Пропасть между ними. Из книги Интимные отношения между женщинами

Глава 1. Начало

Пролог

Вспышки. Смех. Громкая музыка.

Голова кружится. Восторг.

Я почти лечу!

Лимузин несётся вперёд. Ветер хлещет по лицу.

Трусики давно потерялись где-то на дне машины.

Горячие губы на бедре. Его язык творит невозможное.

«О, Боже…»

— вырывается сама собой.

Слишком быстро. Слишком ярко.

Она не управляет этим.

Волна — ещё, и ещё.

Тело забывает, как дышать.

Темнота. Блаженство. Пустота.

ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД

Прохладный воздух обжёг кожу, когда Яна распахнула окно на кухне. Она вдохнула полной грудью — и замерла, будто хотела удержать в себе это хрупкое утро.

Осень. Сентябрь. Её время.

Всё вокруг будто дышало вместе с ней: спешащие по Северогорску люди, тонкий золотой свет, шелест листвы.

Марка дома уже не было. Последнее время он всё чаще уходил раньше неё, оставляя после себя только опустевшую чашку на столе.

"Совсем его загонял Невзоров",

— подумала Яна, ставя чашку в раковину.

Марк недавно получил повышение: его начальник, Невзоров, сделал его своим заместителем. Сам Невзоров был крупной шишкой — владел несколькими компаниями, светился на форумах, инвестировал в культурные проекты. По слухам, имел неплохие связи в высоких кабинетах. Фирма, где работал Марк, занималась поставками компьютерной техники.

Они с Марком были вместе уже три года. Месяц назад он сделал ей предложение.

Со свадьбой решили не спешить: накопить на красивый праздник, пожениться летом и уехать в медовый месяц — туда, где белый песок и океан.

Всё казалось таким простым и понятным. Молодые, влюблённые, полные планов на будущее. Как будто никакие грозы не могли их коснуться.

Яна приняла душ, оделась и вышла из дома без завтрака — решила по пути на работу заглянуть в любимое кафе, купить кофе и булочку с корицей. Она потом часто вспоминала это утро.

Роковой понедельник. День, с которого всё покатилось — незаметно, как с горки, но без тормозов.

В офис она вошла за пятнадцать минут до начала рабочего дня, с бумажным стаканом в руке. Едва успела поставить кофе на стол, как дверь с грохотом распахнулась.

В кабинет влетел Спасский — взъерошенный, с горящими глазами, как будто только что пробежал марафон идей.

"Блин, даже кофе не успела выпить… Только бы не очередной творческий взрыв с моим участием."

Сергей Спасский был человеком эмоций. Если его что-то вдохновляло — об этом знало всё здание.

Вот и сейчас Яне хватило одного взгляда, чтобы понять: в голове шефа

опять

вибрирует гениальная мысль.

Он бухнулся с размаху в кресло для посетителей и забарабанил пальцами по столу. Янин бонсай — подарок коллег на день рождения — угрожающе закачался.

— Ты не представляешь, с кем я познакомился в субботу в спорт-баре!

Сергей был заядлым поклонником Манчестер Юнайтед и не пропускал ни одной их игры.

— С Игорем Киселёвым. Ну ты же в курсе, кто он?

Яна не была в курсе. Но кивнула. На всякий случай.

— Оказывается, он тоже болельщик Манчестера! Мы орали в два горла весь матч, а потом поехали в караоке.

Яна снова кивнула. Всё ещё не понимая, к чему он ведёт.

— Так вот! — Сергей резко выпрямился. — В эти выходные открытие выставки. Какой-то арт, чёрт их поймёт… Главное — только по приглашениям. Вся модная тусовка города будет там. Игорь скинул мне два билета. Прямо на месте, без пафоса!

Он выдержал паузу. Прям как в кино.

— А значит, мы с тобой туда идём. И ты сможешь познакомиться с Алексом Молчановым!

Последовал хлопок по столу — Яна едва успела поймать подлетевший бонсай.

Он уставился на неё с таким восторгом, будто ждал, что она сейчас вскрикнет от счастья и начнёт хлопать в ладоши.

Яна смотрела молча. Всё ещё не понимала, при чём тут они.

— Янка, ну ты что?! — только сейчас до него дошло, что она не улавливает суть.

Он подскочил, выскочил за дверь и вернулся с двумя глянцевыми журналами. Кинул их на стол.

На обеих обложках красовались одни и те же заголовки:

«Алекс Молчанов открывает новый ресторан в центре Северогорска!»

«Новый проект Molchanov Group - каким он будет?»

Спасский тщетно пытался уловить на её лице хоть тень узнавания.

— Алекс Молчанов, — начал он с пафосом. — Владелец Molchanov Group, MG. Богатейший бизнесмен, ресторатор и один из самых известных тусовщиков Северогорска. Янка, ну как можно не знать?! А Игорь — его лучший друг, арт-директор MG, сын того самого Киселёва, футболиста. Они везде — в каждом номере светской хроники, на всех мероприятиях. Без них вообще ничего не происходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Возможно, всё так и было.

Но Яна была далека от тусовок и всей этой светской шелухи.

— В общем, мы с тобой идём на это мероприятие, так что готовься, — заявил Спасский. — Твоя миссия — познакомиться с Молчановым и ненавязчиво пропиарить наше дизайн-бюро для оформления его нового ресторана.

Его глаза горели от предвкушения.

— Если он выберет нас — это будет бомба. Реальный шанс для «Феникса» наконец выстрелить!

Сергей был невысоким, плотным, всегда чуть торопливым. С тем самым наметившимся брюшком, которое будто росло из-за переизбытка вдохновения.

Когда-то он работал дизайнером в крупной компании, но быстро устал от чужих идей и решений. В конце концов просто ушёл и открыл своё дизайн-бюро.

Именно бюро, как он любил подчёркивать с лёгкой ироничной помпезностью.

Назвал его «Феникс», разумеется. Возрождение, взлёт из пепла и всё это символическое великолепие.

Яна стала его первой сотрудницей. С тех пор прошло пять лет — теперь она была главным дизайнером и фактически его заместителем. Отношения у них сложились почти дружеские.

Именно поэтому она могла себе позволить — в отличие от остальных — время от времени осаживать его пыл.

— Серёж, ты серьёзно? С чего это миллионеру-тусовщику интересоваться нашим скромным бюро?

Она покачала головой.

— И вообще… о чём я буду с ним говорить? Где я — и где всё это светское общество.

Но Сергея было не остановить.

— Ты себя недооцениваешь! Умная, образованная, можешь говорить на любую тему — а это, между прочим, сегодня редкость.

Он сиял. Уже всё решил — за них обоих.

— А внешность у тебя, Янок — редкость. Настоящий алмаз в царстве силикона. Всё своё, всё настоящее. Только приоденься поярче, ладно?

Он подмигнул.

— Молчанов, говорят, ещё тот бабник. Заметит — не сомневайся.

— Серёжа, я вообще-то помолвлена!

— Янчик, ну я же не прошу тебя спать с ним! Просто поболтай. Слегка пофлиртуй. И между делом — упомяни про нас. Ненавязчиво. Светская беседа, никакой грязи. Нетворкинг, как нынче модно говорить.

Сергей вскочил.

— Всё, давай за дело. Сегодня ты свободна — дуй в магазин за платьем. И почитай про Молчанова, чтоб быть в теме.

— Расходы на шоппинг внесём в графу «развитие бизнеса»! — крикнул он уже из коридора.

Яна покачала головой. Энтузиазма шефа она не разделяла, но от неожиданного выходного отказываться не стала.

____

????

Эх, если бы Яна только знала, куда заведёт её обычное поручение от шефа...

Спасибо, что ты здесь.

Если понравилось — оставь звёздочку.

Так я пойму, что рассказ звучит не в пустоту.

____

Спустя час Яна всё ещё бродила по торговому центру, так ничего и не выбрав. Она понятия не имела, что носят на светские мероприятия, и витрины только запутывали.

Признав себе, что в одиночку не справится, она достала телефон и набрала Алину — свою подругу, которая обожала тусовки, вечеринки и точно знала, что сейчас в моде.

— Конечно, помогу! Молодец, что позвонила. Ничего не покупай без меня. Мы сегодня с Маринкой собирались встретиться — заодно и её возьмём, — бодро ответила Алина.

Пару часов спустя, обвешанные пакетами, три девушки сели перекусить в кафе.

— Вот увидишь, это платье произведёт фурор, — довольно заявила Алина.

Ей всё же удалось уговорить Яну выбрать элегантное чёрное платье на тонких бретельках с откровенным декольте и высокими разрезами по бокам, несмотря на её бурное сопротивление. Компромиссом стало лёгкое шёлковое болеро, которое они купили в комплект к нему.

— Ты, кстати, так и не рассказала, что за мероприятие у тебя в субботу, — заметила Маринка, листая меню.

— Да-да, — подхватила Алина. — Что за событие такое, что ты аж вечернее платье купила? Тебя же вообще не заставишь нарядиться, — усмехнулась она.

— Выставка современного искусства «Глубина», — ответила Яна, не отрываясь от раздела с десертами.

Тишина наступила так внезапно, что она удивлённо подняла глаза на подруг. Девушки уставились на неё с открытыми ртами, словно ждали продолжения фокуса.

Первой пришла в себя Алина.

— Вау! Как тебе удалось туда попасть? Это же главный светский движ сезона! Самое закрытое, самое обсуждаемое. Весь бомонд там будет!

В её голосе отчётливо звучала зависть. Она мечтала попасть на эту выставку, но так и не смогла достать пригласительный.

А Яна — та самая Яна, которую Алина в глубине души считала серой мышью, — только что с неохотой выбирала себе платье, чтобы туда пойти.

— Да это всё Спасский! — Яна наконец определилась с десертом и теперь пыталась поймать взгляд официанта, который пролетал мимо них со скоростью ветра. — Хочет, чтобы я познакомилась там с каким-то Алексом Молчановым. Вроде бы он известный бизнесмен, скоро открывает новый ресторан, и вот Серёга вбил себе в голову, что нам кровь из носу нужен контракт на его отделку.

Со стороны подруг донеслись такие странные звуки, что Яна отвлеклась от охоты за официантом и с недоумением посмотрела на них.

Их глаза распахнулись ещё шире, на лицах застыла смесь восторга и шока. Обе одновременно онемели, но отчаянно пытались передать эмоции то вздохами, то бурной жестикуляцией, переглядываясь в стиле:

«Ты это слышала?!»

Пока они приходили в себя, Яна спокойно поймала официанта и сделала заказ.

— «Какой-то» Алекс Молчанов?! — к Алине вернулся дар речи. Она переглянулась с Маринкой, та лишь закатила глаза, мол, ну что с Яны взять.

— Янка, ты вообще хоть иногда новости читаешь? Или в интернет заходишь? Это же примерно как сказать, что к нам приезжает… ну, какой-то там певец. Например, Стинг!

— Да ладно вам загибать! — раздражённо бросила Яна. Её начинало бесить, что, похоже, все вокруг прекрасно знают, кто такой этот Алекс, а она одна — как с другой планеты.

— Ну да, Алинка перегнула, — примирительно вставила Маринка, — но в Северогорске Молчанов — почти что локальный бренд. Рестораны, тусовки, бизнес, светская хроника — он везде. Удивительно, что ты о нём не слышала.

— Не обижайся, но вряд ли он вообще посмотрит в сторону вашего «бюро», — язвительно заметила Алина. — Такие, как он, работают с крупными студиями — теми, что делают дизайн для люксовых брендов и модных ресторанов. А если хочется чего-то совсем эксклюзивного — приглашают дизайнеров из-за границы.

В этом была вся Алина. Иногда Яна удивлялась, как получилось, что они, такие разные по характеру, до сих пор дружат.

Если Маринка была открытый и душевный человек, очень простая и компанейская, то Алина изо всех сил причисляла себя к высшему обществу. Она ходила на все модные тусовки и отчаянно мечтала попасть в круг избранных — тех, кого сама относила к современной золотой молодёжи и ко всем, о ком регулярно писали в светской хронике.

— Ну не посмотрит — и ладно, — пожала плечами Яна, отпивая капучино из своей большой голубой чашки. — Я, в общем-то, так и сказала Серёже, но он вбил себе в голову, что это наш шанс. Он познакомился с другом Молчанова в баре и …

— С Киселёвым?? — хором перебили её девушки.

— Да, именно с ним, ну а тот дал ему пригласительные.

— Да блин, ну вот почему кому-то так везёт, кто даже не ценит своего счастья? — с досадой произнесла Алина. — Я хожу на все эти вечеринки и ни разу даже не приблизилась к знакомству с ними.

— Эх, Игорь Киселёв такой красавчик, — мечтательно протянула Маринка, затем подмигнула Яне. — Алинка теперь всю ночь не будет спать от зависти и несправедливости бытия.

Девушки рассмеялись.

— Ну на самом деле, Янка, я бы всё отдала, чтобы оказаться на твоём месте, — призналась Алина, отламывая ложечкой кусочек своего чизкейка. — Блин, да я бы Алексу отдалась хоть прямо на вечеринке.

Алина мечтательно вздохнула, снова подумав о том, как несправедлива к ней судьба. Потом посмотрела на Яну.

— Но, по крайней мере, я спокойна, что ты хоть будешь прилично одета.

После кафе девушки обнялись, перекинулись парой шуточек и разъехались.

Яна направилась домой — с пакетами, платьем и лёгким ощущением, что влезает в чужую игру.

Глава 2. Карбонара

Зайдя домой, Яна сразу рухнула на диван с телефоном в руках.

Рабочий день ещё не закончился, Марка дома не было, и Яна наконец-то решила выяснить, кто же такой этот Алекс Молчанов, о котором, похоже, знает весь город — кроме неё.

В первых строках поиска ей попалась статья об открытии нового ресторана.

«

Алекс Молчанов запускает новое заведение в центре города.

Ожидается, что ресторан станет самым стильным и дорогим местом в округе.

Бизнесмен известен своими амбициозными проектами, любовью к экстравагантным решениям и громким вечеринкам...»

Яна скептически приподняла бровь и пролистнула вниз.

Следующая статья:

«Скандальная вечеринка в загородном особняке бизнесмена Алекса Молчанова: тир, шампанское и спор на миллион.

Прошлой ночью в резиденции известного ресторатора и предпринимателя Алекса Молчанова прошло закрытое мероприятие, на которое были приглашены топ-модели, артисты и бизнес-элита города. В сеть попали кадры роскошного праздника, где гости стреляли в тире по бутылкам с шампанским, соревнуясь за право провести вечер за личным столом Молчанова в одном из его ресторанов. Говорят, ставки поднимались настолько, что ближе к утру один из участников проиграл кругленькую сумму, а другой — свой «Порше». Сам хозяин вечеринки отказался комментировать происходящее, заявив лишь, что «любит жизнь и умеет её праздновать».

Остальные заголовки были в том же духе — вечеринки, сплетни, шампанское, эксклюзивы «только для своих». Всё блестело и кричало.

Яна отложила телефон с ощущением лёгкого раздражения и усталости.

Да, теперь понятно, почему все так удивлялись, что она не слышала о нём.

И вот с этим человеком ей предстоит встретиться в субботу?

Да ещё и «пофлиртовать», как выразился Серёжа?

Яну передёрнуло.

До сих пор она думала, что это просто деловая встреча. Познакомится с бизнесменом, предложит их услуги, скажет пару профессиональных фраз — и всё.

Но теперь, когда она знала, кто такой Алекс Молчанов, всё выглядело иначе.

Какой, к чёрту, серьёзный ресторатор? Человек, который устраивает тировые баталии с шампанским и проигрывает машины за вечер?

Про него пишут больше, чем про звёзд шоу-бизнеса.

Как можно тратить столько денег и времени на показуху? На бессмысленные развлечения ради развлечения?

Она терпеть не могла таких людей. Громкие вечеринки, скандалы, демонстрация «успешности» — всё это вызывало не зависть и не интерес. Только усталость и раздражение.

А теперь ей нужно идти на встречу именно с таким человеком. И ради этого она купила новое платье.

От этих мыслей настроение окончательно испортилось.

Чтобы отвлечься от мыслей о предстоящей субботней встрече, Яна решила приготовить любимое блюдо Марка — карбонару.

Конечно, по всем правилам там должна быть панчетта и пармезан. Но в её холодильнике нашлись только бекон и обычный российский сыр.

Это будет карбонара а-ля Яна. Марк и такую съест с удовольствием — она знала это наверняка.

В последний раз они ели это блюдо в маленьком итальянском ресторанчике, когда отмечали его повышение. У него остались только приятные воспоминания.

Яна включила музыку, поставила воду и принялась нарезать бекон. Нож ритмично постукивал по деревянной доске, создавая почти медитативное ощущение. Готовка действительно помогала — заставляла сосредоточиться на настоящем и отпустить мысли.

Вот если бы потом не пришлось отмывать кухню…

Бекон зашкворчал на сковороде, наполняя кухню аппетитным ароматом. Яна разбила яйца в миску, добавила тёртый сыр и немного сливок. Венчиком взбила до однородности — и мысли снова потекли туда, куда не хотелось.

“Интересно, какие у людей ощущения, когда они зарабатывают миллионы? Тратят деньги на вечеринки, на которые даже не помнят, как попали?..”

Яна не могла понять, что именно её так зацепило в этих историях.

С одной стороны — это вообще не её мир. Она не тусовалась в таких кругах и никогда не мечтала о подобной жизни.

Но с другой…

Почему во всём этом было что-то странное, нелепое, почти раздражающее?

Она выключила плиту и выдохнула.

Хватит. Это просто работа. Обычная деловая встреча. Разговор. Если повезёт — заключат контракт. И всё. Скорее всего, этот человек даже не запомнит её имени.

Она поставила тарелки на стол, разлила вино по бокалам.

В этот момент щёлкнул замок, и в прихожей открылась дверь.

— Боже мой, как же вкусно пахнет! — донёсся голос Марка.

Яна улыбнулась.

Как же хорошо, когда он дома.

Она вышла ему навстречу — Марк как раз вешал пальто на вешалку. Он прижал Яну к себе, коснулся губами её виска. Щёки у него были холодными после улицы — несмотря на тёплую погоду днём, по вечерам уже ощущалась осенняя свежесть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты голодный?

— Голодный как волк! И уставший, как чёрт!

— Тогда мой руки и пойдем ужинать, все готово.

Ужин получился вкусным и сытным, но у Яны не было аппетита. Она никак не могла выкинуть из головы субботнюю выставку.

Марк же, наоборот, был в приподнятом настроении. Он ел быстро, с удовольствием, явно воодушевлённый каким-то событием.

— Как прошёл твой день? — спросила Яна.

— Отлично! — он буквально светился, продолжая с аппетитом наматывать карбонару на вилку.

— Да? Рада за тебя! — она улыбнулась ему. — Удачная сделка?

— Ага, — он сделал глоток вина. — Попался крупный клиент, международная компания. Невзоров говорит, это для нас шанс выйти на новый уровень. Они готовы работать через нашу структуру, потому что мы обеспечиваем все документы и согласования. Сделка сложная, но мы договорились на хорошие условия для обеих сторон.

— Звучит неплохо, — заметила Яна, пододвигая к нему салатницу.

— Ещё бы! Такие контракты — редкость. Но мы отлично справились. Невзоров очень доволен, пообещал приятный бонус. И вообще сказал, что нас ждут крупные проекты и большие деньги!

Глаза Марка горели от восторга. Со своими волнистыми, чуть растрёпанными волосами, большими карими глазами и резко очерченными скулами он напоминал принца из диснеевской сказки — слишком красивого, чтобы быть настоящим.

Яна залюбовалась им, в который раз поймав себя на мысли, как ей повезло его встретить.

— У вас с ним явно грандиозные планы, — сказала она с улыбкой.

Она медленно накрутила спагетти на вилку, но так и не съела. Мысли снова унесли её к субботе.

— А как твой день? — спросил Марк, взглянув на неё поверх бокала. — Ты сегодня какая-то… задумчивая.

Яна вздохнула, положила вилку на край тарелки.

— Да ничего особенного. Спасский с утра примчался, как обычно — на эмоциях. Оказалось, он каким-то чудом достал приглашения на закрытую выставку в субботу. Убеждён, что это уникальный шанс для нашего бюро — там будет Алекс Молчанов, и нужно предложить ему наши услуги.

Марк кивнул — имя показалось знакомым.

— Это тот, у кого сеть ресторанов?

— Да. Сейчас открывает новый, и Спасский уверен, что мы сможем его заинтересовать.

— Вроде бы неплохая возможность, — он потянулся к бутылке и аккуратно налил им вина. — Но ты, похоже, не в восторге.

Яна сделала глоток, пожала плечами.

— Да, ты прав. Этот Молчанов — типичный прожигатель жизни, герой всех скандалов в светской хронике. Не люблю таких людей.

— Тогда зачем ты идёшь?

— Потому что Спасский мне этого не простит, — вздохнула Яна. — Да и… если честно, контракт может быть очень выгодным. Если отбросить личные предубеждения.

— Тогда расслабься и просто получи удовольствие. Раз уж тебе всё равно туда идти, можно хотя бы посмотреть, как живёт высший свет.

— Да уж, сомневаюсь, что мне понравится, — покачала головой Яна.

Марк допил вино и, потянувшись через стол, накрыл её ладонь своей.

— Если это тебя так напрягает — наплюй на Спасского и не ходи.

Яна молча посмотрела на него. Внезапно ей действительно захотелось так и сделать.

— Нет, уже поздно, — она снова покачала головой. — Я просто переживу этот вечер и забуду о нём.

— Ну тогда давай отвлечёмся, — Марк улыбнулся и легонько сжал её пальцы. — Посмотрим фильм?

Яна кивнула. Они устроились на диване, укрывшись пледом. Яна прижалась к его плечу — и впервые за весь день почувствовала, как напряжение отпускает.

К концу фильма она уже почти задремала.

Все тревожные мысли о предстоящей субботе отступили, уступив место ощущению уюта и спокойствия.

___

???? Ну что, кажется, нас ждёт встреча века. ????

Пока всё только начинается.

Если втянуло хоть чуть-чуть — пристёгивайся.

___

????Визуализация. Марк.

(Если ты читаешь с мобильной версии Литнет, его не будет видно.

Загляни с компьютера - он того стоит! ????)

Глава 3. Выставка

Наступила суббота.

Яна добралась до выставочного центра чуть позже указанного в приглашении времени.

Задержалась по классической женской причине — долго выбирала, какие туфли подойдут к новому платью.

Алина уверяла, что на такие мероприятия вовремя вообще никто не приезжает, даже организаторы.

У входа уже стояли машины дорогих марок. Яна с облегчением подумала, что правильно сделала, что вызвала такси, а не поехала на своей Шкоде Октавии — вполне неплохой, но явно не из этой лиги.

Сдав плащ в гардероб, Яна поправила на себе элегантную накидку и прошла в зал.

На ней было то самое чёрное платье с разрезами и туфли на каблуке. Волосы она оставила распущенными, вопреки светскому этикету. Ей было непривычно появляться «в свете» в таком виде, но шеф настоял: для этого мероприятия дресс-код имел значение.

Несмотря на болеро, ей казалось, что декольте всё равно чересчур открыто.

Но стоило войти в зал, и тревога отступила. На фоне большинства девушек её наряд выглядел очень скромно. Почти как монашеская ряса.

Вдалеке она заметила своего начальника, он о чём-то оживлённо разговаривал с мужчиной в тёмном костюме. Яна направилась к ним.

— О, а вот и ты! — обрадовался Спасский. — Наконец-то! Давай скорее, держи напиток, — он выхватил бокал с подноса у проходившего мимо официанта и тут же сунул ей в руки. — Алекс с Игорем только приехали, хочу успеть познакомить тебя с ними. Потом их будет не оторвать — ни от дам, ни от выпивки.

С этими словами он взял Яну под локоть и повёл её через зал, к дальнему углу.

Их путь пролегал сквозь толпу гостей, которые больше интересовались закусками и шампанским, чем картинами и модными скульптурами.

Казалось, искусство здесь было всего лишь поводом собраться в красивых нарядах и обменяться парой светских фраз.

Картины, развешанные по стенам, представляли собой эклектичную мешанину красок и неожиданных материалов. В одних были вплетены пучки соломы, в других — грубо вмонтированы куски пластика и металла. Одна особенно «впечатляющая» работа включала осколки стекла и торчащее бутылочное горлышко. Темой выставки значилось осознание экологических проблем и спасение Земли, и, судя по всему, художники восприняли это буквально и подошли к задаче с максимальной креативностью.

— Я вас сейчас представлю и отойду, дальше — сама, — шепнул Сергей. — Помни, нам очень нужен этот заказ.

Они подошли к небольшой группе мужчин, оживлённо обсуждающих что-то явно далёкое от искусства — по обрывкам фраз это было скорее про телесное, чем про духовное.

— Да ты что, у неё такие сиськи, что у тебя глаза бы вылезли от восторга! — громко заявил один из них, сопровождая слова выразительным жестом, очерчивающим внушительный объём.

Его собеседник лишь усмехнулся и сделал глоток из бокала. Его взгляд скользнул по залу и вдруг задержался на Яне. Она внезапно почувствовала себя не в своей тарелке.

— Привет, Игорь! — бодро произнёс Спасский, пожимая руку молодому человеку, который только что развлекал всех рассказами про женскую грудь. — Это моя сотрудница, Яна.

Игорь, сделав дурашливый жест, будто снимает шляпу, слегка поклонился ей.

Яна невольно отметила, что Маринка права — он и правда был красавчиком. Чем-то напоминал молодого Джастина Тимберлейка с такой же копной кудрей.

Но в нём сразу угадывался тот тип мужчин, которые могут часами рассматривать своё отражение в зеркале. Слишком влюблённых в себя, чтобы быть по-настоящему интересными.

— Добро пожаловать на нашу квинтэссенцию творческих проявлений, дорогая Яна! Надеюсь, вам понравится выставка. За напитки и закуски я точно ручаюсь, а вот за художественные изыски наших богемных товарищей — не очень. Но вы походите, осмотритесь.

Пока Игорь по-павлиньи распинался в своем монологе, его друг не сводил с Яны взгляда. На губах блуждала полуулыбка, а глаза буквально раздевали её.

В представлении не было нужды — это, конечно же, был Алекс Молчанов. Она узнала его по фотографиям из статей.

Он был выше среднего роста, с гладко выбритой головой и крепким телом — не просто мускулистым, а собранным и сильным.

Футболка тёмно-синего цвета с длинными рукавами, плотно облегала рельефные бицепсы и грудные мышцы, подчёркнутые массивной цепочкой и серебряной подвеской на чёрном кожаном шнурке. Одежда казалась намеренно простой, но идеальный крой и тонкая ткань выдавали дорогой минимализм.

Из-под задранного левого рукава начиналась татуировка — хвост кельтского дракона, затейливо переплетённого узорами. Рисунок уходил вверх, под ткань, и не оставлял сомнений: всё предплечье, плечо и, возможно, часть груди скрывали продолжение этого узора.

Но главное в нём было даже не тело.

А глаза.

Стального цвета, с голубыми вкраплениями, такие же холодные и точные, как игла под кожей. Он смотрел так, словно примерял её к себе. Медленно, спокойно, бесцеремонно.

Этот взгляд одновременно тревожил и притягивал. В нём не было ни капли тепла — только власть и странное, непрошеное обещание: «Я возьму, если захочу».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В каждом его движении была отточенность, пугающая своей решимостью, как будто он привык, что с ним женщина теряет контроль.

Он не вписывался в каноны красоты — в отличие от Игоря, типичного покорителя женских сердец: правильные черты, прямой нос, белоснежная улыбка, кожа как с обложки. Но грубая маскулинная мощь Алекса напрочь затмевала слащавую игривость его друга.

Он продолжал рассматривать её — открыто, не отводя глаз. Яна старалась игнорировать его взгляд, сосредоточиться на словах Игоря, на выставке, на чём угодно.

Она неосознанно стянула накидку, прикрывая декольте, куда уже не раз скользнул его взгляд. В этот момент ей очень хотелось, чтобы рядом оказался Марк.

Игорь, конечно, всё понял, но его лицо осталось безупречно спокойным. Только в глазах мелькнула искра, как у зрителя, который знает: спектакль начинается.

— Ах да, простите мою невоспитанность, — воскликнул он с притворным раскаянием, картинно прижав руку к груди. — Позвольте представить вам моего друга — Алекс. Ценитель сомнительного искусства и человек, благодаря которому в этом городе ещё можно поесть с удовольствием, а не просто потому, что пора.

— Очень приятно. Голос Алекса был низким, с лёгкой хрипотцой.

Он склонил голову в лёгком поклоне, затем взял её руку и медленно поднёс к губам. Яну словно кольнуло током — то ли от прикосновения щетины, то ли от чего-то другого, ещё неуловимого.

Этот жест длился на пару секунд дольше, чем позволял этикет, и именно эта задержка сделала его почти неприличным.

Она осторожно высвободила руку и, чтобы скрыть смущение, перехватила бокал с шампанским.

Яне стало не по себе. Она не понимала, как вообще возможно выполнить задание Спасского, если само знакомство с Молчановым оставило ощущение, будто он мысленно уже уложил её на ближайшую поверхность.

Она всегда избегала таких мужчин — циничных, идущих напролом. Мужчин, для которых слово «нет» было лишь прелюдией, а не настоящим отказом. Им было всё равно, чья ты: подруга, невеста, жена. Беспринципные, привыкшие получать желаемое сию секунду, будь то новая машина или новая женщина.

Именно таким и был Алекс Молчанов.

— Игорёк, хотел кое-что с тобой обсудить. Отойдём на минуту? — Сергей тем временем продолжал воплощать в жизнь свой план, с безразличной лёгкостью отдавая Яну на растерзание Молчанову.

Мужчины направились к соседнему столику, по пути прихватив ещё по бокалу с подноса проходящего официанта.

Яна с Алексом остались вдвоём. Остальная компания немного отошла в сторону, увлечённо обсуждая нашумевшую кинопремьеру.

Алекс поднял бокал и лёгким движением чокнулся с её бокалом. Без слов, но вполне ясно: за знакомство.

Яна, стараясь скрыть неловкость, сделала глоток шампанского — чуть больше, чем следовало, и едва не закашлялась от игристых пузырьков, ударивших в нос.

— Позвольте показать вам выставку, Яна, — с лёгкой улыбкой и чуть насмешливым прищуром предложил Алекс и кивнул в сторону стены, где висели четыре небольшие картины, размещённые рядом.

Из каждой торчали длинные ветки, концы которых переплетались и сходились в одной точке. Видимо, это должно было изображать корни дерева — хотя, что именно имел в виду автор, оставалось загадкой.

Они прошлись вдоль стены, рассматривая череду аппликаций из мха, жестяных банок и сигаретных пачек.

На одной из картин даже красовалось «солнышко», выложенное из окурков.

— Я не совсем понимаю это искусство, — не выдержала Яна, решаясь хоть как-то начать разговор. Рядом с ним ей было крайне неловко.

— Если честно, я тоже, — хмыкнул Алекс. — Мне вообще кажется, что те, кто это налепил, были либо под кайфом, либо у них не всё в порядке с головой. Особенно если смотреть на эти скульптуры.

Они как раз дошли до небольшой композиции из глиняных фигур, которые по форме и цвету отчаянно напоминали экскременты.

— Если хотите, могу провести вас в соседний зал, — предложил Алекс. — Там висит коллекция фотографий с прошлой выставки. Гораздо приятнее для глаз.

Они прошли через арку, задернутую плотной занавеской, и оказались в другом помещении.

На стенах висели фотографии женщин в мужских костюмах.

Снимки были сделаны с большим талантом — Яна с интересом переходила от стены к стене, внимательно рассматривая работы.

Если бы ещё они не были здесь совсем одни…

— Вы интересуетесь искусством? — спросила она, решив, что пора подойти к теме, которая её действительно интересовала.

Они стояли у фотографии женщины, выходящей из чёрного автомобиля. На ней был строгий костюм-тройка, белая рубашка с галстуком и чёрный цилиндр. Снимок был стилизован под эстетику 1930-х годов.

— Мне интересно все, что возбуждает интерес и чувства. Особенно красота, конечно же.

Говоря это, Алекс смотрел не на фотографию, а на Яну. Серо-голубые глаза будто прожигали кожу.

“Хорошо, хоть руки не распускает…”

Больше всего Яна хотела как можно скорее закончить свою миссию.

Она сделала вид, что заинтересовалась соседней фотографией, просто чтобы отойти хоть на шаг.

— Яна, посмотрите на это произведение искусства, — позвал Алекс.

На снимке была девушка в чёрных брюках, белой рубашке и подтяжках. Рубашка была расстёгнута наполовину и заправлена в брюки. Бюстгальтера на ней не было.

Модель сидела на стуле, откинувшись на спинку в расслабленной позе. Подтяжки закрывали соски, грудь была небольшая, и из-под ткани виднелась лишь её часть.

Но несмотря на кажущуюся сдержанность, снимок был откровенно эротичным. Алекс, разумеется, не мог пройти мимо такого.

— Очень красиво, — сказала Яна, стараясь, чтобы голос не выдал смущения.

— Красиво, чувственно… и очень возбуждающе, не находите? — голос Алекса стал ниже, на полтона. Его обволакивающий тембр скользнул по коже, словно бархатная ткань.

