Карину взглядом. Его взгляд тут же возвращается ко мне. Пристальный, оценивающий. — Это же та с кладбища? — спрашивает он вдруг.

— Рамиль... — шиплю на него.

— Мои парни палку перегнули. Не должно было так произойти. Готов вину искупить. Подумай что хочешь, я достану.

Снова на Карину смотрит и свою тираду произносит.

Вот зачем? Зачем он это делает? Это что, попытка извиниться? Так лучше бы он просто промолчал! Я оборачиваюсь к Карине. И тут же закатываю глаза. Отлично этот глупый взгляд и улыбка вернулись. Супер!

— Карин...

— Угу, я пойду, — перебивает она меня, хватая сумку. И пока я успеваю что-то сказать, её уже нет. Мы остаёмся вдвоём. Тишина в библиотеке становится оглушающей. А я... я просто сижу и смотрю на Рамиля.

— Ну что, милаха, — он наклоняется ближе, ставя локоть на стол. Его улыбка становится шире, а в глазах мелькает опасный огонёк. — расскажешь, что за хуйня происходит?

На нас шикают. Потому что люди здесь занимаются. А этот... ещё и матерится.

— Рамиль, это библиотека!

Шиплю.

— А я думал столовка, сорян.

Он резко с места поднимается. А через секунду я ладонями рот закрываю, чтобы не визжать, потому что он меня себя на плечо закидывает и самым наглым образом из библиотеки выносит.

— Пусти

меня!

Начинаю его по спине кулачками лупить. Когда мы в коридоре университета оказываемся.

— Обычно на баб оргазм иначе действует, а у тебя вижу сдвиги в обратную сторону, милаха. Будем исправлять.

— Что?!

— Второй оргазм всё на места расставит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24.1

Вот же индюк самоуверенный! Что он себе позволяет? Нет, правда, как вообще можно быть таким? И почему моя жизнь за последние недели превратилась в какой-то фарс?

Я лежу у Бешеного на плече, словно мешок с картохой, и ощущаю, как его мышцы напрягаются с каждым шагом.

Он идёт с такой уверенностью, будто мы не в университете вовсе, а где-то на его территории. И самое страшное — я не могу ничего с этим сделать.

И ведь ему абсолютно плевать, что на нас пялятся. Я вижу ошарашенные взгляды девчонок, как они нам вслед оборачиваются. Это явно не в мою честь.

Рамиль как будто чувствует что меня вся ситуация смущает и масла в огонь добавляет.

Его рука вверх по моей ноге скользит. Начинаю извиваться, ногтями в его спину впиваюсь.

— Рамиль, ты идиот! — шиплю, стараясь вывернуться из его железной хватки.

— Это мы ещё обсудим, милаха, — отвечает с насмешкой в голосе. — Сначала разберёмся с твоими тараканами.

Я чувствую, как его плечо подо мной подрагивает от смеха, и от этого внутри всё закипает.

— Тараканы у тебя! — выкрикиваю, чувствуя, как горячая волна злости поднимается откуда-то из живота. — Пусти меня сейчас же, или я...

— Что, милаха? — перебивает, резко подкидывая меня на плече. А у меня как ан американских горках, внутри как будто все от щекотки сжимается. — Закричишь?

Тихонько вздыхаю. Нет, конечно, я могла бы закричать, но... готова поспорить, что ему это очень даже понравится. Еще и шуточку пошлую в ответ отпустит. Рамиль умеет это делать. Умеет играть на нервах, на эмоциях, на моей неуверенности.

— Рамиль, ты ведёшь себя как... как...

— Как кто, милаха? — Хмыкает.

— Ты самовлюблённый придурок!

Его смех раздаётся так громко, что я готова провалиться под землю.

— Зато честный, — отрезает, а потом, как ни в чём не бывало, ставит меня на ноги.

Сдуваю прядь волос с лица, глядя на него снизу вверх, и не знаю, что сказать. Сейчас я ощущаю: злость, смущение и кое-что еще... И сейчас с огромнейшим шоком для себя я осознаю... что я соскучилась.

— Ну? — Он скрещивает руки на груди, ухмыляясь. — Ты вроде была настроена потрындеть.

— Ты ненормальный, Рамиль! У тебя совершенно нет уважения к другим людям! Ты хотя бы спросил, хочу я уходить из библиотеки или нет?! Я там была занята! — выпаливаю.

— Ты там ныкалась. И мне интересна причина.

— Я не ныкалась! Это называется учёба, если это слово тебе вообще о чем-то говорит, — отвечаю слишком быстро, и он тут же поднимает бровь.

— Это называется пиздеж, милаха, а по поводу учебы мы еще потрындим, — бросает он и делает шаг ближе.

Я тут же отступаю, но позади уже стена. Отлично. Просто прекрасно.

— Знаешь, милаха, — его голос становится ниже, и я ощущаю, как мурашки бегут по коже. — Ты можешь бежать, прятаться, врать самой себе, но всё это бесполезно.

— Ты не знаешь, что я чувствую, — шепчу, прижимаясь спиной к холодной стене.

— О, я знаю. Знаю даже лучше, чем ты сама.

Он смотрит на меня так, будто видит насквозь. И мне это не нравится. Мне не нравится, что он так близко. Мне не нравится, что моё сердце бьётся так быстро, будто вот-вот выскочит наружу. И больше всего мне не нравится, что он прав.

— Рамиль...

— Не надо, милаха. Не говори того, чего сама не понимаешь.

Его пальцы скользят по моей щеке, и я чувствую, как меня охватывает тепло. От этого прикосновения мои колени становятся ватными.

— Ты ведь понимаешь, что я не отступлюсь? — Его голос звучит тихо, почти ласково, но в нём чувствуется сталь.

Я сглатываю, пытаясь найти слова. Но их нет. Всё, что я могу сделать, — это стоять и смотреть на него.

— Ты со мной играешь, — выдыхаю.

— Нет, милаха, — его губы растягиваются в улыбке. — Я тебя спасаю. От самой себя.

Эти слова окончательно выбивают меня из равновесия. Я смотрю на него, и единственное, что мне хочется, — это закричать. Или удрать. Или...

Или поцеловать.

Эта мысль проскальзывает так неожиданно, что я чувствую, как краснею. Нет. Это не может быть правдой. Я не могу этого хотеть. Не могу...

— Рамиль, я...

— Хочу тебе одно место показать. Развеешься, голову проветришь. Ты азартная, милаха?

— Я... не особо...

— Вот и проверим. Только тебе шмотки потеплее нужны, чтобы не замерзла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25

Машина Рамиля плавно подкатывает к ледовому дворцу, и я хлопаю ресницами, пытаясь понять, что происходит. Он решил на коньках покататься? И для этого он заезжал в клуб? А после огромную сумку в багажник закинул...

— Рамиль, это не смешно даже, — громко вздыхаю. Потому что на коньках я как корова ан льду. Хотя... Корова даже выгодней смотреться будет. А позориться я не имею никакого желания. Потому что есть у меня чуйка, что Рамиль и на коньках как боженька катается. — Я не умею кататься на коньках, и мне...

— Тебе кататься не нужно, — Суворов губы в улыбке ленивой растягивает.

— А что тогда? — подозрительно уточняю.

— Просто посмотришь.

— Рамиль, я не понимаю...

— Милаха, посмотришь. Проверим, фартовая ты или нет.

Я моргаю, пытаясь ухватиться за нить его безумной логики, но, тут даже колода с картами таро не поможет. Угадать, что именно загадал Рамиль просто невозможно.

— Я не понимаю...

И я правда ничего не понимаю. Что я тут делаю? Почему он привёз меня именно сюда? И, главное, какого чёрта я снова сижу в его машине, в его компании, когда буквально вчера Зорин предупреждал меня не делать глупостей? Когда я сама себе обещала, что буду держаться подальше?

И вот я здесь. Опять. Сама же подкидываю Рамилю проблемы.

— Что за хрень происходит? — раздражённо выдыхает Рам, и ко мне оборачивается.

Бешеный становится серьёзным. Его пальцы мягко, но уверенно сжимают мои скулы, вынуждая смотреть ему в глаза. В эти голубые, как бушующий океан, глаза. И я чувствую, как внутри расплываюсь, как сердце колотится так, будто пытается вырваться наружу. А взгляд отвести не могу.

— Рамиль, я... Нам лучше пока не видеться, и...

— Ну...

— Что ну?! — возмущаюсь, но мой голос дрожит, и он это слышит. Чувствует. Вижу, как в его глазах начинают тёмные оттенки преобладать. Это значит, что ему не нравится, куда разговор идёт. Рамиль злиться начинает.

— Я жду аргументы, — лениво тянет он усмехаясь. — Уверен, что они херовые, но послушать интересно.

Я пытаюсь отвернуться, но он не отпускает.

— Валяй, милаха, — подбадривает, отчего злость во мне вспыхивает с новой силой.

— Ничего я не буду...

— Напрашиваешься, чтобы выпытал?

— Нет!

— Тогда рассказывай! — его голос становится чуть ниже, чуть твёрже, и я понимаю, что ему действительно важно услышать ответ.

Я закрываю глаза, набираю в грудь воздуха, прежде чем всё-таки выдавливаю:

— Моя мама начинает много вопросов задавать, Рамиль. Ей не нравится, что я домой прихожу не вовремя. Она видела твою машину. Начинает расспрашивать всё больше и больше. А если она узнает, что ты...

— Кто? — Рамиль прищуривается, его губы растягиваются в опасной ухмылке.

Я нервно сглатываю.

— Что ты... боями занимаешься... — выдыхаю. — Её инфаркт хватит. Она запрёт меня дома, под домашний арест. Нужно, чтобы она немного успокоилась, отошла, и...

Я не говорю про Никиту. Никогда не скажу. Он мой друг. Он столько лет вытягивал меня из передряг, защищал, и если сейчас я хоть словом обмолвлюсь о нём, это будет очень плохо. Потому что Бешеный... он... Даже думать страшно.

Рамиль молчит какое-то время, а затем выдыхает, совершенно неожиданно говоря:

— Значит, нужно с мамой знакомиться, чтобы лично убедилась, что я надёжный.

— ЧТО?! — я подскакиваю на сиденье, округляя глаза. — Рамиль, нет! Нет, нет и ещё раз нет!

Он смотрит на меня с ленивой ухмылкой, будто именно такой реакции и ожидал.

— А если у меня на тебя планы серьёзные, милаха? — его голос становится тише, но в нём звучит слишком много намёков.

Я чувствую, как меня окатывает жар. От кончиков ушей до пяток.

— Рамиль... — выдыхаю, но даже мне самой мой голос кажется чужим.

— Что, милаха? — ухмылка никуда не исчезает, он просто наблюдает за мной, явно развлекаясь тем, как я краснею.

— Ты ненормальный, — в ответ выдаю.

— Да ладно. — Он снисходительно качает головой, с притворным разочарованием. — Думал, ты догадаешься раньше.

— Раньше я думала, что ты долбанутый!

На эмоциях в ответ выпаливаю. Рамиль начинает заливисто смеяться.

— Тебя ждёт впереди много открытий. А теперь пошли, а то я

на игру опоздаю.

Он снова меня в шок вгоняет. На какую ещё игру?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25.1 Бешеный

Я вваливаюсь в раздевалку, запах льда, пота и амуниции ударяет в нос, но мне уже привычно. Парни наполовину переодетые, кто-то зашнуровывает коньки, кто-то подтягивает защиту. Тамир тут же лыбу давит до ушей, как только замечает меня.

— Бешеный, а ты сегодня под присмотром? Малую притянул? — с ухмылкой бросает он, растягивая слова, как будто наслаждается каждым звуком.

Остальные тоже хмыкают, переглядываются. Я слышу смешки, кто-то ещё что-то шепчет. Они знают, что я никогда девчонок на игры не возил. Во-первых, не хер им тут делать. Во-вторых… желания не было.

С милахой всё как-то иначе. Интересно, как отреагирует. Нравится в её ошалелые глаза смотреть. Она их округлять умеет так, что я охреневаю каждый раз. И мордаха эта невинная… Каждая эмоция на её лице сладкая. Так и хочется смаковать раз за разом.

— С тех пор как ты стал играть, как девчонка, — бросаю Тамиру через плечо, с усмешкой.

Тот сразу перья распускает. Оно и понятно, из нас двоих он звезда хоккея. Его рожа на всех рекламных вывесках красуется, он тут главный. Я же играю ради интереса. Дурь скидываю. Мы свою любительскую команду собрали, аренда льда за нами закреплена. Свои правила, свой кайф.

— Слышь! — Тамир тут же вскипает.

— Пока ещё не оглох, — лениво отвечаю, сажусь на скамью, начинаю завязывать шнурки на коньках. — Малая сказала, что сделает тебя на одном коньке, — скалюсь в ответ, не глядя на него.

Тамир тут же взрывается:

— Да чтоб эта… — Он запинается, видно, подбирает слова. — На льду посмотрим, кто кого!

— На льду пизды дадите друг другу, — наконец вмешивается Яр, тяжело вздыхая. — А то в прошлый раз из-за вас половину времени на льду проебали, пока здесь рожу друг другу чистили.

Парни начинают ржать. Тамир зло прищуривается, но на меня больше не смотрит — знает, что я его специально завожу.

Я ухмыляюсь и заканчиваю завязывать коньки. Сегодня будет интересная игра.

Как только шайба падает на лёд после свистка, всё остальное перестаёт существовать. Мы врываемся в движение, сталкиваемся плечами, рубимся за каждый метр льда. Тамир уже вырвался вперёд, ловко обходит защитника, передаёт мне пас – шайба мягко ложится на крюк клюшки, я чувствую её вес, знаю, как она пойдёт дальше.

В один быстрый рывок ухожу в сторону, обманываю противника и с силой отправляю её в ворота.

Звенит перекладина – и шайба в сетке.

Я ухмыляюсь, медленно разворачиваясь, встречая взгляд Богданы. Она сидит за стеклом, широко раскрыла глаза, губы приоткрыты – всё, как я и ожидал. Обожаю этот её ошалелый вид.

– Бешеный сегодня в ударе, – ухмыляется Тамир, подъезжая ко мне и хлопая по плечу. – Чё, малую решил впечатлить?

– Ты вон лучше забить попробуй, а то всё рожа на билбордах, а в воротах – хер.

Тамир рычит, но тут же переключается на игру. Нас тут некому судить, у нас своё братство – своя стая, и мы на льду для того, чтобы выплеснуть всю эту накопленную ярость. Играем грубо, жёстко, но честно.

Я чувствую, как всё тело горит от напряжения – это азарт, это то, ради чего я сюда пришёл. А потом снова – пас, уход в сторону, замах... И ещё одна шайба в сетке. Я резко торможу, лёд брызжет в стороны, и краем глаза вижу, как Богдана дёрнулась на месте. Её губы шевелятся – наверняка что-то бурчит себе под нос.

Сука, нравится мне её реакция.

Следующие минуты – сплошной адреналин. Соперники не отступают, нас прессуют, толкают в борт, пытаются вырубить. Но мы не сдаёмся. Где-то на середине игры Тамир с кем-то сцепляется, начинается потасовка. Вижу, как Богдана вскакивает со своего места, будто хочет что-то сказать, но её тут же сажают обратно. Я скалюсь.

Последние минуты игры – мы идём ровно. Три-три. Секунды тянутся. Тамир делает пас – шайба снова у меня. Увожу её влево, потом резко в сторону, защитник теряет равновесие. Один рывок – и я уже перед воротами. Голкипер напрягается, но я вижу лазейку. Удар.

Шайба заходит в угол. ГОЛ.

Свисток. Мы выиграли.

Я поднимаю голову – Богдана смотрит на меня. Глаза сверкают, щёки покраснели.

– Как тебе, милаха? – ухмыляюсь, подъезжая к бортику.

Она открывает рот, но потом резко

закрывает.

– Господи, Рамиль, ты ненормальный! Я чуть с ума не сошла... Я... – Начинает трещать, но я вижу, как её пальцы дрожат. Возбуждение? Адреналин? О да, мне нравится её состояние.

– Хочешь на лёд выйти?

– Что?

Охает и назад подаётся. Стремается, что я на лёд её так вытяну, без коньков.

– Сделаем пару кругов.

– Нет, я... Я кататься не умею. И...

– Я научу. Свои страхи преодолевать нужно.

– Рамиль, я...

– Ты мне доверяешь, милаха?

В глаза её смотрю. Блядские невинные глаза. Сука, меня в ней всё цепляет. И сомнения вижу. Секундные. Раньше бы фыркнула и сказала, что волку дикому доверяет больше, чем мне. А сейчас... Мнётся, но после кивает. И это подкупает. Хер знает почему хочу, чтобы взаимно было. Это уже, как цель стала. А я привык добиваться то, чего хочу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Розділ 26. Бешеный

Я опускаюсь на колено перед милахой, беру её ногу в руки и начинаю затягивать шнурки на коньках.

— Рамиль, это плохая идея… — дрожащим голосом произноси.

Я улыбаюсь уголками губ, но не смотрю на неё, а продолжаю свою работу. Туго затягиваю шнурки, и она вздрагивает.

— Расслабься, милаха, не съем, — бросаю лениво.

Она, конечно, тут же напрягается ещё сильнее. Я чувствую, как её мышцы под пальцами становятся жёсткими, как струны. Всё её тело — сплошной ком напряжения. Так и хочется притянуть к себе, чтобы перестала вот так дёргаться.

Я знаю, чем её напряжение снять, вот только милаха упорно сопротивляется. Скалюсь, стоит вспомнить, как сладко она кончает. То, что было в машине было красиво. Но мало. В моей голове уже множество картинок. Как она стонет. Выгибается, хрипло просит ещё и ещё. И это всё на моём члене. Но пока... Ток коньки. Я так скоро руку в хлам сотру. Потому что после появления милахи в моей жизни член только на неё реагирует. Никого другого не хочет.

— Я правда не умею, Рамиль… — тихо добавляет, почти жалобно.

— Вот и научишься. — Я поднимаю взгляд, встречаю её глаза и на секунду замираю. У неё там целая буря — страх, смятение, вызов. Смешно, что она боится льда больше, чем меня. — Или ты думаешь, что я тебя уроню?

Она поджимает губы, потом выдыхает и качает головой.

— Я тебе доверяю…

Эти слова, мать их, заходят слишком сильно. Так и хочется сказать, что на хер этот лёд. Раз доверяешь есть занятия поинтересней. Но, конечно, трах мне только снится.

Проверяю второй конёк, а потом поднимаюсь на ноги, притягивая её за руку к себе. Милаха соскакивает со скамьи слишком резко, теряет равновесие. За талию её ловлю. Притягиваю к себе. Милаха прижимается ко мне настолько сильно, что я чувствую её дыхание у себя на шее. Нас теперь трое. Мой стояк решил к нам присоединиться. Блядь.

— Милаха, если ты так дальше будешь прижиматься, то рискуешь, что я научу тебя не только кататься, — хриплю ей на ухо, наблюдая, как девчонка моментально краснеет.

— Рамиль, — визжит. Хочет меня оттолкнуть, но тут же вспоминает, что без меня на коньках не устроит и прижимается снова. Кайф. Нужно было её сюда сразу вести. На льду она куда более покладистая.

— Дам тебе пять секунд.

Милаха немного отстраняется, но продолжает держаться за мои руки. Только теперь не из-за страха, а потому что без опоры тупо не устоит. Её колени трясутся. Смешно шмыгает носом.

— Всё, я передумала! — Богдана резко поднимает голову, и её глаза полны паники. — Я не хочу!

Я лишь ухмыляюсь, начиная медленно пятиться назад, утягивая её за собой.

— Поздно, милаха. Ты уже на льду.

И в следующий момент она визжит, потому что я тяну её на лёд, а она пытается, как кошка, за всё зацепиться, лишь бы не оказаться на этой скользкой поверхности. Но ей ничего не остаётся, кроме как довериться мне. Я крепко держу её за талию, не давая упасть.

— Ты уронишь меня! — она в панике цепляется за мою кофту.

— Нет, если ты не будешь так визжать. Реально оглушаешь. Тем более я тоже нервничаю. Ты моя первая ученица.

Девчонка сначала краснеет до кончиков ушей. Потому что я выделяю: "ты моя первая". Сто пудов подумала про другое. После до неё смысл слов доходит. О, а вот и огромные глаза.

— Что?! У тебя совсем нет опыта?!

— У меня заебись какой опыт. Хочешь проверить?

Она тяжело сглатывает, смотрит на меня снизу вверх. Её руки всё ещё сжимают мою куртку, но я чувствую, как напряжение в её теле медленно тает. Она не замечает, что уже сама делает маленькие движения ногами, балансирует.

— Я воздержусь.

В ответ упрямо бухтит. Скалюсь довольно. Любая другая бы уже на хер пошла. А эта... сучка выёбистая. Заводит не по-детски. И этот её подбородок задранный. Поджатые губы. Бесит и на иглу подсаживает одновременно.

— Зря.

— Сомневаюсь.

Я резко разворачиваюсь, притягиваю её ближе.

— У меня в ушах до сих пор твои стоны звенят, милаха.

Хриплю ей на ухо. Не могу сдержаться. То, как она краснеет, заводит больше всего. А как смущается... вообще кайф.

— Тогда запишись к лору. С этой проблемой нужно что-то решать.

Лыбу давлю. Даже сейчас огрызается. Когда полностью от меня зависит.

Я сильнее её в себя вжимаю, чувствуя, как её тело напрягается от этой близости. Милаха ещё пытается держаться, но я вижу, как дыхание сбивается, грудь быстро вздымается.

— Милаха, ты вся дрожишь, — хриплю, прижимая ладонь к её пояснице, заставляя податься ближе. — Это от страха или от чего-то другого?

Она судорожно глотает, взгляд бешеный, метается. Но я знаю, что никуда не денется. Да и не хочу, чтобы делась.

— Рамиль… — голос у неё тихий, срывается.

— Что, милаха? — протягиваю, пальцами проводя по её спине. Медленно, нарочно давя на нервные окончания, заставляя её вздрогнуть. — Давай, скажи. Не сдерживайся.

Её руки всё ещё сжимают мою кофту, но теперь пальцы сжаты так сильно, что костяшки побелели. Я вижу, как в её глазах проскальзывает паника, но не от страха. Оттого, что она не знает, что с этим делать. Со своими ощущениями. С тем, как на них реагировать.

— Ты… ты пользуешься положением, Рамиль, — всё-таки выдавливает, но голос предательски дрожит.

— Я и не отрицаю, — ухмыляюсь, наклоняюсь ближе, впиваясь взглядом в её губы. — Дай угадаю. Ты сейчас думаешь, что лучше бы не соглашалась сюда ехать? Что надо было свалить, пока была возможность?

Она медлит. Всего секунду. И этого мне достаточно.

— Поздно, — роняю одними губами перед тем, как грубо накрываю её рот своим.

Целую глубоко, жадно. Захватываю, требую. Её губы мягкие, сладкие, и когда она едва слышно всхлипывает от напора, меня окончательно срывает.

Ладонь скользит вверх по её спине, пальцы сжимают затылок, удерживая на месте. Я чувствую, как её тело предательски поддаётся, как напрягаются мышцы живота, как её пальцы цепляются за меня, хоть она и не осознаёт этого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Милаха пробует сопротивляться, но я легко перехватываю её дыхание. Открываю её губы, врываюсь внутрь, наказывая за каждую попытку отстраниться. Я чувствую, как она сдаётся. Как дыхание становится рваным.

Отстраняюсь на секунду, не давая ей даже вздохнуть.

— Давай, милаха, — хриплю, снова касаясь губами её уха. — Говори, что тебе не нравится.

Она пытается что-то сказать, но только тянет воздух ртом, как будто не может прийти в себя.

— Я… — срывается шёпотом. — Ты…

— Я что? — сжимаю её бедро сильнее, вжимая в себя. — Давай, не стесняйся.

Но она молчит. А я и не сомневался.

— Вот и хорошо, — выдыхаю, снова погружаясь в этот чёртов сладкий поцелуй, который, кажется, разжигает во мне что-то неконтролируемое.

Глава 26.1

У меня сердце колотится как ненормальное. Со мной точно что-то не то происходит. Может, к врачу записаться? К какому доктору в таком случае идут? К психотерапевту?

Губы всё ещё горят от его поцелуя. Ресницы будто склеились, веки тяжёлые, не распахиваются.

— Это ты так на продолжение намекаешь, милаха? — его голос слишком издевательский. Слишком самоуверенный. Слишком бесячий.

Ну конечно, куда без его издевательских шуточек?

Готова сквозь землю провалиться от стыда. Потому что снова позволила ему взять всё под контроль.

— А это всё, на что ты способен? Вытащить меня на лёд и воспользоваться ситуацией, когда я напугана и беспомощна?

В ответ я его цепляю. И самое ужасное, что я не хочу этого делать. Но он как-то сам провоцирует. Выводит. А я ведусь.

— Это сейчас намёк, что по своей воле ты бы не постанывала от удовольствия?

Губы свои в этой бесячей улыбке растягивает. Дёргает меня за невидимые ниточки.

— Это было оттого, что ты меня вжал в себя так, что дышать было невозможно! И я не стонала, а хрипела! Хрипела оттого, что задыхаюсь! Знаешь, девочки в универе говорили, что у тебя опыта много, я начинаю в этом сомневаться!

Скалится, гад, и в следующую секунду…

— Рамиль!

Я визжу, потому что он отъезжает. Оставляет меня одну! А рядом нет ничего, кроме этого самодовольного индюка. До первого бортика далеко! Мамочки!

Я нервно машу руками, пытаясь удержать равновесие. Боже, только бы не упасть! Но чем больше дёргаюсь, тем хуже. Лёд предательски скользкий, а я — полный ноль в катании. А Рамиль - козёл!

— Рамиль, вернись!

Визжу так, что у самой уши закладывает.

— К чему тебе такой неопытный? Суды по всему, ты всё хорошо умеешь сама.

Он ухмыляется, но не торопится ко мне. Засранец. Ещё и обидчивый какой. Тоже мне!

Я ещё много чего ему сказать хочу. Когда его на ринге бьют, то тоже себя так ведёт? Но вовремя язык прикусываю. Так и нарваться можно.

— Я не справлюсь!

— Справишься.

— Нет!

— Да!

— У меня ноги разъезжаются! — пищу, пытаясь удержаться.

Он подъезжает, но не хватает меня, как я ожидала. Нет, этот гад делает ещё хуже. Берёт мои руки и вытягивает их в стороны.

— Ты что творишь?!

Я сейчас здесь от сердечного приступа откинусь. Божечки!

— Равновесие держи, милаха. Тебе это пригодится.

Кожу на шее покалывает от его горячего дыхания. Он рядом. Совсем близко, но не касается меня. Не держит. Гад!

— Ты мне нужен как опора!

Если бы могла, то и ногой бы притопнула. Но страшно, что если хоть как-то пошевелюсь, то упаду.

— Ты себя должна удерживать. Или хочешь постоянно от меня зависеть?

Он знает, что меня это бесит. Боже, как же он играет на нервах! И это срабатывает. Я зубы стискиваю от злости.

— Давай.

— Я упаду!

— Не упадёшь. Если не будешь дёргаться. Давай, медленно.

Я ногу вперёд толкаю. Немного совсем. Потом ещё раз. Колени дрожат, но я двигаюсь. Медленно, но двигаюсь.

— Вот так, милаха, а теперь немного быстрее.

Рамиль скользит ладонями по моей талии. Выравнивает осанку. Ставит меня в правильную позу. А у меня мурашки по коже от его прикосновений.

— Я тебя ненавижу.

Шиплю в ответ. Очень искренне, между прочим.

— Это мы ещё обсудим.

Я морщусь, но слушаюсь. И через минуту понимаю, что уже стою гораздо увереннее. Рамиль ухмыляется.

— Ну, не так страшно?

— Я...

Я хотела ответить, но в этот момент нога предательски дёргается, и я теряю равновесие. Всё происходит за секунду. Я лечу вперёд, уже готовясь впечататься в лёд, но руки Рамиля ловят меня в последний момент.

Он держит меня крепко. Его губы близко, слишком близко. Я чувствую его дыхание на своей коже.

— Поймал тебя, милаха.

Хрипит мне ну ухо. Дыхание моментально учащается.

— Ты обещал быть рядом! Ты!

Голос сел, меня почти неслышно.

— А я сейчас где? Не рядом?

Скалится.

— Я тебя точно убью.

— Убьёшь, когда научишься кататься. А пока... ещё пару кругов.

— Рамиль!

Но он уже толкает меня вперёд, заставляя двигаться дальше. Боже, когда-нибудь он меня доведёт. И я воспользуюсь ямкой, которую копала Карина! Надеюсь, она большая и Бешеный туда поместится!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27.

Я пытаюсь отдышаться, но сердце всё ещё бешено колотится. Не столько от страха перед льдом, сколько от того, как Рамиль держал меня. От того, как его дыхание касалось моей кожи.

И, главное, от того, как он ухмыляется сейчас. Гад.

— Ну что, милаха, ещё пару кругов? — ухмыляется он, подталкивая меня вперёд.

Я скриплю зубами, но вынуждена слушаться. Потому что вариантов нет. Потому что, если я не двинусь, он опять оставит меня одну. Я ещё не до конца разобралась в его играх, но одно поняла точно: если есть шанс вывести меня из себя, Рамиль его не упустит.

— Ты это делаешь назло! — шиплю, старательно удерживая равновесие.

— Не без этого, милаха, — отвечает, не скрывая удовольствия. — Но и ради твоего же блага тоже.

— Как благородно! — фыркаю.

Рамиль качает головой, но не отвечает. Просто катится рядом, пристально следя за мной. А я… я чувствую, как внутри всё сжимается. От осознания, что он действительно здесь. Рядом. Что он не уходит, как бы мне этого ни хотелось… или хотелось бы?

— Ну давай, смелее. — Его голос становится тише, но твёрже. — Тебе надо почувствовать лёд. Расслабься. Дыши ровно.

— Легко сказать, — ворчу, но стараюсь выполнять.

Ноги всё ещё дрожат, но я двигаюсь. Уже быстрее, чем в начале. Уже без паники. Вроде бы.

— Вот так, милаха. Теперь попробуй сильнее толкаться.

— Я разобьюсь.

— Ну и что? — спокойно отвечает он.

Я зависаю на секунду.

— В смысле «ну и что»?!

— В смысле, ты упадёшь, но встанешь. — Он ловит мой взгляд, и я невольно задерживаю дыхание.

— Может, я просто не хочу падать, — бурчу, переводя взгляд на лёд.

— Может, ты просто не привыкла доверять, — спокойно парирует он.

И эта мысль меня сбивает. Потому что… потому что он опять прав.

Я закрываю глаза, глубоко вдыхаю. Ладно. Хорошо. Попробую.

Я отталкиваюсь сильнее, чем до этого. Чувствую, как лёд сам ведёт меня вперёд. Это всё ещё страшно, но уже не так сильно. Потому что я знаю — если что, Рамиль рядом.

— Гляди-ка, милаха, у тебя получается, — ухмыляется, подъезжая ближе.

— Может, потому, что инструктор у меня… терпимый, — цежу сквозь зубы.

— Терпимый? — с издёвкой переспрашивает он. — Ты так завуалировала "охуенный"?

Я закатываю глаза, но не успеваю ответить, потому что в этот момент нога снова предательски дёргается, и я теряю равновесие.

— Рамиль! — взвизгиваю.

Но он ловит меня. Опять.

Я буквально влетаю в его объятия, врезаюсь в него, и Бешеный тут же сжимает мои руки, удерживая на месте.

— Что-то ты часто в мои руки падаешь, милаха, — хрипло произносит он. — Прямо судьба какая-то.

Я судорожно глотаю. Близко. Опять слишком близко. И мне нужно отстраниться. Нужно сказать что-то колкое, вывернуться, уйти от этой сцены. Но я не двигаюсь. Потому что внутри всё сжимается от его взгляда. От того, как его пальцы медленно соскальзывают с моих запястий и скользят по рукам вверх.

— Ты дрожишь, — замечает он, пальцем касаясь моей щеки. — От страха?

— Нет! — слишком быстро отвечаю.

Его губы трогаются в усмешке.

— Тогда отчего, милаха?

Я открываю рот, но в этот момент раздаётся свисток.

— Лёд закрывается через десять минут! — раздаётся голос с трибуны.

Я делаю резкий шаг назад. Теряю равновесие, но вовремя хватаюсь за бортик. Дыхание сбивается, сердце колотится.

Рамиль ухмыляется.

— Ну что, милаха, — он делает шаг назад, разворачивается к выходу. — На сегодня урок окончен. Отметим твой дебют?

***

Я сижу в машине, пристёгнутая ремнём, и в который раз кошу взгляд на Рамиля. Он нагло лыбится, ведёт одной рукой, а второй барабанит пальцами по рулю в такт музыке. Спокоен. Как танк. В отличие от меня. Между просим я уже три раза спросила, куда он меня везёт. А ответ ещё ни разу нормальный не получила. Он все издевается.

— Рамиль, не смешно, — бурчу, скрещивая руки на груди. — Я же тебе уже говорила про маму. У меня максимум есть полтора часа…

— За полтора часа мы можем многое успеть, милаха, — ухмыляется, не отрываясь от дороги.

Ужасный! Он просто невыносимый тип!

— Я даже спрашивать не буду, что именно ты успеваешь за это время, — закатываю глаза.

— Ты бы

удивилась, — парирует Суворов.

Я вздыхаю, собираясь, что-то ещё выдать в ответ, но не успеваю — в машине раздаётся звонок. Рамиль бросает взгляд на экран, тут же хмурится.

Я машинально тоже перевожу взгляд. Не специально. Просто автоматически. Телефон он поставил на подставку, так что не увидеть имя звонящего просто невозможно.

На экране мелькает: Шах.

Чёрт. Мне уже не нравится этот звонок. Внутри какое-то нехорошее предчувствие просыпается. Щипать начинает.

— Будь хорошей девочкой и посиди молча, милаха, — лениво бросает Рамиль, прежде чем нажимает кнопку приёма.

Я поджимаю губы. "Будь хорошей девочкой". А он сам когда-нибудь будет хорошим?

Хотя я сама ответ на этот вопрос знаю. Маловероятно.

— Да, — голос его сразу становится резким, деловым. Никакой насмешки, никакой ленивой ухмылки. Чистая сосредоточенность. — Насколько срочно?

Несколько секунд тишины, после чего он присвистывает.

— Фига се.

И тут же его взгляд цепляет меня. Разглядывает. Долго, оценивающе. Будто решение принимает.

— Я подъеду. Да. Я не один, так что бойцов убери. Нечего девчонку пугать.

Губы Рамиля растягиваются в хищной улыбке, а меня внутри начинает трясти. Что-то мне подсказывает, что разговор пошёл про меня. И это совсем не радует.

— Как твои бессонные ночи? Уже придумал, какая сабля первой твою коллекцию покинет? — лениво бросает Рамиль в трубку. Ржёт громко. Фразу его собеседника я слышу очень чётко. Потому что он громко её произносит. Рамиля только что послали.

— И тебя туда же, — произносит Рамиль. Уголки губ парня дёргаются от смеха.

Он громко ржёт, а я, кажется, ещё сильнее вжимаюсь в кресло. Потому что ни черта не понимаю. Но знаю одно: сейчас мы поедем в опасное место.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А я не хочу. Можно мне домой, а? Ну пожалуйста-а-а-а…

Глава 27.1

Машина Рамиля плавно подкатывает к какому-то складу, и внутри у меня всё холодеет.

Я уже заранее знаю: мне это место не нравится. Ни его расположение, ни его вид, ни тот факт, что Суворов перестал улыбаться.

Он вообще другим стал. Мрачным, сосредоточенным. Напряжение в воздухе висит такое, что мне хочется приобрести суперспособность и испариться отсюда.

Язык не поворачивается спросить его, что мы здесь делаем. Почему? Потому что я трусиха и правду знать не хочу.

Слова Никиты всё ещё в голове сидят, что Рамиль опасный. Я это знаю, чувствую. И не хочу признавать тот факт, что, скорее всего, это меня в нём тоже притягивает. Не зря же говорят, что хорошие девочки на плохих парней западают. Я раньше с этого смеялась. Теперь не смешно.

— Мне нужно говорить, чтобы ты из тачки не высовывалась, или это и так понятно? — его голос звучит слишком ровно, слишком спокойно. Это пугает больше всего.

Рамиль глушит мотор и в упор на меня смотрит. Он ждёт ответ. А я хлопаю ресницами. Он серьёзно думает, что я отсюда добровольно выйду?

— Я отсюда по собственному желанию не выйду, — бурчу, крепче вжимаясь в сиденье.

А что мне в таком стрёмном месте делать? Мне вообще домой нужно. Чтобы проблем не было. А я себя с каждым днём только сильнее и сильнее зарываю. Вот хотела же немного в спокойствии побыть. Ага.

Кошмар. Я буквально вчера Зорину обещала, что не вляпаюсь ни во что. И вот, пожалуйста. Сижу в машине Бешеного, возле склада, как в фильмах про бандитов. Здесь обычно должников стреляют. Привозят, чтобы подальше от людей...

Я об этом думаю — и тут же по спине пробегает мороз. Чудесно. Просто чудесно.

— Отлично. Вернусь — и поедем с мамой знакомиться. — Рамиль губы в улыбке растягивает. Меня сначала отпускает. Потому что он снова улыбается, но потом…

— ЧТО?!

Выпаливаю хрипло.

— Люблю, когда ты глаза выпячиваешь. Скоро вернусь, милаха.

И вот так просто оставляет меня с отвисшей челюстью. Р-р-р-р! Прибить его мало!

Я в спинку кресла вжимаюсь. В окно смотрю. Глаза распахиваю, когда возле машины чёрного ворона вижу. Он прыгает и на меня смотрит! Шикарно! Вот и собеседник подъехал.

Как только Рамиль исчезает из поля зрения, у меня в сумочке начинает вибрировать телефон. Достаю его. Вздыхаю. Ну конечно. Кто ещё? Мама!

Она как будто чувствует, ей-богу!

Я оглядываюсь по сторонам. Вроде никого. Только мой новый приятель. Никто не кричит. Не стреляет.

Мысленно перекрещиваюсь и принимаю вызов.

— Да, мам.

— Богдана, ты где? — голос её напряжённый. Мне уже не по себе становится.

— Мам, я задерживаюсь немного. Но уже скоро буду.

— Я задала конкретный вопрос, Богдана. Где... т... а... ч...

— Что? Алло! Мам!

Я её практически не слышу. Только какие отрывки фраз.

— А... та...

Чёрт!

Смотрю на экран телефона. На нём всего одно деление связи. Чёртова сеть! Ну кто бы сомневался! На что ещё можно в такой глуши рассчитывать?

И что делать?!

Я начинаю нервничать. Если мама сейчас решит, что я вызов сбросила, а потом начнёт перезванивать, а я не отвечу… Она же Зорину позвонит! И здравствуйте, проблемы!

— Твою мать! — рычу и распахиваю дверь машины.

Ворон недовольный звук издаёт и улетает.

Да, я говорила, что не выйду. Но это вопрос жизни и смерти! Я рядышком совсем!

Телефон поднимаю выше, пытаюсь поймать сеть. Но ничего не выходит!

Я иду дальше. Кусаю губы, психую. Вижу ступеньки, начинаю подниматься. Может, там связь лучше. Надежда умирает последней.

И тут раздаётся громкий свистящий звук. Оглушающий. Внутри всё замирает от страха. Я знаю этот звук. Узнаю. Это выстрел.

Я знаю, потому что Зорин таскал меня в тир. Даже стрелять давал. Господи…

Теряю равновесие, начинаю падать. Сильно зажмуриваюсь, до боли.

Но ни через секунду, ни через две удара не чувствую. Я не упала?

Сильные пальцы сжимаются на моей талии. Чужой запах резко бьёт в нос. Я даже толком ничего понять не успеваю, как...

— За кем следишь, красотка? — раздаётся над ухом незнакомый голос.

А потом — резкий рывок, и я спиной впечаталась во что-то твёрдое.

Божечки. Это ещё кто?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28.

Дрожь пробегает по телу, руки мгновенно холодеют. Мозг кричит — вырывайся, но мышцы будто отказываются слушаться.

Меня держат крепко, так, что любые попытки сбежать бесполезны. Сильные пальцы впиваются в талию, дыхание чужого мужчины горячим вихрем касается моей шеи.

Мамочки. Почему я такая идиотка? Почему вот так постоянно, а?

— Отпустите! — голос дрожит, но я пытаюсь не показать страха. Хватит. Уже достаточно было ситуаций, где я была беспомощной. Больше так не будет!

Рывком дёргаюсь в сторону, но его хватка только сильнее. Чужой запах забивает лёгкие, пульс грохочет в ушах. Боже, почему мне всегда так везёт? Где этот чёртов Рамиль?!

От бессилия я заплакать готова. Но держусь. Верю, что Бешеный вот-вот появится. Спасёт меня. После наорёт, но я буду в безопасности.

— Не дёргайся, красотка, — голос у него хриплый, тянущийся, будто ему вообще некуда спешить. — Что ты тут высматриваешь, а?

Может на дурочку упасть? Сказать, что я котёнка ищу? Вот он убежал, а я все ноги стёрла в его поисках? И плевать, что следы цивилизации километров за пятнадцать отсюда. Я все пятнадцать шла за котёнком, который на олимпиады готовится. Ага.

Я сглатываю, чувствуя, как сердце стучит в горле. Ладно, была не была. В любой момент можно вообще сказать, что я из дурки сбежала и тогда все вопросы автоматом отпадут.

— Я… я котёнка ищу! — выпаливаю.

Мужчина на секунду зависает. Даже дыхание будто сбивается. Я использую момент, чтобы чуть приподнять голову и посмотреть на него. Но лицо рассмотреть не получается.

— Чего? — уточняет. По голосу слышу, что не ожидал такой ответ.

— Котёнка, — говорю уже увереннее, хотя внутри просто воплю от паники. — Маленький, серенький. Потерялся, понимаете? Вот убежал, а я… я за ним. Пыталась поймать.

Он молчит. Я не вижу его выражения, но чувствую: смотрит на меня как на дуру. Ну и ладно. Лучше дура, но живая.

— Котёнка? — с насмешкой спрашивает. — В промзоне? В глуши? В месте, где вряд ли даже крысы водятся?

Я быстро киваю. Кажется, слишком быстро. Надо было добавить побольше правдоподобности.

— Ну… да! Он убежал. У меня характер такой… заботливый. Не могу бросить животных в беде. Вот и пошла искать. Да, вот так вот.

— Любопытно, — протягивает, чуть ослабляя хватку. — И где же ты его видела в последний раз?

Я моргаю, лихорадочно обдумывая варианты.

— Там! — наугад пальцем тычу. — Он туда побежал. Быстро так. Умный.

В отличии от меня.

Мужчина хмыкает. И я точно слышу смех. Он что, ржёт?

— Котёнок, значит.

Я чувствую, как жар охватывает лицо. Боже, почему я не придумала что-то более логичное?

— Да, — бурчу. — Именно. Можете отпустить меня? Я пойду дальше его искать.

— За долбаёба меня держишь?

Я замираю. Ему отвечать нужно?

— Я... нет... я...

— Последний шанс даю правду сказать.

Чёрт! Выдыхаю. Понимаю, что выкрутиться не вышло.

— Я просто… я искала связь! Телефон! — быстро выпаливаю, судорожно сжимая в пальцах мобильник.

Господи, почему я всегда влипаю? Почему я не могла остаться в машине? Нет, нужно было пойти связь ловить! Молодец, Богдана, просто прекрасно!

— Связь? В таком месте? — он усмехается, и у меня внутри всё холодеет. Этот смех слишком ленивый, слишком самоуверенный.

Вздрогнув, я пытаюсь снова дёрнуться. Но неожиданно — меня отпускают.

Я резко разворачиваюсь, дыхание сбито, руки дрожат. Сердце колотится так сильно, что, кажется, оно вот-вот выскочит наружу.

Передо мной стоит парень. Высокий. Тёмные волосы чуть растрёпаны, взгляд ленивый, изучающий. Я впиваюсь в его черты, присматриваюсь… и в следующую секунду замираю.

Я его видела.

Боже. Я видела этого парня.

Он же… он же был на льду. С Рамилем. Я видела его ну вот буквально недавно.

В конце игры он снял шлем, и я запомнила его лицо. Он друг Рамиля.

— Ты… — слова застревают в горле.

Парень прищуривается, явно замечая мою реакцию, и ухмыляется, будто забавляется этим.

— Запомнила, красотка? — лениво произносит он. — Не зря я рожу свою на льду морозил.

Я медленно выдыхаю, но страх не проходит. Потому что

да, я его знаю, но он всё равно схватил меня. А значит, у него были на это причины.

Вопрос только один — какие?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28.1

Сердце грохочет так, что, кажется, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Парень стоит напротив, не торопится. Он явно наслаждается моментом, наблюдает за мной.

Я напрягаю память, пытаюсь вспомнить его имя. Рамиль его как-то называл. Он много что этому парню кричал. Они и матами обменивались. Но там среди всего этого имя было. Тамерлан? Тарзан? Тамир... Точно! Тамир!

— Слушайте, я же объяснила. И мне вообще идти нужно. Ага. Делишки там. Котёнка искать. Занята в общем... — голос предательски дрожит. Парень меня всё ещё не отпускает.

— Я вот всё понять не могу… — он лениво наклоняется ближе, его пальцы лениво скользят по пряди моих волос, вызывая ледяные мурашки по коже. — Ты вообще соображаешь, куда влезла? Или такая роскошь, как мозги обошла тебя стороной?

Ресницами хлопаю. Пытаюсь осознать действительно ли он это сказал. Он меня же тупой назвал, да?

— Я не буду отвечать тем же. Потому что меня хорошо воспитали. Но знайте, что вы невоспитанный и... — замолкаю, потому что в глаза его вглядываюсь, пытаясь найти там хоть каплю снисхождения. Но в этих тёмных глазах только ленивый интерес и что-то, отчего внутри пробегает холод.

— Решила, что если Суворов рядом, то ты неуязвима?

Я хочу ответить, но не успеваю. Он на палец локон моих волос накручивает. Меня прошибает дрожь, но я не могу двинуться.

— Я буду кричать!

— Чего ты боишься? — его голос звучит почти заботливо, но я не верю ни одному слову. — Думаешь, я причиню тебе боль?

— Д… Да! — выпаливаю, срываясь на высокую ноту.

Тамир усмехается. Он прекращает меня трогать и от этого у меня получается дышать.

— Молодец, учишься думать, — лениво протягивает он. — Но слишком медленно.

Я не понимаю, что он имеет в виду, но потом слышу знакомые шаги. Молюсь всем богам, чтобы это был тот, кого я хочу увидеть больше всего на свете. Рамиль.

И я готова завизжать от счастья, когда вижу Бешеного. Божечки. Спасибо.

— Этого котёнка ты проебала? — с хищной ухмылкой бросает Тамир, скользнув взглядом по Рамилю.

Я дёргаюсь так резко, что, чуть ногу не подворачиваю. Бросаюсь к Рамилю, хватаюсь за его куртку, прижимаюсь.

Бешеный замирает на секунду. Явно в шоке. Но после меня к себе прижимает.

— Милаха, ты какого не в тачке? — Рамиль рявкает. По голосу слышно, что злой.

— Я просто… а он… я… — я ловлю ртом воздух, пытаясь выдать хоть, что-то связное. — Он мне угрожал!

Тамир громко смеётся, кидая на меня ленивый взгляд.

— Угрожал, говоришь? — насмешка в голосе только подливает масла в огонь. — Скорее я просто показал, что может быть, если тебя недоброжелатель найдёт.

А он, значит, доброжелатель?! Хамло это!

Я готова убить его взглядом. Готова сорваться с места и разнести всё вокруг, но Рамиль вздыхает, не глядя на меня, а потом цапает за талию, притягивая обратно к себе.

— Твою мать, милаха, ты реально без инстинкта самосохранения, — рявкает Рамиль. — В тачку пошли.

Я готова протестовать, но слишком трясусь. Внутри всё ещё буря эмоций, и мне плевать, что я выгляжу слабой — главное, что я больше не одна в этом чёртовом месте.

— Он... он...

— У меня в бардачке фляга есть. Там вискарь. Выпей — успокойся. Я сейчас вернусь.

— Рамиль!

— Ты сказала, что поняла. Что из тачки не высунешься.

Его лицо меняется. Он другим становится. Очень суровым. Я язык прикусываю. Потому что страшно становится. И мозги потихоньку из отпуска возвращаться начинают.

— Я... мне мама позвонила. А связи нет, и...

— Ну пускай тебя подстрелят, правда? Тогда мама точно волноваться не станет. Ебать, милаха, ты, конечно....

Рамиль зубы стискивает. Взглядом меня злым вспаривает.

— Я... но я же не знала, что будут стрелять, я...

Я говорю тихо. Потому что начинает доходить, что я идиотка.

— Тебе мало того что я сказал не выходить?

Рамиль же продолжает злиться. И, наверное, имеет право.

— Я... нет, прости. Я не специально.

Бешеный тяжело вздыхает.

— Дверцу захлопни. Сейчас много мата будет. Побереги свои хорошенькие ушки.

И разворачивается, и идёт к Тамиру, который продолжает нагло улыбаться.

Ой-ой, что сейчас будет... Я послушно захлопываю дверцу, потому что нарываться на злого Рама больше не хочется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29. Бешеный

Я молча наблюдаю, как милаха сидит в тачке. Дверь закрывает, но взгляд ещё долгое время у меня на спине. Пиздец, конечно. Она до сих пор трясётся. Кулаки сами собой сжимаются.

Сука, Тамир. Ну какого хера, а?

Я разворачиваюсь и медленно иду к нему. Он не торопится. Стоит, лыбится, руки в карманы засунул. Спокойный, как удав, вообще не напрягается. Его это даже забавляет. Ему реально смешно.

— Тамир, блядь, аккуратней базарить нужно, — рычу, останавливаясь перед ним. — Ты мне девчонку до икоты запугал, какого хуя?

— А какого хера она по складам прыгает так, будто жизнь лишняя в кармане? — без тени улыбки отвечает Тамир, глядя мне прямо в глаза. — Охранник Шаха в воздух пульнул — это заебись? А если бы не туда? Если бы ей мозги вышибло?

Я стискиваю зубы. Внутри всё кипит. Потому что он прав. Но это не значит, что я не злюсь.

— Это не твоя работа, Там, — голос хриплый, напряжённый. — Я сам разберусь.

— Нужно было мимо пройти? — Тамир хмыкает, голову наклоняет. — Да она, походу, вообще не врубается, где находится. И ты хорош, нахер сюда девку тащить?

— Врубится, — жёстко отвечаю. — Я ей объясню.

— Поздно объяснять, когда её башку по асфальту размазывает. — В голосе Тамира ленивое раздражение. — Если ты её на стрелки собрался тягать, то хоть научи пули подавать. Или броник ей купи.

Я скриплю зубами.

— Завязывай. Выбора другого не было. Иначе я бы её не потащил. Она поняла всё. Больше не сунется.

Тамир усмехается, качает головой.

— Ну давай, расскажи мне ещё, как ты бабе запретишь делать хуйню, и она послушается. Я обожаю сказки.

Я делаю шаг вперёд.

— Перегибаешь, Там. Сворачивайся. Настроение и так хуёвое. Руки чешутся в спарринге с кем-то сойтись. Ты же пас?

— У меня игра завтра. А вот после неё - я весь твой. Давно твою рожу самодовольную не начищал.

Скалюсь. Самоуверенный придурок. В прошлый раз после нашего спарринга пришлось тренеру лапшу на уши чистить, где его так отмутузили. Для меня вообще загадка, как его ещё из команды не прут. Игрок он охуенный, спору нет. Но дисциплина - это пиздец. Тамир как бомба замедленного действия. Хуй угадаешь, когда рванёт.

