Рождество

К сорока годам Василь Ковальчук все еще проживал бобылем.

Мужику не везло с женским полом.

По молодости попадались все какие то шалавы, которые пили, курили и, при первой возможности, прыгали в постель к его приятелям.

В чем причина?

Непонятно.

Ведь Василь, хоть и не был каким то там особым красавцем, но и «уродом» его не назовешь.

Коренастый, крепкого телосложения, с глубоко посаженными глазами и той неторопливость в поведении, которая свойственна человеку обстоятельному и рациональному.

Пять лет назад он, наконец то, встретил «разведенку» Антонину, с «прицепом» в виде трехлетнего малыша.

Женщина ему приглянулась.

Симпатичная, да и фигурка что надо.

И он принялся оказывать даме знаки «внимания».

То цветочки подарит, то замок в двери отрегулирует, чтобы не «заедал», то коляску детскую починит.

Надо сказать, что по специальности Василь трудился мастером по ремонту холодильных установок, а в быту был мужик «рукастый» и непьющий.

Долго ли, коротко, но вскоре Антонина с сынишкой перебралась в его «двушку» и они зажили ячейкой общества, под названием семья.

Казалось бы жизнь наладилась.

Дома прибрано и пахнет вкусной едой, утром , по дороге на работу, Василь отводил пацана в садик, а вечером забирал.

Сама Антонина, была портнихой и «моталась» целый день по клиенткам, зарабатывая  трудовую копейку.

Ночью, пружинная кровать скрипела так часто, что не выдерживала и Василю пришлось дважды ее ремонтировать.

Короче: не жизнь, а малина.

Только тут случилась незадача.

Из мест «не столь отдаленных» вернулся  бывший муж Антоны и отец ребенка.

Однажды, когда Василь зашел, как обычно, за дитем  в садик, воспитательница сообщила, что Ванечку забрала мама.

Придя домой, Ковальчук обнаружил пустую квартиру и на столе белеющий листок.

«Прости. Я возвращаюсь к мужу. Ванечке нужен отец», гласил текст записки.

Словами не передать какое потрясение пережил Василь.

Он даже, вопреки привычке, достал из холодильника  бутылочку «Столичной» и выпил ее всю, почти не закусывая.

На следующий день ему было ужасно плохо.

К страданиям моральным добавились страдания физические.

Мужик не собирался сдаваться и принялся бороться за свое счастье.

Поскольку номер телефона Антонины был заблокирован, принялся искать адрес ее «хахаля» и узнав его, направился к дому для «разговора».

Рассудив, что в квартире им навряд ли удастся поговорить, он дождался женщину на детской площадке.

Антонина появилась с большой сумкой, по всей видимости, спешила к очередной клиентке.

Когда Василь ее негромко окликнул, она испуганно вздрогнула и бросила взгляд на окна квартиры.

Не ответив, прошла мимо, но мужчина последовал за ней.

Зайдя за угол дома, она обернулась.

- Зачем ты здесь? Нас могут увидеть.

- Давай поговорим.

- Не о чем нам разговаривать. Я замужняя женщина.

Хотя она и отворачивала  лицо, Василь все же заметил замазанный синяк под глазом и сердце его сжалось от сострадания к этой несчастной.

- Уходи. Ты только сделаешь хуже.

Антонина  торопливо зашагала к автобусной остановке, а Василь смотрел на удаляющуюся фигуру, не понимая женскую логику.

С тех пор он замкнулся в себе и уже не пытался как то наладить личную жизнь.

«Лучше уж так», размышлял он. «Чем потом мучиться».

Из окна своей «двушки», он смотрел на маковки куполов церкви, расположенной напротив.

«Бог, если ты есть. Зачем допускаешь такое? Чем я прогневил тебя? Или несправедливость и страдание и есть твоя суть».

Такие горькие мысли посещали мужчину тоскливыми долгими вечерами.

Случилось так, что накануне Рождества, начальник попросил его съездить в близлежащую деревеньку к своей родственнице, у которой сломался холодильник.

Сами знаете - начальству трудно отказать и Василь поехал.

На своей старенькой «Ниве» он разыскал дом, который выглядел  ветхой избенкой на краю села.

«Родственницей» оказалась согбенная старушка с деревянной палочкой, в заношенной фуфаечке, укутанная в темную клетчатую шаль.

- Экий ты молодец, - приветствовала она гостя, оглядывая его пронзительным взглядом.

«Настоящая ведьма», таким было первое впечатление Василя.

Это мнение усилилось, когда он вошел внутрь.

Стойкий запах от трав, в изобилии развешенных засушенными пучками по стенам, вперемешку с ароматом ладана и еще чего то неясного, но приятного, делал помещение похожим на жилище настоящей ведуньи и гадалки.

Глянув на холодильник марки «ЗИЛ», еще советской сборки, пластик которого пожелтел от времени, Василь почесал затылок.

С таким «раритетом» он сталкивался впервые.