— Вам бы очень пошёл такой образ, — добавил он, снова задержав взгляд на её груди.

— Благодарю. Но это не совсем мой стиль, — холодно ответила Яна. Всё ещё вежливо, но достаточно ясно, чтобы дать понять: тема ей неприятна.

С такими, как Алекс, важно с самого начала выстраивать дистанцию. Даже обычный дружелюбный тон он мог воспринять как приглашение к флирту.

Стоило ему уловить хотя бы намёк, и он рванёт вперёд, как хищник, учуявший запах добычи.

Яна пошла дальше по галерее, разглядывая остальные фотографии.

Алекс медленно шёл за ней.

— Это не совсем ваш стиль, но ведь в каждой женщине есть скрытая мужская сторона. Правда? Вот вы, например: на первый взгляд — хрупкая, женственная, немного застенчивая. Настоящая красавица. Но мне было бы интересно увидеть, что будет, если вы отпустите свою внутреннюю дикость. Ту, что не думает, а действует.

Яна почувствовала, как внутри всё напряглось. Ей не нравилось, куда заворачивает этот разговор — и уж точно она не собиралась обсуждать с ним свою дикость.

Она хмуро посмотрела на него:

— В психоанализе то, о чём вы говорите, называется «ОНО». Инстинктивная, примитивная часть личности. Обычно её учатся контролировать. В идеале — до совершеннолетия.

Выдав это хладнокровно, без улыбки, она пошла дальше вдоль стены с фотографиями, давая понять, что продолжать не стоит.

Одна из фотографий привлекла её внимание. Она тоже была выдержана в американской стилистике начала прошлого века.

Три девушки в серых костюмах-тройках и шерстяных пальто стояли у входа в ресторан. В руках у них были дымящиеся сигары.

Сложно было представить, какой эффект произвели бы такие дамы в Чикаго двадцатых или тридцатых годов.

Алекс подошёл к ней и тоже стал рассматривать снимок.

— Я слышала, вы планируете открыть новый ресторан? — спросила Яна.

Изящность, с которой она подбиралась к нужной теме, напоминала грацию слона в посудной лавке. Но ничего лучше она так и не придумала.

— Польщён, что вы в курсе, — с лёгкой улыбкой ответил Алекс. — Да, всё верно. Недавно приобрёл помещение, хочу открыть ресторан восточной кухни. Обожаю острое и пряное — люблю, когда еда будоражит чувства и разжигает внутренний огонь.

Последнюю фразу он произнёс чуть тише, понизив голос, с уже знакомыми бархатными нотками.

— Вы уже нашли дизайнера по интерьеру?

“Бах! Слон в лавке развернулся и снес витрину с посудой.”

Алекс усмехнулся.

— Рад, что мой бизнес вызывает у вас такой интерес. Вероятно, вы хотите предложить мне свои услуги? — его голос приобрёл особый оттенок, наделяя фразу двойным смыслом. Особенно учитывая, насколько близко он стоял.

— Не лично свои, а услуги дизайн-бюро, в котором я работаю, — Яна нервно сделала шаг назад, стараясь сохранить ровный тон.

Их разговор напоминал опасный танец — с чередой приближений и отступлений.

— Вы видели моего начальника. Он владелец фирмы. Мы создаём лучшие интерьеры в городе. Я могу показать вам портфолио.

Она говорила слишком быстро. Слова срывались с языка одно за другим. Всё шло не так, как она планировала, и ей хотелось поскорее закончить диалог и просто выйти отсюда, вдохнуть свежий воздух.

Алекс, напротив, наслаждался каждым мгновением.

Яна зацепила его сразу: отличная фигура, роскошные каштановые волосы, серые глаза, чувственные, чётко очерченные губы.

На этом мероприятии она была как редкая, натуральная жемчужина среди вычурных украшений, блестящих, но пустых.

Но главное, она не улыбалась ему и не флиртовала. Ей явно не нравилось его пристальное внимание и это пробудило в нём азарт охотника.

Его энергия была почти осязаемой — тяжёлой, давящей. Казалось, она проникала под кожу, обволакивала изнутри, и тело откликалось странным напряжением.

Яна не понимала, что с ней происходит, но чувствовала: ещё немного и она задохнётся.

Он не вызывал симпатии. Но его открытая, дерзкая манера действовать пробуждала в ней в ней что-то тревожное. Слишком живое. Слишком беспокойное.

Обычно такая наглость вызывала у неё только усмешку. Но сейчас всё было иначе.

Она чувствовала себя маленьким зверьком рядом с пантерой. И тело подсказывало:

беги

.

Потому что если остаться — может случиться то, что уже не получится остановить.

Алекс, без сомнения, уловил её реакцию и это только раззадорило его.

— Мне было бы очень интересно посмотреть твоё портфолио, — сказал он, без предупреждения переходя на «ты».

Он сделал шаг вперёд. Медленно, будто смакуя момент. Яна отступила и упёрлась в стену.

Он оказался прямо перед ней, заполняя собой всё пространство. От него исходил аромат дорогого парфюма, терпкого, многослойного, но под ним чувствовалось нечто другое. Как будто сам воздух был пропитан тестостероном.

Алекс обхватил её за талию и резко притянул к себе.

— У тебя сердце бьётся, как у испуганной мышки, — прошептал он, склоняясь к самому уху.

Его дыхание обожгло кожу. Яна вздрогнула, попыталась отстраниться, но он держал крепко. Последовало влажное, едва ощутимое касание языка по мочке уха. Она замерла. Горло перехватило. В голове — пустота. Мысли разбежались, как испуганные птицы.

Его рот скользнул к её шее. Поцелуи были жадными, резкими, с короткими прикусами. Он оставлял их один за другим, будто метил.

Кожа горела, сердце грохотало. Она не могла дышать. Не могла думать.

Она чувствовала, как напрягаются мышцы живота, как между лопаток пробегает ток, как предательски горит кожа. Слишком много ощущений. Слишком близко.

Пальцы безошибочно нашли боковой разрез платья — проклятый разрез — скользнули внутрь и пошли вверх по обнажённой коже бедра, заставляя её затаить дыхание.

Яна не успела даже вдохнуть, как одна его рука легла ей на ягодицы, вторая скользнула под трусики, уверенно и бесцеремонно. Большой палец лёг на клитор — мягко, но с такой уверенностью, будто не впервые. Начал вычерчивать на нем круги. И прежде чем она успела вырваться из ступора, два его пальца вошли внутрь.

Она задохнулась. Тело дернулось, но не сопротивлялось. Не могло. Всё произошло слишком быстро и при этом слишком правильно. Как будто он поймал ритм её дыхания и подчинил его себе.

Она стояла, не в силах даже пошевелиться, словно парализованная — от адреналина, от стыда, от чужой, абсолютной власти над её телом.

Пальцы Алекса двигались внутри неё с пугающей точностью, как будто он чувствовал её изнутри лучше, чем она сама.

Его рука была во влажном тепле, скользкая от неё самой, палец продолжал ласкать клитор — уверенно, настойчиво — и Яна с ужасом поняла, что вот-вот кончит.

Это был кошмар.

Она в тёмном углу галереи, прижатая к стене человеком, для которого не существовало границ. Для которого женщины были лишь вещами, которые можно взять.

А дома её ждал Марк, любимый, надёжный, заботливый. Тот, с кем она хотела связать свою жизнь.

Мысль о нём вспыхнула резко, словно глоток свежего воздуха среди удушающей темноты. В это мгновение силы вернулись к ней, и в последний момент она оттолкнула Алекса, вырываясь из его хватки.

— Ты совсем охренел? — выкрикнула Яна, резко отступая и поправляя платье, безуспешно пытаясь унять дрожь в коленях.

“Успела, слава богу… Вот был бы позор!”

Но её собственное тело будто издевалось над ней — между ног все болезненно заныло, словно с досадой осознавая потерю его пальцев.

Всего секунда…

Всего мгновение, и она бы переступила ту грань, за которой уже не было бы пути назад.

Алекс поднес руку к носу и шумно вдохнул, демонстративно, с нарочитым удовольствием.

— Ты пахнешь одуряюще, — сказал он низким, хриплым голосом. — Зря ты меня остановила… Я знаю, что ты была близко. Чёрт, мой член просто каменный от этого.

Яна невольно скользнула взглядом вниз и убедилась в правдивости его слов — ткань джинсов в районе его паха натянулась настолько, что, казалось, ещё немного — и она лопнет от напряжения. Размером он явно был не обделен.

Она резко дёрнула головой, словно пытаясь вытряхнуть из памяти то, что только что произошло. И особенно то, что почти произошло.

— Животное!

Яна развернулась и быстрым шагом направилась к выходу. Её единственным желанием было как можно скорее покинуть это место, которое теперь казалось ей пропитанным развратом и пороком.

Алекс провожал её взглядом, прищурившись и довольно улыбаясь. Рука погладила наряженный член прямо через одежду.

"Скоро ты будешь извиваться подо мной, крича от восторга, дорогая Яна."

Он знал — теперь не отступит, пока не получит своё.

С этого момента от неё больше ничего не зависело. Когда Алекс Молчанов чего-то хотел, он всегда этого добивался.

И она не станет исключением.

____

????Визуализация. Яна.

Глава 4. После выставки

Перед тем как зайти домой, Яна постояла несколько минут перед входной дверью, пытаясь окончательно прийти в себя. Только в такси её перестало трясти — от злости, от унижения, от бессилия.

“Вот же козёл грёбаный,”

— выругалась Яна про себя, добавив ещё пару непечатных эпитетов в адрес Алекса.

Сделав глубокий вдох, она наконец вставила ключ в замок и открыла дверь их квартиры.

Точнее говоря, это была квартира Марка, куда Яна переехала полтора года назад.

Когда они решили, что хотят жить вместе, выбор пал на его квартиру — она была больше, светлее и ближе к центру. Свою Яна сдала, а деньги от аренды шли в их общий семейный бюджет.

Марк сидел в зале, что-то печатая на ноутбуке. Как всегда во время работы, на нём были очки в тонкой оправе.

Её взгляд скользнул по его лицу, по пышным волнистым волосам, в которые она обожала зарываться пальцами. У Яны стало тепло на сердце от нежности.

“Как же хорошо дома.”

— О, привет, солнце, ты вернулась!

Марк повернулся к ней, лицо его озарила улыбка. Его карие глаза смотрели на Яну с любовью. Он отставил ноутбук, поднялся и подошёл к ней, крепко сжал в объятиях.

— А я уже начал скучать!

— Ты бы знал, как я по тебе соскучилась! — выдохнула Яна, уткнувшись ему в грудь. Мягкий свитер чуть покалывал ей лицо. Тепло его тела, знакомый запах — всё было таким родным и уютным, что у Яны невольно выступили слёзы облегчения.

Всё неприятное, что случилось за этот вечер, казалось, начинало стираться.

— Как прошла выставка? — спросил Марк.

— Нормально, — ответила она наконец, стараясь звучать непринуждённо. — Довольно странная экспозиция, но, наверное, в этом и смысл современного искусства.

Она сняла украшения и положила их в шкатулку на комоде, расстегнула платье.

— Ну а что там с Молчановым? Удалось договориться?

Яна покраснела. Она ни за что в жизни не рассказала бы Марку о кошмаре последних часов.

— Пока не знаю. Он, кажется, ещё думает. В любом случае окончательное решение будет позже.

Марк кивнул, не придавая её словам особого значения.

— Будем надеяться, он всерьез рассмотрит ваше бюро для сотрудничества.

“А я очень надеюсь, что больше никогда его не увижу,”

— подумала Яна.

Внезапно она вспомнила про Спасского, который остался на вечеринке.

Наверняка он будет звонить, задавать вопросы. Но у Яны не было ни сил, ни желания что-либо объяснять, поэтому она просто отключила телефон и пошла в душ.

Горячая вода стекала по её телу, смывая усталость этого дня.

Вот только призрачный шлейф наглых рук Алекса никак не исчезал, напоминая о себе горячим, тугим узлом внизу живота.

Она закрыла глаза, глубоко вдыхая пар, пытаясь избавиться от тревожных мыслей.

Скрипнула дверь ванной.

— Можно к тебе? — раздался голос Марка.

— Да, конечно, — улыбнулась ему Яна.

Марк скинул с себя одежду и залез к ней в душ. Его ладони мягко легли ей на плечи и помассировали напряжённые мышцы.

Затем он взял гель для душа, вспенил его в ладонях и начал намыливать её. Движения были неторопливыми, расслабляющими.

Яна прикрыла глаза, ощущая, как его ладони двигаются по её спине, потом по бокам, обходя грудь.

Марк поглаживал её так, словно она была драгоценной фарфоровой статуэткой, которой нужно уделить особенное внимание.

Но вместо расслабляющей неги Яна ощущала, как огонь, зажженный чужими прикосновениями, разгорался все сильнее и сильнее, требуя выхода.

Она резко повернулась к нему, схватила его лицо в ладони и впилась в губы поцелуем. Руки легли ему на шею, а затвердевшие соски скользнули по влажной коже, вызывая едва заметную дрожь.

Марк издал приглушённый звук удивления, но тут же обхватил её талию, притягивая ближе. Она почувствовала, как он мгновенно завёлся от её неожиданной страсти.

— Яна… — пробормотал он, отрываясь от её губ, но она не дала ему договорить — подтянула его к себе, уперевшись спиной в холодную плитку.

— Не говори ничего… Просто... возьми меня, — выдохнула она ему в губы. Её пальцы скользнули вниз, обхватывая его твёрдый член.

Марк резко втянул воздух сквозь зубы, подхватил её за бёдра и прижал плотнее, заставляя обхватить его ногами. Он вошёл резко, глубоко, не оставляя места для медленных прелюдий.

Яна застонала от острого удовольствия, пронзившего тело. Её трясло от внутреннего напряжения, от дикого желания, которое требовало выхода.

Марк двигался быстро и жадно, проникая глубже с каждым толчком. Вода стекала по их сплетённым телам, добавляя скользкости и первобытного ощущения.

Яна прижималась к нему, её ногти оставляли красные полосы на его плечах, но он только сильнее сжимал её, чувствуя, что они оба приближаются к разрядке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оргазм накрыл её резко, без предупреждения, выбивая воздух из лёгких. Всё тело сжалось, пронзённое сладкой судорогой, а затем разжалось в горячей волне наслаждения, лишая способности думать, дышать, существовать.

— Чёрт, Ян… — его голос сорвался на хрип.

Доведённый до исступления горячей пульсацией её мышц, он резко прижал её к стене, вбиваясь глубже, сильнее, и через несколько толчков излился в неё горячей волной.

Некоторое время они просто стояли, тяжело дыша. Вода стекала по их разгорячённым телам, шум казался оглушающим.

— Что на тебя сегодня нашло? — наконец спросил он, всё ещё пытаясь перевести дыхание.

Яна не ответила. Просто прижала голову к его плечу и закрыла глаза.

И хотя это был её любимый Марк, её не покидало гнетущее ощущение, что в их сексуальном безумии незримо присутствовал третий, нежеланный участник — Алекс.

Глава 5. Контракт

Утро понедельника выдалось прохладным и серым. Яна шла в офис, обдумывая на ходу, что скажет Спасскому.

Сергей наверняка будет расспрашивать её о субботней встрече. Она так быстро убежала в тот день, что даже не попрощалась с ним.

А всё воскресенье её телефон был выключен, так что Сергей, скорее всего, сгорал от нетерпения и любопытства.

В последнее время дела их «Феникса» шли неважно. На рынке появлялось всё больше молодых дизайнерских студий — дерзких, с нестандартными идеями и инновационными технологиями. Они быстро набирали популярность и перехватывали большую часть заказов.

Крупный проект, такой как дизайн интерьера нового модного ресторана, мог бы помочь вернуть их позиции на рынке.

Но даже ради этого Яна не была готова вновь встречаться с Алексом Молчановым.

— О, привет, Янчик! — Сергей был в приподнятом настроении.

Ей стало не по себе — придётся разочаровать его, сказав, что сделка не состоится…

— Ты просто чудо! — Сергей буквально сиял. — Не знаю, как тебе это удалось, но факт остаётся фактом! Мне только что позвонил помощник Алекса Молчанова, Арсений. Они хотят, чтобы наше дизайн-бюро разработало проект интерьера для их нового ресторана. Это же просто фантастика! Я даже уже успел набросать эскизы — посмотри и добавь своё видение.

Яну словно окатило ледяной волной.

Она прекрасно поняла, с чего вдруг один из богатейших людей города решил выбрать для своего пафосного ресторана именно их скромную фирму.

Зато Сергей был счастлив — казалось, ещё немного, и он пустится в пляс прямо вокруг стола.

Для него это и впрямь было невероятной удачей.

Когда они с Яной отправились на ту модную выставку, он в глубине души не верил, что у них что-то получится.

Их студия делала хорошие дизайны, но они не были ни продвинутыми, ни раскрученными. Их работы не появлялись в глянцевых журналах, их не рекламировали известные личности. Они не были даже в десятке лучших дизайнеров города.

В обычной ситуации такой заказчик, как Молчанов, вряд ли бы вообще обратил на них внимание.

— Так что через час мы с тобой поедем заключать сделку! — радостно заявил Сергей.

— Нет! — вырвалось у неё прежде, чем она успела себя остановить.

Сергей с удивлением посмотрел на неё.

— Серёжа, послушай… — Яна замялась. Ей совсем не хотелось рассказывать начальнику о субботнем «приключении» с пальцами Алекса. — Я не могу поехать, у меня есть одно срочное дело, как раз хотела у тебя отпроситься. Пусть с тобой съездит Аллочка?

— Яна, ты чего?! — Сергей ошарашенно вытаращил глаза, будто она только что предложила сжечь их офис. — Мы же недавно обсуждали, как нам нужен этот заказ! Это будет наш самый крупный проект. Наверное, за всю историю существования «Феникса»! Как я могу поехать на заключение сделки без главного дизайнера?!

Сергей был неплохим человеком, но мыслил довольно прямолинейно.

Он не пытался провести параллель между изменившимся поведением Яны и событиями субботнего вечера. Скорее, ему могло прийти в голову, что у неё просто ПМС — вот и ведёт себя странно.

— Я просто не хочу видеть Алекса, — не сдержалась Яна. — Он… он вёл себя слишком нагло, и мне неприятно снова с ним встречаться.

Яна решила сказать полуправду. Но тот был непробиваем.

— Яна, это же бомонд, элита! Или как там их ещё называют… высшее общество. Они все там наглые и неприятные. Да и общаться придётся в основном с его помощником — может, вы с Молчановым больше и не увидитесь. А нам сейчас главное — подписать контракт!

Яна тяжело вздохнула, понимая, что избежать новой встречи с Алексом не удастся.

“Просто подписать контракт. Главное — не оставаться с ним наедине.”

Пока они ехали в машине на сделку, Сергей с жаром рассказывал ей о Молчанове.

— Этот Алекс вообще уникум! Таких, как он, по пальцам пересчитать. Обычно, если родился с золотой ложкой во рту — дальше всё по списку: кокаин, яхта, три бизнес-провала и прожигание состояния. А этот взял и рванул в бизнес. Старт, конечно, у него был шикарный: элитные школы, потом Лондон. С детства готовили. Но по стопам отца, правда, не пошёл. Выбрал рестораны, клубы — всю эту ночную жизнь. Совместил приятное с полезным.

Сергей хохотнул, явно искренне восхищённый Алексом.

— У него отец был фигура серьёзная. При нём делались сделки, которые в системе не фиксировались. Умер он, когда Алексу двадцать два было. Как раз тогда тот и стартанул — сразу с первого клуба. Потом — ещё, ещё. Рестораны, караоке, клубы, вся эта сеть — он её выстроил за восемь лет. Связи отца по-прежнему работают — и многие до сих пор предпочитают не забывать, кому однажды были обязаны.

Яна совсем не разделяла эмоций Сергея. Ну да, успешный. Ну да, свой холдинг, весь этот ночной глянец. И что?

Пресыщенный жизнью, самодовольный тип, у которого с детства всё было — и который искренне считает, что ему все дозволено.

Алекс был именно таким.

Бедности он не знал никогда, зато родителей почти не видел — с детства учился в закрытых интернатах. Такая среда формирует циничность и холодность: полезные качества в бизнесе, но разрушительные в отношениях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Близких друзей у него почти не было — разве что Игорь, с которым они вместе с детства. Остальные тянулись к деньгам и харизме, но всем от него что-то было нужно.

Женщины влюблялись в него с первого взгляда. Пытались остаться, обижались на равнодушие. Но ни одной не удалось стать для него единственной.

Алекс не верил в близость. Только в силу, расчёт — и удовольствие. Всё остальное не имело значения.

Когда они приехали, Яна увидела вход в роскошный ресторан, принадлежащий Molchanov Group.

Заведение было оформлено в классическом французском стиле с подлинным версальским размахом. Огромные хрустальные люстры переливались в мягком свете, стены украшала лепнина с сюжетами средневековой Европы. Роскошь ощущалась на уровне воздуха.

На секунду Яна усомнилась: смогут ли они вообще предложить что-то, достойное королевских замашек Молчанова?

Девушка-хостес модельной внешности проводила их до VIP-кабинки в самом дальнем углу зала.

Пространство было отделено витражными деревянными панелями, а вход прикрывали тяжёлые плотные шторы.

Хостес приоткрыла их и вежливо предложила пройти внутрь.

На диване сидели Алекс и высокий худой мужчина в очках — видимо, его помощник Арсений. Перед ним на столе лежала папка с документами.

Арсений поднялся им навстречу. Алекс остался на месте — развалившись на диване, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку. Он кивнул Сергею в знак приветствия, даже не вставая.

Мужчины пожали друг другу руки. Яна, уже наученная опытом, сухо кивнула, пряча руки за сумкой. Она села на стул напротив помощника, Сергей — напротив Алекса.

Алекс перевёл взгляд на Яну. Уголки его губ едва заметно дрогнули. Он подмигнул ей, глядя с ленивой уверенностью хищника, которому незачем спешить.

Яну передёрнуло от этого жеста. Она медленно вдохнула через нос и так же медленно выдохнула, чтобы успокоиться.

— Хотел сказать, что для нас это большая честь — что вы решили выбрать наше бюро для оформления вашего ресторана, — начал торжественно Спасский.

Алекс хмыкнул на слове «бюро», не скрывая усмешки.

Вошёл официант с подносом, на котором стояли бутылки с минеральной водой и хрустальные бокалы.

— Мы уже подготовили небольшие эскизы. Яна Григорьевна сейчас вам их покажет. Смету можно будет составить позже.

Яна достала альбом и молча пододвинула его Арсению. Она понимала, что это выглядит не слишком вежливо, но не могла пересилить себя и заговорить.

Арсений задал несколько уточняющих вопросов по эскизам.

Алекс бегло заглянул в альбом пару раз, затем снова откинулся на спинку дивана, продолжая сверлить Яну взглядом.

Сергей тем временем заливался соловьём, расхваливая их фирму, талантливых дизайнеров и, в частности, саму Яну.

— А почему ваш главный дизайнер такая молчаливая? — внезапно раздался голос Алекса.

Ну конечно. Он явно забавлялся ситуацией. Чувствовал её неловкость и, как энергетический вампир, подпитывался ею.

Яна, уже не раз пожалевшая, что поддалась Сергею и согласилась на эту встречу, внезапно разозлилась.

— У вас есть ко мне какие-то конкретные вопросы по дизайн-проекту? — холодно посмотрела на него Яна.

— У меня очень много вопросов, Яна Григорьевна. Очень хотелось бы их обсудить — подробно и со всеми деталями… — голос Алекса был вкрадчивым, глаза смотрели на неё с насмешкой, слегка прищурившись.

И только Яна поняла: речь шла вовсе не о дизайне интерьера.

Сергей продолжал довольно кивать, Арсений что-то помечал в планере — никто, кроме неё, не уловил подтекста. Никто не чувствовал, как накаляется воздух.

— Если всех всё устраивает, можем подписать контракт и сразу приступить к работе! — Сергей буквально пылал энтузиазмом.

— Оформляй, — бросил Алекс Арсению. — Меня всё устраивает.

Не устраивало только Яну.

Она не хотела работать с ним. Не хотела обсуждать детали. Не хотела находиться рядом.

Но Сергей с Арсением уже согласовывали бумаги, переглядывались, обсуждали что-то вполголоса. Глядя на довольное лицо начальника, Яна не решилась их прервать.

“Придумаю что-нибудь. Но я точно не буду работать с этим животным.”

Они заполнили все необходимые данные, но прямо перед финальным подписанием Алекс неожиданно отложил ручку.

— Прежде чем мы завершим сделку, я хотел бы выдвинуть одно условие.

Яна напряглась. Ничего хорошего она от этого «условия» не ждала.

— Я бы хотел, чтобы после подписания Яна Григорьевна осталась со мной пообедать. В галерее между нами произошло, скажем так… недоразумение. Мне бы хотелось извиниться за своё поведение — и компенсировать неприятное впечатление французской кухней от лучшего шеф-повара в городе. Ну и заодно обсудить общую концепцию проекта.

Он произнёс это настолько вежливо и мило, что Сергей не увидел в словах ничего подозрительного.

— Да, конечно, Янчик, оставайся. А у меня через полчаса встреча, я в любом случае не смогу, — непринуждённо сказал ей шеф, как будто его тоже приглашали остаться.

— Так мы договорились? — Алекс держал в руке ручку, вопросительно глядя на неё невинным взглядом. — Начальник вас отпускает, Яна Григорьевна, а сейчас как раз время обеденного перерыва. Потом я лично отвезу вас обратно на работу.

Яна снова почувствовала злость.

“Хочешь поиграть, придурок? Ну, давай поиграем.”

Сейчас она уже знала, что от него нельзя ожидать ничего хорошего, поэтому была собрана и готова к противостоянию.

— Без проблем, Алекс Сергеевич (его отчество она увидела в документах). Я пообедаю с вами, но у меня будет только час.

Яна сдержанно улыбнулась уголками губ, но взглядом постаралась дать понять: она видит все его уловки насквозь.

— Прекрасно!

Алекс размашисто подписал договор и передал его Сергею. Затем каждый получил по экземпляру, и все поднялись из-за стола.

— Ну что ж, большое спасибо за доверие. Начинаем наше сотрудничество! — Сергей был в восторге.

Они пожали друг другу руки, обменялись формальными прощаниями, и Арсений вместе со Спасским вышли из кабинки.

Проводив их, Алекс подал знак официантке и вернулся внутрь.

Яна сидела за столом, сжав в руке ключи. Она понимала, что вряд ли он накинется на неё посреди ресторана. Но так ей было хоть немного спокойнее.

Он сел напротив, взял с пачки сигарет одну и, не зажигая, медленно прокатил её между пальцами.

Она почти физически ощущала на себе его взгляд — серо-голубой, внимательный, с тем самым прищуром, от которого хотелось отодвинуться.

Зашла официантка и занесла два очень красиво оформленных меню в кожаном переплёте.

— Если позволишь, я порекомендую тебе наши фирменные блюда, — любезно предложил Алекс, снова переходя на «ты». — Предпочитаешь мясо или рыбу?

— Мне всё равно, — так же вежливо ответила Яна, — я не очень голодна. Выбирай, что хочешь.

Алекс сделал заказ и отдал оба меню официантке. Затем переплёл пальцы, поставив локти на стол, и уставился на Яну с ленивой полуулыбкой.

— Спасибо, что приняла приглашение на обед. Я был, возможно, несколько прямолинеен позавчера. Наверное, прежде чем лезть даме в трусики, следовало бы сначала пригласить её в ресторан.

Форма извинения была такой же извращенной, как и сам Алекс.

Яна судорожно вдохнула.

— Послушай, Алекс. У меня есть жених, Марк. Мы живём вместе, любим друг друга, и у нас летом свадьба. Поэтому прошу: перестань вести себя как козёл. Если, конечно, ты вообще способен на нормальное поведение.

Упоминание о женихе не произвело на Алекса никакого впечатления. Ему было всё равно, свободна женщина или нет. В его постели бывали и замужние, и помолвленные. Количество любовниц впечатлило бы любого: модели, тусовщицы, случайные связи.

Он никогда не хранил верность и мог переспать с кем угодно и когда угодно. Претензий на эксклюзивность не принимал, но, к его чести, и сам не требовал её от женщин.

Последние месяцы он встречался с Инессой — моделью нижнего белья одной известной марки —но стоило появиться Яне, как он моментально забыл о ней.

Яну он рассматривал как трудный, редкий трофей — и был почти уверен, что так же быстро потеряет к ней интерес, как только получит своё.

Однако надо признать: в ней было что-то, что сразу отличало её от остальных.

Алекс не был красивым в привычном смысле. Глубоко посаженные глаза, достаточно крупный нос, волосы он предпочитал сбривать под ноль.

Но в сочетании с лёгкой небритостью, насмешливым прищуром серо-голубых глаз и низким голосом с хрипотцой его образ приобретал неповторимый шарм — грубый, уверенный, вызывающий.

Он напоминал Джейсона Стэтхэма — не красавец, но с такой концентрацией мужской силы, что женщины теряли голову. Краснели, смеялись не к месту, сбивались на середине фразы и забывали, что хотели сказать.

Яна — нет.

С ней всё пошло не по привычному сценарию. Он чувствовал, как реагирует её тело — и всё же она вырвалась. Не ломалась, не играла.

Это не раздражало — это будоражило.

На следующий день он связался с её бюро. Повод она сама ему подбросила — глупо было не воспользоваться.

Теперь игра начиналась всерьёз.

К ним зашли два официанта с полными подносами и начали расставлять на столе тарелки с разными блюдами. Всё выглядело и пахло настолько аппетитно, что Яна невольно сглотнула слюну.

— Наш шеф — настоящий француз, кулинар в третьем поколении, — улыбнулся Алекс. — Я еле уговорил его переехать из своей Бургундии. Плачу ему столько, что на эти деньги можно кормить целую деревню в глубинке Франции. Но он того стоит.

Это была правда. Яна на полчаса забыла о том, кто сидит напротив.

Еда оказалась восхитительной — настолько, насколько это вообще возможно.

Мясо таяло во рту, закуски раскрывали тонкий аромат прованских трав, а свежевыпеченный хлеб был выше всяких похвал. Да, повар и правда стоил своих денег.

После десерта — сногсшибательного крем-брюле под хрустящей карамельной корочкой — Яна даже пожалела, что сидит не на диване. Хотелось откинуться на спинку и прикрыть глаза.

Она взглянула на Алекса — и в этой тёплой, сытой полудрёме он вдруг показался ей почти милым. Тем более что вёл себя на удивление прилично.

Почему-то отметила, что у него красивые губы, и тут же рассердилась на себя за эту мысль.

Она отлично знала: это всего лишь затишье. Временное. Напротив всё ещё сидел тот же хищник, что и позавчера.

— Спасибо, всё было очень вкусно, — ничуть не кривя душой, поблагодарила его Яна и поднялась со стула. — Мне пора ехать, пойду вызову такси.

— Я тебя отвезу, — сказал Алекс и, предугадывая её возражения, сразу добавил: — Заодно заеду к твоему начальнику, уточню пару моментов.

Яна не стала спорить, хотя перспектива оказаться с ним в одной машине совсем не радовала. Она всё ещё ждала, что он снова что-нибудь выкинет.

Они вышли из ресторана, и Алекс подвёл её к чёрному Шевроле Корветт C8. Машина была ему под стать — дерзкая, быстрая, с характером.

Яна ощутила это сразу: с места она рванула до сотни всего за три секунды. Ещё через несколько секунд спидометр показывал уже сто пятьдесят.

До офиса они добрались быстро, что неудивительно.

Когда они припарковались у входа, Яна незаметно вытерла вспотевшие ладони. Она недолюбливала быструю езду — даже с опытным водителем, каким, несомненно, был Молчанов.

Выключив двигатель, Алекс развернулся в её сторону. Яна попыталась открыть дверь, но та была заблокирована.

"Ну вот и началось",

— нервно подумала она, дёрнув ручку ещё раз, сильнее.

— Открой, пожалуйста, дверь, Алекс.

— Конечно, сейчас открою, — сказал он, но не сдвинулся с места, разглядывая её с лёгкой улыбкой. Глаза, как всегда, были полуприщурены.

Он взял её за подбородок, мягко повернул к себе — и поцеловал.

Его язык нахально ворвался в её рот, беззастенчиво играя с её языком. Целовался он умело, жадно, с привычной уверенностью.

Она чувствовала, как её тело откликается, даже несмотря на внутреннее сопротивление. В груди вспыхнул жар, дыхание сбилось, а между ног стало слишком тепло.

Слава богу, сегодня Яна была в джинсах — его рука лишь успела скользнуть вниз, как она резко отдёрнула её.

Затем она упёрлась ладонями в его грудь, заставив тем самым отодвинуться.

— Открой дверь, — ледяным тоном сказала Яна, до сих пор ощущая вкус его губ на своих.

Больше всего она злилась на себя — за то, что всё-таки снова попалась в ловушку.

Ведь собиралась же ехать на такси! С самого начала было ясно: ни к какому Спасскому он, конечно, заезжать не собирался.

Алекс слегка усмехнулся, откинулся назад и, не торопясь, щёлкнул кнопкой на двери.

Яна распахнула дверь и почти бегом выскочила из машины. Очередной день был безнадёжно испорчен.