— Ну так не нарывайся перед игрой.

— Значит, отрицать не станешь?

Скалится довольно.

— Чего?

— Что эта девчонка тебе мозги поплавила.

Воздух между нами накаляется. Глаза в глаза. Мы всегда так. Всегда в упор.

— Хероту не неси, — говорю ровно.

Тамир смотрит секунду, потом лениво кивает.

— Ну-ну.

Я провожу рукой по лицу, стискиваю зубы и ухожу. Потому что, если останусь ещё хоть минуту, заведусь окончательно. Тамир знает, как нажимать на кнопки.

Сажусь в машину, ловлю взгляд милахи. Она смотрит тревожно, кусает губу.

— Всё хорошо, милаха, — бурчу. — Поехали домой.

Дорога тянется молча. Я злюсь. Кулаки сжимаются на руле, пальцы белеют. Эта упрямая девчонка могла реально вляпаться по-крупному. Её трясёт, но всё равно пытается разговор завести.

— "Красный Сектор", — милаха читает с бумажки, которая ей на колени слетает, — это что значит?

— Это склад так называется, на котором ты котят искать любишь.

— Рамиль, я... — её голос осторожный. — Я правда не думала, что так выйдет. Я случайно.

Молчу. В груди ещё бурлит злость. Понимаю, что у неё плана не было башней пулю словить. Я на себя даже больше злюсь, что на слово поверил, а не тачку закрыл.

— Извини, — тише добавляет она.

Резко торможу возле её дома. Секунда — и я притягиваю милаху к себе. Крепко, резко. Так, что она на колени чуть не падает.

— Вот так извиняться надо, милаха, — хриплю, прежде чем прижимаюсь к её губам.

Целую жадно, грубо. Забираю воздух. Моя. Потому что, если кто-то ещё хотя бы попробует её тронуть, порву нахер.

Она дрожит в руках, но не отстраняется. Вжимается. Чувствую, как пальцы цепляются за мою куртку. Хрипло выдыхаю, потом медленно отпускаю её.

— А теперь пошли с мамой знакомиться, — ухмыляюсь, откидываясь на сиденье.

Но в этот момент раздаётся звонок. Я бросаю взгляд на экран.

На дисплее высвечивается "Мот".

Хмурюсь, ещё пару секунд держу взгляд на телефоне, они все сговорились в один день вопросы решать?

— Походу маму перенести придётся.

— Хорошо.

Тут же выдаёт милаха. Звонко. Улыбку сдержать пытается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29.1 Бешеный

Милаха даже не оглядывается, забегая в подъезд. Зараза. Настолько с матерью знакомить не хочет. Но я в гости загляну. Хочу посмотреть на неё. Есть у меня подозрения, что там диктатурой попахивает. Если она готова была под пули броситься, чтобы только вызов от матери принять.

Принимаю вызов от Мота, как только милаха из виду скрывается.

— Соскучился? — ржу в трубку. — Или давно пыль не глотал? Погоняем?

— Погоняем, — Мот кидает без эмоций. — Подвалишь щас?

Тон. Вот что меняет всё. Секунду назад я был расслабленным, но сейчас пальцы сами сжимают руль. Мот не тот, кто зовёт просто так. Если он звонит — значит, что-то серьёзное. У него терпения, может, чуть больше, чем у меня, но когда срывается, то хрен угадаешь, когда именно это случится.

И самое интересное, что пиздец у нас тоже в одно время случается. Не сговариваемся. Так всегда по жизни. На ментальном уровне, сука.

— Адрес, — моментально врубаюсь. По голосу выкупаю, что пизда подкралась незаметно. И похоже, бойцов готовить нужно. Оружие из багажника доставать. Зная себя и свою вспыльчивость, за ремнём не ношу. Но вожу в тачке. Случаи разные бывают. Я, конечно, кулаками предпочитаю. Но когда нужно, могу и пулю пустить. Если особо непонятливые, для них отдельные способы разговора.

— Моих. Своих. Арс тебе доложит обстановку.

— Пиздец? — уточняю.

— Да, — голос Мота не дрогнул, но я его знаю. Это его «да» значит, что градус не просто красный, а в нуле плавится.

Я молчу пару секунд, слушая, как в динамике ровно идёт дыхание. Значит, не прямо сейчас, но скоро.

— Из-за девчонки твоей? Дорого красота обходится? — хмыкаю скалясь. Кто бы пиздел. У самого девчонка в тачке ещё минуту назад дрожала. Но у Мота походу там чердак совсем потёк.

— Ага. Здесь решим, потом про твою малыху перетрём. Не наваливай тут мне, будто сам невинный.

Я усмехаюсь, проводя языком по зубам.

Значит, там не просто херня. Там что-то личное. А это всегда хуже.

— Перетрём. Скоро буду.

Минут через пять мне Арс скидывает локацию. Я смотрю на экран и хмыкаю. Прям настолько пизда?

А дальше ещё интереснее. Пока я набираю своих, сам меня набирает Эльшад. Я даже догадываюсь, по какому вопросу. По теме груза Шаха. Я этим вопросом рулю.

Есть у меня подозрения, что крыса завелась у меня. Решил проверить. И не зря. Только всё как всегда по пизде пошло. Должны было у меня вылезти. А вылезло на поставках Шаха. Я уже почти решил вопрос. Но сука... В голове цепочка складываться из звеньев начинается, и мне то, что складывается, ни хуя не нравится.

— Привет, Эльшад, — вызов принимаю. Сдерживаюсь от шуток.

— Рамиль, инфа по поставкам есть? — голос у него ленивый, но я слышу, что он тоже на нервах.

— Решаю, менты палки в колёса вставляют. Но я решу, максимум сутки, Эльшад, и товар будет у тебя.

— Менты, вижу, оборзели за последние сутки.

Я скалюсь.

— И тебе проблемы создают?

— Здесь мы с тобой сходимся, Рамиль. Я свои проблемы на раз решаю. Места на заднем дворе много. Как раз для личного кладбища место приберёг.

— Значит, помощь не предлагаю.

— Здесь без тебя помощников достаточно. Друг твой уже трётся. Неугомонный, сука.

Вот тут у меня пазл начинает складываться.

Мот. Конечно, он.

Я сбрасываю вызов, снова кидаю взгляд на локацию. Ещё пару минут — и я на месте.

Подъезжаю, из тачки выхожу. Осматриваюсь. Мот выходит,

ухмыляется, но глаза холодные.

Такой он всегда. Если я взрываюсь ожидаемо, то Мот как бомба без таймера. Никогда не знаешь, в какой момент рванёт.

Он не просто жёсткий, он методичный. Его жестокость выверена, всегда под контролем, но если рванет то пизда всем. Но от этого она только страшнее. Потому что, если он решает кого-то разъебать — значит, там уже нет вариантов. Только один исход.

– Долго ты, – скалюсь. Рам хмыкает. Напряжённый. Злой.

– Был разговор.

Выдаёт, я за пачкой сигарет тянусь. Нужно нервы успокоить или хотя бы чем-то руки занять.

– С Эльшадом сплетничал?

Продолжаю вырисовывать картину.

– Вроде того.

Подкуриваю сигарету, дым выпускаю. Слушаю, что Мот говорит, и его рассказ мне ни хуя не нравится. Потому что он связался с опасной девкой и теперь дерьмо расхлёбывать нужно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30.

Я тихо прикрываю за собой дверь, но сквозняк делает своё дело, и она предательски хлопает. Я замираю. Внутри поднимается тревога.

Если бы я не знала свою маму, то, возможно, надеялась бы, что она уже легла спать и этот разговор отложится до завтра. Но нет. Я слишком хорошо её знаю.

Из гостиной слышится тихий стук стеклянного пузырька о столешницу. Ох, всё. Мамина коронная.

Я делаю шаг в сторону, заглядываю в комнату, и картина передо мной именно та, которую я ожидала.

Мама стоит у стола, аккуратно капает себе сердечные капли в стакан с водой. Всё делается медленно, с демонстративной точностью, чтобы я точно увидела и осознала масштаб трагедии.

Ну всё, приехали.

— Мам, — осторожно начинаю.

— Где ты была? — резко перебивает она, поворачиваясь ко мне лицом. Глаза прищурены, губы сжаты в тонкую линию.

— Мам, ну… я задержалась, — выдыхаю, пытаясь не паниковать. — А телефон опять барахлит…

— Барахлит? — передразнивает она с явной издёвкой. — Ты хочешь сказать, что твой телефон, который ты ТОЛЬКО НЕДАВНО из ремонта забрала, внезапно сломался?

Я машинально сглатываю.

— Ну, знаешь… техника она… ненадёжная…

— Или это твой новый друг научил тебя игнорировать родителей?

Тревога внутри сразу взлетает за максимальную отметку.

— Мам…

— Что, мам?! — она ставит стакан с каплями на стол с таким грохотом, что я вздрагиваю. — Ты была с этим мальчиком, да?!

О господи.

— Мам, ну, прекрати!

— Не прекращу! Я с тобой говорю! — голос её повышается, глаза сверкают. — Это он тебя учит не брать трубку?!

— Я не слышала! — пытаюсь выкрутиться.

Потому что после того, что случилось на складах, я не рискнула больше принимать от мамы вызов. Потому что... Потому что тогда рядом был разгневанный Рамиль. Я просто не рискнула.

— НЕ СЛЫШАЛА?! — мама чуть ли не подпрыгивает на месте. — Богдана, я ТЕБЕ ЗВОНИЛА ДЕСЯТЬ РАЗ!

Я нервно облизываю губы, отступаю назад.

— Мам, честно, у меня что-то с телефоном…

— А, ну давай проверим, — резко говорит она, уже доставая мобильник.

— Мам…

— Наберу тебя. Посмотрим, работает твой телефон или нет.

Чёрт-чёрт-чёрт!

Я лихорадочно роюсь в кармане куртки, сжимаю в ладони чехол от наушников. Быстро, незаметно открываю его, достаю один наушник.

Мой телефон тут же переключается на блютуз-гарнитуру. Ну я надеюсь, что он переключается.

Я наблюдаю, как мама быстро набирает мой номер, и сердце бешено колотится. Господи, пожалуйста, только бы сработало!

Вибрация в кармане на секунду заставляет меня напрячься, но я быстро достаю телефон, стараясь выглядеть как можно более расслабленной.

— Чудесный образом твой телефон исцелился?!! — мама смотрит на меня так, что хочется сорваться с места. Собрать вещи и просто хлопнуть дверью. Как же мне всё это надоело!

— Там барахлит динамик.

— Ты слишком хорошо научилась врать, Богдана, и я вижу, откуда ноги растут.

— Сама проверь.

Я молча нажимаю кнопку, в то время как другая рука судорожно сжимает маленький наушник в кармане. Сжимаю его в кулаке, чтобы не было никаких звуков.

Мама подносит трубку к уху.

Начинает говорить.

Секунда. Другая.

Она морщится, раздражённо водит пальцем по экрану, будто пытается понять, в чём подвох.

— Что за чёрт… — бормочет, снова прикладывая телефон к уху.

Я сжимаю губы, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри уже молюсь всем возможным богам.

— Ничего не слышу!

— Вот! — моментально подхватываю. — Я же говорила!

Мама медленно переводит на меня взгляд. Долго смотрит, будто изучает.

— Значит, сломался… — недоверчиво тянет.

— Я же говорила.

— Удивительно, что он ломается именно тогда, когда ты с этим… — она резко машет рукой, словно не хочет даже произносить его имя, — …мальчиком.

Я сжимаю губы.

— Мам, ну хватит…

— Хватит?! — голос снова взлетает. — Ты врёшь мне в лицо, Богдана!

— Я не вру! — срываюсь, хотя прекрасно понимаю, что именно этим себя и сдаю.

— Ты думаешь, что я идиотка? — взгляд у мамы злой, даже слишком. — Думаешь, что я не понимаю, кто тебя этому учит?

— Мам…

— Это он тебя учит, да?! — она делает шаг ближе, и я отступаю.

— Мам, никто меня ничему не учит, — тише говорю, чувствуя, как внутри всё сжимается.

— Богдана, ты изменилась. Ты стала… другой!

— Я просто повзрослела!

— Ты перестала со мной говорить!

— Потому что ты меня душишь!

Слова слетают с губ слишком резко, и в комнате на мгновение воцаряется звенящая тишина.

Мама смотрит на меня, и в её глазах появляется что-то новое. Не только злость. Что-то другое.

Я сжимаю кулаки.

— Я не маленькая, мама, — выдыхаю. — Я не обязана докладывать тебе о каждом своём шаге.

— Ты моя дочь, — её голос ломается.

— Да, но я не ребёнок.

Она молчит.

— Я пойду спать, — тихо говорю и разворачиваюсь к двери.

— Богдана…

— Мам, я устала.

Медленно выхожу из комнаты, чувствуя, как в груди пульсирует напряжение.

Этот разговор не конец.

Я знаю, что он ещё продолжится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30.1 Бешеный 

Бешеный

_________________________

Сканирую Мота взглядом. Пытаюсь понять не послышалось ли мне. Он на дочку следака запал. На дочку еблана, который нас палки в колёса суёт?!

– Ты не говорил, что твоя девчонка – дочь мента, – рявкаю. – Чё за херня, Раевский?

Мот только скалится, затягивается снова. Я же успокоиться не могу.

– Ты, сука, впрягаешься за следака, потому что он отец твоей… – сдерживаюсь. – Ебаный цирк, Мот. Ты хоть осознаёшь, во что влез? Это пиздец! Я думал, я ёбнулся, но ты… Ты, Мот, сдохнешь, если где-то вторым будешь, да? Надо самый ахуй взять.

– А сам? – кривится. – Ты с девкой мента не трёшься?

Вот же сука. Милаху моментально приплетает. Но это ни хуя не одно и то же.

– Тот на неё слюни пускает. И на хер идёт. Это не то же самое, что с ментом породниться.

Был бы Зорин её родственником я бы его закапал по-тихому. Родственник мент - лучше никакого родственника.

– А была бы дочкой мента твоя милаха – отвалил бы?

Блядь. От милахи сложно отвалить. Особенно сейчас. Когда залипать всё сильнее начинаю.

– Понял, – киваю. – Значит, придётся решать. Но вряд ли Эльшад просто так согласится отпустить мента. Особенно когда ты за него вписываешься. Умный ублюдок. Попытается свою выгоду урвать.

– Придётся силу применять, – кидает Мот.

– Ясен хуй. Ты мне фургон вискаря должен за это.

– На кой хер тебе так много? Все бабки на ринге проебал?

– Нет. Мне чисто по кайфу, что я тебя на бабки разведу. Но если серьёзно… Сейчас мои ещё подтянутся. В дороге. Полчаса на то, чтобы с Эльшадом мирно поболтать, есть. А после этого будем давить количеством. Если понадобится – стрельбу откроем.

– Разъебём их, если что. Только без пиздеца, Рам. Нам разрулить надо, а не ещё больше хуйни наворотить.

– Без пиздеца? Раевский, ты, блядь, себя слышишь? Когда это у нас всё спокойно проходило?

– Хули, попытка не пытка.

Я скалюсь, наблюдая за Мотом. В голове уже вырисовывается план. Эльшад сидит на моих поставках. На мента ему станет похуй, как только я сообщу, что по товару пиздец. Главное — сменить центр внимания, пока Мот быстро своего следака выдернет. Без лишних глаз. Но за это...

— Есть у меня мысль, как без пиздеца попробовать разрулить. Шах меня проклянёт, но я всё быстро проверну.

Мот ухмыляется, но взгляд у него уже другой. Серьёзный. Он всегда так: сначала ржёт, потом врубается, когда дело реально пахнет дерьмом.

— Выкладывай.

— По поставкам его отвлеку. У нас товар завис, потому что я крысу вычислять начал. Эльшад как раз рвёт и мечет. Я на этой теме его отвлеку, — медленно говорю, выжидая его реакцию.

Мот затягивается, медленно кивает.

— А с крысой твоей что?

Я ухмыляюсь. Вот тут-то ему и не понравится. Но выбора нет.

— А вот тут... Ты мне будешь нужен. Как раз и мента своего к делу подключишь. Пусть мне активную деятельность разведёт. Нервишки всем помотает.

Мот замирает, сканирует меня взглядом. Оценивает.

— Ты серьёзно? Следака на своё дерьмо натравить?

— А хули? Он и так на нас копает, так пусть копает там, где я хочу.

Мот хмурится, щурит глаза.

— Эльшад по-любому захочет своё получить.

— Без базара, но ты его знаешь. Если бабки решают, он забьёт на всё. Главное, чтобы у него в кармане оставалось больше, чем в чужом.

Раевский щёлкает сигаретой, бросает взгляд на тачку. Я тоже туда смотрю. Минут пять — и мои подтянутся. Времени в обрез.

— Хуй с тобой, если твой план сработает, я тебе ящик вискаря проставлю.

Я скалюсь.

— Два.

Мот усмехается.

— Один. Потому что, если не сработает, мне придётся твою жопу вытаскивать.

— Сработает. Ты же знаешь, у меня всегда работает.

— За исключением тех разов, когда не работало.

Я пожимаю плечами.

— Нахуя вспоминать прошлое, если у нас настоящее горит?

Мот ржёт.

Телефон в кармане начинает вибрировать. Быстро достаю его, скользнув взглядом по экрану. Сообщение. От милахи.

Прищуриваюсь, сразу прокручивая в голове, что там могло случиться.

Открываю.

"Ещё раз извини за сегодня. И я... Я соскучилась."

Бровь сама собой поднимается. Пробегаюсь взглядом по тексту ещё раз. Потом ещё.

Не то, чтобы мне не

нравилось, что милаха наконец-то перестала отрицать очевидное. Давно пора.

Но вот настроение её сообщения...

Меня напрягает.

Как и мамаша, которая, походу, опять ей мозги вынесла.

Раевский не упускает момент за милаху подъебывает.

Отмахиваюсь от него, не в настроении сейчас разбирать его шуточки. В голове уже полностью выстраивается план, как лучше провести разговор с Эльшадом. Всё должно сработать чётко. Если я его сейчас правильно зацеплю, его внимание от ментовской проблемы переключится на товар.

Двигаюсь в сторону здания, прокручивая варианты. Набираю Яра.

— Что у нас с фурами?

— Уже почти решили, пять выехало. Последняя осталась.

Отлично. Уже проще.

— Хорошо. Позвони водилам, пускай фуры на склад направляют.

В трубке повисает короткая пауза.

— Подожди, у нас же сроки горят.

— Знаю, но нужно товар ещё немного задержать.

Яр выдыхает.

— Ты мне объяснишь, какого хера?

— Объясню. Когда время придёт. Сейчас просто сделай.

— Ты заебал, Суворов.

— Взаимно. Делай, что сказал.

Отбой.

Скалюсь. Всё идёт так, как надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31.

Переворачиваюсь с бока на бок, снова громко вздыхаю, хватаю телефон. Ну что, может, ответил?

Проверяю экран. Ничего. Тишина.

Боже, как я дура! Зачем я вообще это написала?! Эмоциям поддалась!

"А ещё раз извини за сегодня. И я… Я соскучилась."

Читаю своё же сообщение и глаза закрываю. Ну что это вообще? Зачем я писала? Теперь полной дурой себя выставила!

А всё из-за мамы.

Потому что она не успокоилась. Дала мне час передышки, а потом пошла на второй круг. Причём ещё более жёстко, чем в первый раз.

Манипуляции? Включила на максимум.

Я не благодарная, я о ней не думаю, я делаю всё назло. Она одна меня тащит. Отца нет. А я совсем её не жалею. Издеваюсь.

Но хуже всего… хуже всего то, что она с Зориным говорила.

Вот тут я реально захотела за голову схватиться. Потому что Никита ей намекнул, что Рамиль плохой, и ей меня от него подальше держать нужно.

Стоило мне сказать, что я взрослая и сама разберусь — и мама снова за капли схватилась.

И вот в этом всём эмоциональном аду… я вдруг начала думать о Раме.

Потому что, чёрт возьми, рядом с ним мне спокойнее всего.

Даже учитывая, что он опасный.

Даже учитывая, что он вечно выводит меня на эмоции.

Но вот когда он рядом… странно хорошо.

Вот и поддалась этим мыслям. Написала.

А он прочитал.

И ничего не ответил.

Глубокая ночь. За окном темень.

Громкий визг тормозов раздаётся прямо под окнами.

Я аж подскакиваю.

— Кошмар!

Со вздохом снова переворачиваюсь, пытаясь загнать мысли обратно в глухой угол. Но не успеваю, потому что телефон в руке неожиданно вибрирует.

Я резко замираю.

Сердце тут же пускается в пляс, адреналин впрыскивается в кровь.

Сообщение от Рамиля.

Я так нервничаю, что пальцы подрагивают. Телефон чуть не выскальзывает из ладоней. Чёрт-чёрт-чёрт.

"Спустись вниз"

Моргаю несколько раз. Думаю, что мне кажется. Ну не мог он такое написать, правильно? Но нет. Не кажется. Чёртов Бешеный.

Я хмурюсь. А потом до меня доходит.

Подлетаю к окну, резко отдёргиваю штору.

Боже.

Машина Рама стоит под домом.

И сам он, гад, облокотившись на капот, в мои окна смотрит.

Стоит Бешеному меня заметить — тут же скалится довольно.

Он что, совсем, да?!

Посреди ночи!

Я не могу выйти! У нас дверь настолько громкая, что мама сразу же проснётся и тогда меня точно из дома никто не выпустит.

Быстро печатаю ему сообщение, раздражённо постукивая пальцами по экрану.

"Ты в своём уме?! Ты время видел?!"

Рамиль читает.

И лыбится ещё шире.

Пальцы его лениво касаются экрана. Он что-то печатает, а потом снова смотрит на меня.

Телефон вибрирует от ответа.

"Для той, кто соскучился, ты слишком выёбываешься"

Рот открываю от такой наглости.

Вот же…!

Быстро печатаю в ответ.

"Для того, кто знает мой график, ты слишком самоуверенный"

Рамиль приподнимает бровь.

А после…

Я резко закрываю рот ладошками, чтобы не взвизгнуть.

Потому что он идёт к дому.

Идиот!

Я начинаю судорожно мотать головой, надеясь, что он поймёт намёк и развернётся обратно к машине.

Но нет.

Рамиль подпрыгивает, цепляется за подставку для кондиционера. И проделывает трюк, который уже проделывал раньше!

Он поднимается ко мне!

К моему окну!

Глаза распахиваю от шока.

Он точно больной!

Резко распахиваю окно до того, как он успевает в него постучать.

Потому что, если он это сделает, мама реально запрёт меня в этой комнате навеки.

Я хватаюсь за подоконник, таращусь на Рамиля. Ну всё. Ну допрыгался.

— Ты вообще нормальный?! — шикаю вполголоса, оглядываясь на дверь. Сердце грохочет, ладони потеют, а этот придурок стоит на узком выступе, будто так и надо.

— Абсолютно, милаха, — протягивает лениво, его губы трогаются в ухмылке. — Я вообще самый нормальный в этом доме.

Я злюсь, панически оглядываюсь, а после снова резко смотрю на него. Он, что, издевается?

— Рамиль, говори тише! — снова шиплю, потому что, если мама услышит хоть что-то подозрительное, мне конец.

— Я и молча могу, — Рамиль снова ухмыляется, но в глазах читается что-то другое.

Я не сразу врубаюсь.

— В смысле? — брови хмурю, но не успеваю ничего понять, как он резко перехватывает подоконник обеими руками и, напрягая мышцы, легко подтягивается. В следующий миг Рамиль уже рядом, приземляется в комнату бесшумно, как хищник.

Секунда. Мир кружиться начинает. Я резко теряю равновесие, судорожно цепляюсь за его куртку. Губы открываются, но не успеваю даже ахнуть, как он тянет меня к себе. Его пальцы цепляют мой затылок, сильные, уверенные, а дыхание горячим вихрем касается кожи. Затем его губы резко накрывают мои.

Жёстко. Требовательно. Совсем не нежно. Он целует так... Божечки.

Мне сначала хочется его оттолкнуть, но пальцы Рамиля скользят под мою пижамную футболку, и я внезапно перестаю дышать. Жар накрывает, накатывает по спине мурашками. Он ловит мой затухающий протест, углубляет поцелуй, дразняще скользит языком по моим губам.

— Ты точно бешеный, — выдыхаю ему в губы.

Рамиль скалится, уголки его губ приподнимаются в самодовольной ухмылке.

— Тише, милаха. Тебя ж спалят.

Его голос звучит низко, приглушённо. В этот момент я понимаю, что если сейчас не отстранюсь, то быть беде. Я судорожно хватаюсь за его куртку, чтобы оттолкнуть, но пальцы наталкиваются на что-то мокрое. Тёплое, липкое.

Ощущение странное. Я замираю. Опускаю взгляд. На пальцы. На красные пальцы. Кровь. Она на моей руке. На его куртке. Весь жар моментально сменяется ледяным страхом.

Секунда — и я поднимаю взгляд на Рамиля.

— Рамиль… — голос срывается на шёпот. — Ты что, ранен?!

Он не сразу отвечает. Просто смотрит на меня. Его глаза темнеют, но лицо остаётся почти расслабленным. Я чувствую, что внутри у меня паника накатывает с новой силой. Но он по-прежнему молчит, только чуть сильнее сжимает мои пальцы в своих.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31.1

У меня внутри замирает всё. А после сердце делает сальто назад, колотится, как ненормальное. Я не понимаю, почему он улыбается. Не понимаю, как он вообще с раной мог сюда залезть! Совсем больной! На всю голову!

— Рамиль, тебе нужно в больницу! — хриплю перепуганным голосом.

Бешеный тянет меня ближе, прижимает к себе, носом скользит по моей шее. А я… я в шоке!

— Я тебе говорил, что ты до жути милая, когда за меня волнуешься? — его голос ленивый, но меня это не успокаивает. Наоборот, пугает ещё сильнее.

— Суворов! Ты в своём уме?!

— А когда мою фамилию так рычишь, то стояк как по команде ширинку таранить начинает.

Кошмар! Я краснею до кончиков ушей. Как он вообще такое говорить может? Когда моя мама практически за стенкой. Да что там мама. Он ранен!

— Извращенец! — дышу резко, пытаясь его оттолкнуть, но Бешеный только сильнее прижимает меня к себе.

— Ещё какой, милаха. Какую неделю меня на сухом пайке держишь. Так что пожинай плоды.

Боже. У него там тормоза сорвало что ли?

— Ты ненормальный, да?! У тебя кровь!

— Да не моя это, угомонись, — хмыкает.

Я хватаю воздух ртом. Сердце снова делает кульбит.

— А чья? Ты что… ты кого-то…

По спине бежит мороз, волоски на руках встают дыбом. Рамиль вздыхает.

— А ты, вижу, из крайности в крайность. Если не меня, то я кого-то?

А как?! Что мне ещё думать?!

— Рамиль!

— Друга задело, — спокойно говорит он. — Я до тачки его тащил, потом в больничку вёз.

Пальцы немеют. В висках стучит. Они были в опасном месте? Господи! Мне хочется Рама на кровать завалить и всего осмотреть. Убедиться, что он целый.

— И что с ним? Всё хорошо?

Голос совсем садится от переживаний.

— Раевский в рубашке родился. Чтобы его грохнуть, ещё постараться нужно.

— Боже! — я хватаюсь за голову, в груди ноет тревога.

— Милаха, вечер был не самый лучший. А ты меня сама сюда позвала, так что помогай расслабиться.

— Что?! Я тебя не звала!

— А кто писал, что скучает?

Рамиль скользит ладонями по моей спине, ниже к ягодицам спускается. Я хватаю его за запястье, но сил сопротивляться нет.

— Я, но…

— Никаких «но», милаха. Что у тебя здесь произошло? Херня какая-то?

— Я… не… почему?!

Охаю, потому что не понимаю, как он догадался.

— Потому что в сообщении сквозила мольба о помощи.

Я открываю рот, но слов не нахожу.

— Тебе показалось!

— Значит, с мамой не сралась? Не хотела сбежать?

Я нервно кусаю губу. Он смотрит так пристально, что внутри всё съёживается.

— Рамиль, я…

— Хочешь, заберу тебя отсюда? Со шмотками. Квартиру сниму, сама жить будешь.

Я резко поднимаю на него глаза.

— Ты что, мама этого не переживёт!

— Она у тебя ещё тот диктатор, да? — ухмыляется он, но в глазах понимание.

Как он так быстро всё про неё понял?!

— Нет, она просто за меня волнуется, и…

— Так дрожишь, милаха. Зачётно.

— Потому что мне холодно!

— Намёк понял, сейчас согрею, — ухмыляется Рамиль, прежде чем резко заваливает меня на кровать.

Я даже не успеваю осознать, как оказываюсь на кровати, а Рамиль уже нависает надо мной. Его ладони цепляют мои бёдра, пальцы с силой сжимаются, заставляя кожу гореть под его прикосновением. Я захватываю воздух ртом, не успевая выдохнуть, потому что его губы тут же скользят по моей шее.

— Суворов! — выдыхаю, пытаясь его оттолкнуть.

Получается так себе. Потому что вместо этого я цепляюсь за его плечи.

— Знаешь, милаха, — лениво протягивает, — у тебя талант — доводить меня до грани.

— Рамиль! — мой голос срывается, потому что его ладони бесстыдно сползают вниз по моей талии, накрывая мою кожу жаром.

— А простонать моё имя можешь? — хрипло шепчет, снова скользя носом по моей шее.

Я трясусь. От холода. От жара. От Рамиля, который наглый, несносный и такой...

— Ты ненормальный, — пытаюсь снова оттолкнуть, но он перехватывает мои запястья и прижимает к матрасу.

— Ты же знала, с кем связалась, милаха, — ухмыляется, наклоняясь к самому уху. — Или только сейчас осознала?

Его дыхание горячее, пробирает до самого позвоночника, а пальцы медленно отпускают мои руки, но не дают уйти. Его ладони скользят вверх,

поднимаясь под пижамную футболку, и от этого ощущения, что сердце в рёбра таранится.

— Рамиль... — мой голос ломается, я хочу, правда хочу его остановить, но вместо этого закусываю губу, когда его пальцы... Грудь накрывают. Боже, что я творю? Если мама зайдёт, если она только увидит...

Он знает, что делает. Знает, что мне сносит голову, когда он рядом. Знает, что стоит ему чуть крепче прижаться, и я уже не могу дышать.

— Что, милаха? — его голос тёмный, хриплый, проникает внутрь.

— Я... — начинаю, но не успеваю договорить, потому что он снова захватывает мои губы.

Глубже. Сильнее. Без шансов на побег.

Мои пальцы снова хватаются за него, но на этот раз не чтобы оттолкнуть. Чёрт. Я теряюсь. Тону в нём. В Рамиле. В Бешеном, который держит меня так, словно я принадлежу только ему.

— Так дрожишь, милаха… Кайф, — хрипло усмехается, а его пальцы скользят выше, поднимая ткань пижамной футболки.

Я воздух через ноздри втягиваю, чувствую, как моё тело буквально плавится под его прикосновениями. Рамиль действует уверенно, знает, где касаться, как довести до грани. И это сводит с ума.

Руки уверенно сжимают бёдра, а затем тёплые пальцы скользят по внутренней стороне бедра, заставляя меня выгнуться навстречу.

— Бешеный, — срываюсь на выдохе, но он только сильнее углубляет поцелуй, пальцы продолжают неспешно ласкать, пробуждая в теле дрожь.

Я чувствую, как его рука скользит вверх, под пижаму, ловко обходя резинку нижнего белья. Сердце стучит так сильно, что, кажется, его слышно на весь дом.

Рамиль же, словно читая мои мысли, обхватывает ладонью грудь, большим пальцем дразняще задевая чувствительный сосок. Я тихо всхлипываю, непроизвольно извиваюсь под ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Милаха, ты слишком чувствительная, — шепчет прямо в губы, а его другая рука уже добралась до самого сокровенного.

Я не могу думать. Голова полностью отключается, остаётся только ощущение жара, напряжения.

— Скажи "нет", и я остановлюсь, — его голос становится чуть хриплым, губы вновь находят мою шею.

Я прикусываю губу, руки сами тянутся под его куртку, гладят крепкие мышцы спины. Я тянусь к нему ближе, двигаюсь навстречу, и он это понимает.

— Хорошая девочка, — хрипит Рамиль, пальцы медленно обводят бугорок. Я кусаю губу, чтобы не издать громкий стон.

— Мокрая девочка...

Рамиль хрипит. Распределяет по складкам мою влагу. А после... один палец проникает в меня.

— Какая тугая.

Глава 32

Рамиль двигается плавно, нарочито медленно, будто растягивая каждую секунду.

Его пальцы уверенно скользят во мне, пробуждая горячую дрожь. Я чувствую, как он изучает, дразнит, испытывает моё терпение.

Каждое его движение — это испытание. Ласкающая ладонь на моих складках, лёгкий нажим пальцев, нежный, но уверенный, — от всего этого меня бросает в жар. Я втягиваю воздух, губы непроизвольно раскрываются, но Рамиль тут же шепчет:

— Тише, милаха. Не хочу, чтобы нас спалили.

Его пальцы чуть сильнее сжимают мою кожу, будто удерживая меня в этом моменте. Я знаю, что должна остановить его. Или хотя бы сказать что-то, что даст понять, что так нельзя. Но тело предаёт меня. Я сама двигаюсь навстречу его прикосновениям.

Я едва слышно всхлипываю, стискиваю пальцы на его плечах, не зная, тянуть ли его ближе или, наоборот, оттолкнуть. Но он уже знает ответ.

— Вот так, — выдыхает Рамиль, целуя меня в висок.

Я не знаю, что на это ответить. Да и могу ли я вообще что-то ответить, когда он делает это?..

Резким движением он перехватывает мою руку и ведёт вниз.

Я не сразу понимаю.

Пока не чувствую под пальцами его напряжение. Твёрдость.

Я вздрагиваю, дёргаюсь, но он не отпускает. Напротив, накрывает мою ладонь своей, чуть сильнее прижимая к себе.

— Почувствуй, милаха, — шепчет мне на ухо. Его голос низкий, едва сдержанный. — Это ты со мной делаешь.

Я не дышу. Сердце колотится так громко, что, кажется, мама за стеной его слышит.

Я не знаю, что делать. Но мои пальцы всё равно двигаются. Совсем чуть-чуть. Совсем несмело.

Но этого хватает.

Рамиль глухо чертыхается, сильнее сжимает меня, а я чувствую, как напрягается его тело. Как его дыхание становится резким, прерывистым.

Мои губы дрожат.

— Тебе нравится, милаха? — он смотрит мне прямо в глаза, и я теряюсь.

Но в ответ киваю. Совсем чуть-чуть.

Дыхание Рамиля становится прерывистым, горячие выдохи касаются моей кожи, пробегая электричеством по телу.

Его пальцы продолжают ласкать.

Я не могу дышать. Не могу думать.

Тепло, которое разливается по мне, становится слишком обжигающим. Слишком всепоглощающим.

Его ладонь всё ещё лежит поверх моей, мягко направляя.

— Не бойся, милаха, — голос низкий, хриплый.

Я сглатываю, но пальцы всё равно чуть сильнее сжимаются вокруг его напряжённого, твёрдого члена. Пускай через ткань брюк. Но это самое непозволительное, что я вообще в жизни делала. Я впервые... касаюсь мужского достоинства. Даже через брюки!

Рамиль глухо рычит, глаза его темнеют, взгляд становится затуманенным.

— Блядь, Богдана… — сквозь стиснутые зубы выдыхает, утыкаясь носом в мою шею.

Он целует меня туда, где бешено колотится пульс. Губами проходит по чувствительной коже, чуть прикусывает, проводит языком по месту укуса.

Я вздыхаю, сама двигаюсь навстречу его ласкам, забывая обо всём.

Его пальцы уже не просто дразнят — он меня ведёт. Заставляет двигаться в такт. Его прикосновения становятся более уверенными, настойчивыми.

— Так, хорошо, детка, — хрипит, снова находя мои губы.

Этот поцелуй другой.

Жадный. Глубокий. Пропитанный напряжением, которое мы оба уже не в силах сдерживать.

Я чувствую, как его бёдра напрягаются, как он сильнее вжимается в меня, будто пытаясь впитать меня в себя.

Я уже не могу контролировать себя. Тепло, которое нарастает, становится слишком сильным, обволакивает изнутри, затягивает.

— Рамиль, — всхлипываю, когда его большой палец на клитор начинает надавливать, а движение его бёдер становится более медленным, выверенным.

— Тсссс, — он шепчет мне прямо в губы. — Кончи для меня, девочка.

Я больше не могу сопротивляться.

Волна жара накрывает меня с головой, и я теряюсь в ощущениях. Всё вокруг исчезает, остаётся только он. Только его руки. Только его дыхание.

И когда моё тело сотрясается от напряжения, я слышу его голос.

— Вот так, милаха… моя…

Происходит что-то странное, я чувствую, как сжимаюсь, на его пальцах. Влаги как будто становится намного больше. Её хватит на небольшой потоп.

Его губы накрывают мои. Рамиль глушит мои стоны, глотает их, смягчая остроту момента.

И

только когда дыхание выравнивается, я понимаю, что моя ладонь всё ещё лежит там.

А Рамиль всё ещё напряжён.

Я вдыхаю. Он ловит мой взгляд.

И ухмыляется.

— Готова помочь мне, милаха?

И я киваю. Я действительно хочу. Я не знаю, как объяснить. Но против всех моих желаний этот ненормальный парень стал для меня очень важен. И сейчас я хочу быть к нему ближе. Видеть, трогать. А ещё... Ещё я хочу увидеть, как он будет реагировать на мои прикосновения. Это какой-то ненормальный азарт... Получить хоть капельку власти над таким как Бешеный.

— Ты всегда можешь остановиться, я готов ждать сколько нужно...

Хрипит.

— Я хочу... Я попробую...

Произношу тихо, облизывая губы. А у самой сердце грудную клетку таранит.

Он сжимает пальцами мой подбородок. В глаза всматривается, как будто ещё подтверждение увидеть хочет. Моих слов мало.

Рамиль не торопится. Его пальцы лениво скользят по пуговице джинсов, а затем медленно расстёгивают молнию.

Всё это время он смотрит на меня, изучает, выжидает. Я сглатываю, чувствую, как сердце бешено колотится в груди. Внутри всё сжимается в тревожном ожидании.

Он чуть наклоняется, чтобы добраться до резинки боксёров. Секунда — и он опускает её, выпуская на свободу этого великана.

Я чувствую, как горячий ком подступает к горлу. В глазах расширяется удивление, в груди разливается что-то странное — смесь страха, волнения и… любопытства.

— Боже, — выдыхаю едва слышно, даже не осознавая, что говорю это вслух.

Он такой… большой. Толстый, с гладкой кожей, слегка натянутой на рельефных венах. Я вижу, как на головке поблёскивает влажная капля смазки, и это заставляет меня нервно поджать колени. Чувствую, как ладони начинают подрагивать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Испугалась? — Рамиль ухмыляется, наклоняется ближе, тёплое дыхание касается моей шеи.

— Нет… — шёпот срывается сам собой, но он тут же приподнимает бровь, явно считая меня врушкой.

— Не бойся, он не съест, — поддевает Рамиль, чуть наклоняя голову.

Я нервно облизываю губы, пытаюсь найти слова, но мозг будто отключается.

Он чертовски откровенный, раскованный, абсолютно уверенный в себе, и это… чертовски пугает.

Мои пальцы касаются его кожи — горячей, твёрдой. Я чувствую, как под гладкой поверхностью проступают напряжённые вены, как он пульсирует у меня в ладони, реагируя на каждое моё неуверенное движение. Он такой твёрдый, но кожа… бархатистая, горячая, почти обжигающая.

Я сглатываю, пальцы слегка разжимаются, потом сжимаются снова. Я пробую, изучаю, скольжу кончиками вдоль его длины, ощущая рельеф каждой жилки, каждую вибрацию от того, как он дышит.

Ближе к головке становится влажнее — на подушечках пальцев остаётся тягучая, липкая смазка. Я замираю, даже дышать боюсь, но Рамиль вдруг резко выдыхает, почти рычит, притягивая меня ближе.

— Сука… — его голос срывается на хрип. Грубый, низкий, напряжённый. — Как же твоя неопытность вставляет.

Я вздрагиваю, даже не сразу понимаю смысл его слов. Он дёргается в моей ладони, пульсирует сильнее, будто хочет большего, будто я делаю недостаточно.

Я провожу пальцами по чувствительной головке, чувствуя, как тёплая смазка прилипает к коже. Сердце стучит так громко, что я уверена — его слышно на весь дом.

Рамиль тяжело дышит, его рука всё ещё сжимает моё бедро, удерживая в этой близости.

Я чувствую, как его тело напрягается с каждым моим движением. Он тёплый, горячий, твёрдый, пульсирующий — и это пробуждает во мне что-то совершенно новое. Незнакомое.

Я не знаю, что делать дальше. Всё слишком быстро, слишком откровенно. Но его реакция, его дыхание, низкий, хриплый голос — всё это зачаровывает, затягивает.

— Милаха, — он обхватывает мою ладонь своей, чуть направляя. — Медленнее… вот так…

Я подчиняюсь, двигаюсь так, как он показывает. Чувствую, как под пальцами всё больше тепла, как дрожь проходит через его мышцы, как губы чуть приоткрываются от сдерживаемого стона.

Его взгляд становится тяжелее. Напряжённые мышцы на шее проступают чётче, дыхание сбивается. Я всё ещё боюсь, но мне нравится, что он вот так — передо мной, открытый, уязвимый.

— Блядь, как же охуенно… — тихий шёпот срывается с его губ.

Рамиль резко хватает меня за затылок, притягивает ближе. Лбом упирается в мой, его глаза потемнели, в них что-то дикое, необузданное.

— Ты даже не представляешь, как на меня действуешь, — его голос хрипит.

Я чувствую, как он весь напрягается, его пальцы сжимаются на моих. Сердце пропускает удар, я вижу, как его мышцы подрагивают, и в какой-то момент он резко зарывается лицом в мою шею, глухо выдыхая.

По моей руке стекает тёплая жидкость.

Я не знаю, что мне делать. Дыхание сбито, сердце всё ещё бешено колотится. Я чувствую его тяжёлое дыхание на своей коже, тепло его тела.

Секунда.

Другая.

А потом Рамиль вдруг тихо смеётся. Глухо, лениво, удовлетворённо.

— Ты опасная, милаха, — выдыхает он мне в шею. — Даже не представляешь насколько.

Я чувствую, как его губы касаются моей ключицы. Лёгкий поцелуй, потом ещё один. Он задерживается на моей коже, а потом вдруг поднимает голову, заглядывает мне в глаза.

Я начинаю суетиться, искать влажные салфетки. Нервничаю. А через секунду как будто кто-то наверху посчитал, что я и так слишком большой кредит спокойствия урвала, решает всё это свернуть к чёртовой матери.

— Богдана! С кем ты там разговариваешь?!

Громкий голос мамы раздаётся настолько неожиданно, что у меня от страха подкашиваются колени. Ну всё. Хана. Да здравствуй, интернат.

***

Вам хоть нравится?) Давайте немного эмоций и обсуждений в комментариях, для меня жто очень важно=))

Глава 33

Я впадаю в полную панику.

Моё сердце грохочет так, что, кажется, его можно услышать даже через стену.

Мама колотит в дверь, голос её с каждой секундой звучит громче, резче. Я уже готовлюсь схватить Рамиля и буквально вытолкать к чёртовой матери в окно, но этот идиот…

Этот идиот даже не двигается в его сторону.

Он только лениво застёгивает ширинку, как будто у него впереди ещё вагон времени, а потом поправляет футболку, ни капли не торопясь.

— Рамиль! — шиплю в ужасе, хватая его за плечо и начиная толкать к окну. — Быстро!

Но он даже бровью не ведёт.

— Ты… ты что удумал?! — моя паника усиливается, когда он отодвигает мою руку и оглядывается на дверь. Будто считает, что мне после оргазма получить инфаркт это как бонус плюс!

— Как что? — лениво тянет Бешеный скалясь. — Знакомиться будем. Сразу и переедешь.

Я сглатываю так громко, что сама слышу этот звук.

— Ты в своём уме?!

Рамиль ухмыляется, явно наслаждаясь ситуацией. У него в глазах вспыхивает эта чёртова искорка, словно он вот-вот собирается сделать что-то абсолютно безумное.

— Сомневаешься, милаха? — с самодовольным видом спрашивает, проводя ладонью по своим волосам, приглаживая их.

Тем временем мама уже откровенно тарабанит по двери.

— Богдана! Быстро открой!

Я зажмуриваюсь, потому что, если мама сюда зайдёт и увидит Бешеного… О Боже, мне конец.

— Рамиль, я тебя умоляю, не делай хуже! — отчаянно шепчу, вцепляясь в его предплечье.

Он снисходительно смотрит на меня, после вздыхает.

— Расслабься, — ухмыляется. — В худшем случае просто переедешь.

Я дёргаюсь так резко, что чуть не падаю на пол. Что?!

Но ругаться я буду после. И объяснять Рамилю, что так поступать нельзя. Даже если ему кажется, что можно!

— В окно. Немедленно, — шиплю, толкая его к выходу.

Взглядом прожигаю. Потому что Рамиль явно хочет поспорить. А маму мне через пять секунд дверь вынесет. Так что на диалог с Бешеным я явно не настроена.

Рамиль скалится, но, слава богу, не спорит. Он в последний раз проводит пальцами по моей щеке, ухмыляется.

— Не скучай, милаха.

Я закатываю глаза, потому что это не момент для флирта! Но даже не успеваю разозлиться, как он уже легко выскакивает в окно.

Сердце сальто назад делает. Я никогда не смогу к этому привыкнуть.

Дрожащими пальцами набираю номер Карины и тут же, как только она отвечает, шиплю:

— Спасай.

Глубоко выдыхаю, разглаживаю волосы и, наконец, открываю дверь.

Мама стоит на пороге в таком виде, что мне тут за Бешеным в окошко выпрыгнуть хочется.

— Ты что, не слышала, как я стучала?!

Мама так кричит, что я кривлюсь.

— Нет, я была в наушниках! — кручу в пальцах один из наушников.

— Я слышала, как ты говорила с кем-то, Богдана! — мама щурится, явно не собираясь верить в мою дешёвую ложь.

— Я и сейчас говорю, — пожимаю плечами.

— Ты решила меня сегодня в могилу загнать?!

— А мне уже запрещено разговаривать по телефону?

— Посреди ночи. И с кем?! Опять с ним?!

У мамы глаза кровью наливаются.

— Это Карина.

Мама опускает взгляд на телефон, на экране имя подруги написано.

— И телефон заработал, да?

Спрашивает с сарказмом.

Я глубоко вздыхаю, крепче сжимаю телефон, но сохраняю максимально невинное выражение лица.

— Я его перезагрузила и заработал, — пожимаю плечами.

Мама тяжело вздыхает, явно недовольная тем, как легко я нашла оправдание.

— Кто бы сомневался, — раздражённо выдыхает она.

В этот момент Карина тараторит в трубку, сбиваясь от скорости речи.

— Богдана! Ау… Ты уснула там?!

Я тут же прижимаю телефон к уху сильнее.

— Карина, я перезвоню, мама зашла — произношу в трубку.

— Ага, понятно, — голос подруги становится ехидным. — Ну, держись, потом я устрою тебе допрос с пристрастием.

Я морщусь, чувствуя, как под взглядом мамы начинаю гореть. Поворачиваю голову в сторону кровати и чуть не ругаюсь вслух. На моём одеяле следы крови. Божечки. Если ты есть... Мне прям ну очень помощь твоя нужна.

И наверху явно кто-то есть. Но кто-то, кто не очень меня любит. Потому что мама не смотрит на кровать. Но лишь по тому, что в этот момент с улицы доносится звук отъезжающей машины.

Я замираю. Мама тоже.

А потом её взгляд медленно смещается на окно.

Открытое. Твою мать!

Я вижу, как у неё учащается дыхание. Как опасно прищуриваются глаза.

— Бог-да-на… — она растягивает моё имя так, что меня передёргивает.

— Что? — я пытаюсь сохранять невозмутимость, но голос предательски дрожит.

— У тебя… окно открыто.

— Да, я проветриваю, — тут же выдаю первое, что приходит в голову.

— Проветриваешь? — мама медленно переводит взгляд на меня.

Я киваю.

— Жарко было.

Мама глубоко вдыхает носом, а затем делает шаг в сторону окна.

У меня сердце просто вылетает из груди. Если она подойдёт ближе, если заметит хоть что-то подозрительное…

Я молюсь, чтобы Рамиль уже уехал. Но мама… мама — это мама.

Она резко выходит в коридор, направляется к другому окну, отдёргивает штору.

Я замираю.

— Значит, тебе было жарко, — сердито произносит она, но её взгляд уже прикован к чему-то за окном.

Глаза мамы сужаются.

— А отъезжающая машина — это тоже часть проветривания, да?

Я закрываю глаза. Хана, да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33.1

Ой-ой.

Моё дыхание срывается, ладони моментально влажными становятся, и я пытаюсь придумать хоть какое-то оправдание. Любое!

— Мам, ты серьёзно? Я должна знать, какая машина и почему проезжает по нашему двору? — громко вздыхаю.

Я всё понимаю. Честно. Понимаю, что она имеет полное право волноваться. Понимаю, что Зорин сделал очень много для того, чтобы она сейчас так себя вела.

Но. Но никто не отменял того, что я взрослый человек. Имею право на личную жизнь. Как минимум существуют личные границы. И мама всё их с грандиозной скоростью нарушает.

Мама медленно поджимает губы. Это никогда не предвещает ничего хорошего.

— Богдана, я ведь пытаюсь по-нормальному... — её голос низкий, тихий, но от этого только страшнее.

Я ощущаю, как внутри всё сжимается.

— Мам, ну правда… — выдыхаю, стараясь держать голос ровным. — Это просто машина. Какая-то. Может, кто-то уехал в ночную смену, может, такси.

— ТАКСИ? — мама вспыхивает моментально. — Богдана, ты за кого меня держишь?

Ой-ой.

Я резко отвожу взгляд, потому что под таким сверлящим взглядом говорить становится невозможно.

— Ты меня сейчас пытаешься сделать дурой, да? — мама делает шаг ближе.

— Мам, ну перестань, — пробую сгладить ситуацию.

— Нет, не перестану! — она повышает голос, её глаза сверкают. — У тебя под окнами был он, так?

— Нет, — шепчу я.

— Богдана, ты врёшь мне в глаза! — её голос дрожит, но уже не от злости, а от тревоги.

И это выбивает меня из равновесия больше всего. Я тяжело вздыхаю.

— Мам, всё под контролем, — стараюсь говорить спокойно.

— Под контролем? — она смеётся. Но смех этот без тени веселья. — Это так ты называешь тот бардак, который у тебя в жизни творится?

Мои пальцы сжимаются в кулаки.

— Мам, я взрослая.

— Взрослая? — она смотрит на меня, как на ребёнка. — Богдана, я тебя не узнаю. Ты всегда была умной девочкой. Осторожной. Ты вообще понимаешь, кто этот человек?

Я резко поднимаю голову.

— А ты, мам, понимаешь, кто он?

Она моргает.

— Что?

— Ты его даже не знаешь! — срываюсь я. — Ты судишь по слухам, по словам Никиты! Но сама ты с ним даже не разговаривала!

Мама качает головой, её пальцы дрожат, когда она проводит рукой по лицу.

— Мне и не нужно с ним разговаривать, Богдана.

Я сжимаю губы.

— Ты не знаешь его.

— А ты знаешь?

Этот вопрос выбивает меня из колеи.

— Да, — шепчу, и голос предательски дрожит.