Пришлось ему, как следует повозиться, прежде чем агрегат заурчал и начал работать.

К тому времени на дворе стемнело и пошел густой снег.

Старушка пригласила мастера закусить, чем «бог послал» и они сели за стол, на котором уже стояла тарелка с ароматной картошечкой и миска с квашеной капусткой.

Когда пришло время пить чай, в дверь постучали и в домик вошла молодая женщина.

Едва глянув на гостью, Василь просто застыл на месте.

До того «селянка» была хороша.

Чернобровая, с румяными от мороза щечками и пунцовыми губками, в светлой дубленочке, - она казалась некой Снегурочкой из сказки.

Увидев незнакомого мужчину, женщина смутилась.

- Оц, баб Нюра, у вас гости. Я в другой раз зайду.

Она хотела уйти, но старушка проворно поднялась из-за стола и подошла к ней.

Они принялись о чем то шушукаться, а Василь деликатно отвел глаза.

На душе у него было не спокойно.

Сердце билось от предвкушения чего то необычного.

- Вот что, милок, - обратилась старушка к гостю, после «совещания». - Останешься ночевать у Пелагеи. Сам видишь: у меня нет места, а на дворе непогодь.

Услышав «вердикт», Василь только сглотнул сухой комок в горле.

Словно телок, которого «изловили» и теперь ведут в стойло, он покорно последовал за приглянувшейся молодухой.

Между тем на улице разыгралась настоящая метель.

Густой снег и ветер, закрутились в хлестких порывах, которые так и норовили повалить в сугробы.

Василю пришлось взять за руку свою спутницу и это касание, даже сквозь варежку, наполнило его сердце теплотой.

Не без труда добравшись до избы Пелагеи, они вошли в просторные сени, освещенные тусклой лампочкой и принялись отряхиваться от налипшего снега.

Внутри дом Пелагеи оказался гораздо приветливей старушкиной «халупы».

Чистые и опрятные занавески, тканные половички, «ходики» на стене, - создавали ощущение домашнего тепла и уюта.

- Вы проходите, не стесняйтесь, - певучим голосом пригласила Пелагея.

Скинув дубленку, она исчезла в соседней комнате.

Сняв зимнюю куртку,   Василь огляделся.

Ему все нравилось.

И эти наивные кружевные салфетки на столе, и горшки алоэ на подоконниках, и простая, но добротная мебель.

«Наверняка живет одна», подумал он, усаживаясь за стол.

В комнату вошла хозяйка.

Она успела облачиться в нарядную кофту, которая так эффектно обтягивала налитую тугую грудь, что мужчина растерянно заморгал.

- Вы уж звиняйте. У нас тут все по простому, по деревенски, - приговаривала она, расторопно накрывая стол.

Из буфета были извлечены тарелочки, на которые Пелагея уложила маринованные огурчики и помидорчики, порезанную ветчину, сыр и хлеб.

Оттуда же появился штоф с янтарной наливкой и две стопочки.

Все это время, Василь сидел молча наблюдая за движениями женщины.

Им, вдруг, овладела невиданная робость.

Это, налитое женской силой и энергией тело, смущало своей свежестью и аппетитными формами.

- Так вы одна живете, - решил уточнить он.

- Одна, - вздохнула Пелагея, присаживаясь напротив. - Уже два года, как супруг мой, Степушка, погиб в аварии.

Ее глазки предательски заблестели.

- Соболезную, - пробормотал Василь, только тут обратив внимание, какая белая и нежная кожа у хозяйки.

«Вдова, значить. А по ней не скажешь, что она сильно печалится», подумал он.

Действительно, видимо не в характере женщины было предаваться хандре.

Тряхнув кудрями, она улыбнулась.

- Что ж мы сидим? Наливайте уже. Выпьем за знакомство.

От выпитой наливки по всему телу разлилась теплота и Василь почувствовал, как им овладело ощущение покоя.

За окном бушевала метель, а здесь было тепло и уютно.

Рядом сидела приятная женщина, вид бюста которой по прежнему смущал сознание.

- А вы? - поинтересовалась Пелагея. - Тоже один.

- Да.

- Что так? У вас ведь в городе невест пруд пруди.

- Да как то вот не сложилось.

Он хотел налить еще по стопке, но передумал.

«Еще решит, что я алкаш».

В комнате повисла неловкая пауза.

Василя волновала хозяйка.

Ее аппетитные формы, пунцовые губки и атласные щечки.

Но он не знал как к ней подступиться.

От нарастающего желания ухало сердце и потели ладони.

Вдруг, лампочка, висевшая под оранжевым абажуром, замигала, а затем вовсе погасла.

- Опять провода замкнуло, - констатировала Пелагея . - Ничего. Сейчас  лампу достану.

Когда глаза начали привыкать к темноте, Василь увидел как хозяйка пытается достать с верхней полки буфета керосиновую лампу.