___

????

Ай-яй-яй. Алекс, конечно, умеет нажимать на нужные кнопки. И делает это с пугающей точностью.

___

Визуализация. Алекс.

(Напоминаю, с мобилки, увы, визуал не отобразится.)

Глава 6. Девчонки

Она влетела в офис, еле сдерживая злые слёзы. Если бы Спасский был на месте, она бы отказалась от проекта даже под угорозой увольнения.

Но Сергея не было. Зато Аллочка, заглянувшая к ней в кабинет, с воодушевлением заговорила о сделке, даже не заметив её состояния.

Яна решила пока не пороть горячку.

— Это же бомба! — восторгалась девушка, присаживаясь на край стола. — Наше бюро и заведение самого Молчанова! Яна, да тебе цены нет, вот увидишь — теперь клиенты в очередь выстроятся!

— Да, надеюсь, — Яна заставила себя улыбнуться и сделала пару глотков воды, чтобы унять дрожь в голосе. Восторг Аллы был таким искренним — было бы жаль сразу разочаровывать её.

— Кстати, ты в порядке? Ты какая-то напряжённая.

— Да всё нормально, просто день выдался… насыщенный.

Аллочка, похоже, не заметила её заминки и продолжила болтать, но Яна её почти не слушала. Она думала о том, как сбросить с себя весь этот липкий осадок после поездки с Алексом.

Когда Алла ушла, Яна задумалась, что же ей делать. Совершенно очевидно, что она не сможет работать на Молчанова. Может, попросить Спасского перевести ее на другой проект? Или найти способ сделать так, чтобы Алекс сам отказался от сотрудничества?

Но как? Он явно не из тех, кто легко отступает.

Завибрировал мобильный - это было сообщение от Алины.

«Ну как прошла выставка?! Мы с Маринкой умираем от нетерпения! Давай после работы встретимся в центре? Отказ не принимается! >:-]»

Развеяться с девочками было хорошей идеей, хотя Яне совсем не хотелось отвечать на их вопросы о Молчанове.

«Окей, где и во сколько?»

— отправила она ответное сообщение.

Алина тут же скинула адрес кафе в центре и эмодзи в виде бокала с вином.

Через несколько часов Яна подъехала по указанному адресу. Кафе, в котором они договорились встретиться, оказалось уютным, с мягким светом и лёгким ароматом ванили в воздухе.

Алина и Марина уже сидели за столиком у окна, оживлённо болтая. Перед ними стояли два бокала белого вина, а между ними — тарелка с брускеттами.

— О, ну наконец-то! — воскликнули девчонки, увидев Яну. — Хитрая какая, зашухарилась от нас, телефон выключила. А мы сгораем от нетерпения услышать все подробности субботнего вечера!

— Ох, девочки, лучше бы я не ездила на эту чёртову выставку! — Яна выпалила эту фразу на одном дыхании и вдруг поняла, что ей просто жизненно необходимо поделиться с кем-то всем произошедшим.

Марку она рассказать этого не могла, Спасскому не хотела, а вот подругам была готова довериться.

— Мне срочно нужен бокал вина, — Яна махнула официанту и повернулась к подругам.

Те смотрели на неё выжидающе, с горящими от любопытства глазами — точь-в-точь как кот из Шрека в двойном экземпляре. Это выглядело так забавно, что Яна невольно улыбнулась.

— Ну, в общем, козёл этот ваш Молчанов! — начала она свое повествование.

Она рассказала про его наглое поведение на выставке и сегодняшний обед. Девушки изумленно цокали и качали головами.

Яна закончила рассказ и сделала внушительный глоток вина.

— Ну и повезло тебе! — выдохнула Алина.

Маринка недоверчиво покосилась на нее, Яна нахмурилась.

— Ты прикалываешься, Алин? В чём мне повезло? В том, что этот напыщенный индюк распускает руки, а мне ещё и работать с ним теперь?

— Да ты хоть представляешь, как сложно заарканить мужика такого уровня? — Алина от возбуждения взмахнула рукой и едва не снесла тарелку с брускеттой. — Твой Марк и рядом с ним не стоял! А тут Алекс Молчанов пускает на тебя слюни, а ты ещё и недовольна!

Она откинулась на спинку стула и сжала бокал, покачивая головой с недоумением.

По выражению Маринки было видно, что она в лёгком шоке от такого выступления.

— Алин, ну всё-таки я считаю, это уже перебор, — возмущённо сказала она, отставляя бокал. — Какой бы он там ни был «завидный кандидат», но он явно перешёл все границы.

Алина фыркнула.

— Тем более у Янки летом свадьба, — добавила Маринка. — Да и вообще, блин, это что за отношение к женщине?!

— Вот-вот! — с негодованием подхватила Яна. — Он же не просто заигрывал или проявлял симпатию — он залез ко мне в трусы! И поверь, я ему не дала ни малейшего намёка на флирт.

Алина закатила глаза и демонстративно вздохнула:

— Ой, девочки, ну какие вы правильные! — бросила она. — Неужели вы реально думаете, что такие мужчины женятся на тех, кто строит из себя недотрог? Сильные мужики всегда берут, что хотят. Это их природа. Эх, как жаль, что я не была на твоём месте…

Яна сжала губы, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Она в очередной раз задумалась, какие же у них с Алиной разные взгляды на жизнь.

— Ну ладно, — примирительно вмешалась Маринка, — давай лучше про саму выставку расскажи. Как тебе экспонаты?

Яна с облегчением подхватила спасительную тему, переключаясь на описание шедевров современного искусства. Было очевидно: тему Алекса лучше больше не поднимать — иначе неизбежно вспыхнула бы ссора с Алиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Следующие полчаса Яна с яркими эпитетами и ироничными комментариями рассказывала девчонкам о том, что видела на выставке. Подруги хохотали до слёз, напряжённая атмосфера постепенно рассеялась, разговор стал лёгким и беззаботным. Про Алекса больше не вспоминали.

Это помогло Яне отвлечься — хоть на время. Но стоило ей вернуться домой, как тревожные мысли вновь накрыли с головой.

Мысль о работе с Алексом вызывала у неё внутренний протест. Она не хотела иметь с ним ничего общего — ни дел, ни встреч, ни вынужденных разговоров. А ведь ещё недавно этот проект казался такой удачей, такой важной ступенью — и в её карьере, и для репутации фирмы

И что теперь делать? Неужели ей придётся заниматься дизайном его ресторана и терпеть его приставания?

Яне не верилось, что всего неделю назад её жизнь была спокойной и предсказуемой. Что она даже не знала, кто такой Алекс Молчанов. Вот бы можно было вернуться в то время…

Глава 7. Отказ от работы

На следующий день Яна собиралась на работу без энтузиазма.

Основная деятельность фирмы теперь крутилась, конечно же, вокруг нового крупного заказа. И от этого имени, Алекс Молчанов, Яну уже начинало слегка подташнивать.

А ведь работа с дизайн-проектом ресторана легко могла растянуться до полугода.

Пока она ехала на работу, мысли вертелись вокруг одного: как выстроить процесс так, чтобы не пересекаться с их заказчиком. Но как главный дизайнер, она была обязана согласовывать всё лично. Перекинуть эту часть на Аллочку было нельзя — ни по статусу, ни по ответственности.

Объяснять что-то Сергею тоже было бесполезно: тот носился по офису, практически не касаясь пола. Казалось, ещё секунда — и он взлетит от счастья.

Конечно, всегда оставался последний выход — уволиться с работы. Но при мысли об этом внутри Яны поднималась волна возмущения. Из-за одного наглого козла терять отличное место в слаженном коллективе? Да ни за что.

Когда она вошла в офис, то сразу ощутила атмосферу всеобщего оживления. Секретарша постоянно бегала с документами, дизайнеры что-то увлечённо обсуждали, а Спасский разговаривал по телефону, активно жестикулируя.

Аллочка, молодой талантливый дизайнер и правая рука Яны, выбежала ей навстречу.

— Яна, привет! Посмотри, я подготовила вопросы для брифа. А ещё — небольшой обзор трендов, исходя из концепции заведения. Это пока черновик, конечно, нужно будет подробнее обсудить с заказчиком его пожелания. И ещё — нужно съездить на обмеры. Этим займутся Влад с Кириллом, ты можешь поехать с ними. Алекс Сергеевич сказал, что хотел бы тоже лично присутствовать.

Чем дольше Яна слушала Аллочку, тем яснее понимала: нужно срочно искать выход. Такой масштабный проект потребует от неё слишком частого контакта с Молчановым, а тот наверняка постарается появляться везде — и где нужно, и где совершенно не нужно.

Отослав ребят на обмеры — куда сама, разумеется, не поехала, — Яна осталась с Аллочкой в кабинете, чтобы обсудить детали брифа. Но мысли упрямо крутились вокруг одного: как бы отстраниться от проекта надолго, чтобы его передали другому.

В конце концов, сам Сергей мог бы взяться за него лично, а Аллочка помогала бы. Всё выглядело логично. И безопасно.

— Так, значит, Алекс Сергеевич хочет классику с элементами ар-деко? — уточнила Аллочка, листая распечатку.

— Угу, — рассеянно кивнула Яна, постукивая ручкой по столу. — Позолота, мрамор, геометрия, но без «музея»…

— Ясно. В общем: дороговато и богато, но не китч, — резюмировала Аллочка, делая пометки.

Яна кивнула снова, но мыслями была далеко.

“Какой повод может быть достаточно серьёзным, чтобы избежать участия в проекте?

Отпуск? Нет, слишком просто. И глупо — проситься на отдых, когда весь офис живёт этим заказом.

Новый клиент? Тоже не вариант. В бюро сейчас нет ни одного крупного проекта.

Беременность?.. Боже, только не это…”

Яна тяжело вздохнула и потерла лоб. Всё казалось тупиком.

— Ты сегодня какая-то отстранённая, Яна Григорьевна, — заметила Аллочка, взглянув на неё поверх очков.

— Да, извини, — Яна изобразила усталую улыбку. — Просто голова уже пухнет, столько всего навалилось.

И тут её осенило.

Родственник. Тяжёлый диагноз. Срочный отъезд.

Она замерла, переваривая мысль. Это был идеальный повод. Никто не станет проверять. Никто не будет задавать лишних вопросов. Болезнь — всегда весомый аргумент, к которому не подкопаешься.

Теперь нужно было только решить — кто «заболеет».

Родители? Нет, слишком серьёзно. Дядя или тётя? Тоже не подходит — Сергей знает, что они живут всего в получасе езды от города.

Брат.

Да. Брат, которого никто из коллег никогда не видел, но которого вполне можно «вспомнить» в такой ситуации.

Теперь оставалось только убедительно это подать. Яна быстро закрыла блокнот, вставая из-за стола.

— Алл, я сейчас, надо срочно обсудить с Сергеем пару моментов, — бросила она и, не дожидаясь ответа, направилась к кабинету начальника.

Перед дверью она остановилась, сделала глубокий вдох. Главное — уверенность.

Она постучала и зашла внутрь. Сергей с сияющим лицом перебирал бумаги на своём столе.

— О, Янчик, вы уже закончили с брифом?

Он даже не поднял на неё глаз, полностью погружённый в кипу распечаток. Ещё мгновение — и он бы, кажется, начал подкидывать их в воздух, как деньги в фильмах про богачей.

— Это же просто сказка! Алекс — клиент, о котором можно было только мечтать! Ты представляешь, Яна, какой уровень? Какой престиж? Это же выход в высшую лигу!

Он облокотился на стол и заговорщически наклонился вперёд:

— Я уже вижу, как мы после этого проекта будем отказываться от скучных заказов и брать только топовых клиентов. «Простите, у нас очередь на три месяца вперёд!» Как тебе?

Яна набрала побольше воздуха в лёгкие и выпалила:

— Сергей, мне нужно уехать. Я не смогу вести этот проект.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его сияющее выражение замерло.

— Куда?

— В Кемерово. К брату. Он в больнице, и ситуация там очень серьёзная. Я сама только сегодня узнала.

Сергей медленно откинулся в кресле.

— Брат? В Кемерово?

Яна кивнула.

— Да, Серёж. У него серьёзные проблемы со здоровьем, и мне нужно быть рядом.

Сергей растерянно покрутил ручку в пальцах:

— А я и не знал, что у тебя есть брат.

— Мы не так близки, он сводный, но это не меняет сути. Ему нужна помощь, наш отец совсем сдал, а больше у него никого нет.

— И насколько ты уезжаешь?

Яна слегка пожала плечами.

— Может, на пару месяцев… Всё зависит от его состояния. Врачи пока не дают точных прогнозов, нужно делать анализы и понять план лечения.

Сергей шумно выдохнул, запрокинул голову и смотрел в потолок, словно надеялся там найти ответ на все вопросы.

— Серёж, я понимаю, что у нас сейчас стартует крупный проект. И мне очень жаль, что всё совпало именно сейчас. Но мне правда нужно уехать — там всё очень плохо, они не справятся без меня. Извини.

Яна врала без малейшего зазрения совести. Хотя в какой-то момент внутри всё же шевельнулось что-то похожее на стыд.

“Слава богу, я единственный ребёнок в семье. От этого вранья никто не пострадает. Ну, кроме моей совести.”

— То есть ты хочешь сказать, что оставляешь нас без главного дизайнера? — медленно переспросил Сергей.

— Я не оставляю. Я буду работать удалённо: следить за концепцией, помогать Алле, участвовать в обсуждениях. Просто не смогу быть здесь лично.

— Но сам проект вести не будешь?

— Серёжа, ты же понимаешь, проект нельзя вести из другого города, — мягко сказала Яна. — Нужно контролировать стройку, встречаться с поставщиками, следить за деталями.

Сергей молча смотрел на неё несколько секунд, потом покачал головой.

— Это катастрофа.

Он помолчал, затем нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Что ж, мне тогда придётся полностью брать проект под своё ведение.

— Думаю, это самый логичный вариант, — кивнула Яна. — Я буду с вами онлайн, а Алла поможет тебе с деталями. С Алексом и его помощником вы и так на связи.

Сергей вздохнул, на секунду закрыл глаза, потом махнул рукой:

— Ладно! Что делать, жизнь такая… Но если твой брат внезапно выздоровеет через неделю — я тебя первым рейсом верну в офис.

— Твоими бы молитвами! Тогда пойду передам дела Аллочке, — ответила Яна и, стараясь скрыть нарастающую радость, быстро направилась в сторону своего кабинета. Скорее бы, на свободу!

Быстро раздав все необходимые указания и попрощавшись с коллективом, она поспешила к выходу.

“Неужели у меня получилось?”

Яну слегка мучило чувство вины — она понимала, что фактически бросает проект на Сергея, и ему будет нелегко. Но другого выхода просто не было.

В конце концов, это её жизнь и её нервная система.

У выхода из офиса она столкнулась с курьером — молодым курносым парнем в форменной куртке, который уже тянулся к звонку. В руках у него была огромная охапка бордовых роз.

— Ой, здравствуйте, не закрывайте! Тут заказ в ваш офис. На имя некой Яны Савельевой. Вы её, случайно, не знаете?

— Это я, — настороженно ответила Яна.

— Тогда этот букет для вас! — просиял курьер и протянул ей планшет. — Нужно только расписаться вот здесь, о получении.

— А от кого он? — спросила Яна, хотя уже догадывалась, какой будет ответ.

— Отправитель Алекс Молчанов. Вот, тут даже есть записка, — парень указал на изысканную открытку с бархатным покрытием и тиснёнными золотыми буквами, прикреплённую к букету.

— Понятно. Заберите обратно. Я отказываюсь принимать этот заказ.

Курьер растерянно заморгал. Он был совсем ещё мальчишкой и, кажется, не знал, как правильно реагировать в таких ситуациях. На секунду замешкался, словно надеясь, что Яна передумает. Затем неловко опустил взгляд на планшет, прокручивая что-то в системе.

— Эм… Но мне сказали, что букет нужно передать лично в руки. Если вы отказываетесь, мне надо зафиксировать это в системе…

— Фиксируйте, — сухо ответила Яна. — Я не заказывала эти цветы и не собираюсь их принимать.

Парень долго тыкал что-то на экране, потом с облегчением выдохнул:

— Всё, оформил отказ. Тогда я верну заказ отправителю.

Он уже собирался развернуться, но вдруг снова взглянул на открытку, всё ещё прикреплённую к букету.

— Может, хотя бы записку возьмёте? Там… кольцо прикреплено. Я случайно увидел.

Яна даже не посмотрела.

— Забирайте всё вместе.

Парень кивнул, не настаивая.

— Хорошо. Тогда я верну заказ. Извините за беспокойство.

Яна раздражённо направилась к парковке. Да, она всё сделала правильно — остатки сомнений исчезли. Алекс бы так просто не отстал. Это был единственный способ поставить границу.

Добравшись до машины, она села за руль, захлопнула дверь и на мгновение прикрыла глаза, глубоко вдохнув. День вымотал её, но теперь всё было позади.

Яна завела двигатель, выехала с парковки и поехала домой.

Глава 8. Как объяснить Марку

Вернувшись домой, Яна столкнулась с новой проблемой: теперь нужно было как-то объяснить Марку свой внезапный «отпуск». К тому же оставаться в городе было рискованно — слишком велика вероятность случайно столкнуться с кем-то из коллег. Но и сидеть взаперти два месяца она точно не собиралась.

А почему бы и правда не съездить в Кемерово? Исполнить дочерний долг. Мама при каждом звонке с укором напоминала, что Яна давно не приезжала. Обязательно говорила, что соседи интересуются: всё ли у них в порядке, если дочь так долго не появляется.

Не то чтобы там её особенно ждали — просто это было бы правильно.

Приняв решение, Яна повеселела. Может, всё действительно складывается к лучшему? Она проведёт время с семьёй, события последних дней быстро сотрутся из памяти. И когда она вернётся, жизнь снова войдёт в привычное русло.

Когда Марк вернулся с работы, они, как обычно, коротко перекинулись новостями дня. Он рассказывал о делах в офисе, пересказывал забавные случаи с коллегами. Яна слушала, стараясь поймать подходящий момент для разговора.

Во время ужина она наконец решилась.

— Я хочу кое-что обсудить с тобой, милый.

Марк удивлённо посмотрел на неё, подтягивая к себе тарелку с хлебом.

— Звучит серьёзно. Что-то случилось?

— Да ничего страшного, просто… — она сделала вид, что задумалась. — У меня сейчас появилось немного свободного времени, и я подумала, что это хороший момент, чтобы съездить к родителям.

— В Кемерово? — переспросил он, продолжая с аппетитом есть. Сегодня на ужин у них был роскошный борщ, и Марк не мог оторваться от него.

— Да. Мама сегодня звонила, говорит, отец неважно себя чувствует. Они уже давно зовут, а я всё никак не могла выкроить время. А тут с работой неожиданно появилось окно…

— В смысле «появилось окно»? — Марк всё-таки прервал трапезу, с недоумением глядя на Яну. — Вы же вроде только что заключили контракт на большой проект с тем бизнесменом?

Яна вздохнула, неохотно касаясь этой темы.

— Молчанов передумал. Сказал, что проект ему больше не интересен, что хочет что-то более масштабное. Короче, контракт разорван.

— Да ладно?! — Марк отложил приборы. — Вот так просто? И неустойку выплатил?

— Ну да, — она старалась, чтобы звучало правдоподобно. — Богатые люди могут себе позволить менять мнение как хотят.

Яне было неприятно ему врать. Но она не могла сказать Марку правду — это было бы слишком тяжело. И для него, и для неё.

— Охренеть, — пробормотал он, снова возвращаясь к еде. — А Спасский что?

— Расстроился, конечно, но что он мог сделать? — Яна пожала плечами. — И так как других больших заказов у нас нет, а по мелочи я могу работать и удалённо, вот и подумала навестить родителей.

Марк медленно кивнул, глядя на опустевшую тарелку и размышляя о добавке.

— Ну, если отец себя плохо чувствует, то, наверное, правильно. Ты уже купила билеты?

— Пока нет, но смотрю варианты. Может, и ты сможешь вырваться на пару недель? Будет здорово.

— Ох, вот уж не обещаю, Янчик. Сама знаешь, у нас там с Невзоровым намечаются большие сделки. Но я очень постараюсь!

Он чмокнул её в лоб, поблагодарил за ужин, и они вместе убрали со стола. Остаток вечера прошёл спокойно, в привычном уюте. Они купили ей билет на утренний субботний рейс и легли спать.

___

???? Не скучай, дорогая!

Не всё же руки Алекса из трусиков доставать — надо и родителей проведать.

Обещаю, скоро всё снова полетит к чертям. ????????

___

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9. Кемерово

Следующие недели Яна провела в Кемерово, полностью погрузившись в семейные дела. Навестила всех родственников, помогла родителям по хозяйству, купила новый диван на кухню, заменила старые батареи — то, что давно откладывалось.

Иногда просто гуляла по знакомым улицам, дышала прохладным воздухом, слушала осеннюю тишину родного двора и чувствовала, как изнутри уходит напряжение, накопившееся за последние недели.

Она впервые за долгое время высыпалась, не смотрела на часы и не боялась опоздать на очередную встречу. Даже работа, которую она вела удалённо, не казалась в тягость — пара небольших проектов, ничего сложного.

Про проект Молчанова в бюро никто не писал. Яна один раз уточнила статус — в ответ получила сухое: «Пока пауза». Она решила не лезть.

Прошло чуть больше двух недель с момента её приезда, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя Спасского. Яна прищурилась, не сразу решаясь ответить.

— Привет, Серёж.

— Привет, Яна. Надеюсь, не отвлекаю? Как брат?

— Нет-нет, всё в порядке. Спасибо, пока всё неплохо.

— У нас тут новости. Молчанов разорвал контракт.

Яна прижала телефон к уху чуть крепче.

— Разорвал?

— Да. Прислали официальное письмо. Формулировка стандартная: «Изменение бизнес-стратегии, пересмотр планов по развитию объекта». Никакой конкретики, конечно. Просто свернули проект.

Он замолчал на пару секунд, и в эту паузу было слышно, как он тихо щёлкает ручкой — привычка, появлявшаяся у него, когда он нервничал.

— Выплатил неустойку. Полную. Сумма, кстати, вполне приличная — почти как стандартный гонорар за наш обычный проект.

Яна сделала паузу, изображая лёгкое удивление:

— Странно… Обычно такие вещи сопровождаются кучей согласований и попытками выкрутиться.

— Вот и я удивился, — буркнул Спасский. — Когда он исчез, я уже начал думать, что ещё и аванс попытается вернуть. А он — наоборот. Заплатил всё до копейки, и сверху ещё неустойку. Видимо, у него действительно изменились приоритеты. Или просто не захотел возиться. Такие, как он, не объясняют, просто делают. Очень, очень жаль.

По его голосу было слышно, что он по-настоящему расстроен.

— Понятно, — сказала Яна с сочувствием.

Ей и правда было обидно за Серёгу. Но кто же виноват, что Алекс оказался такой свиньёй?

— Ага. Ладно, занимайся семьёй. И желаю твоему брату скорейшего выздоровления!

— Спасибо, Серёж.

После звонка Спасского она сидела молча, с телефоном в руках. А потом её губы расползлись в широкой, тихой, почти детской улыбке.

Всё. Алекс Молчанов исчез из её жизни, как страшный сон. Ушёл сам, без попыток пробиться к ней, без обходных манёвров. И даже компенсацию выплатил.

И что самое приятное — Спасский даже не заподозрил, в чём на самом деле была причина его отказа.

Она победила. Можно было выдохнуть.

Теперь это был настоящий отдых — заслуженный и ничем не отравленный. Можно было с чистой душой остаться ещё на пару недель и спокойно возвращаться.

Ещё и Марк смог выкроить время и прилетел к ней аж на целых шесть дней.

Они гуляли по городу, встречались с её друзьями, ездили на природу, бродили по торговым центрам, болтали на кухне до полуночи.

Марк периодически спорил с её отцом на политические темы, а Яна с мамой со смехом наблюдали за ними.

Отношения с родителями у неё были не самыми простыми — в них всегда оставалась некоторая дистанция, непонимание чувств друг друга. Но в эту поездку всё неожиданно сложилось по-другому: легко, по-домашнему, по-настоящему тепло. Яне хотелось, чтобы это чудесное время никогда не заканчивалось.

Но Марку нужно было возвращаться на работу. Невзоров уже дважды звонил ему, рассказывая, что намечается очередная грандиозная сделка. Яна решила вернуться с ним. Они тепло попрощались с родителями и улетели обратно в Северогорск.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10. Возвращение из Кемерово

Город встретил их хмурым небом, серыми улицами и привычной суетой.

В воздухе чувствовалось приближение зимы — промозглый ветер пробирал до костей, заставляя поёживаться даже в тёплой куртке. Асфальт под ногами был тёмным от дождей, деревья стояли почти голые, сбросив последние листья. Казалось, ещё чуть-чуть — и пойдёт первый снег.

Яна позвонила Спасскому, рассказала, что вернулась, и пообещала в понедельник быть в офисе.

Впереди была ещё пара выходных, и она решила провести их спокойно: разобрать чемодан, навести порядок дома, выспаться. После месяца в Кемерово возвращение в рабочий ритм ощущалось как прыжок в холодную воду, поэтому хотелось немного оттянуть этот момент.

В воскресенье она встретилась с Маринкой и Алиной — девочки устроили ей «официальное возвращение», притащив Яну в бар с коктейлями и живой музыкой.

Марина радостно обняла подругу и засыпала вопросами про родителей, про поездку, про погоду. Алина — как всегда — скептически осмотрела её с ног до головы, а потом подколола:

— Ты, по ходу, слегка прибавила на маминых харчах? Что, впрочем, неудивительно — считай, целый месяц безделья. Всё равно не понимаю тебя, Янка, как можно было так сбежать от такого проекта?

Девочки, конечно, знали, что никакого больного брата у Яны не было и с чем на самом деле был связан её спешный отъезд. Но, памятуя прошлое, развивать щекотливую тему Алекса они не стали, поэтому просто заказали мартини, сделали пару фото для сторис и пошли танцевать.

Подруги отлично провели вечер — смеялись, шутили. Яна ловила себя на мысли, как хорошо снова быть здесь, рядом с теми, кому по-настоящему доверяешь. С вредной, прямолинейной Алиной, которая скажет в лицо всё, что думает, и с доброй, лёгкой на подъём Маринкой. Такие родные. Её девчонки.

На следующий день Яна вернулась в офис, где поначалу пришлось додумывать окончание истории с «братом», который счастливо и благополучно пошёл на поправку. Но когда всё улеглось и вопросы иссякли, она с облегчением вернулась к обычным рабочим будням.

Их бюро продолжало работу над двумя небольшими проектами — ничем выдающимся, но стабильными. О ресторане Молчанова вспоминали ещё пару раз, как о редкой удаче, которая промелькнула и исчезла, так и не став реальностью.

Дни потекли обычной чередой: работа, Марк, встречи с подругами, тихая, спокойная жизнь. Яна любила эту приятную рутину, хотя порой бывало и скучновато.

Первые пару дней после возвращения она ещё ловила себя на лёгком напряжении, проходя мимо офиса — будто подсознательно ждала, что он появится где-то поблизости. Но ничего не происходило. Ни звонков, ни попыток выйти на контакт, ни даже тени.

Со временем она успокоилась. Решила, что он просто потерял к ней интерес.

Такой, как Алекс — пресыщенный, привыкший брать без отказа — не станет бегать за кем-то, кто его оттолкнул. Тем более, не за ней. Всё было слишком не по его уровню.

Историю с Молчановым она теперь воспринимала как странный эпизод из чужого кино. Как короткое замыкание в жизни, где всё налажено.

Она даже иногда удивлялась, что это вообще было на самом деле — настолько он не вписывался в её реальность. Будто кто-то чужой, из другого фильма, вломился на съёмочную площадку, сыграл сцену без сценария — и ушёл.

После всего пережитого рядом с Марком было особенно спокойно. Их отношения становились крепче с каждым днём — глубокие, тёплые, наполненные доверием. Любовь чувствовалась в каждом жесте, во взгляде, в том, как он держал её за руку.

Марк буквально светился, когда речь заходила о будущем.

— Я хочу подарить тебе свадьбу твоей мечты, — говорил он. — А потом улетим на Мальдивы. В свадебное путешествие.

Они долго листали страницы отелей в интернете. А когда Яна тактично пыталась выяснить, какой бюджет у них на празднование —

раз они полетят на Мальдивы сразу после свадьбы, наверное, стоит поскромнее,

— он лишь отмахивался:

— Выбирай абсолютно любой ресторан, можем забронировать его уже сейчас! Не думай о деньгах.

Наступил ноябрь, но снега так и не было. Выпал несколько раз, словно подразнив, а потом растаял, оставив чёрную землю бесстыдно обнажённой. Все потихоньку строили планы на Новый год, назначались даты корпоративов.

Однажды Марк вернулся с работы взволнованным.

— Ты не поверишь! — воскликнул он, стаскивая шарф и куртку. — Невзоров пригласил нас на закрытую вечеринку с инвесторами! Это что-то вроде неформального приёма для иностранцев, которые заходят на рынок. Там будут крупные ребята из Европы — консалтинг, строительные холдинги… Всё неофициально, костюмированная тусовка, чтобы не было скучно.

— Нас? — Яна оторвалась от планшета, с удивлением подняв брови.

— Ага! Он сам будет с женой, там вообще все придут парами. Мол, надо создать расслабленную атмосферу, чтобы легче знакомиться. И ещё — он хочет представить меня как своего зама. Всё очень камерно, вход строго по приглашениям.

Марк торжественно протянул ей два приглашения тёмно-синего цвета.

Яна взяла одно и провела пальцами по плотной, слегка бархатистой поверхности. Приглашение было очевидно сделано на заказ: толстый картон с мягкой текстурой, золотое тиснение, аккуратно вырезанные края. В верхнем углу поблёскивала выгравированная венецианская маска — с тонкими завитками, хрупкими перьями и лёгкой патиной, словно её только что достали из старинного сундука.

На лицевой стороне каллиграфическим шрифтом было написано:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ПРИГЛАШЕНИЕ

На закрытый бал-маскарад в кругу избранных гостей

Дата: суббота, 25 ноября

Время: 19:00

Место встречи: секретно, трансфер обеспечен

Дресс-код: Вечерний (black tie / коктейль). Маска обязательна.

**Маска может быть предоставлена организаторами при необходимости.

Анонимность гостей гарантируется.

— Ух, сколько секретности, — улыбнулась Яна, возвращая Марку приглашения. — Можно только я не буду покупать маску? Раз уж там выдают.

— Конечно, — рассмеялся Марк. — Ты будешь прекрасна хоть в маске, хоть без неё. Хотя, если честно, мне и самому лень её искать. Пусть уже всё будет на месте.

Он подошёл ближе, наклонился и мягко коснулся её губ.

— Я рад, что ты пойдёшь со мной. Это может стать поворотным моментом в моей карьере. Мне важно, чтобы ты была рядом.

Яна улыбнулась в ответ.

— Ну а как же иначе? Кто знает, может, я даже получу от этого удовольствие. Хоть я и не люблю все эти закрытые вечеринки.

На секунду всплыло другое закрытое мероприятие — то, которое ей хотелось бы стереть из памяти. Но она отмахнулась. Это совсем другое. Это важно для Марка.

— Ну что ж, — вздохнула Яна, уже веселей. — Значит, завтра меня ждёт очередной поход за вечерним платьем. Звоню девчонкам — шоппингу быть!

Глава 11. Маскарадная вечеринка

Будни пролетели в привычной суете — и вот наступила суббота.

— Ну, как я выгляжу? — Яна подмигнула отражению в зеркале.

На ней было длинное платье тёмно-синего цвета, которое удивительно шло к её серым глазам.

Образ она дополнила бежевыми туфлями на каблуке и маленькой сумочкой на цепочке. Волосы собрала в слегка небрежный пучок.

Она была очень красива — своей какой-то неземной, воздушной красотой, словно сошла со старинного портрета.

— Ты, как всегда, великолепна.

Марк поцеловал её в затылок и посмотрел на часы.

— Нам пора выходить, такси уже приехало.

— И всё-таки это странно — что нам не сказали ни адреса, ни какой-либо дополнительной информации о мероприятии, — сказала Яна, поспешно надевая серьги, про которые чуть не забыла. — Столько таинственности даже немного напрягает.

— Это же высшее общество, — улыбнулся Марк, поправляя галстук. — Обычные вещи им быстро наскучивают, вот и начинают придумывать кто во что горазд. У нас с Невзоровым главная задача — пообщаться с потенциальными инвесторами в неформальной обстановке. А ты пока поговоришь с его женой, обсудите женские секреты.

— Да какие у меня секреты, Марк! — рассмеялась Яна. — Да и собеседник из меня не очень. Так, обменяемся дежурными репликами о погоде — и всё.

— Этого достаточно, дорогая!

Марк притянул её к себе и, осторожно, чтобы не размазать помаду, поцеловал в губы.

— Даже не верится, что уже летом мы с тобой станем одной семьёй.

Яна счастливо улыбнулась.

— Ладно, пошли. Я — как верная жена декабриста — буду сопровождать тебя на все мыслимые и немыслимые авантюры!

Они спустились вниз и сели в чёрную машину, которая поджидала их. Шофёр оказался неразговорчив — буркнул приветствие и всю дорогу молчал.