— Вот как, — тихо произносит мама, глядя на меня так, что мне хочется куда-то спрятаться.

Я чувствую, как внутри что-то сжимается.

— Ты думаешь, ты ему нужна? — продолжает она. — Думаешь, он ради тебя изменится?

Я резко поднимаю голову.

— Мам, я…

— Всё.

Мама вздыхает, её глаза теперь полны решимости.

— Завтра я встречусь с Никитой.

Я замолкаю.

— Что?

— Он мне всё расскажет. Всё, что ты от меня скрываешь.

Я чувствую, как меня пронзает ледяной страх.

— Мам…

— Ты мне не оставила выбора, Богдана.

Я открываю рот, но слов не нахожу.

— С завтрашнего дня ты под домашним арестом!

— Мам, ты не можешь… — шепчу я, но голос предательски дрожит.

— Могу! — голос её твёрдый, не терпящий возражений. — Раз ты не хочешь думать своей головой, значит, я подумаю за тебя!

Я сглатываю, пальцы дрожат.

— Это несерьёзно… — срываюсь на нервный смешок. — Мам, ну ты же понимаешь, что я не ребёнок, чтобы меня вот так взять и запереть?

— Ах, не ребёнок? — мама закатывает глаза. — А ведёшь себя как?

Меня всю колотит от злости.

— Я веду себя нормально!

— Ты называешь нормальным то, что пропадаешь ночами с каким-то… каким-то бандитом?!

— Мам, ты его не знаешь!

— Мне и не нужно знать! — её голос становится громче. — Он опасен! Он... Богдана, ты вообще понимаешь, в какой мир тебя втягивают?

— Никто меня никуда не втягивает!

— Нет?! — она делает шаг вперёд, и я машинально отступаю. — А тогда, что ты делаешь в его компании?

— Мам, я…

— Ты что, влюбилась в него? — резко перебивает она.

Я замираю.

— Что?..

— Влюбилась, да?! — в её голосе слышится паника. — О боже, только не это…

— Ты не имеешь права, — шепчу я.

— Имею! — рявкает мама. — Ты моя

дочь!

— А ты подумала о том, что мне вообще есть что сказать в этом разговоре?!

— А ты подумала о том, что своим упрямством рискуешь не только собой, но и мной? А если этот твой… твой… — она запинается, будто само имя не может выговорить, — если он тебя подставит? Если это кончится плохо?

Я не знаю, что сказать.

— Всё, — подытоживает она, голос снова твёрдый. — Я запрещаю тебе с ним видеться.

Я делаю резкий шаг назад.

— Нет, — выдыхаю. — Ты не можешь…

— Я всё сказала!

— С завтрашнего дня — домашний арест.

Я открываю рот, но слов нет.

— Ты не имеешь права!

— Имею.

Я отворачиваюсь. Дышу тяжело, словно воздуха не хватает.

— Это из-за него, да?

Она молчит.

— Это из-за Зорина?!

Мама тяжело выдыхает.

— Никита беспокоится за тебя, он…

— Мам, ты не видишь, что он просто… просто хочет контролировать мою жизнь?!

— Нет, Богдана, — мама смотрит на меня с болью в глазах. — Он просто хочет, чтобы ты не сломала свою.

Мама с грохотом закрывает дверь.

А я падаю на кровать и утыкаюсь лицом в подушку. И что теперь делать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34.

Просыпаюсь, потягиваясь под тёплым одеялом, и сладко зеваю.

Пару секунд лежу с закрытыми глазами, лениво размышляя о том, что хорошо бы сейчас приготовить кофе и завтрак.

Потянусь ещё раз и только после этого неохотно открываю глаза. Мой взгляд машинально падает на часы, и в следующее мгновение всё расслабление летит к чертям.

– Чёрт! – вскакиваю на кровати, широко распахивая глаза от ужаса. – Я проспала!

Мой мозг перебирает варианты, как такое вообще могло случиться. Ведь вчера я точно помню, как ставила будильник, проверила несколько раз. Неужели он не сработал?

– Это же надо было именно сегодня… – бормочу под нос. Сердце тарабанит о грудную клетку.

Первая пара уже подходит к концу. И стискиваю пальцы в кулаки. Твою же мать! Мне теперь придётся как минимум два доклада готовить, чтобы закрыть этот пропуск и Башмановой. Чёрт! Я могла проспать что угодно, но только не её пару!

Пытаюсь взять себя в руки, лихорадочно шарю под подушкой в поисках телефона. Обычно я кладу его туда, чтобы точно услышать будильник, но сейчас его там нет.

Вскакиваю с кровати, быстро встряхиваю одеяло, надеясь, что телефон просто закатился под него, но нет.

Одеяло падает на пол, а телефон так и не появляется. Я начинаю нервно оглядывать комнату, заглядываю на тумбочку, проверяю карманы джинсов, лежащих на стуле, но безрезультатно.

– Да куда же он провалился? – раздражённо выдыхаю, пытаясь восстановить в голове вчерашние события.

Телефона нигде нет, и я не понимаю, как он мог исчезнуть. Куда я его засунула?! Ну не стала же я лунатиком за одну ночь?

Нервно отмахиваюсь от навязчивой мысли, быстро накидываю халат и выхожу из комнаты. Понимаю, что бред, но нужно посмотреть на кухне или в ванной.

Первое, что замечаю, мама спокойно сидит за столом на кухне, пьёт кофе и читает журнал. Это странно, ведь обычно в это время её нет дома.

– Мам, дай свой телефон, пожалуйста, – нервно бросаю, направляясь прямо к ней. – Не могу найти свой, хочу позвонить на него.

Мама поднимает на меня взгляд и спокойно отвечает:

– Можешь не искать, ты его не найдёшь.

Я замираю, удивлённо моргая и не понимая, к чему она ведёт.

– В смысле? – осторожно уточняю, надеясь, что это какая-то неудачная шутка.

Но мама не отвечает, просто отводит глаза и делает очередной глоток кофе. В этот момент до меня доносятся непонятные звуки из коридора – металлический скрежет, что-то щёлкает и скрипит.

– Мам, что происходит? – напряжённо спрашиваю, быстро выглядывая в коридор.

Там стоит незнакомый мужчина и спокойно ковыряется в нашем дверном замке. Вот тут что-то неприятное сжимается внутри. Но до меня всё ещё не доходит.

Ошарашенно поворачиваюсь обратно к маме, чувствуя, как ситуация начинает выходить из-под контроля.

– А что происходит? – равнодушно повторяет мама. Смотрит на меня так, будто мужика в коридоре вижу только я.

– Нам замок меняют? Зачем? – голос подрагивает от громких вибраций.

– Да, решила перестраховаться, – она откладывает журнал в сторону и смотрит прямо на меня.

– Может, объяснишь почему?

– Тебе знакомо понятие «домашний арест»?

Я на мгновение теряю дар речи. Делаю глубокий вдох через нос, стараясь успокоиться, но спокойствие не приходит.

– Мам, ты серьёзно сейчас?

– Абсолютно, – отвечает она твёрдо, без тени сомнений в голосе.

– Телефон мой…

– Телефон у меня, – спокойно перебивает мама. – И можешь не искать. Новый замок в двери будет установлен через пару минут, и ключи я тебе не дам.

Я снова замираю, глядя на неё, словно вижу впервые. Внутри нарастает раздражение, злость и беспомощность.

– Мам, ты вообще в адеквате?! – срываюсь, чувствуя, как мой голос дрожит от напряжения.

– Мам, ну это же полный бред! Ты вообще понимаешь, что делаешь? – голос дрожит от возмущения и беспомощности.

– Бред? – мама резко поднимает брови, её взгляд становится острым и холодным. – А по-твоему, твои ночные выкрутасы с кое-кем – это в норме вещей? Твоя ложь и вечные недомолвки – это не бред?

Я сжимаю пальцы в кулаки, пытаясь сдержать нарастающий гнев.

– Мам... Не делай, это плохо закончится.

– Что и стоило доказать. Ты отбилась от рук! Посидишь, успокоишься. Проведёшь анализ своих поступков. Может, и здравый смысл вернётся!

– Ты не можешь просто…

– Я могу и уже сделала! – мама решительно хватает сумку со стула, направляясь к двери.

Я кидаюсь за ней, но она быстрее. Дверь с грохотом захлопывается, и я слышу, как поворачивается ключ в новом замке.

Я остаюсь стоять посреди коридора. Что я сейчас чувствую? Я в полном ахере!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34.1 Бешеный 

Бешеный

***

Вваливаюсь в раздевалку, сбрасываю шлем на скамью и жадно вдыхаю воздух. Сегодня был настоящий ад на льду.

Тамир особенно разошёлся, так погонял нас, что еле ноги волочим.

Ухмыляюсь, наблюдая, как Исханов спокойно снимает защиту, будто и не он на льду всех в пух и прах рвал.

— Слышь, Тамир, ты чего сегодня такой неугомонный? — усмехаюсь, бросая в сумку перчатки.

Тамир скалится довольно.

— Энергии до хера накопилось. Куда-то же девать надо, Бешеный.

Я поднимаю бровь, криво улыбаясь:

— Тебе опять не дают, наказали?

Пацаны ржать начинают, но Там только качает головой.

— Это ты свои проблемы озвучил?

Скалюсь в ответ. Знает, куда бить. Малыха не спешит познавать взрослые развлечения. Но я терпеливый. Пока ещё.

— Да ладно, не дуйся, Там, — встревает Яр, хлопая Тамира по плечу. — Ты нам сегодня знатно задницу надрал. Грех не спросить, с чего такая прыть?

Тамир снова усмехается, лениво растягивая слова:

— Надоело в поддавки играть, — он демонстративно смотрит на меня. — А то вы тут совсем расслабились.

— Смотри, как своё везение преподносит.

Там коротко хмыкает, потом встаёт, расправляя плечи во весь свой двухметровый рост:

— Договоришься, Рам.

— Уже договорился, — лениво парирую я, хватая полотенце. — Теперь жду мести на следующей тренировке.

— Будет тебе месть, Бешеный, — кивает Тамир.

Подмигиваю и в душ сваливаю. Нужно будет к милахе заглянуть, а то она сегодня трубку не берёт. И не перезвонила ни разу. В этот раз загналась по поводу того, что снова кончила? Или что там? В прошлый раз такая же херь была. И, сука, все эти выкрутасы логике не поддаются. Называется сам разгадай сраную шараду.

Натягиваю на себя футболку, на лавке телефон вибрировать начинает. Съездил, бля, к милахе. На экране мигает:

"Шах".

А это значит, что сегодня какой-то разъёб намечается.

— Соскучился?

Знаю, что Шах сейчас зубы стискивает от моего тона.

— Организуй сегодня сходку с прокурором, — Шах моментально в ахуй погружает.

— Сегодня? — переспрашиваю напрягаясь. — А по поводу? Передача груза только через две недели.

— Мне нужно, чтобы он сегодня был под твоим контролем, — продолжает Шах, понимаю, что это нужно для отвлекающего манёвра. А значит, поставка Зейнала перенеслась на раньше. — Чтобы не лез, куда не просят. Придумай что-то. И ещё… Есть у меня догадки, что он хочет подставу организовать.

Хмыкаю, взглядом Тама ищу. Но он ещё в душе.

— С чего вдруг? Что этот ублюдок удумал?

— Если на встрече не будет меня и Демьяна, прокурор решит, что у него появился шанс. Он тебя за слабую пешку держит, — бросает Каид, провоцируя меня. И это, сука, работает.

В висках пульсирует кровь. Слабака во мне ещё никто не видел.

— Слабую пешку? — голос звучит жёстко, холодно, даже колюче. — Я разочарую этого ублюдка.

— Вот именно. Поэтому организуй встречу и проследи, чтобы он понял, где его место. Никакой самодеятельности, просто дай ему ясно понять, что мы всё знаем и держим руку на пульсе.

— Ясно, — резко бросаю. Уже мысленно представляю, как организую всё так, чтобы этот прокурор ещё долго помнил сегодняшний день. — Сделаю. Сегодняшнюю встречу он запомнит надолго.

— Вот и отлично, — отрезает Шах. — И держи меня в курсе.

Сбрасываю звонок и убираю телефон. Внутри загорается тот знакомый азарт, который всегда возникает, когда нужно разрулить очередной пиздец. Я усмехаюсь, предвкушая игру. Сегодня прокурору придётся усвоить, что со мной шутки плохи.

Тамир как раз заходит в раздевалку. В секунду понимает, что что-то не так. Вопросительно вскидывает бровь.

— Шах звонил, — коротко бросаю я усмехаясь. — На сегодня прокурора занять нужно.

Тамир моментально оживляется, взгляд становится заинтересованным, губы растягиваются в привычной ухмылке:

— Я так понимаю, намечается веселье?

Я уже говорил, что он ебанутый? Сука, профессиональный хоккеист, у него по контракту каждый чих можно штрафом обложить. Но Там лезет во все сходки. Мне помогает дела ворочать. Одного льда ему мало.

— Есть у меня одна идея, — криво усмехаюсь, направляясь к выходу. — Нужно

помозговать, как правильно её провернуть. Поехали, по дороге на склад всё обсудим.

Тамир коротко кивает, бросая полотенце на скамью:

— Ну, поехали. Чувствую, прокурор сегодня не скучно вечер проведёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35. Бешеный 

Бешеный

***

Выворачиваю руль в сторону, нетерпеливо стучу пальцами по рулю и снова набираю милаху.

Сигнал тянется бесконечно, а потом срывается на длинные гудки. Я резко сбрасываю звонок не сдерживаясь:

— Какого хера, блядь?!

Тамир лениво поворачивается ко мне, взгляд насмешливый:

— Чё, Бешеный, игнорят тебя?

— Завали, — бросаю ему раздражённо, снова тыкая на экран.

Что за херня у неё там происходит? Тараканы её проснулись или мамаша ёбнулась в край?

Стискиваю зубы. История с её матерью меня вообще напрягает. Двадцать первый век, она себя ведёт так, будто в средневековье живёт.

Нужно милаху забирать оттуда. Хочет не хочет срать. Там мозгами поехать нефиг делать. В съёмную хату поселю, ключи всё отдам, пускай чувствует себя в безопасности.

Там довольно ухмыляется, ещё шире растягиваясь в кресле:

— Может занята девчонка, а ты наяриваешь.

— Может, я сам разберусь? — резко отвечаю, чувствуя, как внутри снова начинает закипать.

— С какого тебя так поплавило? — Тамир приподнимает бровь. — Раньше же девки были чисто поюзал-выкинул. А с этой что?

Я сжимаю телефон, бросаю на него жёсткий взгляд:

— Ты сейчас допиздишься, что за тачкой идти будешь.

Там руки поднимает, мол, не нарывается.

— Так я факт озвучил, хули ты стартуешь? — хмыкает он, качая головой.

— Поговорим, когда тебя поплавит, — бросаю в ответ.

Тамир фыркает, демонстративно пожимая плечами:

— На хер мне такое счастье нужно. Меня устраивает то, что есть. Никакого мозгоебства.

Я коротко смеюсь, криво ухмыляясь:

— Ну-ну...

— Хули ржёшь? — резко бросает Там вскидываясь.

— Реально думаешь, что всё контролю поддаётся?

Я тоже так думал, пока на милаху не залип. Хуйня какая-то адовая происходит. Девка по сути даже ни хера не делает, чтобы сильнее увязал. А оно как по адовой спирали закручивает.

— Ты меня с собой не равняй, Рам. Я на такую хуету не ведусь. Мне моя свобода дорога.

— Я запишу, — тяну с усмешкой, снова расслабляясь и глядя на дорогу. — Там один свою коллекцию сабель уже почти проебал. Брат мне то же самое пиздел, вон над беременной женой трясётся. Так что не зарекайся, Там.

Тамир только хмурится.

— И какого хера я полез вообще, давай о чём-то адекватном попиздим. Что ты там с прокурором задумал?

Выруливаю на трассу, стараясь расслабить плечи, но внутри всё натянуто до предела. Тамир лениво кидает на меня взгляд, молчит, ждёт, что дальше будет. Я выдыхаю, усмехаюсь и снова поворачиваюсь к нему:

— Есть идея, как двух зайцев одним махом завалить. Крысу прикончить и прокурора на крючок взять.

Тамир мгновенно напрягается, взгляд становится серьёзным и заинтересованным:

— А ну-ка?

— Максу нужно инфу слить, это сделаешь ты. Типа базаришь по телефону так, чтобы он случайно услышал, — говорю, скалясь. — Расскажешь, что нам завезли партию с браком. Мол, это мелочь по сравнению с тем, что собираемся прокурору подсунуть. Пока он поймёт, что товар левый, мы уже далеко будем.

Тамир хмыкает, оценив задумку:

— Значит, одним махом?

— Именно. Макс давно на сторону стучит. В таких историях живым не выходят. Пусть получит по заслугам.

— Думаешь, прокурор сам на склад припрётся? — Тамир чуть нахмуривается, обдумывая детали.

— Припрётся, — уверенно киваю. — Особенно если ты ему ненароком сольёшь, что именно сегодня мы эту левую партию на склад и привезём. Скажешь, будем «шаманить», чтобы скрыть косяк. Прокурор захочет нагрянуть без предупреждения, чтобы лично нас за задницу взять.

Тамир довольно усмехается, медленно кивая:

— Нравится мне твой подход, Рам. Красиво будет.

Я коротко улыбаюсь в ответ:

— Будет. Пора напомнить им всем, с кем они связались.

******

Мои хорошие, знаю, что уже многие догадались, что следующая история будет про Тамира. Так вот, у меня для вас сюрприз) Книга Тамира уже на сайте. Завершенная. Однотомник. Можете сразу погрузиться в историю)

Найти книгу вы можете на моей авторской страничке либо же прописать название книги в поисковой строке:

"Возьму твою сестру"

❤️ОДНОТОМНИК❤️ ЗАВЕРШЕНО❤️— Сестру своей девушки юзаешь?

— За базаром следи, — огрызаюсь в ответ.

Злюсь, потому что друг в точку бьет. Не юзаю. Но желание имеется. Вот только загвоздка есть. Девчонка проблемная. И плюс ко всему сестра моей девушки.

— Девка ходячая катастрофа, Исханов. Подумай сто раз.

— Сам разберусь.

Я и так знаю, что девка оторви и выкинь. Вот только она сама начинает эту игру, когда забирается в багажник моей тачки. Оказывается запертой со мной в одном доме.

А на эти выходные я дал себе слово, что не будет никаких запретов. Девчонка попала, сама того не подозревая.

Ну что ж, малышка... Раздевайся, игра начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35.1

Сижу на диване и тупо смотрю на закрытую дверь. Гипнотизирую, а вдруг в какой-то момент она напряга не выдержит и сама откроется, а? А чем не вариант? Шикарный! В моём то положении и на такое надеяться можно. Хотя... только на такое и можно.

Голова раскалывается от напряжения и злости. Телефон мать забрала, из квартиры не выйти — новый замок без ключа не открыть. Чувствую себя как в тюрьме, только хуже: тут даже звонок другу не полагается.

Внезапно вспоминаю про ноутбук. Сердце начинает колотиться быстрее от надежды: Карина точно поможет что-то придумать.

Торопливо встаю, иду в свою комнату. Достаю ноутбук из портфеля и открываю крышку.

Экран вспыхивает, и я быстро ввожу пароль.

Пальцы уже стучат по клавишам, открывая мессенджер. Но сообщение не отправляется, и я не сразу понимаю, в чём дело. Хмурюсь, снова проверяю соединение. Интернета нет.

— Что за фигня? — шепчу себе под нос, проверяя значок Wi-Fi внизу экрана. Перечёркнут.

Да ладно. Ну не могла же она...

Я раздражённо встаю, иду в гостиную, автоматически ищу взглядом роутер. Там, где он обычно стоит, пусто. Поворачиваюсь, осматривая полки и столы, даже заглядываю под диван, как будто мать могла его случайно туда засунуть.

Но нет. Его просто нет.

— Это уже попахивает диагнозом, — выдыхаю, сжимая пальцами виски.

Брожу по квартире, пытаясь хоть как-то отвлечься, но тишина и невозможность что-либо предпринять меня просто убивают.

Я отказываюсь верить, что всё это в реальности происходит. Как такое вообще возможно?

Хожу из угла в угол, пока не слышу, как поворачивается ключ в замке.

— Богдана, встречай гостей! — голос матери звучит слишком бодро и весело.

Я подпрыгиваю на месте от неожиданности, раздражённо выдыхаю и направляюсь в коридор. Сердце делает неприятный кульбит, когда вижу, кто стоит рядом с мамой.

Зорин. Стоит, лыбу до ушей растянул, коробку какую-то держит.

— Это тебе, я помню, что ты такой любишь, — улыбается он, протягивая мне коробку с тортом.

Серьёзно? И не боится же, что торт этот ему на голову надену.

— Зря заморачивался, я на диете, — выпаливаю тут же, скрещивая руки на груди и уставившись на мать. Она смотрит на меня с явным недовольством, словно я только что ей лично нагрубила.

А что что-то не так? Ой, наверное, я должна была от радости до потолка подпрыгнуть и головой люстру снести? На такой приём расчёт был?

— Мам, поговорить нужно, — стараюсь звучать спокойно, но голос предательски дрожит от злости.

— Богдана! Что за манеры?! У нас гость! — резко отрезает мать.

— Он как-то до кухни сам дойдёт, — бросаю в ответ, чувствуя, как от напряжения сжимаются кулаки.

Мать пронзает меня взглядом, будто хочет на месте распилить пополам. Зорин тоже кидает на меня недовольный взгляд, и в его глазах мелькает что-то непонятное — то ли раздражение, то ли удивление.

Меня же еле сдерживает от того, чтобы не сорваться окончательно.

В конце концов, весь этот спектакль происходит именно по его сценарию.

Когда мы с мамой в мою комнату заходим, я тут же первая разговор начинаю.

— Мам, ты вообще понимаешь, что это ненормально? — спрашиваю, стараясь не повышать голос, хотя внутри всё кипит.

Она смотрит на меня усталым взглядом, так, будто я главное разочарование в её жизни.

— Я надеялась, что ты посидишь здесь и хоть немного подумаешь. Выводы сделаешь. Не заставляй меня расстраиваться ещё сильнее, Богдана.

— Иначе что, мам? — я едва сдерживаюсь от крика. — Ты меня в комнате запрёшь? В туалет ходить не разрешишь?

— Не провоцируй меня! — резко бросает она. — Иди и пообщайся с Никитой, пока я переоденусь.

Пока я стою и воздух ртом хватаю, мама выходит из моей комнаты, громко хлопнув дверью, так что в ушах звон появляется.

Я же стою и буквально офигеваю от происходящего. Да, именно это слово здесь идеально подходит.

«Значит, поговорить?!» — вспыхивает во мне упрямство. «Ну, я сейчас поговорю!»

Решительно направляюсь к двери, распахиваю её и быстро шагаю к кухне, намереваясь сказать Зорину всё, что о нём думаю.

Но уже через несколько шагов резко замираю на месте, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

До меня доносится приглушённый голос Зорина:

— Нет. Отец сам всё разрулит. Суворого младшего сегодня уберут. Официально будет звучать, что он оказал сопротивление при задержании. Я скажу, когда выезжать. Они на красном секторе сегодня нелегальный товар принимать будут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36

Мир начинает стремительно вращаться вокруг меня. Внутри словно что-то резко сжимается, воздух перекрывает горло, а в висках стучит так громко, будто барабаны звучат прямо в голове. Это... это он сейчас говорил о Рамиле?! Никита собирается... Боже мой!

Сердце колотится так бешено, что, кажется, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Меня охватывает неконтролируемое желание ворваться на кухню и высказать Зорину в лицо всё, что о нём думаю. С трудом заставляю себя остановиться буквально в шаге от двери кухни.

Но какой от этого толк? Что это изменит?

Медленно, стараясь дышать ровнее, начинаю пятиться назад, отчаянно уговаривая своё сердце сбавить темп. Мне кажется, стук моего сердца слышит весь дом.

— Ты чего здесь мнёшься? — голос мамы звучит так неожиданно и резко, что я вздрагиваю, резко втягивая воздух и разворачиваясь к ней.

— Мне переодеться нужно, — выдавливаю из себя улыбку. — Некрасиво перед гостями в домашнем виде показываться.

Мама мгновенно расплывается в довольной улыбке:

— Наконец-то в себя пришла. Вот то платьице надень, сиреневое, что я тебе дарила.

— Конечно, как раз о нём думала. Сейчас надену.

Быстро захожу в комнату и плотно закрываю за собой дверь. Как только щёлкает замок, паника окончательно захлёстывает меня с головой. Мне срочно нужно что-то делать. Нужно найти выход. Можно пойти в комнату мамы и попытаться отыскать свой телефон или её, можно…

Много что можно! Но это всё бред полный. Господи! Нужно что-то придумать. Как-то...

Я мечусь по комнате, паника сковывает дыхание, сердце колотится так бешено, что, кажется, оно сейчас прорвёт грудную клетку.

Мысли скачут, сбиваются в хаос, смешиваются с обрывками фраз Зорина, которые словно ледяные иглы вонзаются в сознание.

Рамиль… Боже мой, они собираются его убить! Я должна что-то сделать. Обязательно должна!

Взгляд лихорадочно пробегает по стенам, потолку, полу. Нужно что-то придумать, срочно, прямо сейчас! Внезапно взгляд останавливается на окне, сердце пропускает удар, и в голове появляется совершенно безумная мысль.

Нет, это невозможно. Это сумасшествие. Просто бред какой-то. Но разве Рамиль сюда не забирался? Если он смог, значит, смогу и я. Другого выхода у меня просто нет.

Пытаясь справиться с паникой, я бегу к шкафу, распахиваю его и торопливо выхватываю тёплые и тёмные вещи.

Натягиваю джинсы, толстовку, сверху куртку, руки дрожат так сильно, что едва попадаю в рукава. Перекидываю сумочку через плечо, в ней немного наличных — хватит хотя бы на такси. Главное — выбраться отсюда.

Я подхожу к окну, распахиваю его настежь и с ужасом выглядываю наружу. Головокружение и тошнота охватывают меня сразу, как только я вижу эту пугающую высоту и выступающие блоки кондиционеров. Да, может, и невысоко, но не вы лезть собрались, так что тихонько там, ясно?! Воздух кажется ледяным, холод обжигает кожу. Нет, назад дороги нет.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь собрать всю свою волю и мужество в кулак, медленно перелезаю через подоконник. Сердце бешено стучит, руки начинают скользить по холодной стене, ноги едва держатся на узком выступе.

— Только не падай, только не падай, — шепчу сама себе, судорожно хватаясь за край кондиционера.

Осторожно опускаюсь на первый блок, он скользкий от влаги, ноги дрожат от страха и напряжения. Пытаюсь не смотреть вниз, но взгляд невольно срывается, и голова начинает кружиться ещё сильнее. Продолжаю движение вниз, сантиметр за сантиметром, хватаясь пальцами за холодные металлические крепления. Внезапно рука соскальзывает, и я чуть не лечу вниз, едва успевая зацепиться другой рукой. От страха меня пробирает холодный пот, но останавливаться нельзя.

Я спускаюсь ниже, ноги снова подкашиваются, я инстинктивно пытаюсь удержаться и случайно сильно бью ногой по соседскому окну. Внутри раздаётся громкий крик, загорается свет. Моя паника усиливается многократно.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — шепчу, срываясь вниз быстрее, почти наугад цепляясь руками за выступы.

Ладони уже болят, будто я кожу содрала, но я продолжаю спуск. Последний блок уже близко. С трудом удерживаюсь на нём, делаю глубокий вдох и прыгаю вниз. Жёсткий удар об асфальт сотрясает тело, боль пронзает ноги, но я удерживаюсь и не падаю.

Бросаю быстрый взгляд наверх, проверяя, заметили ли меня, и тут же бегу к торговому центру. Там обычно стоят такси. Я должна добраться туда как можно скорее, пока не стало слишком поздно. Мои ноги еле слушаются, но адреналин гонит меня вперёд. Я обязана предупредить Рамиля. Любой ценой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36.1

Выбегаю на стоянку возле торгового центра, сердце колотится как ненормальное. Ей-богу могло бы оно вырваться и убежать, уже бы пятки сверкали.

Вижу знакомый жёлтый огонёк такси, буквально бросаюсь к машине, распахивая дверь и падая на заднее сиденье. Руки дрожат, дыхание сбивается, но я заставляю себя держаться.

— Поехали, скорее! — почти кричу, пытаясь взять себя в руки и не впасть окончательно в панику.

Водитель разворачивается ко мне, подозрительно прищурив глаза:

— Куда ехать-то?

Я резко выдыхаю, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Точного адреса я не знаю, но помню примерные ориентиры, которые запомнила, когда ездила туда с Рамилем в прошлый раз.

— Сначала до старого завода, возле трассы на выезде из города. Там нужно свернуть на бетонку, дальше я покажу, — быстро объясняю, стараясь звучать максимально уверенно.

Водитель несколько секунд смотрит на меня, потом пожимает плечами и трогается с места. Машина быстро набирает скорость, огни улиц начинают сливаться за окном.

Я сижу на краешке сиденья, вцепившись пальцами в сумку, и мысленно прокручиваю маршрут в голове. Пару дней назад мы с Рамилем ездили этим путём, и я отчётливо помню, как он говорил про поворот возле полуразрушенного ангара и старой рекламной вывески.

Удивляюсь сама себе, насколько ясно сейчас работает мой разум. Казалось бы, в такой ситуации меня должно накрыть с головой паникой, но вместо этого я отчётливо вижу перед глазами дорогу, слышу голос Рамиля, повторяющий ориентиры.

Машина резко тормозит на перекрёстке. Я подпрыгиваю на месте и тут же выдыхаю:

— Направо! Теперь прямо, пока не увидите ангар, там свернём ещё раз!

Водитель кивает, машина снова ускоряется, и через несколько минут появляется знакомое полуразрушенное здание. Я снова подаюсь вперёд:

— Вот здесь налево, и дальше прямо до лесополосы!

Водитель тормозит почти сразу, поворачивается ко мне и недовольно качает головой:

— Девушка, вы серьёзно? Там нормальной дороги нет, да и территория, мягко говоря, сомнительная. Мне проблемы потом не нужны. Пешком дальше пойдёте.

— Пожалуйста, хотя бы немного ближе! Это очень важно! — умоляю, но понимаю, что спорить бесполезно.

— Нет, пешком дальше, — решительно заявляет он, останавливая машину окончательно.

Стиснув зубы от досады, я дрожащими руками достаю деньги, бросаю их на сиденье и выскакиваю наружу. Меня тут же бьёт холодный ветер, проникая под одежду, но я не обращаю внимания, лишь глубоко втягиваю ледяной воздух в лёгкие.

Передо мной тёмная, грязная, разбитая дорога, которая ведёт прямо в лесополосу. Ноги сами начинают бежать, я почти не чувствую земли под ними. В голове только одна мысль: успеть. Успеть любой ценой.

Я бегу дальше, ноги едва слушаются, дыхание срывается в хрип. Сердце стучит где-то в горле, каждый его удар отдаётся болезненным эхом в висках.

Вокруг темнота, деревья давят на меня со всех сторон, но я отчаянно продолжаю двигаться вперёд, потому что остановиться — значит сдаться.

Внезапно впереди появляются тёмные силуэты зданий. Склады. От облегчения и страха одновременно у меня открывается второе дыхание. Не думая о себе, несусь туда, забыв о том, что опасность может ждать прямо за каждым углом.

Пробегаю мимо первого склада, едва различая его в кромешной тьме, как вдруг слышу позади чей-то голос:

— Сука, а эта здесь откуда?

Голос кажется мне знакомым, но сейчас не время разбираться, кто это. Я ускоряюсь, пытаясь затеряться среди строений. Сердце бьётся так сильно, что его грохот заглушает все остальные звуки. Начинаю по стремянке лезть вверх. Неожиданно чувствую, как на моей лодыжке резко смыкаются пальцы. Меня дёргают назад с такой силой, что я едва не падаю лицом на бетон. Испуг и боль заставляют меня попытаться закричать, но огромная ладонь тут же плотно зажимает мой рот.

— Я даже знать не хочу, что в твоей дырявой голове творится.

От ужаса того, что узнаю этот голос, начинаю вырываться ещё сильнее, пытаясь освободиться. Сердце снова колотится, словно сумасшедшее, в голове паника.

— Если перестанешь дёргаться как припадочная, уберу руку со рта.

На несколько мгновений я замираю, пытаясь восстановить дыхание, а затем отчаянно киваю. Мужчина позади меня громко вздыхает, медленно убирая ладонь от моего лица. Я снова могу дышать, но страх всё ещё держит меня в своих холодных объятиях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37.

Я оказываюсь лицом к лицу со старшим братом Рамиля. Громко сглатываю. Но это от страха. Он меня и в спокойной ситуации до жути пугает. А вот в такой и подавно.

Демьян Суворов на меня смотрит так, будто я у него пять минут назад машину угнала, не иначе. Глаза зло сверкают, на виске вена пульсирует.

А я ведь ничего не сделала! Ему так точно! Чего он, а?

— Ты что здесь творишь, а? — шипит Демьян, прижимая меня к холодной бетонной стене склада так, что плечо простреливает болью.

Его глаза сверлят меня насквозь, а лицо выражает такую ярость, что я невольно сжимаюсь под этим взглядом.

Даже пикнуть не могу, что я Рамилю пожалуюсь. Ну потому что... Есть у меня догадочки, что после этого он меня здесь и прикопает.

— Вы бы не могли меня отпустить? Мне туда нужно. Очень сильно... Мне... мне Рамиля предупредить нужно, — едва выдавливаю из себя, пытаюсь отдышаться и хоть как-то оправдаться.

— Предупредить? — Суворов старший скалится, голос становится ледяным.

— Вы же в курсе... Думаю да. Фамилия Зорин вам о чём-то говорит?

Демьян прищуривается, мне кажется, или его пальцы на моей кофте сильнее сжимаются? Боже, пускай, кажется. А то мне жить совсем немного осталось.

— Прокурор?

— Эм... да... Но нет. Сын его Никита Зорин...

По взгляду вижу, что Демьян знает. Поэтому не жду очередного его доброго ответа, а продолжаю:

— Я услышала разговор Никиты Зорина сегодня, вот буквально час назад, — быстро говорю, при этом часто хватая воздух, чтобы он хотя бы дал мне договорить. — Это всё подставное, понимаете. Вся эта встреча. Они Рамиля убить хотят. Поэтому мне нужно... Зорин сказал, что это будет как сопротивление при задержании, и всё… Я не могла сидеть и ждать!

— Блядь.

Суворов старший отпускает меня, перестаёт к стене прижимать. Рукой по волосам проводит. Начинает быстро ходить из стороны в сторону.

Я же голову поднимаю вверх. Это значит, что мне дальше лезть можно, да? Или как?

— Только попробуй рыпнуться! — рычит моментально, стоит мне только пошевелиться. Он как будто все мои мысли считывает. Страшный человек. — Тут люди прокурора кругом, шаг вправо, шаг влево — и всё накроется!

— Но нельзя же... Нужно...

Я резко дёргаюсь и Суворов меня снова к стене припечатывает. Я тут же от боли кривлюсь. В этот раз сильнее.

— Ты ебанутая?! Хотя на хрена я спрашиваю. Другая бы не прибежала. Ты хоть понимаешь, что тебя могли убить уже несколько раз за то время, что ты сюда неслась? Ты вообще мозги включать умеешь?

Я сжимаю губы, не отвечаю. Сердце всё ещё бешено стучит, ладони холодеют, но злость Демьяна мне сейчас почему-то кажется намного менее страшной, чем мысль о том, что Рамиля могут убить.

— Вы вообще слышали, что я сказала?!

— Нет, блядь, бананы в ушах выращиваю!

Я тут же поджимаю губы. Хамло! Это у них семейное!

— Сейчас будешь сидеть тихо, как мышь, — продолжает Демьян жёстко, хватая меня за руку и резко ведя за собой к боковому помещению склада. — Ещё хоть раз шевельнёшься — лично свяжу и в багажнике запру до утра. Усекла?

Я коротко киваю, чувствуя, как руки снова начинают дрожать.

Демьян достаёт телефон, набирая чей-то номер, и произносит:

— Слушай внимательно, ситуация изменилась. Нужна срочная перестраховка. Вырубайте людей прокурора, которые находятся ближе всего к месту переговоров. Да. Всех, кто может на мушку Рама взять. Действуйте чётко и быстро, но без лишнего шума.

Он делает короткую паузу, слушая ответ на том конце линии, и резко добавляет:

— Рамиль справится сам, я в нём не сомневаюсь, чуйка у него железная, но рисковать не будем. Всем ясно? Просто перестрахуемся. Мне похуй. Брат у меня один. Поэтому я перестрахуюсь.

Снова пауза, короткий кивок, хотя собеседник этого и не видит.

— Хорошо, действуйте. И держите меня в курсе каждой мелочи.

Демьян завершает разговор, убирает телефон обратно в карман и снова кидает на меня тяжёлый взгляд, будто пытаясь оценить, насколько я в адеквате. Затем коротко бросает:

— Сиди здесь и не двигайся. Хватит нам сегодня сюрпризов.

Я коротко киваю, чувствуя, как внутри становится немного спокойнее оттого, что теперь хоть кто-то взял ситуацию под контроль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37.1

Я сижу на холодном бетонном полу, прижав колени к груди, и нервно оглядываюсь по сторонам.

Послушно жду, как приказал Демьян, но ожидание сводит меня с ума. Тишина на складе кажется удушающей, стены словно сжимаются, заставляя сердце биться сильнее и быстрее.

В голову начинают лезть всякие жуткие мысли. Где он сейчас? Что происходит там, снаружи? Главное — что с Рамилем?

Я стараюсь не думать о самом плохом, но мой разум не хочет слушаться и продолжает подсовывать самые мрачные сценарии.

Руки начинают трястись, и я сильнее обхватываю колени, пытаясь успокоить себя хоть немного. Но внутри растёт невыносимое напряжение, и каждая минута кажется мне бесконечностью.

Зачем Зорин участвует в подобном? Это из-за меня или... или нет? Господи, я не могу избавиться от мысли, что могу быть виновницей всего происходящего. Зорин де предупреждал, а я не послушалась.

Вдруг слышу резкие, громкие свистящие звуки, от которых сердце буквально подскакивает в горле.

Я резко вскакиваю на ноги, глаза широко распахнуты от страха. Что это было? Что происходит?!

Тут же снова опускаюсь на пол, уговаривая себя не делать глупостей, но паника просто с головой накрывает. Снова вскакиваю, начинаю нервно бегать по помещению, будто это может как-то помочь разобраться в происходящем.

Паника нарастает, и я понимаю, что больше не могу сидеть здесь сложа руки. Нужно действовать, возможно, Рамилю нужна моя помощь. Уже почти готова бежать вперёд, не задумываясь о последствиях, когда вдруг появляется Демьян. Он возникает из ниоткуда, его лицо каменное ни одной эмоции не разберёшь. Вот в этом они с Рамилем очень сильно различаются. По Рамилю сразу понятно, что он убивать хочет. Поэтому хрен, что поймёшь.

— Съебаться надумала? — бросает резко, оценивая меня ледяным взглядом.

Я открываю рот, но выдать не могу ни слова, потому что замечаю кровь на его рубашке, когда Суворов старший пиджак скидывает. Страх тут же становится ещё сильнее.

— Вы... вы... вас... — заикаясь, пытаюсь хоть что-то сказать, но не могу даже внятно закончить фразу.

— Сюда иди, заикаться и ближе можно, — резко и раздражённо говорит Демьян.

Громко сглатываю и делаю несколько осторожных шагов к нему. Кровь пугает меня до тошноты, но сейчас не об этом нужно думать.

— Вас ранили? Вам нужен врач! — говорю почти с отчаянием в голосе. — А Рамиль? Что с ним?! Он в порядке?

Паника снова захлёстывает меня, и я резко бросаюсь в сторону выхода, не слушая здравый смысл. Но Демьян мгновенно хватает меня за руку останавливая.

— Сука, брат неуправляемый, ещё и девку себе с прибабахом нашёл, — раздражённо бросает, не отпуская мою руку.

— Пустите меня, я должна узнать! Я... я должна ему помочь!

Демьян смотрит на меня так, будто я окончательно рехнулась, и тяжело вздыхает, качая головой.

— Тебе цвет какой больше нравится? Розовый, зелёный, чёрный? — внезапно спрашивает он таким тоном, что теряюсь на секунду. Шестерёнки в голове не загружаются.

— Что? Зачем вам... — я непонимающе моргаю, пытаясь понять смысл его вопроса.

Он снова качает головой, медленно выдыхая:

— Вот ты сейчас пойдёшь туда, и я без понятия, цвет какого гроба тебе заказывать.

— Что?!

От ужаса охаю. Чуть на бетон не валюсь. Что он такое несёт?

Демьян резко выдыхает и бросает на меня раздражённый взгляд.

— Чего встала столбом? — ворчит. — Перевяжи мне руку, пока я тут всё кровью не залил.

— Я... Я не умею, — запинаясь, чувствую себя совершенно беспомощной.

— А кто у нас тут врачебную помощь оказывать хотел? — язвительно бросает Суворов старший, одним резким движением рвёт рукав своей рубашки и протягивает мне кусок ткани.

Я неловко беру его в руку, смотрю на рану и неуверенно подхожу ближе.

— Перевязывай выше раны, туже затягивай, — командует Демьян, внимательно наблюдая за моими движениями.

Я же оглядываюсь в надежде, что сейчас кто-то придёт и сделает это вместо меня.

Что-то мне от вида крови не очень.

— А если я вам больно сделаю? — тихо спрашиваю, осторожно пытаясь закрепить ткань.

Он смотрит на меня таким взглядом, что я краснею моментально от макушки до

кончиков пальцев на ногах.

— Больно будет, если ты будешь тут мямлить и тянуть резину, — рявкает Демьян. — Давай быстрее!

— Да стараюсь я! — срываюсь в ответ, стараюсь не слишком сильно сжимать его руку.

— Сильнее тяни, я же несахарный, не развалюсь! — раздражённо подгоняет меня. Я на эмоциях дёргаю края ткани сильнее, затягиваю её на руке мужчины со всей силой.

Суворов тут же шипит, я же испуганным взглядом на него смотрю.

— Извините, я правда не хотела, — смущённо бормочу, заканчивая перевязку.

Демьян качает головой, хмыкая с сарказмом:

— Вот скажи, какого хера тебя тогда в клуб занесло? Сидела бы сейчас дома, мультики смотрела.

Я обиженно поджимаю губы.

— Между прочим, оскорбление собеседника - это первый признак неуверенности в себе.

Выдаю в ответ и брови Суворова старшего взлетают вверх.

— Это ты мне сейчас психоанализ провести решила?

— Это констатация факта, вы каждый раз меня оскорбляете при встрече. Хотя заметьте, я вам плохого ничего не сделала. И даже рану перевязала.

Пальцем в руку его тычу. Суворов же усмехается уголками губ. Я с ужасом осознаю, что когда он улыбается, то даже симпатичный немного. Конечно, Рамиль лучше.

Сама же от своих мыслей снова краснею от смущения.

— Заметь, мне бы не пришлось перевязывать рану, если бы ты дома сидела.

— Не факт.

Задираю нос выше. Суворов лишь головой качает и громко вздыхает.

— Карма у нас такая или что. Хер поймёшь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 38

Суворов старший снова взглядом оценивает перевязанную руку, лицо всё такое же суровое и недовольное, потом переводит взгляд на меня. Я невольно сглатываю.

Вот почему мне всегда кажется, что прибить меня хочет? Или не кажется?

— Чего застыла, как столб? Пошли отсюда, пока тебя здесь не шлёпнули, — бурчит в ответ и громко вздыхает.

Это потому что ему больно, он такой бука. Я пытаюсь храбриться и уговаривать себя, что он не такой плохой, каким кажется. Просто за брата переживает. Вот и кажется злюкой.

Я решаю с ним не спорить. Киваю быстро и следую за ним, стараясь шагать быстрее, чтобы не отставать. В голове куча вопросов, сердце от страха бешено бьётся в груди.

Конечно, все вопросы я озвучивать не собираюсь. Но вот самый главный...

— А Рамиль? С ним точно всё в порядке? — тихонько произношу.

— С ним всегда всё в порядке, а если тебя подальше отведу, то и дальше в порядке будет, — фыркает Демьян.

Так и хочется спросить, с каких пор такие взрослые дяденьки в девушках, как я, угрозу видеть начали.

— А сейчас мы куда? — продолжаю выпытывать, почти шёпотом, чувствуя, что вот-вот мужчина снова взорвётся.

— В безопасное место, где тебя наконец можно будет запереть, — бросает в ответ, косясь на меня с явной угрозой. — С тобой одни проблемы и неприятности, я уже не знаю, куда тебя девать.

— Простите… Я не хотела так получиться, — тихо и виновато шепчу, снова опуская голову.

— Ты вообще хоть когда-нибудь хотела, чтобы так получилось? — раздражённо вздыхает он. — Вот в том-то и дело, что не хотела, а всё равно влипаешь по самое не могу.

Закусываю губу, снова молча шагая следом. Внутри смешались тревога, стыд и облегчение, что рядом оказался кто-то такой, как Демьян. Пусть и раздражённый, пусть и вечно недовольный, но с ним почему-то намного спокойнее.

***

Демьян резко останавливает машину возле многоэтажки, и я вглядываюсь в незнакомое здание. Сердце снова подскакивает к горлу, и я с тревогой смотрю на него.

— Это что за место?

— Твоя новая крепость, — сухо бросает в ответ, открывая дверь машины и жестом приглашая выйти.

Выхожу, оглядываясь по сторонам. Район тихий и неприметный, явно не центр города, но и не совсем глушь. Поднимаемся на нужный этаж, и Демьян быстро открывает дверь квартиры, жестом предлагая мне зайти первой.

Я осторожно шагаю внутрь, осматривая небольшую, но уютную квартиру. Демьян остаётся стоять у входной двери, скрестив руки на груди.

— Ключи не даю, даже знать не хочу, что ещё ты выкинуть можешь, — жёстко произносит. — Ключи будут у Рамиля. Так что сиди и жди.

Я поднимаю глаза и тихо спрашиваю:

— А когда он...

— Когда-то, — резко перебивает Демьян, устало качая головой. — Просто жди и удиви меня, окей? Не затопи и не сожги квартиру.

Уголки моих губ невольно поднимаются вверх в лёгкой улыбке, не удерживаюсь:

— А если наоборот?

Вижу, как его глаз начинает нервно подёргиваться, и тут же понимаю, что шутки пока лучше отложить.

— Я предупредил, — сухо бросает в ответ, явно не оценив моего юмора.

— Угу, — послушно киваю.

Демьян бросает на меня последний, полный раздражения и усталости взгляд, выходит за дверь и резко захлопывает её за собой. Я остаюсь одна, и странное чувство облегчения и тревоги снова охватывает меня с головой.

Я бесконечно меряю комнату шагами, тревожно поглядывая на часы, нервно кусая губу и сжимая пальцы так сильно, что костяшки начинают побаливать.

Сердце в груди словно сжимает ледяной кулак, а мысли скачут от страха к облегчению и обратно. Время уже далеко за полночь, на часах четыре утра, а от Рамиля ни слуху ни духу. Чем дольше его нет, тем сильнее страх сдавливает грудную клетку.

Вдруг тишину нарушает звук проворачивающегося замка. Я застываю на месте, не в силах даже вздохнуть, а сердце на мгновение замирает. А затем бешено срывается в пятки. Дверь медленно открывается, и на пороге появляется он.

Рамиль стоит, облокотившись на дверной косяк, и едва заметно улыбается. На лице видна усталость, под глазами тёмные круги, на скуле небольшой синяк, а его рука туго перевязана, кофта помята и испачкана. Вид его немного

потрёпанный, но глаза смотрят прямо на меня, ярко и уверенно, и от этого взгляда меня пронизывает жаром с головы до ног.

В этот момент меня словно током бьёт понимание того, как сильно он для меня важен, как невыносимо было бы его потерять. Внутри всё переворачивается, и я уже не в силах держать себя в руках.

Не осознавая, что делаю, срываюсь с места и буквально лечу к нему. Рамиль едва успевает распахнуть руки, чтобы поймать меня, а я уже обхватываю его ногами за талию, крепко прижимаясь и обхватывая руками шею. Я начинаю покрывать его лицо, губы, шею горячими поцелуями, отчаянно и жадно, будто боюсь, что он исчезнет, стоит мне на секунду остановиться.

Он тихо усмехается, прижимая меня к себе сильнее:

— Милаха, оказывается, опасность тебя возбуждает. Если бы я знал раньше...

Я резко останавливаюсь, смотрю ему прямо в глаза и, не давая закончить, шепчу:

— Заткнись, Суворов, и поцелуй меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 38.1 Бешеный

Бешеный

___________________

Я прислоняюсь к машине, наблюдая, как Демьян шагает ко мне, мрачный, злой. От ярости кулаки до хруста сжимает.

Выглядит он явно не в духе, но это его нормальное состояние, когда всё идёт не так, как задумано. Брат молча достаёт из кармана ключи и протягивает их мне.

— На, держи. Девчонка уже на месте, — бросает резко и коротко.

Я ухмыляюсь, перехватывая ключи и вертя их в пальцах.

— Не прибил её по дороге?

Демьян кидает на меня раздражённый взгляд, словно от одного воспоминания нервишки опять шалить начинают.

— Поверь, желание было. Эта твоя девчонка — ходячая катастрофа. Что ни шаг, то приключения, — в ответ бросает, качая головой. Затем хмурится ещё сильнее, пристально на меня смотрит и раздражённо добавляет: — Как давно мозги утекли в неизвестном направлении?

Закатываю глаза. Глупо было надеяться, что он сдержится. Я и сам не в восторге от всего произошедшего. Но приход милахи много что решил.

Демьян убрал тех, кто в меня целился. Конечно, процент того, что замочат, был небольшой. Но такие риски лучше сразу исключать.

— Я не в настроении для лекций старшего брата, давай завтра? — лениво скалюсь, слегка двигая плечом. Рука затекла.

Брат моментально переводит взгляд на мою перевязку и морщится. Если бы была его воля, он бы меня сейчас в больничку отправил и не выпускал оттуда минимум неделю.

— Какого хера твоя девчонка про склады знала? Как до хера ты ей рассказываешь?

— Случайно была в тачке, когда я сюда заезжал. Прекращай уже, — недовольно выдаю, чувствуя, как раздражение брата начинает передаваться и мне.

— Случайно, блядь?! А если бы она пулю словила?! — резко взрывается Демьян.

Стискиваю зубы. Мне самому пиздец как не в кайф, что она здесь шарилась. Где её мозги были, хер поймёшь. Понимаю, что ради меня сюда мчалась, и от этой мысли внутри всё стягивает. Незаметно для меня самого это простое увлечение во что-то гораздо большее переросло.

— Зато с ней не скучно, — всё-таки выдавливаю из себя улыбку, пытаясь разрядить обстановку.

Демьян только снова хмуро вздыхает, отворачивается и направляется обратно к своей машине.

— Пиздец, какой охуенный критерий.

— Ты последние недели совсем невыносимый. Перед родами так психуешь? Я слышал, что некоторые слишком впечатлительные папаши так сильно переживают за жену, что...

— Сейчас допиздишься, что будешь свою девчонку по всему городу искать. Адреса у тебя нет.

Вот же... Запрокидываю голову назад и громко ржать начинаю.

— Но я могу поехать с тобой. Например, послушать, как Алина будет комментировать твоё ранение. Посмотрю, как ты пиздонов выхватываешь. Не каждый день такое увидишь. А если адресок скажешь, то он моей компании быстро избавишься.

Демьян раздражённо рукой по волосам проводит. Кривится.

