Заслуженный контракт

Началось все с того, что директор вызвал меня в кабинет и, протянув красиво оформленный конверт, сказал:

— Внутри приглашение на 50-летие Семена Викторовича Португалова, ты даже не представляешь, чего мне стоило его получить. Насколько ты знаешь, он сейчас работает с конкурентами. Но если тебе удастся уговорить его разместить хотя бы часть заказов у нас, то и со всех этих контрактов будешь иметь копеечку. Твой процент я даже подниму сразу на единичку. Плюс выплачу единовременную премию в 100 тысяч рублей... Дело в том, что он по-прежнему падок на красивых женщин. Так что, только ты сможешь привлечь его внимание, не даром наши мужчины между собой называют тебя секс-бомбой, ну, а дальше – сама решишь: пококетничай, пофлиртуй. Да, в конце концов, переспи с ним! Только будь очень аккуратна – его нынешняя супруга жутко ревнива, а именно она является владелицей контрольного пакета акций всех их АО. И, насколько я знаю, готова дать пинок под зад мужу, если поймает его за интрижкой. До кучи – очень, очень злопамятна.

В принципе, ничего сложного не оказалось. Семен Викторович сразу приметил яркую, сочную блондинку в откровенном платье, и сам нашел момент, чтобы утащить меня в уголок и пригласить на тайное свидание.

Если поначалу идею директора лечь в постель ради контрактов я воспринимала сугубо отрицательно, то потом напористая манера ухаживаний Семена Викторовича, как и обаяние, присущее многим плейбоям, сделали свое дело – я просто таяла при общении с этой, как считалось, беспощадной акулой бизнеса. К тому же директор меня торопил – мощности нашего предприятия хватило бы только на несколько крупных заказов или даже на большее количество, но тогда надо было заранее расширяться, а все предыдущие были почти выполнены, и надо было срочно решать: либо заключать множество мелких, недорогих контрактов, либо приступать к выполнению крупных и жирных.

Я уже закидывала удочку и видела, что Семен Викторович не против разместить заказы у нас, но при этом дал понять, что во многом это будет зависеть от моей благосклонности.

Так что, на третье свидание я собиралась особенно тщательно: зеленое платье с умопомрачительным декольте почти до пупка, чтобы обеспечить мужчине быстрый доступ к сиськам (естественно, бюстика не было), короткое - подчёркивающее мою крутую попку и длинные, стройные ножки. Перчатки в тон выше локтя. Черные чулочки для пикантности. Крохотные трусики. Ну, и изумрудные украшения, оттеняющие цвет моих глаз...

Поначалу все складывалось хорошо: Семен Викторович не скрывал своего восторга, просто раздевая меня взглядом, и после ресторана пригласил к себе на виллу, прошептав мне на ушко, что прислуги не будет, жена укатила на курорт, а младший пасынок, живущий с ними, отправился на дачу с другими оболтусами, готовыми вот-вот превратиться в золотую молодежь.

Едва мы зашли в просторный холл, что у обычных людей называется прихожей, как Семен Викторович притиснул меня к резному длиннющему шкафу, достойному королей. Свободные складки платья на груди тут же оказались раздвинуты, и уверенные мужские руки принялись мять податливую плоть.

И вдруг одна из огромных дверей легко распахнулась, и на пороге показался высокий, плечистый юноша с высокой шапкой буйных кудрей.

Немая сцена продолжилась недолго. Юноша сузил глаза и насмешливо произнес:

— Так-так-так, папочка! Мама будет жутко обрадована известием, что ее муж, пока она в отъезде, развлекается со шлюшками.

Я, торопливо укрыв грудь складками ткани, хотела возмутиться эпитетом, которым меня наградил сосунок, но Семен Викторович крепко сжал локоть, призывая к молчанию.

— Ты же должен быть на даче... - в обычно уверенном голосе послышалась растерянность.

— Планы поменялись, - парень чуть не светился от токсичной иронии.

— Равиль, - сказал Семен Викторович, похоже, все же взявший себя в руки, - давай не будем ничего сообщать матери. Думаю, мы можем договориться. Чего ты хочешь?

Равиль немного помолчал, оглядывая меня так, что по спине побежали мурашки – редко кто из мужчин позволял себе разглядывать мои стати с такой циничностью и наглостью. Во всяком случае практически в упор.

— Отдай свою шлюшку поразвлечься нам с друзьями на часок. На один только часок.