Машина была странная, не похожая на обычное такси. Видимо, это был один из водителей Невзорова, нанятый для доставки гостей.

Стёкла были тонированы и зашторены наглухо. От водителя их отделяла такая же затемнённая перегородка из плексигласа.

Это было одним из условий мероприятия — гости не должны были видеть дорогу. В салоне горел приглушённый свет от лампочки.

— Я немного странно себя ощущаю, — прошептала Яна Марку. — Как будто мы в зашторенной карете, едем в неизвестность.

— У тебя богатое воображение, любовь моя, — сказал Марк со смешком и покрепче сжал её руку. — Вот увидишь, это будет настоящее приключение.

Если бы он только знал тогда, насколько он был прав…

Они ехали уже примерно полчаса, когда машина начала замедлять ход и остановилась.

— Приехали, — произнёс водитель — второе слово за всю дорогу.

Марк выбрался из машины и подал руку Яне. Такси — или всё же не такси? — тут же дало задний ход, развернулось и уехало.

Марк и Яна стояли перед входом в большой красивый особняк. Никто их не встречал, и было довольно тихо.

Яна взяла Марка под руку.

— Как-то странно всё это... — нерешительно сказала она.

— Это, видимо, часть задумки, — бодро ответил её суженый, но Яне его бодрость показалась немного наигранной.

Марк поднялся по ступенькам к входной двери и нажал на звонок.

Дверь тут же распахнулась, словно на той стороне только и ждали этого сигнала. Мужчина, открывший им, был в чёрном костюме-тройке, белой рубашке и чёрной маске на лице.

— Добро пожаловать, господа. Прошу вас, проходите, — церемонно произнёс он.

Пара зашла внутрь.

Прямо у входа, на столике, стояла коробка с чёрными масками. Мужчина-швейцар достал оттуда две и протянул их молодым людям.

— Такие условия мероприятия, — объяснил он. — Все гости должны быть в масках.

Марк и Яна послушно надели маски. Яну не покидало ощущение, будто они герои какого-то фильма — всё казалось немного нереальным.

— Прошу, — мужчина распахнул перед ними дверь в зал и пригласил пройти внутрь.

За дверью висели бордовые бархатные шторы. Из дома доносились тихая музыка и приглушённые голоса. Яна приободрилась.

“По крайней мере, тут ещё есть люди”,

— с облегчением подумала она.

Они отодвинули штору и прошли в зал, где царил полумрак.

Зал был довольно большой, наполовину заполнен людьми. Все стояли по парам и разговаривали друг с другом. Несколько пар танцевали. Между гостями сновал официант с подносом шампанского.

К ним сразу подошёл ещё один мужчина — в таком же костюме-тройке и в маске. В руках у него был узкий серебристый поднос с двумя маленькими изящными рюмками, наполненными тёмно-бордовым напитком.

— Добрый вечер! Добро пожаловать. Позвольте угостить вас нашим фирменным вишнёвым ликёром, — сказал он с вежливой улыбкой.

Ликёр оказался сладким, ароматным и, как показалось Яне, совсем не крепким. Он тёплой волной разлился по телу, оставляя после себя лёгкое расслабление.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сразу оглашу вам правила! — продолжил мужчина в маске, отдав поднос проходящему мимо официанту. — Сегодня мы перемешиваем пары — таковы условия игры. Пойдёмте, я отведу вас к вашей паре на вечер, — обратился он к Марку.

Перед уходом он обернулся к Яне:

— А вы подождите здесь. Ваш партнёр сейчас подойдёт.

Жених ободряюще улыбнулся ей и пошел вслед за мужчиной.

Яна осталась стоять у входа, чувствуя себя крайне неловко. Ей вообще не очень нравились всякого рода ролевые игры, все эти новомодные квесты, а такое вынужденное общение с незнакомыми людьми её напрягало.

Она присела на стул с бархатным сиденьем — "

ну точно как в каком-нибудь фильме

," — подумала Яна, — и стала рассматривать других гостей. Но сквозь полумрак и маски лица были неразличимы.

В какой-то момент она уловила, как в теле стало чуть просторнее. Ни жара, ни эйфории — просто будто внутреннее напряжение растворилось без следа. Мысли текли ровно, движения стали мягче, и даже бархат под ладонями ощущался особенно гладким.

"Какой необычный эффект от простой вишнёвой настойки…"

— удивилась Яна.

Впрочем, это состояние было даже приятным. Хотя где-то внутри уже зарождалось лёгкое беспокойство — как будто тело знало больше, чем разум.

— Смотрю, моя леди немного заскучала, — неожиданно раздался у её уха мужской голос.

Яна вздрогнула и повернулась к говорящему.

Перед ней стоял мужчина, закутанный в чёрный плащ с глубоким капюшоном, полностью скрывающим голову.

На его лице была изысканная маска цвета тёмной бирюзы, украшенная золотыми узорами по краям — они напоминали тонкие ветви, охватывающие скулы и лоб.

Маска плотно прилегала к лицу, скрывая даже губы, благодаря чему голос звучал приглушённо, словно сквозь ткань.

Глаза оставались в тени — под капюшоном, при тусклом свете, за плотным узором. Ни цвета, ни выражения разобрать было невозможно.

— Я ваш Мистер Икс, — представился он, беря её руку и с театральной лёгкостью поднося к тому месту, где за маской должны быть губы.

Яна готова была поклясться, что уже слышала этот голос раньше. И вообще, мужчина казался ей неуловимо знакомым.

Но всё в нём — маска, капюшон, неестественно глухой тембр речи — размывало впечатление.

Голова слегка кружилась, движения стали чуть медленнее, а восприятие — мягче, как будто границы между телом и происходящим слегка стерлись.

— Простите, мы встречались с вами раньше? — спросила она.

Маска скрывала лицо полностью, но что-то в его позе, лёгком наклоне головы, едва заметной паузе подсказывало: он улыбается.

— Это должно остаться тайной вплоть до конца вечера.

Яна осторожно высвободила руку и поднялась со стула.

— Ну и какие наши действия дальше, мистер Икс? В чём заключается игра?

— Мы должны пройти квест, моя прекрасная леди. Найти сокровище, спрятанное в особняке, раньше других. Пойдёмте, я вам сейчас всё покажу.

Незнакомец в маске снова взял её за руку и повёл сквозь толпу гостей в другую часть комнаты, где находился выход в коридор. Яна безуспешно пыталась найти глазами Марка, но его нигде не было.

Они прошли по длинному коридору и свернули направо, где оказался выход на улицу.

— Скорее, скорее, — незнакомец потянул её за собой, и они вышли во двор и пошли по выложенной камнями тропинке.

Каблуки Яны цеплялись за камни, ей пришлось поднять подол платья и идти, выбирая место для каждого шага.

Они дошли до аккуратно расчищенной полянки за домом. Вдалеке были расставлены деревянные стойки с мишенями. Рядом стоял стол с арсеналом: несколько луков, колчан со стрелами, кожаные перчатки.

"Похоже на тренировочную площадку для стрельбы"

, — подумала Яна, недоумевая, что они тут делают.

Мужчина тем временем взял огромный лук и стрелу.

— Нам надо попасть в цель, тогда мы получим дальнейшие указания! Вы когда-нибудь стреляли, моя прекрасная леди?

Яна отрицательно качнула головой, стараясь не думать, во что превратились её туфли во время этой неожиданной прогулки по территории. В голове слегка шумело.

Мужчина вложил ей в руки лук, вставил стрелу и, обняв её сзади, натянул вместе с её рукой тетиву.

— Стреляем? — шепнул он ей на ухо и, не дожидаясь ответа, спустил тетиву.

Стрела улетела в темноту, и раздался глухой звук.

— Отлично, мы попали! — обрадовался её кавалер, положил лук, быстро направился к мишени и что-то поднял с земли.

Когда он подошёл к ней, в его руках был белый бильярдный шар.

— И что это значит? — спросила Яна. Эта игра казалась ей немного странной, особенно то, что, кроме них, похоже, никто в ней не участвовал.

— То, что дальнейшие указания будут в другом месте. Пойдёмте, моя прекрасная леди.

Они обошли дом с другой стороны, свернули с главной дорожки, и мужчина повёл её в сторону бокового строения, примыкающего к особняку.

Это был невысокий павильон с большими стеклянными окнами — судя по архитектуре, скорее всего, предназначенный для отдыха или развлечений.

— Здесь нас ждёт продолжение, — сказал он, открывая дверь и чуть наклоняя голову в знак приглашения.

Посреди помещения стоял огромный стол для русского бильярда, с идеально натянутым зелёным сукном. На нём уже были расставлены треугольником шары. На стенах висели кии, а у окна — массивный дубовый шкаф с бокалами и бутылками. С другой стороны находилась дверь, ведущая в другую часть павильона.

— И что, теперь нам надо сыграть в бильярд? — Яна совсем растерялась. Что за нелепые задания?

— Увы, так придумали организаторы мероприятия, в частности сам Невзоров, — даже сквозь маску ощущалось, как Мистер Икс подмигнул ей. — Нам надо забить хотя бы несколько шаров.

Он уже взял кий и натирал его наконечник. Затем подал кий Яне и жестом пригласил её к столу.

Яна умела неплохо играть в бильярд, поэтому уже с первого удара закатила шар в лузу. Мистер Икс торжественно похлопал ей. Следующий удар тоже попал в цель, но в тот момент, когда шар закатился в лузу, раздалось лёгкое звяканье металла.

— Что это? — удивилась Яна.

— Кажется, вы нашли очередную подсказку, — сказал Мистер Икс, подходя ближе.

Яна заглянула внутрь лузы и, потянувшись рукой, вытащила из сетки небольшой металлический ключ. К нему была прикреплена бумажка с выведенной от руки стрелкой.

— И зачем нужен этот ключ?

— Думаю, мы скоро это узнаем. Наверное, нам сюда.

Мистер Икс распахнул внутреннюю дверь, предлагая ей выйти в коридор. Там было несколько дверей, и на одной из них был наклеен лист бумаги со стрелочкой, указывающей на замочную скважину.

— Разрешите?

Мужчина взял найденный ключ, вставил его в замок и повернул. Дверь с тихим щелчком отворилась.

Они вошли в помещение, которое оказалось небольшой библиотекой. Вдоль одной стены стояли старинные серванты с книгами, а на противоположной стороне располагался камин.

Перед ним располагалась небольшая зона отдыха: два глубоких кресла, пуфик для ног и круглый столик из тёмного дерева. На столе стояли ведёрко со льдом, бутылка шампанского, рядом — два бокала и фарфоровая тарелка с фруктами.

Яна всё меньше понимала, что происходит. Где-то внутри зашевелилось ощущение, что всё это не игра, а хорошо отрепетированная сцена.

— Ну вот мы и дошли до финальной части квеста! — сказал её кавалер. — Смотрите, моя прекрасная леди.

Он щёлкнул каким-то выключателем: свет стал приглушённым, заиграла тихая музыка, и по стенам поползли фигуры животных и танцующих людей. Казалось, они оказались внутри большой музыкальной шкатулки.

Мужчина взял её за руку и подвёл к креслу, предлагая присесть. Сам тем временем наполнил бокалы и протянул ей один.

— Ну что ж, за этот прекрасный вечер! — торжественно произнёс Мистер Икс, слегка чокнувшись с ней.

Шампанское было на вкус просто чудесным, но Яна почувствовала, что оно сразу ударило ей в голову.

"Один бокал — и всё"

, — подумала она. Она ещё не до конца отошла от той рюмки странно действующего ликёра.

Вся ситуация начинала её нервировать. Она не видела Марка с того момента, как они зашли в этот дом, а прошло уже достаточно много времени.

Незнакомец был очень вежливым и обходительным, но по непонятной причине немного пугал её. Она отпила ещё немного из бокала, чтобы не показать свою неловкость.

Всё это было слишком странно. Слишком изощрённо. Но она понятия не имела, как проходят вечеринки у высшего общества — у таких, как Невзоров и его друзья.

Возможно, именно так у них и принято: под масками, с шампанским, играми и лёгким флиртом.

Она не хотела выглядеть неуместной. Не желала, чтобы потом Марк смущённо извинялся за её поведение.

И в конце концов, никто не делал ничего страшного — пока. Она решила просто следовать правилам, подыграть, быть вежливой. Это же всего лишь вечер.

— Позвольте, — мужчина протянул ей виноградину с намерением положить её ей в рот.

Яна вздрогнула и отвела его руку.

— Послушайте, Мистер ээээ... Икс, — ей казалось нелепым называть его так. — Всё было очень мило и интересно, но я хотела бы найти своего жениха. И я так и не поняла, что за сокровище мы должны были найти?

— Разумеется, моя прекрасная леди. Всё, что пожелаете. Давайте только допьём это прекрасное игристое вино и пойдём искать вашего жениха.

Он поднял бокал и чокнулся с ней в воздухе.

Они посидели некоторое время молча, наблюдая за фигурами и тенями. Яна допила свой бокал и встала. Мужчина тоже поднялся, в очередной раз взял её за руку.

— Забыл вам сказать, обязательное условие завершения этой игры — станцевать танец с незнакомцем.

Он повёл её в центр комнаты.

— Выполним условие — и я отведу вас обратно в зал. А по дороге расскажу про сокровище.

Яне ничего не оставалось, как положить ему руки на плечи.

"Скорее бы всё это закончилось, и мы оказались с Марком дома"

, — подумала она.

Её начинало утомлять это странное действо — вся эта напускная загадочность, закрытые вечеринки, маски, чужие правила.

Партнёр уверенно повёл её в медленном танце, закружив пару раз. Двигался он легко, но с нажимом, чётко задавая ритм и не оставляя ей простора для шага в сторону.

На поворотах он прижимал её к себе чуть сильнее, чем было нужно. Ладонь скользила по спине, задерживаясь на талии — будто случайно.

Его прикосновения были слишком уверенными, слишком свободными. Он касался не как партнёр — как хозяин. Граница между игрой и вторжением начинала стираться.

Ощущение того, что она его знает, многократно усилилось. Казалось, что ещё чуть-чуть — и она вспомнит, где они встречались.

Мистер Икс сделал очередной поворот и прижал её спиной к себе, положив одну руку ей на живот, а второй скользнул по её плечу и обхватил её руку выше локтя. Она почувствовала его горячий выдох у самого уха.

И тут она поняла, кто стоял сзади.

Сначала она окаменела. Потом похолодела. А потом её резко бросило в жар. Яна развернулась к нему лицом и сорвала с него маску.

Да. Так и есть.

Перед ней стоял Алекс Молчанов — со своим неизменным прищуром и довольной полуулыбкой.

——

????Ну да, да, знаю, что ты уже с самого начала догадалась, кто под маской. ????

Но всё равно же дрогнуло внутри, когда он оказался так близко, правда?

Вот и Яна дрогнула. А теперь держись — танец только начинается. ????????

——

Глава 11.1. Ужасное открытие.

Он неторопливо откинул назад капюшон своего плаща, который до этого полностью скрывал его характерную бритую голову.

— Ты! Ты… — у Яны перехватило горло от возмущения, ей не хватало воздуха.

Алекс поклонился, сделав приветственный жест рукой:

— И я рад нашей новой долгожданной встрече!

— Что это вообще значит? — к Яне вернулась способность говорить, хотя ощущала она себя как-то странно.

Комната словно расплывалась, огоньки на стенах стали ярче, разноцветнее. В груди разливалось тепло, а всё тело становилось лёгким, как воздушный шарик.

"Ничего себе шампанское"

, — отстранённо подумала Яна. Но это не было похоже на обычный эффект от алкоголя. Это было что-то другое.

Она посмотрела на свою руку — и ей показалось, что она парит в воздухе. С ужасом перевела взгляд на Алекса. Тот всё так же довольно улыбался.

Страшное подозрение закралось в голову:

— Что за чертовщина… Ты что-то мне добавил в напиток?

Алекс поправил ей прядь волос, провёл ладонью по щеке.

— Я угостил тебя моим личным коктейлем. Я называю его «Полет во вселенную». Ничего страшного там нет, не переживай — всё в разумной дозе. Это мой любимый, проверенный рецепт. Помогает выдохнуть и отпустить всё лишнее.

Он усмехнулся:

— Входной бокал у всех был слегка... облагорожен — капелька органики, чтобы снять лишнее напряжение. Такая традиция, все в курсе.

Он наклонился чуть ближе, понизив голос:

— А нам в шампанское я добавил ещё кое-что. Чуть-чуть. Чтобы вечер стал особенным.

На его лице блуждала дьявольская улыбка, но в ней не было настоящего зла — только игра, развлечение. Он и в самом деле не осознавал, что творит.

"Неужели он правда думает, что это нормально?"

— пронеслось у Яны.

— Что ты сделал?! — прошипела она. — Ты вообще в своём уме?

Алекс только усмехнулся, как будто это был комплимент. Ему казалось, он устроил ей незабываемый вечер. Маленькое волшебство.

Гнев вспыхнул, но тут же сдулся — потому что тело не слушалось. Яну повело. Если бы Алекс не подхватил её, она бы просто свалилась на пол.

"Как бесформенная куча"

— некстати пришло в голову сравнение, и она прыснула в голос.

Наркотик начал действовать — быстро и размашисто. Эйфория накрыла тёплой волной, и всё стало странно приятным. Даже Алекс уже не казался таким отвратительным.

Она с интересом уставилась на его бритую голову. Ей внезапно захотелось потрогать, какая она на ощупь. Что она и сделала.

— Тёплая и мягкая, — удивлённо сказала Яна, гладя его по голове. — Такая славная.

Алекс поднял её лицо за подбородок, взглянул в зрачки.

— Хм. Обычно это действует мягче. Наверное, потому что ты просто не привыкла. Но не волнуйся — всё под контролем.

Он говорил спокойно, почти буднично — как человек, для которого такие вечера стали привычным ритуалом. Немного принять, усилить ощущения — и раствориться друг в друге.

В мире, где деньги решают всё, «немного расслабиться» — почти этикет. Никто не спрашивал. Все просто пили, глотали, вдыхали — и улыбались.

Просто привычка.

Нормальность, которая давно перестала ею быть.

Он подхватил её на руки и легко, словно пушинку, понёс к выходу. Тело как будто лишилось физической оболочки, стало лёгким и невесомым.

— Я эльф, — хихикнула Яна, обнимая его за шею. Все мысли испарились, воспоминания исчезли. Она сама стала лёгкой, эфемерной.

И улетела куда-то далеко-далеко от реальности.

__

???? Визуализация. Мистер Икс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12. Утро после вечеринки

Эйфория. Вспышки света. Смех. Маски. Вкус чьих-то губ. Череда разноцветных картинок перед глазами. Сильный ветер приятно путает волосы. Тёплая ладонь на спине.

Падение. Полёт. Невесомость.

___

???? Если ты подумала, что сейчас был тот самый момент из пролога — нет.

Ещё рано. Всё это — только начало.

___

Яна открыла глаза. Какой странный сон ей приснился. И как сильно болит голова. Что было вчера? Они с Марком поехали на какое-то странное мероприятие. Кстати, а где Марк, почему его нет рядом?

Она огляделась и непонимающе поморгала.

Где она? Потолок с узорной лепниной — совершенно ей незнакомый. Стены с обоями, которые она не видела никогда в жизни.

— Проснулась, дорогая?

Её охватил ужас, когда она узнала этот голос.

Это был не Марк.

Она ощутила спонтанное желание накрыться с головой одеялом — как в детстве. Как будто если спрятаться от монстра, он исчезнет.

Это сон. Надо зажмуриться посильнее и проснуться.

Казалось, она лежала с закрытыми глазами целую вечность. Потом медленно повернула голову налево.

Нет. Монстр не исчез. Одеяло не помогло.

Алекс Молчанов лежал на соседней подушке, подперев щеку кулаком и с очевидным удовольствием наблюдал за ней.

"НЕТ!"

Это страшный сон. Она должна проснуться. Она просто обязана.

Яна так сильно зажмурилась, что перед глазами пошли цветные круги. Голова закружилась так, что её едва не вырвало.

Хищник в костюме ресторатора. Когда-то — просто мажор. Сейчас — человек с деньгами, властью и отсутствием тормозов. Отвратительный, беспринципный, самодовольный.

И именно с ним она лежала в одной постели.

Может быть, она хотя бы одета?

Она заглянула под одеяло с призрачной надеждой, которая тут же развеялась, как лёгкая дымка.

Она была совершенно голая. Он — тоже.

"Нет… Марк…"

Сердце болезненно сжалось. Где же он? Наверное, переживает, почему она не вернулась. Как она теперь посмотрит ему в глаза?

Яна мучительно пыталась вспомнить, что было вечером, но мысли путались. В голове гудело. Всё — как при похмелье, только в сто раз хуже.

Тело сладко ныло — томно, непростительно. Особенно там, где не должно было. Слава богу, всех подробностей она не помнила.

В голове вспыхивали обрывки — прикосновение губ, горячее дыхание у шеи, шёпот в ухо: «Ты так сладко дрожишь...»

Она не знала, было ли это на самом деле. Но тело будто вспоминало за неё — и это причиняло боль.

Алекс поправил ей волосы. Яна отдёрнулась.

— Не трогай меня! — хотела крикнуть она, но из горла вырвался глухой хрип. Голос казался чужим.

"Что же со мной такое?"

Алекс провёл рукой по её щеке, затем его рука, не останавливаясь, скользнула ниже, под одеяло, и остановилась на вершине её груди, сжав сосок.

Яна оттолкнула его руку, для чего ей пришлось приложить очень большие усилия. Конечности были тяжёлые, словно придавленные каменными плитами.

— Хм. Какие мы нежные, — с лёгким смешком сказал Алекс и откинулся на подушки, сложив руки за головой в позе короля. Слава богу, он оставил в покое её грудь. — А вчера ты не была такой недотрогой.

"

НЕТ

. У нас с тобой ничего не было. Это всё страшный сон."

— Почему я ничего не помню? — спросила Яна, морщась от боли в голове и массируя виски. — Как я сюда попала? Где Марк? Что произошло?! Боже, как же болит голова.

Её разрывало между желанием истерически хохотать и рыдать одновременно. Она ничего не понимала и до сих пор не верила, что всё это происходит на самом деле.

Алекс потянулся к тумбочке, взял стоявшую там бутылку воды и протянул Яне.

— Только медленно и маленькими глотками. Иначе может вывернуть. У новичков так бывает.

"Какая забота",

— со злостью подумала Яна, но взяла воду и сделала глоток. Рот пересох полностью, трудно было даже пошевелить языком.

— Ответ на первый вопрос простой: вчера ты попробовала экстази. Как оказалось, впервые.

Яна поперхнулась водой и потрясённо уставилась на него. Наркотики? Она же в жизни ничего такого не пробовала.

— Ты что, накачал меня наркотой?! — с ужасом спросила она.

— «Накачал»? Слово-то какое... — фыркнул Алекс. — Я просто добавил каплю в шампанское. Ну ладно — может, чуть большую, чем нужно было для первого раза. Но это не опасно. И тебе, надо сказать, понравилось, — хмыкнул он, явно прокручивая в голове что-то из вчерашнего.

— Да чтоб ты сдох с этим «понравилось», — выдохнула Яна сквозь зубы.

Она закрыла глаза и сделала ещё один микроглоток из бутылки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

"Это всё ещё сон. Это не может быть по-настоящему.

Я хочу проснуться. Хочу обнять Марка."

— А насчёт Марка ты не переживай. Его вчера передали в надёжные руки, — издевательски улыбнулся Алекс и потянулся за телефоном, который лежал на тумбочке.

Он включил телефон и повернул экраном к ней.

Там было видео с Марком. С её любимым Марком. Мужчиной, с которым она собиралась связать свою жизнь.

Он был там не один.

Марк сидел в кресле в какой-то комнате, в полумраке. Рядом с ним — девушка в чёрной маске, она протягивала ему бокал, второй держала в руке.

— На брудершафт! — раздался звонкий голос другой девушки, той, что снимала видео.

Она закрепила телефон на столе, подошла ближе. В руке у неё тоже был бокал. Обе рассмеялись и уселись Марку на колени. Он выглядел смущённым и слегка заторможенным.

Все трое чокнулись бокалами, затем поцеловались по очереди — сначала девушки между собой, потом с Марком: одна коснулась его губ, другая щеки.

Алекс выключил видео и убрал мобильный.

Несколько секунд Яна просто лежала, не в силах вымолвить ни слова. Ей казалось, что её сердце сейчас лопнет от боли.

Её дорогого, родного Марка трогали две абсолютно незнакомые девки. И он позволял им это.

К глазам Яны подступили слёзы, но она не хотела показывать свою слабость этому мерзавцу.

— Если тебя это утешит, — продолжил Алекс без особых эмоций, — дальше он просто отрубился. Ему выпал отличный шанс провести вечер... А он его слил.

"Он же, наверное, и Марка накачал чем-нибудь!"

— внезапно осенило Яну.

Ну конечно, это было единственное объяснение происходящему. Марк никогда в жизни бы не изменил ей по своей воле. Как и она ему.

Её окатило волной ненависти к тому, кто всё это устроил. Она села на кровати, голова резко закружилась.

Придерживая одеяло на груди, Яна зло посмотрела на Алекса. Конечно же, он улыбался.

— Пресыщенный ублюдок, тебе это с рук не сойдёт!

Она не знала, как именно ему это не сойдёт с рук — у него были власть и деньги, а у неё не было ничего.

Но в тот момент её ярость была настолько сильной, что казалось: она могла бы разорвать его на части одной лишь силой мысли.

— Где моя одежда? Я хочу сейчас же убраться отсюда.

— Не спеши, — протянул он лениво, как сытый лев после удачной охоты. — Есть одно важное дело, о котором мы должны поговорить. Тебе это будет интересно, дорогая Яна Григорьевна. Поверь.

— Где. Моя. Одежда, — процедила Яна, вложив в каждое слово весь холод своего презрения.

— Экономка забрала её в стирку, я распорядился. Твоё платье было, эмм… несколько грязное.

Он двусмысленно подмигнул ей и потянулся за сигаретами, затем закурил, лёжа в кровати.

Яна с отвращением смотрела на него.

На его крепкой груди висела всё та же серебряная подвеска в виде топора с оленем на кожаном шнурке — и, словно насмешка в данной ситуации, короткая цепочка с крестом.

На левом плече, переходя на предплечье и всю руку, извивалась татуировка с драконом в кельтском стиле — сплетения, вензеля, чешуя. Хвост которого она уже видела тогда, на выставке.

Он был воплощением всех возможных шаблонов «плохого парня».

Порочный. Испорченный. Привыкший брать то, что хотел, не задумываясь о чужих границах. Плюющий на желания других.

Он курил и стряхивал пепел прямо на пол, разглядывая её так, будто имел на это право.

— Сегодня тебе придётся сделать выбор. Достаточно важный и сложный. Так что пока ты побудешь моей гостьей.

Яне совсем не понравились его слова. Ничего хорошего они не сулили, особенно если это говорил Алекс. И уж точно она не хотела быть его «гостьей».

"Только бы найти свою одежду и телефон. И свалить отсюда побыстрее."

Он затушил сигарету и одним лёгким, уверенным движением поднялся с кровати. Двигался он с хищной плавностью, как зверь, знающий свою силу и не нуждающийся в спешке.

Мышцы перекатывались под кожей слаженно и ритмично. Ни грамма лишнего. Ягодицы были подтянутыми, спина — широкая, рельефная. Всё в нём будто бы работало на то, чтобы завораживать, даже если она не хотела завораживаться.

Он достал из шкафа чёрную футболку и натянул её на себя. Татуировка дракона на предплечье извивалась, словно дракон ожил и пытался слететь с его тела, но был прикован к нему.

Яна попыталась подняться, не выпуская из рук одеяло, но тело не слушалось. Она бессильно откинулась обратно на подушки, чувствуя, как всё внутри плывёт.

"Что со мной происходит, чёрт возьми? Почему я не могу нормально двигаться?"

— Твоё состояние — обычное дело, — сказал он, заметив её попытки. — Через пару часов пройдёт. Вчерашний коктейль оказался для тебя... крепковат.

Голос его был спокойным, обыденным.

— Я хотел, чтобы ты наконец расслабилась. И получилось. Мы отлично провели время.

В его мире всё происходило именно так. Пару капель чего-нибудь в бокал — не повод для тревоги, а часть вечернего сценария. Как музыка, как освещение, как смех в полутьме. Там это даже не обсуждали, это просто было.

— Отлично провели время? — почти прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Ты просто гондон! Ненавижу тебя!

Она отвернулась, как будто сама мысль о том, что ей могло понравиться, была для неё унижением.

Алекс хищно улыбнулся (как же она ненавидела эту его улыбку), затем отбросил джинсы, которые держал в руках, и подошёл к кровати.

Он был всё ещё в одной футболке, полностью голый снизу. И как бы Яна ни старалась отвести взгляд, не могла не заметить: то, что находилось там, было внушительного размера. Куда больше, чем у Марка. И уже стояло.

И самое ужасное — оно совсем недавно побывало внутри неё.

Яну передёрнуло. Даже не от самого факта, что у них был секс, а от того, что её тело это запомнило. И сейчас вероломно шептало:

это было... и тебе понравилось.

В голове снова начали всплывать смазанные, рваные куски воспоминаний о прошлой ночи.

Его руки, сжимающие её бёдра.

Её руки, обхватывающие его плечи.

Жар между ног — поглощающий, как будто тело наслаждалось, пока разум пытался освободиться.

Пальцы, вцепившиеся в простыню... и собственный стон — резкий, неосознанный, вырвавшийся помимо воли.

"Нет! Я была под кайфом. Это была не я."

Алекс стянул с себя футболку, залез на кровать, подтянул к себе Яну и в одно мгновение оказался сверху.

Яна попыталась оттолкнуть его, но мышцы были вялыми, тело не слушалось. И даже мысль сопротивляться ускользала, как вода сквозь пальцы.

"Господи, да что же это за дрянь такая, что я до сих пор никак не отойду."

— Да, мы отлично провели время, — лениво, почти мурлыча, произнёс он. — И ты это помнишь. Просто боишься себе признаться.

Близость его тела нервировала и… пробуждала что-то странное.

Тепло от него било, как от раскалённого металла, слишком близко, слишком ощутимо. Он нависал над ней всем телом, тяжёлым и горячим. Она чувствовала каждую линию — рельеф груди, упругость живота, напряжённые мышцы. Это было невыносимо телесно. И слишком знакомо.

Он прижался губами к её шее, оставил влажный след вдоль ключицы и прошептал:

— А ведь ты сама говорила: «ещё… глубже…» Помнишь?

Мурашки побежали по её коже. Яна упёрлась в него руками, как будто могла вытолкнуть из головы этот развратный шёпот, вызывавший в ней то, чего она отчаянно не хотела чувствовать.

— А ещё стонала так, что я до сих пор слышу это в голове. Ты дрожала, тянулась ко мне — вся сгорала от желания.

Он скользнул языком по её груди, задержался, дразня окружность, потом замкнул губы на соске. Сжал его губами, втянул в рот, чуть потянул, отпустил, и тут же повторил, уже с лёгким посасыванием.

Яна дёрнулась. Горячая искра рванулась от груди вниз, ударила в живот и вспыхнула пульсом между ног.

"Нет. Господи, нет..."

— она зажмурилась, как будто могла отменить это ощущение, стереть его.

Его рука скользнула вниз, медленно, по животу, потом ещё ниже, пока пальцы не коснулись влажной кожи в промежности. Он провёл ими вдоль складки, задержался большим пальцем у клитора, дразнящими кругами разогревая её сильнее.

— Ты снова дрожишь… как вчера. И уже вся мокрая внизу… готовая принять меня.

— Прекрати… — прошептала она, но голос был слабым, почти сломленным.

Она не понимала, почему у неё перехватывает дыхание. Почему всё внутри словно сжимается в ответ на его голос. Почему между ног пульсирует, настойчиво, стыдно, будто зовёт его внутрь.

Его пальцы всё ещё касались её — влажной, горячей, возбуждённой, как бы она ни пыталась это отрицать. Он не торопился: водил кругами, чуть надавливал, дразнил, пока её бёдра не начали подрагивать сами собой.

Он склонился к уху, обжёг кожу дыханием.

— Ты хочешь меня… опять, — прошептал он бархатно, чуть растягивая паузу перед «опять».

Пальцы медленно ушли, оставив её с пульсирующим напряжением. Он опёрся на руки, нависая, начал покрывать поцелуями её шею — неторопливо, смакуя каждую дрожь, пробегающую от его губ.

Она чувствовала, как его член скользит по её нежной плоти: головка едва задевала вход, тёрлась о самый край, отступала… и снова возвращалась. Он дразнил её медленно, методично, будто ждал, когда она подастся сама. Когда не выдержит.

Внутри всё напряглось, горячо, остро, почти до боли. Мышцы сжались, как будто пытались втянуть его.

Он уловил, как её дыхание стало шумным и сбивчивым. И медленно, очень медленно начал входить, будто хотел, чтобы она прочувствовала каждый миллиметр.

Её тело раскрывалось под ним с пугающей готовностью, пока он вжимался внутрь — раскалённый, твёрдый, неумолимый.

Алекс замер на секунду, ловя её взгляд.

— Почувствуй меня, — прошептал он хрипло.