— С девкой твоей думать что-то нужно. Квартира - временный вариант. Я так понимаю, что неприятности нас ещё ждут. Мент её не угомонится. Она из вас двоих тебя выбрала. Его предала. Это гнида пакостить будет. Да и девку искать.

— У меня календарик дома висит. Я дни считаю, когда этой мрази шею свернуть смогу.

— Ну несколько дней передышки есть. Он не только нам палки в колёса вставил, но и бате своему. Устроил подставу без его ведома. Прокурор чуть пулю в висок не словил. Так что на какое-то время мозги сынку вправит. Но этот не угомонится. Ты личные границы перешёл. Она того стоит?

Взглядом в него впиваюсь. Внутри всё кислотой обливается.

— А Алина того стоила?

Демьян челюстью ведёт.

— Я тебя услышал.

В тачку падаю. Руль до скрипа сжимаю. Знал ли я, что так сильно влип? Нет. Осознание самого с ног сбивает. Залип на девчонке так, что самому страшно.

Выжимаю педаль газа. Тачка с места срывается. По адресу мчу, что брат дал.

Дверь в квартиру распахиваю медленно. Устал, как псина после сходки. Рука побаливает, но как только вижу её глаза, в которых страх смешивается с облегчением, внутри всё оживает мгновенно.

Стою, привалившись к дверному косяку, и ухмыляюсь. Милаха смотрит на меня, вся трясётся от напряжения. Испугалась до смерти. И это меня цепляет сильнее всего.

Она срывается ко мне

как торпеда, едва успеваю руки подставить. Обхватывает ногами, прижимается до боли, пальцами в шею вцепляется. Целует быстро, горячо, хаотично, будто боится, что сейчас исчезну.

Меня накрывает дико, желание вспыхивает до состояния оголённых нервов. Плотнее к себе её прижимаю, чувствую, как изгибы её тела ложатся идеально, словно созданы только для моих рук.

— Милаха, оказывается, опасность тебя возбуждает. Если бы я знал раньше… — нагло тяну, ухмыляясь прямо ей в губы.

Она резко отстраняется, смотрит в упор, и тихо, но с вызовом произносит:

— Заткнись, Суворов, и поцелуй меня.

Скалюсь шире, тут же целуя её глубоко, жадно, будто утолить хочу вечный голод. Она дрожит, судорожно вздыхает, и это сводит с ума ещё больше.

Делаю пару шагов, прижимая её к стене, сжимаю пальцами кожу до лёгкой боли, не отпуская от себя ни на секунду. Сердце бьётся в бешеном ритме, кровь горит, внутри всё стирается, остаётся лишь одно дикое, почти животное желание не отпускать её никогда.

Милаха чуть выгибается мне навстречу, отвечая на каждое моё движение. Сердце долбит в груди, кровь горит, и во всём этом хаосе остаётся только она маленькая, упрямая и такая чертовски моя.

— Остановиться я могу только сейчас, дальше клему сорвёт. Так что считай, что я тебе шанс на стоп даю, — хрипло произношу ей прямо в губы, чуть отстраняясь, чтобы взглянуть в её затуманенные глаза.

Девчонка тяжело дышит, смотрит на меня, будто пытаясь что-то понять, а потом быстро кивает и снова притягивает меня ближе, впиваясь пальцами в плечи.

— Рамиль, просто не останавливайся, — шепчет хриплым голосом и это как фитиль поджечь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Срываюсь снова, покрываю её шею поцелуями, ощущая, как она вся дрожит в моих руках. Прижимаюсь плотнее, чтобы чувствовать каждый её вздох.

Глава 39. Бешеный

Бешеный

***

Она снова всхлипывает, и это меня окончательно с катушек срывает. Пальцами в её кожу вжимаюсь сильнее, притягиваю милаху к себе так плотно, что воздух между нами почти не проходит.

Моё дыхание сбивается, сердце долбит как бешеное, и стояк так давит на ширинку, что кажется, вот-вот её порвёт к херам.

Губами накрываю её рот, целую грубо, без всякой нежности, требовательно и жадно. Она вжимается в меня, дрожь сотрясает её тело, сводя меня с ума. Я подхватываю милаху за бёдра, сильнее прижимая к стене, и слышу, как её дыхание становится прерывистым, хриплым.

— Ты сама этого хотела, милаха, — хрипло шепчу ей прямо в губы, срываясь в очередной поцелуй, одновременно стягивая с неё кофту. Кожа под моими пальцами горячая, шелковистая, от её запаха окончательно меня накрывает.

Она что-то бессвязно шепчет, цепляясь за меня руками, ногти её оставляют на моей спине огненные следы. Я уже не соображаю ничего, кроме того, что хочу её всю, прямо здесь и прямо сейчас. Её стоны и вздохи звучат сладкой музыкой, которая окончательно лишает меня остатков контроля.

— Рамиль… — стонет, выгибаясь мне навстречу.

— Мёд для моих ушей, — срываюсь на хриплый рык и, не дожидаясь её ответных слов, отрываю её спину от стены. В комнату несу. На кровать опускаю.

Руки нетерпеливо снимают с неё остатки одежды, глаза впиваются в её тело, и в голове только одна мысль: теперь она только моя, и я никому её не отдам.

Я застываю на мгновение, словно оглушённый. Моё дыхание перехватывает, глаза жадно изучают её, и каждый вдох даётся с трудом.

Её кожа идеальная, гладкая и нежная, под моими пальцами она словно шёлк. Бледная, светящаяся в полумраке комнаты, она кажется почти нереальной, такой хрупкой, но одновременно сводящей с ума.

Взгляд опускается ниже, замечаю, как её грудь вздымается и опускается от сбивчивых вздохов. Грудь небольшая, идеальной формы, упругая и манящая. Соски уже затвердели, чуть потемнели от возбуждения, и это сводит меня с ума окончательно.

Мой взгляд медленно скользит по её талии, отмечая, как красиво изгибается её тело, живот слегка впадает с каждым нервным вдохом, подчёркивая её тонкость и хрупкость.

— Ты из меня мозги вышибла, милаха, — хриплю, касаясь пальцами её кожи, чувствуя, как она вздрагивает от моего прикосновения. Её тело словно создано для того, чтобы я никогда не мог от него оторваться.

Она краснеет, глаза блестят от волнения и стеснения, но в них ярко горит желание, которое она больше не в силах скрывать. От этой её невинной, но такой охуенной реакции внутри меня всё окончательно срывается с тормозов.

Склоняюсь ниже, проводя губами по её животу, ощущая, как мышцы под кожей непроизвольно сжимаются. Девчонка мелко вздрагивает, её дыхание сбивается, а пальцы нервно цепляются за простыни.

Языком медленно веду ниже, скользя по нежной коже, останавливаюсь у её пупка, чувствуя, как её тело натягивается струной от напряжения. Она тихо всхлипывает, выгибаясь навстречу моим прикосновениям, и это заставляет меня терять остатки самообладания.

Руками развожу её ноги шире, поглаживая пальцами внутреннюю сторону бедра, ощущая, как она дрожит сильнее. Кожа её раскалённая, и я не тороплюсь, мучительно медленно опускаясь ещё ниже. Кончики пальцев касаются её влажных складок, и она резко вздрагивает, тихо охнув.

Милаха настолько мокрая и горячая, что у меня самого всё внутри рвать начинает. С трудом сдерживаюсь, чтобы прям сейчас не сорваться. Я провожу пальцами по чувствительной коже, наслаждаясь каждым её вздохом и стоном, каждым её движением навстречу моим прикосновениям.

— Ты охуенная, — хриплю, продолжая медленно ласкать её, ощущая, как она становится всё мокрее под моими пальцами, и понимаю, что скоро больше не смогу себя контролировать.

Опускаюсь ниже. Никогда подобного не делал. Считал, что это херня полнейшая. А с ней хочется. На вкус попробовать. Сука, везде её попробовать.

— Рамиль... Ты... ты что?

Милаха испуганно хрипит, когда ноги ещё шире её развожу.

— Тише там. Если силы есть моё имя стони.

Я медленно провожу языком по её влажным складкам, ощущая, как её тело напрягается и выгибается мне навстречу. Девчонка тут же всхлипывает, пальцы в мои волосы зарываются, а дыхание становится рваным и тяжёлым.

Касаюсь языком её чувствительной точки, делаю круговые движения, чувствуя, как она содрогается всем телом, и тихие стоны срываются с её губ. Слышу её хриплые просьбы не останавливаться, и это подстёгивает меня ещё сильнее.

Её вкус сводит меня с ума, заставляя жадно ласкать её, доводя до грани удовольствия и снова немного отступая, чтобы мучить ещё больше. Она уже вся пиздец, какая мокрая, дрожит в моих руках.

Её бёдра вздрагивают, она пытается удрать, но я её ближе притягиваю. Фиксирую так, чтобы не съебалась,. Ускоряю темп, лаская её так глубоко и настойчиво, что она уже не может сдерживать громких стонов. Девчонка кричит, выгибается, её тело полностью отдаётся моим движениям.

Отлично. Ночь будет долгой. Потому что я только начал.

***

Ну что вам нравится? Горячо? Продолжаем?)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39.1

Я медленно вхожу в неё, чувствуя, как милаха резко вздрагивает, и её тело тут же начинает сжиматься вокруг меня так плотно, что дыхание сбивается.

Не успеваю даже глубже проникнуть, как её мышцы сжимаются настолько сильно, что в глазах появляется долбаный туман.

Блядь настолько вставляет, что я сейчас кончу, даже не начав. Девчонка грёбаный наркотик.

— Милаха, расслабься, — хриплю ей в губы, пытаясь удержаться, чтобы не сорваться раньше времени.

Девчонка послушно кивает, закусывая охуенно пухлые и вкусные губы, глаза её блестят, дыхание сбивчивое, но она старается расслабиться. Послушно выполняет. Подчиняется. Идеальная. Моя. Сука, только моя.

Резким толчком вхожу в неё глубже, пробивая целку, и слышу её хриплый стон.

Она тут же вцепляется ногтями в мою кожу, царапает плечи, а от её стонов и всхлипов под моей кожей начинает растекаться жаром ртуть. Меня пронимает каждый её вдох, каждый стон. Девчонка будто под кожу пролезла, словно отрава, от которой нет никакого антидота.

Вижу, как её глаза слезами наполняются.

Накрываю её губы своими, глотаю каждый её всхлип, не давая ей испугаться или запаниковать. Пальцами тут же нахожу её клитор, начинаю аккуратно массировать, заставляя её тело постепенно расслабиться и привыкнуть ко мне.

По сути, меня попустить должно было уже сейчас — получил чего хотел. Но вместо этого я чувствую, как сильнее подсел на неё, будто на долбаную иглу. Чем глубже я проникаю в неё, тем сильнее хочется сделать её полностью своей, чтобы уже никогда и никуда не отпускать.

Думал, что сильнее повязнуть невозможно. Ошибался.

Раньше у меня такая одержимость только боксом была. Моя страсть. Любимое дело. Теперь вот увлечение поодержимее появилось. Грёбаный наркотик.

Медленно начинаю двигаться внутри неё, с каждым толчком глубже проникая в её горячее, податливое тело.

Девчонка судорожно всхлипывает, цепляется за мои плечи, прижимается теснее, будто боится, что я куда-то денусь. Хер там, милаха. Я от тебя теперь отстану только, если, сдохну. Её реакция к херам тормоза срывает, подстёгивая двигаться настойчивее.

— Рамиль… — хрипит милаха, выгибаясь мне навстречу, её дыхание сбивается, смешиваясь со стонами и тихими вскриками.

Ускоряю темп, толчки становятся глубже, жёстче. Ощущаю, как её тело реагирует на каждое моё движение, как она становится всё горячее, мокрее, как её ноги сильнее обхватывают мою талию, не давая мне даже думать о том, чтобы остановиться.

Я наклоняюсь, захватывая губами её напряжённый сосок, и медленно втягиваю его в рот, слегка посасывая и дразня кончиком языка. Девчонка мгновенно вскидывается, её спина резко выгибается, из горла вырывается хриплый стон, полный желания и наслаждения.

Медленно и настойчиво играю языком, чувствуя, как её пальцы впиваются мне в волосы, притягивая ближе, заставляя меня продолжать. Я слегка прикусываю сосок, и она тут же снова вскрикивает, её дыхание становится сбивчивым, тело трепещет в моих руках.

С каждым движением языка она выгибается всё сильнее, её стоны становятся громче, и это сводит меня с ума окончательно. Её реакции заставляют меня полностью терять контроль, подчиняясь лишь одному дикому желанию — слышать, как она хрипит от удовольствия и полностью отдаётся мне.

— Я здесь, милаха, никуда не денусь, — шепчу ей, целуя виски, шею, чувствуя, как её тело расслабляется и начинает двигаться мне навстречу более уверенно.

Девчонка вскрикивает, снова впиваясь ногтями в мою спину, кайф в чистом виде. Её тело начинает сжиматься вокруг меня всё сильнее, и я понимаю, что она близка к пику.

Пальцами возвращаюсь к её клитору, массирую его жёстче, быстрее, заставляя её громче стонать и выгибаться. Несколько секунд — и её тело содрогается в мощном оргазме, сжимая меня так сильно, что я сам еле сдерживаюсь.

Милаха кончает сладко, охуенно, заразительно. Глаза распахиваются. Зрачки расширяются, будто она по крови дрянь какую то пустила.

Резко толкаюсь глубже, позволяя себе сорваться, выплеснуть всё накопившееся желание, чувствуя, как мой оргазм накрывает меня мощной волной. В последний момент успеваю из неё выйти. Кончаю на живот. Ладонью втираю в неё сперму. Помечаю. Чтобы знала, что моя только. Ничья больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40

Просыпаюсь медленно, нежась в мягком тепле одеяла и чувствуя приятную тяжесть мужских рук, которые крепко и собственнически обнимают меня.

Сердце тут же радостно подпрыгивает, стоит только вспомнить прошлую ночь, а щёки моментально вспыхивают ярким румянцем. На губах тут же появляется совершенно глупая, счастливая улыбка, от которой не получается избавиться.

Получается, что всё? Я уже… женщина? У меня это действительно случилось? И главное — с любимым мужчиной. Улыбка становится всё шире, а внутри словно начинают порхать сотни разноцветных бабочек, заставляя меня буквально светиться от счастья.

Аккуратно поворачиваюсь набок, стараясь не разбудить Рамиля, и с заворожённым взглядом начинаю рассматривать его спящее лицо. Моё дыхание замедляется, сердце начинает биться тише, а внутри разливается тепло от одного только взгляда на него. На его щеке едва заметная ссадина, нижняя губа немного припухла от небольшой царапины. Это я его так вчера укусила, или он получил её раньше? Щёки снова заливает жаром, и я слегка закусываю губу, вспоминая, какими страстными и немного грубыми были наши поцелуи.

Его тёмные ресницы подрагивают, губы чуть приоткрыты, и в этот момент он кажется таким умиротворённым и совсем беззащитным. В нём сейчас нет ни грамма той жёсткости и агрессии, что обычно присуща ему.

И от этого зрелища моё сердце буквально тает, переполняясь нежностью и бесконечной любовью. Хочется протянуть руку, дотронуться до его щеки, почувствовать под пальцами гладкость и тепло его кожи. Но я удерживаюсь, боясь нарушить это волшебное мгновение и разбудить его.

Через какое-то время всё-таки не выдерживаю и аккуратно высвобождаюсь из его крепких объятий. Рамиль что-то недовольно бормочет во сне, пытаясь удержать меня рядом, но я осторожно выпутываюсь, тихо хихикая от его реакции. На цыпочках выхожу из комнаты и направляюсь в ванную, чувствуя, как сердце по-прежнему радостно трепещет в груди.

Оказавшись перед зеркалом, внимательно изучаю своё отражение, пытаясь найти хоть какие-то изменения во внешности. Щёки горят румянцем, глаза блестят каким-то особенным, непривычным светом. Даже губы кажутся чуть припухшими, словно до сих пор хранят память о ночных поцелуях. Мне смешно и неловко от собственных мыслей, но в глубине души приятно осознавать, что теперь я точно стала другой.

На секунду зависаю. Мысль посещает меня быстро и заставляет покраснеть моментально. А там... Там я изменилась?

Скольжу пальчиками по коже живота, ниже... Хочу потрогать и понять. Там же должно было что-то измениться? Внизу живота тянет. Боли нет, но есть небольшой дискомфорт.

Неожиданно за моей спиной раздаётся низкий, чуть хрипловатый от сна голос Рамиля:

— Ахуеть картина, продолжай.

От неожиданности я резко подпрыгиваю на месте, застонав от смущения, закрываю глаза руками.

Господи, он абсолютно голый! А ещё он меня застукал! От этого сознания щёки буквально полыхают огнём, сердце начинает бешено колотиться в груди, а тело становится каким-то ватным.

Растопыриваю пальцы, опять смотрю и снова зажмуриваюсь. У Рамиля... его достоинство в полной боевой готовности. И это вам не тёмная спальня. Сейчас мне всё видно. И он кажется громадным!

Рамиль негромко смеётся, явно довольный моей бурной реакцией, и делает шаг ближе:

— Раз у тебя на него такая реакция, милаха, вам обязательно нужно познакомиться поближе.

От его слов щёки начинают гореть ещё сильнее. О боже, это он сейчас о своём... своём члене, что ли, говорит?

Я осторожно приоткрываю глаза, кидая на него быстрый взгляд, и тут же снова зажмуриваюсь. Но от увиденного моё тело вновь становится каким-то слабым и странным, и внизу живота начинает медленно растекаться жар.

Рамиль делает ещё шаг ближе, почти вплотную подходя ко мне. Его горячее дыхание касается моего лица, отчего мурашки бегут по спине, и я невольно начинаю дрожать от охватывающих меня эмоций.

— Хватит уже стесняться, — шепчет низким голосом прямо мне в ухо, осторожно убирая мои руки от лица и заставляя взглянуть ему в глаза. — Я тебя уже всю видел. И, поверь, видеть тебя такой мне очень нравится.

От его слов у меня дыхание перехватывает. И я сама рукой тянусь вниз. Может Рамиль и прав? Нам нужно познакомиться поближе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40.1

Рамиль притягивает меня ближе, не отрывая взгляда от моего лица, и я чувствую, как его пальцы уверенно ложатся на мою талию. От его прикосновения по телу пробегает сладкая волна мурашек, дыхание учащается, а сердце начинает биться так быстро, будто сейчас выскочит наружу.

— Давай в душ, — хрипло шепчет он, губами касаясь мочки моего уха, и я едва слышно всхлипываю, ощущая, как ноги становятся ватными.

Я послушно позволяю ему вести себя в просторную душевую кабину, где он тут же включает тёплую воду. Струи мягко касаются моей кожи, растекаются по телу.

Рамиль берёт в руки мягкую губку, медленно пропитывая её ароматным гелем, и начинает осторожно, почти нежно проводить по моему телу. Сначала плечи, затем медленно скользит вниз по спине, оставляя за собой дорожку приятных ощущений.

Я выгибаюсь ему навстречу, прикрываю глаза, наслаждаясь каждым касанием. Его прикосновения становятся всё более уверенными, чувственными, будто он заново изучает каждую мою линию.

Когда губка касается моей груди, я невольно вздрагиваю, тихо охая. Губка нежно скользит по коже, задевая уже затвердевшие соски, и по телу пробегает новая волна мурашек. Рамиль внимательно следит за моей реакцией, ухмыляясь, будто прекрасно понимает, что делает со мной.

— Милаха, у тебя такая чувствительная кожа, — шепчет хрипло, снова целуя меня в шею, опускаясь ниже, и теперь его дыхание согревает мою ключицу. — Мне нравится, как ты реагируешь.

Я пытаюсь что-то ответить, но выходит только тихий, бессвязный вздох. Его рука опускается ещё ниже, осторожно проводя губкой по животу, а затем ещё ниже, до внутренней стороны бёдер. От этого прикосновения дыхание перехватывает, а в животе распускается тугой узел желания.

Рамиль отбрасывает губку в сторону и теперь касается меня уже пальцами, мягко, но настойчиво разводя мои ноги чуть шире. Его пальцы осторожно скользят по моим влажным складкам, вызывая хриплые вздохи. Я прижимаюсь к нему сильнее, и он, воспользовавшись моментом, начинает аккуратно, но уверенно играть с клитором.

— Боже… Рамиль, — тихо стону, цепляясь за его плечи, чувствуя, как жар разгорается во мне с новой силой.

— Расслабься, милаха, я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, — шепчет он прямо в губы, продолжая умелыми пальцами дразнить меня, приближая к грани удовольствия.

Я начинаю дрожать в его объятиях, ноги подкашиваются, и он крепче придерживает меня одной рукой, пока вторая продолжает сводить меня с ума. Его пальцы двигаются быстрее, настойчивее, и я уже не могу себя контролировать, тихо вскрикивая и выгибаясь ему навстречу.

Его тяжёлое, горячее дыхание касается моего лица. Я чувствую, как его напряжённый член упирается мне прямо в живот, твёрдый, словно камень. От этого прикосновения по коже пробегает жаркая волна, а щёки снова начинают гореть от смущения.

Он низко хрипит, почти срывая голос:

— Поиграй с ним, милаха.

Я теряюсь, опускаю глаза, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Смятение и смущение смешиваются с возбуждением, не позволяя мне пошевелиться. Рамиль видит моё состояние, мягко улыбается и берёт мою ладонь в свою большую горячую руку. Он медленно, но уверенно кладёт мою ладонь на свой член, осторожно сжимая мои пальцы поверх него.

Я тихо всхлипываю, ощутив подушечками пальцев, насколько он твёрдый и горячий. Под моей ладонью он едва заметно подрагивает, и я отчётливо чувствую выпуклые линии вен. Сердце бьётся так сильно, будто готово выскочить из груди, а я продолжаю смущённо рассматривать его лицо, боясь ошибиться.

— Сожми, милаха, вот так… — голос Рамиля становится ещё ниже, наполненный желанием и нетерпением.

Я делаю, как он говорит, осторожно и одновременно уверенно сжимая пальцы. Он тут же резко втягивает воздух, его тело напрягается ещё сильнее.

— Вот так, детка, — шепчет он, прикрывая глаза, явно наслаждаясь моими прикосновениями. — А теперь веди ладонью, как в ту ночь…

От воспоминания о той ночи меня накрывает новая волна жара. Повинуясь ему, я медленно начинаю вести ладонь вверх и вниз по всей длине, чувствуя, как он пульсирует в моей руке. Его дыхание становится

прерывистым, тело едва заметно дрожит от моего прикосновения. От этого зрелища внутри меня разливается сладкая, горячая волна удовольствия.

Рамиль тяжело и хрипло выдыхает, касаясь лбом моего лба. Я чувствую, как под моей рукой он становится ещё твёрже, и понимаю, что полностью контролирую его удовольствие. Точно и так же, как и он моё. Из горла вылетает стон, когда Рамиль слегка надавливает на мой клитор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40.2

Я продолжаю скользить пальцами по его члену. Рамиль тяжело и хрипло дышит.

— Молодец, милаха, а теперь подними руки и схватись ими за держатель душа.

Думать сейчас совсем не получается.

Рамиль снова захватывает мои губы в жарком, жадном поцелуе, его язык уверенно проникает в мой рот, переплетаясь с моим.

Я всхлипываю, послушно цепляясь руками за держатель душа, чувствуя, как ноги дрожат от напряжения. Его пальцы продолжают дразнить мой клитор, заставляя тело извиваться навстречу его прикосновениям. Периодически он вводит пальцы глубже, доводя меня почти до грани удовольствия, но каждый раз останавливается, не позволяя мне достичь оргазма.

Я уже не могу контролировать своё тело, тихо хнычу, прижимаюсь к нему сильнее.

— Пожалуйста, Рамиль... я уже не могу… — шепчу хрипло, отчаянно глядя в его глаза.

Он нагло улыбается, чуть отстраняясь, и смотрит на меня с наслаждением, явно получая удовольствие от моего состояния.

— Потерпи, милаха. Я ещё не наигрался.

Я закусываю губу, чувствуя, как жар охватывает меня с новой силой. Его уверенный голос звучит низко, хрипло, наполненный властью.

— Сжимай сильнее держатель, — приказывает он мягко, но безапелляционно.

Я без раздумий подчиняюсь, крепче хватаюсь за гладкий, холодный металл. Сердце бьётся как ненормальное, я ощущаю, как вода струится по моему телу, но совершенно не понимаю, какой она температуры. Я вся горю, моё тело пылает от возбуждения.

— Обними меня ногами, милаха, — командует Рамиль снова.

Послушно обхватываю его ногами, чувствуя, как головка его твёрдого члена упирается в мою пульсирующую дырочку. Он слегка толкается вперёд, и я резко втягиваю воздух, но Рамиль не даёт мне издать ни звука, снова впиваясь в мои губы. Медленно, но уверенно он входит в меня, и хотя боли уже нет, я всё ещё ощущаю некоторый дискомфорт.

Его язык продолжает одновременно двигаться в моём рту, проникать глубоко, сливаясь с моими стонами. Одновременно с этим его член медленно, ритмично заполняет меня, двигаясь всё глубже, заставляя тело дрожать ещё сильнее.

Я чувствую, что уже на грани, готова взорваться от удовольствия, но Рамиль снова и снова притормаживает, наслаждаясь моими хриплыми стонами и попытками двинуться ему навстречу.

Наконец, он отрывается от моих губ, наклоняет голову ниже, прижимается губами к моему затвердевшему от возбуждения соску, нежно проводит языком, затем втягивает его в себя. Сосок моментально затвердевает ещё сильнее, вызывая очередной всхлип. Он играется со мной, дразня языком, слегка прикусывая и вновь лаская, не прекращая своих размеренных, уверенных движений внутри меня.

— Рамиль… — стону, не в силах больше держать себя в руках, — пожалуйста...

Он тихо усмехается, переводя внимание на второй сосок, продолжая сладко мучить меня, наслаждаясь моей полной покорностью и тем, как я полностью в его власти.

— Рамиль, пожалуйста... — голос мой дрожит, срываясь на хриплый стон.

Он медленно отрывается от моей груди, внимательно смотрит в глаза и усмехается:

— О чём просишь, милаха? Скажи...

Щёки вспыхивают жаром от смущения. Сердце колотится так сильно, что я почти не слышу шума воды, льющейся на нас.

— Рамиль... я... ну, пожалуйста... Не заставляй меня...

Он чуть склоняет голову набок, скользя ладонью по моей талии ниже, и нежно шепчет:

— Скажи, милаха, ты не должна ничего стесняться. Ты можешь говорить мне всё. Скажи, детка...

— Я... Я... — снова задыхаюсь, голос рвётся на части, дыхание сбивается, а тело требует того, чего я не могу произнести вслух.

— Смелее, — голос его становится ниже, грубее, сводя меня с ума ещё сильнее.

Я собираюсь с силами, закрываю глаза, чувствуя, как краснею ещё больше, и почти шепчу:

— Я хочу получить оргазм...

— Ты хочешь кончить? — ухмыляется он, и я сгораю от стыда и возбуждения одновременно.

Зажмуриваюсь ещё сильнее, из горла вырывается тихий стон, когда он слегка ускоряет движения, его пальцы снова начинают уверенно ласкать меня.

— Да, я хочу кончить, — произношу громче, отчаяннее, почти умоляюще.

Его губы растягиваются в довольной улыбке, глаза сверкают победно. Рамиль ускоряет темп, и я чувствую, как внутри меня растёт напряжение, каждая клеточка тела вибрирует, ожидая освобождения. Я уже не контролирую свои стоны, мои пальцы крепче сжимают держатель душа, я сильнее прижимаюсь к нему, почти крича от наслаждения.

— Вот так, милаха, не сдерживай себя... — шепчет, и я подчиняюсь, откидывая голову назад, позволяя удовольствию захватить меня полностью.

Оргазм накрывает меня мощной волной, тело содрогается в его руках, меня бросает в жар, а сознание затуманивается от нахлынувшего экстаза. Я почти плачу от облегчения и счастья, ощущая, как Рамиль крепко держит меня, давая почувствовать себя защищённой и желанной.

Его губы нежно касаются моего лба, он продолжает медленно двигаться во мне, помогая продлить эти невероятные ощущения до последнего вздоха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 41.

Я стою у плиты, аккуратно выливая тесто на разогретую сковородку, стараясь сосредоточиться на ровных, тонких блинчиках.

За спиной слышится негромкий шум шагов, и через секунду чувствую тёплые мужские руки, которые обнимают меня сзади, ладонями ложась на живот.

— Прекрати! — смеясь, шиплю, пытаясь отбиться локтем. — Иначе весь будешь в тесте!

Но Рамиль лишь больше наглеет. Руками скользит выше, к моей груди, внизу живота начинает уже знакомо тянуть.

— Меня это совершенно не пугает, милаха, — низко мурлычет Рамиль, ещё крепче прижимая меня к себе и целуя в шею. Я невольно вздрагиваю, тихо всхлипывая от его ласк, и пытаюсь вывернуться, но куда там. Он гораздо сильнее меня.

От его горячего дыхания по шее начинают бежать мурашки. Господи, как он это делает?

— Ты точно хочешь завтракать, или у тебя другие планы? — пытаюсь звучать строго, но голос выдаёт меня с головой.

Судя по тому, как Бешеный сжимает пальцами мою грудь на завтрак ему глубоко начхать.

— Нужно было сказать мне раньше, что ты умеешь готовить, милаха, — с усмешкой тянет он, легко поворачивая меня лицом к себе.

Я знаю этот взгляд. Видела его сегодня не раз. Он ненасытный.

— И что тогда было бы? — усмехаюсь в ответ, глядя в его хитро блестящие глаза.

— Я бы забрал тебя к себе гораздо быстрее, — шепчет он, склоняясь ближе к моим губам. — Запер бы в квартире…

— И начал бы нелегально продавать мои блинчики в своём клубе? — перебиваю его, снова смеясь.

Рамиль на секунду задумчиво замолкает, будто всерьёз обдумывая эту идею, и потом усмехается ещё шире:

— Можно и так. Но сначала бы…

— Стоять! — быстро останавливаю его, упираясь ему в грудь лопаткой и сводя брови на переносице.

Я прекрасно знаю, к чему приводят подобные его намёки, и сейчас мои ноги уже и так предательски дрожат после всех его утренних подходов.

Нас спасает только резкий звонок телефона. Рамиль бросает раздражённый взгляд на экран, хмурится и отходит в сторону, отвечая на звонок.

У меня есть максимум минут десять, чтобы успеть закончить с готовкой и где-нибудь забаррикадироваться.

Я продолжаю жарить блинчики, стараясь не думать о том, какой водоворот событий закрутился в моей жизни.

В голове полная каша. Вчера я буквально сбежала из дома. Никогда прежде я не совершала таких безрассудных поступков. Наверное, мама сейчас сходит с ума от беспокойства, но, с другой стороны, она сама до этого довела. А ещё и Никита… От одной только мысли о нём по коже бегут неприятные мурашки.

Вскоре Рамиль снова появляется на кухне. Я тут же замечаю, как сильно изменилось его настроение: расслабленность и игривость куда-то исчезли, сменившись напряжённой серьёзностью.

— Что-то случилось? — осторожно спрашиваю, чувствуя, как внутри снова начинает нарастать тревога.

— Типа того, — коротко бросает он, избегая смотреть мне в глаза и мрачно хмурясь.

Меня начинает охватывать паника. Серьёзный Рамиль пугает куда больше, чем его обычное состояние уверенности и наглости.

— Что-то серьёзное?

Кусаю губу, чувствую, как сердце начинает колотиться в груди сильнее.

— Знакомый Демьяна из ментуры сказал, что твоя мать заяву накатала, будто тебя похитили, — произносит он, наконец поднимая глаза и пристально глядя на меня.

От его слов у меня перехватывает дыхание, и я едва удерживаюсь, чтобы не уронить лопатку из рук. Сердце громко и болезненно стучит в груди.

— Господи… — тихо шепчу, чувствуя, как внутри всё холодеет от ужаса. — Как... Я же сама...

Рамиль подходит ближе, успокаивающе прижимая меня к себе и проводя рукой по волосам.

— Разберёмся, милаха. Просто придётся кое-что придумать, чтобы успокоить твою мать и эту гниду Зорина.

Я тяжело вздыхаю, утыкаясь лицом в его плечо и пытаясь справиться с нарастающим страхом. Понимаю, что теперь наша ситуация осложнилась ещё сильнее.

— Может, я ей позвоню?

Произношу тихо.

— Это продуманная акция, милаха. С подачи Зорина всё. Заява накатана грамотно. Она описывает, что видела, как я запихиваю тебя в свою тачку и увожу в неизвестном направлении.

— Рамиль, что теперь будет?!

Чувствую, как он напрягается всем телом.

— Для начала кости Зорину пересчитаю. После с мамашей твоей познакомлюсь, давно пора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 41.1

Я молча смотрю на здание полицейского участка, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Руки нервно сжимаются в кулаки, ладони влажные, дыхание сбивается. Рамиль сидит рядом за рулём, лицо у него напряжённое и жёсткое, глаза внимательно следят за обстановкой.

Мы оба замечаем знакомую машину Зорина, припаркованную возле входа. Меня тут же передёргивает от отвращения и страха одновременно. В голове тут же всплывает образ Никиты и его холодный голос, когда он обсуждал план убийства Рамиля.

Внезапно дверь участка открывается, и на улицу выходит мама. Я резко вздрагиваю, сердце болезненно сжимается в груди. Она выглядит ужасно — лицо бледное, почти болезненное, под глазами тёмные круги, сами глаза красные и опухшие от слёз. Моё сердце предательски сжимается от вины. Да, она была неправа, жестоко неправа. Но я не могу видеть её такой.

Рамиль дёргается, собираясь выйти из машины, но я быстро кладу ладонь ему на плечо, мягко останавливая:

— Пожалуйста, Рамиль, дай я сама… Я должна с ней поговорить.

Он хмурится, смотрит на меня сурово, явно не одобряя моё решение:

— Ты уверена, милаха? Я не хочу, чтобы ты опять пострадала.

Я решительно киваю, стараясь выглядеть увереннее, чем есть на самом деле:

— Я справлюсь, обещаю. Просто… Дай мне шанс поговорить с ней наедине.

Он секунду колеблется, потом коротко кивает:

— Если что, я рядом.

Выдыхаю облегчённо, открываю дверь машины и медленно выхожу наружу. Ноги едва слушаются, дрожь пробегает по всему телу, но я заставляю себя идти вперёд.

— Мама… — тихо произношу, подходя ближе.

Она резко дёргается. На меня глаза поднимает. На секунду мне кажется, что она бросится ко мне и прижмёт к себе. Но нет. Она метает взгляд на машину Рамиля, и моментально её лицо перекашивается от злости.

— Ты с этим отбросом сюда приехала?! — голос матери срывается на крик, в её глазах снова появляется та ненависть и ярость, которая заставляет меня съёжиться.

Она кивает в сторону машины, где сидит Рамиль. Её губы сжаты в тонкую линию.

— Мам, прекрати… — пытаюсь остановить её, чувствуя, как кровь приливает к щекам от стыда и обиды.

— Что прекращать?! — снова кричит она, делая шаг ко мне и хватая меня за руку так сильно, что болью отдаётся в плече. — Ты к нему посреди ночи умчалась?! Господи, ты с ним ночь провела?!

Её голос наполнен таким отвращением, что меня передёргивает. Я смотрю на неё, чувствуя, как сердце колотится от ужаса и унижения. Вокруг люди начинают оборачиваться, кто-то шепчется, кто-то останавливается, явно заинтересованный скандалом.

— Мама, пожалуйста, давай не здесь… — шепчу, пытаясь вырваться из её цепких пальцев.

— Сейчас же к гинекологу идём! — перебивает она, не слыша меня, и начинает с силой тянуть за собой. — Я этого ублюдка не только за похищение упеку, ещё и за изнасилование! Запудрил тебе мозги! Но я с ним быстро разберусь. С отбросом этим!

От её слов меня словно удар током пронизывает. Всё внутри леденеет, паника и страх охватывают меня с новой силой. Я останавливаюсь, упираясь ногами, и, наконец, срываюсь на крик:

— Хватит, мама! Он меня не похищал и уж точно не насиловал!

Она резко останавливается, разворачивается ко мне, её глаза сужаются, взгляд становится холодным и злым.

— Ты совсем мозги растеряла? Не понимаешь, что он тебе жизнь ломает? Неужели не видишь, какой он?! Преступник, бандит! Тебя от него защитить нужно!

Я делаю глубокий вдох, собирая всю оставшуюся смелость, и твёрдо говорю:

— Я люблю его. И ты ничего с этим не сделаешь. И защищать меня нужно точно не от него.

Мама словно застывает на месте, её глаза становятся огромными, полными гнева. Мои слова словно ударили её, лишив возможности говорить.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но не произносит ни звука. В этот момент я слышу, как хлопает дверь машины, и сразу чувствую, как сердце начинает бешено стучать.

Рамиль приближается быстро, уверенно, и в его взгляде читается чёткое намерение поставить всё на свои места. Он становится рядом, смотрит на мою мать прямо и жёстко. Его лицо напряжено, но он держит себя в руках.

— Я понимаю, что вам тяжело принять, что Богдана взрослый человек, — начинает он ровным голосом, подчёркнуто спокойно, но в его тоне слышится сталь. — Никто никого не похищал, и уж тем более не принуждал.

Мама сжимает кулаки, взгляд становится ещё более ненавидящим:

— Ты не имеешь права подходить к моей дочери, ясно тебе? Я тебя посажу, ты будешь гнить в тюрьме!

— Вы можете делать что угодно, — отвечает Рамиль, не повышая голоса, но звучит он настолько уверенно, что даже у мамы дрожь пробегает по лицу. — Но только Богдана сама решает, с кем ей быть и как жить. Если вы действительно любите её, то поймёте и примете её решение.

Мама начинает задыхаться от возмущения, лицо её краснеет, глаза сверкают гневом:

— Ты преступник, ты бандит! Ты не пара моей дочери! Что тебе нужно от моей дочери? Ты и так уже достаточно навредил ей!

Рамиль спокойно, почти лениво смотрит ей в глаза. Голос его звучит негромко, но твёрдо:

— Навредил? А вы себя слышите? Вы её в квартире заперли, телефон забрали, интернет отключили. И я после этого вредитель?

Мать едва сдерживается, её губы дрожат от гнева:

— Ты не имеешь права лезть в наши семейные дела! Это моя дочь, и я лучше знаю, как ей жить!

Рамиль ухмыляется криво, взгляд становится ещё холоднее:

— Дочь, а не домашняя зверушка. Разницу чувствуете? Про права человека что-то слышали? И давайте уже честно, я понимаю, что вам Зорин наговорил, что после вашего заявления Богдана из чувства вины домой прибежит. И вы продолжите её контролировать как всегда. Только вот вынужден вас огорчить. Ваше заявление теряет силу ровно в тот момент, когда Богдана сама появляется в отделении и заявляет, что никакого похищения не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он делает паузу, усмешка становится ещё более явной, когда он кивком указывает на здание полицейского участка:

— Ой, а вот и отделение, какое совпадение. Мы как раз вовремя, чтобы всё расставить по местам.

Мать переводит взгляд на меня, её глаза расширяются от ярости и шока одновременно:

— Ты только посмотри, с кем ты связалась! Этот человек грубит твоей матери! У него нет никакого уважения!

Рамиль тут же, не давая мне ответить, спокойно и чётко произносит:

— Очень странно слышать об уважении от человека, который не уважает собственную дочь.

Эти слова повисают в воздухе тяжёлым грузом. Я смотрю на маму, чувствуя, как сердце болезненно сжимается от горькой правды, озвученной Рамилем. Она отворачивается, явно задетая его словами.

— Богдана, решать тебе, — говорит Рамиль, опуская ладони мне на плечи. — Ты сама выберешь, как хочешь жить дальше.

Я киваю, сбрасывая с себя цепкую хватку матери.

— Ты ещё прибежишь. В соплях и слезах. Только помни в тот момент, что ты меня предала!

Мать бросает это мне в лицо с такой яростью, что я отшатываюсь назад.

Рамиль меня прижимает к себе сильнее.

— Как ты?

— Нормально, — хриплю в ответ. Наверное, было глупо ожидать другого исхода, — пошли решим с заявлением. Я не хочу с этим тянуть.

Рамиль согласно кивает. Мы подходим к участку, как у него звонит телефон.

— Секунду, брат уже третий раз наяривает, что-то серьёзное, наверное.

Я согласно киваю. Прикусив губу, осматриваюсь вокруг. Потому что не хочу увидеть ещё и Зорина. Потому что встреча с ним закончится очень и очень плохо.

— Да ладно! Когда?! Сколько?! Охренеть! Ну ты даёшь! Я, да. Скоро. Сейчас решу вопрос, и мы приедем. Бляха, даже не верится.

Глава Рамиля блестят.

— Что-то случилось?

— Случилось, милаха, я дядей стал несколько часов назад! Так что сейчас быстро решаем вопрос с заявой и едем знакомиться с моей племянницей!

***

Мои хорошие, в истории Демьяна уже вышел бонус про то как они свою малышку рожали=) Так что всех приглашаю прочитать=) И еще скидочка ан эту историю сегодня действует)

"Одержимость Сурового"

- Я напомню чья ты собственность, - его голос бьет по натянутым нервам, дрожать от страха заставляет.

- Не подходи, - голос предательски хрипит.

- Ты - моя. Буду пользоваться пока не наскучишь, - резкий рывок и я в него вжимаюсь, горло от ужаса сдавливает. Он больше не пожалеет и правда возьмет все, что считает своим. - Будешь послушной и тебе даже понравится.

Демьян Суворов - бандит, опасный уголовник. Я сдала его, предала, чтобы спасти семью. Но он меня нашел и заставит заплатить по счетам.

Глава 42.

Я стою возле двери палату и чувствую, как ладони начинают потеть от нервов.

Я и дорогой сюда нервничала, но сейчас... Накатило как будто новой сильной волной.

Да я ещё и не отошла от всего произошедшего возле участка с мамой. Мне бы, наверное, успокоительные не помешали бы.

Рамиль уже спокойно натягивает на ноги бахилы, легко надевает больничный халат, завязывая его сзади, и явно чувствует себя здесь как рыба в воде. Я же растерянно кручу в руках тоненькую медицинскую маску и не решаюсь переступить порог.

Рамиль оборачивается, сразу замечает моё замешательство и вопросительно приподнимает бровь.

— Ты чего, милаха? — мягко интересуется он, шагнув ближе.

Я же открываю рот. Закрываю. Сердце в груди барабанить начинает так, что, мне кажется, меня в жар бросает.

— Я… я, наверное, здесь подожду? — робко предлагаю, чувствуя себя неловко. — Это всё-таки семейное мероприятие. Да и я… твоего брата нервирую. Зачем ему настроение портить?

Стоит только представить вытянутое лицо Суворова старшего, как меня передёргивает. А я ещё ему руку перевязывала. А вдруг его жена злая, мне не обрадуется... Может, я лучше здесь? Коридор шагами померяю?

Голос у меня выходит неуверенным и тихим. Я действительно ощущаю себя здесь лишней. Рождение малыша — это что-то личное, очень семейное. Кто я такая, чтобы вторгаться в их мир?

Рамиль внимательно смотрит мне в глаза, затем делает шаг навстречу и осторожно касается моей щеки большим пальцем. Это прикосновение настолько тёплое и нежное, что внутри всё сразу трепещет.

— Если ты здесь со мной, это значит, что ты входишь в близкий круг, милаха, — уверенно и спокойно произносит Рамиль, и от его слов в груди разливается тепло, а губы сами собой расплываются в улыбке.

— Я просто переживаю, что Алина будет против, — тихо признаюсь, пытаясь спрятать смущение.

Рамиль коротко смеётся и качает головой:

— Алина знает, что ты со мной. Поверь, она хочет познакомиться. И ещё до хрена чего хочет, — он слегка морщится, явно вспоминая какие-то разговоры. — Но предупреждаю сразу: заговоры против себя я не приветствую, так что не ведись на все её предложения.

Я не сдерживаюсь и тихо прыскаю со смеху, чувствуя, как напряжение постепенно спадает.

— Значит, мне не стоит подписываться на планы твоей невестки? — с лёгкой иронией уточняю я.

— Точно нет, если дорожишь моим психическим здоровьем, — ухмыляется Рамиль и берёт меня за руку. — Идём уже, там нас ждут.

Он открывает дверь палаты и уверенно шагает внутрь, увлекая меня за собой. Сердце снова начинает стучать чуть быстрее, но теперь это приятное волнение. Я делаю глубокий вдох и с улыбкой шагаю вслед за ним, понимая, что этот момент — начало чего-то нового и важного.

Сжимая пальцами руку Рамиля чуть сильнее. Помещение кажется просторным и светлым. В воздухе ощущается лёгкий, почти незаметный запах антисептиков.

Моё внимание сразу привлекает кровать у окна, на которой полулежит красивая молодая женщина с длинными тёмными волосами, убранными назад, и усталыми, но счастливыми глазами.

Именно её я видела тогда возле участка. Ещё ошибочно приняла за жену Рамиля.

Это, несомненно, Алина. В её руках маленький, завёрнутый в белое одеяльце свёрточек. Рядом с ней на стуле, слегка наклонившись и пристально разглядывая ребёнка, сидит Демьян.

Его обычно жёсткое и суровое лицо сейчас выглядит каким-то совершенно другим — мягким и расслабленным, даже немного растерянным.

Рамиль слегка откашливается и на нас тут же устремляется всё внимание. Взгляд Демьяна сначала цепляется за меня, он едва заметно прищуривается, но затем замечает, что я держу Рамиля за руку, и переводит взгляд на брата. Алина же сразу одаривает нас широкой, искренней улыбкой.

— Привет! — её голос звучит очень тепло и дружелюбно, совсем не так, как я боялась. — Заходите скорее, чего в дверях стоите?

Рамиль ухмыляется и уверенно тянет меня дальше в палату.

— Алина, это Богдана, — спокойно представляет меня он.

Я неуверенно улыбаюсь, чувствуя, как щёки снова начинают гореть. Алина улыбается ещё шире.

— Богдана, очень рада наконец-то познакомиться! — искренне произносит она, поднимая голову и глядя мне прямо в глаза. — Рамиль нам про тебя рассказывал. А ещё Демьян…

— Алина… — тихо, но с предупреждением произносит Демьян, слегка качая головой, но в его глазах мелькает едва уловимая искра веселья.

— Да ладно тебе, Дем, — Алина мягко смеётся, потом переводит взгляд на меня. — Не слушай его, он вечно ворчит. Иди сюда, познакомлю тебя с нашей малышкой.

Она осторожно отодвигает край одеяла, и я невольно замираю, поражённая нежностью и беззащитностью новорождённого младенца. Сердце мгновенно наполняется каким-то совершенно новым, непонятным чувством.

— Какая маленькая… — едва слышно шепчу, заворожённо глядя на спящую малышку.

— Да, но уже с характером, вся в отца, — улыбается Алина, мягко поглаживая малышкупо щеке.

— Хочешь сказать, что нам повезло?

Тут же подаёт голос Демьян. На что Алина демонстративно закатывает глаза.

— Не спугни свою удачу, Суворов. У младенцев цвет глаз меняется, так что ещё и характер может поменяться. Учи молитвы.

Я улыбаюсь уголками губ. Настолько непривычно видеть Демьяна в такой роли... Зная, как он умеет общаться... Сейчас он практически плюшевый.

Рамиль несколько секунд молча смотрит на малышку, слегка нахмурив брови.

В его глазах мелькает что-то совершенно новое — неподдельное удивление и растерянность, которые ему обычно совершенно несвойственны.

Я впервые вижу его таким, и это настолько необычно, что я невольно замираю, внимательно наблюдая за каждым его движением и выражением лица.

Алина, заметив его замешательство, мягко улыбается и чуть приподнимает свёрток с ребёнком навстречу Рамилю.

— Хочешь взять её на руки?

Рамиль на мгновение замирает, затем быстро переводит взгляд на Алину, словно не сразу понял её слова. Его глаза слегка расширяются, и он растерянно проводит ладонью по затылку. Такой беспомощной растерянности я в нём раньше никогда не замечала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я? — он будто сам не верит своим ушам, переспрашивая с явным сомнением в голосе. — Точно?

— Конечно, — мягко смеётся Алина, ещё чуть приподнимая малыша к нему. — Ты же дядя. Кто, если не ты? Рамиль, не рушь мою надежду на то, что ты будешь бесплатной нянькой. Не смей. Потому что твой братец наотрез отказался брать платную.

— Угомони свои фантазии, Белоснежка. Вон Рамиль твоя единственная надежда.

Рамиль снова молчит пару секунд, затем неловко протягивает руки, осторожно и аккуратно беря свёрток с малышкой у Алины. Его движения сейчас совсем не похожи на привычную уверенность и решительность, скорее он действует осторожно и бережно, словно боится причинить крохе боль.

Я наблюдаю за ним, затаив дыхание, и вдруг ловлю себя на мысли, что именно в этот момент моё сердце буквально переполняется нежностью и теплом к этому мужчине.

Рамиль осторожно прижимает малышку к себе, его взгляд смягчается, а губы едва заметно растягиваются в лёгкой улыбке. Он смотрит на свою племянницу с удивительной смесью нежности и удивления, словно не может поверить, что держит в руках это крохотное чудо.

— Она такая маленькая, — тихо произносит он, почти шёпотом, словно боясь разбудить ребёнка.

Алина, глядя на него, счастливо улыбается, а Демьян, скрестив руки на груди, наблюдает за братом с едва заметной усмешкой, явно довольный происходящим.

— А ты думал, сразу большой родится? — с лёгкой иронией спрашивает Демьян.

— Нужно ей охрану подобрать. Только не стрёмных, чтобы она не плакала от испуга. И ещё...

Рамиль начинает, Алина тут же закатывает глаза.

— Господи, я думала хоть ты адекватный. Нет, туда же. Это у вас семейное? Ей день только, а один уже охрану подбирает, второй садик нашёл в который три человека только детей водят. Зато всё отлично защищено. Какой-то кошмар!

— Чёто нервная она какая-то.

Рамиль хмурится.

— То же заметил, да?

Демьян уже еле улыбку сдерживает. Пока Алина начинает громко пыхтеть.

Глава 43

Мы с милахой подкатываем к клубу. Руль лениво кручу одной рукой, вторая на коленке девчонки отдыхает.

Паркуюсь у самого входа и замечаю, как она глаза широко распахивает, рассматривая здание. Смотрит, будто в Диснейленд приехали. Ржать хочется от её выражения лица, но сдерживаюсь. Она клуба побаивается.

— Сейчас вопросы раскидаю и в магаз поедем, — бросаю ей, выбираясь из тачки.

Обхожу машину, дверь перед ней открываю, руку протягиваю. Как только её пальцы в моей ладони оказываются, резко к себе притягиваю, прижимая почти вплотную. Улыбаюсь во весь рот, когда щёки милахи заливаются румянцем. Меня с этой её реакции накрывает по полной, прям кайф ловлю.

— В продуктовый? — глазками хлопает, наивная, аж зубы сводит от умиления.

— Ага, за картохой и луком, — ухмыляюсь, наклоняясь ближе и шепча ей прямо в губы: — За шмотьём, милаха. Одеть тебя нужно, да и на всякие разные случаи купить. На выход, домашнее. Телефон там, ноут, ну и всякую такую хрень для учёбы.

Она тут же начинает мяться, взгляд отводит:

— Рамиль, я… это неудобно как-то и…

— Да без вопросов, — лениво тяну, пальцем по её подбородку провожу, заставляя смотреть на меня. — Мне вообще заходит, как ты в моём шмотье выглядишь. Особенно в одной футболке. Но в универ в таком виде не пойдёшь. Так что сама решай. Хочешь на учёбу ездить или с подругами гулять, тогда нужно на закуп ехать.