Тут уж я даже подпрыгнула:

— В смысле «поразвлечься»? В смысле «с друзьями»?

Семен Викторович кивнул пасынку:

— Подожди в зале, я поговорю с Мариной.

— Хорошо, только скажи, чтобы выполняла все наши указания...

Едва дверь закрылась, как я набросилась на Семена Викторовича, обвиняя его во всех смертных грехах и уверяя, что я – ангел, чуждый грязи, пошлости и разврата.

Впрочем, мужская рука зажала мне рот, а мужской голос начал вкрадчиво нашептывать на ушко:

— Мариночка, сейчас решается наше будущее. Думаешь, я не знаю, на чем зиждется твоя благосклонность ко мне? Но сейчас это неважно! – он не позволил мне возразить, что я испытываю к нему реальную симпатию. - Если ты сейчас согласишься на условия моего пасынка, то абсолютно все мои заказы пойдут на ваше предприятие. В принципе, я и так собирался это сделать, но теперь, сама понимаешь – если моя супруга узнает о тебе, то пустит предприятие, на котором работает моя любовница, по ветру. Ну, и тебя походя растопчет. Плюс я тебе потом переведу премию в размере миллиона.

— Двух! И сейчас! – выдохнула я, завороженная перспективой получения ВСЕХ заказов от Семена Викторовича. Справимся ли? Так, надо сразу дать задание эрчайзерам на открытие вакансий. Ох, ремонт же надо еще делать в простаивающих цехах. И новое оборудование закупать... В общем, даже забыла об обстоятельствах нашего теперешнего соглашения.

Когда тренькнул телефон в клатче, и я увидела сумму перевода, то только кивнула, полная радужных надежд и оглушенная открывающимися горизонтами.

Семен Викторович кивнул и шепнул:

— Я исчезаю, будь умницей, Мариночка.

А я, улыбаясь от довольства собой, своей деловой жилкой и удачей зацокала на высоченных шпильках к двери, за которой скрылся Равиль...

Однако, окрыленная поначалу перспективами, только на кратком пути я начала осознавать, во что вляпалась. Я – приличная женщина, и мужчинам, чтобы меня добиться, нужно приложить определенные усилия. Сейчас же иду на случку, словно шлюха, пусть и очень дорогостоящая. Мало того, мне придется терпеливо выполнять все хотелки малолетних ебарей. А в том, что меня сейчас распишут между собой несколько сопляков, сомнений было мало.

В общем, когда я взялась за ручки высоченных дверей, меня уже трясло. Вся эйфория выветрилась полностью, и я ощущала себя жертвой, которой приказали самой подниматься на эшафот для совершения какой-то особенно ужасной казни. Но и не отступить – супруга Семена Викторовича может устроить мне такое, что я найду работу только где-нибудь на Чукотке...

Я открыла двери, на вид такие тяжеленые, но открывшиеся удивительно легко.

Равиль стоял прямо у порога – видимо, собирался поторопить отчима и его... шлюху, кто я теперь - после своего согласия?

От страха и переживаний я едва оценила обстановку – зал, подходящий для любого европейского замка, а полукругом вокруг разожжённого камина, прямо на медвежьих шкурах, расположились четыре или пять парочек – я была в таком состоянии, что тогда подсчитать точно не удалось. Парочек??? Что? Здесь и девушки? Я едва не выдохнула с облегчением – секс откладывается?

Но Равиль разрушил вспыхнувшую надежду:

— Марина, мы не гопники какие-то, поэтому, не переживайте, мы со всем уважением... будем вас ебать... Девчонки, вы ведь не против, если парни немного развлекутся с Мариной?

— Заодно поучатся, - раздался басок из дальнего конца полукруга.

Там послышалась возня и возмущенный девичий голосок: «Я, что, плохо тебе даю? ».

Впрочем, я едва воспринимала происходящее, т. к. Равиль подтолкнул меня под попку и вкрадчиво произнес:

— Раздевайтесь, Марина, и вставайте раком в центре.

Дрожащими пальцами я расстегнула застежку, и платье упало бесполезной тряпочкой вокруг туфелек символом моей капитуляции перед обстоятельствами.

— И трусики! – раздался опять тот же голос из дальнего угла.

Куда же я денусь? Раз уж стремительно опускаюсь на самое дно, растаптывая свое самолюбие и моральные установки, которым всегда следовала до этого вечера.