“Нет. Нет…”

— паника билась где-то на краю сознания, но тонула в обжигающей, сладкой муке.

Она чувствовала его слишком остро. Слишком глубоко. Так, как не чувствовала никого.

Его руки мягко обхватили её запястья, а губы скользнули по шее — неторопливо, как будто он давал ей время привыкнуть. Позволить себе принять его.

Он двинулся чуть глубже, всё так же медленно. Стягивающее тепло обволакивало, словно впитывало его в себя. С каждым скольжением он будто проникал в её суть, в самую сердцевину.

От этого заполнения по телу поднимался жар, тянулся к груди, к шее, к коже за ушами, растекался горячим оловом по всей поверхности.

Он наслаждался этим. Не сексом — нет. Процессом покорения. Каждая дрожь её тела, каждый судорожный вздох были для него музыкой.

Наконец он полностью оказался внутри и застыл, тяжело дыша. Как зверь, добравшийся до логова и замирающий в тишине после долгой погони.

Чувство распирающей наполненности кружило голову, дарило невыносимое блаженство. Она ощущала его до последней жилки, до каждого изгиба.

И в этом жаре, под его тяжестью, в неподвижности, Яна с ужасом вдруг поняла:

она ждёт, когда он начнёт двигаться.

"Нет… я не хочу… не хочу его…"

Алекс вглядывался в её лицо, считывал каждую реакцию. Затем медленно подался назад — и так же медленно вошёл в неё снова.

Острая вспышка пронзила её изнутри. Яна дёрнулась, будто обожглась. В груди застрял стон, но наружу вырвался лишь резкий вдох.

Он двигался не торопясь, будто пробуя её изнутри, нарочно отступал назад, останавливался, выжидал, а затем входил до конца.

Каждое его движение отзывалось в ней мучительной сладостью. Более того, всё происходило так, будто их тела были пугающе знакомы друг с другом с самого начала.

Совпадало всё — размер, темп, давление. Словно кто-то заранее подогнал их под одну, болезненно точную схему.

"Что за издевательство…"

— мелькнуло в сознании.

Внутри бушевали злость, стыд, отвращение к самой себе.

С каждым толчком внутри нарастало горячее, непрошенное удовольствие, которого она не хотела. Она ощущала, как мышцы сжимают его без её воли, как по низу живота прокатываются тихие, предательские спазмы.

И от этого хотелось выть.

Как могла она это чувствовать сейчас? С ним?

Может, дело было в остаточном действии наркотика?

Всё внутри казалось смягчённым и заторможенным, как будто в полусне. И это было спасением — хоть что-то помогало абстрагироваться от того, как коварно капитулировало её тело.

Она судорожно сдерживалась, из последних сил не позволяя пылающему внутри огню сжечь остатки воли. Она не поддастся. Даже если всё внутри натянуто до предела.

Алекс чувствовал это и улыбался. Тихо, уверенно, будто уже слышал, как она будет звучать, когда всё-таки сломается.

— Мне нравится, как ты борешься с собой, хотя сама уже на грани, — прошептал он, скользнув языком по ямочке у её ключицы. — Но если хочешь, давай поиграем.

Он ускорился. Несколько глубоких, точных толчков, и он излился в неё с глухим, хриплым рычанием, тяжело наваливаясь сверху, опираясь на локти.

Яна лежала, не в силах пошевелиться. Дыхание сбивалось, грудь всё ещё вздымалась в такт прежнему напряжению.

Слишком близко. Слишком остро. Она снова стояла на краю. Чуть — и…

И всё-таки не сорвалась. Удержалась. Или… это он позволил ей удержаться?

На какое-то мгновение всё стихло — внутри, в голове.

"Интересно, откуда он знает, что я пью противозачаточные?" — мелькнуло неожиданно.

Не мог же он быть таким отморозком, чтобы совсем не думать о последствиях.

— Надеюсь, у тебя нет какой-нибудь заразы? — с преувеличенной брезгливостью бросила она, пытаясь выбраться из-под него.

Алекс лишь сильнее прижал её к постели.

— Конечно нет, детка. Я очень хорошо слежу за своим здоровьем, — ответил он с той самой ленивой, почти насмешливой улыбкой. — И всегда предохраняюсь презервативами. Но с тобой… сделал исключение. Хотел почувствовать тебя полностью.

— А если у меня куча болячек? — Яна не оставляла попыток оттолкнуть его, но безуспешно.

— Маловероятно. Ты чиста, как майский подснежник, — он провёл пальцами по её губам, затем зафиксировал её запястья и начал покрывать поцелуями её грудь. — И да, я навёл справки. Через твою клинику. Один звонок — без фамилий, но достаточно, чтобы убедиться, что всё в порядке. Я не играю в рулетку. Особенно когда речь обо мне… внутри тебя.

Его рот скользнул ниже, к животу. Поцелуи были ленивыми, почти небрежными — как будто он никуда не торопился.

— А уж когда ты вчера сама сказала, что пьёшь таблетки… — он усмехнулся, провёл языком по её животу, задержавшись у пупка. — А потом добавила шёпотом: «Хочу, чтобы ты кончил в меня». Говорила так сладко, с улыбкой… с такой убеждённостью, что мне ничего не оставалось, кроме как исполнить твоё желание.

Яна закрыла глаза от стыда.

“

Боже… неужели я и правда это сказала?”

Она не помнила — ни слов, ни момента. Но внутри будто вспыхнул след: слишком тёплое прикосновение, её голос — будто не её, что-то прошёптанное в темноте. Она не могла вспомнить, но от самой мысли, что могла это сказать, бросало в дрожь.

С горечью подумала, какой наивной была, веря, что он тогда отступил — после её побега в Кемерово. Он всё давно распланировал. Наводил справки. И просто ждал удобного момента.

Алекс перехватил её руки, чтобы она не оттолкнула его голову, и начал покрывать поцелуями её бедро изнутри.

— Расслабься, — прошептал он, — тебе понравится.

На этих словах его губы мягко коснулись её клитора. Осторожно, почти благоговейно. Он провёл языком по краю, начал нежно обводить его — круг за кругом, неторопливо, точно, будто знал, как именно должно быть.

Яна задергалась почти в панике. Это было её самое сокровенное место, и она не хотела, чтобы Алекс прикасался к нему так интимно. Он удерживал её руки, не давая ни шевельнуться, ни спрятаться от его языка.

Даже секс не был для неё таким значимым, как оральные ласки. Она всегда считала их чем-то особенным — тем, что можно разделить только с тем, кого действительно любишь. Но Алекс снова врывался в её границы, растаптывая всё на своём пути.

И хуже всего было то, что он действительно знал, как доставить удовольствие. Очень немногие мужчины умеют делать это правильно — даже её любимый Марк не был в этом мастером, как бы она ни старалась мягко и деликатно направить его.

Алекс же сразу нашёл нужный ритм. Его язык был настойчивым, но одновременно бережным, губы действовали точно — без лишнего давления. Лёгкое покалывание от его щетины лишь усиливало яркость ощущений.

Яна поняла: в этот раз он не отступит. И она не может ничего сделать, чтобы это предотвратить.

"Господи… как в самых ужасных любовных романах. Он её насилует — а она кайфует," — обречённо подумала она, осознавая, что проиграла.

Секунду спустя её накрыл один из самых ярких оргазмов в жизни — горько-сладкий, как ликёр в шоколадной конфете.

Алекс сделал паузу, затем продолжил, снова и снова доводя её до пика с методичной настойчивостью.

Яна почти не чувствовала ног — волны оргазмов забрали с собой последние силы.

Наконец, он перестал терзать её своим языком, лёг сверху и резко вошёл в неё, зная, что не причинит боли: внутри всё было до предела влажно.

Он зажал её руки над головой, впивался в шею, рычал, покусывал, как зверь, метящий свою самку. Двигаясь резко и яростно, он вбивался в неё до самого конца.

Яна перестала соображать, когда её накрыл ещё один оргазм — настолько острый, что она не смогла сдержать крик. Почти сразу вслед за этим последовал его финальный толчок — Алекс взревел, вжался в неё до упора и замер.

Без сил, тяжело дыша, они лежали, не двигаясь. Спустя короткое мгновение Яна просто отключилась — провалилась в глубокий сон, больше похожий на обморок.

Глава 13. Алекс и папка

Когда она проснулась, за окном уже вечерело. Похоже, она проспала не меньше пяти часов. На удивление, чувствовала себя хорошо: тяжесть и слабость ушли из тела.

В голове тоже начинало проясняться — разрозненные обрывки воспоминаний постепенно сливались в одну неприятную, слишком чёткую картину.

Эта вечеринка была подстроена. Чтобы заманить в ловушку. Её и Марка.

Яна вспомнила об увиденном видео — к глазам подступили слёзы, а в груди словно что-то сжалось. Она понимала, что Марка опоили точно так же, как и её. Но всё равно было больно вспоминать, как его целуют другие женщины.

Яна резко тряхнула головой, словно пытаясь вытолкнуть из памяти эти образы.

“Ничего, Марк, любимый... Мы справимся. Я обещаю.”

Алекса в комнате не было. Зато на кресле лежала аккуратно сложенная стопка одежды её размера, и запечатанный прозрачный пакет с комплектом хлопкового нижнего белья one size.

После вчерашней ночи — и особенно утренних событий — единственным желанием было помыться.

Яна больше всего хотела поскорее убраться из этого дома, но не смогла устоять перед соблазном принять душ. Тем более, к спальне примыкала просторная ванная комната с джакузи и большой душевой кабиной.

После она надела одежду, оставленную для неё: леггинсы и мягкий тонкий свитер. Всё подошло идеально, как будто сшито по ней.

Выйдя из комнаты, Яна увидела широкую лестницу и спустилась вниз — в просторное помещение, которое оказалось гостиной. Роскошная, огромная комната с дорогим интерьером в дворцовом стиле. Очень в духе Алекса.

Справа от лестницы располагался кремовый кожаный диван на семь мест, расставленный в форме буквы П, и два кресла в том же стиле. В центре стоял журнальный столик из светлого мрамора.

Слева — обеденный стол, за которым сидел Алекс, уткнувшись в телефон. В самом дальнем углу виднелась широкая барная стойка, вдоль которой стояли высокие стулья-табуреты.

Увидев её, Алекс улыбнулся и указал рукой на место за столом, рядом с собой.

— Садись. Сейчас будем полдничать. Ты ведь, наверно, жутко голодна. К бутербродам относишься положительно?

Она смотрела на него, словно на существо с другой планеты.

— Ты нормальный? Ты за одну ночь умудрился разрушить мою жизнь до основания, а теперь спокойно спрашиваешь, не хочу ли я перекусить?

Последние слова она почти выкрикнула — голос сорвался на фальцет.

“Надо держать себя в руках. Нервы ни к чёрту, а этому гаду только покажи слабину — сожрёт и не подавится…”

В комнату вошла женщина средних лет с подносом, полным тарелок с нарезками. Яна осеклась от неожиданности.

— Добрый вечер, Яна Григорьевна. Что вам принести — чай или кофе?

При виде ветчины и сыра у Яны свело живот, и она на мгновение забыла, где находится. Она не ела почти сутки, и теперь голод пришёл резко, почти агрессивно — как это бывает после… всего этого. Она поняла, что всё же съест хоть что-нибудь.

О том, почему даже его экономка знает её отчество, она решила не задумываться.

— Кофе, пожалуйста. Спасибо. Я не знаю вашего имени…

— Катерина, — полная женщина расставила тарелки на столе и вышла из комнаты.

Яна села на самый дальний от Алекса стул, сделала себе бутерброд с пармской ветчиной, добавила кусок швейцарского сыра, накрыла всё это листом свежего салата и, не дожидаясь кофе, откусила. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не наброситься на еду так, будто неделю провела в пещере.

На тарелках лежали маленькие тарталетки с красной и чёрной икрой, хамон, закуска из баклажанов и помидоров, украшенная грецкими орехами, а также фруктовое ассорти. В корзинке на белой салфетке — свежий хлеб с хрустящей корочкой, совсем не тот, что продаётся в супермаркетах. Всё это выглядело и пахло просто одурительно.

“Я сама — животное. Примитивное существо. Меня накачали наркотой, оттрахали, не спрашивая разрешения — а я сижу и думаю только о жратве,”

— злилась Яна, но не могла заставить себя гордо отложить бутерброд.

В конце концов, перед битвой с врагом нужно набраться сил.

— Вижу, ты чувствуешь себя лучше, — сказал Алекс. Он отложил телефон и пересел ближе к ней.

Яна ничего не ответила. Ей не хотелось с ним разговаривать — она полностью сосредоточилась на еде.

Катерина внесла кофейник и две чашки.

— Молоко и сахар на столе. Приятного аппетита! — кивнула она и ушла на кухню.

Яна промычала ей вслед «спасибо», поскольку в ход уже пошёл второй бутерброд — на этот раз просто с сыром. Следом шла тарталетка с икрой.

Алекс уже налил кофе себе и ей, а теперь просто сидел и разглядывал её — тем взглядом, каким смотрят на новенькую Феррари.

Утолив свой первобытный голод, Яна наконец удостоила его взглядом.

— Верни мне мой телефон и вызови такси. Хотя нет — просто верни телефон. Я сама вызову. Меня ждет жених.

“Марк, наверное, там с ума сходит от волнения и чувства вины…”

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алекс прищурился. Его привычная насмешливая улыбка стала ещё шире. Как же Яне хотелось вмазать по этой самодовольной роже.

— Да, кстати, насчёт твоего жениха...

Он поднялся со стула, вышел из комнаты и через мгновение вернулся с коричневой папкой в руках. Почему-то, глядя на неё, Яна ощутила, как по спине пробежал холодок.

— Мне тут в руки совершенно случайно попали интересные документы. Очень интересные, — сказал он, снова садясь за стол. Не спеша положил папку перед собой и посмотрел на Яну.

— Тут лежат договоры, которые твой Марк заключал от имени нескольких фирм, чтобы провернуть не совсем чистую схему с отмыванием денег. Этот материал, — Алекс взвесил папку в руке, — тянет лет на семь-восемь. Смотря, как будут стараться адвокаты.

Яна застыла на месте, в очередной раз ощутив нереальность всего происходящего.

Её Марк… махинации?.. А у этого мерзавца в руках компромат?..

— Твой жених — полный дилетант в таких делах, — усмехнулся Алекс, будто читая её мысли. — Невзоров его развёл и подставил, даже не напрягаясь. Все фирмы оформлены на твоего Марка. И, если уж быть совсем откровенным, если бы не я, то очень скоро бы зазвонил телефон, и сухой служебный голос предложил бы твоему любимому подъехать в прокуратуру.

Он неторопливо достал сигарету, чиркнул зажигалкой, закурил и, откинувшись на спинку стула, добавил:

— Хотя, скорее всего, они бы нагрянули без звонка — прямо к нему в офис или к вам домой. Ты же знаешь, как у нас относятся к финансовым преступлениям. Нелегальный оборот средств воспринимается государством как личная обида.

Он подтолкнул папку к Яне. Она осторожно открыла её, словно та была отравлена и могла обжечь руки.

На документе, лежащем сверху, действительно стояла подпись Марка. В договоре говорилось о поставке партии компьютеров от некой фирмы «Наварра» на сумму...

У Яны округлились глаза.

“Господи, что же это за компьютеры, если они столько стоят?”

Другие договоры тоже касались поставок техники — и снова сумасшедшие цифры.

Целая стопка документов, и на каждом — подпись Марка. Яна листала бумаги, не веря своим глазам.

— Марк не мог участвовать в этом по собственной воле. Его просто подставили, он ничего не знал!

— Конечно, он знал, моя дорогая, — с большим удовольствием сказал Алекс, делая солидный глоток кофе из чашки.

— Знал, что делает что-то нелегальное, но закрывал на это глаза. За что, кстати, получал свой неплохой процент с каждой сделки. Разве ты не замечала, что в последнее время ваш семейный бюджет ощутимо вырос?

Это была правда. В последние месяцы денег у них действительно стало больше. Марк несколько раз дарил ей дорогие подарки, купил последний айфон и поменял свой ноутбук на новый.

Но ведь он стал заместителем генерального директора — повышение дохода казалось вполне объяснимым.

Яна задумалась: он ни разу не говорил ей, сколько зарабатывает. Если раньше, когда они только начали жить вместе, оба складывали свои зарплаты в общий котёл, то в последние месяцы Марк просто переводил ей на счёт фиксированную сумму на домашние расходы. Но судя по их регулярным тратам на рестораны, мини-путешествия и подарки, у него явно оставалось куда больше.

— Твой Марк, как и девяносто процентов людей, послужил так называемой частично информированной прокладкой, — пояснил Алекс. — Оформлял документы на свое имя в обмен на откаты, но в полной мере не знал масштаб действий, которые совершались от его лица. Как и возможных последствий. Иначе вы бы уже жили в особняке вроде моего. Ну или как у Невзорова. Так хоть не обидно садиться в тюрьму.

“В тюрьму? Марк? О, Боже…”

Яна вдруг вспомнила, как они планировали свадьбу — и как был воодушевлён Марк.

«Я хочу подарить тебе свадьбу твоей мечты! А потом поедем на Мальдивы, в свадебное путешествие…»

Неужели Марк согласился участвовать во всём этом только ради того, чтобы у них была шикарная свадьба? Какой же он был дурак.

— Как эти документы попали к тебе? — спросила Яна, подняв на него глаза.

— О, это была грандиозная удача. Причём как для меня, так и для вас, — улыбнулся Алекс.

Это действительно было невероятное стечение обстоятельств.

Когда Спасский позвонил ему и сообщил, что Яна не сможет вести проект, потому что ей пришлось срочно уехать к брату, Алекс только усмехнулся. Так же, как и когда вернулись посланные им цветы вместе с открыткой, в которую он спрятал кольцо с бриллиантом.

Она исчезла так поспешно, что это даже не выглядело правдоподобно. Это лишь раззадорило его: спрятаться? Наивная.

Ну что ж… пусть поживёт в этой иллюзии. Какое-то время. Только чтобы потом было слаще догнать.

Алекс Молчанов не привык получать отказы. Ни в бизнесе. Ни в любовных вопросах. Он либо получал желаемое, либо даже не напрягался.

Потому что знал: если вдруг одна из красоток-моделей ломалась (такое редко, но бывало), рядом всегда находились две другие, готовые сами затащить его в VIP-кабину.

Ни одна женщина до сих пор не вызывала у него желания добиваться её. Он не признавал долгих ухаживаний, завоеваний, романтических игр. Всё это казалось бессмысленной тратой времени. А иногда даже раздражало.

Но, если быть честным, ни одна из них и не нравилась ему так, как Яна. А именно она — единственная — упорно игнорировала его знаки внимания. Это было непривычно. И очень неприятно.

Может быть, именно поэтому его самолюбие оказалось задетым до такой степени, что он решил зайти с другой стороны.

Он дал Арсению указания покопать на её жениха:

— Поройся в архивах, посмотри где он работает, мне нужно что-то, на чём можно будет его подловить.

И тут вдруг выяснилось, что Марк работал заместителем у Невзорова — человека, с которым Алекс был достаточно хорошо знаком.

Нет, друзьями они не были, но регулярно пересекались на закрытых вечеринках и деловых мероприятиях — из тех, что проводятся только для «своих» в очень узких кругах.

Алекс знал грязные схемы работы Невзорова: вывод денег через офшоры, фиктивные контракты на поставку компьютерного оборудования, липовые фирмы, свои люди на таможне. Классика.

— Нашёл кое-что, что может тебе понравиться, — как-то вечером сказал ему Арсений, — Один из партнёров Невзорова слил информацию. Идут активные проверки, движения на таможне. Видимо, с кем-то не поделились.

Алекс скептически улыбнулся. В этих играх всегда были те, кто хотел урвать больше, чем положено.

Когда в цепочке началась утечка, Невзоров сыграл на опережение: все бумаги заранее были подготовлены так, чтобы в случае чего стрелки переводились на других. И конечно, Марк оказался среди тех, на кого планировали свалить вину. Молодой заместитель подписывал документы, даже не подозревая, что подписывает приговор самому себе.

— Формально дело ещё не возбуждено, — продолжил Арсений. — Но папка с документами уже на руках у одного следователя.

Алекс только кивнул. Имя было знакомо. Очень знакомо. Он был в системе.

— Скажи ему, Молчанов-младший передаёт привет, — его голос звучал лениво, почти вежливо. — Он поймёт. И нам нужен доступ к документам. Пусть назовёт цену.

Через пару дней папка была у него.

Если бы не его одержимость Яной, если бы не случайный интерес к делам её жениха, Марк уже в ближайшее время оказался бы под следствием — и, скорее всего, попал бы под стражу сразу после возбуждения дела.

— Выходит, я в некотором роде ваш ангел-хранитель, — Алекс усмехнулся, снова играя в свою любимую игру.

Яна сидела, словно оглушённая всей этой информацией.

— Что… — её голос сорвался. Она кашлянула, сделала глубокий вдох и постаралась говорить увереннее:

— Что ты хочешь за эту папку?

Она прекрасно понимала, что Алекс перехватил эти документы вовсе не из добрых побуждений. И теперь с замиранием сердца ждала, какие условия он выдвинет.

Правда, где-то в глубине души пыталась подать голос совесть: ведь Марк, по сути, действительно нарушил закон, а она хочет скрыть доказательства его преступления.

Но этот голос тут же заглушил холодный, липкий страх — страх перед тем, что Марка могут посадить.

— О, наконец-то мы подошли к самой интересной части разговора!

Он закрыл папку, аккуратно завязал ленточку сбоку и сунул её себе подмышку. Затем посмотрел на Яну и улыбнулся своей фирменной, наглой улыбкой.

— Я хочу, конечно же, тебя.

Яна поперхнулась.

— В каком смысле?

— В прямом. Я хочу тебя на две недели.

— Что?!

Яна не верила своим ушам. Две недели? Что, чёрт возьми, он имел в виду?

— Алекс, — осторожно начала Яна, — объясни нормально, что именно я должна сделать, чтобы ты отдал нам эту папку?

— Хорошо, объясняю, — протянул он. — Ты переезжаешь сюда на две недели. Живёшь со мной. Сопровождаешь меня везде.

Он сделал паузу, наслаждаясь напряжением, затем, понизив голос, бархатно добавил:

— Ну и, конечно… согреваешь меня долгими, холодными ночами.

Глава 13.1 Непристойное предложение.

Яна резко встала из-за стола, чуть не уронив стул.

— Ты совсем больной?! Я тебе что — игрушка? Или девочка по вызову?! Какой же ты зажравшийся ублюдок! Совсем уже одурел от скуки! Неужели тебе мало девок, которые и так вокруг вьются?! Которые мечтали бы о таком «щедром» предложении?!

На лице Алекса ничего не поменялось — там всё так же блуждала безмятежная полуулыбка. Казалось, пламенная речь девушки ни капли его не задела.

— Я не прошу тебя принять решение прямо сейчас, моя сладкая. Езжай домой, поговори с Марком. Может, он решит честно ответить за свои злодеяния, — предположил Алекс, почти откровенно издеваясь. — У тебя есть ровно сутки. Завтра в 18:00 у твоего подъезда будет стоять моя машина с водителем. Она простоит там ровно полчаса, ожидая тебя. Если за это время ты не спустишься — водитель уедет. И поедет он прямиком к следователю, который так великодушно (и очень не бесплатно) отдал мне эту папку, — хмыкнул Алекс, — и оформит возврат. Правда, деньги мне никто не вернёт, но я не в обиде.

Он помедлил, позволяя словам утонуть в тишине.

— А дальше запускается тот самый процесс, который уже давно был бы в разгаре, если бы не вмешался я. И уж поверь — Невзоров постарался изо всех сил утопить твоего драгоценного. Даже если бы у вас были самые лучшие адвокаты страны, на условный срок я бы не рассчитывал.

Он подмигнул ей, лениво послал воздушный поцелуй, затем не спеша поднялся, подхватил папку, словно она ничего не весила, и вышел из столовой.

Яна без сил опустилась на стул и обхватила голову руками.

Ситуация была патовой.

Либо Марка посадят в тюрьму, либо ей придётся ублажать прихоти человека, при одной только мысли о котором её трясло от ненависти.

“Марк... ну как же так…”

Голова шла кругом. Всё, что происходило, казалось абсурдным, вымышленным, будто сценой из какого-то фильма.

Никогда бы она не подумала, что человек реально способен на такое — шантажом заставить женщину провести с ним две недели.

А работа? Ей что, просто ходить на работу как ни в чём не бывало, а потом возвращаться… в его особняк?

Яна рассердилась на себя.

“О чём ты вообще думаешь?! Как будто собираешься согласиться на предложение этого индюка.”

Ну уж нет!

Он и так уже урвал то, что ему не принадлежало. Накачал их обоих, подложил под Марка каких-то проституток, а сам…

Яна старалась даже не вспоминать об их близости.

“Нет. Хватит. Мы что-нибудь придумаем. Главное — поскорее вернуться к Марку. А там уже вместе начнём решать проблему.”

Яна решительно поднялась.

В комнату вернулся Алекс — уже без папки, зато с её сумочкой и пакетом, в котором была вчерашняя одежда.

— Всё постирано и поглажено! — шутливо отрапортовал он, сделав лёгкий поклон.

Яна молча забрала вещи, не удостоив его взглядом. Достала из сумки телефон — он оказался полностью разряжен.

“Блин. Теперь ещё и просить этого урода вызвать такси…”

— Пойдём, провожу тебя до машины. Тебя отвезёт водитель. И не спорь. Тем более тебе же надо запомнить, как он выглядит, чтобы завтра не ошибиться машиной, — усмехнулся Алекс.

Яна с ненавистью посмотрела на него — эта его идиотская манера общения с вечными шуточками просто выводила из себя.

— Я бы всё же предпочла такси, — холодно процедила она.

Алекс не обратил внимания на её слова, распахнул входную дверь и галантным жестом предложил Яне выйти на улицу.

Осознав, что пререкания только затянут её пребывание в этом доме, Яна молча вышла и направилась вслед за Алексом к гаражу.

Чёрный мерседес S-класса уже был заведён. За рулём сидел хмурый мужчина в чёрном пиджаке. Слава богу, он выглядел неразговорчивым.

— Иван довезёт тебя в целости и сохранности.

Алекс распахнул перед ней дверцу машины, продолжая изображать кавалера.

— Один момент.

Яна уже села на сиденье, мечтая поскорее уехать отсюда, но Алекс придержал дверь за ручку.

— Когда ты завтра спустишься вниз к Ивану, — он намеренно не сказал «если», — не бери с собой никаких вещей. Ну, кроме пары трусиков. Хочу всё купить тебе сам. От шампуня до норковой шубы. И да, попроси на работе отпуск за свой счёт. Уверен, Сергей не откажет. Ну, либо я сам ему позвоню… и отпрошу тебя.

— Да пошёл ты!

Яна дёрнула дверь, мечтая прищемить ему пальцы, но он уже отпустил её, и дверь захлопнулась с грохотом.

У Ивана не шевельнулся ни один волосок. Он вывел машину из гаража и подъехал к воротам, которые медленно разъезжались в стороны.

Когда они наконец выехали за пределы коттеджного посёлка, Яна с облегчением выдохнула.

Её немного страшила встреча с Марком, но им нужно было поговорить. Очень серьёзно.

Иван не спросил адрес, но подвёз её точно к дому. За всю дорогу никто не произнёс ни слова — и обоих это вполне устраивало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Выйдя из машины, Яна несколько минут постояла на улице, собираясь с мыслями. Затем зашла в дом.

Глава 14. Марк признается

Первым делом дома она поставила телефон на зарядку. Как только он включился, посыпались пропущенные звонки и сообщения от Марка.

Яна заметила одно исходящее — от её имени:

«Марк, всё в порядке, не переживай! После вечеринки осталась на афтерпати. Телефон почти разрядился, позже выйду на связь! :-*»

Вот мерзавец, этот Алекс.

Каким-то образом он умудрялся делать вещи одновременно плохие и вроде бы хорошие.

Заботливо отправил Марку сообщение, чтобы тот не беспокоился — но при этом сделал это от её имени. Да ещё и наплёл что-то.

Хотя, скорее всего, всё проще. Он просто не хотел, чтобы Марк начал звонить в полицию и заявлять о её пропаже. Чтобы потом не пришлось разгребать лишние хлопоты.

Было бы наивно приписывать Алексу благородство. И уж точно — заботу о чувствах Марка.

Самого Марка не было дома. Яна набрала ему:

— Ты где? Я дома. Приезжай поскорее.

— Господи, Яна! Я чуть с ума не сошёл. Где ты была?

— Долго объяснять. Просто приезжай.

Она отключилась — не хотела начинать этот разговор по телефону.

Внезапно она поняла, что всё ещё одета в те вещи, которые ей дал Алекс, и пошла переодеваться в домашний костюм. Свитер и леггинсы она без колебаний выкинула в мусорное ведро.

Спустя буквально пятнадцать минут в замке щёлкнул ключ — наконец-то вернулся Марк.

Яна вышла ему навстречу, ощущая одновременно и радость, и неловкость.

Прошёл всего один день, но событий хватило бы на месяц. Казалось, пронеслась целая вечность.

А ведь ещё вчера они стояли в этой самой прихожей, собираясь на ту проклятую вечеринку — не подозревая, как изменится их жизнь после неё.

Хотя, если верить Алексу, процессуальная машина была запущена уже давно, и Марку оставалось быть на свободе всего несколько дней.

Но Яна упорно отказывалась воспринимать этого мерзавца как их спасителя.

Марк шагнул к ней и крепко обнял.

— Боже мой, как я переживал за тебя…

Он уткнулся лицом в её волосы, вдыхая знакомый аромат.

— Марк, — Яна слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Нам нужно поговорить. Пойдём в комнату.

Они сели на диван.

Яна некоторое время молчала, словно собиралась с духом, потом выдохнула — и начала рассказывать. С самого начала. О том вечере на выставке, когда всё пошло не так.

О первой встрече с Алексом — конечно же, без интимных подробностей. Она лишь упомянула, что он начал навязчиво к ней приставать, и она поспешила уйти.

А уже на следующий день узнала, что Алекс заключил контракт с их бюро, — и поняла: он так просто не отступит. Именно поэтому она решила уехать из города, придумав историю про брата.

— Прости, что не сказала тебе всю правду про Кемерово, — тихо произнесла Яна, поглаживая его по плечу. — Просто я думала, что он отвяжется, и я больше никогда его не увижу. Да и рассказывать всё это было стыдно… и противно.

Марк молча обнял её и прижал к себе. Он ничего не сказал, но дышал тяжело, словно сдерживал что-то внутри.

Когда рассказ дошёл до маскарадной вечеринки, Яна замешкалась. Они подошли к самой сложной части. Там, где уже фигурировал сам Марк.

Перед глазами всплыли кадры с того видео — размытые, мерзкие. Сердце болезненно сжалось.

— Марк… — она взяла его за руку. — Помнишь, ты говорил, что Невзоров хотел тебя представить как своего зама?

Он кивнул, насторожившись.

— На самом деле, это не он нас пригласил. Всё это устроил Молчанов. Он всё продумал: как нас туда пригласить, как нас разделить, что подлить в шампанское… И девушек, которые были рядом с тобой, — это тоже его идея.

Она понимала: не имеет права ни в чём его упрекать. Что бы ни произошло на той записи — она виновата перед ним ничуть не меньше.

Несколько секунд Марк молчал, ошарашенно глядя на неё. Потом тяжело выдохнул.

— Я проснулся утром в отеле. Голова трещала. Я даже не сразу понял, где я. С этими девушками… Я думал, я сам…

Он запнулся.

Яна покачала головой:

— Нет. Это был не ты. Это были наркотики. Нас опоили.

На его лице отразилось явное облегчение.

Яна почувствовала, как больно защемило сердце. Алекс сказал, что Марк просто отключился, и у него ничего не было с теми девушками, кроме поцелуев.

В отличие от неё самой…

Но сказать об этом Марку было невыносимо. Может быть, потом. Но не сейчас.

— Марк, скажи мне... Ты знаешь что-то про фирму «Наварра»?

Марк вздрогнул. На его лице мелькнули изумление, замешательство и... лёгкая тень страха. И именно эту едва заметную дрожь Яна уловила сразу. Она поняла: Алекс не лгал.

Марк знал. Или, по крайней мере, догадывался, что замешан в чём-то незаконном.

Яна решила спросить в лоб:

— Марк, это правда, что вы с Невзоровым проводили незаконные торговые операции для отмывания денег?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марк побледнел.

— Откуда ты…

— Значит, это правда. Чёрт подери, всё это правда!

Яна закрыла лицо руками.

Марк попытался обнять её, но она отодвинулась. Потом убрала руки и посмотрела на него — с болью в глазах.

— Молчанов показал мне договоры с твоей подписью. Сказал, что выкупил их у следователя по экономическим преступлениям. Что Невзоров сдал тебя с потрохами, чтобы спасти себя. И что эти документы были доказательствами, на основании которых против тебя собирались открыть уголовное дело — буквально на днях.

— Чёрт…

Марк оперся на колени, потер лицо руками.

— Господи, ты хоть понимаешь, что тебе грозит до восьми лет тюрьмы?! — почти закричала Яна. — Зачем ты в это ввязался, Марк? Почему не поговорил со мной? Неужели всё ради денег на свадьбу? Или просто ради денег?