Она недовольно носик морщит, глаза прищуривает и тихо фыркает:

— Манипулятор.

Смеюсь, потому что в точку. У меня же всё просчитано, и она сама знает, что спорить бесполезно.

— Бешеный, Сабуров уже подъехал! — окликает меня Яр от входа.

— Уже иду, — кидаю ему коротко, затем снова к милахе поворачиваюсь, наклоняюсь к её уху и тихо хриплю: — Дуй в мой кабинет и жди там. Я быстро.

Она быстро кивает и летит вверх по лестнице. В груди что-то щёлкает от того, как она послушно делает всё, что я говорю. И улыбается так заразительно, что во мне аж теплее становится. Вот только... подозрительно послушной стала. Чуйка подсказывает, что скоро бунт начнёт устраивать.

Сабуров на встречу идёт. Рожа довольная. Лыба до ушей.

— А я думал пиздят все, что Бешеный поплыл. На девчонке залип, а тут смотрю и правда...

— Иди на хер, — лениво бросаю в ответ, не скрывая улыбки.

Сабуров скалится. Я лениво наблюдаю за его довольной рожей, которая прямо напрашивается на то, чтобы ей прилетело.

— На ринг-то готов, или только языком трепать умеешь? — бросаю в его сторону, нехотя хмыкнув.

— Я всегда готов, ты же знаешь, — широко ухмыляется Мир, растягивая улыбку ещё шире. Бляха, неугомонный. Уже, сколько боёв в моём клубе отстоял. Это он в батю пошёл неугомонностью. Буйный из него так и прёт. — Меня в последнее время адреналином прямо прёт. Слишком часто стал на ринг выходить.

— Это адреналином или мозгов у тебя всё меньше становится? — лениво тяну, прекрасно зная, как его сейчас поддеть. — Или всё-таки принцесса Дикого тебя из равновесия выбила, а ты злость на противниках вымещаешь?

Глаза Мира моментально темнеют, он сжимает челюсть так, что я хруст слышу. Поймал. Отлично. Сабуров всегда бесится, когда его на эту тему цепляю. У него девчонка как кость в горле. Хочется и колется. Помешанный на ней с детства, и по сей день никуда не отпустило.

— Не начинай, Бешеный, — рычит он в ответ, пытаясь изображать безразличие. — Твоего примера мне достаточно. Слышал, как ты с милахой своей сюсюкаешься. Скоро тебе не до клуба будет.

— Поговорим, когда сам влипнешь, — усмехаюсь я, понимая, что он пытается от темы уйти.

— Да ну на хер, — тут же отмахивается Мир, скривившись так, будто лимон сожрал. — Я на такую херню не ведусь. Одни проблемы от них.

Я начинаю ржать в голос, потому что Сабуров сейчас выглядит так, будто пытается сам себя в этом убедить.

— Не ведёшься, говоришь? А как же твоя детская любовь к принцессе Дикого? Или уже отпустило? — снова провоцирую, подмигивая ему с ехидной ухмылкой. — Там три девки у авторитета, старшая так вообще почти ручная. А ты выбрал самую проблемную и выёбистую.

Сабуров буквально срывается, шагнув ко мне вплотную и сердито рыча:

— Иди на хер, Бешеный.

— Где-то я это уже сегодня слышал, — нагло ржу ему в лицо, похлопав по плечу.

— Тебя, сука, иногда убить хочется, — бурчит Сабуров, но в глазах уже снова появляется улыбка. — Нервы на пределе, на ринге буду рвать сегодня.

— Не переживай, я в тебя верю, — хлопаю его по плечу, чувствуя, как напряжение немного спадает. — Но ты с принцессой своей аккуратнее, а то Дикий тебя на хер в лесу закопает, никто даже и не вспомнит.

— Ну ты ж с лопатой дружишь, - откопаешь, — снова ухмыляется Мир.

Я громко ржать начинаю.

Клуб к вечеру начинает гудеть. Народ подтягивается плотным потоком, охрана едва успевает отсекать лишних и сортировать тех, кто купил билеты заранее. Бешеный ажиотаж на Сабурова — это охеренный признак того, что месяц выйдет жирным по прибыли.

Стою на втором этаже, удобно облокотившись на перила, и лениво скольжу взглядом по залу. Внизу на ринге пока разминка, парочка начинающих бойцов разогревает толпу. Ничего особенного, спокойные бои без экстрима, но народ уже шумит. Все ждут Сабурова, и этот факт на лице самого Мира видно за километр. Его эго сейчас взлетает до небес. Хотя какого хера? Пока деньги несёт, пусть выёбывается. Сам такой время от времени.

Рядом со мной, чуть нервничая, мнётся милаха. Внимательно оглядывает помещение, иногда переводя встревоженный взгляд на меня. Понимаю, что она здесь не ради боёв, а чисто проконтролить ситуацию решила. Эта её попытка всё контролировать смешит меня и одновременно цепляет ещё сильнее. Прикольно видеть, как она пытается привыкнуть к моей жизни.

— Всё нормально, милаха? — лениво спрашиваю, притягивая её ближе и целуя в висок. Она вздрагивает, снова заливаясь краской.

— Да… Просто столько людей… — тихо отвечает, прижимаясь ко мне, словно ища защиты от всего этого хаоса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Расслабься, сегодня все мирные, — ухмыляюсь, пальцами чуть сжимая её талию. — Они сюда ради боёв пришли, а не чтобы тебя пугать.

Богдана тихо смеётся, чуть расслабляясь, и я снова ловлю себя на мысли, как же охеренно мне нравится её присутствие здесь. Обычно в клубе никогда никого из баб не держал рядом, а её хочется притащить и не отпускать, чтоб знала, что моя.

В зале бабский визг набирает обороты. Сабуров, наконец, появляется у ринга, демонстративно скидывает футболку, и девки буквально начинают слюнями исходить от восторга.

— Ну, посмотрим, что он покажет, — шепчет милаха, снова сосредоточенно глядя на ринг. — Может, и правда есть на что посмотреть.

— Смотри, но особо не пялься, — бурчу наигранно, хотя прекрасно понимаю, что Мир ей до лампочки. Просто бесит, что её взгляд хоть на секунду задерживается на другом мужике.

Она тут же смеётся, притягиваясь ко мне ещё ближе.

— Ты ревнуешь, Бешеный?

— Ещё как, милаха. Ещё немного и пойду ему морду бить вне очереди, — ворчу в ответ, чувствуя, как её тело дрожит от тихого смеха.

Клуб сегодня просто забит под завязку, и это только на руку. Девки визжат, мужики орут — атмосфера накалена до предела. Сабуров знает, как подогреть интерес публики, ничего не скажешь.

Только вот одна мелкая деталь выбивается из общей картины, как бельмо на глазу. Кара. Дочка Дикого. Грёбанная принцесса. Какого хера она вообще сюда заявилась? Мало проблем у меня было, так теперь и за ней глаз да глаз нужен. Охрана после такого залёта пойдёт на хер с моего клуба, это точно.

Сабуров выскочил на ринг, явно на подъёме. Сразу видно — адреналин его прёт по полной, девки аж захлёбываются от восторга. Но я слежу уже не за Миром, а за девчонкой, которая слишком уж близко оказалась к рингу.

А дальше сцена развивается настолько стремительно, что я даже ругнуться не успеваю. Кара явно не ожидала, что её собственный парень поставит её на кон. И когда бритоголовый придурок хватает её за руку, во мне мгновенно поднимается злость.

Кулаки сами собой сжимаются. Я готов был спуститься и сам размазать того ублюдка по полу, но Сабуров, мать его, оказался быстрее. Лицо у него жёсткое, острое, как заточенный клинок. В глазах темнота и явный вызов. А вот теперь уже интересно. Мир явно решил вступиться за девчонку, хотя в душе понимаю — тут не спасение. Здесь интерес посерьёзней.

Толпа ревёт, Сабуров идёт на конфликт, уверенно, жёстко, в своей манере. Я лениво приподнимаю бровь, слушая, как этот Фил пытается отмазаться от боя. Ублюдок. Правила клуба чётко прописаны. И Мир это прекрасно знает, кидая мне взгляд. Фил начинает напирать, что только чемпион на бой таким способом вызывать может. То есть я. Подыгрываю Миру с откровенной усмешкой, театрально машу рукой:

— Сдаюсь. Мир — чемпион.

Толпа буквально взрывается. А я довольно ухмыляюсь, скрестив руки на груди. Сабуров красиво разыграл партию, респект ему за это. На такие моменты не жалко и временный титул сдать. Тем более что весь зал уже делает ставки.

Когда Мир забирается на ринг, я вижу по его движениям, что настроен он серьёзно. Мускулы напряжены, вены вздуваются, он уже готов рвать и метать. Бой начинается быстро и без лишних прелюдий. Фил кидается, как взбесившийся бык, но против Сабурова у него нет шансов.

Я лениво смотрю, как Мир разбивает лицо этому придурку. Холодный расчёт и точность каждого движения. Вот тут он точно похож на батю своего — такой же жёсткий, непредсказуемый, бескомпромиссный. Как Буйный. Фил валится на ринг мешком, и я удовлетворённо хмыкаю. Бой был зрелищным, народ доволен.

Но взгляд Сабурова после боя цепляет моё внимание. Он смотрит на Кару так, словно хочет сожрать её здесь и сейчас. И в этот момент понимаю, что мелкой действительно не позавидуешь. Она встряла по полной. Сабуров не из тех, кто просто так играет в спасителя. Он хищник, и сейчас перед ним стоит добыча.

Чувствую, как Богдана рядом напрягается. Видимо, тоже заметила странное напряжение в зале. Прижимаю её к себе сильнее успокаивая:

— Не переживай, милаха, это их личные разборки.

Но даже сам чувствую, что звучит это не особо убедительно. Потому что личные разборки с Сабуровым обычно заканчиваются совсем не так мирно, как хотелось бы.

— Рамиль... Девочке нужно помочь, она явно не хочет...

— Помочь? Сабурова лучше в пубертат не трогать.

Громкий визг. Это Мир свою добычу на плечо повалил и в сторону ВИП кабинки тянет.

Охрана мигом нарисовывается.

— Бешеный, помешать? У нас же не принято... Да и девчонка...

— За девчонку у меня отдельный разговор будет. Какого хера её пустили?!

— Мы можем помешать...

— Сабурову? Я только ремонт в клубе обновил. Не трогай, пускай разбираются.

— Дикий если узнает, что его дочь в нашем клубе того...

Кривлюсь, да, с Диким бы связываться не хотелось. У нас мирное соглашение на территории. Но вдруг пронесёт. Ага, сука, пронесёт бля...

***

Мои хорошие, а вы узнали ребят?) Все читали Буйного и Дикого? Все знают, что эти двое готовы друг другу глотки перегрызть?) Их жены уговорили на 2 встречи в году семьями без ножевых и огнестрелов. А тут.... Старший сын Буйного похищает дочку Дикого=) И не просто так... Что будет... Просто разнос=) Их история уже есть на сайте! БЕСПЛАТНО в процессе написания!

"Кара для ублюдка"

- На коленях тебе подходит больше всего.

Он - ублюдок. Самый ужасный из тех, кого я знаю. Девчонки вокруг него визжат от восторга, а я не понимаю, что вообще в нем может нравится.

Он сын Буйного и перенял от него все самые ужасные черты.

Дикий. Жесоткий. Привык играть людьми, а после их ломать.

Наши отцы заклятые враги.

Но между ними было перемирие, пока этот ублюдок не похищает меня для того, чтобы я стала его личной игрушкой.

- Убери свои грязные руки!

- Они как раз кстати для такой дряни как ты.

Глава 43.1

Я стою в стороне и чувствую, как сердце колотится где-то в горле, не давая нормально вздохнуть.

В груди тесно, дыхание сбивается от тревоги и волнения. Пытаюсь успокоить себя, разглядывая окружающих людей, но от этого становится только хуже.

Вокруг кричат, визжат, свистят, и эта гудящая толпа давит на меня ещё сильнее. Нервно поправляю волосы, закусываю губу и снова перевожу взгляд на Рамиля.

Он стоит вместе с охраной и о чём-то напряжённо переговаривается, резко машет рукой, нахмуренный и сосредоточенный. Его серьёзное лицо пугает меня ещё сильнее, потому что я редко вижу его таким встревоженным.

Я мало понимаю, что именно происходит. Девушка дочь какого-то серьёзного мужчины. Никто не хочет с ним связываться, но при этом никто не решает проблему. Никто не рискует идти в ту кабинку, куда уволокли бедолагу.

Отвожу взгляд обратно на ринг, где только что закончился бой. Моё сердце болезненно сжимается от увиденного. Того самого парня, второго бойца, который проиграл, выносят на носилках.

Господи, он весь в крови! Кровь сочится из разбитого лица, он хрипит и пытается что-то сказать, но его голос теряется в общем шуме. Девушки вокруг визжат, бегут следом за носилками, словно в этом есть какое-то извращённое удовольствие. Меня передёргивает от отвращения и ужаса.

«Кошмар, они точно ненормальные!» – мелькает в голове, и я сглатываю, снова закусывая губу.

Не выдержав, я снова подхожу к Рамилю, трогаю его за руку. Он резко оборачивается. В его глазах всё ещё читается напряжение.

— Милаха, ты чего суетишься? — спрашивает он чуть раздражённо, но взгляд уже становится мягче, едва он замечает моё бледное лицо.

— Рамиль… та девушка… — начинаю сбивчиво объяснять, пытаясь подавить волнение. — Ей помощь нужна. Она не хотела! Она кричала, ты же сам видел!

В голове моментально всплывают воспоминания о том, как меня саму выиграл Рамиль. Тогда я была в похожей ситуации и до сих пор с ужасом вспоминаю, каково это — быть ставкой. Меня бросает в дрожь, я крепче сжимаю его руку, пытаясь убедить его хотя бы, взглянуть на ситуацию по-другому.

Да, сейчас у нас всё вырисовалось в отношения. Но я сомневаюсь, что наша ситуация — это закономерность. Просто кое ко слишком настойчивый и не знает слова "нет".

— Угомонись, милаха, — устало произносит Рамиль, качая головой. В его глазах мелькает тень улыбки, хоть и напряжённой. — Там такая девушка, что скорее Сабурову помощь нужна будет, чем ей. Поверь, с ней связываться себе дороже.

Я смотрю на него, прищуриваясь и пытаясь понять, он серьёзно сейчас это говорит или шутит так жестоко?

Да эта девушка — хрупкая, маленькая! Как она вообще сможет причинить кому-то вред? Её бледное и испуганное лицо до сих пор перед глазами. Моё недоверие, видимо, написано на лице настолько явно, что Рамиль закатывает глаза, словно читая мои мысли.

И тут же в следующую секунду раздаётся оглушительный звук. Громкий треск, звон бьющегося стекла и пронзительный визг. Сердце пропускает удар, тело резко холодеет, а глаза распахиваются от ужаса и непонимания происходящего.

Первое, что я думаю - это Зорин. Привёл полицейских и они ворвались в клуб Рамиля. Почему-то следующий кадр в моей голове, как Зорина выносят точно так же на носилках, как того Гришу или Фила, кто там дрался с бугаём за ту девчонку?

— Сука! Просто дикая сука! — рявкает Рамиль, и я вижу, как его лицо перекашивает от шока и злости одновременно.

Прижимаю ладонь ко рту, чтобы не закричать от испуга. Громила, тот самый, что совсем недавно с такой лёгкостью утащил девушку на плече в VIP-кабинку, сейчас лежит на полу среди осколков разбитого стекла. Кровь стекает с его рассечённой брови. Но... на лице никакой ярости или злости. Там скорее дикий оскал.

Я перевожу взгляд обратно на Рамиля, всё ещё не способная поверить в происходящее.

— Ты ещё хочешь этой ебанашке помогать? — цедит он сквозь зубы, глядя на меня вопросительно.

Я смотрю на разбитое стекло, на валяющегося мужчину, потом снова на Рамиля. Понимаю, что ситуация совсем не такая, какой показалась изначально. И в моей голове единственная мысль — как она смогла это сделать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 44

Ночь окутала город густой, мягкой тьмой, и даже прохладный ветерок не смог сбить с меня жар, когда мы подъехали к дому.

Рамиль всю дорогу был напряжённый, взглядом сверлил дорогу, пальцы крепко сжимали руль, и я даже дышать громко не осмеливалась, чтобы его не раздражать ещё больше. Внутри всё вибрировало от волнения и смущения.

Как только дверь квартиры за нами закрылась, я едва успела вдохнуть полной грудью, как оказалась прижатой к холодной стене в прихожей. Сердце моментально подскочило в горло, зашлось в бешеном ритме. Рамиль навис надо мной, заслонив собой весь свет.

Его тело — мощное, крепкое, красивое, как высеченное из камня. Он сейчас словно дикий зверь — глаза горят таким огнём, что мурашки каскадом стекают по моему позвоночнику вниз. От одного его взгляда моё сердце проваливается в пятки и начинает биться где-то у самого пола.

— Я так и инфаркт могу схлопотать, — тихо и хрипло произношу, чувствуя, как внутри всё плавится от его близости.

Рамиль нависает ещё ближе, его дыхание горячее, обжигающее кожу на моей шее:

— Больше это платье не надевай, — рычит низко, почти угрожающе, отчего мои ноги начинают слабеть.

Я в растерянности хлопаю ресницами, едва справляясь с собственными эмоциями.

— Ты же сам это платье в магазине выбрал, — шепчу, пытаясь понять, что именно я сделала не так. Ведь он сам принёс его в примерочную, сам попросил надеть, и сам же утвердил именно для сегодняшнего похода в клуб. Что изменилось?

— Просто больше не надевай, — повторяет он твёрдо, взгляд его мрачнеет ещё сильнее, и я догадываюсь, в чём дело.

Это из-за того, что охрана клуба не сводила с меня глаз весь вечер? Или из-за мужчины, который слишком явно смотрел и сделал мне комплимент, от которого меня охватила неловкость?

Но его же быстро вывела охрана, буквально через пару минут. Я отчётливо помню злой, почти убийственный взгляд Рамиля, когда он следил за этой сценой. Тогда от одного только его взгляда я почувствовала, как дрожь пробегает по всему телу.

Значит... это из-за того, что мужчина на меня внимание обратил? А я тогда подумала, что он правила какие-то нарушил.

Я медленно сглатываю, чувствуя, как в горле пересохло. Его глаза потемнели, стали почти чёрными от эмоций, и от этого зрелища внутри меня вспыхивает жаркое пламя.

Решение приходит само собой — рука медленно тянется к молнии платья, удобно расположенной сбоку. Дрожащими пальцами медленно расстёгиваю её, не отрывая взгляда от лица Рамиля.

— Так лучше? — спрашиваю, едва слышно, почти шёпотом.

Платье с тихим шелестом падает к моим ногам, оставляя меня стоять перед ним в одном нижнем белье. Сердце колотится в груди так сильно, что я отчётливо слышу каждый удар. Щёки вспыхивают жаром, но я не отвожу взгляда.

Рамиль шумно выдыхает, глаза его вспыхивают ещё ярче. Он медленно проводит взглядом по моему телу, отчего я покрываюсь новыми волнами мурашек.

— Значительно лучше, милаха, — хрипло произносит он, касаясь пальцами моей талии и притягивая меня ближе.

Я чувствую, как его ладони горячими, уверенными движениями исследуют моё тело, заставляя дыхание сбиваться окончательно.

— Ты моя, — почти рычит он, наклоняясь, чтобы захватить мои губы в жадном, почти грубом поцелуе, от которого земля уходит из-под ног.

Рамиль медленно скользит пальцами по моей коже, вызывая волну мурашек и трепетного волнения. Его прикосновения нежные, но настойчивые. Поцелуй становится глубже, жарче, более требовательным. Наши языки переплетаются.

Его ладони, тёплые и уверенные, двигаются по моей спине вверх, легко находя застёжку бюстгальтера и расстёгивая её одним ловким движением. Сердце пропускает удар, когда прохладный воздух касается обнажённой кожи, заставляя мои соски мгновенно напрячься и затвердеть. По телу прокатывается горячая волна желания, я издаю тихий, дрожащий стон, который растворяется в нашем жадном поцелуе.

Рамиль отрывает губы от моих, спускается влажными, горячими поцелуями по подбородку к шее, слегка прикусывая и целуя чувствительную кожу. Я запрокидываю голову назад, вплетая пальцы в его волосы, пытаясь удержаться на ногах.

Его пальцы начинают ласкать мои соски, сжимая, дразня и легко потягивая, вызывая во мне глубокий, сладкий отклик, заставляющий дрожать всем телом.

— Рамиль… — шепчу срывающимся голосом, выгибаясь навстречу его прикосновениям, в отчаянной попытке усилить ощущения.

Его дыхание обжигает моё плечо, когда он снова касается моих губ, а его ладонь медленно и уверенно движется вниз, скользя по моему животу, оставляя за собой горячий след. Сердце бешено стучит, дыхание сбивается окончательно, когда пальцы осторожно забираются под резинку моих трусиков.

Мои бёдра невольно подаются ему навстречу, и пальцы, наконец, достигают своей цели, касаясь горячей и влажной кожи между ног. Я крепче сжимаю его плечи, цепляясь за него, словно это единственное, что удерживает меня на ногах.

— Ты такая мокрая, — хрипло произносит он мне на ухо, вызывая новую волну дрожи, которая прокатывается по телу.

Я тихо всхлипываю и прикусываю нижнюю губу, когда он уверенно и медленно начинает двигать пальцами, скользя по чувствительным складкам, лаская меня и доводя до состояния сладкой агонии.

Сердце бешено колотится, а дыхание становится всё чаще, прерываясь тихими всхлипами и стонами. Его губы, горячие и настойчивые, оставляют влажную дорожку по подбородку и шее. Горячий язык касается ключицы, и я дрожу всем телом, впиваясь ногтями в его мощные плечи.

— Рамиль… — шепчу почти без сил, задыхаясь от волнующего удовольствия, разливающегося внутри жаркой волной. Его палец медленно и дразняще проникает внутрь, и я резко втягиваю воздух, зажимая его руку между своими ногами, чтобы ощутить его ещё глубже.

— Терпение, милаха, — хрипло произносит, слегка прикусывая мою мочку уха и посылая этим по всему телу сладкую дрожь. — Я ещё не начал.

Слова звучат как угроза, и я снова вздрагиваю от смеси волнения и нетерпения. Моё тело полностью подчиняется ему, растворяется в каждой его ласке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рамиль неторопливо стягивает с меня трусики. А после сам освобождается от одежды, позволяя мне насладиться видом его обнажённого тела, идеально сложенного, мощного и невероятно притягательного. Он снова притягивает меня к себе, и я чувствую, как его возбуждённый член прижимается к моему животу, твёрдый и горячий.

— Обними меня за шею, — тихо требует, и я бездумно подчиняюсь, обхватывая руками его шею и прижимаясь к нему теснее. Он приподнимает меня, и я инстинктивно обхватываю его ногами за бёдра. Его руки крепко сжимают мои ягодицы, поддерживая и направляя.

Наши взгляды встречаются на секунду, и в его тёмных глазах я вижу безудержное желание, граничащее с одержимостью. Моё дыхание сбивается окончательно, когда он одним резким движением проникает внутрь меня, заполняя собой, заставляя вскрикнуть от резкой, почти болезненной сладости.

—Вот так, милаха, — рычит он хрипло, начиная двигаться внутри меня, глубокими и властными толчками, стирающими грань между болью и наслаждением.

— Ох… — выдаю, растворяясь в нём без остатка, полностью подчиняясь его ритму.

Комната наполняется нашими прерывистыми вздохами и стонами. Его движения становятся всё быстрее и яростнее, доводя меня до самой грани удовольствия. Я цепляюсь за него из последних сил, чувствуя, как внутри нарастает напряжение, готовое вот-вот взорваться.

— Не сдерживайся, — шепчет он горячо в моё ухо, продолжая настойчиво и глубоко двигаться внутри меня. И я уже не могу противиться этому властному приказу, растворяясь в мощном оргазме, сотрясающем меня изнутри волнами пульсирующего наслаждения. Рамиль зарывается лицом в мою шею, глухо рыча и резко толкаясь ещё несколько раз, достигая своего оргазма вместе со мной.

Глава 45.

Рамиль подъезжает к университету и останавливает машину прямо возле главного входа. Сердце почему-то нервно колотится, хотя вроде бы ничего особенного не происходит. Но его присутствие рядом всегда заставляет сердце сходить с ума.

— Во сколько у тебя пары заканчиваются? — спрашивает Рамиль, притягивая меня ближе и накрывая мои губы коротким, но властным поцелуем.

— В три, — отвечаю тихо, слегка задыхаясь от прикосновения его губ.

Суворов медленно отстраняется и уже привычным оценивающим взглядом пробегает по моей одежде. Его глаза подозрительно прищуриваются, и я тут же закатываю глаза, зная, что сейчас последует.

— Если ты и эти штаны с рубашкой забракуешь, — предупреждаю заранее, делая вид, что строго на него смотрю, — то мне остаётся только паранджу купить.

На его лице тут же появляется заинтересованное выражение, глаза загораются азартом и ехидной усмешкой. Я быстро вскидываю руку, останавливая его на полуслове:

— Даже не думай об этом, Рамиль!

Он тихо смеётся, откидываясь на сиденье, и снова притягивает меня к себе. Его губы касаются моего виска, голос звучит низко и хрипло:

— Ладно, милаха, можешь идти. Но никаких левых взглядов, поняла?

— Поняла, — послушно киваю, хотя в груди всё ещё тревожно и сладко сжимается от его прикосновений.

Выхожу из машины, поправляя сумку на плече, и направляюсь к входу университета, где уже стоит Карина. Подруга явно в шоке, её глаза широко распахнуты, а рот слегка приоткрыт в немом удивлении.

— Ого! — выдыхает она, когда я подхожу ближе. — Тебя что, сам Бешеный привёз?

Щёки моментально вспыхивают ярким румянцем. Я слегка опускаю голову, пытаясь скрыть улыбку, но глаза всё равно сияют.

— Ну, получается, что так, — отвечаю тихо, чувствуя себя немного смущённой, но счастливой.

Карина широко улыбается, чуть наклоняясь ко мне ближе и заговорщицки шепча:

— Ты понимаешь, что теперь пол-универа будет о тебе говорить? Девочка Бешеного — звучит!

Я смеюсь, качая головой и поправляя прядь волос, заправляя её за ухо:

— Лучше бы они вообще не говорили...

Но подруга уже весело хихикает и тащит меня внутрь университета, явно намереваясь выудить из меня все подробности моего романа с Рамилем.

Сидим на паре, и я чувствую, как Карина буквально прожигает меня взглядом. Она уже минут десять ёрзает на стуле и явно еле сдерживается, чтобы не начать дёргать меня за руку.

Наконец, её терпение иссякает, и она наклоняется ко мне, шепча громко и взволнованно:

— Я после той ночи, когда мы для твоей мамы разыгрывали сценку по телефону, чуть с ума не сошла! Ты же пропала!

Кидаю быстрый взгляд на преподавателя. Тот медленно вздыхает, но делает вид, что не замечает нашего перешёптывания. Зато одногруппники уже заинтересованно косятся в нашу сторону, ловя каждое слово Карины. Потому что её шёпот реально мог бы мамонта из спячки вывести.

— Тише ты, — я стараюсь говорить максимально тихо и спокойно. — Так получилось, прости. У меня проблемы с телефоном были, не могла позвонить.

Карина наклоняется ещё ближе, чуть ли не касаясь моего плеча носом:

— А потом тебя мама искала… Сказала, что тебя похитил бандит! Представляешь? Пыталась у меня выспросить всё, что я знаю.

От её слов внутри меня неприятно сжимается всё. Сердце начинает нервно биться, и я осторожно уточняю:

— И что ты ей сказала?

Карина гордо выпрямляется, изображая максимальную важность, и театрально хлопает ресницами:

— Ничего. А что я могла сказать? Явно же подстава какая-то от матери твоей. Я молчала, как рыба.

Она зачем-то крестится и снова картинно хлопает ресницами, будто снимается в немом кино.

— Вот и молодец, — шепчу Карине, облегчённо вздыхая.

— Слушай, а что у вас там было-то? Зорин тоже мне названивал, — Карина наклоняется ближе, её глаза блестят от любопытства. — Сказал, что ты в нехорошую компанию попала…

— Он склонен драматизировать, — тихо отвечаю, стараясь не привлекать внимания. — Нормально всё, просто они с Рамилем не дружат.

— А ты прям к нему съехала, да? От мамаши своей? Вот это ты даёшь! —

Карина еле сдерживает восторг, с трудом шепча, отчего несколько одногруппников начинают недовольно коситься в нашу сторону.

— Карин… — предупреждающе произношу, хмурясь и стараясь выглядеть максимально серьёзно.

— Слушай, ну а что? Она реально перегибает у тебя палку. Я бы тоже сбежала, наверное, — подруга пожимает плечами и чуть тише добавляет: — А вот с Бешеным… Вы прям живёте вместе, да?

Я вздыхаю и киваю, избегая её прямого взгляда, потому что уже чувствую, куда этот разговор свернёт. Карина явно не собирается останавливаться.

— Да, живём вместе.

— Слушай, а что с его пассиями бывшими? Он всех послал, да?

— Карина… — я резко оборачиваюсь к ней и бросаю предупреждающий взгляд.

Она тут же выставляет перед собой ладони сдаваясь:

— Прости-прости, я совсем не то сказать хотела. Просто, ты же понимаешь, что с таким, как Бешеный, придётся марку держать. Он так избалован женским вниманием…

Её слова словно холодной водой меня окатывают, но я делаю вид, что не замечаю возникшей внутри неприятной тревоги.

Преподаватель наконец не выдерживает и строго окликает нас:

— Девушки, если вы закончили обсуждать личную жизнь, можно я продолжу лекцию?

Карина краснеет, с трудом сдерживая смешок, а я виновато киваю и делаю вид, что снова погружаюсь в учебник, хотя внутри всё ещё кипит и бурлит от её слов.

После пар мы с Кариной выходим из университета. Свежий воздух приятно касается моего лица, и я облегчённо выдыхаю. Сегодня было непросто, особенно с бесконечными расспросами подруги. Карина неожиданно хватает меня за руку, притормаживая шаг.

— Богдан, там к тебе походу… — она кивает в сторону кофейного автомата, и я, проследив за её взглядом, тут же напрягаюсь.

Возле автомата стоит Зорин. Его глаза буквально прожигают меня насквозь. Я закусываю губу, нервно оглядываясь по сторонам. Сердце тревожно стучит в груди. Какого чёрта он здесь делает?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я уже собираюсь быстро развернуться и уйти, притворившись, что не заметила его, но Никита, увидев мою реакцию, немедленно направляется к нам, не оставляя шансов сбежать незамеченной.

— Богдан, подожди, — его голос звучит напряжённо и настойчиво. — Нам поговорить нужно.

Я стараюсь выглядеть спокойно, хотя внутри всё сжимается от беспокойства.

— Не создавай ещё больше проблем, Никит… — тихо говорю, избегая прямого взгляда в его глаза.

— Я по поводу твоей мамы, — серьёзно и жёстко перебивает меня, заставляя застыть на месте.

Я нерешительно переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя, как в груди нарастает тревога.

— Я не…

— Ну хоть скажи, где у неё таблетки от сердца лежат. Или даже этого не можешь? — резко бросает он, и в его голосе отчётливо слышится обвинение.

Глава 45.1

Я чувствую, как внутри начинает подниматься знакомая тревога, но тут же заставляю себя сделать глубокий вдох и успокоиться. Взгляд Никиты тяжёлый, давящий, и я отчётливо понимаю, что он снова пытается сыграть на моих слабых местах.

— Аптечка у мамы в ванной на верхней полке, — говорю спокойно, стараясь не выдавать своего волнения. — И таблетки от сердца она всегда носит в сумке.

— Серьёзно? — Никита кривится, откровенно демонстрируя презрение и негодование. — Вот так просто укатишь в свою новую жизнь, а мать пусть загибается?

Его слова звучат как пощёчина, но я собираю волю в кулак и смотрю ему прямо в глаза.

— Прекрати манипулировать, Никита. Я прекрасно понимаю, что ты делаешь.

— А ты изменилась, Богдана, — бросает он резко, делая шаг ближе, словно хочет меня задавить своим осуждением. — Посмотри, сколько ты с ним? А уже становишься такой же.

— Какой? — вскидываю голову, вызывающе поднимая подбородок и отвечая ему таким же жёстким взглядом.

— Бессердечной эгоисткой, — цедит он сквозь зубы.

Я с трудом подавляю внутри себя желание оправдаться, но вместо этого лишь медленно выдыхаю, чувствуя, как по телу разливается странное, незнакомое спокойствие.

— Ты можешь думать обо мне что угодно, Никита, — тихо, но уверенно говорю, чувствуя, как слова слетают с моих губ легко и естественно. — Но твои слова больше не заставят меня делать то, чего ты хочешь.

Он скалится, явно не ожидая такой реакции. Взгляд Зорина теряет прежнюю уверенность.

— Надеюсь, мама скоро поправится, — добавляю, делая шаг назад и намеренно разрывая этот разговор. — И передай ей, что я всегда рядом, если ей действительно будет нужна моя помощь. Но на твои провокации я больше не поведусь.

Зорин резко хватает меня за руку, его пальцы болезненно сжимают запястье, и я вздрагиваю от неожиданности и неприятных ощущений. Сердце в груди начинает бешено биться, тревога снова поднимается до горла.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты помчалась его спасать?! — рычит он, наклоняясь ближе и прожигая меня злым, полным гнева взглядом. — Ты совсем идиотка, Богдана? Не понимаешь, куда влазишь?

Я пытаюсь освободить руку, но его хватка становится только сильнее. Сердце начинает нервно колотиться в груди, пульс стучит в висках.

— Я спасла не только его, Никита, — выдавливаю из себя с усилием, заставляя голос звучать уверенно. — Но и тебя спасла оттого, что ты хотел сделать. Ты никогда таким не был. Что с тобой вообще случилось? Для тебя человеческая жизнь теперь ничего не стоит?

Он зло и резко усмехается, презрительно глядя мне прямо в глаза:

— Он не человек, а падаль поганая, — бросает Никита с яростью, буквально выплёвывая слова в лицо. Я снова пытаюсь вырвать свою руку, и на этот раз у меня получается. Шаг назад, и я жадно глотаю воздух, пытаясь успокоиться.

— Никита, прекрати! — требую твёрдо, пытаясь не показать, насколько сильно меня сейчас трясёт от страха и злости.

— Богдана, там машина… — Карина быстро подбегает ко мне, её голос звучит взволнованно. Я поворачиваю голову и вижу знакомый автомобиль Рамиля, который резко тормозит прямо возле университета. Сердце пропускает удар.

— Уходи, Никита, — тихо и настойчиво говорю, переводя на него обеспокоенный взгляд. — Потому что я не знаю, что он с тобой сделает, если увидит тебя здесь.

Но Зорин не отступает, вместо этого на его лице появляется ехидная, вызывающая улыбка, а глаза загораются каким-то нездоровым азартом:

— Почему же? Давай проверим его моральные качества, Богдана? Значит, я плохой, а он хороший, да? Интересно будет посмотреть, как он поступит!

— Прекрати! — резко впиваюсь в него взглядом, стараясь выглядеть максимально убедительно, хотя внутри меня охватывает паника. Ситуация начинает выходить из-под контроля.

— Если ты сейчас это сделаешь, то я больше никогда с тобой не заговорю!

Выпаливаю быстро и толкаю его в грудь. Мы стоим за колонной. Рамиль нас не видит. Но если Зорин хоть несколько шагов сделает вперёд то быть беде.

Зорин стискивает зубы и сверлит меня взглядом. Думает. Это уже хорошо.

Значит, есть шанс, что он поступит, как я прошу.

Карина, быстро оценив ситуацию, внезапно хватает Никиту за руку.

— Никита, пойдём, надо поговорить.

Зорин смотрит на Карину. После снова на меня. Подруга упорно тянет его в сторону, и тот нехотя сдаётся.

— Ты обещаешь мне разговор.

Рычит мне.

— Да, только не сейчас.

Карина продолжает его тянуть и тот идёт за ней.

Воспользовавшись моментом, я быстро разворачиваюсь и почти бегом направляюсь к машине Рамиля. Дверь резко открывается, и я буквально запрыгиваю внутрь, шумно захлопывая её за собой.

Рамиль внимательно смотрит на меня, и я моментально чувствую, как его взгляд скользит по моему лицу. Сердце в груди продолжает бешено колотиться, и я пытаюсь сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, но ничего не получается. Глаза тревожно бегают по сторонам, и я ощущаю, как по спине стекает неприятный холодок.

— Что случилось, милаха? — Рамиль хмурится, голос звучит низко и напряжённо.

— А? Ничего, всё хорошо, — отвечаю неубедительно, стараясь заставить себя, улыбнуться, но получается слабо и натянуто.

— Я не слепой. Ты вся бледная, глаза бегают, — его голос становится жёстче, и я чувствую, как тревога внутри усиливается ещё больше. — Тебя кто-то обидел?!

Рамиль тут же напрягается. Глаза темнеют.

Я снова оглядываюсь назад, боясь, что Никита сейчас сорвётся с места и направится к машине. Больше всего меня пугает даже не сам Зорин, а то, что произойдёт, если они с Рамилем столкнутся. Я отчётливо понимаю, что не готова увидеть, на что способен Рамиль в такой ситуации, насколько далеко он может зайти.

— Просто… Ничего, — повторяю тихо, заставляя себя глубже вздохнуть и чуть-чуть успокоиться. — Всё то же самое. Мама обзванивала моих друзей. Просто немного неприятная ситуация вышла. Вот и всё. Слишком близко приняла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рамиль пристально всматривается в мои глаза, слегка прищуриваясь. А мои щёки краснеют, потому что я ему сейчас вру. Во благо, да. Но вру же. От его взгляда сердце внутри сжимается, а горло перехватывает ком.

— Со временем станет лучше, милаха, — наконец говорит он спокойнее, немного расслабляясь, и его рука ложится поверх моей коленки.

Я тихо киваю, а внутри остаётся неприятный осадок. Потому что я его обманула.

Глава 46

Слежу взглядом за Рамилем на катке, и сердце у меня стучит немного чаще, чем обычно.

Не так часто получается выбраться на его игры, поэтому настроение отличное. Тем более сегодня здесь и Лиана, которую я успела узнать поближе.

Конечно, я не очень понимаю, как у них с Яром всё в отношения переросло. Он же её сводный брат. Но да ладно. Это точно не моё дело.

Мы с Лианой неплохо сдружились, так что есть с кем поболтать, пока парни будут выяснять, кто тут главный альфа-самец на льду.

Сажусь на трибуны, кутаясь в куртку, и взглядом ловлю Лиану. Она приветливо машет мне рукой и садится рядом. Вокруг шум, гул голосов, кто-то громко выкрикивает слова поддержки, атмосфера невероятно напряжённая. Сегодня у нас чисто женская поддержка. Все девушки парней собрались на трибунах. Ну или почти всех.

Парни уже на льду, — Рамиль снимает шлем и бросает на меня короткий взгляд подмигивая. Я улыбаюсь в ответ и слегка краснею.

— Ну что, опять нервничать будешь? — усмехается Лиана, замечая моё напряжение.

— Я всегда нервничаю, когда он играет, — признаюсь честно, сцепив пальцы в замок на коленях. — Он же не умеет спокойно, ему обязательно надо жёстко, агрессивно. Страшно же.

— Ты привыкай, — смеётся Лиана. — Эти парни по-другому не могут. Я с Яром уже столько игр прошла, что теперь даже не вздрагиваю. Ну почти. Зато от этих игр хоть какой-то прок есть.

— Ты о чём?

Тут же к девушке оборачиваюсь. Та улыбается и приподнимает брови.

— Ну... не знаю как у вас с Бешеным, но у нас с Яром после игры такой разнос идёт... Соседи в прошлый раз стучали в стены и орали, чтобы мы прекращали это безобразие.

Щёки моментально вспыхивают румянцем. Я невольно отвожу взгляд, пытаясь скрыть смущение, и тихо смеюсь:

— Настолько громко?

Она смеётся ещё громче, хлопая меня по плечу:

— А что? Правда же. Эти их игры — чистый адреналин. Поверь, после такого накала страстей они домой просто бешеными приходят.

От её слов по спине пробегают мурашки. Я вспоминаю, как Рамиль возвращается домой после боёв в клубе. Горячий, возбуждённый, полной энергии, которую тут же направляет на меня.

— Ладно, признаюсь, у нас примерно так же, — тихо отвечаю, опустив глаза, а потом обе хихикаем.

Тем временем игра становится всё напряжённее. Парни явно не шутят. Лёд трещит от их жёстких столкновений, шайба носится по площадке на бешеной скорости.

Рамиль ведёт себя на льду агрессивно, напористо, и мне то и дело приходится зажимать ладонью рот, чтобы не вскрикивать, когда кто-то оказывается сбитым с ног.

Когда игра заканчивается, на табло счёт в нашу пользу, и трибуны буквально взрываются радостным гулом и аплодисментами. Мы с Лианой тоже вскакиваем на ноги, хлопая в ладоши и улыбаясь.

— Отличная игра! — восторженно восклицает Лиана.

— Да уж, — соглашаюсь, чувствуя, как сердце постепенно успокаивается.

Потянувшись к сумке, хочу проверить телефон и тут же понимаю, что его там нет. Обыскиваю сумку ещё раз, но бесполезно.

— Чёрт! — вздыхаю.

— Что такое? — спрашивает Лиана.

— Похоже, телефон у Рамиля остался, — раздражённо говорю, закатывая глаза, — опять он его себе в карман положил.

Меня это реально начинает напрягать. Он один раз увидел у меня, пропущенный от, Зорина и теперь мой телефон постоянно "случайно" оказывается у него.

Лиана смеётся:

— Да это он так контроль проявляет. Иди в раздевалку, забери. Они там уже переодеваются, ничего такого не увидишь.

— Думаешь?

— Конечно, иди. Он контролит тебя так, покажи ему наглядным примером, как это выглядит со стороны.

Я глубоко вздыхаю, собираясь с духом, и поднимаюсь с трибуны:

— Ладно, пойду.

— Давай, удачи! — подмигивает Лиана и машет мне рукой.

Я направляюсь к раздевалке, даже не подозревая, что там меня ждёт очередной сюрприз.

Я замираю у двери раздевалки, сердце глухо стучит в груди. Изнутри доносится приглушённый женский голос, и это заставляет меня напрячься ещё сильнее. Невольно замираю и прислушиваюсь, чувствуя, как внутри нарастает неприятная, липкая тревога.

— Я это…— голос девушки дрожит, звучит растерянно и жалко. — Стриптиз не умею. Меня не так воспитывали. Но я цыганочку могу… Или ещё что… Там, где раздеваться не нужно…

Что?! Стриптиз?! Пальцы сами сжимаются на дверной ручке до белых костяшек. Кровь приливает к лицу, внутри словно разгорается пожар. Они себе в раздевалку девочек заказывают?!

— Чего, бля? — звучит знакомый, раздражённый голос Рамиля, и от этого в груди будто что-то рвётся. Расстроился, что не умеет красиво раздеваться? Так он свою победу отмечает?

Раздаётся чей-то громкий смех, и меня просто накрывает горячей волной ярости и ревности.

— Слышь, ты, конечно, говорил, что она с прибабахом, но, бля… — снова голос Рамиля, полный сарказма.

Врываюсь в раздевалку резко, с грохотом распахивая дверь. Мой взгляд тут же цепляется за девушку, которая стоит буквально в шаге от Рамиля и смотрит на него испуганными, умоляющими глазами. У меня внутри всё переворачивается от этой картины, сердце бешено колотится, а в висках гудит от злости.

— А это традиция, да? Девочек в раздевалку заказывать? — выплёвываю зло, стараясь удержать голос ровным, но он всё равно дрожит.

Девушка вздрагивает и отступает на шаг назад, но всё ещё не отводит взгляда от Рамиля. Меня это бесит ещё сильнее. Кажется, воздух начинает трещать от напряжения.

Я с места срываюсь, как ошалелая. Но только два шага успеваю сделать, как:

— Богдана, стоять! — рявкает Бешеный так резко, что вздрагиваю и я, и эта девица.

— Зачем?! Я просто мешать не буду, и… — голос предательски срывается, и я отвожу взгляд, чувствуя, как обида комом встаёт в горле.

— Блядь, да твою же! — громко матерится Рамиль, и это становится последней каплей.

Выбегаю в коридор, чувствуя, как обида, ревность и боль смешиваются во мне в болезненную гремучую смесь. Шаги Рамиля звучат за моей спиной, а я стараюсь держать себя в руках, хотя так и тянет разрыдаться от унижения и непонимания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Значит, он у меня телефон забрал, чтобы я лишний раз ни с кем не общалась, а сам здесь с девками в раздевалке развлекается?

Я вылетаю на улицу, сердце бешено колотится, в груди смешиваются злость и обида, а в глазах уже предательски начинают щипать слёзы. В голове крутятся его слова, насмешки, этот чужой женский голос. Всё во мне буквально закипает от ревности.

— Богдана, стой! — слышу резкий голос Рамиля позади, но даже не думаю останавливаться.

Шаги его становятся ближе, и вот уже сильные пальцы обхватывают моё запястье. Я резко вырываюсь, поворачиваясь к нему лицом, глаза горят от гнева:

— Пусти! Иди обратно в раздевалку, тебя там уже заждались! У тебя же там стриптиз заказан, не так ли? Оплата почасовая, теряешь деньги, Рамиль!

Он хмурится, в его глазах вспыхивает злость. Рамиль делает шаг ко мне, притягивая ближе, почти грубо.

— Перестань херню молоть, милаха, — рычит он.

— Извини, надо было молча уйти, да? Не мешать тебе развлекаться?! — кричу в ответ, чувствуя, как от негодования всё тело дрожит.

Рамиль вдруг начинает довольно скалиться, будто всё происходящее — забавное представление. Меня это бесит ещё больше.

— Ты ещё и улыбаешься? — голос мой дрожит от ярости. — Тебе смешно?!

— Милаха, да ты ревнуешь, — произносит он с такой издёвкой и удовольствием, что руки сами сжимаются в кулаки. — Ещё и так сладко...

— Да пошёл ты к чёрту! — отчаянно пытаюсь вырваться, но он только крепче сжимает мои плечи. — Пусти меня, слышишь? Пусти!

Его лицо становится серьёзным, глаза вспыхивают почти агрессивным огнём:

— На хер мне эти бабы, Богдана?! Если захочу, хоть тысяча будет стоять в очереди и делать всё, что я скажу.

Я буквально задыхаюсь от его слов, от злости и ревности одновременно. Сердце готово разорваться на части.

— Пусти меня! — повторяю уже отчаянно.

Рамиль наклоняется ближе, его дыхание касается моего лица. Его голос становится тихим, но настолько убедительным, что по коже бегут мурашки:

— Но мне никто, слышишь, никто кроме тебя на хер не нужен.

Его слова звучат так твёрдо и резко, что я замираю на месте, дыхание сбивается. Это... это признание в любви?

Глава 47. Бешеный  

Бешеный

***

Сука, то, как милаха ревнует, прёт не по-детски.

Вжимаю её в себя сильнее, почти до хруста. Не могу остановиться — дыханием по шее скольжу, запах её кожи в себя втягиваю, травлюсь им до полной отключки мозга.

И вроде трах был — и не один, и должен бы уже попустить, но нет. С неё меня кроет так, как никогда в жизни ещё не крыла ни одна другая девка.

Сердце молотит в груди, как ненормальное. Я задыхаюсь от желания, глядя в эти её глаза — огромные, в которых сейчас и ревность, и злость, и чёрт знает что ещё сверкает.

Заводит до такой степени, что готов прямо тут на месте взять её снова и снова, чтоб ни о какой ревности больше даже не думала.

— Это… это признание? — хрипит она, её голос дрожит, ресницы нервно хлопают.

Ухмыляюсь, не отрывая от неё взгляда, словно гипноз какой-то, не иначе.

— Это факт, бля, — рычу в ответ, наклоняясь ещё ближе, почти касаясь её губ своими. — Приворожила, да?

— Что? — шепчет она в полнейшем ступоре, и глаза её становятся ещё больше, если это вообще возможно.

Губы распахивает, смотрит на меня так, будто я только что раскрыл какую-то её тайну. Точно ведьма, личная моя. Заколдован напрочь, мозги набекрень от неё конкретно.

Смотрю на милаху, любуюсь. И сам не понимаю, какого хера со мной происходит, но факт остаётся фактом: никого, кроме неё, больше рядом видеть не хочу и не смогу. Вжимаю её в себя снова, чтобы не сомневалась. Чтобы поняла: больше отпускать её никуда не собираюсь.

Мои губы накрывают её рот, властно и настойчиво. Слышу, как она тихо всхлипывает, пытается протестовать, но звук быстро тонет в глубине нашего поцелуя.

— Рамиль... — пищит тихонько, пытаясь оттолкнуться. — Прекрати, нас могут увидеть!

Усмехаюсь ей прямо в губы не отпуская. Руки крепче сжимают её талию. По хую. Пусть видят. Задницу её пальцами сжимаю. Нравится мне, как она всхлипывает. Краснеет. Стесняется. А ещё секунду назад борзая такая была. На меня готова была накинуться. Глаза выцарапать.

— Похуй, глаза выколю, — рычу, погружаясь ещё глубже в поцелуй, полностью игнорируя её робкие попытки вырваться.

И тут, сука, прямо за спиной голос Тамира раздаётся:

— Бешеный, у тебя ж хата вроде есть. Чего ты девчонку смущаешь?

Злобно отрываюсь от её губ, не поворачиваясь, бросаю через плечо:

— Иди на хер отсюда.

Итак, сука, наворотил с ебанашкой своей. Какого хера было в раздевалку её тащить?!

— Я за девчонку сказать хотел. Это моя.

Ой, бля. Закатываю глаза.

От этих слов Богдана резко вырывается из моих объятий, глаза распахивает и недоумённо переводит взгляд с Тамира на меня.

— Твоя девушка хотела станцевать для всех стриптиз? — зло бросает милаха, взгляд её становится недобрым. Опять ведьмочка взбунтовалась.

— Это не моя девушка, — быстро рявкает Тамир, качая головой. — Просто проблемная деваха. Я её привёл. Сестра... короче, с ебанцой она. В херню вляпалась, я помогаю выбраться. Но без Бешеного не получится.

Мои губы расплываются в злой ухмылке:

— Если я не ошибаюсь, то эта прибабахнутая сестра твоей девки, да?

— Господи, — стонет Богдана, хватаясь за голову и начиная ходить кругами, явно пытаясь переварить всю эту информацию. — Что у вас за компания такая? Кто с сестрой сводной, кто с сестрой девушки...

Тамир начинает ржать, явно получая удовольствие от её реакции.

— Это ты ещё с Артуром не знакома... — весело бросает он.

Милаха же ведётся на весь этот пиздеж.

— Это ещё кто? Там ставки повышены? Мачеха? Господи... — милаха уже всерьёз начинает паниковать, явно доведённая до грани.

— Прекращай, — резко рычу на Тамира, чувствуя, как его веселье начинает меня раздражать. Он тут же замолкает, пожимает плечами и делает шаг назад.

— Не хотела она ничего танцевать. Я пошутил неудачно, девчонка в шоках не то подумала. Так что Рам не при делах. У неё проблемы, спасти задницу её нужно.

— А кто-то потом плату за благодарность возьмёт.

Подъёбываю его.

— А ты расстроен, что не тебе отплатят?

Богдана с пол-оборота заводится. Тамир ржать начинает. Да ёб твою мать. Уже третий раз пизды непонятно что за что выхвачиваю.