Увы, в зале было достаточно светло – ярко горел камин, да и несколько толстых, длинных свечей значительно разгоняли темноту. Поэтому присутствующие вполне могли рассмотреть во всех подробностях мое тело, из одежды на котором остались только черные чулки и длинные перчатки, и я ощутила себя обезьянкой, в которую дети тычут пальцами, радостно гогоча. Только вместо тыкания пальцами, моя кожа ощутила липкие похотливые взгляды, облизывающие в основном, объемные округлости, увы, словно предназначенные для этого, и лобок, под которым наверняка можно было увидеть и краешек половых губ...

— Марина! Вперед, долго нам ждать?

Равиль шлепнул меня по попке с унизительно звонким звуком, и я на подгибающихся ногах, пунцовея щечками, обогнула крайнюю парочку и опустилась на колени, ощутив попкой жар камина.

— Марина, развернитесь! – последовало приказание Равиля.

Может так даже лучше – присутствующие не увидят, как мне стыдно, как меня обуревает стыд от позорной ситуации и обреченность сломленной жертвы. Впрочем, едва я осознала, что мальчишки теперь могут без прикрас и помех, в неприглядной откровенности, разглядывать мои самые интимные подробности, словно на сайте – шлюх, дорогостоящих, но все равно доступных для тех, кто заплатит, то мне резко поплохело.

Мои терзания усугубил Равиль:

— Марина, ну что вы как неродная? Прогнитесь, попку – в потолок, представьте себя как следует!

Я чуть от стыда не провалилась под землю – вот уж теперь я точно гожусь на выставку порнозвезд, которых снимают во всех ракурсах, а потом выкладывают в интернет, чтобы их интимными местами могли полюбоваться все желающие. Однако и не выполнить это распоряжение я не могла – меня несло по течению, воля сломлена и находилось полностью под влиянием Равиля, лидера юнцов (в последнем уже не было сомнений).

Углубленная в свои страдания, я едва не подскочила, когда вдоль моей щелки прошлись пальцы. Впрочем, вспыхнув щечками еще больше, я не посмела воспротивиться и только дрожала, словно пугливая кобыла при знакомстве с новым наездником. Только ту гладят по морде, а меня – совсем даже наоборот! Впрочем, и Равиля в скором времени можно будет назвать моим наездником...

— Марина! - с преувеличенным огорчением воскликнул парень, в данный момент по-хозяйски теребящий мои половые губки. – Да вы совершенно сухая! Ну мы же не звери – трахать не подготовленную женщину. Так что, придется вам самой возбудиться до такой степени, чтобы без труда принять наши члены.

Если честно, уже на этом этапе – с пальцами юнца, скользящими по киске грубовато, но не жестко, - я почувствовала напряжение внизу живота: у меня давно не было мужчины, а мастурбация помогала мало (ну, не умею я фантазировать – воображения не хватает). Отсутствие полноценных половых актов длительное время было одной из немаловажных причин, почему я была готова переспать с Семеном Викторовичем.

Теперь же я со стыдливым удивлением осознала, что унизительные ласки Равиля на глазах где-то десятка юношей и девушек возбуждают несмотря на дичайшую ситуацию. Конечно, не то, чтобы я прямо загорелась идеей отдаться небольшому стаду сопляков, но воздух из груди стал рваться чаще и тяжелее. И тут вдруг до меня дошло, что хочет от меня мой инквизитор!

— В смысле «придется возбудиться»? – проблеяла я.

— В смысле – поласкайте себя. Помастурбируйте, потискайте сиськи, пощипайте соски. Вы же взрослая женщина, что, я вас учить должен?.. Только развернитесь к нам лицом и распрямитесь на коленях. Думаю, нам так интереснее будет наблюдать. Так ведь, парни?

Если я чуть раньше была готова провалиться сквозь землю от стыда, то сейчас у меня это едва не получилось. Во всяком случае, мне так показалось. Зажмурившись от позора (что может быть унизительнее, чем ласкать себя на глазах юнцов, наблюдающих за этим непотребством, и при этом услужливо стараясь подготовить себя к соитию с ними?), я повернулась и дрожащими пальцами приподняла грудь, а второй рукой забралась между ног...