— Я... Блин, какой же я идиот, — Марк нервно сжимал и разжимал пальцы. — Невзоров предложил подзаработать. Сказал, что всё «почти легально». Нужно было оформить на меня несколько фирм, потому что на нём уже было слишком много всего. Он уверял, что это безопасно. Не наркотики, ничего запрещённого. Просто раз в месяц — заключать сделку на поставку компьютерной техники. И за это он обещал отстёгивать мне процент.

— Неужели ты не видел, что суммы в договорах были нереально большими?!

— Видел, — пробормотал Марк, — но не задумывался. Невзоров говорил, что это специально — рисуют большие цифры, а на самом деле покупают дёшево. Или что это сопутствующие расходы.

Яна не верила своим ушам. Неужели он правда был таким наивным? Ведь даже не нужно быть знатоком махинаций, чтобы понять: здесь откровенно отмывали деньги — чтобы потом, через иностранных партнёров, перегонять их на офшорные счета.

С чего бы ещё завышать цену на товар, а выкупать его дёшево? Невзоров даже не потрудился придумать хоть какое-то правдоподобное объяснение.

Уже после одной из первых сделок Марк просмотрел документы и действительно заметил, что цены сильно превышают рыночные. На что Невзоров лишь рассмеялся в ответ:

— Конечно, выше! Потому что это не просто поставка, а полный пакет услуг: логистика, растаможка, гарантийное обслуживание, плюс техническое сопровождение. Да и с кем мы работаем? С иностранной компанией. Они не хотят возиться с нашими заморочками — им проще заплатить больше, но получить сервис.

Марк молча кивнул. В принципе, звучало логично.

— Так что не парься. Всё оформлено идеально, у нас стопроцентное прикрытие. Даже если налоговая начнёт проверять — ничего не найдёт.

— А эти переводы через несколько фирм? Это тоже нормально?

Невзоров отмахнулся:

— Марк, ты вообще в курсе, как работает международный бизнес? Думаешь, деньги просто так ходят напрямую? Всё делается через цепочки компаний, субподрядчиков — это обычная практика. Главное, что по документам всё чисто.

Теперь-то Марк понимал: ничего чистого там не было. Его просто подставили. Конечно, он догадывался, что всё не так гладко, но полностью доверился Невзорову. Был уверен: тот умеет прокручивать свои схемы так, что не придерёшься.

А когда получил первый откат — сумму, вдвое превышающую его месячную зарплату, — все вопросы и сомнения он задвинул в дальний угол, отмахнулся. Самому себе он дал обещание: накопить денег к свадьбе — а потом завязать с этими сделками.

А в итоге завяжут, видимо, его…

— Яна, а эта папка с договорами... Ты сказала, что Молчанов выкупил её. Зачем?

Яна глубоко вздохнула. Рассказать Марку о возмутительном предложении Алекса? Как бы не подорвался и не поехал бить ему морду.

— Он выкупил её, потому что искал компромат. Что-то, с помощью чего мог бы надавить на меня. По этой же причине всё подстроил так, чтобы Невзоров передал тебе приглашение на ту вечеринку. Всё из-за его одержимости. Для него это была игра.

На лице Марка отразился весь спектр эмоций. Было видно, как они сменяют друг друга: недоверие, ошеломление, возмущение и под конец гнев.

— И что же он хочет в обмен на нее? Можем предложить ему денег.

Яна закатила глаза. Марк в очередной раз удивлял своей недальновидностью и наивностью.

Неужели он правда думает, что Алекс Молчанов, один из богатейших людей Северогорска, выкупивший эту папку, используя связи и немалые деньги, согласится продать ее обратно? Причём явно за меньшие деньги, чем он заплатил за неё?

Какие бы ни были у Марка откаты, его банковский счёт вряд ли мог впечатлить Алекса.

— То, что он хочет в обмен, возмутительно и неприемлемо, — отрезала Яна. — Давай лучше подумаем, насколько всё будет серьёзно, если папка попадёт в руки правоохранительных органов. Надо посоветоваться с каким-нибудь адвокатом. А лучше — сразу с пятью. Завтра вечером эту папку передадут обратно следователю.

Марк побледнел.

— Я сейчас позвоню Невзорову для начала. Может, это всё какая-то ошибка.

Он дрожащими пальцами набрал номер, но в ответ слышались только длинные гудки. Невзоров либо был занят, либо намеренно игнорировал звонки.

Марк попробовал ещё раз. И ещё. Потом сжал телефон в ладони, поднялся.

— Поеду в офис. Чёрт... Сегодня же воскресенье. — Он нервно провёл рукой по лицу.— До завтра всё равно ничего не сделать.

Он сел обратно на диван и посмотрел на неё:

— Скажи всё-таки, что он хочет за эти бумаги?

— Я не хочу об этом говорить, Марк.

Яна поднялась, пошла на кухню, достала из шкафа бутылку коньяка, налила в стопку и залпом выпила. Горло обожгло огнём, она закашлялась, на глазах выступили слёзы.

Затем она села за стол, достала телефон и начала перебирать список контактов, пытаясь понять, к кому можно было бы обратиться за консультацией или хотя бы попросить номер.

Спустя пару часов и десяток звонков ситуация не стала лучше.

Узнав, в чём именно заключалась суть дела, все юристы, с кем она разговаривала, говорили одно: при таком пакете липовых договоров избежать заключения практически невозможно.

Даже если удастся уничтожить часть документов, следов всё равно оставалось слишком много: транши, фиктивные фирмы, бухгалтерские проводки.

Но именно папка с договорами была тем, что напрямую связывало Марка с подставными компаниями. Поэтому его, скорее всего, сразу отправят в СИЗО — без шансов на домашний арест.

Яна была вне себя от бессилия и злости. Фирмы-однодневки тоже нужно было зачистить — и как можно быстрее — но уничтожение папки могло хотя бы выиграть время.

И если смотреть правде в глаза, то из всех знакомых Яне и Марку людей только Алекс Молчанов обладал достаточным влиянием, чтобы замять это дело. Не считая самого Невзорова, который всё это и устроил.

___

????Ох, дорогая моя… влип Марк по полной. Жажда лёгких денег — коварная штука.

Ну и кто теперь у нас главный плохиш?

Невзоров — со своими схемами? Или всё-таки Молчанов, который с удовольствием воспользовался моментом и даже бровью не повёл? ???? ????

___

Глава 15. Выбор сделан

Наступил понедельник.

Ночью они почти не спали. Мысль о близости даже не возникала — словно тело и душа одновременно отключились. Нервная система была на грани, и они просто лежали, обнявшись, время от времени проваливаясь в тревожный сон.

Утром, с трудом запихнув в себя кофе (завтрак не лез в горло), они разъехались каждый по своим делам.

Марк поехал в офис с твёрдым намерением поговорить с Невзоровым.

Яна отправилась на работу, стараясь не думать о чёрном мерседесе, который должен был приехать вечером.

Ближе к обеду Марк позвонил. Его голос был таким потухшим, что у Яны сжалось сердце.

— Невзоров отморозился. Сказал, что ничего не знал про расследование, мол, его самого подставили. Потребовали документы на аудит — он и отдал. И что мы когда с ним изначально обсуждали сотрудничество, он предупреждал меня, что есть некий риск. «Ты же дал свои личные данные —логично было понимать, что это рискованно. Иначе за что бы тебе платили такие откаты», — процитировал начальника Марк глухим голосом.

Марк замолчал на пару секунд, тяжело выдохнул в трубку.

— Сказал, что ему жаль, но помочь он ничем не может. Разве что одолжить денег на адвоката. И добавил... — Марк замялся на секунду. — Если папку каким-то чудом не вернут следователю, это будет мой единственный шанс избежать последствий. Яна, от этой чёртовой папки, похоже, реально зависит моя свобода!

В его голосе звучали нотки отчаяния.

Они попрощались и договорились через пару часов встретиться дома. Думать о работе всё равно никто из них не мог.

Яна села за свой рабочий стол и невидящим взглядом уставилась в монитор.

“Что же делать? Неужели мне придётся... Нет, нет!”

А может, всё-таки попробовать побороться в суде? Попытаться смягчить обвинение — добиться условного приговора с штрафом... или хотя бы минимального реального срока.

Она вспоминала разговоры с юристами и понимала: шансы на условку призрачно малы. Скорее всего, его всё-таки ждёт реальный срок.

С одной стороны, хотелось поступить правильно. Ведь Марк действительно участвовал в поддельных торговых операциях — а это было нарушением закона.

С другой стороны, это же был её Марк. Он не убивал, не торговал наркотиками, не обкрадывал стариков и детей. Просто оказался слишком доверчивым и попался в сети быстрой наживы. Не понял, во что ввязывается, не подумал о последствиях.

В этом весь Марк — лёгкость в делах и в жизни. Как типичные Близнецы, он не любил вникать в суть, зато с восторгом хватался за новое — и так же быстро терял к нему интерес.

После института он перебегал с одной работы на другую: скука наступала быстрее, чем появлялось хоть какое-то понимание.

Ему всегда не хватало усидчивости и дисциплины, чтобы довести начатое до конца. Постоянно мечась между планами и желаниями, он будто боялся застрять на месте — и в итоге упускал возможности и там, и здесь.

Когда пару лет назад Марк устроился в фирму к Невзорову, он был восхищён им. Невзоров казался ему идеалом: успешный, энергичный, полный идей, за которыми хотелось идти. А Марк всегда легко поддавался влиянию — особенно влиянию людей, которыми восхищался.

Где-то глубоко внутри ему всегда не хватало собственного стержня, и встречая сильных личностей, он словно хотел

«примерить»

их характер на себя — не просто быть похожим, а стать ими.

Когда Невзоров аккуратно предложил ему участие в одной важной сделке за хороший процент, он не раздумывал.

Конечно, Марк понимал, что участвует в чём-то незаконном. Но Невзоров уверял:

— Ты пойми, по-другому бизнес в России не строится. Все знают: как бы вроде нельзя — но можно.

Марк верил ему. Сам он в предпринимательстве не разбирался, а Невзоров казался почти гуру. И в каком-то смысле он им был — если судить по тому, как ловко оставил Марка отвечать за последствия в одиночку.

Яна не могла найти себе места. В конце концов она не выдержала, отпросилась у Спасского и поехала домой.

Весь день она спорила сама с собой, словно загнанный зверь, мечущийся в клетке.

“Но ведь Марк действительно нарушил закон. Разве не должен человек отвечать за свои поступки?”

“Конечно, тебе легко рассуждать,”

— огрызалась другая часть её.

“Это же не тебя посадят на восемь лет.”

“Я бы никогда не ввязалась в такую сомнительную авантюру!”

“Глупости. Любой может оступиться.”

Мысли ходили по кругу, снова и снова возвращаясь в тупик. Ситуация казалась безвыходной.

А единственное «спасение» вызывало у Яны дрожь отвращения.

Дома Яна приняла таблетку от головной боли — казалось, голова вот-вот треснет от напряжения.

Она ненадолго задремала, а разбудил её вернувшийся Марк.

Он был не похож на самого себя: осунувшееся серое лицо, полные тревоги глаза. Казалось, он постарел на несколько лет.

“Господи, каким же он вернётся из тюрьмы? Он же не вынесет этого…”

— с ужасом подумала Яна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они сели за стол, пытаясь обедать, хотя аппетита не было. Оба вяло ковырялись в тарелках в полной тишине.

— Что хотел Молчанов в обмен на папку? — внезапно нарушил молчание Марк.

Яна вздрогнула, но решила сразу поставить точку.

— Он сказал, что отдаст папку, если я соглашусь прожить с ним две недели, — ответила она, стараясь говорить ровным голосом. — Сегодня в шесть вечера он собирался прислать водителя. Машина будет ждать внизу.

— Прожить с ним? — переспросил Марк, не веря своим ушам.

— Да. — Яна выдержала паузу. — Понятное дело, подразумевается, что я буду с ним спать.

Марк пошёл красными пятнами, даже кончики ушей стали пунцовыми. Он оттолкнул тарелку и сжал руки в кулаки.

— Он… он… Да я его…!

— Марк, успокойся. — Яна положила ладонь на его руку. — Конечно же, я ему отказала. И высказала, насколько это было мерзко и возмутительно. Мы найдём другой способ справиться.

Она пыталась звучать уверенно, но в глубине души понимала: никакого другого способа нет.

Сегодня вечером папка окажется на столе у следователя. А значит, их ждёт ещё одна бессонная ночь. Может, две. Может, три. И каждое утро — ожидание неизбежного стука в дверь.

А дальше — месяцы борьбы с заранее известным результатом и долгий срок отбывания наказания. Даже если ему дадут пять лет (что казалось почти чудом), это всё равно будет огромный срок для Марка. Как он будет это переносить и кем вернётся, можно было только догадываться.

Яна убрала со стола почти полные тарелки, подошла к Марку и обняла его. Мягко прижала его голову к своей груди — как ребёнка.

— Я буду рядом, слышишь? — прошептала она. — Что бы ни случилось, я буду рядом. Мы справимся.

Марк положил свои руки поверх её рук. Глаза его были закрыты.

—Яна… прости меня. Я был таким идиотом…

Яна ничего не ответила. Просто взяла его лицо в ладони и поцеловала.

Время тянулось мучительно медленно. Марк сделал ещё несколько звонков, потом долго сидел за компьютером, читая какие-то статьи. Изучал уголовный кодекс.

В воздухе висело тяжёлое, невидимое облако, которое каждый из них изо всех сил пытался не замечать. В этом облаке было осознание: решение проблемы совсем близко, но принять его было невозможно.

Чем ближе было шесть вечера, тем плотнее сгущалась эта тяжёлая тьма.

В пять часов за окном уже стемнело — поздний ноябрь. Яна заварила чай и позвала Марка на кухню.

Они сидели за столом, молча пили чай и смотрели в окно, где тонкие струйки дождя расползались по стеклу, словно трещины.

— Марк… — Яна накрыла его руку своей. Голос её дрогнул. — Я всё время думаю… о папке. Что решение… там. Всего в одной папке. И она просто лежит у него в сейфе.

Она замолчала, не в силах договорить.

Предложение Алекса было чудовищным. Немыслимым. И всё же… Яна подняла глаза на Марка, надеясь увидеть в них решительное «нет».

Но он молчал. И это молчание говорило куда больше, чем любые слова.

Он тоже думал об этом.

Мысль о том, что его любимая женщина будет с другим, была для него невыносима — как для мужчины.

Но стоило представить себе тюрьму, страх парализовал его, сковывал дыхание, словно даже кровь замедляла своё движение.

Марк не был храбрым и самоотверженным, способным взять на себя полную ответственность за свои поступки. Он был обычным человеком, которому было страшно. Он не хотел страдать. Он боялся боли.

Но и отпустить Яну, сознательно отдать её другому, казалось выше его сил.

— Марк… — первой заговорила Яна. — Мы справимся с этим? Я могу пойти на этот шаг ради тебя. Ради нас. В конце концов, это несравнимо с годами в тюрьме. Кроме того…

Она запнулась.

Признаться Марку в том, что уже спала с Алексом, она не могла. Ему бы от этого не стало легче.

— Если ты правда уверен, что сможешь с этим жить… что, когда я вернусь, мы пройдём через это и останемся вместе — я поеду к нему. Но подумай хорошо, прежде чем ответишь. Сможешь ли ты не вспоминать об этих днях, не терзать себя и меня?

Марк молчал. Его плечи были опущены. Он избегал встречаться с ней взглядом.

Яна сжала пальцами край стола, будто пытаясь удержаться, и продолжила:

— Мы должны принять решение вместе. Но если согласимся — потом без упрёков. Без обвинений. Я понимаю, что будет непросто… Мне и самой страшно. Но я готова, если ты тоже. А если хоть немного сомневаешься — всё, забываем. И просто готовимся к тому, что впереди будет тяжело.

Атмосфера на кухне сгущалась. Воздух стал вязким, тяжёлым, как перед грозой.

— Я буду с тобой. В любом случае, — голос Яны дрожал. — Я не отвернусь от тебя и не брошу. Буду носить тебе передачи хоть десять лет… — у неё вырвался нервный смешок. — Но я лучше дождусь тебя из тюрьмы, чем позволю Молчанову нас уничтожить, — серьёзно закончила она и крепко сжала его руки.

Марк наклонился и поцеловал её запястье.

Ему было стыдно за то, что он собирался сказать. В этот момент он чувствовал себя слабым, жалким неудачником.

— Яна… Ты… Боже! — Марк судорожно втянул воздух. — Я ненавижу себя за то, что поставил нас в такие условия. Я понимаю: я должен быть сильным, должен принять последствия своих поступков.

Он опустил голову, стиснув руками края стола, будто только так мог удержать себя от падения.

— Но я трус. Мне невыносима мысль, что он будет касаться тебя. Но…

Он замолчал. Не смог продолжить. Только уткнулся лицом в её ладони.

Яна погладила его по щекам.

— Марк… Мы справимся? — тихо спросила она. — Скажи мне. Пообещай.

Он поднял голову, перехватил её руки и поцеловал ей пальцы.

— Я не имею права не справиться. Обещаю тебе.

Решение было принято. До приезда Ивана оставалось полчаса.

Яна прошла в комнату, взяла сумку и растерянно остановилась. Надо было попытаться представить, будто она собирается в командировку. Что ей пригодится? Зубная щётка. Сменное бельё. Крем для лица.

“

Как нелепо всё это…”

Яна рухнула на кровать, оттолкнув сумку. Что она делает? Что они делают? Это же сумасшествие. Неужели она всерьёз поедет к Молчанову?

Стрелки часов, которые до этого, казалось, стояли на месте, теперь словно ускорили бег, неумолимо приближая час икс.

Собрав сумку с большим трудом, Яна вышла на кухню, где Марк всё ещё сидел в той же позе.

— Если ты скажешь «нет», я не поеду, — сказала Яна. — У нас ещё есть время передумать.

Марк молчал.

Яна подошла к окну и посмотрела вниз. Было ровно шесть вечера. Во двор заезжал знакомый ей чёрный мерседес.

Всё, что до этого казалось странным сном, становилось реальностью.

Она обернулась к Марку.

— Он уже здесь. Он будет стоять внизу полчаса, а потом уедет.

Марк поднялся, подошёл к ней и тоже посмотрел на машину.

Затем он резко прижал Яну к себе. Они долго стояли у окна, обнявшись, молча.

Марк вдыхал аромат её волос — знакомый запах персикового шампуня и цветочных духов. Нет, он не сможет её отпустить. Просто невозможно представить, что её волосы скоро будет трогать другой мужчина.

Яна слышала, как бьётся его сердце, и понимала: она любит Марка больше всего на свете.

Решение должен был принять он.

Её чувства к нему не изменятся, что бы ни произошло. Поедет она или останется — её сердце всё равно будет принадлежать Марку.

Но у мужчин всё иначе. Справится ли он, если останется один? Выдержит ли эти две недели? Или ревность и вина сожрут его изнутри? Не вернётся ли она потом к руинам их любви?

Шесть часов двадцать пять минут. Либо сейчас, либо никогда.

Яна поцеловала Марка и отодвинулась от него.

— Надо идти. Или скажи мне, чтобы я осталась.

Он молчал, крепко держа её за руку.

Она взяла сумку, медленно освободила свою ладонь и пошла к выходу. Двадцать шагов до двери — у него ещё было время сказать ей «Стой».

Пятнадцать шагов.

Десять.

Пять.

Она взялась за ручку входной двери.

Позади стояла тишина.

Спиной она почти физически ощущала волны боли, исходящие от Марка.

Лучше не оборачиваться. Иначе она не выдержит.

Он молчал.

Она вышла и закрыла за собой дверь. Постояла минуту, прижавшись к ней спиной. Тишина.

Яна глубоко вздохнула, поправила ремень сумки и спустилась вниз.

Испытание началось.

Глава 16. Отсчёт начался

Алекс стоял на крыльце своего дома и курил. Было семь часов вечера, скоро должен был подъехать Иван. Он попросил его не сообщать, сядет Яна в машину или нет.

Неизвестность, смешанная с предвкушением, щекотала нервы и будоражила кровь сильнее любого наркотика.

Он вспомнил её мягкую кожу, её возмущённые глаза, когда ласкал её языком. Те глаза, что потом постепенно затуманивались от желания и удовольствия, когда он доводил её до оргазма.

Ему нравилось, каким отзывчивым было её тело к его прикосновениям — даже когда она пыталась сопротивляться.

Если бы она лежала, как бревно, не реагируя вовсе, он бы и не стал всё это начинать. Но ещё тогда, на выставке, он уловил, что в ней скрыт огромный чувственный потенциал, о котором она и сама не догадывалась.

Алекс почувствовал, как кровь приливает к члену. Стало тесно и неудобно в джинсах. Ничего. Когда она приедет, он будет ходить без штанов, в полной боевой готовности.

Он никогда не жаловался на потенцию — с мужской силой у него всегда было всё в порядке. Но Яна действовала на него сильнее любого афродизиака: рядом с ней возбуждение накатывало, стоило лишь подумать о ней.

Для Молчанова не существовало такого понятия, как моральные принципы. Он не собирался спасать Марка. Ему это и в голову не приходило. Просто забавно, как всё сложилось: дело почти готово, обвинения на столе — и вдруг перед ним лежит шанс.

Получив папку с жирным компроматом, он сразу понял, как её использует. Можно было пойти напрямую, предложить сделку, обмен, поставить условие. Но это было слишком скучно. В его распоряжении оказался способ куда более изящный.

Так совпало, что Невзоров действительно собирался устроить одну из своих знаменитых закрытых вечеринок, на которых он набирал новые полезные контакты.

Алекс не удержался от соблазна и уговорил его пригласить на вечеринку Марка. Он не раскрыл всех карт, просто предложил проявить «сочувствие» к бедняге, которого собирались сажать. Пусть хоть напоследок повеселится.

Невзоров сначала сомневался, он считал уже Марка списанным звеном и совсем не хотел звать его на свое мероприятие, но Алексу не составило труда убедить его. Все остальное было делом техники.

Ворота начали медленно разъезжаться. У Алекса бешено забилось сердце. Он ещё не видел пассажиров, но уже знал: Яна там. Ощущал это нутром, как зверь, учуявший добычу.

Машина подъехала к гаражу. Алекс спустился с крыльца и остановился у подножия лестницы. Он хотел увидеть, как она выходит из его машины.

Задняя дверь распахнулась. Сердце Алекса радостно ёкнуло.

Яна вылезла, захлопнула дверь и посмотрела на него. Губы были плотно сжаты. Алекс сделал приглашающий жест в сторону дома. Яна молча прошла мимо и поднялась внутрь.

Алекс дал Ивану знак, что тот сегодня свободен, и пошёл следом за Яной в дом.

Оказавшись в огромной, уже знакомой гостиной, Яна нерешительно прижала к себе сумку. И что дальше? Как именно Алекс представлял себе их совместное проживание?

“Мне нужно будет готовить ему обеды и стирать? Хотя нет, конечно — у него же есть Катерина.”

В таком случае чем они будут заниматься, не сексом же двадцать четыре часа в сутки.

Она услышала, как он зашёл следом и закрыл дверь.

— Добро пожаловать. Чувствуй себя как дома, — произнёс Алекс бархатистым голосом.

Яну передёрнуло. Она положила сумку на диван и посмотрела на него с вызовом.

— У меня есть одно условие, — сказала она жёстко.

Алекс приподнял бровь с лёгкой усмешкой, но промолчал, позволяя ей продолжить.

— Ты подчистишь всё. Закроешь фирмы, уничтожишь следы, аннулируешь счета. Вы же с Невзоровым на короткой ноге. Нужно, чтобы кроме папки не осталось ни одной зацепки.

Он улыбнулся.

— Ты становишься мне всё более и более дорога. В буквальном смысле.

— Уверена, ты справишься.

Яна на секунду замолчала, теребя воротник пальто.

— Какие у меня есть гарантии, что через две недели ты не отправишь папку следователю?

Алекс улыбнулся еще шире, в глазах отразилась привычная насмешка.

— Самые надёжные. Моё честное слово.

“Ага, конечно, твоё честное слово.”

— Почему бы тебе не передать её мне сейчас? Я же приехала, уже никуда не денусь.

Алекс медленно покачал головой.

— Ну нет, дорогая моя. Сделка есть сделка. И потом... лучше тебе не забывать, ради чего ты здесь.

Он чуть подался вперёд, внимательно её разглядывая.

— Мне не нужно, чтобы ты просто отбывала срок. Если я отдам папку сейчас, ты будешь по-другому себя чувствовать. Станешь отмечать дни до освобождения, оставаясь со мной только физически. А мне этого мало.

Яна вскинула голову, но он продолжил, не дав ей возразить:

— Я хочу показать тебе свою жизнь. Вовлечь тебя в неё. Для этого нужен стимул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она фыркнула с пренебрежением.

— Я и так буду с нетерпением ждать, когда всё это закончится. Неужели ты реально считаешь, что можешь чем-то заинтересовать меня? Ты?! Избалованный говнюк без моральных принципов, который просто воспользовался подвернувшейся ситуацией, чтобы получить желаемое. Хотя ведь ты и так уже его получил. Неужели тебе всё ещё мало?

— О, я всего лишь пригубил. — Алекс усмехнулся, а в глубине его серо-голубых глаз вспыхнуло вожделение. — И этот глоток разбудил во мне куда большую жажду.

Яна вздрогнула и отвернулась от него, наконец-то решившись снять верхнюю одежду. Как ни оттягивай этот момент, это неизбежно. Она остаётся здесь ради Марка, нужно всегда помнить об этом.

“Кстати, как там Марк? Надо написать ему.”

Яна достала телефон, но Алекс тут же выхватил его у неё из рук.

— Э, нет! Телефон я у тебя забираю. Мне не нужно, чтобы ты постоянно писала жалобные смс своему драгоценному Марку. Моя, значит моя.

— Ты… — Яна задохнулась от возмущения, — ты совсем ненормальный? Это что, рабство? А ну отдай телефон. Мне надо сказать, что я доехала, он с ума там сходит.

Алекс покачал головой.

— Наша сделка состоится только на таких условиях. Я не хочу, чтобы ты с ним общалась, пока ты со мной. А так как вряд ли ты избежишь соблазна написать ему, проще всего вообще убрать телефон. Если нужно будет позвонить родителям или подруге, скажешь мне, я дам свой. Решай сама. Иван ещё рядом, он отвезет тебя обратно. И успеет заехать по пути на Знаменскую, 42. Там как раз работают до девяти.

Он протянул ей телефон на раскрытой ладони.

На Знаменской, 42 находилось следственное управление Северогорска.

Яна шумно выдохнула. Опять он победил. Гадство.

— Хорошо. Чёрт с тобой, забирай телефон. Но дай мне сначала сообщить ему, что я доехала и не смогу быть на связи. И позвонить Спасскому, взять отпуск за свой счёт.

Алекс согласно кивнул и отдал ей мобильный.

Она отправила несколько сообщений Марку, родителям, написала подругам, что у неё внеплановая командировка. Затем позвонила Сергею и привычно соврала про брата, которому стало хуже, и про срочный отъезд на две недели.

Закончив разговор, она увидела на экране уведомление — пришёл ответ от Марка. У неё не было моральных сил его прочесть, и она просто выключила телефон, протянув его Алексу. Тот сунул мобильный себе в карман джинсов.

“Ну вот и началась моя командировка…”

Ей стало тоскливо и одиноко, очень хотелось плакать. Но она не собиралась показывать Алексу свою слабость. Сделка — так сделка. Всего лишь четырнадцать дней. Уже почти тринадцать.

— Хочу сразу всё обговорить, — решительно сказала Яна. — Ровно через две недели, тринадцатого декабря в 19:00, ты отдашь мне папку с договорами и подтвердишь, что подчистил все концы. После этого мы расстаёмся навсегда. Я не твоя рабыня и не стану выполнять просьбы, противоречащие моим принципам, если ты вдруг задумал какие-то извращения. Я очень люблю Марка, но есть вещи, на которые я не пойду даже ради него. И не вздумай снова подсунуть мне наркотики, ты понял?!

— Си, сеньора, — насмешливо отрапортовал Алекс. — Согласен на все условия! А теперь пойдём наверх. Я покажу тебе твою комнату. Точнее — нашу, — голос Алекса, как всегда, становился ниже на тон, когда речь заходила о чём-то интимном.

Яна нервно вздохнула.

Они поднялись в ту самую спальню, которая была Яне уже знакома, хотя в тот день ей было не до рассматривания деталей.

Самым главным предметом в комнате была роскошная кровать, метра два шириной, с высоким изогнутым изголовьем, покрытая бархатным покрывалом тёмно-синего, «королевского» цвета. В интерьере преобладали тёмно-синие и бежевые оттенки.

“Воистину царское ложе,”

— криво усмехнулась Яна.

Освещение было тщательно продумано: множество крошечных светильников по периметру потолка излучали мягкий тёплый свет, создавая приглушённую, слишком уж эротичную атмосферу.

Яна положила сумку на изящное кресло, обитое бархатной тканью. Каждый предмет в комнате будто кричал о богатстве.

Из прилегающей ванной донёсся звук льющейся воды.

— Там кто-то моется? — с нервным смешком спросила Яна.

— Пока нет, — улыбнулся Алекс и взяв ее за руку, повёл в ванную.

Ванная комната почти не уступала спальне по размеру. В дальнем углу, на небольшом возвышении, располагалось роскошное джакузи, окружённое подсветкой, меняющей цвет.

Основной свет был выключен, и ванная утопала в полумраке. Подсветка, переливаясь от нежного сиреневого до тёплого оранжевого, создавала атмосферу таинственности и расслабления.

Джакузи наполнялось водой, струи которой взбивали лёгкую пену. В воздухе витал аромат эфирных масел.

Возникало ощущение, будто Яна попала в спа-салон.

— Располагайся, моя дорогая, — бархатистые нотки в голосе Алекса казались такими же мягкими, как пена в ванной. — Я хочу начать наше приключение с совместного купания. Надеюсь, это предложение не противоречит твоим принципам и не отдаёт грязным извращением? — не удержался от подкола Алекс.

Ей совсем не хотелось залезать с ним в джакузи. Она бы с куда большим удовольствием полежала там одна. А ещё лучше, с Марком. И не здесь, а у них дома, в их маленькой уютной ванне.

Но она прекрасно понимала: выбора у неё нет. Либо Марк в тюрьме, либо она в джакузи с Алексом.

Яна глубоко вздохнула и начала снимать с себя украшения и часы.

— Я дам тебе время побыть одной, — сказал Алекс, направляясь к выходу. — А сам подойду чуть позже. Наслаждайся.

Перед уходом он нажал на какую-то кнопку, и в ванной зазвучала тихая расслабляющая музыка.

“Откуда это неожиданное благородство?”

— подумала Яна, снимая одежду и аккуратно складывая её на изящный кожаный диванчик бежевого цвета.

Хотя на самом деле ей было всё равно. Она ещё дома внутренне смирилась с тем, что ей придётся спать с ним.

В конце концов, её никто не заставлял. Она сама приняла это решение. Оттягивание неизбежного никак не влияло на исход событий.

Она поднялась по двум ступенькам и залезла в джакузи. О, это действительно было блаженство. Маленькие пузырьки мягко щекотали её кожу. Яна закрыла глаза и откинула голову на маленький подголовник. Лежать бы так вечно.

Яна почти задремала и не услышала, как вернулся Алекс, как скинул с себя одежду и залез в воду.

Очнулась она лишь тогда, когда его руки сжали её ступни.

От неожиданности она вздрогнула. Алекс с улыбкой массировал ей пальцы ног — и это было слишком приятно.

“Так не должно быть… О Боже, почему?”

Движения его рук были сильными и уверенными, но при этом мягкими, не причинявшими дискомфорта.

Всё вокруг — тихая музыка, приглушённый свет, горячие струи воды и твёрдые, знающие своё дело мужские пальцы — создавало опасную атмосферу расслабления и возбуждения.

“Надо срочно представить себе что-то омерзительное.”

Яна была не в силах преодолеть это странное, почти блаженное ощущение. Ей казалось, что она предаёт Марка. Она бы предпочла терпеть прикосновения Алекса, стиснув зубы и преодолевая отвращение. Но вместо этого чувствовала, как тело начинает подрагивать от удовольствия, раскрываясь навстречу его движениям.

И сейчас это уже никак нельзя было списать на действие наркотика.

Руки Алекса поднимались всё выше и выше. Он переместился ближе к ней. Его пальцы сжимали и поглаживали её бёдра, растирали кожу и надавливали на какие-то волшебные точки, о существовании которых Яна даже не подозревала.

“Откуда он, чёрт побери, умеет так охренительно делать массаж?”

Он по-прежнему не касался её интимных зон, но с каждым движением всё ближе подходил к границе дозволенного.

Пальцы словно заигрывали с её телом, блуждая по внутренней стороне бёдер, подходя совсем близко, но не заходя на запретную территорию.

Этот тонкий намёк, эта пауза между прикосновениями сводили Яну с ума.

Её захлестнула волна дикого желания. Она с силой прикусила губу, чтобы не застонать.

Она уже не совсем понимала, где находится и кто перед ней — всё это было где-то на краю сознания. Лишь бы его руки не прекращали своих движений.