- Давайте помогу, - предложил он, поднимаясь.

Однако в темноте, не рассчитав, просто таки уткнулся в плотное тело Пелагеи, сразу уловив крыльями носа, аромат исходивший от нее.

- Ой! - издала возглас женщина покачнувшись, но не упала, поскольку ее тут же подхватили крепкие мужские руки.

- Какая вы, - пробормотал Василь, не размыкая объятий.

Пелагея только издала грудной смешок, а затем обвила его шею руками и приникла с жарким поцелуем.

От неожиданности, мужчина просто таки оторопел.

Такая скорость развития отношений была для него в новинку.

«Видно совсем баба «оголодала» в этой глуши от мужской ласки», размышлял он, целуя теплые сладкие губы.

Не размыкая объятий, натыкаясь на мебель, они перебрались в спальню, где торопливо избавились от одежды.

Пелагея, по всей видимости, ожидала, что мужчина тут же овладеет ею, но Василь не торопился.

Сдерживая себя, он принялся целовать упругую грудь, а затем  нежно посасывать крупные соски.

От такой ласки, женщина вся задрожала.

- Ой, ой, ой! - часто задышала она, а когда мужская ладонь скользнула вниз живота, вся выгнулась навстречу.

- Хочу, хочу! - жарко шептали губы.

Когда же  мужские пальцы проникли в промежность, нетерпеливо заелозила тазом.

Однако, Василь по прежнему не торопился.

Продолжая ласки, он добился того, что партнерша вся напряглась и даже слегка куснула его в плечо, оросив пальцы ароматной жидкостью.

Только тут он, не давая опомниться, вошел в нее своим крепким жезлом.

- Да что ж ты творишь то со мной? - сладко застонала Пелагея, обхватывая его поясницу крепкими икрами.

Не прекращая фрикций, они слились в таком сладостном поцелуе, что у Василя закружилась голова.

Ничего подобного он ранее не испытывал.

Словно бы некий сексуальный  зверь, ранее дремавший внутри, вдруг проснулся, чтобы овладеть этой сочной самочкой.

Тугая грудь приятно аммортизировала, нагота обжигала свой откровенностью.

Не в силах дальше сдерживать, он «выстрелил», наполнив лоно своим семенем.

- Ты сводишь меня с ума, - горячо прошептал Василь, не вынимая свой жезл.

В ответ, Пелагея только гортанно всхлипнула.

В темноте от ее тела исходил такой жар и аромат, что мужчина снова возбудился.

Было так приятно лежать в этих сладких объятиях, однако Василю захотелось новых ощущений.

Вытащив свой «жезл», он попросил:

- Повернись, пожалуйста.

Женщина тут же послушно исполнила просьба, встав на четвереньки.

Белеющие в темноте ягодицы, являлись ясным ориентиром для того, чтобы войти между ними и гладить пальцами гибко изогнувшуюся спинку.

Уткнувшись в подушку, Пелагея только сладко охала от движения поршня.

Все это было настолько возбуждающим, что Василь вновь излился, а затем, успокаивая дыхание, лег рядом, крепко обняв горячее тело.

«Спасибо тебе, Господи за дарованную милость», улыбался он в темноте.

«Может так и надо было? Может в этом и есть план.   Чтобы ушла Антонина и я встретил, накануне Рождества эту сочную  селянку. Там, «наверху», виднее, как распорядиться судьбой».

- Ты мне сразу приглянулся, - шептала Пелагея, положив свою голову мужчине на грудь. - Тут еще баба Нюра говорит: Судьба твоя, бери и не думай даже.

Она крепче прижалась к своей «судьбе».

«Ну точно - ведьма. Околдовала напрочь», беззлобно размышлял Василь.

Им овладело такое чувство покоя и благости, что защипало в глазах.

Жизнь, вдруг, показалась прекрасной и удивительной.

Все же, какое счастье, обнимать аппетитное женское тело, когда за окном свистит и лютует вьюга.

- Вась, а ты утром уедешь? - опечалилась Пелагея.

- Ну куда я от тебя уеду?

Он нежно поцеловал бархатистую щечку.

- Теперь уже будем жить вместе.

- Правда?

Женщина счастливо засмеялась.

- А у меня с утра, вот прям сердечко екнуло. Думала Рождество сегодня, ну не может того быть, чтобы хорошее не случилось.

- Точно.

Василь почувствовал, что от такого тесного касания со сладкой женской плотью, его «дружок» вновь начинает крепчать.

Это заметила и Пелагея.

- Неужто опять? - хихикнула она. - Вот неугомонный.

Взобравшись наверх, женщина осторожно погрузила в лоно твердын жезл и принялась  двигаться вверх-вниз.

Ее полная грудь колыхалась, усиливая желание своими мимолетными касаниями.

«Буду жить с Пелагеей. Она родит ребятишек. Все как у людей», планировал Василь, делая свою мужскую работу.

Это было настоящее Рождество.