Увы-увы-увы! Тут и фантазировать не надо – услужливая рабыня ласкает себя, чтобы султану и его приближенным было сподручнее пользоваться ее потекшей дырочкой... К тому же я, с присущей моему характеру тщательностью, скрупулёзно выполняла распоряжение вышестоящего, в данный момент, начальства: сдавливала соски между пальцами, иногда впиваясь в них ноготками через тонкую ткань перчаток; теребила половые губки, придавливала кнопочку клитора, постепенно показывающегося из крохотного капюшончика... И понимала с гибельным ужасом: происходит полное уничтожение моего самолюбия... Как? Как можно испытывать хоть какие-то сексуальные эмоции, отдав сове тело на поругание юнцам, пусть и пока только любующихся тем, как великолепно сложенная блондинка ласкает себя? И при этом возбуждается!

Но поделать с собой ничего не могла. Моя грудь вздымалась всё выше, между широко расставленных бедер на шелковистый мех упала первая капелька соков, одна перчатка намокла на кончиках пальцев, а с губ сорвался первый едва слышный стон, пока больше похожий на громкий шепот.

Еще тревожнее стало, когда я встретилась взглядом с Равилем. Так-то я страшилась поднять глаза, но в один из моментов я все же зыркнула на своего главного мучителя. Он понял!!! Понял, что его жертва - настолько извращенная шлюха, что возбуждается, мастурбируя на глазах у множества людей! Нет! Я не должна показывать, насколько я уже готова для членов присутствующих мальчишек! Нужно скрыть свое возбуждение, недостойное уважающей себя женщины! Я подавила очередной тихий стон и заставила себя дышать ровно, хотя воздуха тут же стало не хватать.

Ага, разбежалась. Заподозривший что-то или уже отчетливо понявший Равиль подошел и властно нажал рукой на плечо:

— Наклонитесь, Марина!

Я, понимая, что сейчас моя тайна будет раскрыта, послушно встала раком снова и принялась ругать себя последними словами: какая же наивная дура – все равно меня так или иначе изнасиловали бы и поняли при этом, что я позорно теку в преддверии не одного, а множества членов, словно грязная давалка, доступная и готовая лечь под любого, кто ее пожелает.

Впрочем, мой статус стал понятен Равилю и сейчас – когда он провел пальцами вдоль моей щелки, растирая соки по половым губкам и заставив вибрировать мое тело. И тут же объявил о моем позоре во всеуслышание:

— Марина потекла!.. Парни, я буду первым, кто ее опробует. А вы вставайте в очередь. Это будет славная охота!

Я до боли закусила губу, вздрагивая и дрожа в ожидании члена. Увы, мое тело меня предало: нетерпеливо пульсирующее влагалище требовало немедленного тугого наполнения, а соски набухли так, что, казалось, стягивают кожицу вокруг. Хотя сознание еще цеплялось за растоптанную гордость и самолюбие, ползающее где-то в районе плинтуса.

Увы, физиология к моему стыду и ужасу победила – едва навершие только-только вошло, растягивая мокрую дырочку, как я сама, вскрикнув от недостойного наслаждения, насадилась на член, почувствовав, как он бугристо продирается во влажную глубину.

— А вы, Марина, очень горячая! – услышала я сзади.

Нет! Я не такая! Но ничего не могу с собой поделать – моя попка сама собой поддает назад, чтобы твердый кол пронзил меня, как можно глубже, чтобы выбил из сучки последнее соображение, и она превратилась в не рассуждающую самку, живущую только ради половых органов самцов...

Я не обрадовалась, когда краем глаза увидела еще одного парня, подходящего к совокупляющейся парочке с немаленькой шпалой, торчащей из раскрытой ширинки. Ох, нет, только не это! Только не второй юнец, готовый засунуть член в меня!.. Да! Да!!! Ох! Меня дерет второй ебарь! Да еще как! Взявшись за бедра и буквально насаживая меня на свой кол, словно желая проткнуть мой животик изнутри...

Я так и не удосужилась подсчитать, сколько юнцов пользовались моим телом, словно станком для ебли. Члены сменяли друг друга каждые 2-3 минуты... Хотя и можно было различить двоих – один значительно крупнее остальных, а его владелец задавал темп, звонко шлепая меня по ягодицам. И еще один – тот, который взял меня вторым, - он продолжал насаживать меня за бедра, и я при этом чувствовала себя тряпичной куклой, безвольно болтающейся по воле кукловода.