Тем временем Алекс подобрался к её груди, продолжая ту же игру, поглаживая всё вокруг, не касаясь сосков.

Неожиданно Яна почувствовала, что к этой сладкой пытке подключились его губы. Вода доходила ей до пояса, верхняя часть тела оставалась на воздухе. Алекс целовал и слегка покусывал полушария её груди, всё так же избегая сосков, которые уже затвердели, словно небольшие розовые жемчужины.

Из её рта вырвался стон, который Яна не смогла сдержать.

Даже с закрытыми глазами она ощутила, как Алекс довольно улыбнулся. Но ей было всё равно. Животная часть её тела требовала наслаждения.

Он провёл рукой по её шее, затем взял за подбородок.

— Открой глаза, — шепнул он. — Посмотри на меня.

Яна упрямо держала жмурилась. Таким наивным способом она пыталась сохранить остатки самоуважения. Её тело плавилось от его прикосновений, как воск на огне, но разум отчаянно сопротивлялся. Пусть не рассчитывает на ответные действия с её стороны.

Она услышала, как он еле слышно хмыкнул.

В тот же момент его губы накрыли её сосок. Острая молния пронзила её насквозь, жарким импульсом растекаясь по телу.

Он больше не играл.

Его руки скользнули вниз, ладони крепко сжали её бёдра, задержавшись на мгновение, прежде чем мягко двинуться к внутренней стороне. Он уверенно накрыл её лобок, а большой палец с дразнящей медлительностью начал ласкать клитор.

Яна почувствовала, как волны наслаждения накрывают её, стремительно приближая к разрядке. В следующую секунду он проник другим пальцем внутрь её лона, а большой продолжал нежно, но настойчиво ласкать клитор, синхронизируясь с движениями внутри неё.

— О Боже… — сорвалось с её губ.

И вдруг он убрал руку, оставив её на грани.

В ту же секунду Алекс скользнул ладонями вверх, сжал её голову и жадно впился в губы, прикусывая нижнюю. Затем его поцелуи переместились к шее, горячими вспышками касаясь кожи, пока он не добрался до мочки уха и не прихватил её зубами.

— Хочу, чтобы мы кончили одновременно, — прошептал он ей прямо в ухо.

Его головка упёрлась в её влажные губы, от воды и смазки было так скользко, что он вошёл внутрь без малейшего сопротивления. В тот же миг он погрузился в неё до самого конца и, не останавливаясь, задал быстрый ритм. Он был так же близок к кульминации, как и она.

Яна не удержалась, из груди вырвался крик, когда оргазм накрыл её волной и, казалось, длился бесконечно. Она вцепилась в края джакузи, как будто пыталась не утонуть — в нём, в себе, в том, что происходило.

От силы её пульсаций и мощного сжатия Алекс тоже взорвался, с рычанием выплеснувшись в неё сильными, стремительными толчками.

Тяжело и шумно дыша, они ещё несколько минут лежали, не двигаясь, пока Яна не почувствовала, как у неё начинает затекать спина. Только тогда она открыла глаза.

Самодовольная улыбка Алекса вернула Яну к реальности, напомнив, где она и что тут делает. Он всё ещё был внутри неё, его член опал лишь самую малость.

— Выйди, — тихо сказала она.

Острый пик наслаждения сменился ощущением неловкости и стыда. Перед глазами всплыл образ Марка. Всё возбуждение тут же угасло.

Алекс почувствовал перемену в её настроении и отодвинулся, освобождая её.

— Обожаю джакузи. Секс и душ в одном флаконе, — весело сказал он, потянувшись за мочалкой.

Намылив её, он энергично растёр себя и затем смыл мыльную пену душем, прикреплённым сбоку.

— Помыть тебя? — вкрадчиво спросил Алекс, поглаживая её коленку.

Его пальцы снова поползли вверх, но Яна перехватила его руку.

— Спасибо, я лучше сама.

— Ну как знаешь, — в глазах Алекса блеснул голодный огонёк при взгляде на её грудь, но он оставил её в покое и первым выбрался из воды.

Накинув махровый халат, Алекс повернулся к ней:

— Спускайся вниз. Будем ужинать — Катерина приготовила целый пир в честь твоего приезда.

Что означало: он был уверен, что она приедет. Но злиться у Яны не было сил, поэтому она просто вымыла голову и вышла из ванной.

Когда она спустилась вниз, на столе действительно стояло полно разных блюд. Катерина и правда постаралась на славу. Яна увидела даже запеченую утку.

Глядя на всю эту еду, Яна почувствовала, что у нее разыгрался сильный аппетит.

“Надо же, а я думала мне кусок в горло сегодня не полезет.”

Она села на стул через стол от Алекса, взяла тарелку и положила себе немного салата и мяса и приступила к трапезе.

Алекс наблюдал за ней с довольным видом. Он был похож на льва, раскинувшегося в тени после охоты — расслабленного, умиротворённого и абсолютно спокойного.

Яна сидела в пушистом махровом халате, который он купил специально для неё. С мокрыми волосами и чистым от косметики лицом, с аппетитом поедая ужин, она казалась ещё более естественной и полной жизни — и именно такой была для него особенно сексуальной.

— Ты очень страстная, — неожиданно сказал он.

Яна чуть не подавилась.

“Ещё чего не хватало.”

— Тебе показалось, — прохладно ответила она, разрезая утиное мясо на аккуратные кусочки и поливая их гранатовым соусом.

“И как Катерина добилась, что оно стало мягким, словно нежная свинина?”

Яна вспомнила, как однажды попыталась запечь утку на новый год — получилась настоящая подметка.

— Нет, мне не показалось, — сказал Алекс, наливая себе в бокал красного вина. Затем он подтянулся и налил и ей.

— Ты страстная и чувственная. В тебе скрыто куда больше огня, чем ты сама осознаёшь. Просто до меня никто даже не пытался его разбудить. Помнишь наш разговор в галерее, в день нашего знакомства? — глаза Алекса блеснули от воспоминаний.

Яне было неприятно такое пристальное внимание к себе со стороны этого человека, а уж напоминание о галерее и вовсе вывело её из себя.

— Давай обойдёмся без психоанализа, — холодно сказала она. — Я понимаю, что ты счастлив: получил новую игрушку. Но внутрь хотя бы ко мне не лезь, ладно?

Алекс лишь пожал плечами, всё так же улыбаясь, прищурившись.

“Он хоть раз бывал с серьёзным выражением лица?”

— отстранённо подумала Яна, наслаждаясь едой.

Закончив с ужином, Яна на автомате начала убирать со стола. Алекс остановил её, забрав тарелки и поставив обратно на стол.

—Ты чего? Я не за этим тебя сюда позвал, — улыбнулся он. — Сейчас придет Катерина. Она тут живет, в соседнем здании.

“Офигеть, у него есть даже домик для прислуги?”

Яна не стала спорить, она и не горела желанием убираться в его доме. Очень хотелось спать. День выдался долгим и нервным. А впереди было еще тринадцать таких же.

— Я бы уже легла спать, — сказала ему Яна, втайне надеясь, что он останется внизу, а не пойдет ложиться с ней.

Так и вышло.

— Иди ложись, я ещё посижу. Нужно поработать, — сказал Алекс, притягивая её к себе для прощального поцелуя.

Его язык, как обычно, наглый и горячий, бесцеремонно исследовал её рот несколько минут. Яна сначала стойко держалась, не отвечая на поцелуй, но он каким-то необъяснимым способом все-таки смог вовлечь в процесс её язык.

Добившись своего, он тут же отстранился. Потом чмокнул в лоб и направился в сторону кабинета.

— Спокойной ночи. Пижаму не надевай. Я не шучу.

“Чёрт, пижама! Блин!”

Поднимаясь наверх, Яна вдруг вспомнила, что именно её-то и не положила в сумку. Вещи она собирала в такой прострации, что забыла половину нужного. Но спать голой всё равно не собиралась, хотя бы потому, что ей было так неуютно.

Она надела футболку и легла в необъятную кровать, накрывшись таким же огромным пуховым одеялом.

Яна всё время возвращалась мыслями к Марку, как он сейчас сильно переживает за неё.

“Ему, наверное, невыносимо осознавать, что я в этот момент лежу в кровати другого мужчины…”

На глазах её выступили слезы.

“Зачем мы пошли на это? Может уехать прямо сейчас? Пока еще не поздно?”

Но было уже поздно. Да и сил у нее почти не осталось. Спустя время Яна все-таки отключилась и погрузилась в беспокойный сон.

Около часа ночи в спальню пришел Алекс.

Он долго смотрел на спящую Яну, улыбаясь своим мыслям. Вспоминал, как дрожало её тело под его пальцами, как сладко она стонала, изо всех сил стараясь сдерживаться и не показывать ему свое возбуждение.

И одновременно с этим Алекс ощущал внутри себя странное чувство. Он понимал, что его тяга к ней становится слишком сильной. Ему это не нравилось, ведь раньше он никогда такого не испытывал.

Он сказал ей две недели, потому что именно столько обычно длилась острота его чувств к новой женщине. После этого она постепенно начинала ему надоедать, и он переключался на новый объект.

Самый долгий срок, в течение которого он с кем-то встречался, был около пяти месяцев. С Инессой он был готов даже дотянуть до шестого, потому что она особо не напрягала его. Но после первого взгляда в эти серые глаза он тут забыл про рыжеволосую красотку модель.

Тогда он подумал, что его просто зацепило, как бывало не раз: новая женщина, красивая, с характером. Которая также быстро ему наскучит.

Но теперь, глядя на Яну, спящую рядом, с растрёпанными волосами на подушке, он вдруг понял: что-то пошло не по схеме.

Он увидел, что она спит в футболке и слегка нахмурился. Ну ничего, завтра все будет иначе. Он разделся и нырнул под одеяло, поближе к ней.

Яна едва заметно шевельнулась. Боже мой, как она одуряюще пахла. Сонная и теплая, она вызывала у него огненную бурю внутри, его член готов был лопнуть от напряжения.

Его ладонь мягко обхватила её ягодицы. Губы скользнули к шее, язык прошёлся по коже, и за этим последовал лёгкий укус — не больно, но достаточно, чтобы сердце сбилось с ритма.

Затем он опустил руку ниже, к её трусикам, отодвинул кружево в сторону и начал водить большим пальцем по клитору.

Результат не заставил себя ждать: она увлажнилась почти сразу, хоть и продолжала притворяться спящей. И это возбуждало его ещё сильнее.

Вторая рука пробралась под ворот её футболки и мягко легла на грудь. Он поводил ладонью по коже, ощущая её тепло и изгиб, затем большим пальцем едва коснулся соска — тот тут же затвердел от его прикосновения.

Он прижался к ней теснее, уткнулся лицом в её волосы, провёл носом по шее. Её кожа, её запах, — всё это сводило его с ума, пробирало до дрожи. Он стянул с нее трусики, прижался ближе.

Член тёрся об её ягодицы, затем легко проскользнул между бёдер и начал двигаться вдоль влажного лона. Дыхание Яны сорвалось, с губ сорвался еле слышный стон.

“О, да, дорогая.”

Алекс сжал себя у основания, провёл головкой по её разгорячённой плоти, а затем медленно вошёл, наслаждаясь каждым тугим миллиметром.

Она шумно выдохнула.

Он начал двигаться медленно, с нажимом, будто смаковал каждый толчок, чувствуя, как её тело поддаётся ему. Потом ускорился, резко, точно, вбиваясь глубже с каждым движением.

Одной рукой сжимал её грудь, пальцы кружили вокруг соска, доводя до мурашек и дрожи. Вторую ладонь опустил ниже, на лобок, и при каждом толчке прижимал её к себе сильнее, погружаясь глубже, до самого предела.

Она задыхалась, кусала губу, пытаясь сдержать стоны — но тело выдавало её полностью. Учащённое, срывающееся дыхание. Напряжённая дугой спина. Лёгкий, предательский всхлип, когда он находил особенно чувствительное место. Сам он едва держался, контролируя себя из последних сил, чтобы она кончила первой.

Алекс обожал этот момент, когда она сжималась вокруг него, когда её оргазм накрывал его вместе с её телом.

Она шумно вдохнула, тело выгнулась и затряслось в коротких судорогах. Протяжный стон сорвался с губ, и в тот же миг он кончил — резко, мощно, как будто всё это время сдерживал взрыв.

С ней это всегда было сильнее. Всегда — до темных пятен перед глазами.

— Детка… как же ты хороша, — выдохнул он, прикусывая мочку её уха.

Она ничего не ответила. Он обхватил её руками, уткнулся носом в волосы и через несколько минут уже крепко спал.

Яна ожидала, что не сможет заснуть в его объятиях, но на буквально через мгновение сон накрыл её целиком — глубокий, безмятежный, как вода в глубине озера.

Глава 17. Шоппинг

На следующий день Яна проснулась одна и облегчённо выдохнула. Утреннего секса с Алексом, похоже, удастся избежать.

Яна ни капли не лукавила.

Да, на физическом уровне она получала удовольствие. Секс с ним был хорош. Если забыть, кто он такой, — пожалуй, это был самый умелый партнёр в её жизни.

Впрочем, их было не так уж много, а у него за плечами, вероятно, был целый факультет по этой части.

Но, если быть совсем честной, дело было не только в его умелости. Тело откликалось на него слишком быстро, слишком остро. И это пугало.

Каждый раз после очередного оргазма Яна вспоминала о Марке — и мучилась от чувства вины и стыда за то, что не может контролировать себя.

Наверное, было бы проще, если бы она просто терпела его прикосновения, не чувствуя ничего. Тогда не возникало бы ощущения, что она по-настоящему изменяет любимому.

Яна быстро приняла душ, стараясь не смотреть в сторону джакузи.

Завернувшись в полотенце, вышла в комнату, чтобы достать свежую одежду из сумки и замерла в недоумении. Вчера там лежало несколько свитеров и футболок, а также пара джинсов и много чего еще по мелочи.

Сейчас в сумке осталось только нижнее белье. Не было даже крема для лица. И на спинке кресла висели одни единственные джинсы, в которых она вчера приехала.

Остальное будто испарилось.

—

Вот козёл, Алекс,

—

выдохнула Яна сквозь зубы.

Она вспомнила, как он просил её ничего не брать — мол, всё купит сам. Тогда это показалось просто очередным пафосным жестом. Очевидно, он не шутил.

Она натянула джинсы и снова надела ту футболку, в которой спала.

Когда она спустилась вниз, стол был сервирован с роскошью, достойной как минимум королевской особы.

Оба вида икры, свежий хлеб, ломтики лосося, сливочный сыр, тонкие слайсы авокадо и ещё куча всего, разложенного по тарелкам из хрупкого фарфора.

“Да, это тебе не яичница с ветчиной,” —

с усмешкой подумала Яна и вздохнула

.

Представилось, как Марк сейчас завтракает именно ею. Если вообще способен есть

.

Становилось тоскливо. Хотелось хотя бы написать ему — просто, чтобы он знал, что она думает о нём.

— Доброе утро, моя королева, — Алекс подошёл сзади и поцеловал её в затылок.

Она резко повернулась.

— Куда ты дел мои вещи? — гневно спросила она.

Алекс, словно не заметив её возмущения, подошёл к столу и любезно отодвинул для неё стул.

— Забудь про них. Я же сказал — хочу купить тебе всё новое. Сейчас позавтракаем и поедем в город.

Он спокойно взял тарталетку с чёрной икрой и небрежно закинул её в рот, как будто речь шла о погоде, а не о том, что он просто избавился от всей её одежды.

Яна стиснула зубы. Спорить с ним — бессмысленная трата энергии. Она молча села за стол и подтянула к себе корзинку с хлебом и джемом.

Из кухни вышла Катерина с подносом, на котором стояли две дымящиеся кружки кофе.

Иногда казалось, что в ней встроен какой-то внутренний радар на Яну. Кухня находилась далеко, и вряд ли оттуда можно было услышать, как она спустилась — но Катерина появлялась всегда вовремя.

Когда они закончили завтрак, Алекс встал, лениво потянулся и подошёл к Яне. Притянул её к себе, обхватил затылок ладонями и жадно поцеловал, не спрашивая разрешения.

— Какая же ты сладкая, — прошептал он, сжав волосы у затылка и потянув так, что она невольно запрокинула голову.

Эти властные замашки жутко раздражали Яну. Во-первых, бесило, что он вёл себя как король положения. Но ещё сильнее — то, как её тело откликалось на эти собственнические жесты.

Яна никогда не считала себя поклонницей «плохих парней», терпеть не могла любовные романы с доминирующими героями и не выносила боль. Она бы в жизни не согласилась на БДСМ, шлепки, плётки и прочие игры, где надо подчиняться.

С Марком у них всегда было по-другому, на равных. Все решения они принимали вместе. Ни давления, ни приказов, только уважение и доверие. Хотя после последних событий доверие и пошатнулось, Марк всё равно никогда не проявлял этого типично мужского «я сказал — значит, так будет».

И именно поэтому Яна не могла понять, почему, когда Алекс по-хозяйски впивался в её губы, целуя с нажимом, от которого перехватывало дыхание, между её ног сразу разливалось тепло.

Алекс, конечно, чувствовал это, своей звериной, первобытной сущностью, поэтому заводился с пол-оборота. Яна ощутила, как его возбуждённая плоть прижалась к ней, будто в ответ на её сдерживаемое желание.

К счастью, в комнату зашла Катерина убирать со стола — на этот раз её внутренний радар почему-то не сработал и не подсказал, что стоило бы задержаться на кухне подольше, пока хозяин был занят.

Алекс нехотя отстранился, обещая глазами — он ещё не закончил.

— Катерина, мы пообедаем в городе. Ничего не готовь, — бросил он, направляясь к выходу и увлекая Яну за собой.

Они вышли из дома и сели в уже знакомый Яне чёрный спортивный Корвет.

— Пристегнись, — подмигнул Алекс и, едва она щёлкнула ремнём, резко рванул с места, в последний момент затормозив у ворот. Водил он с той же наглой, уверенной лёгкостью, с какой делал всё остальное в своей жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда они выехали за пределы посёлка, Алекс вжал педаль газа в пол, и машина набрала бешеную скорость за считанные секунды.

“Надеюсь, мы доберёмся до города живыми… Пожалуйста, Боже!”

— взмолилась Яна про себя и зажмурилась.

— Не любишь быстрой езды? — посмотрел на неё Алекс с усмешкой.

— Нет, — ответила Яна, не открывая глаз.

Он хмыкнул, но тем не менее сбросил скорость до уже вполне терпимых ста двадцати километров в час.

Через пятнадцать минут они въехали на территорию ярко освещённого торгового центра The Place. Он считался самым модным и дорогим в городе, местным аналогом московского ЦУМа.

Яна никогда не бывала здесь: бутики были ей не по карману, а бродить по магазинам, как по музею, ей казалось глупым. Алина бы, наверное, лопнула от зависти, если бы узнала, куда и с кем Яна отправилась по магазинам.

Оставив машину на парковке, они поднялись на лифте сразу на второй этаж.

Торговый центр поражал великолепием. Просторные холлы с высокими потолками и элегантными колоннами создавали ощущение роскоши и величия. Внушительные витрины, украшенные мрамором и стеклом, сверкали вывесками мировых брендов, словно пытаясь перекричать друг друга: Louis Vuitton, Prada, Gucci, Cartier.

Алекс двигался с такой уверенностью, словно был у себя дома, ведя Яну вдоль бутиков. Она же чувствовала себя простушкой, случайно заглянувшей во дворец.

Они завернули за угол, поднялись на третий этаж и остановились перед закрытой дверью без единого опознавательного знака. Алекс постучал, и та тут же распахнулась.

Ослепительно красивая девушка в элегантном брючном костюме цвета спелого персика радушно поприветствовала Алекса и вежливо пригласила их внутрь. Из-под брюк выглядывали туфли на шпильке с острыми блестящими носами.

Они прошли в светлое помещение. Вдоль стен висели огромные зеркала в полный рост. С другой стороны стояли кожаные кресла сливочного цвета и изящный столик. Яна поняла, что это была VIP-примерочная.

— Присаживайтесь, — предложила девушка. — Меня зовут Дарья, я ваш личный стилист. Алекс Сергеевич заказал услугу индивидуального подбора гардероба. Я с радостью помогу вам.

Дарья бросила на Алекса пару быстрых взглядов, по которым было ясно, что их знакомство имеет личную историю. Впрочем, это было неудивительно, с такой-то внешностью.

“Вот на фига ему я, если его окружают такие модели?”

— Для начала давайте определим, какая одежда вам ближе? Что нравится, какой стиль?

Последующие полчаса они обсуждали, в чём Яна чувствует себя комфортно, а в чём — неуютно. Затем Дарья достала набор разноцветных платочков для определения цветотипа.

После этого началась бесконечная примерка. Яне казалось, что она переодевалась десятки раз: джинсы, блузки, платья и кофты мелькали перед зеркалом ярким калейдоскопом.

От шубы Яна отказалась наотрез, даже мерить не стала. Тогда Алекс, недовольно хмыкнув, настоял хотя бы на пальто и тёплом пуховике от Moncler.

Затем к покупкам добавились сумки, обувь, украшения и другие аксессуары, несмотря на её отчаянное сопротивление.

Яна знала: по завершении «срока» она не возьмёт с собой ни одной из этих вещей. Всё это казалось ей чужим, временным. Покупка почти полного гардероба не имела никакого смысла.

Но Алекс, как всегда, не слушал. Просто велел всё упаковать и отнести в машину.

Потом они вместе с Дарьей переместились в бутик косметики и парфюмерии. Сначала подобрали Яне полный набор уходовой и декоративной косметики — она с ужасом прикинула, что эта косметичка тянула на её полугодовую зарплату.

Затем долго выбирали нишевый парфюм.

Яна настояла всего на одном флаконе, с ароматом, где инжир, сандал, мандарин, кедр и бергамот переплетались с ещё несколькими ингредиентами, названия которых она даже не пыталась запомнить.

Запах действительно был умопомрачительным: он раскрылся на её коже, обволакивая как вуаль — терпкий, слегка древесный, с мягкими цитрусовыми нотками.

Когда выбор был сделан, Дарья нанесла несколько капель на шею, за мочки ушей и на запястья, а потом, слегка улыбнувшись, предложила Алексу продегустировать аромат.

Тот, конечно, не отказался — жадно притянул её к себе, наклонился к шее и медленно вдохнул запах, почти касаясь губами кожи.

— Ты пахнешь просто одуряюще, — прошептал он, не забыв прикусить мочку уха.

Когда они закончили, Яна буквально валилась с ног от усталости и голода. Она никогда особо не любила шоппинг, но, как ни странно, эти несколько часов отвлекли её от мыслей о Марке.

Лишь когда они сели в ресторане и сделали заказ, воспоминания хлынули обратно. Лицо Яны помрачнело: в голове всплыла маскарадная вечеринка.

“Как я могла не узнать его голос тогда?”

— думала Яна, глядя, как Алекс с видом знатока дегустирует вино.

Хотя, судя по всему, как бы она ни дёргалась, он всё равно бы затянул её в свою паутину.

Официант наполнил их бокалы и удалился. Алекс поднял бокал, легко коснулся её бокала своим и произнёс:

— За этот прекрасный день!

Яна едва заметно фыркнула и сделала глоток. Казалось, этому человеку вообще всё нипочём. Впрочем, лично он действительно прекрасно проводил время — его уж точно не волновало, как там чувствует себя Марк.

— Как ты всё это подстроил? — спросила она, отставляя бокал. — Подговорил Невзорова пригласить нас на якобы его мероприятие? Что ему наплёл?

Вино было великолепным, но Яна решила подождать еды, не хотелось пьянеть натощак. Алекс, наоборот, смаковал свой бокал с видимым удовольствием.

— Так это действительно было его мероприятие, — ослепительно улыбнулся он ей. — Я лишь подал идею с масками. Другое дело, что никакого квеста, конечно же, не планировалось, как и обмена парами. Точнее… поменяли только вас.

Он отпил вина, по-прежнему глядя на неё с улыбкой.

— Я просто сказал, что Марку стоит дать возможность повеселиться напоследок. Красивая жесткость. Последний глоток свободы, прежде чем его закроют. Невзоров купился — он любит играть в щедрых покровителей. А дальше всё пошло как надо. Он даже не понял, в чью игру сыграл.

Её пальцы сжали ножку бокала — слишком крепко, как будто это могло помочь не расплескаться самой.

— А что... — голос Яны сорвался. Она кашлянула и продолжила: — Что произошло потом, после библиотеки? Я почти ничего не помню. И как ты опоил Марка? Куда вы его отвезли?

— Марка тоже немного подурили с заданиями две прекрасные феи — те, которых ты видела на видео. Потом угостили его моим «фирменным» шампанским и отвезли в гостиницу. К тому времени он уже был готов поехать с ними хоть на край света. Правда, зазря. Дамы, конечно, очень расстроились. Он у тебя красавчик.

Яна с ненавистью смотрела на его ухмыляющуюся физиономию, едва сдерживая желание выплеснуть содержимое бокала ему в лицо.

— Ну а мы с тобой, — продолжил Алекс, сделав глоток, — поехали кататься по ночному городу. Ты высовывалась из окна, и кричала, что у тебя крылья, что ты летишь, как птица. А потом вдруг повернулась и поцеловала меня. Долго. С таким вкусом — будто я был единственное, что держит тебя на этой планете.

Он провёл пальцем по краю бокала, глядя на нее.

— И мы поехали ко мне.

У Яны побежали мурашки. Она помнила — точнее, помнила обрывки: его руки, срывающие с неё платье, свои собственные пальцы, впившиеся в его плечи, горячий шёпот, потерявшийся в стуке сердца.

Неужели одной капли хватило, чтобы стереть границы?

— И знаешь, что самое интересное? — Алекс приподнял бокал, будто собираясь произнести тост. — Всё начала ты. Я, конечно, не стал бы сопротивляться... но инициатива была полностью на твоей стороне.

Она стиснула зубы:

— Ты подмешал мне это. Знал, как подействует. Что, без наркотиков уже не справляешься? — Яна сузила глаза. — Или у тебя всегда так — капля экстази и женщина у твоих ног?

Он чуть качнул головой, улыбаясь, будто смакуя её попытку уколоть также, как ранее смаковал вино.

— Экстази не заставляет делать то, чего ты не хочешь. Он просто снимает тормоза. Глушит страх. Ломает цензуру в голове.

Сделав глоток, он выдержал паузу — медленную, почти ленивую, будто не торопился с ответом.

— А желание... либо есть, либо нет. Если бы ты не хотела — ничто бы тебя не заставило. Нельзя разжечь то, чего нет.

Он медленно наклонился к ней, так близко, что она почувствовала его дыхание.

— Я почувствовал это ещё при нашей первой встрече. Как ты замирала. Как учащался твой пульс, стоило мне приблизиться. Как расширялись твои зрачки — медленно, предательски.

Не сводя с неё глаз, он снова откинулся на спинку.

— Если бы этого не было... игра бы не стоила свеч.

И подмигнул. С той самой довольной улыбкой, которая доводила её до бешенства.

Яна резко выдохнула, будто её ударили в солнечное сплетение. Пальцы сжали бокал так, что стекло едва не хрустнуло.

“Дыши. Спокойно. Он подонок, да. Но это был твой выбор. Ты согласилась на эту сделку.”

Очень вовремя подошёл официант с заказом. Яна не произнесла ни слова — и весь обед прошёл в гнетущей, застывшей тишине.

В машине по дороге обратно она сидела, отвернувшись к окну. Это явно раздражало Алекса — он пару раз попытался с ней заговорить, но ответом ему было лишь напряжённое молчание.

Они заехали на территорию особняка, Яна вышла из машины и, не оглядываясь, прошла в дом. Там она без сил рухнула на диван и закрыла глаза. Время тянулось мучительно медленно, а ведь это был только второй день этого испытания.

Вошёл Алекс пакетами в руках. В его взгляде блеснуло недоброе. Он поставил пакеты у дивана и опустился рядом.

Яна понимала: злить его сейчас не самое разумное решение, но ничего не могла с собой поделать. Её вымораживало это спокойствие, с каким он вмешивался в чужие жизни и перестраивал их под себя.

Алекс протянул руку, взял её за подбородок и повернул лицо к себе. Его губы накрыли её рот жёстко, без паузы. Язык ворвался внутрь, захватывая каждый уголок, уверенно, глубоко, подавляя её изнутри и без слов давая понять, что она полностью в его власти.

Руки Алекса залезли под её футболку, сжимали грудь, тянули затвердевшие соски. Яна ненавидела его в этот момент. А ещё сильнее себя. За то, что тело снова отозвалось мгновенно, и между ног тут же стало влажно.

Она попыталась оттолкнуть Алекса — почти нелепо, учитывая, насколько он был распалён её холодностью. Сейчас он напоминал скорее медведя, чем человека

Он повалил её на диван лицом вниз, одним движением стянул с неё одежду — и с себя тоже — затем навалился сверху, прижимаясь всем телом. Его губы скользнули к уху, и он тут же захватил мочку, впившись в неё.

— Специально решила меня позлить? — прошептал он, проводя языком по её шее.

Затем внезапно прикусил нежную кожу чуть сильнее. Яна ойкнула. Там, где коснулись его зубы, наверняка останется след.

“Козёл, как будто помечает меня!”

Она яростно попыталась скинуть его с себя, но только ещё больше раззадорила Алекса. Он перехватил её руки и прижал к дивану, зажав над головой.

— Связать бы тебя. Да покрепче, — усмехнулся он, слегка шлёпнув её по ягодицам. — Я, вообще-то, не любитель этого всего... но с тобой хочется попробовать.

Его член был уже твёрдым, готовым войти в неё — горячую, предательски влажную, что вызывало у него самодовольное удовлетворение. Но он не торопился.

Ему хотелось подразнить её ещё сильнее. Он вжался в её ягодицы, проводя членом почти впритык к чувствительному входу чуть выше. Яна вздрогнула и заерзала, когда он едва коснулся её сфинктера.

Алекс рассмеялся и поменял положение рук: одной он ласкал её грудь, а другую опустил на клитор. Его член продолжал тереться между её ягодиц, время от времени опускаясь к промежности, размазывая тёплую влагу, которую её тело щедро выдавало в ответ.

Пальцы Алекса двигались всё быстрее — он уверенно стимулировал чувствительную точку, время от времени скользя внутрь, чтобы увлажнить головку клитора. Вторая рука повторяла тот же ритм, лаская её соски.

Яна поняла, что в очередной раз сдает позиции, чувствуя неумолимое приближение оргазма. Она отчаянно пыталась вырваться, но каждый её рывок лишь заставлял его сильнее вдавливаться в неё, прижимаясь всем телом.

— Если продолжишь так дёргаться, сама же насадишься на меня… с другого входа, — развратно прошептал Алекс, облизывая ей ухо.

Яна в ужасе застыла.

С Марком они, конечно, пробовали пару раз анальный секс — не сказать, чтобы это ей особенно нравилось, скорее это были просто новые, яркие ощущения.

Но одно дело — экспериментировать с любимым человеком, и совсем другое — позволить это Алексу. Такого она не могла себе представить даже в страшном сне. Для неё это было бы высшей степенью доверия, а её разум отказывался отдать Алексу власть над своим телом, даже если само оно уже перестало сопротивляться.

Внезапно Алекс сменил тактику — начал делать паузы в своих движениях, нарочно раззадоривая Яну. По её сбившемуся дыханию он понял, что она близка к разрядке, и стал доводить её почти до пика — а потом замирал, вызывая у девушки непроизвольный стон.

На одном из движений его член легко проскользнул внутрь, заполнив её тёплой, пульсирующей полнотой. Вспышка наслаждения захлестнула её, дыхание перехватило.

Он начал двигаться медленно, со вкусом, смакуя каждое скольжение. Затем внезапно взял её за волосы и чуть потянул к себе.

— Скажи, что тебе нравится, — хрипло прошептал Алекс, медленно входя в неё до конца и затем так же медленно выходя, так что каждый раз её обжигало сладким огнём.

“Ты никогда этого не услышишь от меня!”

Но ей нравилось. Боже, как же нравилось. И именно это было невыносимо. Потому что всё происходящее было против её воли. Против здравого смысла. Против самой неё.

Он не давал ей кончить, умышленно замедляя движения пальцами и не ускоряя ритм толчков, точно зная, как продлевать её агонию.

Один его палец скользнул к анальному отверстию, начал описывать круги по тугому колечку — благо смазки было более чем достаточно. На очередном движении он аккуратно ввёл палец внутрь и начал медленно двигать им.

Ощущение наполненности сразу в двух местах захлестнуло её с такой силой, что Яна потеряла связь с реальностью. Словно со стороны она слышала собственные стоны, не веря, что этот голос, полный желания и отчаяния, принадлежит ей.

Алекс неожиданно остановился, вызвав у неё разочарованный выдох.

— Скажи мне, чтобы я продолжил, — шептал он ей на ухо, обдавая горячим дыханием. — Скажи!

Яна стиснула зубы, будто от этого зависела последняя ниточка контроля. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он продолжал. Но она не скажет. Даже если будет выть от желания — не скажет.

Он медленно продолжил движения, а затем внезапно вынул член и прислонил его вместо пальца. Освободившаяся рука легла на её клитор и вновь начала водить по нему круги. А горячая головка члена медленно вжималась в узкое колечко заднего прохода.

