Печалька выходит замуж 7

Все время, остававшееся до вечера среды, Милюшка уговаривала меня выйти за дядю Егора.

-Да не возьмет тебя княжич Михаил замуж! - говорила мне она, скорбно шмыгая носом. - У них с князем Скоробогатовым уже все сговорено насчет ихней дочки, все решено… Ты не пара князю, и не думай даже! Ишь, куда замахнулась - в княгини захотела выбиться!

-Я вовсе никуда не хотела выбиваться, он сам предложил… - в десятый раз объясняла я Милюшке, но та строго отвечала:

-А мало ли чего может предложить князь бедной девушке, только чтоб с ней в стогу ночь провести!

-Я с ним не спала, мы просто говорили! - кажется, уже в сотый раз, повторила я.

-Всю ночь, и просто говорили? Вот уж никогда не поверю! - отозвалась Милюшка, - Эх, был бы жив Илья Савич, он сам бы тебя выпорол как Сидорову козу за ночевку в стогу с молодым князем!

Вечером в среду, Милюшка постучалась ко мне в спальню. Когда я открыла, то сразу заметила пучок березовых прутьев в ее левой руке.

-Пойдем, Машенька… - сказала она с тяжелым вздохом, - Сечь тебя будут Егор Кузьмич, нешто забыла? Перед дворянским собранием уезда? Может, все же бросишься в ножки нашему благодетелю? Скажешь, что согласна выйти замуж? Одно слово спасет тебя сегодня от розог, милая моя…

-Нет, Милюшка… лучше розги при всех, чем в постели с Егор Кузьмичом наедине! Пойдем! - сказала я моей старой няне.

Когда мы пришли в гостиную, нас уже ждали. Разносортные дворяне нашего уезда сидели на всех диванах и стульях нашей гостиной, и выражение их лиц мне совершенно не понравилось. Они смотрели на меня жадно, хищно, похотливо, как будто я была зайцем, которого они собирались подстрелить во время осенней охоты с борзыми. Ни Мишки Кокушкина, ни его отца среди них не было и в помине. Со вздохом, я подошла к Егору Кузьмичу.

-Ну что, испугалась, девонька? - сказал он довольно благосклонно, - может, лучше замуж…?

-Нет, Егор Кузьмич, лучше розги… - снова отказала я Егору Кузьмичу.

-Ну, как знаешь, милая, как знаешь… - притворно ласково сказал Егор Кузьмич, и подвел меня к столику для игры в карты.

-Облокотись вот о столик, и нагнись чуток… - скомандовал мне Егор Кузьмич. Я сделала то, что он просил.

-Милица, подготовь свою хозяйку для розог… - сказал Егор Кузьмич, принимая из рук у Милюшки березовые прутья.

Милюшка, обливаясь слезами, помогла мне раздеться: подняла мне верхнюю и нижнюю юбки, приспустила мои панталоны. После того как она проделала это, по толпе мужчин пронесся вздох восхищения. Кто-то даже сказал шепотом: «Какая задница! »

-Тише, господа! - призвал к порядку дядя, - сейчас моя воспитанница Маша расскажет нам, как она заслужила розги, что она такого натворила, что мне придется высечь ей голые ягодицы в дворянском собрании нашего уезда. Ну же, Маша? Что ты сделала?

-Я… провела ночь в сене… с Мишкой Кокушкиным… - призналась я, очень тихо.

-А знала ли ты, Маша, что у Михаила есть невеста в Москве?   - продолжал допрос дядя.

-Ну, знала… - со вздохом призналась я.

Ропот возмущения пронесся по гостиной.

-Высечь бесстыдницу!

-Я б ей крапивой по заднице!

-Я б ее на конюшню послал, пороть…

Так говорили в толпе гостей, и никто из присутствующих не вступился за меня. Наконец, было вынесено решение: за совращение молодого князя Кокушкина мне присудили 35 розог по обнаженным ягодицам публично. Егор Кузьмич спросил меня напоследок, согласна ли я с таким наказанием.

-Согласна… - сказала я покорно, чтоб не злить своего благодетеля понапрасну.

-Ну, держись, Мария! - сказал дядя, подходя ко мне с прутом. Я в это время смотрела в окно, на подъездную аллею с липами, на темные силуэты деревьев за окном, и даже как-то забыла, что сейчас меня будут сечь.

-И… раз! - вдруг сказал дядя, и мой голый зад обожгла розга.

-Ай! Дядюшка! - вскрикнула я, и мурашки поползли по всему моему телу, от голых ягодиц и до самой макушки.

-И… два! - сказал дядя, снова хлопая меня прутом по попе, - И… три! И… четыре! И…пять!

Хлесткие, жгучие хлопки обрушились на мой оголенный зад и вдруг, несмотря на весь ужас ситуации, я испытала нечто странное, совсем даже неожиданное. Вдруг какая-то теплая волна захлестнула меня, и унесла меня далеко-далеко от реальности, от этого дворянского собрания, от публичной порки розгами, от Егора Кузьмича с березовым прутом в руке. Как будто теплая нега заполнила все мое существо, и я перестала понимать, что происходит и где я. В какой-то момент я просто упала, не удержавшись за карточный столик. Егор Кузьмич бросил розгу, подхватил меня на руки и унес из комнаты. Потом я помню, как я рыдала, лежа у него на груди, Как он гладил мои волосы, целовал мои руки, говорил мне, вдруг изменившимся голосом:

-Маша, прости меня… Маша, я тебя люблю…

-Делайте, что хотите, со мной, Егор Кузьмич… вдруг сказала я ему, и в тот момент все изменилось между нами. Егор Кузьмич стал просто Егором, высоким, рослым мужчиной с рыжеватыми, лихо подкрученными усами и яркими голубыми глазами. Глядя на него сквозь полузакрытые веки, я видела как он бережно укладывает меня на кровать, освобождает мои ноги из панталон, разводит мои бедра в стороны и, придерживая их локтями, сдавливает меня своим весом.