***

Пссссс... а на историю Тамирв и прибабахнутую сегодня действует скидочка, не пропустите)

"Возьму твою сестру"

❤️ОДНОТОМНИК❤️ ЗАВЕРШЕНО❤️

— Ты же сама начала эту игру, детка. Чего теперь заднюю даешь? — парень сестры прижимает меня к бортику бассейна.

— Отпусти, — требую, но звучит это жалко даже для меня самой.

— Отпущу, если ответишь на один вопрос. Если я тебя сейчас поцелую... Ты оттолкнёшь меня?

Тамир Исханов мой личный кошмар. А еще он парень моей сестры, с которым я оказалась в одном доме. Он вынудил меня играть с ним в опасную игру.

Вот только закончится она очень и очень плохо для меня.

jhWBb9yI

DaZXYxQN

6CiLN7lV

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 47.1 

Я буквально залетаю в квартиру, чувствуя, как за мной несётся Рамиль. Дверь захлопывается с громким грохотом, и сердце начинает бешено колотиться от азарта и предвкушения погони.

— Прекрати, Бешеный! — визжу я, но сама еле сдерживаюсь от смеха, когда он догоняет меня в несколько широких шагов.

Его руки моментально обхватывают мою талию, сжимая крепко, словно стальные обручи, и я взлетаю вверх. Дыхание Рамиля горячим обжигающим порывом касается моего затылка, и мурашки мгновенно пробегают по коже, вызывая приятную дрожь.

— По кликухе ты меня давно не называла, милаха, — хрипит он мне на ухо, и голос его звучит опасно низко, провоцируя новую волну волнения.

Я пытаюсь высвободиться, игриво извиваясь в его объятиях, но руки только сильнее сжимаются на животе, прижимая меня к нему ещё плотнее. Моё тело моментально отзывается на его близость, сердце колотится, как ненормальное, а дыхание становится чаще.

— Я не по кликухе, как ты выразился, назвала, — упираюсь, едва скрывая улыбку, — а просто констатировала факт, что после игры ты реально бешеный.

Он тихо смеётся, низко, с хрипотцой, и от этого звука внутри меня всё начинает плавиться.

— Я заведённый, милаха, — почти рычит Суворов, опаляя кожу на шее горячим дыханием. — И ты сейчас поможешь мне это исправить.

— Рамиль! — выдыхаю, чувствуя, как щёки вспыхивают жаром. Сердце пропускает удар, когда его губы касаются моего затылка, слегка покусывая чувствительную кожу.

— Не кричи, соседи услышат, — шепчет, явно развлекаясь, и снова целует мою шею, заставляя дыхание окончательно сбиться.

— А сам-то? — возмущённо выдыхаю, пытаясь выглядеть строго, но получается неубедительно. — Тебе вообще плевать на соседей!

Он снова смеётся, уже громче, и резко разворачивает меня лицом к себе. Его глаза горят, словно два чёрных огня, а улыбка обещает мне такую ночь, что ноги становятся ватными.

— Совершенно верно, милаха. Плевать мне на всех, кроме тебя, — хрипит.

Рамиль резко прижимает к стене, не давая даже вдохнуть. Его губы сразу же захватывают мои, поцелуй глубокий, жадный и безжалостный. Тело моментально отвечает на его прикосновения, всё внутри вспыхивает, горит, пульсируя от желания.

Его руки жадно исследуют моё тело, скользят по талии, по бёдрам, крепко сжимают, заставляя выгибаться навстречу ему. Я еле сдерживаю стон, но он всё равно вырывается из груди.

— Рамиль... стол... — шепчу еле слышно, задыхаясь от его напора.

— Отличная идея, милаха, — хрипит он мне в губы, подхватывая меня на руки.

Он несёт меня к столу в гостиной, одним движением руки скидывая с поверхности всё, что мешает. Слышу звон чего-то разбившегося, но мне уже совершенно всё равно. Сейчас в мире существуем только мы.

Моё тело касается прохладной поверхности стола, и я вздрагиваю от контраста температур. Его глаза горят огнём, взгляд такой страстный и голодный, что я невольно прикусываю губу.

Рамиль избавляется от моей одежды нетерпеливо, почти грубо, и его ладони тут же начинают исследовать обнажённую кожу, скользя вниз по животу, оставляя за собой след из горячих прикосновений.

— Ведьма мелкая, — шепчет, проскальзывая пальцами между моих бёдер, заставляя меня выгнуться навстречу его ласке.

Я впиваюсь ногтями в его плечи, тихо всхлипывая и тяжело дышу, чувствуя, как напряжение внутри нарастает с каждой секундой. Рамиль снимает с себя одежду, и я не могу отвести взгляда от его идеального тела, мощного и невероятно притягательного.

Он резко притягивает меня к краю стола, заставляя раскрыться перед ним полностью. Его руки крепко держат мои бёдра, и он одним движением входит в меня, глубоко, властно, отчего я вскрикиваю, запрокидывая голову.

— Так лучше, милаха? — хрипит он, двигаясь внутри меня, каждым толчком заставляя меня терять остатки разума.

— Да… Рамиль… ещё… — стону, цепляясь за его плечи и прижимаясь к нему сильнее.

Его ритм становится всё быстрее, движения резче, настойчивее. Сильный толчок, который вырывает из груди хриплый стон. Я чувствую, как он двигается во мне. Чувствую настолько он твёрдый.

С каждой секундой я как будто больше с ума схожу.

Я чувствую, как внутри нарастает волна, готовая накрыть меня с головой. Он словно читает мои мысли, усиливает натиск, заставляя меня почти кричать от удовольствия.

— Не сдерживайся, — рычит мне в ухо, и это становится последней каплей.

Меня накрывает мощнейшая волна оргазма, сотрясающая тело. Рамиль следом достигает своего пика, глухо рыча и ещё сильнее прижимая меня к себе.

Мы оба тяжело дышим, тела влажные от пота, и я медленно открываю глаза.

— Ты просто ненормальный, — шепчу ему с улыбкой, касаясь пальцами его лица.

— Только когда дело касается тебя, милаха, — отвечает хрипло.

***

Мои хорошие, сегодня на подписку Шаха действует скидочка) Не пропустите)

"Любовь Шаха"

Каид Шахин не умеет любить. Он умеет только разрушать. Человеческие жизни. А что же будет со мной? С той, которая скрыла от него самое важное... Его ребёнка?

- Цветочек вырос, стал ядовитым, - надвигается на меня, вынуждает забиться в угол.

- Не трогай, или я...

- Что? - Горячее дыхание обжигает кожу, - Я совершил ошибку, отпустив тебя, больше я так не облажаюсь.

- Я не хочу, слышишь?! Я тебя ненавижу!

- А я тебя хочу. Придётся смириться с этим фактом.

Его огромная ладонь накрывает мой живот. Живот, в котором бьётся сердце нашего ребёнка. И малыш как будто чувствует это, ударяет ножкой туда, где прижимается ладонь его отца.

CbeEQ41o

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 48. 

Мы с Рамилем сидим в машине прямо возле университета. Утро выдалось хмурым и каким-то особенно нервным. Я чувствую себя разбитой уже сейчас, хотя день только начинается. На душе тревожно. Неделя без него кажется бесконечной и совершенно нереальной.

— Милаха, прекращай губы дуть, — тихо ухмыляется Рамиль, бросая на меня быстрый взгляд. Пальцами он гладит моё бедро, и от этого простого прикосновения мурашки несутся вверх по коже.

— А почему так долго? — спрашиваю тихо, стараясь не выдать голосом, насколько мне плохо от одной только мысли, что его не будет целых семь дней. — Целая неделя… Быстрее никак нельзя?

Я пытаюсь держаться, но взгляд невольно цепляется за его серьёзное лицо, и в груди неприятно щемит.

Рамиль не просто так уезжает — я прекрасно понимаю, что его дела будут не просто плохими, но и опасными. От этого по спине холодок пробегает такой, что сразу хочется обнять себя руками, словно это может меня успокоить.

— Милаха, неделя — это и так самый быстрый срок, — вздыхает Рамиль, пальцами сильнее сжимая моё бедро, будто хочет убедить меня своим прикосновением. — Я решу дела и вернусь. Не накручивай себя лишний раз.

Внутри всё переворачивается от его слов. Потому что я точно знаю, что на самом деле всё не так просто. В голове всплывают слова Никиты, и я невольно вздрагиваю. Да, Зорин был прав, когда говорил, что ради Рамиля я способна закрыть глаза на слишком многое. Но от этой мысли легче не становится.

— А что, если… — начинаю я, чувствуя, как внутри поднимается паника. Слова буквально застревают в горле.

Рамиль не даёт мне договорить, притягивая к себе и властно накрывая мои губы своими. Его поцелуй моментально растапливает все мои страхи, заставляет тело расслабиться и буквально поплыть. Я тихо вздыхаю ему в губы, чувствуя, как он ухмыляется и углубляет поцелуй, ласково и настойчиво.

Когда он отстраняется, я уже почти забыла, что хотела сказать. Щёки слегка пылают, дыхание сбилось. Мурашки сальсу вытанцовывают. Ну вот как он так умеет? За секунду меня из колеи выбить.

— Номер Алины и Демьяна у тебя есть, — произносит он уже серьёзнее, внимательно глядя мне в глаза. — Водила будет рядом, можешь в любое время позвонить ему. От охраны в хате ты сама отказалась, напомню.

Я тяжело вздыхаю, немного раздражённо закатывая глаза:

— Конечно, отказалась! Потому что я буду чувствовать себя ужасно, когда в квартире будут ходить твои шкафы-охранники! Ты вообще видел своих людей, Рамиль? Там сердечный приступ обеспечен, если на такого ночью наткнёшься, когда просто за водой пойдёшь.

Рамиль начинает тихо смеяться, и в глазах его появляется искреннее веселье.

— Смешно тебе, да? А мне потом седину закрашивать придётся. Я, конечно, понимаю, что седина сейчас в тренде, но я не готова к таким экспериментам!

Он смеётся уже громче, его плечи слегка вздрагивают, а меня эта его реакция почему-то успокаивает. Наверное, я слишком сильно привыкла к нему. Теперь любая мысль о его отсутствии кажется нереальной и невыносимой.

— Ты что, правда переживаешь, что поседеешь от моих охранников? — ухмыляется Рамиль, проводя пальцем по моей щеке.

— Да! Очень даже переживаю! И вообще, я не могу нормально спать, когда тебя нет, — признаюсь наконец-то, тихо и сдавленно выдыхая.

Его взгляд моментально становится серьёзным, в глазах появляется какая-то непривычная нежность. Он снова притягивает меня к себе, целует мягко и успокаивающе, и я чувствую, как немного расслабляюсь.

— Всё будет нормально, милаха, — хрипло произносит он в мои губы. — Просто не выноси себе мозги, я всё решу и быстро вернусь.

Рамиль медленно и уверенно скользит руками по моей спине, отчего по телу сразу несётся приятная волна мурашек. Его ладони спускаются ниже, сжимают мою попку, и я вздрагиваю, пытаясь сдержать улыбку. Тепло от его прикосновений растекается по всему телу, заставляя сердце биться быстрее.

Он уже начинает осторожно притягивать меня к себе на колени, но я тут же со смехом бью его по рукам, пытаясь вырваться.

— Ты вообще думаешь?! — возмущаюсь, стараясь выглядеть максимально серьёзной, хотя по губам всё равно пробегает улыбка. — Здесь же камеры везде!

— Милаха, не будь занудой, — лениво тянет Рамиль, всё ещё не отпуская меня и продолжая медленно гладить по спине.

— Даже не думай! — тут же выставляю перед ним указательный палец, строго глядя ему в глаза.

Не успеваю даже вздохнуть, как Рамиль наклоняется и неожиданно кусает меня за палец. Я ойкаю от неожиданности и отдёргиваю руку, а он смеётся, глаза блестят задором и озорством.

— Бешеный, ты ненормальный! — ругаюсь, но по голосу ясно слышно, что на самом деле вовсе не сержусь.

— И тебе это нравится, — шепчет он, снова приближаясь и заставляя моё дыхание сбиваться окончательно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 48.1 

Сидим с Кариной в столовой университета. На улице серо, внутри суета, а у меня на душе как-то беспокойно. Стараюсь держать себя в руках, но явно получается так себе, потому что подруга уже несколько минут сверлит меня взглядом.

— Слушай, Богдан, ты вот так просто взяла и отпустила Бешеного в поездку? — Карина произносит это так осторожно, будто боится меня задеть, но я сразу внутренне напрягаюсь.

— Карин, ну он же не домашний питомец, чтобы дома сидеть, — отвечаю немного раздражённо, помешивая ложкой кофе и стараясь не встречаться с её глазами.

У меня и так настроения нет из-за того, что Рамиля столько времени не будет. А Карина вместо поддержки только начинает меня больше раздраконивать.

Подруга закатывает глаза и тяжело вздыхает:

— Ой, ну, могла бы с ним напроситься, что ли. Так хотя бы спокойнее было бы.

Я поднимаю на неё удивлённый взгляд, не до конца понимая, что она пытается сказать:

— Зачем?

— Как зачем? — Карина слегка наклоняется вперёд, понижая голос, словно выдаёт мне страшный секрет. — Да его пасти нужно, Богдана! Такой мужик… за ним бабы просто хороводом ходят, а ты его одного отпускаешь.

От её слов меня словно ледяной водой окатывает. Неприятно, — ёжусь, морщусь, пытаясь подавить раздражение, которое тут же начинает подниматься изнутри.

— Слушай, хватит каждый раз вот эти намёки бросать, что он на всё, что движется, кидается, — резко обрываю её, даже сама удивляясь тому, насколько жёстко это прозвучало.

Карина вздыхает, чуть откидывается на стуле и смотрит на меня с откровенным сочувствием:

— Богдан, да я же только за тебя переживаю, ты что не понимаешь? Просто от жизни блядуна так не отказываются. Ну не бывает такого, чтобы он всю жизнь по бабам ходил, а после по щелчку пальцев остепенился. Вот ты сама подумай, разве такое возможно?

Внутри меня словно что-то обрывается, и я тяжело вздыхаю, опуская взгляд на стол. Я не хочу думать о таких вещах. Я верю Рамилю. Он никогда так со мной не поступит. А подруга просто любит всё преувеличивать.

— Когда хочешь гулять, не ввязываешься в серьёзные отношения, — выдаю в ответ. Голос напряжённый. Потому что мне это ни черта не нравится. Карина как будто специально хочет меня настроить против Рамиля. Но когда не доверяешь партнёру - ты же в первую очередь не уверена в себе.

Карина поджимает губы и смотрит на меня внимательно, будто пытаясь понять, всерьёз ли я говорю или просто пытаюсь сама себя убедить.

— А он разве ввязывался? Насколько я поняла, у вас всё произошло спонтанно. Ты от матери сбежала. Конечно, он тебя не выгонит на улицу... Но вы разговаривали? Обсуждали то, что между вами?

— Хватит, — резко перебиваю её, чувствуя, как внутри вспыхивает раздражение. — Я не собираюсь слушать этот бред и себя против Рамиля настраивать не позволю. Если тебе кто-то изменял в отношениях - мне очень жаль. Но прекрати вот это вот всё.

Карина вздрагивает от моей резкости, глаза её округляются от удивления.

— Богдан, ты куда?! — кричит она мне вслед, когда я резко встаю из-за стола и, не оглядываясь, выхожу из столовой. Всё, хватит. Надоело.

Настроение окончательно испорчено всего за пару минут. Оно и так было тревожным из-за отъезда Рамиля, а теперь вообще никакое.

Я глубоко вдыхаю воздух и пытаюсь успокоиться, чувствуя, как по телу бегут мурашки от неприятных мыслей, которые Карина так старательно навязывает мне.

Никакого желания идти на оставшиеся пары нет притом что подруга и там будет стараться меня достать.

В кармане вибрирует телефон. Сердце тут же начинает громко колотиться, когда я думаю, что это может быть Рамиль. Быстро достаю смартфон, смотрю на экран, и тут же внутри всё резко холодеет. Это не от Рамиля.

Сообщение от Зорина.

«Сможем сегодня встретиться? Ты мне обещала разговор».

Я кусаю губу, чувствуя, как напряжение буквально разливается по телу. И как мне теперь поступить?

Останавливаюсь, осматриваюсь по сторонам, будто совершаю какое-то преступление. Но ведь я правда обещала...

Несколько секунд думаю. После чего набираю ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 49. 

Я быстро набираю ответ Никите, пальцы нервно прыгают по экрану телефона. Нет, я точно не позволю себе сесть к нему в машину. Представляю лицо Рамиля, если он узнает, что я не просто встретилась с Зориным, а ещё и разъезжала с ним по городу на глазах у всего университета. Меня аж передёргивает от этой мысли.

Мы с Никитой договорились встретиться в кафе неподалёку. Единственная причина, почему я согласилась – я дала ему слово. Тогда, когда он не устроил разборки и не сделал хуже, я обещала ему этот разговор. И обещания нужно держать, даже если сейчас внутри всё протестует и пытается отговорить меня.

Честность перед собой – вот ещё один неприятный пункт, который сейчас крутится в голове. Никита слишком долго был моим другом, и слишком много хорошего мы с ним прошли вместе. Я до сих пор не знаю, возможно ли сохранить хотя бы крохотную часть этой дружбы в будущем. Сейчас кажется, что нет, особенно учитывая его отношение к Рамилю. Но я не могу просто взять и вычеркнуть всё то, что Никита сделал для меня. Это было бы несправедливо.

Сажусь за столик в углу кафе, заранее оговорив с Никитой, что встреча не продлится дольше часа. Мне важно вернуться в университет и позвонить водителю Рама, чтобы тот меня забрал. Я стараюсь не думать о том, как всё это выглядит со стороны. Наверное, плохо. Даже очень. Но я просто обязана разобраться в ситуации, в первую очередь ради себя.

Сердце неприятно колотится, когда вижу через окно, как Никита выходит из своей машины и направляется в кафе. Он выглядит сосредоточенным и напряжённым, и это только добавляет моей нервозности. Делая глубокий вдох, я готовлюсь к сложному разговору, стараясь убедить себя, что поступаю правильно.

Никита садится напротив меня за столик и бросает внимательный взгляд, отчего я моментально чувствую, как внутри всё сжимается от напряжения. Он пытается выглядеть спокойным, хотя напряжённые линии вокруг его глаз говорят об обратном.

— Что будешь? — спрашивает он, голос звучит ровно, даже дружелюбно.

— Я уже заказала себе кофе, — тихо отвечаю, стараясь не смотреть ему прямо в глаза. Вместо этого начинаю нервно крутить в пальцах салфетку, будто это может помочь успокоиться.

— Тогда мне то же самое, что и девушке, — коротко кивает официанту Никита и переводит на меня внимательный взгляд, от которого становится не по себе.

Сглатываю, заставляю себя собраться и, наконец, поднимаю глаза:

— Никит, если ты собрался опять давить на меня через маму, давай не будем тратить время, хорошо? Я не люблю манипуляции.

Он чуть сжимает челюсть, но голос остаётся спокойным:

— В своих отношениях с матерью будешь разбираться сама. Я хочу поговорить о другом.

— Значит, наша любимая тема? — грустно усмехаюсь я. Конечно, в последнее время кроме Бешеного мы с Никитой больше ни о ком не говорим.

— Я, если честно, мало понимаю, Богдан, — Никита наклоняется немного вперёд, внимательно глядя мне в глаза. — Я человек, который был с тобой с самого детства. Мы столько всего прошли вместе. Но ты почему-то приняла сторону неизвестного тебе человека, а я вдруг оказался врагом народа.

— Никит, Рамиль не чужой мне человек, — резко отвечаю, чувствуя, как внутри начинает закипать злость. — И ты прекрасно знаешь, что ты сделал подлую вещь. Ты говорил, что не станешь рассказывать моей матери обо всём, и тут же нарушил своё слово. Но даже не это хуже всего. Я слышала твой разговор про Рамиля.

— И тут же понеслась его спасать! — в его голосе проскальзывает раздражение.

— Ты хотел убить людей, Никита, — тихо и чётко произношу я. — Это даже страшно произносить вслух.

Он тут же перебивает, почти шипит:

— Мразей, которые поставляют оружие незаконным путём. Оружие, из которого потом убивают мирных людей!

— Прекрати, — резко обрываю его, чувствуя, как голос начинает дрожать от возмущения.

Наступает тишина. Официант аккуратно ставит перед нами чашки с кофе и быстро уходит, почувствовав напряжённую атмосферу.

— Богдана… — пытается продолжить Никита, но я тут же перебиваю.

— Нет. Это всё просто слова. И если ты думаешь,

что можешь вот это всё вывалить на меня и я тебе поверю, то ты обо мне явно не самого высокого мнения, Никита.

Он раздражённо сжимает кулаки, смотрит на меня тяжёлым, обвиняющим взглядом:

— Ты правда хочешь закрывать на это глаза? Как и на то, что Бешеного в тебе заинтересовало только то, что ты мне дорога? Ни разу не подумала о том, что он с тобой играет, чтобы больше узнать о моих делах?

Медленно выдыхаю, чувствуя, как сердце громко бьётся в груди. Голос звучит ровно и почти без эмоций:

— Это всё? Или ты ещё что-то хотел мне сказать?

Никита не сдаётся, наклоняется ближе, его голос становится ниже, настойчивее:

— Пошевели мозгами. Разве он не добился своего? Разве не узнал благодаря тебе о том, что я собираюсь делать?

Чувствую, как виски начинает сдавливать от напряжения. Понимаю, что зря пришла сюда. Зря надеялась сохранить хоть какие-то дружеские отношения.

— Никит, поспрашивай на работе, может у кого-то есть знакомый психолог. Тебе бы не помешало с кем-то поговорить, — резко встаю из-за стола, уже не скрывая раздражения. — А вот это всё я слушать больше не буду. Надоело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 50 

Я медленно выплываю из сна, чувствуя приятную негу, которая разливается по телу тёплыми волнами. Сквозь полусонные ощущения до меня доносится лёгкое, почти невесомое прикосновение горячих пальцев. Они скользят по моей коже так осторожно и нежно, что из горла невольно вырывается тихий, едва слышный стон.

Тело инстинктивно тянется навстречу ласке, внутри просыпается что-то трепетное, горячее, заставляющее сердце учащённо стучать. Я всё ещё в полусне, полностью подчиняюсь этим ощущениям, не в силах открыть глаза, наслаждаясь моментом.

Но вдруг меня словно обливает ледяной водой. Сердце резко пропускает удар, осознание реальности возвращается ко мне мгновенно. Я же одна дома! В квартире не должно быть никого! Паника накрывает с головой, и я резко распахиваю глаза, готовая кричать и бороться.

И тут же застываю, поражённая. Моё дыхание сбивается, когда я вижу лицо, склонённое надо мной. В полумраке спальни знакомые черты, глаза, смотрящие прямо на меня с хитрой улыбкой. Рамиль.

— Испугалась, милаха? — голос хриплый, низкий и такой родной, что моё сердце снова начинает бешено биться уже по другой причине.

— Рамиль?! Ты что… Когда… Как ты здесь? — я задыхаюсь от волнения, всё ещё не до конца веря, что он и правда передо мной. Может, я сплю?

Он тихо смеётся, продолжая мягко гладить моё плечо, затем склоняется ближе и шепчет прямо в ухо:

— Решил сделать сюрприз. И судя по тому, как ты сладко стонешь, то ты соскучилась.

Щёки моментально вспыхивают, прикусываю губу, но внутри уже разгорается жар, потому что руки Рамиля скользят ниже...

— Рамиль… — хриплю тихо, едва справляясь с собственным голосом, который предательски дрожит от возбуждения и удивления.

Его пальцы властно и уверенно сжимают мои бёдра, заставляя меня резко съехать ниже по кровати. Одеяло слетает с моего тела, обнажая кожу прохладному воздуху. Но, прежде чем я успеваю хоть что-то осознать, он наклоняется и горячо, чувственно кусает мой сосок прямо через ткань футболки.

— Спишь в моей футболке, милаха? — хрипит Рамиль, явно довольный, и от этого голоса по моему телу несётся целая волна мурашек.

Я не отвечаю. Снова прикусываю нижнюю губу, пытаясь хоть немного сохранить достоинство. Да, сплю в его футболке. И делаю это потому, что она пахнет им, что так было чуть менее страшно ночью одной, и потому что так скучала немного меньше. Но Рамиль этого точно не узнает. Не собираюсь давать ему повод ещё больше задирать нос. Он сам никогда не признаётся, что скучал, и я не собираюсь первой идти на уступки.

Но он уже медленно задирает футболку выше, его язык влажной дорожкой скользит по чувствительному соску, заставляя меня невольно выгибаться ему навстречу. Тело реагирует моментально, а ноги сами обхватывают его бёдра, прижимая ближе. Я хриплю от удовольствия, чувствуя, как жар разливается внутри горячими волнами.

— Скучала? — снова шепчет, но голос его звучит уже победно, с нотками самодовольства.

Говорить тяжело, поэтому я только упрямо качаю головой, делая вид, что абсолютно равнодушна. Вредничаю, конечно. Он сразу это понимает и тихо усмехается, прикусывая мою кожу на шее, отчего я вздрагиваю и сжимаю пальцами его плечи.

— Если не будешь хорошей девочкой, я не дам тебе кончить, — его голос всё так же тянет низко, почти мурлыча, с той самой ноткой опасного веселья, от которого у меня перехватывает дыхание и перегорают последние остатки самоконтроля.

Я вроде хочу ответить дерзостью. Но на деле — только стон. Предательски влажный, жалобный.

Его ладонь скользит вниз, проникает под резинку трусиков. Я даже не дышу. Он касается клитора — резко, уверенно. Пальцы раздвигают складки, заставляя моё тело дрожать и выгибаться.

— Твоё тело говорит за тебя, милаха, — усмехается. А у меня в голове звенит от напряжения и возбуждения.

— А ты? Ты скучал? — выдыхаю с хрипотцой, смотря прямо ему в глаза. Мне плевать, как это выглядит. Мне важно услышать. Важно до дрожи.

Рамиль прищуривается. И ничего не говорит. Только хватает мою руку, тянет её вниз… к себе. Прямо к напряжённому, пульсирующему

члену.

— Проверь сама, — сквозь зубы шепчет, и пальцы в этот момент входят в меня. Медленно. Глубоко. Разрывая меня на грани между наслаждением и сумасшествием.

Я стону. Громче. Почти всхлипываю, цепляясь пальцами за его боксеры, скольжу под резинку, нахожу горячую плоть. Скольжу по ней, поглаживаю головку, чуть сжимаю.

— Ты тоже не кончишь… пока не скажешь, — выдыхаю, сжимая покрепче.

Рамиль приподнимает бровь, смотрит на меня, как на непослушную девчонку, которой пора напомнить, кто здесь главный.

— Это кто тут ставит мне условия, а? Время зря не прошло? Манипуляции решила практиковать?

— У тебя же и учусь, — голос у меня сиплый, грудь ходит ходуном.

Он смеётся. Но беззвучно, больше взглядом. Звериным. Голодным.

— Хочешь поиграть?

Большой палец начинает мучительно медленно терзать мой клитор, а его губы уже на моей груди. Он втягивает сосок в рот, играет языком. Я чуть не теряю остатки разума.

Но не сдаюсь. Наоборот. Сжимаю член у основания, провожу рукой вверх. Гладко. Медленно. Нарочито до озноба. Языком провожу по губам и шепчу:

— Я бы хотела пройтись языком по головке... А потом взять в рот… глубоко. Но раз ты не скучал…

Рамиль замирает. На миг. Поднимает голову. Смотрит. И в этих глазах — уже не игра. Там чистая жажда.

— Сучка, — произносит почти ласково.

— Скажи, что скучал, — требую замирая. Это не просьба. Это вызов.

Он приближается. Шепчет мне прямо в ухо, проходясь языком по мочке. Медленно. Жадно.

— Скучал… — шипит. — По тому, как ты подо мной стонешь. Как царапаешь спину. Как хватаешься за простыни, когда я тебя трахаю...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 50.1 Бешеный 

Бешеный

___________

Чёрт, она умеет бесить. Умеет цеплять. И всё это — за одну долбаную фразу.

— Скажи, что скучал, — хрипит мне в ухо. И смотрит так, будто реально считает, что может диктовать мне правила.

Рука её на мне. Движется медленно. Уверенно. Проклято чувственно. Она знает, что делает. Маленькая ведьма.

Я замираю на секунду. Просто потому, что хочется смаковать момент. Услышать, как она дышит. Как сбивается её голос, как бьётся сердце.

— Скучал, — шепчу, играясь языком с её мочкой. — По тому, как ты подо мной стонешь. Как царапаешь спину. Как хватаешься за простыни, когда я тебя трахаю...

Она вздрагивает. Чувствую, как её пальцы сильнее сжимают мой член. Она уже не играет. Она тоже горит.

— Не дразнись, милаха, — рычу, вжимая её сильнее в себя, ловлю её губы. Целую, почти разрывая. Глубоко. Владею каждым миллиметром.

Мои пальцы внутри неё. Влаги становится больше. Моя отзывчивая девочка. Она рвётся к разрядке, но я не тороплюсь.

Отрываюсь от поцелуя, смотрю ей в глаза:

— Ты не кончишь, пока не попросишь красиво.

— Не буду, — выдыхает. Но глаза горят. Она на грани. И ей это нравится. Девчонка сама тянет на провокацию, сама же потом и сгорает.

— Говори, — шепчу. И большим пальцем снова нажимаю на клитор. Круговыми. Медленно. — Скажи что хочешь. Что, соскучилась.

Она выгибается, упрямится. А я хочу, чтобы она сдалась.

— Давай, милаха, — рычу, впиваясь губами в её шею. — Я сделаю тебе так хорошо, что ты забудешь, как дышать. Только скажи...

Она дрожит. Вся. Губы сжаты, взгляд упрямый — но тело уже не слушается. Оно за неё просит.

Я это чувствую. С каждым движением пальцев — всё сильнее. Она почти сдалась. Почти.

— Ну? — наклоняюсь к её уху, языком едва касаюсь кожи, — давай, милаха. Скажи, что скучала. Что хочешь, чтобы я тебя добил. Чтобы стёр тебе память этим грёбаным оргазмом.

Она хрипит, сжимает пальцы в кулаки, будто может что-то контролировать, но...

— Я скучала, — выдыхает, наконец. Хрипло. Почти на всхлипе. — Скучала, псих ты ненормальный... по всему. По тебе. По тому, как ты смотришь. Как берёшь. Как набрасываешься на меня, потому что тоже скучал.

Сучка.

Меня изнутри рвёт. Грубо. Жадно. Потому что, блядь, я тоже. Я тоже скучал.

— Хорошая девочка, — выдыхаю в ответ и, наконец, позволяю пальцам ускориться. Довожу её, как обещал. Смакую её стон, дрожь, то, как её ногти впиваются в мои плечи. Как выгибается. Как замирает.

Она кончает у меня на пальцах — красиво. С отдачей. Моя.

Прижимаю к себе. Смотрю сверху вниз. И шепчу:

— Следующий раунд — с моим ртом, милаха. У тебя есть ровно десять секунд, чтобы отдышаться.

Она шепчет: "иди к чёрту", но при этом уже улыбается. И я понимаю — она всё ещё хочет.

И я её, блядь, не отпущу.

Милаха только-только успевает выдохнуть, грудь всё ещё вздымается быстро, дыхание рваное. Щёки пылают, а ноги дрожат от разрядки.

— Десять секунд прошли, — шепчу, целуя её ниже ключицы. Медленно. Методично. — Даже с запасом.

Девчонка собирается что-то сказать. Наверняка. Но не успевает. Я уже стою на коленях между её бёдер. Развожу их шире.

— Такая мокрая и вся для меня.

Она только жадно хватает воздух. Дрожит. Слишком сильно хочет.

— Хорошая девочка, — целую внутреннюю сторону бедра. Один поцелуй. Второй. И третий — уже ближе.

Девчонка вздрагивает. Я чувствую, как её кожа реагирует. Аромат такой, что у меня почти сносит крышу.

Опускаюсь. Кончик языка касается клитора — аккуратно, чуть-чуть. Она дёргается, вцепляется пальцами в простыни.

Я улыбаюсь. И продолжаю. Провожу языком по всей длине. Медленно. Потом резко втягиваю клитор в рот, играю с ним. Слышу, как она всхлипывает, как стонет и зовёт меня по имени.

Я обожаю это. Обожаю её вкус. Реакцию. Как она теряет себя, забывает, как дышать. Как хватает меня за волосы, словно боится, что я оторвусь.

— Рамиль… — голос у неё уже почти рыдание. — Не останавливайся…

— Даже не думаю, — шепчу, зарываясь глубже, — язык работает точно, быстро. Я знаю, что ей нужно. Знаю, где и как. И

довожу.

Когда она снова кончает — уже громко, срываясь на стоны, сжимая мою голову между своих дрожащих ног — я не отрываюсь. Продолжаю, пока она не падает обратно на подушку, вся мокрая, разгорячённая и выжатая до капли.

Поднимаюсь, вытираю подбородок тыльной стороной ладони. Смотрю на неё сверху. Она лежит вся растрёпанная, грудь ходит ходуном, губы приоткрыты.

— Ну что, милаха... — шепчу, — хочешь, чтобы я теперь тоже кончил?

Она улыбается. Медленно. Усталой, но довольной улыбкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 51. 

Мы стоим с Рамилем под струями горячей воды в душе, которая приятно расслабляет и успокаивает после того безумия, что только что творилось в спальне.

Тело сладко ноет от его прикосновений, от приятной усталости и от того, как много эмоций он во мне вызывает одним лишь взглядом.

Беру в руки мягкую мочалку, наношу на неё гель, и медленными, ласковыми движениями начинаю намыливать его широкие плечи и грудь. Скользящие пальцы рисуют круги по его коже, наслаждаясь теплом и близостью, которые сейчас царят между нами.

И вдруг взгляд цепляется за что-то непривычное. Я резко замираю, дыхание сбивается, а в глазах появляется паника и страх.

— Рамиль… Это… это ранение? — шёпот срывается с моих губ.

Перед глазами свежая рана, аккуратные швы, тянущиеся через его бок. Я не прикасаюсь, только осторожно провожу пальцами по воздуху, боясь причинить ему ещё больше боли. Сердце резко проваливается вниз, внутри становится холодно.

— Шальная пуля, — спокойно отвечает Рамиль, хотя вижу, как напряглись его плечи. — Не переживай, прошла по касательной. Меня быстро подлатали.

Меня буквально начинает трясти, в груди что-то болезненно сжимается от осознания, насколько близко он был к чему-то ужасному.

Кошмар! Просто невероятный и пугающий! И он с таким ранением ещё двадцать минут назад занимался со мной сексом?!

— Господи… — выдыхаю. Голос предательски дрожит. — Тебе же нельзя в душ! Тебе нельзя мочить рану! А тем более какие-то физические нагрузки! Рамиль, ты с ума сошёл?!

Он слегка ухмыляется, сжимает пальцами мой подбородок, заставляет ему в глаза посмотреть.

— Милаха, — произносит мягко, ловя второй рукой моё запястье и притягивая к себе ближе. — Я в порядке.

— Нет, не в порядке! — резко возражаю, нервно смотря на его рану. — Тебе нужен покой и отдых, а не вот это вот всё! Ты… ты хоть понимаешь, что могло случиться?!

Мой голос начинает звучать всё выше и отчаяннее, а в глазах уже стоят слёзы. Я так отчётливо представляю, как он мог просто не вернуться, и от этой мысли становится невозможно дышать.

Рамиль замечает моё состояние, аккуратно берёт моё лицо в ладони и смотрит прямо в глаза.

— Богдана, посмотри на меня, — от того, как он моё имя произносит внутри всё замирает. Натягивается. — Я здесь, живой. И намерен с тобой делать вещи, которые требуют физической активности, усекла?

Я губу закусываю сильно. Не усекла я. Потому что он дурак полнейший! Как вообще с такой рано можно было вот это всё вытворять, а после в душ полезть?!

— Вылезай, — произношу тихо.

Рамиль только брови приподнимает вопросительно.

— Кто это здесь раскомандовался?

А у меня внутри уже всё переворачивается и дрожать начинает. Он всё в шутку переводит. Как всегда. А я...

У меня мочалка из рук выпадает, потому что пальцы дрожать начинают от нервов.

— Рамиль, быстро выходи из душа!

Голос повышаю, он хрипит от напряжения.

— Милаха...

— Ты совсем, что ли?! Швы нельзя мочить! У тебя может начаться воспаление! Господи...

Я тут же разворачиваюсь, выключаю воду. Буквально силой выталкиваю его из душевой кабинки.

Рамиль закатывает глаза, бурчит. Но послушно берёт полотенце и обматывает его вокруг бёдер.

Я же не могу прийти в себя. Меня реально потряхивает от всего происходящего.

В моей голове совсем не укладывается мысль, как вообще настолько безответственно можно относиться к собственному здоровью.

— Ложись на кровать!

Продолжаю командным тоном.

На что Бешеный только веселится.

— Ты бы сразу сказала, что такое лечение будет, милаха. Я бы сразу из душа вышел.

Он откидывает в сторону полотенце. Демонстрирует мне, что готов продолжать свой забег. Я же только закатываю глаза. Ну вот как с таким человеком о чём-то серьёзном говорить можно?

— Рамиль, ты можешь хоть немного быть серьёзным?

Буквально кричу свой вопрос. На что Бешеный пользуется ситуацией, резко подрывается, за руку меня хватает и тянет на себя. Я не удерживаю равновесие и валюсь на кровать.

— Милаха, я пиздец какой серьёзный. Рана залита медицинским клеем. Если бы не так сильно истерила, то заметила бы это. Но мне приятно, что ты так паришься за моё здоровье. И я тоже скучал. Ты же хотела это услышать? Пиздец, как по тебе скучал, поэтому нёсся сюда забив хер на то, что нужно отлежаться в больничке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 51.1 

Утро наступает слишком быстро и оказывается слишком беспокойным. Я собираюсь в университет, но взгляд невольно возвращается к Рамилю, который выглядит неважно. Вчерашняя рана, несмотря на его заверения, сегодня выглядит ещё хуже. Внутри всё тревожно сжимается.

— Рамиль, я серьёзно, пожалуйста, — я строго смотрю на него, надевая куртку и поправляя шарф. — Дай слово, что будешь сидеть дома. Никуда не рыпайся и береги себя, понятно?

Он недовольно закатывает глаза, демонстративно вздыхая, словно я попросила его о чём-то совершенно нереальном.

— Милаха, хватит уже делать из меня инвалида, — раздражённо бухтит он, откидываясь на спинку дивана. — Я взрослый мужик и сам разберусь.

— Да? — приподнимаю брови, складывая руки на груди. — А кто вчера вечером говорил, что всё в порядке? Посмотри на себя! Тебе нужно хотя бы пару дней нормально отдохнуть!

— Богдана, — он пытается сказать это строго, но в голосе уже сквозят нотки, от которых мурашки по коже бегут. Он так редко называет меня по имени. То так... ух... — Давай не будем всё это превращать в хер пойми что. И выключай этот режим.

— Я просто переживаю за тебя! — бросаю с раздражением. — Если ты не будешь себя беречь, то рана будет заживать ещё дольше. Пожалуйста, просто дай слово, что хотя бы сегодня останешься дома.

Он несколько секунд пристально смотрит на меня, словно пытаясь понять, как далеко я готова зайти в своём беспокойстве. В итоге всё-таки сдаётся:

— Ладно, обещаю. Буду сидеть дома и даже никуда не пойду. Довольна?

— Очень, — выдыхаю, слегка расслабляясь. Подхожу ближе, осторожно целую его в щёку. — Я вернусь сразу после пар.

— Или можно на хер послать пары... И... — руки Рамиля моментально обхватывают меня за талию. Он пытается завалить меня на кровать.

Но у меня чудом получается увернуться. Бью его по рукам.

— Как раз таки "и..." тебе и нельзя. Так что угоманивайся.

Рамиль снова закатывает глаза, бурчит что-то про то, что я до пиздеца правильная. Я же посылаю ему воздушный поцелуй.

И уезжаю в универ в приподнятом настроении, хотя тревога всё равно остаётся. Днём все пары проходят как-то быстро, а последнюю неожиданно отменяют.

Я звоню водителю и прошу приехать пораньше. Пока он добирается до универа, забегаю в пекарню на соседней улице и беру вкусные булочки и кофе.

Уже в голове выстраиваю, как мы можем провести сегодня день. У меня есть огромный список фильмов, которые я бы хотела посмотреть именно с Рамилем.

Конечно, я бы хотела и кинотеатр с ним сходить. Но лучше ему посидеть дома. Можно что-то приготовить вместе. Или я сама для него приготовлю.

Короче, планов у меня много. Настроение шикарное. Я даже ёрзаю в машине пока мы едем домой. Вся в предвкушении.

Захожу в квартиру, быстро снимаю верхнюю одежду.

— Рамиль? — кричу из прихожей, разуваясь на ходу и сжимая в руках бумажный пакет с булочками. — Я купила твои любимые булочки, с вишней и корицей!

В ответ тишина. Сердце неприятно ёкает, а настроение мгновенно начинает сползать куда-то вниз.

— Бешеный, ты где? — снова кричу громче, иду в гостиную, но там никого. Только его ноутбук и чашка с недопитым кофе.

Внутри тут же поднимается тревога. Кидаю быстрый взгляд на кухню — пусто. Бегом отправляюсь в спальню — но и там его нет.

— Да ты издеваешься, что ли?! — возмущённо бухчу, бросая булочки на столик в прихожей и быстро набирая номер Рамиля. Гудки тянутся бесконечно долго, но он так и не берёт трубку. Вот зараза!

Сжимаю телефон в руке и чувствую, как внутри закипает злость. Обещал же, блин! Ну какого чёрта он такой? Ладно бы здоров был, а то ведь ранен! Что, сложно, просто остаться дома и нормально отдохнуть хотя бы один день?

Не тратя больше времени, тут же набираю водителя.

— Антон, ты далеко ещё не уехал? Вернись, пожалуйста.

— Конечно, уже разворачиваюсь, — спокойно отвечает водитель.

Я быстро надеваю куртку обратно, снова натягиваю ботинки и выхожу на улицу. Настроение окончательно испорчено, а в груди всё горит от раздражения. В голове одна мысль: я точно знаю, где найду Рамиля. И пусть он только попробует сделать невинные глазки, когда я до него доберусь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 52. Бешеный 

Бешеный

***

Сижу дома, тупо вбиваю цифры в этот грёбаный Excel. Документы по клубу веером разбросаны по столу, от одной только мысли, что ещё час придётся с этой хернёй возиться, хочется что-нибудь сломать. Ненавижу бумажки и всё, что с ними связано. У меня от этой дряни нервный тик скоро начнётся.

Телефон резко вибрирует на столе, я отвлекаюсь от экрана и хватаю трубку.

— Да, — бросаю коротко, продолжая хмуро пялиться на монитор.

— Бешеный, у нас боец на вечер слетает, — голос Яра раздражённый, напряжённый. — Молот опять с ментами проблемы поймал. Загребли в СИЗО.

Сжимаю челюсть так, что мышцы на скулах сводит судорогой.

— И какая на этот раз причина? — цежу сквозь зубы, заранее зная ответ.

Зорин, сука, вот кто причина. Не может по-крупному нагадить, папаша за яйца его держит, так этот ублюдок решил мелкими пакостями жизнь мне портить. Человек, бляха, с гнильцой внутри. Проигрывать не умеет, а признать поражение — вообще из области фантастики.

— Вроде как наркоту у него нашли, когда документы проверяли, — вздыхает Яр, и я слышу, как он раздражённо трёт лицо рукой. — Но ты же знаешь, Молот не по этим делам. Да и у нас в клубе всё серьёзно. Все бойцы перед выходом тесты сдают, чтобы никакой дряни не было.

Я прекрасно это знаю, потому что сам лично это правило ввёл. Наркота — это та херота, которую я на дух не переношу и близко не подпускаю к своему клубу. Молот точно чист, значит, подстава конкретная.

— Постараюсь по Молоту что-то решить, — бросаю раздражённо, уже чувствуя, как ситуация начинает выходить из-под контроля. — Хотя вряд ли сегодня пробью. Там падла мстительная сидит, знаешь же.

— Бешеный, тут ещё одна пизда, — не даёт договорить Яр. — По поставкам алкоголя у нас конкретные проблемы. Сама поставщица в твоём офисе сидит. Сказала, палец о палец не ударит, пока лично с тобой всё не обсудит.

— Сука, — сквозь зубы шиплю, вскакивая с дивана и меряя комнату шагами. — Хотел же этих поставщиков к чертям поменять, но с этой всей хернёй забыл напрочь.

В голове тут же всплывает лицо Богданы. Милаха сегодня утром конкретно мозг вынесла, чтобы я дома сидел, никуда не рыпался. Обещал ей, бля, теперь получается балаболом выгляжу. Взглядом цепляюсь за часы — до её возвращения ещё часа два, максимум два с половиной. Должен успеть порешать все эти проблемы и вернуться раньше неё.

— Скоро буду, — бросаю в трубку и резко отключаю вызов.

Хватаю ключи, надеваю куртку и вылетаю из квартиры. Сука, Зорин, тебе это так с рук не сойдёт.

В офис влетаю так, что дверь почти с петель слетает. Настроение просто лютое, зубы стискиваю так сильно, что аж челюсть ломит.

— Где она? — бросаю Яру с порога, даже не глядя на него. Официантки, которые только начали готовить зал к открытию, моментально жмутся к стенам, стараясь слиться с интерьером. Правильно делают, потому что сейчас лучше мне под горячую руку не попадать.

— Из твоего офиса даже не выходила, — Яр подходит ближе, понижая голос. — Брат, ты там это… поосторожнее. Она, походу, через рабочие моменты мстить решила. Я тебе, блядь, говорил, что еблю и работу смешивать не стоит.

— Охуенные советы всегда вовремя даёшь, — раздражённо скалюсь в его сторону.

С Региной я столкнулся всего один раз, месяцев четыре назад, когда был на какой-то грёбаной вечеринке в коттедже. Трахнулись чисто случайно, без обязательств.

Я тогда вообще понятия не имел, что эта сучка — мой деловой партнёр. Узнал, когда увидел её в офисе через пару дней после того случая. Сразу дал ей понять, что повторов не будет, и личное с работой я не смешиваю. Но судя по всему, до неё туго доходит. Или просто сама себе напридумывала.

Дверь в офис резко толкаю и вижу, как Регина уже ждёт меня. Сидит, блядь, на моём столе, юбка задрана почти до ушей, ноги демонстративно выставлены в чулках. Улыбается, как будто от её вида я сейчас должен слюной захлебнуться. Раздражение внутри моментально вспыхивает ещё ярче.

— Стол на заказ делали явно не для того, чтобы ты его своим задом полировала, — рявкаю, проходя мимо неё к своему креслу.

Она заметно помрачнела, но мне сейчас настолько по хуй, что я даже внимания не обращаю.

Если решила мозги ебать из-за того, что я её трахнуть отказался, пусть катится к чёртовой матери. Сегодня же расторгну контракт, найду других поставщиков. Алкоголь на вечер решу по-быстрому — сделаю скидку на всё, что в баре есть, будут брать как миленькие. Новых партнёров за несколько дней нарешаю.

— Кто-то сегодня не в духе? — Регина быстро приходит в себя и снова натягивает эту бесячую улыбку налицо. Обходит стол, подбирается ко мне поближе и снова опирается пятой точкой о поверхность стола. Демонстративно и максимально вызывающе.

Игнорирую её наглость, хватаю бутылку с водой, которая стоит на столе, делаю несколько больших глотков. От таблеток после ранения сушит так, будто в пустыне неделю провалялся. Морщусь и резко ставлю бутылку обратно. Что за херня? Откуда вообще это дерьмо здесь взялось? Такой воды у нас в поставках никогда не было. Смотрю на этикетку, раздражение усиливается.

— Что это за гадость? — шиплю сквозь зубы, снова поднимая взгляд на Регину.

Она ухмыляется, чуть наклоняясь ко мне, так, чтобы грудь была прямо у меня перед глазами:

— Я тут решила внести кое-какие изменения в ассортимент, раз уж ты так игнорируешь мои попытки с тобой поговорить. Видишь, я полезна даже тогда, когда ты такой злой и неприветливый.

— Полезна? — медленно произношу, буквально прожигая её взглядом. — Ты сейчас полетишь отсюда, и очень быстро, если будешь дальше мне мозг трахать.

Она едва заметно вздрагивает, но всё ещё держит лицо, хотя улыбка уже выглядит натянутой.

— Рамиль, ты же умный мужчина, зачем так жёстко?

Хочу в ответ сказать, чтобы не раздражала меня и завалилась. Но какая-то хуета происходить начинает.

— Что в воде?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хриплю, потому что сердцебиение начинает зашкаливать.

— Это как раз то, о чём я хотела с тобой поговорить. Новая позиция. С изюминкой. Вот решила, чтобы ты всё на себе проверил. Так сказать... Прочувствовал товар в полной мере...

Глава 53. 

Водитель резко тормозит возле клуба, заставляя меня слегка дёрнуться вперёд. Бросаю быстрый взгляд в зеркало и вижу, как он что-то набирает в телефоне.

Отлично. Наверняка сообщает Рамилю о том, что я приехала. Я, конечно, понимаю, что он его человек, но это не значит, что меня не бесит подобный контроль.

Глубоко вздыхаю, пытаясь подавить раздражение, и выхожу из машины, громко хлопнув дверью. На секунду даже замираю на месте, пытаясь справиться с эмоциями. Стоило ожидать чего-то другого? Размечталась.

Стоит мне только переступить порог клуба, как передо мной, словно из ниоткуда, появляется Яр. Глаза его весело блестят, губы растягиваются в самоуверенной улыбке.

— Какие люди и у нас в клубе! — протягивает он с явным сарказмом. — Мне казалось, что тебе бои не особо заходят.

Я натянуто улыбаюсь в ответ, стараясь выглядеть спокойной и уверенной. При этом сама осматриваюсь по сторонам, пытаясь хоть что-то понять из происходящего вокруг.

— Работаю над своими увлечениями, — выдаю небрежно, не сводя с него глаз.

— Похвально, — хмыкает он, и его ухмылка становится шире. — Но бои начнутся только через час. Могу пока что угостить коктейлем.

При этом он по-прежнему держит руку передо мной, словно пытаясь загородить путь дальше. Это начинает напрягать сильнее.

— Меня есть кому угощать, — бросаю резко, подходя ближе и демонстративно упираясь в его руку плечом. — Но за предложение спасибо.

Яр приподнимает бровь, его взгляд становится чуть острее и внимательнее. Он явно не ожидал, что я осмелюсь так дерзко себя вести.

— Кто-то сильно посмелел с нашей последней встречи, — произносит он негромко, слегка склоняя голову набок.

Яр прав, кое-что изменилось. Я больше его не боюсь. Не знаю либо жизнь с Рамилем настолько сильно закаляет. Либо то, что я знаю, что Яру можно подсыпать пекущего перца в жизнь одним только звонком Лиане.

— Многое поменялось, — отвечаю холодно, выдерживая его взгляд. — Мне нужно к Раму, а твоя рука очень сильно мешает мне пройти.

В голосе моём появляется сталь, о которой я сама раньше не подозревала. Яр некоторое время пристально смотрит на меня, словно пытаясь понять, не шучу ли я.

— Рам занят, — наконец говорит он серьёзнее. — Дела по клубу решает. Его лучше не трогать, нервный он сегодня. Наорать может.

Сердце начинает стучать сильнее. Теперь никаких сомнений — они явно что-то скрывают. Но это меня только больше злит и заставляет действовать решительнее.