И я, одурев от запихиваемых в меня членов, бурно кончила, порывисто вскрикивая, дергаясь и извиваясь. При этом юнцы не переставали меня трахать и меняться. Так что сокращения моего влагалища почувствовали двое, а я едва не улетала от того, насколько восхитительно пульсирующе сдавливать сначала один ствол, а потом сразу – второй.

Похоть немного отступила, но мое тело не угомонилось, прося: «Еще! Еще! »

Однако я вспомнила о стыде, зажмуриваясь – когда мой затуманенный взгляд натыкался на девушек, сидящих примерно в поле моего зрения и следящих за происходящим непотребством с различными выражениями лиц: одна завороженно, вторая с брезгливостью и презрением. Лишь третья стыдливо отвернулась, зато первая уже забралась себе в шортики и довольно азартно шуровала там рукой!

Но этого было мало! Со стороны послышался нежный, словно колокольчик, голосок еще одной девушки:

— Парни! А чего у нее рот-то свободный?!

Не успел мой мозг, к этому времени снова дурманящийся похотью, осознать, что предлагает этот ангельский голос и ужаснуться смыслу, совершенно дьявольскому, как голову за волосы отогнули чуть ли не на лопатки. Мое чувство собственного достоинства, разбитое на множество осколков, еще шептало из глубин сознания: «Не смей сама сосать! К сексу тебя все же принудили, но если ты начнешь сосать, то всё – ты окончательно превратилась в шлюху! ». Я поджала губы, не желая пропускать дальше мокрую раздувшуюся головку. Но тут она принялась шлепать меня по носику, разбрызгивая капельки влаги по щечкам, и я не смогла устоять перед искушением, открыв ротик и заглотив член настолько глубоко, насколько могла.

Мужские половые органы с этой минуты начали меняться не только во влагалище, но и в ротике. Причем иногда мне не надо было даже сосать – моментами меня долбили сзади так, что рот сам собой натягивался на очередной член.

А иногда меня поднимали столбиком и вкладывали член между грудей, и я, отчетливо понимая, что от меня требуется, стискивала их на влажном стволе, оставляющим в ложбинке быстро подсыхающие влажные следы. И либо сама дрочила член своей плотью, либо меня без изысков трахали между сисек. При этом приходилось неимоверно прогибаться, чтобы юнцу, берущему меня сзади, было удобно засаживать мне в брызгающее влагалище.

Потом меня обратно устанавливали в коленно-локтевую позу и обрабатывали с обоих концов.

Но все хорошее, как и плохое имеет тенденцию заканчиваться. Юнцы начали по очереди сливать мне в ротик - по требованию Равиля. Вот тут уж, несмотря на вновь разбушевавшееся вожделение, смогла подсчитать – кончили в рот трое. Я старалась сглотнуть почти безостановочно льющуюся в него сперму, но не успевала. И густая терпкая жидкость лилась по подбородку, капая на шелковистый ворс между ладоней.

Но мучение и всепоглощающее наслаждение этим не кончилось.

Третий член еще продолжал брызгать мне в рот, когда сзади я услышала голос Равиля.

— Бля! Мы не опробовали попку. Марина, вы разрешите попользоваться вашей попкой?

Несмотря на то, что я близка ко второму оргазму подряд, я с ужасом задергалась, замычала. Но куда там! Спереди меня крепко держали за волосы, сливая последние капли, а сзади в ягодицу впились железные пальцы, и в попку начал протискиваться словно раскаленный стержень. Я крепко зажмурилась от боли, но куда деваться? Та, в кого я сегодня превратилась, не имела собственной воли и была обязана обслуживать своих ебарей тем способом, какой они выберут.

Я расслабила сфинктер, и толстая головка, преодолев первоначальное сопротивление ануса, скользнула в третью дырочку, доступную для употребления. Ох, если бы кончивший член не покинул мой ротик... Тогда, возможно, тактильное наслаждение от губ помогло бы лучше перенести вставленный в попу кол.

Впрочем, член, двигавшийся поначалу медленно, начал ускоряться, и вскоре к боли стало примешиваться удовольствие. Где-то в глубине сознания шевельнулся ужас: я получаю удовольствие от анала??? Но влагалище продолжало течь: я чувствовала, как с уголка киски протягиваются тоненькие ниточки смазки, собираясь в капельки на конце, чтобы сорваться в мех между широко расставленных колен... И через несколько минут сама надвинула анус на член, засаживаемый в попку, по моему мнению, слишком неспешно.