— Всё так серьёзно?

Приподнимаю бровку. Понимаю, что нужно действовать хитрее.

— Бизнес, детка, требует много сил и внимания.

— Предложение с коктейлем ещё в силе?

Картинно вздыхаю. Яр скалится, но кивает. Убирает свою руку, пропуская меня в зал. Послушно иду за ним к барной стойке.

— Что предпочитаешь? Подозреваю, что что-то сладкое и малоалкогольное?

Яр продолжает меня подкалывать. Я же выжидаю момент, чтобы слинять в правую сторону к лестнице, которая ведёт к кабинету Рамиля.

Не знаю, что именно сегодня со мной произошло. Наверное, то, что он не сдержал слово. И получается, поставил меня тем самым в положение, которое мне не нравится. Получается, что всё, что он мне обещает, можно нарушать?

— Да, что-нибудь не слишком ядерное, — натянуто улыбаюсь в ответ, чувствуя, как по спине бегут неприятные мурашки. В голове уже чётко сложился план, как мне отсюда сбежать.

Бармен тут же принимается за приготовление коктейля. Яр тем временем снова переводит на меня взгляд, явно намереваясь продолжить свой допрос. Но в этот момент его телефон резко начинает звонить. Он раздражённо морщится и достаёт аппарат из кармана.

— Извини, на минуту, — он отходит буквально на пару шагов, но этого, оказывается, вполне достаточно, чтобы воспользоваться моментом.

Сердце начинает колотиться в бешеном ритме. Я бросаю быстрый взгляд в сторону лестницы, ведущей к кабинету Рамиля. Действовать нужно мгновенно. Схватив момент, пока Яр отвлёкся, я резко разворачиваюсь и практически бегом направляюсь к лестнице.

Поднимаюсь по ступенькам, стараясь не создавать

лишнего шума, дыхание сбивается от волнения и страха. Что именно я собираюсь найти в кабинете, сама не знаю, но решимость уже поселилась внутри, заставляя меня двигаться вперёд.

Как только к кабинету подхожу, моментально замираю, словно меня парализовало. Сердце бешено стучит, дыхание прерывается, потому что я отчётливо слышу женский голос. Чужой, незнакомый. Голос, который звучит так противно, что меня сразу начинает тошнить.

— К тебе прямо не пробиться на встречу, Рамиль, — голос её растягивается лениво и соблазнительно, — приходится придумывать всякие поводы...

— Сука... — рычит Бешеный, и по спине пробегает неприятный холодок. Его голос хоть и приглушённый, но я прекрасно слышу каждое слово, каждый звук.

— Я так скучаю по тебе, — продолжает она, явно не обращая внимания на его реакцию. — Помнишь, как тебе понравилось, что я заглатываю полностью? Ещё тогда меня похвалил, что не каждая так умеет.

Мне становится мерзко, и по коже бегут противные ледяные мурашки. Желудок скручивает так, что меня реально начинает подташнивать.

— Задумайся, — хрипит Рамиль, — ещё тебя радуют комплименты, которые отсыпают блядям.

— Твоя грубость меня тоже возбуждает, — её голос чуть понижается, становится ещё слаще и настойчивее. — Слышала, ходят слухи, что ты себе целочку нашёл. Развлекаешься? Не наскучила ещё?

Слова ударяют меня так больно, что я невольно делаю шаг назад, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Но я тут же беру себя в руки. Нет, не позволю себе просто так сбежать. Первый порыв действительно — развернуться и уйти, но я должна это увидеть своими глазами. Чтобы потом не было никаких иллюзий.

Решительно, хотя руки и дрожат, толкаю дверь кабинета вперёд, резко открывая её.

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мои хорошие, сегодня на многие мои книги действуют огромные скидки, а также на историю Яра=)

"Ты меня бесишь"

❤️ДОБАВЛЕН БОНУС❤️ — Я пялюсь на кого хочу, — сводный брат нагло меня рассматривает.

— Тогда смотри, — выпаливаю, нервно улыбаясь, хотя внутри всё дрожит. — Но только тебе здесь ничего не светит.

B4ISs50A

Яр смотрит. Божечки, как же он смотрит.

zUkTzKhv

— Значит, ничего не светит?!

qsPqZrBZ

Резким движением захлопывает за собой дверь ванной. Мы остаемся вдвоём.

— Ты...

— Заткнись. - Его пальцы вцепляются в мои волосы, и он тянет меня на себя. - Как же ты меня... — рычит, и в следующее мгновение его губы впиваются в мои, жёстко, властно.

Глава 53.1 

Сердце колотится так бешено, будто сейчас выскочит и укатится в неизвестном направлении. Я на миг замираю перед дверью, боясь даже вздохнуть. Готовлюсь увидеть всё что угодно, только бы не предательство Бешеного...

Дверь открывается медленно, словно в замедленной съёмке, и я смотрю на происходящее не моргая. Первое, что бросается в глаза — они стоят слишком близко друг к другу. Слишком. Я едва не захлёбываюсь собственным дыханием, чувствуя, как меня накрывает волна паники и боли. Но в следующий миг вижу кое-что ещё.

Рука Рамиля вытянута вперёд, и он держит ту самую девушку за шею, прижимая к стене. Её ноги болтаются в воздухе, она судорожно дёргается, пытаясь освободиться. Лицо её покраснело, глаза выпучены от ужаса и нехватки воздуха.

— Тебя ебать не должно, что я делаю, усекла? А про неё своим блядским языком вообще советую не базарить! — хрипит Рамиль прямо в лицо девушке, его голос полон такой ярости, что от него мурашки каскадом несутся по моей спине.

Сердце делает ещё один болезненный рывок и замирает. Внутри смешиваются страх и паника. Наверное, стоит радоваться, что нет ничего из того, чего я боялась. Но картина перед глазами настолько пугающая, что я невольно начинаю дрожать.

Девушка всё сильнее дёргается, пытаясь вдохнуть воздух, которого ей явно катастрофически не хватает. Вид у неё такой, будто она вот-вот потеряет сознание. Меня охватывает паника.

— Рамиль... — пытаюсь сказать, но голос выходит таким тихим и хриплым, что его почти неслышно. В горле пересохло настолько, что, кажется, будто там пустыня. — Рамиль...

Он не слышит. Его полностью поглотила злость. Он смотрит на неё взглядом, полным ненависти и презрения, а она всё ещё хрипит, задыхается, отчаянно пытаясь вырваться.

Я делаю шаг вперёд, заставляя себя говорить громче:

— Рамиль, прекрати! Она же задохнётся!

Только теперь он резко поворачивает голову, и его взгляд на секунду встречается с моим.

Рамиль резко поворачивает голову в мою сторону, и его взгляд мгновенно заставляет меня замереть на месте. Сердце резко падает куда-то вниз, к ногам, и от одного только взгляда Бешеного меня пробирает холодом до костей.

Его глаза… Господи, его глаза выглядят совершенно чужими. Зрачки расширены так сильно, что почти полностью скрыли привычный цвет. В них нет ни капли той теплоты, к которой я привыкла, только жуткая, ледяная ярость. От этого взгляда мне становится страшно. Действительно страшно.

— Рамиль… — мой голос дрожит, срываясь почти на шёпот, и я невольно делаю шаг назад.

Он словно не сразу меня узнаёт, смотрит несколько долгих секунд, будто пытаясь понять, кто я такая и откуда здесь взялась. Затем медленно отпускает девушку, и та падает на пол, хватая ртом воздух и сипло кашляя.

— Что ты здесь делаешь, милаха? — голос его звучит совсем не так, как обычно. Он звучит жёстко, грубо, даже чуждо.

— Я… — начинаю, но слова не выходят, потому что он делает шаг в мою сторону, а я невольно снова отступаю назад. От него исходит волна агрессии, настолько ощутимая, что тело моё инстинктивно сжимается, словно готовясь защищаться.

Девушка на полу всхлипывает, ползёт в сторону двери, но Бешеный уже не обращает на неё никакого внимания. Его взгляд прикован ко мне. Он делает ещё шаг, и я чувствую, как спина упирается в стену.

— Рамиль, с тобой что-то не так… — говорю осторожно, пытаясь достучаться до него, но в ответ вижу только, как он тяжело дышит, сжимая кулаки так сильно, что костяшки пальцев белеют.

Он медленно приближается, в глазах его снова загорается что-то тёмное, почти безумное.

— Уходи, Богдана, — хрипло произносит его голос почти неузнаваемый. — Сейчас же уходи.

Но я не могу пошевелиться, страх и непонимание сковывают тело, словно парализуя. Что с ним? Почему он такой? Что она сделала с ним?

Внутри всё сжимается от ужаса. Я никогда раньше не видела его таким. Передо мной сейчас не тот Рамиль, которого я знаю. Это совсем другой человек. И от этого становится только страшнее.

— Рамиль, это я... Посмотри на меня.

Продолжаю хрипеть. Хотя внутри всё орёт,

чтобы я уходила. Да даже сам Рамиль об этом сказал. Но я не могу. Ноги с места не сдвигаются.

Вздрагиваю, когда его кулаки врезаются в стену, зажмуриваюсь, потому стена дрожать начинает. Тело дрожит. Она с ним что-то сделала. Та девушка, она что-то сделала...

***

Мои хорошие, сегодня на многие мои истории действуют скидочки, а так же на историю друга Рамиля)

"Возьму твою сестру"

❤️ОДНОТОМНИК❤️ ЗАВЕРШЕНО❤️

— Ты же сама начала эту игру, детка. Чего теперь заднюю даешь? — парень сестры прижимает меня к бортику бассейна.

— Отпусти, — требую, но звучит это жалко даже для меня самой.

— Отпущу, если ответишь на один вопрос. Если я тебя сейчас поцелую... Ты оттолкнёшь меня?

oEuzXbkE

Тамир Исханов мой личный кошмар. А еще он парень моей сестры, с которым я оказалась в одном доме. Он вынудил меня играть с ним в опасную игру.

Вот только закончится она очень и очень плохо для меня.

S_OtQeYP

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 54.  Бешеный 

Бешеный

***

Меня кроет так, что хочется на хуй выть. Вены горят, сердце в груди долбит как ненормальное, в башке какая-то хуета творится. Я чётко понимаю, что эта дрянь в моей крови, и от осознания становится только хуже. В жизни, блядь, ничего подобного не употреблял. Считал это мерзостью, мусором, который никогда даже близко ко мне не подберётся. А теперь, из-за какой-то поганой шлюхи, меня накрыло настолько жёстко, что сознание срывается с катушек.

Мысли в голове растворяются, остаются лишь базовые потребности: голод, жажда, и, сука, похоть. Всё тело сводит от напряжения, стояк ломит так, будто сейчас просто разорвётся. Но самое сильное желание — проучить эту подлую суку, которая посмела со мной так поступить. Размазать её по стене, чтоб навсегда запомнила.

И я бы сделал это, если бы в кабинет не ворвалась Богдана.

Сука, я ведь ясно сказал Яру никого не пускать, особенно её. Но милаха теперь здесь, стоит на пороге и смотрит на меня огромными испуганными глазами. Один её взгляд, и все мои грёбаные мысли моментально переключаются только на неё.

Её глаза… Блядь, я никогда не видел, чтобы она смотрела на меня ТАК. Испуганно с неподдельным ужасом. Сердце делает болезненный рывок, и от этого злость внутри начинает разгораться ещё сильнее.

— Уходи, Богдана, сейчас же уходи, — хриплю, едва сдерживая себя, но при этом сам уже шагаю к ней. В голове — один полный пиздец. Контролировать желания, действия становится почти невозможно. Эта дрянь в крови заставляет концентрироваться на самых грязных, самых низменных желаниях. Хочется схватить её, прижать к себе, разорвать одежду и вбить член по самые яйца. Чтобы кричала и стонала. Чтобы кончала так, что забывала собственное имя.

— Рамиль, это я… Посмотри на меня, — её голос дрожит, и она, блядь, не двигается с места. От ужаса застыла, как маленький испуганный зверёк.

Хочется одновременно защищать её и сломать. Я, блядь, всегда её хочу, без всякой дряни в крови, а сейчас просто ебучий разрыв сознания. Теряю контроль.

Она продолжает что-то говорить, но в ушах стоит звон, от которого хочется пробить череп кулаками. И я начинаю это делать, ебашу кулаками в стену, до боли, до крови, чтоб хоть немного себя привести в чувства. Чтобы перед глазами потемнело, и этот звон хоть на секунду отступил.

— Сука! — рычу сквозь зубы, чувствуя, как по костяшкам начинает течь кровь. Перед глазами всё плывёт, злость и желание переплетаются в один жёсткий узел, от которого становится ещё хуже.

— Рамиль! Прекрати, пожалуйста! — её голос снова доносится до меня, но сейчас уже звучит отчаянно, надрывно.

Закрываю глаза, опираясь лбом о стену. Пытаюсь хоть как-то успокоиться, но эта дрянь не отпускает. Меня всего колотит, желание нарастает волнами, и я уже не понимаю, смогу ли остановиться.

— Уходи, Богдана, пока я к хуям не сорвался…

— Я… я сейчас, я позову, подожди…

Наконец-то она начинает двигаться и вылетает пулей из кабинета. Меня снова накрывает волной настолько сильной, что мир вокруг начинает идти ходуном. Перед глазами всё плывёт, тело ломает так, будто я под грёбаным током.

— Рам.

Голос Яра врывается в сознание, заставляя резко повернуть голову. Он явно понимает, что я на грани.

— Не выпускай из здания эту суку, — цежу сквозь зубы, с трудом контролируя голос. — Она мне наркоту в воду подсыпала.

— Она под охраной, — тут же отвечает Яр, осторожно подходя ближе, словно опасаясь резкого движения. — Я её закрыл в отдельной комнате, никуда не денется.

Киваю. Голова гудит так, словно в черепе завёлся рой ос. Нужно срочно сбросить эту ебаную ярость, иначе я реально разнесу здесь всё к чертям.

— Хорошо. Принеси мои перчатки, я иду на ринг.

— Бешеный, идея хуйня, — тут же встревает Яр, настороженно следя за мной. — Может, лучше дока и под капельницу?

Одним резким движением оказываюсь прямо перед ним, впиваюсь взглядом в его глаза. Яр даже не шелохнулся, хотя вижу — боится. Он прекрасно понимает, что я сейчас не отвечаю за себя.

— Пока твой док сюда ехать будет, я весь клуб разнесу, — рычу в лицо другу, с трудом сдерживая ярость. — Мне нужно срочно скинуть эту злость. И лучше, чем ринг, варианта я не вижу. Кто там сегодня заявлен? Давай самого стойкого бойца, чтобы продержался как можно дольше.

Яр несколько секунд внимательно смотрит на меня, затем кивает, понимая, что спорить сейчас бесполезно. Я делаю глубокий вдох, пытаясь хоть немного сбить пульс.

— А что с твоей девчонкой делать? — осторожно уточняет Яр, не сводя с меня напряжённого взгляда. — Она отказывается уходить. Видок у неё пиздец. Напугана, дрожит вся, глаза бешеные.

Блядь, какого чёрта она вообще решила сюда приехать именно сегодня? Именно в самый хуёвый момент?

— Посади в зале, — бросаю резко, снова чувствуя, как внутри всё закипает. — Если хочет смотреть, пусть смотрит.

Разворачиваюсь, иду к выходу из кабинета. Сейчас только одно меня спасёт — ринг и адреналин. Иначе я не ручаюсь за последствия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 54.1

Сердце колотится в пятках. Мне даже кажется, что я дышать нормально не могу. На Яра смотрю широко распахнутыми глазами, и хочется его ударить, потому что он несёт полнейшую дичь.

— Что значит он пойдёт на ринг?! — вскрикиваю, чувствуя, как голос начинает срываться. — Ты вообще себя слышишь?

Хватаюсь руками за голову, сжимаю волосы у корней так сильно, что кожа на голове начинает болеть, но даже это не помогает справиться с паникой, охватившей меня полностью.

— Бешеный сам сказал, — спокойно повторяет Яр, хотя в его взгляде вижу, что он тоже нервничает. — С ним спорить бесполезно, особенно в таком состоянии.

— Так закрой его в кабинете! — кричу я, чувствуя, как от отчаяния внутри всё буквально начинает крутиться. — Нужно вызвать врача! Позвонить его брату, не знаю... Боже, да что угодно, только не ринг!

Мне кажется, что только я здесь в здравом уме, а все вокруг будто посходили с ума.

— В чём-то Бешеный прав, — Яр вздыхает и смотрит на меня так, что меня только сильнее начинает трясти. — Ему нужно выпустить пар. Он долго не сможет держать себя в руках. Начнёшь его злить — будет ебаный армагеддон.

— Ты себя слышишь, Яр?! — не выдерживаю и снова кричу на него, потому что нервы уже на пределе.

— Слышу. Дока я уже вызвал, — Яр говорит это спокойнее, будто пытаясь меня как-то успокоить. — После первого же боя отправлю его под капельницу. Но чтобы я мог это сделать, он должен скинуть немного дури. Иначе он просто раскидает всех здесь к чертям. Ты не знаешь, как эта хуета работает, Богдана. Сейчас здравые мысли ему не втолкнёшь.

— А Демьяну? Почему нельзя позвонить Демьяну? — голос мой уже почти срывается на плач.

— Если бы мог, уже бы вызвал его сюда, — резко бросает Яр и отворачивается, явно скрывая своё беспокойство.

Я чувствую, как силы начинают покидать меня. В голове мелькают страшные картины того, что может произойти. Неужели всё настолько плохо? Неужели я ничего не смогу сделать, кроме как смотреть, как Рамиль будет на ринге, пытаясь избавиться от наркотика, которым его напичкали?

Яр снова оборачивается ко мне, уже мягче:

— Богдана, поверь, это единственный вариант. Просто сядь в зале и жди. Я не позволю, чтобы с ним случилось что-то плохое, обещаю.

Его слова меня совсем не успокаивают, но я уже ничего не могу с этим поделать. Чувство бессилия накрывает с головой.

Я медленно иду в зал, чувствуя, как ноги подкашиваются с каждым шагом. Шум становится всё громче, словно волна накатывается на меня и грозит утянуть под воду. Крики, аплодисменты, гул голосов — всё это смешивается в один оглушительный вихрь, от которого внутри растёт тревога. Меня бросает в дрожь от осознания, что всё это происходит сейчас из-за наркотика, который кто-то специально подсунул Рамилю.

Стоит мне войти, как зал буквально взрывается.

— Бешеный! Бешеный! — скандируют люди вокруг. Девушки визжат, выкрикивая какие-то пошлые фразы, от которых у меня внутри всё сжимается от отвращения и ужаса.

Мне становится плохо от того, как открыто, вульгарно и дико это выглядит. Я пытаюсь найти место в стороне, чтобы как-то скрыться от этих взглядов и звуков, но толпа плотным кольцом обступает ринг, и мне ничего не остаётся, кроме как пробираться ближе.

Рамиль уже на ринге. В глазах его нет и намёка на привычную теплоту, только дикая, практически животная агрессия. Его грудь вздымается от тяжёлого дыхания, мышцы напряжены до предела. Меня охватывает леденящий страх от того, каким он сейчас выглядит.

Бой начинается резко и жёстко. Рамиль бросается вперёд так стремительно, что его противник едва успевает поднять руки для защиты. Первый же удар отбрасывает парня к канатам, зал снова взрывается аплодисментами и криками восторга.

В голове начинают мелькать тревожные мысли. Всё это слишком странно. Почему именно сегодня его опоили? Почему сразу после этого он оказался на ринге? Слишком удобно, слишком логично. Словно кто-то специально всё подстроил.

Рамиль наносит удар за ударом, и каждый из них выглядит жутко. Жёстко, безжалостно. Он не просто пытается победить — он

словно вымещает всю накопившуюся ярость на своём противнике. С каждой минутой боя моё сердце сжимается всё сильнее.

Я вдруг понимаю, что это нужно было кому-то ещё. Кому-то, кто хочет, чтобы Бешеный показал себя именно таким. Чтобы он потерял контроль, напугал всех вокруг. Чтобы он сделал что-то, чтобы...

Эта мысль заставляет моё сердце пропустить удар. Неужели...

Я снова смотрю на ринг, где Бешеный продолжает уничтожать соперника, и понимаю, что это ещё не конец. Всё только начинается.

Я резко срываюсь с места, чувствуя, как сердце колотится в груди. Толпа вокруг слишком громкая, кричит, визжит. Мне кажется, что если я сейчас не уйду, просто задохнусь.

— Пропустите! — почти выкрикиваю, протискиваясь между людьми, которые недовольно оглядываются на меня. — Простите, мне нужно пройти!

В голове бешено крутится одна мысль, которая заставляет меня двигаться быстрее, отталкивать локтями слишком шумных, слишком возбуждённых людей. Я спешу к выходу, не обращая внимания на то, как больно кто-то наступает на мои ноги или врезается плечом.

«Господи, я поняла... Я должна помешать!»

Эта мысль гонит меня вперёд, заставляя буквально вырываться из людского кольца. Внутри пульсирует паника, а тело охватывает дрожь. Всё слишком логично, слишком гладко складывается. Я не могу позволить... Нельзя медлить. Нужно остановить всё сейчас же, пока не стало поздно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 55 Бешеный 

Бешеный

__________

Зал ревёт, как ёбаная стая диких зверей. Меня буквально разрывает от агрессии и адреналина, сердце херачит в груди с такой скоростью, что вот-вот выпрыгнет на хер наружу.

Дрянь, которую подсунула эта шлюха, делает своё дело: перед глазами кровавый туман, сознание кипит, а каждый удар отзывается в теле как чистый, первобытный кайф.

Я бью быстро и жёстко, наслаждаясь каждым глухим звуком удара кулака по телу противника. Уверенно блокирую его попытки атаковать, перехожу в контратаку, и мои удары летят точно в цель — в рёбра, в лицо, в печень. Ярость переполняет, заставляя действовать на грани. Противник еле стоит на ногах, но я намеренно тяну время. Мне нужен этот бой, нужна эта боль, чтобы вытеснить яд из своей крови.

Толпа орёт, сходя с ума, скандируя мою кликуху:

— Бешеный! Бешеный!

Женские голоса визжат, выкрикивая пошлости и предложения. Мимоходом взглядом выцепляю её лицо — милаха стоит возле края, прижав руки к груди. Глаза огромные, испуганные до пиздеца, но она не отводит взгляда. Её страх и одновременно присутствие здесь заводит ещё сильнее. Адская смесь эмоций заставляет меня жаждать крови ещё отчаяннее.

Отправляю противника мощным боковым ударом в канаты. Он сгибается пополам, едва не падая, но успевает удержаться. Толпа орёт ещё громче. Ярость захлёстывает с новой силой, и я бросаюсь вперёд, с размаху пробивая апперкотом ему в подбородок. Голова противника откидывается назад, он шатается, пытаясь удержаться на ногах.

Звучит гонг, конец очередного раунда. Мой противник валится в свой угол, хватая воздух ртом, пытаясь прийти в себя. А я словно бешеный пёс кружу по рингу, не желая останавливаться ни на секунду. Мне не нужен отдых. Наоборот, эта пауза ещё сильнее заводит меня, заставляя желать следующего раунда как наркотика. Я хочу драки, хочу крови, хочу видеть, как он валится на пол, сломанный и побеждённый.

Время тянется мучительно медленно, но вот гонг звучит снова, и я врываюсь в бой, словно загнанный зверь, выпущенный из клетки. Наношу удар за ударом, жёстко, беспощадно, методично превращая лицо и тело противника в кровавое месиво. Вижу его страх, вижу боль, и меня это только больше заводит.

Очередной сильный удар, и мой соперник снова падает, цепляясь руками за канаты, чтобы встать. Толпа снова взрывается криками, требуя большего.

— Добей! Добей его, Бешеный!

Снова взглядом нахожу её — милаха бледнее, чем была до этого. Она едва держится на ногах от страха, но не уходит, не убегает. Смотрит на меня так, будто впервые видит. И именно это отрезвляет меня на пару секунд. Я резко отвожу взгляд, снова фокусируюсь на противнике. Внутри всё снова вспыхивает, я рву дистанцию, приближаясь, чтобы закончить бой так, как нужно мне.

Пускай все смотрят. Пускай боятся. Я покажу, на что способен Бешеный.

И именно в этот момент меня резко осеняет: милахи нет. Её лицо исчезло из поля зрения, и паника мгновенно пробивает меня насквозь. Отвлекаюсь всего на секунду, но этого хватает, чтобы пропустить мощный удар прямо в челюсть. Голова дёргается в сторону, мир на секунду темнеет, и я лечу назад, тяжело приземляясь на спину.

Адская боль тут же пронзает бок — именно там, где эта грёбаная рана. Перед глазами вспыхивают яркие пятна, я рычу от злости и боли. В голове лишь одна мысль: «Где девчонка?!»

Подрываюсь на ноги, кровь шумит в ушах так, что не слышу ничего, кроме собственного дыхания и ударов сердца. Всё тело словно пылает, рана жжёт невыносимо, но по хер. Сейчас главное — найти милаху.

Бой длится ещё три мучительных раунда. Я буквально чувствую, как из меня выходит вся дурь, которую мне подсыпали. Противник уже еле держится на ногах, а я просто играю, чтобы дотянуть до конца, выбивая из себя остатки агрессии. Вижу, как он снова и снова пытается атаковать, но мои удары становятся всё сильнее и точнее.

Наконец, последний удар. Противник валится на пол, толпа взрывается криками и аплодисментами, а я даже не жду объявления победителя. Срываюсь с ринга, несусь через зал, и люди сами расступаются передо мной, видя моё состояние.

Яр встаёт на пути, пытаясь остановить, в глазах тревога:

— Бешеный, блядь, у тебя кровь хуярит! Ты какого хера не сказал, что подстреленный?

Я останавливаюсь, тяжело дыша, но взгляд не отвожу. Голос мой звучит холодно и угрожающе:

— Где Богдана? Она была в зале, я видел. Куда она делась?

— Бешеный, там док приехал, пошли, тебя зашьют… — Яр пытается уйти от ответа, взгляд отводит, но я резко хватаю его за плечо, сжимая так, что тот вздрагивает.

— Где она, сука?!

Яр сглатывает, смотрит в сторону, явно не желая говорить.

— Нет её. Ушла твоя Богдана.

Сердце пропускает удар. В голове гулко стучит одна-единственная мысль:

— Куда?

Яр молчит несколько секунд, а потом с трудом выдавливает:

— Она с ментом уехала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 56. 

Стою на мосту, и холодный ветер бьёт прямо в лицо, проникая под одежду и заставляя меня зябко обнять себя за плечи.

От реки веет промозглой сыростью и ещё чем-то едва уловимым, отчего внутри становится ещё тревожнее. Но сейчас так проще. Проще думать. Проще пытаться переварить отвратительное послевкусие после разговора с Никитой. После условий, которые он озвучил.

Но, по крайней мере, всё было честно. Я сама спросила, чего он хочет, чтобы отстал от Рамиля, чтобы, наконец, оставил его в покое. Он ответил. Озвучил несколько условий, от которых до сих пор противно на душе, словно меня вымазали в грязи с головы до ног.

А после… после я попросила, чтобы он остановил машину. Мне нужно было подышать, привести мысли в порядок. Он послушно высадил меня здесь, на мосту, откуда открывается прекрасный вид на тёмную реку и огни ночного города.

Я не знаю, как именно поняла, что это всё было подстроено Никитой. Просто в тот самый момент, когда я стояла в толпе, когда наблюдала за Рамилем на ринге, вдруг словно молния пронзила сознание. Всё встало на свои места. Слишком идеально, слишком логично было устроено. Наркотик, подсыпавший Рамилю та девушка. Его ярость, его выход на ринг. Всё было продумано до мелочей. Никита знал, что именно в этот момент Рам будет наиболее уязвим. Что задержание пройдёт со скандалом, дракой и, скорее всего, не одним пострадавшим полицейским. А затем простой анализ крови… и всё.

Это было настолько чётко продумано, что меня начало тошнить от осознания, насколько далеко Никита был готов зайти. И ведь почти получилось.

Я успела выбежать из клуба ровно в тот момент, когда Никита подъехал туда со своими людьми. Уговорить его свернуть операцию оказалось не так сложно, как я думала. Он согласился отъехать и поговорить только на моих условиях.

Теперь стою здесь, на холодном мосту, смотрю на воду и пытаюсь успокоиться. Я снова обнимаю себя крепче, пытаясь унять дрожь в теле. Ветер и правда немного помогает отогнать чувство тошноты, но холод не может прогнать мысли, которые кружатся в голове, словно навязчивые мухи.

Теперь остаётся самое сложное — принять решение. Решение, от которого зависит слишком многое.

Я резко вздрагиваю от звука тормозов, который эхом разносится по пустынному мосту. Сердце моментально падает куда-то в пятки, дыхание сбивается. Поворачиваюсь на звук и чувствую, как кровь леденеет в жилах. Это машина Рамиля.

Он буквально вываливается из салона, дверь хлопает с такой силой, что меня подбрасывает на месте.

Рамиль направляется ко мне с пугающей стремительностью, его силуэт кажется огромным, агрессивным. Я невольно отступаю на шаг назад, чувствуя, как тело охватывает паника.

— Рамиль... — шепчу тихо, словно это может его остановить.

Я знала, что он приедет. Отследит меня по телефону. Но одно дело — знать, другое — видеть его в таком состоянии.

Сейчас он пугает меня больше, чем тогда, в кабинете. Его глаза блестят даже в темноте, дикие, совершенно не те, к которым я привыкла. Взгляд такой, что по коже сразу бегут морозные мурашки, а колени слабеют.

Он подходит ближе, и я заставляю себя остановиться. Внутренне убеждаю себя, что он не причинит мне вреда. В кабинете он сдержался, значит, сможет и сейчас.

Но когда его рука резко хватает меня за плечо, заставляя вскрикнуть, я понимаю, что сейчас всё иначе. Его дыхание сбивается, горячее и тяжёлое. Я чувствую, как от его тела исходит волна агрессии и чего-то ещё более страшного — неукротимого желания.

— Что ты с ним обсуждала? — рычит он так близко, что я чувствую его дыхание на своём лице. Сердце колотится так сильно, что, кажется, сейчас вырвется наружу.

— Рамиль, успокойся, пожалуйста, — мой голос дрожит, и я пытаюсь осторожно высвободиться из его хватки, но пальцы Рамиля только сильнее сжимают моё плечо, впиваются до боли.

— Ты с этим ублюдком уехала! — рычит он громче, его лицо искажено яростью и какой-то пугающей ревностью. — Ты хоть понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю, Богдана?

Он резко прижимает меня к холодному металлическому ограждению моста, заставляя ахнуть от неожиданности и страха. Его тело буквально припечатывает меня к холодной поверхности, не давая пошевелиться.

— Рамиль, ты не в себе, пожалуйста, остановись… — шепчу с отчаянием, чувствуя, как по щекам начинают катиться слёзы.

Но его губы накрывают мои жестоко, почти до боли, заглушая любые слова и протесты.

Он целует грубо, жёстко, почти болезненно. Я пытаюсь сопротивляться, стиснув зубы, и, наконец, кусаю его за губу, отчаянно надеясь хоть как-то отрезвить. Но это лишь сильнее выводит его из себя.

Рамиль резко отрывается от меня, смотрит с такой яростью, что я невольно громко сглатываю, чувствуя, как внутри всё леденеет от страха.

— Где ты была? Что ты с ним делала?! — рычит он прямо мне в лицо, глаза сверкают таким безумием, что меня бросает в дрожь. — Это ведь не первый раз, когда ты к нему сбегаешь, да?!

Пальцы Рамиля болезненно сжимают мой подбородок, не давая возможности отвернуться. Его взгляд становится ещё более стеклянным и пугающим.

— Не неси чушь, за которую после самому будет стыдно, Рамиль… — голос срывается, едва удаётся выдавить слова.

— Чушь? — он злобно усмехается, приближаясь ещё ближе. — Значит, не ты с ментом разъезжаешь? Не ты бегаешь на свиданки, пока меня нет в городе? Не ты уехала с ним сегодня?!

От этих слов сердце замирает. Он знает про встречу в кафе. Господи, он всё знает, но совершенно неправильно воспринял.

— Рамиль, пусти меня! — я резко отталкиваю его, прикладывая все силы, и на мгновение он действительно отступает. На секунду появляется иллюзия свободы, я делаю несколько шагов вперёд, но тут же чувствую, как его пальцы сжимают моё запястье, болезненно дёргая обратно.

Взвизгиваю от неожиданности и боли.

— Отвечать не собираешься?! — снова орёт он, притягивая меня обратно к себе. — Что ты с ним делала?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что ты хочешь услышать?! — кричу в ответ, чувствуя, как внутри нарастает отчаяние и бессилие. Больше нет никаких сил это терпеть.

— Я хочу услышать, что ты не делаешь за моей спиной того, что приведёт меня в бешенство, — его голос становится низким и угрожающим. — Иначе…

— Что?! — перебиваю его резко, стараясь вложить в голос всю боль и ярость, которые накопились внутри. — Убьёшь меня? Или размажешь, как соперников на своём ринге?! Тебе не кажется, что после сегодняшнего я имею право задавать вопросы?! Что делала та девушка в твоём кабинете?! Как ты выпил то, что она принесла?! И начнём с самого начала: ты давал слово быть дома! Если бы ты его сдержал, ничего бы этого не случилось!

Мой голос срывается на крик, дыхание сбивается, а слёзы уже не удержать. Я смотрю на него, чувствуя, как вся накопленная боль и отчаяние выходят наружу.

Но Рамиль лишь скалится. Настолько страшно, что мне хочется бежать, и это желание настолько сильное, что оно буквально парализует меня на месте.

Сейчас я его боюсь. По-настоящему боюсь. И это осознание пугает даже больше, чем сам его взгляд. Больше нет уверенности, что он меня не тронет. Да, в нём бушует эта мерзость, но в кабинете он мог себя контролировать. А сейчас…

Меня буквально сковывает ужас, когда он снова резко притягивает меня к себе. Я пытаюсь сопротивляться, но что мои силы против него? Я словно тряпичная кукла, беспомощная и жалкая. Его сильные пальцы фиксируют моё лицо, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Взгляд Рамиля настолько безумен, что по позвоночнику бежит ледяной холод.

— Не смей, поняла меня? — рычит он прямо в мои губы, его дыхание тяжёлое, горячее и пугающее. — Никогда не смей меня предавать. Этого я не прощу.

— Пусти меня, Рамиль… Я… я тебя боюсь, — шепчу с отчаянием, голос дрожит, слёзы катятся по щекам, оставляя за собой ледяные дорожки.

— И правильно делаешь, потому что…

Я начинаю дрожать ещё сильнее, когда его рука медленно скользит вниз и обхватывает мою шею. Пальцы смыкаются, не слишком сильно, но достаточно, чтобы в голове вспыхнула настоящая паника. От этого жеста я испытываю такой шок, что дыхание останавливается. Сердце бешено стучит, словно пытаясь вырваться наружу.

Я не знаю, что делать дальше. Совершенно не понимаю, как себя вести. Растерянность накрывает меня полностью, мысли путаются, а в голове только один вопрос — как остановить это безумие?

И тут раздаётся новый звук. Резкий, пронзительный визг тормозов, почти такой же, как и в прошлый раз. Взгляд Рамиля мгновенно темнеет ещё сильнее, губы искажаются от злости.

— Сука… — рычит он так яростно, что я вздрагиваю.

Я не вижу, кто именно подъехал, не могу повернуть голову из-за хватки Рамиля, но одно становится ясно сразу — этот гость здесь явно лишний, и Рамиль ему точно не рад.

Глава 57 

Я не знаю, кто там приехал, но очень сильно надеюсь, что этот кто-то мне поможет. Потому что я уже не уверена ни в чём, что может произойти дальше.

Мне очень страшно и обидно. Обидно, что вот так всё.

Да, возможно, мне стоило рассказать о том, что я раньше встречалась с Зориным. Но ведь ничего не было. Я всегда, всегда защищала Рамиля. А он... Он мне не верит. Даже сегодня я ни одного вопроса не задала про ту женщину. Потому что знаю, что Рамиль бы не стал, даже под этой гадостью. А он...

— Рамиль.

От знакомого голоса у меня подкашиваются колени. Голос Демьяна звучит как спасительный марш. Господи, наверху точно кто-то есть. Спасибо. Я сама набирала его номер, но он был не на связи.

Я слышу уверенные шаги Демьяна. Звук тяжёлый, настойчивый. Внутри меня появляется слабая надежда, и одновременно сердце тревожно ускоряется. Рамиль тяжело дышит, и это ещё больше пугает.

— Демьян, свали... — рычит он угрожающе, и у меня по спине пробегает холодок.

— Ты меня с кем-то перепутал, брат. Свалить ты будешь говорить кому-то другому. Отпусти девчонку, — голос Демьяна звучит ровно, спокойно, но с такой стальной ноткой, что спорить с ним кажется невозможным.

Рамиль стискивает челюсти так, что мышцы на его скулах напрягаются. Он явно борется с собой, но наконец его пальцы разжимаются, освобождая меня. Я моментально отпрыгиваю на шаг назад, почти спотыкаясь. Демьян тут же ловит меня за плечи, резко разворачивает к себе. Его внимательный взгляд сканирует меня, проходясь по лицу, глазам, плечам, будто он проверяет, всё ли со мной в порядке. От этой внимательности на глазах моментально проступают слёзы облегчения и благодарности.

— А теперь дай нам поговорить наедине, — снова рычит Рамиль, и я понимаю, что его гнев ни на секунду не утих. Голос звучит даже опаснее, чем прежде.

Я вздрагиваю и умоляюще смотрю на Демьяна. В моих глазах он явно читает страх и беззащитность, и в ответ его взгляд становится ещё более жёстким.

— Мне кажется, вы уже наговорились, — холодно произносит Демьян, оборачиваясь к Рамилю. — Богдане пора ложиться спать. А вот мы с тобой поговорим наедине. Давно у нас не было долгих, личных разговоров.

Он мягко, но уверенно отодвигает меня в сторону, чтобы стать между мной и Рамилем. Теперь я чувствую себя защищённой. Впервые за сегодняшний вечер моё дыхание начинает выравниваться, а паника постепенно уходит, уступая место облегчению и благодарности.

Демьян быстро подходит ближе, встав между мной и Рамилем, буквально отгораживая меня собой. Я смотрю на его спину и на мгновение закрываю глаза, пытаясь отдышаться и хоть немного успокоиться. Сердце стучит так громко, что я почти ничего не слышу, кроме собственного пульса.

— Уйди с дороги, Дем, это не твоё дело, — рычит Рамиль, и его голос звучит настолько жутко, что я невольно отступаю ещё на шаг.

— Моё, Рам. Это как раз таки моё дело, — спокойно отвечает Демьян, и его голос звучит твёрдо и уверенно, словно он совершенно не боится того, каким сейчас стал Рамиль.

— Демьян, бля, дай мне с ней поговорить! — взрывается Рамиль, и я вижу, как он делает шаг вперёд, но Демьян даже не шелохнулся, спокойно и твёрдо выдерживая его взгляд.

— Давай без лишних движений, Рам, ты охуенный боец. Но снести меня с дороги вряд ли получится быстро, — голос Демьяна звучит строго, почти угрожающе. —Ты влип в дерьмо, но девочка тут точно ни при чём. Успокойся и подумай.

От слов Демьяна Рамиль замирает, словно его пронзило электрическим разрядом. Несколько секунд в полной тишине, напряжение такое, что, кажется, воздух сейчас лопнет.

Рамиль смотрит на меня, и я моментально задерживаю дыхание. Что-то в его взгляде меняется, в нём мелькает что-то такое, отчего внутри всё болезненно сжимается.

Но… Но я всё равно хочу уйти. Хочу просто побыть одна, чтобы перевести дыхание, подумать. Потому что я… я больше не понимаю, что происходит между нами.

— Богдана, с тобой всё хорошо? — спрашивает Демьян, не оборачиваясь ко мне.

— Да, я… Всё хорошо, — тихо отвечаю, хотя голос предательски дрожит.

— В моей машине водитель, — продолжает Демьян тем же спокойным тоном. — Скажи ему, куда захочешь, чтобы он тебя отвёз, и он отвезёт.

— Милаха… — голос Рамиля звучит как глухой рык, полный угрозы и одновременно какой-то болезненной просьбы. Он делает шаг вперёд, но Демьян выставляет руку, останавливая его.

Я резко вздрагиваю, слыша этот рык, и ускоряю шаг.

— Спасибо, — хриплю тихо и быстро направляюсь к машине, крепко обнимая себя за плечи, словно пытаясь удержать себя от того, чтобы не развалиться прямо сейчас, прямо здесь, посреди этого проклятого моста.

Водитель, увидев меня, мгновенно открывает дверь. Я забираюсь внутрь, проваливаясь на сиденье, и только сейчас, позволяю себе выдохнуть. Слёзы сами собой начинают катиться по щекам, и я уже не пытаюсь их сдерживать.

— Куда ехать? — голос водителя звучит тихо, но я не отвечаю. Несколько долгих секунд пытаюсь понять, куда действительно я хочу уехать. В нашу квартиру точно нет. К маме? Тоже нет. Остаётся только один человек.

Я называю адрес Карины. Пишу быстро ей сообщение. Спрашиваю, могу ли к ней приехать. Карина задаёт много вопросов. Но среди всего этого потока слов я получаю согласие. Она меня ждёт. Блокирую экран.

Машина мягко трогается, и я откидываюсь на спинку сиденья, прикрывая глаза. Я впервые в жизни чувствую себя настолько потерянной и разбитой. Внутри всё ноет, горит и трещит по швам. Единственный человек, которого я так сильно люблю, которого всегда защищала, теперь превратился в человека, который меня пугает.

И самое страшное, я не знаю, смогу ли я после этого снова ему доверять.

В квартиру Карины я захожу в ужасном состоянии. В машине я окончательно расклеилась и не смогла себя собрать.

— Господи, Богдана, что с тобой такое?! — подруга моментально охает, закрывая за мной дверь и внимательно рассматривая меня, словно пытается понять по моему лицу, что произошло. В её глазах мелькает что-то странное, что-то такое, чего я раньше не замечала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы поругались с Рамилем, можно я у тебя переночую? — тихо спрашиваю, чувствуя, как голос предательски дрожит. Рассказывать ей всё прямо сейчас я просто не в состоянии.

— Конечно! Боже! — Карина округляет глаза, явно представляя самые ужасные варианты, но одновременно её губы поджимаются в странной полуулыбке, которая тут же исчезает. — Он тебя ударил? Изменил? Выставил на улицу?

— Карина… — устало вздыхаю, показывая взглядом, что сейчас не время для подробностей.

— Прости-прости, проходи на кухню, — она тут же осекается, делая приглашающий жест, но снова бросает на меня какой-то непонятный, задумчивый взгляд. — Хочешь что-то выпить?

Эта идея кажется мне как никогда кстати.

— Я бы выпила, — согласно киваю. Выпила бы и заснула, забыв о сегодняшнем дне.

— У меня есть текила, коньяк… — начинает перечислять подруга, и я моментально кривлюсь.

— А чего-то проще нет? Вино, например?

— Ну нет, у мамы в баре такого нет, — она пожимает плечами, явно расстроенная моим выбором.

— Тогда, может, ромашковый чай? — предлагаю, чувствуя, как даже от одной мысли о крепком алкоголе меня начинает слегка подташнивать.

Карина вздыхает и быстро начинает суетиться у чайника. Подруга как будто какая-то нервная. Постоянно что-то проверяет в телефоне. Тихо ругается. Но я не в том состоянии, чтобы это анализировать. Я сажусь за стол, обхватывая голову руками, и стараюсь не думать о том, что будет дальше.

Через несколько минут подруга ставит передо мной кружку с ароматным горячим чаем и садится напротив, глядя на меня слишком внимательно.

— Ну, так что всё-таки случилось с твоим Бешеным? — начинает она осторожно, но с плохо скрываемым любопытством.

Её телефон снова вибрирует, и она переворачивает его экраном вниз.

— Карин, правда, не хочу сейчас это обсуждать, — раздражённо вздыхаю, чувствуя, как напряжение снова начинает нарастать.

— Ладно, ладно, — подруга поднимает руки, словно сдаваясь, но тут же снова говорит: — Просто ты же понимаешь, я переживаю. Он странный какой-то…

Я делаю несколько больших глотков чая, пытаясь скрыть раздражение и боль. Вкус напитка какой-то странный, у меня дома ромашковый чай совсем с другим привкусом.

— Карина, хватит, пожалуйста, — устало говорю, прикрывая глаза и массируя виски. Голова слегка кружится, и я списываю это на усталость и пережитый стресс.

— Хорошо, не буду, — слишком легко соглашается она. Голос её звучит каким-то странным, отдалённым, словно доносится издалека.

Меня начинает медленно клонить в сон, веки тяжелеют, и я слегка пошатываюсь на стуле. Карина внимательно наблюдает за мной, её взгляд становится ещё более странным, словно она чего-то ждёт.

— Богдан, тебе нормально? — спрашивает она, но голос звучит уже слишком приглушённо, словно сквозь толстое стекло.

— Я… Я что-то устала, — тихо шепчу, и мои глаза начинают закрываться сами собой.

Глава 58. 

Зорин

______

Никита Зорин всегда знал, чего хочет от жизни. Он чётко понимал, почему так отчаянно выслуживается на работе, стараясь заслужить уважение собственными усилиями, а не фамилией своего отца.

Он не питал иллюзий насчёт своей профессии, чётко осознавая, что честным полицейским в этом прогнившем насквозь городе быть невозможно.

Правила игры были понятны: или ты играешь грязно, или тебя сожрут. И Никита играл. Играл по своим правилам, легко переступая через грань дозволенного, ведь таков был единственный путь наверх.

Но ещё яснее он знал, чего хочет в личной жизни. Никита хотел Богдану. Хотел её так давно, что сам уже не помнил, когда это началось. Ещё в детстве, впервые увидев её — эту маленькую девочку с огромными, доверчивыми глазами — он понял, что она будет его. Непросто переспать, не временная интрижка — нет. Богдана предназначалась ему в жёны. Он видел её рядом с собой, видел матерью своих детей. Он знал, что именно она идеально подходит для той жизни, которую он тщательно выстраивал.

Никита всегда внимательно следил за её жизнью, оберегал, направлял. Ему нравилось всё в Богдане: её детская непосредственность, округлённые глаза, когда она удивлялась мелочам, её звонкий, заразительный смех. Даже её походка, манера разговаривать и то, как она дышала, было для него особенными. Он изучил её настолько хорошо, что уже мог предугадывать каждый её шаг, каждую реакцию.

Даже строгое воспитание её матери Зорина устраивало полностью. Богдана росла в атмосфере постоянного чувства вины, и Никита прекрасно понимал, как им воспользоваться. Немного давления, правильные слова — и Богдана уступит, пожертвует своими принципами, только чтобы снова почувствовать себя любимой и нужной. Всё складывалось идеально.

Но затем всё пошло не по плану. На горизонте появился Бешеный. Эта мерзкая, бандитская падаль, уверенная, что весь мир лежит у его ног. Никита ненавидел его всем сердцем. Не просто потому, что тот украл Богдану, а потому что испортил её, изменил.

Зорин не мог простить того, что Бешеный её коснулся, испачкал собой, превратил светлую, наивную девочку в подстилку для бандита. Теперь Богдана была не такой, какой он её видел, не той, какой её хотел видеть рядом с собой.

Никита стискивал зубы от ярости, каждый раз вспоминая об этом. Он не собирался сдаваться. Богдана всё равно будет его. Он вытащит её из этого грязного болота, смоет с неё следы прикосновений Бешеного и сделает своей. Любой ценой.

Никита долго ждал. Не мог действовать, как он хотел, потому что отец каждый раз становился на пути. У него были свои дела со старшим братом Бешеного и его дружками — поставка нелицензированного оружия, грязные сделки, договорённости, которые могли рухнуть из-за малейшей ошибки. Отец требовал осторожности, соблюдения правил, игры по его сценарию.

Но чем дольше ждал Зорин, тем хуже становилась ситуация. С каждым днём он видел, как Бешеный всё глубже затягивает Богдану в свой грязный мир, меняет её, портит. Никита не мог это терпеть. Ему нужна была она — чистая, светлая, его. Ради неё он готов был на всё.

Сегодняшняя операция была продумана идеально. Он приложил немало усилий, чтобы найти подходящую шлюху, которая согласится на такой риск. Девица легко согласилась за хорошую плату и обещание прикрытия. Пронести наркоту в клуб, подсыпать Бешеному, довести его до состояния, в котором он потеряет контроль над собой.

Никита знал, как действует вещество, знал, как быстро оно лишает человека адекватности и рассудка. План был прост: спровоцировать Бешеного на выходку, а потом взять его прямо в клубе. Один удачный анализ крови, и Бешеный сядет надолго.

Но в самый последний момент всё пошло не так. Богдана вмешалась, внезапно оказавшись в клубе. Она сбила ему весь план. Пришлось срочно корректировать схему на ходу. Он позаботился, чтобы люди Бешеного увидели, как Богдана садится в его машину. Этого было достаточно, чтобы он потерял остатки самообладания и ярость взяла верх.

Никита высадил Богдану там, где она попросила, но сам далеко не уехал. Остался наблюдать. Удовлетворённо отметил, как быстро всё начало развиваться именно так, как он хотел. Бешеный появился на мосту, был взбешён, агрессивен. Идеальные условия, чтобы его взять. И чтобы Богдана наконец-то увидела с кем, связалась.

Но именно в тот момент, когда Зорин уже был готов вмешаться, его планы снова рухнули. Появился Суровый. Демьян ворвался на сцену и снова всё испортил. Никита сжал челюсти от ярости, наблюдая за тем, как один его шаг рушит всю продуманную до мелочей операцию.

Теперь придётся всё начинать заново, действовать ещё жёстче и умнее. Потому что сдаваться Зорин не собирался. Богдана будет его, чего бы это ни стоило.

Когда Богдана села в машину Демьяна, Зорину тут же пришло сообщение от Карины:

«Она едет ко мне».

Никита едва заметно улыбнулся уголком губ. Всё складывалось даже лучше, чем он мог предположить. За последние месяцы он стал настоящим мастером по манипуляциям и созданию проблем для Бешеного, но сейчас настал момент, когда все его ходы должны были привести к победе.

Он быстро набрал Карине сообщение:

«Сделай всё, как договаривались. Подсыпь ей таблетку в чай. Нужно, чтобы она уснула».

Ответ пришёл практически мгновенно, и Зорин едва не рыкнул от раздражения:

«Ты говорил, что это на самый крайний случай! Я не стану ей ничего подсыпать!»

Эта девчонка всегда его бесила. Карина была пустышкой, глупой девицей с замашками дешёвой шлюхи. Её дружба с Богданой всегда раздражала Никиту, но сейчас она оказалась удобным инструментом, которым можно было легко воспользоваться. Нужно было лишь найти нужный рычаг давления.

Зорин тяжело выдохнул и отправил ей короткий видеоролик. Компромат, снятый им ещё несколько месяцев назад. Он знал, что Карина слишком дорожит своей репутацией, чтобы отказаться после такого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Телефон снова завибрировал.

«Ты мерзкий ублюдок, Зорин! Ты будешь гореть за это в аду!»

Никита раздражённо закатил глаза и отправил ей ещё одно видео, более откровенное, приписав холодное:

«Хватит устраивать истерику. Делай, что сказано, и не зли меня».

Ответа больше не было. Никита спокойно завёл машину и направился следом за автомобилем Демьяна, держась на достаточном расстоянии, чтобы не быть замеченным. Он ехал медленно, тщательно обдумывая каждый последующий шаг. Сейчас было важно не совершить ошибки.

Он припарковался в тени деревьев неподалёку от дома Карины. Сердце билось ровно, но пальцы нервно постукивали по рулю. Час тянулся мучительно долго. Никита несколько раз проверял телефон, но сообщения от Карины не приходило. Он начал нервничать. Таблетки не могли действовать так долго.

Он уже был готов снова написать Карине, но, словно почувствовав его нетерпение, она сама прислала короткое сообщение:

«Готово».

Никита глубоко вдохнул, выходя из машины. Поднимаясь по лестнице, он ощущал азарт и нетерпение, которые переполняли его, заставляя двигаться быстрее. Карина открыла дверь практически сразу, как только он постучал, и в её глазах читалась тревога и страх.

— Я не хочу в этом участвовать, Зорин, — голос её дрожал, взгляд бегал по сторонам. — Это… это плохо кончится. Богдана… она такого не заслужила.

— Вот как? — он презрительно скривил губы, делая шаг внутрь квартиры и захлопывая за собой дверь. — Очень не вовремя проснулась твоя совесть, Карина. Ты забыла, как сама прибежала ко мне и ныла, что готова на всё, лишь бы разлучить её с Бешеным? Я всего лишь исполняю твою просьбу.

Карина съёжилась, как будто ударенная его словами.

— Но… я не думала, что всё зайдёт настолько далеко, — её голос звучал еле слышно.

— Это уже твои проблемы, — жёстко оборвал её Никита. — Хватит ныть и уйди отсюда. Я напишу, когда тебе можно вернуться.

Она открыла рот, словно собиралась что-то сказать, но, встретившись с его взглядом, тут же захлопнула его и, резко отвернувшись, быстро покинула квартиру.

Зорин огляделся по сторонам. Он был почти у цели, и сейчас нельзя было позволить себе расслабиться. Сделав глубокий вдох, Никита шагнул в комнату, где спала Богдана, его Богдана. Та, которую он уже никогда не собирался никому отдавать.

***

Мои хорошие, сейчас в книге пойдут самые напряженные моменты. Я стараюсь не растягивать и писать каждый день, вижу, что и ваши нервы на пределе и мои. Так что я бы не отказалась в небольшой поддержке) Вижу, что читает историю очень много, но не все поставили книге звездочку ( лайк) на странице книги, буду очень благодарна, если поддержите меня и добавите звездочек)

А еще, сегодня на мою историю действует скидочка) Многие из вас писали у меня в телеграм канале, что любят, когда героиня сильная и не дается мужчине в руки ( кто не знает, то название моего телеграм канала "Джулия Ромуш - автор горячих любовных романов" нужно всего лишь прописать это в поисковой строке телеграмма. Между прочим там публикуется много спойлеров по всем историям, а какие там бурные обсуждения...)

Так вот. Скидка на книгу про уверенную в себе героиню, стервочку и про подполковника в отставке. Ну и угораздило же этих двоих сойтись.

Она решила ему навешать лапши на уши, чтобы он решил ее проблему, а после удрала от него показав средний палец. Но кто же знал, что этот самый мужчина окажется ее новым боссом)

"Ну же...Накажи меня сладко..."

“Вот это экземплярчик!” Подумала я, жадно разглядывая шикарного мужика за соседним столиком. Эх, если бы я только знала, чем закончится этот вечер... Попасть в обезьянник, как самая последняя путана, подвернуться под руку злому подполковнику, и довести его до безумства? Ооо да. И как только я решила, что все мои беды позади, так в моей жизни сразу появляется этот... УПЫРЬ! А подполковник то оказался в отставке, а в настоящее время очень удачный бизнесмен, как он мне улыбнулся, когда вспомнил...ну все, теперь точно отыграется! Ну что же, бойтесь товарищ подполковник, вы у меня еще попляшите...

nYZ4yFCk

Sdce2yLO

Глава 59. Бешеный 

Бешеный

________

Стискиваю зубы оттого, что мне ебаной иглой в вену тычат.

— Я бы советовал быстрее это делать, — Демьян нервно бросает взгляд на медсестру, у которой трясутся руки, — именно поэтому она в вену попасть никак не может.

Шиплю, когда она наконец-то вставляет иглу. Быстрым шагом выходит из палаты.

Демьян громко дышит. Брат на нервах. Переживает, нервничает. А меня, сука, изнутри рвёт.

Эта дрянь, что мне подсыпали, разносит так, что я еле себя контролирую. Чувствую себя полным ублюдком, потому что совсем недавно на мосту потерял над собой контроль. Напугал милаху. И теперь она хрен знает где.

— Куда поехала Богдана? — впиваюсь взглядом в Демьяна, чувствуя, как внутри всё клокочет, пылает от ярости и бессилия одновременно.

Он напряжённо вздыхает, кидая на меня тяжёлый взгляд, будто решает, стоит ли вообще отвечать.

— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы знать, где она, — сдержанно отвечает Демьян, явно стараясь сохранить спокойствие, хотя я вижу, что внутри его тоже всё бурлит.

— Где моя девчонка? — рычу, стискивая кулаки так, что костяшки белеют. Вену жечь начинает, и я расслабляю кулаки.

— Богдана поехала, куда сама захотела. А вот тебе нужно привести себя в порядок и перестать вести себя как невменяемый, — жёстко отвечает Дем, и я вижу, что он с трудом сдерживается, чтобы не сорваться на крик.

— Ты бы мог просто отвезти её на квартиру, и... — голос мой звучит, уже почти срываясь на ярость. Внутри пульсирует бешенство, и я готов разнести всё к чертям прямо сейчас.

— Скажу более доходчиво. В данный момент мой приоритет - это ты. Бегать за твоей Богданой в списке моих дел точно не на первом месте, — он почти рычит в ответ, наконец-то выходя из себя. — И скажи мне, что я, блядь, объебался.

Я лишь скалюсь в ответ, чувствуя, как срывает крышу окончательно. Потому что он прав. Я себя не контролирую. Не контролирую и не знаю, как теперь всё исправить. И наверное, хорошо, что Богдана не видит всё это. Выведу дрянь из организма и буду всё исправлять.

Стискиваю зубы, пытаясь справиться с накатывающей волной ярости. Злость и так хуярит изнутри, ещё и мысли ебаные разрывают.

— Просто скажи, где она, чтобы я успокоился. С этой дрянью в крови успокоиться, бля, нереально, — голос звучит хрипло, напряжённо, и я буквально прожигаю Демьяна взглядом, ожидая ответа.

Он громко выдыхает, закрывая глаза и массируя пальцами виски, явно не зная, как поступить правильно. Но в итоге всё-таки сдаётся:

— У подружки своей она.

Информация вроде бы и нормальная, безопасная, но внутри почему-то начинает колотить ещё сильнее. Потому что её подружка — та ещё змея скользкая, никогда мне не нравилась. Интуиция, сука, кричит, что там что-то не то. И это меня бесит ещё сильнее.

В палате повисает напряжённая тишина. Демьян тяжело вздыхает, а я тупо смотрю в потолок, пытаясь хоть как-то успокоить себя. Получается хуёво.

— Я проебался, Демьян, — наконец тихо выдаю, чувствуя, как вся злость и бешенство начинают перемешиваться с каким-то мерзким чувством вины.

Никогда в моей крови не было этой дряни. Всегда держался подальше от любого дерьма. И вот из-за какой-то шлюхи я влетел так, что теперь даже в зеркало смотреть противно.

Демьян хмыкает, не глядя в мою сторону:

— Скорее облажался. Яр вовремя меня набрал. И от твоей Богданы было до хера звонков, только у меня телефон был выключен.

От этих слов внутри всё сильнее сжимается. Она звонила. Пыталась. Просила помощи. А я, как последний ублюдок, напугал её так, что она теперь даже домой не хочет возвращаться.

— Я её напугал, — хриплю тихо, едва сдерживая гнев на самого себя.

— Мягко сказано, — Демьян бросает на меня суровый взгляд и тут же отворачивается, сцепив руки за спиной.

Блядь! Сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони до боли. Но это хотя бы немного отрезвляет. И теперь я знаю, что нужно делать: найти Богдану и исправить всё то дерьмо, в которое сам же себя загнал.

— В горле пересохло, можешь принести попить? — хриплю, чувствуя, как голос сипнет от внутренней злости.

Демьян кривится, оглядывается по сторонам, явно не зная, стоит ли вообще это делать.

— Не уверен, что тебе сейчас можно. Пойду спрошу.

Брат быстро выходит из палаты. Как только дверь за ним закрывается, я откидываюсь на подушку, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение и приглушить шум в голове. Вены будто горят огнём, а внутри так и клокочет ярость.

Телефон на тумбе вибрирует. Я медленно поворачиваю голову, стараясь сдержать очередной прилив бешенства, когда вижу имя отправителя. Зорин. Уёбок неугомонный.

Пальцы невольно сжимаются в кулаки, а челюсть сводит от ярости. Открываю сообщение прищуриваясь. На экране всего одна фраза:

«Хотел знать, чем она со мной занимается?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 60. Бешеный 

Бешеный

_________

В груди моментально начинает стучать с бешеной скоростью, а по телу разливается что-то холодное и липкое.

Грузится файл. Нервно сглатываю, челюсть сжата так сильно, что вот-вот хрустнет. Видео запускается.

Первые секунды я не могу различить лицо девушки. Просто вижу мужскую руку, мерзкую руку Зорина, которая скользит по гладкой коже женской ноги. Сжимаю телефон сильнее, глухой гул заполняет уши. Его рука медленно поднимается выше, грубо откидывает в сторону одеяло, и вот тогда мой взгляд резко цепляется за знакомое нижнее бельё.

Бельё милахи.

Внутри будто взрывается ядерная бомба. Реальность сужается до одной мысли. Перед глазами алый туман, а сердце грохочет в груди так, будто сейчас вырвется наружу. Блядь, это Богдана. Моя Богдана. В одном нижнем белье. С этим ублюдком.

Меня кроет так, что разум полностью отключается. Никаких мыслей. Только ярость. Только одна-единственная мысль, которая пульсирует с каждым ударом сердца:

«Убью на хуй».

Резко подскакиваю с кровати, рву с руки иглу капельницы, не обращая внимания на боль и кровь. Глаза застилает пелена. Подхожу к окну, толкаю створки так сильно, что они с грохотом распахиваются.

Смотрю вниз, оцениваю расстояние. Адреналин хлещет через край. Прыгаю. Плевать на последствия, на боль. Важно только одно: убить на хуй этого ублюдка.

Приземляюсь на асфальт жёстко, отдача проходит по всему телу. Колени сгибаются, рана на руке пульсирует огнём, кожа словно лопается. Боль пытается пробиться сквозь туман ярости, но мне плевать. Плевать настолько, что даже не морщусь. Кривлюсь только на мгновение, чувствуя, как по ладони стекает горячая кровь.

Сжимаю челюсти ещё сильнее, зубы скрипят от напряжения. Перед глазами по-прежнему всё заливает алый туман. Ярость — единственное, что движет мной.

Мгновенно выцепляю взглядом ближайшую машину. Кто-то из-за спины орёт, голос смутно знакомый, но я даже не оборачиваюсь.

— Рамиль!

Плевать на крики. Подлетаю к машине, резко дёргаю дверцу, хватаю водителя за воротник и просто выкидываю на асфальт. Мужик ошарашенно вскрикивает, но я уже внутри. Захлопываю дверь, нажимаю педаль газа до упора. Машина срывается с места, резина визжит, сердце колотится в ушах, заглушая всё вокруг.

Сжимаю руль так сильно, что суставы на пальцах хрустят, ладони становятся влажными от напряжения и ярости.

Закрываю глаза буквально на секунду, но снова вижу его мерзкие пальцы, которые скользят по её коже. Вижу, как дрожит её живот, вижу, как она лежит неподвижно, словно не понимая, что происходит. Почему она не сопротивлялась? Почему не оттолкнула этого ублюдка?

И тут же в груди болезненным толчком возникает новая мысль, будто ледяная игла пронзает насквозь: а что, если она не могла сопротивляться? Что, если он её заставил? Вынудил? Что, если она была напугана до паралича?

Эта мысль ещё сильнее накручивает внутри звериную ярость. Теперь перед глазами не просто красный туман – всё становится кроваво-алым, пульсирующим от злости и ненависти. Эта мразь… Зорин. Как он вообще посмел к ней прикоснуться?! Я уничтожу его. Выжгу с корнем всю его мерзость.

Громкий звук сигналки другой машины внезапно вырывает меня из водоворота мыслей. Резко выворачиваю руль вправо, машину кидает по мокрой дороге, лобовое стекло залито потоками дождя. Адреналин хлещет по венам с такой силой, что захватывает дух. Колёса уходят в занос, автомобиль едва не цепляет другую машину, проносится буквально в сантиметрах от столкновения.

С трудом удерживаю управление, стараясь не выпустить из рук руль. Пульс в ушах бьётся глухо и бешено. Сейчас важна только одна задача: добраться до него.

С громким визгом тормозов машина останавливается у нужного подъезда. Выпрыгиваю, не выключая двигатель и оставляя дверцу нараспашку. Срываюсь к двери подъезда, сердце грохочет в ушах, перекрывая все звуки. Только одно имеет значение сейчас – забрать мою девочку.

Не успеваю даже коснуться ручки двери, как она резко распахивается, и передо мной появляется Зорин. Его лицо спокойное, наглая усмешка растягивает губы. Он смотрит на меня сверху вниз, как на какого-то тупого зверя.

— А всё думал, почему тебе отдали именно клуб, — произносит он издевательски. — Потому что мозгов много не нужно? Всё на ринге отбил? Как же легко тобой управлять, кретин тупоголовый.

— Молись, сука, — шиплю сквозь сжатые зубы, и в этот момент всё внутри меня окончательно взрывается. Все предохранители летят к чертям, перед глазами красная пелена, реальность сужается до одной цели – размазать его по асфальту.

Первый удар летит в его челюсть, чувствую, как кулак входит в плоть. Хруст костей, мерзкий хлюпающий звук – его лицо сразу же заливает кровью. Второй, третий, четвёртый удары… Я не могу остановиться. Бью его снова и снова, не замечая, как мои руки покрываются его кровью.

Где-то вдалеке слышу звук сирен, смутно различаю голос Демьяна, пытающегося меня остановить. Но я не понимаю его слов, не слышу. Всё происходит фрагментами. Вдруг резко чувствую, как кто-то хватает меня за плечи, выкручивает руки за спину. Я пытаюсь вырваться, яростно ору, борюсь, но получаю резкий удар в бок, от которого всё внутри обрывается.

Последнее, что вижу, поднимая голову – её лицо в окне. Богдана смотрит на меня широко распахнутыми, перепуганными глазами, её лицо бледное, как лист бумаги. Она никогда не смотрела на меня так. В её взгляде страх и…

Меня пакуют в машину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 61. Суровый.

Демьян

____________

Я чувствую, как ярость разрастается внутри меня, пожирая всё, до чего только может дотянуться. Пульс грохочет в ушах, заглушая любые звуки извне. Меня трясёт от бешенства, руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

— Суровый, бля! — голос Шаха гремит где-то рядом, пытаясь пробиться сквозь алую пелену перед глазами.

Не реагирую. Ни хуя не реагирую. Я просто продолжаю идти вперёд, еле сдерживая желание разнести к чертям всё на своём пути. Меня буквально разрывает изнутри, потому что я не смог ничего сделать. Моего брата забрали менты, а я даже пальцем не пошевелил. Не успел. Проебал момент, когда всё полетело к чертям.

Через двадцать минут у меня ебаная поставка оружия. И не просто поставка — сделка с прокурором. С тем самым ублюдком, которого я мечтаю закопать на хер в землю. Из-за его ебанутого сынка мой брат сейчас за решёткой. Я прекрасно понимаю, что теперь на Рамиля навесят всё, что только можно придумать. Анализы крови, проверки клуба, всякая муть, из которой теперь придётся выгребать. Я знаю, что это значит. Знаю, как эти сволочи работают.

Меня начинает реально колбасить оттого, что я не могу прямо сейчас взять и задушить эту прокурорскую суку. Но я вынужден держать себя в руках. Пока. Но ненадолго.

Жёсткий рывок. Стискиваю зубы до хруста, еле сдерживая себя от желания врезать кому-то, хоть кому-то.

Ярость внутри меня похожа на огромного дикого зверя, которого никак не получается удержать на цепи.

Внезапно перед глазами возникает Шах. Он резко толкает меня в грудь, отбрасывая на несколько шагов назад. От такого напора ярость во мне только вспыхивает сильнее.

— Съеби с дороги, — рычу, едва сдерживаясь.

— А ты пройди, — Шах смотрит на меня жёстко, глаза сверкают сталью. Ни грамма страха, ни малейшей уступки. — Только для этого меня снести нужно. А ты давно в зале был? Хуй получится.

— Шах, бля, не зли сильнее.

— Это ты, бля, меня не зли. Или к брату отправиться решил? Один уже дел наворотил, так хоть ты мозги вруби, если они ещё остались.

Стою, тяжело дыша, грудь ходит ходуном от переполняющей меня ярости. Понимаю, что Шах прав на все сто процентов. Мой план сейчас – чистейший идиотизм, насквозь пропитан эмоциями. Но сейчас, пока внутри всё горит адским огнём, я ни хуя не могу трезво соображать. Каждая клетка тела требует расправы, требует крови.

— Нужно решить вопрос с этим ебланом, — говорю, почти шиплю, каждое слово вылетает сквозь сжатые зубы. — У нас уговор был.

— Был, — Шах кивает, сверля меня ледяным взглядом. — Что мент не лезет – Рам его не трогает.

— Рам тронул, потому что...

— Да поебать по какой причине! — резко обрывает меня Шах. — У щенка прокурора теперь весь хлебальник в крови, и это уже наши проблемы. Ты понял это или нет? Ты вообще понимаешь, какой пиздец начнется?

Сжимаю кулаки ещё сильнее, костяшки белеют, мышцы горят от напряжения. Понял. Но принять это не могу. Внутри всё продолжает бушевать. Мне нужно лишь пару секунд, чтобы не сорваться окончательно. Но эти секунды растягиваются мучительно долго, превращаясь в целую вечность.

— Понял, бля, — рычу сквозь зубы, глядя Шаху прямо в глаза. — Но так просто это не закончится. Я не собираюсь оставить эту мразь безнаказанной.

Шах молчит, не двигается. Он всё прекрасно знает, так же как и я, понимая, что сейчас наступил переломный момент. И если мы не сыграем правильно, то всё пойдёт по пизде.

Заходим на склад медленно, с холодной, напряжённой уверенностью. Охрана прокурора моментально напрягается, мышцы на их лицах дёргаются, руки инстинктивно тянутся к стволам. Атмосфера становится настолько густой, что, кажется, воздух сейчас начнёт искриться.

— Не советую совершать резкие движения, — произношу ледяным тоном, спокойно и отчётливо, чтобы каждое слово пробивалось сквозь их нервозность. — Мои люди могут воспринять неправильно.

Охрана прокурора поднимает головы, и их взгляды резко становятся жёсткими и недовольными. Там на высоте, расположились мои стрелки. Чётко, грамотно расставленные по позициям. У каждого оружие наготове, прицелы уже нацелены на мишени. Один мой приказ, одно движение пальца — и здесь разразится кровавый хаос. Они знают это. Я знаю это. Сейчас я полностью контролирую ситуацию, и это именно то, что мне нужно.

— Отставить.

Зорин старший выходит вперёд. Его взгляд жёсткий, сверлит меня насквозь, словно пытаясь продавить, но я спокойно выдерживаю это давление. Сейчас у меня нет права сорваться.

— Демьян, у нас уговор был, если не ошибаюсь.

— Был, — спокойно киваю. — Твоих людей пересчитывать будем?

Иду ближе, встаю практически впритык. Шах напрягается позади, чувствую его дыхание и злость. Понимаю, что он боится, что я сорвусь и натворю хуйни. Но эмоции я подавил. Сейчас во мне только холодный расчёт.

— Суровый… — начинает Шах.

— А ещё давай поговорим о моём брате, — обрываю его, не сводя глаз с прокурора. — Этот уговор у нас был ещё раньше.

Прокурор стискивает зубы, костяшки на его пальцах белеют от напряжения.

— Хочешь на личное перейти?

— Я хочу поговорить о работе, — произношу ровно, холодно. — Процент по сделке выше, потому что мне пришлось в срочном порядке привлекать людей, которые сделают его работу. А ещё я не уверен, насколько выгодно мне отдавать оружие именно тебе. У меня есть более привлекательные предложения.

— Ну тогда поговорим о моём сыне?! — голос прокурора наполняется злобой.

— Давай, — пожимаю плечами. — Уговор был таким, что он не лезет. Сидит тихо. Мне казалось, что ты умеешь отвечать за свои слова. Или ты стал треплом?

Зорин прожигает меня взглядом. Он явно хочет меня убить прямо здесь и сейчас, но я точно знаю, что у него это вряд ли получится.

— Не перегибай.

— Даже не начинал. Я хочу решить вопрос. Твой сын хорошо поработал. Подослал шлюху с наркотой.

— Нет доказательств!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Есть. И шлюха у меня эта есть, и её показания. И камеры наблюдения, о которых не знал твой сын. На них записано, как он ей наставления даёт. Тупую выбрал, пришлось три раза повторять. Всё было подстроено. Он действовал намеренно. После сыграл с девчонкой, вывел на эмоции. Даже по ебалу получил по своей же схеме.

Зорин напрягается ещё сильнее, лицо наливается красным, в глазах мелькает ярость.

— Я попробую что-то сделать.

— Ты не попробуешь, прокурор, ты сделаешь, — голос Шаха звучит так холодно и твёрдо, что прокурор вздрагивает и моментально бледнеет. — Потому что если Рамиль останется за решёткой и на него повесят всю эту хуйню, я сделаю то, что делают с бешеными псами.

— И что же? — прокурор пытается изобразить спокойствие, но голос его слегка дрожит.

— Бешеных псов отстреливают. Так что задумайся, — жёстко бросает Шах.

— Твой брат тоже бешеный, Демьян.

Прокурор на меня взгляд переводит. Челюсть напрягается.

— Я предлагаю сделку, — кривлюсь, потому что договариваться с этим подонком мне хочется меньше всего.

— Я слушаю.

— Ты делаешь так, чтобы Рамиля отпустили, снимаешь с него всю ту хуйню, что навешал твой сын. Оружие отдаю бесплатно. Но ты увозишь на хер своего сына из города. Им двоим здесь нет места. Останется Рамиль. А твоего сынка рано или поздно кто-то пристрелит за такие методы работы. Так что убирай его. И пусть он не лезет ни к Рамилю, ни к тем, кто является его.

— Это сейчас про сраную девчонку?

— Я пропущу это мимо ушей, прокурор, — стискиваю зубы. Девчонка проблемная, я знал это с самого начала, но даже я не допускал, что произойдёт такой пиздец.

— Твой брат должен сидеть тихо. Устрой это. Ни одного рыпанья, пока я решаю вопрос. Иначе я не смогу ничего сделать. Он и так по уши в дерьме.

— Будет сделано, — роняю холодно. — Но помни, прокурор, это твой последний шанс. Следующего разговора уже не будет.

Глава 62. 

— Твою мать!

В сознание врываются громкие, истеричные крики Карины. Голова будто налита свинцом, веки тяжёлые, словно их кто-то намеренно склеил. Я слышу её голос, чувствую, как в её тоне нарастает паника, но никак не могу заставить себя открыть глаза.

Внутри тела словно вязкий сироп, а голову раскалывает тупая боль, пульсирующая в такт ударам сердца. Где я?

Карина орёт всё громче, и в её крики постепенно вплетаются нотки ужаса и отчаяния. С каждой секундой её паника заражает и меня. Я стараюсь сделать хоть что-то, пошевелиться, подать какой-то знак, но тело почти не слушается.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем мне удаётся слегка приоткрыть глаза. Взгляд мутный, не сразу могу сфокусироваться на окружающем. Наконец, передо мной вырисовывается лицо Карины. Она бледная как мел, глаза широко распахнуты, полны ужаса и страха. Подруга мечется по комнате, дёргает себя за волосы, то и дело хватаясь руками за голову.

— Что случилось? — пытаюсь произнести, но голос звучит как хриплый шёпот.

Карина резко останавливается, её взгляд буквально прожигает меня насквозь.

— Богдана, прости! Я не думала... Я не хотела, правда не хотела, — её голос дрожит, губы трясутся, а по щекам уже катятся слёзы.

Её слова не помогают мне успокоиться, напротив — внутри поднимается тревога, смешанная с ледяным ужасом. Я медленно приподнимаюсь на локтях, чувствуя, как тело всё ещё плохо слушается.

— Карина, о чём ты? Что происходит? — снова пытаюсь спросить, но подруга лишь сжимает губы, закрывает лицо руками и начинает тихо всхлипывать.

Сердце сжимается от страха. Что-то произошло, что-то плохое, и она явно знает об этом гораздо больше, чем я.

С трудом поднимаюсь на дрожащих ногах и медленно подхожу к окну. В голове всё ещё туман, сознание будто обволакивает плотный, вязкий кокон. Дыхание сбивается от напряжения и страха, сердце бьётся где-то в горле.

За окном мелькают огни полицейских машин, ярко вспыхивая и пронзая ночь тревожными вспышками красного и синего. Я смотрю вниз и на секунду замираю, не в силах понять, что именно вижу. На асфальте лежит Зорин, его лицо почти не различить, оно полностью залито кровью. Несколько полицейских силой оттаскивают от него… Рамиля.

Сердце стремительно проваливается в пятки. Взгляд невольно встречается с его глазами, наполненными яростью и отчаянием. Кажется, что весь мир вокруг исчезает в этот момент, остаётся лишь его взгляд — тяжёлый, обжигающий, пугающий.

На заднем фоне что-то истерично кричит Карина, но мне уже всё равно на неё. Я резко разворачиваюсь и бегу к двери, ноги заплетаются, едва слушаются, но я продолжаю двигаться вперёд, словно на автопилоте. Мне нужно к нему. К Рамилю. Боже, я должна что-то сделать, я...

Босыми ногами ступаю на холодный бетон лестничной клетки, но успеваю сделать всего несколько шагов, как мир вокруг начинает плыть и мутнеть. Резкий приступ тошноты буквально подкашивает колени.

Внутри поднимается паника, пытаюсь удержаться, но зрение окончательно мутнеет. Последним усилием цепляюсь за холодные металлические перила, тело оседает вниз.

Присаживаюсь на корточки, стараясь не упасть, чувствуя, как сознание стремительно уходит. Успеваю лишь почувствовать холод металла под пальцами, прежде чем всё окончательно растворяется в темноте.

______

Не знаю, сколько проходит времени, когда я следующий раз прихожу в себя. Во рту так сухо, будто песок засыпали. С трудом пытаюсь открыть глаза, но яркий свет режет по ним, заставляя сразу же закрыть веки обратно. Голова раскалывается от тупой боли, а сознание плывёт и не сразу позволяет понять, где я нахожусь.

Медленно, осторожно отрываю пересохший язык от нёба, ужасно хочется пить. Снова пробую открыть глаза, уже аккуратнее. Постепенно зрение привыкает к яркому освещению, и я различаю перед собой белый потолок, капельницу, тонкую, прозрачную трубку которой уходит куда-то в мою руку. Я... я в больнице?

Перевожу взгляд в сторону и вижу маму. Она сидит в кресле рядом с моей кроватью. Мама выглядит ужасно бледной, её руки дрожат, лицо напряжено, глаза красные и влажные. Кажется, она плачет.

— Мам… — произношу с огромным трудом, голос выходит хриплым и еле слышным.

Мама моментально поворачивает голову в мою сторону. Её взгляд резко наполняется облегчением и тревогой одновременно. Она буквально подрывается с кресла, мгновенно, оказывается, рядом.

— Господи, моя девочка, — шепчет она дрожащим голосом, осторожно беря меня за руку, будто боясь причинить боль.

Я всё ещё чувствую слабость и ужасную усталость, тело кажется ватным и почти не слушается. Глаза тяжело моргают, мир вокруг плывёт и медленно приходит в себя.

— Мам, — еле слышно повторяю.

— Тебе нужно попить, — мама быстро подаёт мне стакан с водой, осторожно поднося его к моим губам. Вода приятной прохладой льётся в пересохшее горло, на мгновение принося облегчение.

Сделав несколько глотков, я с трудом отвожу голову и снова смотрю на маму.

— Как я здесь… почему? — мой голос звучит слабо и растерянно.

Мама медленно ставит стакан обратно на стол, избегая моего взгляда. В её движениях сквозит напряжение и беспокойство. Она не спешит отвечать, словно взвешивает каждое слово, словно боится произнести лишнее.

— Мам… — повторяю чуть настойчивее, чувствуя, как внутри снова поднимается тревога.

— Тебе стало плохо, — наконец отвечает мама, её голос звучит ровно, но заметно, как она пытается держать себя в руках. — Карина испугалась и позвонила мне. Что ты делала у неё, Богдана?

— Я… ночевала. Мам… — пытаюсь объяснить, но вижу, как её лицо слегка меняется, становясь жёстче, а взгляд наполняется плохо скрываемым раздражением.

Она явно хочет сказать мне что-то резкое, возможно даже накричать, высказать всё, что думает о моей подруге и о ситуации в целом, но сдерживается, видя моё состояние.

— Ты прекрасно знаешь моё отношение к твоей подруге, — говорит мама тихо, но её голос дрожит от скрываемых эмоций, она слегка трясёт головой, словно пытаясь отогнать неприятные мысли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но меня сейчас абсолютно не волнует Карина и мамина неприязнь к ней. Мои мысли мгновенно возвращаются к произошедшему возле подъезда.

— Мам, Рамиль… — мой голос ломается, я чувствую, как ком подступает к горлу. — Я видела, как его забирали возле подъезда. Там был Никита… У тебя есть телефон? Мне нужно срочно позвонить, я должна узнать, что с ним…

Мама поджимает губы, её взгляд становится холоднее.

— А ты думаешь, что в тюрьме разрешают по телефону разговаривать?! — резко бросает она, и каждое её слово врезается в меня острой болью, заставляя сердце болезненно сжаться.

— Что? Почему? Какая тюрьма?

Я резко подрываюсь, но тут же болезненно шиплю, чувствуя, как игла в вене неприятно дёргает, кожа начинает жечь огнём.

— Давай потом? Я не должна была сейчас... Господи, Богдана, прошу, не нервничай. Мы потом поговорим, я...

— Мам, скажи, — перебиваю её дрожащим голосом, не в силах успокоиться. — Я почти ничего не помню. Там что-то случилось из-за меня, я уверена! У них всегда проблемы из-за меня. Никита... Он...

— Дочка, я не хочу сейчас! Тебе нельзя волноваться, и я...

— Мам, прошу тебя... — смотрю на неё умоляюще, чувствуя, как сердце глухо стучит в груди, гоня тревогу по венам.

Мама тяжело вздыхает, опускает плечи и избегает моего взгляда.

— Никита в больнице. Твой уголов... Этот парень его избил.

— Мам, ты уверена, что это был...

— Сегодня весь день об этом говорят в новостях, Богдана, — мама резко прерывает меня, её голос дрожит, полон горечи и усталости. Она закрывает лицо руками на несколько секунд, в палате становится невыносимо тихо и душно.

— Дочка, как ты так умудрилась... Я же предупреждала тебя, я говорила, что он плохой парень!

— Мам... — я всхлипываю, чувствуя, как внутри поднимается холодная волна ужаса. Подсознательно понимаю, что всё плохо. Очень плохо.

— У него в крови нашли наркотики, — мама произносит тихо, словно сама не веря своим словам. — Он избил Никиту под этой гадостью. В его клубе нашли столько всего... Богдана, он сядет. Надолго, очень надолго.

Воздуха в лёгких резко становится мало. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но ощущение, будто грудь сдавливают железные тиски, не давая полноценно дышать.

— Мам, нужно позвонить... Демьяну, его брату... он...

— Дочка, тебе не об этом сейчас нужно думать.

Я отчаянно пытаюсь втянуть воздух, чувствуя, как сердце бьётся с сумасшедшей скоростью.

— Что... Что это значит?

Мама поднимает взгляд:

— Ты беременна, Богдана. От этого парня. И его судьба сейчас волнует меня меньше всего.

Я в шоке. Слова мамы долетают до меня с задержкой, словно проходят сквозь плотную пелену. Беременна… Я беременна? Сердце резко проваливается куда-то вниз, дыхание обрывается. Внутри меня всё сжимается в один болезненный ком.

«Как такое возможно? Боже… как?» Мы ведь даже не планировали… Мы же… У меня в голове полный хаос. Мысли налетают друг на друга, перепутываются, создавая дикий вихрь паники и ужаса.

Смотрю на маму широко распахнутыми глазами, рот беззвучно открывается и закрывается. Слова застревают в горле, не в силах вырваться наружу. Чувствую, как меня начинает трясти, руки становятся ледяными, в голове гулко звучит одна и та же мысль: «Что теперь делать?»

Кажется, я вообще не дышу, не двигаюсь, только смотрю на маму, отчаянно пытаясь осознать и принять её слова. Мысль о том, что я жду ребёнка, совершенно выбивает почву из-под ног.

— Как... Точно? Я... — хриплю, с трудом выталкивая слова. Каждое из них даётся мне тяжело, будто через боль. Потому что это не просто неожиданность — это шок, ужас, страх, всё вместе разом обрушивается на меня и душит.

— Точно, Богдана, — мама говорит тихо, твёрдо, её глаза смотрят на меня с какой-то непривычной холодностью. — И ты должна сейчас очень хорошо подумать.

Внезапно меня словно ударяет током. Мысль, мелькнувшая в её глазах, настолько ясная, что у меня перехватывает дыхание. Сердце болезненно сжимается, и я начинаю тихо, судорожно всхлипывать, паника охватывает каждую клеточку моего тела.

— Мам... Не продолжай, даже не думай... — произношу, задыхаясь от слёз, которые бесконтрольно начинают катиться по щекам. — Нет, мам, прошу тебя... только не это... Я не сделаю этого, никогда, слышишь?

— Ты должна решить, дочка, — мама не сдаётся, голос её звенит жёстко, непримиримо. — Это его ребёнок, а он будет сидеть. Ты готова жить с таким клеймом? Ребёнок уголовника?

— Не продолжай! — резко выкрикиваю, чувствуя, как истерика захватывает меня полностью. Слёзы текут по щекам, я задыхаюсь от страха и отчаяния. — Я никогда не избавлюсь от него, никогда! Понимаешь? Никогда! Пусть хоть весь мир будет против нас, пусть все отворачиваются, но это мой ребёнок! Слышишь? Мой и его! Я никогда не пойду на аборт! Никогда, мам!

Слова вылетают из меня с отчаянием и злостью, и я смотрю на маму, не узнавая её. Как она может? Как она смеет вообще думать об этом? Мне страшно, больно, но я точно знаю одно: я никогда не позволю никому навредить моему ребёнку.

— Если ты хочешь оставить ребёнка, Богдана, мы должны уехать, — мама говорит медленно, тщательно подбирая слова. Её голос наполнен тревогой, но звучит непреклонно.

— Нет, мам, нет, я... — пытаюсь ответить, но слова застревают в горле, захлёбываюсь слезами. — Я должна его увидеть, я должна ему сказать, понимаешь? Рамиль не может просто так исчезнуть из моей жизни!

— Богдана, послушай меня, — мама пытается перебить, её голос становится жёстче. — Ты думаешь, что его брат что-то сделает? Посмотри правде в глаза! Ты больше не можешь быть такой наивной. Он не поможет, не сможет.

От её слов меня охватывает настоящая паника. Слёзы текут бесконтрольно, сердце бьётся так сильно, что, кажется, сейчас просто разорвётся. Я не могу это слушать, не могу принять такой жестокий приговор.

— Нет! Нет, мама! — почти кричу, срываясь на крик, чувствуя, как истерика полностью охватывает меня. — Я должна его увидеть, я не могу вот так просто уйти! Он должен знать! Я должна ему всё рассказать, слышишь?!

Меня начинает трясти настолько сильно, что мама мгновенно теряется, в её глазах появляется растерянность и страх. Она быстро подходит ко мне, хватает моё лицо ладонями, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Хорошо, Богдана, хорошо! Успокойся, моя девочка, успокойся, пожалуйста, — голос мамы теперь уже не твёрдый, а испуганный, дрожащий. — Давай сделаем иначе, хорошо? Пожалуйста, успокойся. Ты напишешь ему записку. Я обещаю, я найду способ её передать. Я сама найду его брата и попрошу его о помощи, обещаю тебе.

Смотрю на неё широко распахнутыми глазами, дыхание сбивается, тело продолжает дрожать от пережитой истерики. Её слова немного успокаивают, но я не могу избавиться от страха и сомнений. Она же моя мама, она не обманет… Но почему тогда внутри столько боли и тревоги?

Глава 63. Бешеный  

Меня заводят в комнату для свиданий, наручники жёстко впиваются в кожу, раздражая сильнее обычного. Настроение — лютое дерьмо, в душе чернее ночи, и я ощущаю себя загнанным зверем. Хочется разнести всё вокруг, но сейчас не могу даже нормально пошевелиться.

Охранник грубо толкает меня в сторону стола. Резко вырываю руки из его хватки, сам тяжело опускаюсь на стул. Бросаю руки на стол, наручники громко стучат о металл, отдаваясь гулким эхом в ушах.

От той дряни, что была у меня в крови, я уже отошёл. Лучше бы оставался под ней, потому что сейчас полностью осознаю, насколько сильно проебался. Как лох повёлся на дешёвый развод, позволил красиво себя подставить. Злость жжёт изнутри.

Дверь резко распахивается со скрипом. В помещение заходит брат. Вид у Демьяна максимально мрачный, и это вообще не добавляет оптимизма.

— Выйди, — Дем бросает конвоиру сухо и резко.

Конвоир нехотя поворачивает голову, бросая недовольный взгляд.

— Не положено.

— Мне дали пятнадцать минут наедине, так что не пизди и выходи.

Конвоир раздражённо сплёвывает на пол, взглядом пытаясь прожечь Дема насквозь, но всё-таки выходит, оставляя нас вдвоём.

Несколько секунд в комнате висит напряжённая тишина. Я молча смотрю на брата, чувствуя, как внутри меня начинает закипать. Демьян опускается на стул напротив, медленно переплетает пальцы и пристально смотрит мне в глаза.

— Ты как? — спрашивает тихо. — В дерьмо ты, конечно, знатное вляпался.

— Я заметил, — усмехаюсь язвительно, чувствуя, как внутри опять начинает накатывать бешенство. — Подстава красивая. А я, как последний дебил, повёлся.

— Подставили или нет, теперь уже поебать, — резко бросает брат, сверля меня ледяным взглядом. — Нам нужно думать, как вытаскивать тебя отсюда. И поверь, Рам, просто это не будет.

— Да плевать мне, просто или сложно! — рычу сквозь зубы, зло сжимая кулаки. — Я отсюда выйду и сверну ему шею к хуям.

Дем молчит, изучая моё лицо, словно пытается найти там ответы на какие-то свои вопросы. После подаётся вперёд.

— С прокурором заключена сделка, — Демьян, наконец, говорит спокойно и чётко. — Всё, что от тебя требуется — сидеть молча. До тех пор, пока я тебя не вытащу. Держать всю свою дурь при себе, как бы ни пытались вывести тебя на конфликт.

Я стискиваю зубы так сильно, что, кажется, сейчас они треснут. Сдерживать внутреннюю ярость всегда было для меня настоящей пыткой. На ринге я сбрасывал её без остатка, но здесь, в камере, размером два на два, это практически невозможно. Меня душит злость, и я уже не знаю, как долго смогу её удерживать.

— Дем, я шею перережу этому ублюдку. Просто так это не оставлю. И я уже сам не знаю, что лучше — выйти мне или остаться здесь, пока хоть немного внутри всё не угомонится. Потому что сейчас я его разорву.

Брат резко подаётся вперёд, упирается лбом в мой, смотрит прямо в глаза. Его взгляд жёсткий и такой же яростный, как моя собственная ненависть.

— Перережешь, я слово даю. Но только время нужно. Умно сделаем. Подставу устроим. Чтобы падаль сама попалась. Ответку сделаешь. Красиво. Размеренно. Обещаю тебе. А сейчас ты должен сделать всё, чтобы я смог тебя отсюда вытащить.

Несколько секунд изучаю глаза брата, потом резко киваю.

— Богдана? — хриплю, сразу задавая вопрос, который сейчас единственный реально важен.

Демьян заметно напрягается. Вижу, как он стискивает зубы, явно сдерживая поток мата, который так и просятся наружу.

— Девчонка в больнице, с матерью. Хуёво стало, как увидела, как тебя пакуют. Пока не лезу туда, Рам. У меня другой вопрос в приоритете. Ты для меня на первом месте, ясно? С ней потом разберёмся. Она сейчас для тебя, как красная тряпка для быка.

— Демьян...

— Скажи, что случилось? Какого хера ты вообще эту мразь тронул? Держался же столько времени! Ты, мать твою, с больницы сиганул из окна, значит, была причина.

Стискиваю зубы, настолько сильно, что мышцы на лице сводит от напряжения. Кулаки сжаты до хруста, ногти впиваются в кожу.

— Была причина. Но это касается только меня, Дем.

Перед глазами снова и снова мелькают отрывки того самого поганого видео. Картинки вспыхивают в сознании ярко и болезненно, заставляя кровь закипать в венах. Эта мразь — Зорин. Он перешёл черту. Я ненавижу его так, что готов руками разорвать в клочья.

— Рамиль, тебе не кажется, что это уже касается всех? — Демьян снова давит.

— Нет! — резко обрываю его, голос дрожит от ярости и отвращения. — Ты не знаешь, что он сделал, ясно? И я не собираюсь это обсуждать. Я его убью, Дем. Это всё, что тебе нужно знать!

____

Меня снова заводят в камеру, дверь захлопывается с металлическим лязгом. Ненависть и ярость рвутся наружу с такой силой, что, кажется, вот-вот сожгут меня изнутри. В голове нестерпимо пульсирует только одна мысль: я должен был убить этого ублюдка.

Внутри всё закипает до такой степени, что я просто теряю контроль. С рыком начинаю яростно молотить кулаками в стену. Каждый удар отражается тупой болью в костях, но мне плевать. Я продолжаю, пока костяшки не покрываются кровью, оставляя красные следы на сером бетоне.

Дыхание сбивается, руки дрожат от боли и напряжения. Я останавливаюсь лишь тогда, когда чувствую, что силы совсем уходят. Опираюсь лбом о холодную стену, тяжело дыша, стиснув зубы и стараясь не дать этим эмоциям полностью, захватить себя.

Но ярость не утихает. Она лишь глубже въедается в моё сознание, напоминая, что пока я здесь, этот ублюдок всё ещё ходит и дышит. И пока он жив, я не смогу спокойно спать.

____

Просыпаюсь резко от громкого скрежета открывающейся двери камеры. На мгновение совершенно не понимаю, сколько времени прошло и какое сейчас вообще время суток. Голова тяжёлая, словно налитая свинцом, мысли вязкие, путаются друг с другом. В глазах ещё пляшут остатки сна, не давая сфокусироваться.

— Встать с койки! Лицом к стене, руки за спину! — грубый голос охранника звучит резким ударом по голове.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я медленно, с ощутимым усилием, поднимаюсь на ноги. Мышцы протестуют от боли и напряжения, руки всё ещё ноют от разбитых костяшек. Подхожу к холодной стене, упираюсь лбом в шероховатую поверхность. Металлические наручники щёлкают с сухим и раздражающим звуком, затягиваясь на моих запястьях. Боль от разбитых рук снова даёт о себе знать, напоминая о том, как я яростно бил стену.

— На выход, — приказывает охранник и, не дожидаясь моей реакции, грубо толкает в плечо, заставляя шагнуть в коридор.

Меня выводят на улицу и сажают в машину. Дорога кажется бесконечной, монотонный шум двигателя лишь усиливает нервное напряжение. Я не обращаю внимания на мелькающие за окном здания, полностью погружённый в свои мысли.

Когда автомобиль резко останавливается, охранники молча выводят меня наружу. Один из них останавливается и меняет положение наручников, закрепляя их теперь спереди. Я хмурюсь, удивлённый такой лояльностью. Обычно эти ублюдки лишний раз стараются усложнить жизнь.

— Ты веди его, я сейчас подойду, — кивает один охранник другому, оставаясь у машины и оглядываясь по сторонам.

Что-то явно не так. Нехорошее предчувствие начинает скользить холодком по позвоночнику.

Второй охранник сопровождает меня до здания, подводит к двери кабинета следователя. На двери висит табличка с фамилией, знакомой уже до тошноты. Охранник постукивает костяшками пальцев по двери, но ответа нет. Дверь оказывается закрытой.

— Следователь, видимо, ещё не подошёл, — хмыкает он, нервно оглядываясь.

Его поведение кажется мне ещё более подозрительным. Он явно напряжённый, взгляд его бегает по сторонам, словно он ожидает чего-то или кого-то. Через несколько секунд охранник вообще делает шаг назад, явно уступая место кому-то, кто находится за моей спиной.

Напряжённый до предела, я медленно оборачиваюсь, и в тот же миг внутри всё взрывается. Передо мной стоит Зорин. Лицо опухшее, в засохших пятнах крови, нос явно сломан после того, как я его приложил. Эта мразь умудряется скалиться, хотя каждое движение доставляет ему боль.

— Смотри-ка, и такую мразь, как ты, выпускают из обезьянника, — мерзко тянет он, искривляя губы в издевательской улыбке, и тут же шипит от боли.

Внутри меня вскипает ярость такой силы, что приходится стискивать зубы до хруста, чтобы хоть как-то удержаться от немедленного убийства этой падали. Сейчас жалею лишь о том, что не переломал ему ноги, чтобы эта тварь не могла стоять передо мной.

Молчу. В голове громко звучат слова Демьяна — явная провокация. Нужно держать себя в руках.

— Язык отрезали, Бешеный? Ладно, похуй. Я здесь, потому что обещал кое-кому кое-что передать.

Он достаёт из кармана сложенный вчетверо листок, протягивает его мне.

— Подотрись, — рычу я в ответ, отворачиваясь, взглядом сверля охранника. Тот, сука, отходит ещё дальше, делая вид, что ничего не видит. Всё понятно — договорняк. Ещё одна грязная игра.

— Не будешь читать? — Зорин хмыкает, явно наслаждаясь ситуацией. — Подумай, во что это обошлось Богдане, чтобы я лично тебе эту бумажку передал.

Мгновенно всё внутри обрывается. Слова Зорина звучат в ушах оглушительно, и ярость, которую я сдерживал, наконец-то срывает все предохранители. Резко разворачиваюсь, взглядом буквально вспарывая его насквозь, но ещё держу себя, едва не теряя контроль.

— Повтори, сука, — шепчу почти беззвучно.

— Ты слышал, — его голос становится ещё мерзостнее. — Сам прочитаешь или я могу и такую услугу оказать.

— Ты себе услугу сделай — сдохни, — вырываю из его пальцев бумагу, чувствуя, как злость заливает всё внутри.

Разворачиваю листок, и с первой же строчки внутри меня происходит взрыв. В ушах гудит, пульс бешено отдаётся в висках. Ярость становится настолько мощной, что почти физически чувствую, как разрываются последние нитки самообладания.

Поднимаю взгляд на Зорина, который всё ещё стоит напротив, ухмыляясь, как последний подонок. Ненависть к этому ублюдку сейчас настолько сильна, что даже дышать тяжело. Он наслаждается моим состоянием, упиваясь собственной мерзостью.

— Ты сядешь, мразь, — его голос звучит липко, мерзко, проникая прямо в мой мозг. — А я буду рядом с ней. Буду трахать её каждую ночь, слышишь? И она будет стонать моё имя.

Перед глазами снова то видео. Флешбэки ебашат один за другим.

На этих словах во мне окончательно рвёт все сдерживающие цепи. Больше нет ничего — ни мысли, ни контроля. Только дикая, первобытная ярость. Резко делаю шаг вперёд и с размаху вбиваю обе руки, скованные наручниками, ему в лицо. Металл с глухим звуком врезается в его сломанный нос, и я с безумным удовлетворением слышу, как он визжит от боли.

Но этого мало. Мало для всей той ненависти, которая сейчас пожирает меня изнутри. В одно мгновение перебрасываю руки через его голову, натягивая цепь наручников на шею этой мрази. Металл больно впивается в мою кожу, но я не чувствую боли. Сейчас существует только его хрип, его беспомощные попытки вырваться и моя безумная ярость.

— Сдохни, сука! — реву я ему прямо в ухо, натягивая цепь ещё сильнее. Вены на руках вздуваются, мышцы напрягаются до предела. — Сдохни, блядь, ты понял?! Я тебя сейчас здесь и похороню!

Его лицо становится багровым, глаза вылезают из орбит, но я только сильнее сжимаю хватку. Каждая его жалкая попытка вдохнуть приносит мне наслаждение. Всё, что я хочу сейчас — видеть, как эта тварь перестанет дышать. И плевать на последствия, плевать на всё, кроме того, чтобы этот ублюдок навсегда перестал существовать.

Меня резко прошивает дикая боль — электрический разряд от электрошокера проходит по всему телу, заставляя мышцы судорожно сокращаться. Сознание на миг меркнет, и я, теряя равновесие, почти падаю. Цепь наручников ослабевает на шее Зорина, но ярость и агония придают сил для последнего, отчаянного действия.

Не понимая, откуда берутся силы, с последним рыком я мощно выбрасываю ногу вперёд и попадаю точно в колено Зорина. Слышится хруст, его тело резко изгибается, он визжит от боли и теряет равновесие. Мы оба падаем на пол. Я чувствую, как мой вес и инерция полностью ломают ему ногу.

Зорин орёт истошно, валяясь на полу, пытаясь отползти, но ему мешает собственная беспомощность и сломанная конечность. Я лежу рядом, тяжело дышу, тело всё ещё содрогается от остаточных разрядов электрошокера. Адреналин пульсирует в венах, затмевая боль и сознание. Я смотрю на его мучения с диким, почти животным удовлетворением.

Вокруг слышатся крики охраны, топот ног, но сейчас мне уже всё равно. Я сделал то, что должен был сделать. Пусть теперь это станет для него уроком на всю оставшуюся жизнь.

Новый разряд электричества по телу. Меня ебашат снова. И перед самой отключкой я слышу голос этой мрази. Он хрипит мне на ухо:

— Я обещал ей, что ты сядешь. Обещал, что она сможет родить нормально ребёнка.

***

Мои хорошие, на этом первая книга про Рамиля и Богдану заканчивается.

Для кого-то первая любовь заканчивается слезами, разбитый сердцем, двумя полосками на тесте, а для кого-то сроком.

Бешеному придётся научиться сдержанности и контролю над своими эмоциями. И сможет ли он сдержать свой пыл, когда снова увидит Богдану? Хороший вопрос, давайте узнаем прямо сейчас. Первая глава уже на сайте, от лица Бешеного. Ссылочка ниже, тыкаем.

"Бешеный. Сделаю своей"

— Кто тебе разрешил появляться в моём городе?! - мужчина из прошлого наступает, вгоняет в животный страх.

— С каких пор я должна у тебя что-то спрашивать? - голос предательски дрожит.

— Потому что ты сейчас на моей территории, и здесь только я решаю, что с тобой делать.

Опасный преступник по кличке Бешеный был моей первой любовью, а стал ночным кошмаром.

Я сбежала из города и все это время скрывала от него свою тайну.

Но я никак не ожидала, что спустя четыре года мы встретимся вновь, и он захочет превратить мою жизнь в ад.

—Ты у меня разрешения спрашивать будешь на каждый свой вдох.

Его рука скользит к шее. Накрывает. Сжимает. Он лишает меня кислорода, и это только начало.

И я понимаю, что решение спрятать от него детей было самым правильным.

Конец