Я даже обиженно засопела, когда горячий, твердый предмет покинул немного саднящую, но желающую продолжения дырочку.

Сзади послышался вкрадчивый голос Равиля:

— Марина, что ж вы попку так плохо разработали? Непорядок.

Я ничего не ответила, задыхаясь, и принялась приглашающе крутить бедрами из нетерпеливого желания заполучить член хоть в какую-нибудь дырочку.

Но пара юнцов, похоже, пока только любовались моими растраханными до невозможности отверстиями. Что и подтвердилось почти сразу – раздался удивленный басок самого разговорчивого:

— Какая ровная широкая дырка получилась! Я тоже туда хочу!

И мне наконец снова заправили в попку. Уже без малейшего труда! Член был даже побольше, но я, страстно вскрикивая, принялась подмахивать, уже ничего не соображая от похоти. Парни еще что-то обговаривали, но я уже была не рассуждающей насадкой для членов, и даже не поняла, как оказалась спиной на груди одного юнца, поддающего бедрами и засаживающего свой кол в попку, а сверху навалился Равиль, загнавший свой во влагалище.

Едва я почувствовала двойное проникновение, едва члены во мне начали двигаться и тереться друг о друга через тонкую перегородку, как мое тело выгнуло, оно задергалось, а из раскрытого рта понеслись восторженные, благодарные крики. Я ощутила, как мои дырочки пульсирующе сокращаются на двух стволах, сжимая их крепче чем пальчиками, и тут они завибрировали в ответ, накачивая меня спермой, словно два маленьких брандспойта...

В голове щелкнуло: «Их было пять! Пять на меня одну! », и я отключилась от неимоверного удовольствия, превышающего границы сознательного...

Пришла я в себя, когда Равиль усаживал мою безвольную тушку на водительское кресло Кайена, на заботливо постеленное махровое полотенце – я до сих пор ощущала, как из меня вытекает сперма, которой меня накачали в конце.

— Мое платье? – слабо вопросила я, т. к. до сих пор была в одних чулках и перчатках.

— Девчонки решили взять по ленточке на удачу, а трусики я забрал себе.

— Ты хочешь, чтобы я в таком состоянии ехала? За машину, по крайней мере, не боишься?

— Вы всего-то два раза кончили. Подумаешь.

— Не уверена, что...

— Если хотите, я могу вызвать такси.

Я представила лицо таксиста, когда к нему сядет голая, помятая блондинка, из щелей которой сочится сперма. Меня передернуло, и я взяла протянутый ключ...

— Ключ отправьте обратно с курьером. Честь имею!

Ох, мне же еще как-то пробираться в голом безобразии от парковки до квартиры!..

Это была та еще история, достойная пера детективного писателя – как я пробиралась за кустами и за машинами, прячась от, пусть и немногочисленных, прохожих; как уговаривала в зарослях рычащую собаку не выдавать меня; как тряслась на лестничной площадке черной лестницы, ожидая, пока подвыпившие мужики, курящие пролетом выше, придут к консенсусу по поводу политической обстановки... А из меня по внутренней стороне бедер все еще текла сперма пополам с моими соками!

Следующую неделю я ходила сама не своя. Даже на маленькую корпоративную вечеринку по поводу подписания контрактов на крупную сумму не пошла. Деньги на счету не трогала, продолжая пользоваться им так, чтобы всегда оставалось больше двух миллионов ста тысяч – неправедно заработанных... Но, вот же! Начинала течь, как только вспоминала тот вечер. Мастурбировала чуть ли не каждый день. Теперь ведь фантазировать было не надо – лишь восстановить в голове картины и ощущения той групповушки с сосунками.

А в пятницу вдруг раздался звонок. Это был Равиль.

— Марина, здравствуйте. Ваш телефон мне дал отчим. Мы так впечатлены вами, что приглашаем завтра к нам снова. Отчим сказал, что вы очень дорого стоите. Конечно, с ним мы тягаться не можем, но какую-то копеечку заплатим. А еще моя девушка очень хочет, чтобы вы ей подлизали. Приедете?

— Да, - выдохнула я.

«Ты – шлюха и проститутка! », - сказала я себе, но за эти несколько секунд разговора возбудилась так, что соски до боли затвердели, в трусиках буквально захлюпало, а мои губы растянулись в непрошенной широкой улыбке...