Яна пыталась вывернуться, но так как была распластана под ним, маневра для движения не хватало.

Движения на клиторе стали активнее, одновременно с этим Алекс медленно ввел головку целиком и остановился, давая ей привыкнуть.

Дискомфорта почти не было, а тело уже было на грани оргазма. Ей хотелось, чтобы он поскорее довёл всё до конца.

Алекс продолжил медленно двигаться в ней, действуя крайне осторожно и бережно. Даже сквозь полуобморочное состояние Яна не могла не удивиться этому про себя — как такой эгоистичный и наглый человек мог быть одновременно таким чутким любовником?

Хотя именно сейчас этот человек брал её сзади самым бесцеремонным способом.

Его пальцы танцевали с её клитором страстный танец. Горячее дыхание обжигало ей загривок, который он то облизывал, то прикусывал. Его твёрдый член двигался всё быстрее, даря непередаваемые ощущения.

Сама её поза — полное подчинение самцу — словно разбудила в ней какие-то древние, первобытные инстинкты, даже несмотря на то, что проникновение происходило в другое отверстие.

Алекс снова остановился на самом интересном моменте.

"Ненавижу!"

— Мне продолжать? — его голос был хриплым, натянутым, как струна, от того, сколько сил стоило ему сдерживаться.

— Да, чёрт тебя возьми! Продолжай! — выкрикнула Яна тем же срывающимся голосом.

Он тут же продолжил — резко, жадно, в полную силу.

Мгновение спустя Яна почувствовала, как её накрывает оргазм непередаваемой силы и длительности.

Только по охрипшему голосу, после нескольких минут содроганий в мощных, горячих волнах удовольствия, она поняла, что всё это время кричала.

Алекс лежал на ней, тяжело дыша. Его сердце стучало так сильно, что она ощущала это каждой клеткой спины. Она даже не заметила, когда он кончил — её саму выкинуло из реальности, унесло слишком далеко.

А тело... оно не остывало. Будто первый оргазм был только началом, искрой, которая распалила внутри что-то дикое, голодное. Хотелось ещё. Больше. Глубже.

Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного с Марком. Да и вообще всегда считала себя довольно спокойной в сексуальном плане. А от анального секса, тем более, ни разу не получала оргазма.

Хотя он опять вломился в её запретные зоны — без стука, без разрешения, как хозяин территории.

Алекс вытащил из неё обмякший член и потянулся за салфетками. Яна осторожно выбралась из-под него.

— Мне надо в душ.

Алекс схватил её за руку и притянул к себе, завладевая её ртом так же властно, как недавно — её задницей. Руками он гладил и сжимал её груди, пощипывая соски.

— Боже мой, как же ты сводишь меня с ума, — прорычал он, прикусывая её нижнюю губу. — Никто раньше не заводил меня так, как ты. Трахал бы тебя часами.

“Самое безумное — что и меня тоже никто так не заводил до этого,”

— со злой досадой подумала Яна, чувствуя, как её тело опять становится тёплой глиной в его руках.

Алекс подхватил её на руки и понёс в ванную.

Там он поставил её в душевую кабину, залез сам и включил воду. Затем взял мочалку, намылил её и начал водить по её телу, уделяя особое внимание груди.

Горячие струи стекали по их телам, смешиваясь с мыльной пеной. Алекс прижался к ней всем телом, слизывал капли воды с её шеи. Их скользкие тела терлись друг о друга, пробуждая желание, которое ещё не успело остыть.

Яна чувствовала его член, прижавшийся к её бедру. В какой-то безумный момент ей захотелось сжать его, почувствовать эту напряжённую твёрдость — и в ужасе она отдёрнулась от этой мысли.

“Ни за что. Ни сейчас, ни когда-либо.”

Даже одно прикосновение с её стороны стало бы предательством, не только Марка, но и самой себя.

Алекс развернул её к стене и слегка наклонил, заставив упереться ладонями в гладкую поверхность. Секундой позже он вошёл в неё — на этот раз традиционным способом.

На мгновение он затаился, будто оттягивая момент, а затем начал двигаться — сначала медленно, глубоко, вдавливая её в стену каждым толчком.

Скоро ритм стал быстрее. Шлепки мокрых тел наполнили душевую, слившись с шумом воды.

И буквально через десяток движений Яна снова ощутила дрожь в коленях, а затем испытала очередной оргазм. А потом ещё один. И ещё.

Алекс с неистовством имел её. Его член почти не опадал — с довольным урчанием он впитывал её оргазмы, которые, только разжигали его.

Вода тут же смывала следы их слияния, и всё начиналось снова. Он вдалбливался в неё всё сильнее и глубже, пока наконец, с приглушённым рыком, не излился в неё.

Яна едва стояла на ногах. Всё её тело стало одной пульсирующей, истощённой клеткой.

Когда они вышли из душа, девушка была совершенно обессилена — она сразу поднялась наверх и легла спать.

Больше в тот вечер Алекс её не тревожил.

___

????

Фуф, мама дорогая ! Представляешь, каково было писать все это? Клавиатура чуть не расплавилась...????

Если нравится книга, поставь звездочку - это лучший подарок для автора!????

—-

Глава 18. Благотворительный аукцион

На следующее утро Алекс объявил, что сегодня у них запланирован выход в свет.

— Тебе же надо выгулять новые наряды, — сказал он с самодовольной усмешкой, лениво потягиваясь в кровати.

Яна лишь поморщилась, всё ещё пытаясь перевести дыхание. Он только что устроил ей очередную безжалостную гонку — и, как обычно, она проиграла ему два оргазма подряд.

После завтрака, сервированного Катериной с роскошной тщательностью, Алекс ушёл работать в кабинет, оставив Яну предоставленной самой себе. Она взяла чашку с чаем и расположилась на диване в гостиной, включила огромный телевизор и выбрала первый попавшийся сериал. Мыслями она все равно была далека от экрана.

Опустошение накатывало волнами. Слишком много всего, слишком быстро, и как будто — не с ней.

Она очень соскучилась по Марку и по своей жизни, которую у нее так нагло отняли. Казалось, уже прошла вечность с момента её приезда, а ведь впереди ещё двенадцать дней. Время тянулось мучительно медленно.

В голове крутились тревожные вопросы: выполнит ли Алекс условия сделки?

Начал ли он процесс ликвидации фирм-однодневок, через которые проводились махинации?

Обратился ли к нужным людям, чтобы зачистить следы и снять возможные подозрения с Марка?

Связался ли с проверяющими, кого нужно «уговорить» замять дело?

Но вместе с этими мыслями звучал и другой, тихий, неприятный голос — голос совести:

“А ты уверена, что всё это правильно? Что Марк заслуживает, чтобы его вытаскивали? Он же действительно нарушил закон. Мошенничество, отмывание, подставные компании — ты же всё это видела своими глазами. И теперь просишь человека, которого ненавидишь, прикрыть любимого. Где грань?”

Яна устало прикрыла глаза. Она задавала себе этот вопрос уже не раз. Однозначного ответа не было.

Внезапно ей невыносимо захотелось услышать чей-то родной голос.

Она решительно встала и пошла в кабинет. Алекс просматривал какие-то бумаги, одновременно разговаривая по телефону, сильно жестикулируя.

— Мне нужно позвонить, — строго сказала Яна. — Дай телефон.

— Перезвоню, — коротко бросил Алекс в трубку, отключил вызов и, изобразив дурашливый поклон, протянул ей свой айфон.

— Пожалуйста, моя прекрасная леди, — сказал он с ухмылкой.

Яну аж передёрнуло от этого обращения.

— Только звони здесь, при мне. И, как мы договаривались, — не Марку.

— Я помню, — буркнула Яна, отходя в дальний угол кабинета и опускаясь в кресло.

Она набрала Маринке, номер которой помнила наизусть.

— Привет, дорогая! — радостно откликнулась Маринка. — Я тебе вчера писала, ты так и не ответила. Совсем забыла про нас в своей командировке! А что это за номер?

— Да, прости, Мариш, забегалась.

Яна почувствовала, как на душе сразу потеплело. Маринка умела заражать своей жизнерадостностью, рядом с ней мир сразу становился легче.

— Марин, я хотела тебя о чём-то попросить.

— Конечно, вываливай.

— Можешь позвонить Марку и сказать, что со мной всё хорошо?

Яна смотрела в сторону, но кожей чувствовала, как Алекс прожигает её взглядом.

— Мы с ним немного поссорились, а мой мобильник сломался, поэтому я звоню с телефона коллеги,— сказала она и услышала, как Алекс хмыкнул. — В общем, я пока не готова с ним разговаривать, но не хочу, чтобы он волновался. Передай ему, пожалуйста, что у меня всё в порядке. Пусть не переживает. Потом всё расскажу.

Немного помолчав, она добавила:

— Скорее бы снова увидеть вас, девочки.

— Да ты же уехала только позавчера! — засмеялась Маринка. — Но мы тоже скучаем. Чини телефон, мирись с Марком и возвращайся скорее.

Попрощавшись с подругой, Яна подошла к столу и вернула телефон Алексу.

Алекс забрал телефон, затем, не отпуская её, притянул Янину руку к губам и начал медленно, почти лениво, покусывать пальцы. Его глаза хищно блестели. Было видно: упоминание Марка его задело.

Он и сам удивлялся — впервые в жизни чувствовал нечто, похожее на ревность.

Яна нервно выдернула руку и сделала шаг назад.

— Ты хотел поработать. Я пойду.

Но было уже поздно.

Алекс поднялся из-за стола, подошёл и властным движением притянул её к себе. Твёрдый бугор между его ног ясно давал понять: этот звонок обойдётся ей дорого.

Он накрыл её губы поцелуем — жёстким, требовательным, таким, в котором не было вопросов, только утверждение: она принадлежит ему. Его руки тут же скользнули под её футболку и жадными, нетерпеливыми движениями принялись играть с её сосками.

У Яны перехватило дыхание. Доминирующая, подчиняющая энергия, исходящая от мужчины, пугала её — но тело, разогретое и чувствительное, уже было готово принять его.

Алекс легко поднял её и посадил на край стола. Затем стянул с неё брюки и опустился на колени, притянув её за бёдра. Его губы жадно захватили её нежную плоть, пульсирующую от желания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он провёл кончиком языка по её клитору — едва касаясь, но с такой выверенной точностью, что она не смогла сдержать стон. Затем его язык начал описывать ритмичные круги, чередуя их со всасывающими движения.

Её спина выгнулась, пальцы вцепились в край стола, дыхание стало прерывистым. Алекс прижимал её крепче, не давая ускользнуть от накрывших её ощущений. Его язык уверенно работал на клиторе — слишком настойчиво, слишком безжалостно.

Яна пыталась не поддаваться, удержаться на грани, но волна наслаждения накрыла её, вырвав судорожный вздох. Оргазм прорвался сквозь её сопротивление, сильный, тяжёлый, обжигающий.

Алекс расстегнул брюки и в следующее мгновение оказался внутри неё, такой горячей, все еще дрожащей от разрядки. Он сразу взял бешеный ритм, вбивался в неё жёстко, быстро, как будто с каждым толчком старался стереть из её памяти все воспоминания о Марке.

Она застонала, сжалась вокруг него в очередном накрывшем её экстазе — и он в тот же момент взорвался вместе с ней, глубоко, мощно, будто тем самым подчинив её окончательно, соединяя их в одной кульминации.

Переведя дыхание, Яна попробовала отстраниться, но он крепко удерживал её за спину, всё ещё оставаясь внутри.

— Обожаю смотреть, как ты пытаешься сопротивляться своему телу, — жарко прошептал Алекс ей на ухо, облизывая и покусывая мочку. — Хотя знаешь, что всё равно проиграешь.

Только когда его член естественным образом выскользнул из неё, Алекс отпустил её.

Яна поспешно натянула штаны и выбежала из комнаты, быстро моргая, чтобы не расплакаться от злости. От злости на него. На себя.

На это унизительное, сладкое бессилие, которое он с такой лёгкостью в ней вызывал.

“Всё это ради Марка. Ради нас и нашего будущего,”

— повторяла она про себя как мантру, сжав зубы до боли.

Несколько часов спустя они ехали на благотворительный аукцион в поддержку приютов для животных. За рулём молча сидел Иван, а Алекс устроился рядом с Яной на заднем сидении.

Она выглядела... иначе.

На ней был элегантный костюм в стиле old money: мягкие струящиеся брюки цвета топлёного молока, лёгкая блузка оттенка шампанского с драпировкой у горла. Сумка на короткой ручке и пальто из тонкой альпаки песочного цвета. Всё в ней словно шептало о сдержанной роскоши, которой не нужно было ни объяснений, ни ярлыков.

Волосы Яна собрала в небрежный низкий пучок, несколько прядей касались щёк, и от этого казалась ещё нежнее.

Алекс украдкой смотрел на неё, не в силах отвести взгляд.

Это удивительно, насколько органично она смотрелась во всем этом - как будто провела всё своё детство среди виноградников, в окружении антикварной мебели и утреннего чая в фарфоровой чашке.

Он протянул руку и убрал с её щеки выбившуюся прядь, задержав пальцы на мгновение — почти неосознанно.

Алекс не мог понять, то ли это одежда раскрыла в Яне новую сторону, то ли в ней изначально было это молчаливое благородство, которое сейчас расцвело в полную силу.

Они подъехали к старинной усадьбе на окраине города. Яна смотрела на здание через окно машины, будто на открытку из другой жизни — красивую, но чужую. Высокие потолки, лепнина, массивные двери, ведущие в застеклённый зимний сад, казались нарядными декорациями, пряча пустоту, которую не скрыть ни лепниной, ни позолотой.

У входа стоял швейцар с планшетом, сверяющий имена гостей. Сквозь стеклянные двери доносился приглушённый гул голосов. Яна крепче сжала ручку сумки, словно пытаясь нащупать в этом чуждом месте хоть какое-то равновесие.

На входе им предложили welcome drink - коктейль в изящном тонком бокале.

“Слава богу, не вишневый ликер.”

Пространство было оформлено элегантно: белоснежные скатерти на столах, композиции из белых роз, тонкий аромат которых едва уловимо витал в воздухе. Атмосферу подчеркивала инструментальная музыка - в дальнем углу расположился небольшой ансамбль, состоящий из пианиста и виолончелиста.

Алекса узнавали, хлопали по плечу, с интересом поглядывали на Яну. Та чувствовала себя не в своей тарелке — такое пристальное внимание было ей неприятно. Где-то среди гостей наверняка были журналисты, и одна только мысль об этом вызывала неприятный холод в животе. Меньше всего Яна хотела бы увидеть свою фотографию в таблоидах — рядом с очередным заголовком о «загадочной спутнице» Молчанова.

Слава богу, вскоре музыка стихла и на небольшой подиум у центральной стены поднялся мужчина в смокинге и с микрофоном в руке. Он обратился к публике:

— Дамы и господа, благодарим вас за участие в нашем благотворительном вечере! Сегодня мы все вместе делаем важное дело. Все средства, собранные от аукциона, пойдут на поддержку приютов и реабилитационных центров для животных. Занимайте свои места, мы начинаем торги.

Алекс повел Яну к небольшому столику на двоих ближе к краю зала. Там стояла табличка с надписью «Alex Molchanov».

Когда все гости заняли свои места, ведущий продолжил:

— Итак, наш первый лот «Песнь степи» — работа молодого, но уже известного и очень талантливого художника Ильи Чеснокова, вдохновлённая его поездкой в Бурятию. Стартовая цена — 30 тысяч рублей.

На сцену внесли картину в массивной деревянной раме. На фоне разноцветных потёков краски с трудом угадывалась фигура женщины в традиционном наряде с ребёнком на руках. Они сидели верхом на лошади, щеголяющей ровно подстриженной чёлкой в стиле Мирей Матье.

“Неужели это кто-то купит?”

— подумала Яна, разглядывая творчество автора с поистине уникальным взглядом на колористику и анатомию.

Но девушка плохо знала высшее общество. Спустя пять минут картина ушла с торгов за семьдесят тысяч рублей.

Следующим лотом шёл авторский кулон в форме крыла из белого золота с инкрустацией сапфиров. Его купили за сто двадцать тысяч рублей.

После этого началась настоящая азартная борьба: две дамы зрелого возраста ожесточённо торговались за возможность получить свой портрет на заказ от модного художника в стиле импрессионизма. В итоге лот остановился на отметке девяносто тысяч рублей.

“Надеюсь, рисовать будет не Чесноков,”

— мысленно прыснула Яна.

— А теперь, дамы и господа, следующий лот, — объявил ведущий, снова выходя в центр и привлекая внимание публики лёгким постукиванием молоточка.

На экране позади него появилась фотография загородной конюшни: аккуратные деревянные постройки, заснеженный дворик с гуляющими лошадьми.

— Он несколько отличается от предыдущих. Это волонтёрская поездка на ферму-приют «Тёплый очаг», где содержатся лошади, спасённые от усыпления. Это травмированные, пожилые или просто ненужные животные, которых ждал бы скотобойный цех. Здесь им дают второй шанс на жизнь.

Зал зашептался, кто-то из гостей сочувственно закивал.

— Победитель лота сможет провести день на ферме: покормить лошадей, пообщаться с ними, помочь в уходе и узнать, как устроен приют изнутри. Завершится всё уютным ужином у камина. А главное — часть суммы пойдёт на содержание конкретной лошади.

Ведущий кивнул на экран, где появилась фотография кобылы светлой масти, чуть седой гривой и умными глазами.

— Это Грета — бывшая цирковая кобыла, провела большую часть жизни на арене, а после закрытия труппы оказалась ненужной. Теперь она живёт в «Тёплом очаге», и ваша помощь пойдёт на её лечение и содержание. Стартовая цена лота — тридцать тысяч рублей, шаг пять тысяч.

По залу прокатился лёгкий гул — публика оживилась. Такой лот был не просто дорогим развлечением. Несколько человек тут же подняли таблички.

— Тридцать пять тысяч, — объявил ведущий. — Сорок. Сорок пять… Пятьдесят.

Яна наблюдала за торгами с лёгким напряжением. Она радовалась, что помощь животному вызывает не меньший ажиотаж, чем картины и украшения.

Внезапно Алекс поднял свою табличку.

— Пятьдесят пять! Ого, господа, ставки растут! Сам Алекс Молчанов присоединился к нашим торгам.

Яна недоуменно покосилась на него. Что это было — пускание пыли в глаза или признаки человечности? Алекс, видя её замешательство, слегка улыбнулся.

— Шестьдесят. Шестьдесят пять тысяч, кто больше?

— Двести, — громко выдал Алекс.

Зал зашумел. Ведущий слегка запнулся от неожиданности, но тут же пришел в себя.

— Двести тысяч от господина Молчанова! Раз… два… — он обвёл зал взглядом, но больше никто не рискнул поднять табличку. — Три! Лот продан. Поблагодарим столик номер тринадцать — Алекса Молчанова с его очаровательной спутницей!

Гости зааплодировали, мелькнуло несколько вспышек от фотокамер. Весь зал смотрел на них, отчего Яне хотелось провалиться сквозь землю.

Алекс с вежливой полуулыбкой кивнул в ответ, будто только что заказал десерт, а не пожертвовал крупную сумму. Он спокойно взял бокал и сделал глоток, ни капли не смущённый вниманием.

— Ну что ж, продолжаем, господа и дамы! Следующий лот…

Наконец-то всеобщее внимание вернулась к торгам, отчего Яна с облегчением выдохнула, затем посмотрела на Молчанова.

— Зачем ты купил лот? — спросила она. — Красивый жест на публику? Или ты правда собрался ехать вычищать конский навоз?

— Не «ты», а мы, — подмигнул он ей. — В выходные поедем проведать Грету.

— В Прада и Гуччи, что ты мне накупил?

Алекс взял её руку и поднёс к губам.

— Ты права, дорогая! Нас ждёт ещё один шоппинг. Только в этот раз — за резиновыми сапогами от Баленсиага. Потому что даже в говно надо вступать со вкусом.

Яна выдернула руку, стараясь, однако, не привлекать лишнего внимания к ним. Сделала вид, что просто потянулась за бокалом.

— Ни на секунду не поверю, что тебе не плевать на этих животных. Но я лучше поеду на ферму, чем на все эти ваши великосветские сборища.

Алекс поднял свой бокал и с лёгким звоном коснулся её бокала.

— Я снова хочу тебя, как гормональный подросток, — тихо произнёс он, глядя ей прямо в глаза. — Жаль, ты не можешь почувствовать, насколько я готов сейчас. Взял бы тебя прямо на этом столе.

Яна чуть не подавилась коктейлем.

В этом был весь Молчанов — сделав якобы добрый жест, он тут же перечеркнул его своей неизменной манерой все опошлять.

Тем временем аукцион продолжался. За поездкой в приют последовали новые лоты: гастрономический ужин от именитого шефа, винтажные украшения, корпоративный тренинг с бизнес-гуру, частный мастер-класс балетмейстера, билеты на закрытую премьеру — и многое другое.

Торги шли ещё около сорока минут, затем вновь заиграла музыка — на этот раз с лёгкими джазовыми нотками.

Ведущий поблагодарил всех за участие и объявил о завершении торгов:

— Дамы и господа, на этом наша аукционная часть завершена. Спасибо вам за щедрость и неравнодушие. Благодаря вам сегодня собрано более двух миллионов рублей — эти средства помогут многим животным обрести шанс на новую жизнь. Приглашаем всех на фуршет: изысканные закуски, вино и возможность продолжить вечер в приятной компании — вас уже ждут.

Алекс подхватил Яну под локоть и повел в банкетную зону, где столы ломились от миниатюрных канапе, тарталеток, авторских закусок и десертов.

По пути им повстречался знакомый Алекса, и они задержались в светской беседе. Яна воспользовалась передышкой: набрала себе полную тарелку закусок и отошла в дальний угол зала. Ей нужно было хотя бы на несколько минут выбраться из-под давящей атмосферы — и светского общества, и самого Алекса.

Но побыть одной долго не удалось. Молчанов, попрощавшись с собеседником, подошёл двумя с фужерами в руках.

— Ну что, как тебе этот зоопарк с шампанским? — спросил он, протягивая ей один.

Яна пожала плечами.

— Богатые люди с деньгами и скукой. Хотя бы цель у всего этого благородная. Надеюсь, хоть часть денег дойдёт до самих животных.

Алекс усмехнулся и отпил из своего бокала.

— Здесь всегда одно и то же. Те же лица, те же улыбки, те же тосты за милосердие, которые после полуночи превращаются в белые дорожки на столиках лимузинов.

— Бедненький, — протянула Яна с фальшивым сочувствием. — Наверное, тебе трудно выносить всё это светское великолепие. Но ради кокаина, думаю, можно и потерпеть.

Алекс нисколько не обиделся — наоборот, его усмешка стала чуть шире, как будто именно такой выпад он и ожидал.

— Ты удивишься, но иногда я прихожу не за этим.

Он оглядел зал лениво, как будто рассматривал картину, где каждый мазок давно знаком.

— Эти вечера — витрина. Видимость. Люди приходят, чтобы показать, что они часть «чего-то хорошего». А заодно — обняться, обменяться кодовыми словами, сверить списки нужных людей.

Он сделал ещё один глоток.

— Это такая же работа, как всё остальное. Только вместо офиса — свечи, тарталетки и фальшивые тосты.

Яна отвела взгляд. Что-то в его тоне было слишком настоящее, и это пугало больше, чем привычная маска. Он говорил не как обычно, с циничной уверенностью, а как человек, который осознаёт свою роль в этом мире, но не может от неё отказаться.

— Ба! Какие люди! Молчанов! — сзади неожиданно раздался бодрый, чуть показушный голос.

К ним приближался мужчина лет пятидесяти в идеально скроенном костюме, с аккуратной сединой на висках и дорогой, выверенной улыбкой — такой, что сразу чувствовался политик. Его сопровождала жена — элегантная женщина его возраста с безупречной укладкой и отточенной манерой держаться.

Алекс повернулся и вежливо кивнул:

— Аркадий Павлович. Рад вас видеть.

Они обменялись формальным рукопожатием.

— А это, полагаю, твоя спутница? — Аркадий Павлович перевел взгляд на Яну.

Алекс не стал уточнять — просто ответил:

— Моя гостья.

— А я-то думал, ты по таким раутам не ходишь, — с усмешкой заметил мужчина. — Ты же у нас больше по… неформатным событиям. Шумным, громким и после полуночи. Не ожидал тебя увидеть среди тех, кто спасает животных.

Уголки губ Алекса дрогнули:

— Бывает, что и у меня случаются приличные вечера.

— Да уж, про тебя в последнее время много говорят. Особенно в кулуарах.

Мужчина издал короткий смешок и продолжил:

— Твой последний ресторан прогремел знатно. Даже в мэрии обсуждали — цитата: «Дорого, но атмосферно» .

Алекс едва кивнул:

— Скоро откроется еще один. Работа кипит.

— А вот, к слову о работе…

Аркадий Павлович сделал глоток из бокала и посмотрел на Алекса уже более серьезно:

— Ближе к весне запускаем тендер на обслуживание культурных учреждений. Театры, музеи, площадки. Будут большие городские мероприятия, нужно будет кормить — качественно, красиво. Мы ищем тех, кто может сделать не просто стол, а событие.

Он на секунду прервался и добавил с доверительной интонацией:

— Думаю, тебе это может быть интересно. С твоим именем — там и участвовать особо не придётся. Главное — не откажись. Такие проекты... — он бросил на него многозначительный взгляд, — лучше не упускать. Мы ведь понимаем друг друга?

Алекс выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Посмотрим условия.

— Естественно!— махнул рукой тот, как будто они уже всё решили. — Ты же знаешь — своих не бросаем. А ты умеешь работать красиво — и с душой, и с бюджетом.

Аркадий Павлович хлопнул его по плечу — слишком по-дружески, слишком уверенно — и обернулся к жене:

— Ну, пошли, дорогая. Рад был повидаться, Молчанов. Не пропадай.

Пара растворилась в толпе.

Алекс молча взял со стола гроздь винограда, сорвал одну ягоду, бросил в рот.

— Кстати, знаешь, кто это? — спросил он, глядя им вслед.

Яна покосилась на него, но не ответила.

— Это тот депутат, который официально выделил фонду Невзорова грант. Деньги должны были уйти на спортивный центр, а в итоге осели в его кармане. Через те самые фирмы, где твой Марк числился директором и бухгалтером.

У Яны в груди что-то сжалось.

Алекс не смотрел на неё. Просто продолжал есть виноград — спокойно, лениво, как будто обсуждал сводку новостей.

— Невзоров заранее подстраховался: по документам фонд просто переводил деньги подрядчикам. А за фактическое исполнение отвечали фирмы-прокладки. Официально он чист. Схема была идеальной. Виновные определены заранее.

Он наконец повернулся к ней. Взгляд — спокойный, прямой.

— Когда начинается паника, всегда нужен кто-то, кого можно вытащить в свет. Чтобы объяснить, откуда дырка в бюджете. Чтобы было кому сесть.

— А этот… Аркадий Павлович? — Яна с трудом произнесла имя. — Он что, тоже выйдет сухим из воды?

Алекс развёл руками.

— Под таких не копают. Даже если бы захотели — нечего найти. Всё вылизано до блеска.

Он взял её за руку и притянул к себе, поцеловал в уголок губ.

— Просто мир так устроен. И если хочешь в нём выжить — нужно хотя бы понимать, где ты стоишь.

Яна смотрела в бокал, не в силах заставить себя сделать глоток.

Это была большая игра, где каждый участник знал свою роль. Каждый — кроме Марка.

Он даже не понял, что попал в игру. И потому проиграл ещё до начала.

Глава 19. Мероприятия

Следующие два дня прошли в той же манере: одно светское мероприятие сменяло другое.

Был культурный завтрак в арт-клубе, где шампанское разливали с десяти утра. Тонкая публика расселась на дизайнерских стульях, обсуждая «новые формы взаимодействия искусства и урбанистики» под мини-круассаны с просекко.

Яна молчала, не вмешиваясь в интеллектуальные дискуссии, зато Алекс мастерски поддерживал видимость интереса к любой теме. Всё происходящее напоминало заранее отрепетированный ритуал — где нужно кивнуть, где рассмеяться, а где вовремя промолчать.

В какой-то момент к ним подошла глянцевая девушка с прилизанными волосами и микрофоном с логотипом культурного издания. Она заметно нервничала, но улыбалась отважно.

— Алекс Сергеевич, буквально на минуту! Ваши рестораны давно стали лицом города. Как вы относитесь к идее, что гастрономия — часть городской культуры?

Алекс чуть склонил голову, улыбнулся так, будто у него было наготове сразу пять остроумных цитат — и он сейчас выберет ту, что подойдёт под объектив.

— Считаю её абсолютно справедливой, — сказал он. — Для нас в Molchanov Group гастрономия — это не просто приготовление пищи. Это способ вызывать эмоции. Желание. Настоящая гастрономия похожа на искусство соблазнения.

Он сделал паузу, отпил глоток просекко и добавил, глядя прямо на Яну, с ленивым прищуром:

— Попробуешь её один раз — и ты уже не забудешь этот вкус. Неважно, хочешь ты этого или нет.

Журналистка прыснула смехом чуть громче, чем следовало.

Яна едва заметно скривила губы и отставила бокал. Она старалась не реагировать на его постоянные двусмысленные фразочки, но Алекс, похоже, находил особое удовольствие вбрасывать их при каждом удобном случае.

Куда больше её раздражало другое. Где бы они ни появлялись, взгляды липли к ним, как к яркой витрине. Всё будто оказывалось на виду — каждый жест, каждый бокал, каждый её шаг рядом с ним.

Яна только надеялась, что Марк не читает светскую хронику, потому что, как бы она ни старалась держаться в тени, пару раз их всё же сфотографировали вместе.

Вечером был закрытый ужин с архитектурно-культурной элитой — галеристами, кураторами и прочими людьми, которые решают, что в городе будет модным, а кому достанется финансирование. Всё в лучших традициях богемной тусовки с претензией на смысл.

Мероприятие проходило в ресторане, где даже воздух казался дорогим. Официанты двигались бесшумно, вино стоило, как месячная аренда в центре, а названия блюд звучали как загадка из другого мира: тартар из тунца с икрой морского ежа, утка су-вид с соусом из лавандового мёда.

Всё было красиво, но у Яны было только одно желание — закончить это и вернуться в реальность.

Она была уверена: Алекс просто водит её по этим встречам, как красивый трофей. Выставляет, как собственность, притягивает ближе, будто говорит остальным:

смотрите, она моя.

Он держал её под руку, шептал что-то в пол-уха, гладил по спине, как бы между делом, но точно в кадре.

Но Алексу, как ни странно, и правда хотелось показать ей свой мир. Он не хвастался, не выпендривался, просто открывал её ту реальность, в которой жил сам. Власть, рестораны, закрытые клубы, атмосфера, где всё подчинено вкусу и влиянию — это был его способ сказать: «вот кто я и вот что я могу тебе дать». Чтобы она почувствовала: быть рядом с ним круто. И тогда не он держит её шантажом, а она выбирает сама.

Только сам он ещё не понимал, что с каждым таким вечером, с каждым её взглядом, с каждым молчанием сам всё глубже запутывается в ловушке, которую расставил для неё.

В пятницу они поехали на форум, посвящённый взаимодействию бизнеса и культуры.

Мероприятие проходило в реконструированном здании старой фабрики. На входе выдавали бейджи, наливали кофе в неровные керамические чашки ручной работы.

— Наконец-то хоть что-то поближе к нам, простым смертным, — буркнула Яна, оглядывая бетонно-кирпичный брутальный антураж.

Алекс только хмыкнул, поправляя бейдж на лацкане.

Он был приглашён как слушатель. Они сели с краю в первом ряду — не в центре внимания, но всё равно заметно.

— Тут будет пара выступлений и панельная дискуссия, — объяснил он, склонившись к Яне, обняв её за талию и поцеловав в ухо. — Посидим, послушаем умных людей. Про очередные легальные способы красивого распиливания бюджета.

Яна промолчала, но внутри скользнуло неприятное ощущение. Всего неделю назад она понятия не имела, что такое «фирмы-прокладки», «грантовая схема» и «чужая подпись в бухгалтерии». Теперь же сидела в зале, где эти слова звучали не в новостях, а между бокалом кофе и обменом визитками. Почти открыто.

Сцена начиналась с вступительного слова — благодарности организаторам, партнёрам, участникам и всем, кто «верит в синергию культуры и делового сообщества». Говорили красиво и пусто: про социальную ткань города, про развитие экосистем, про новые горизонты взаимодействия.

Яна с трудом сдерживала зевоту. Алекс сегодня совсем не дал ей выспаться. После каждого выхода в свет его возбуждение только росло, и этой ночью он был особенно неистов. Будто сам факт того, что все видели её рядом с ним, подогревал в нём хищную одержимость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Их секс длился несколько часов — яростный, без тормозов.

В какой-то момент стало ясно: у неё больше не осталось запретных территорий. Он сам ставил её, как хотел, без слов, без пауз, в позы, о существовании которых она раньше даже не догадывалась. И каждый раз она поддавалась. Он брал её на подоконнике, в кресле, у стены — держа за шею и шепча в ухо грязные фразы, от которых перехватывало дыхание.

Она до сих пор не понимала, как так вышло, что это стало её жизнью.

Ещё неделю назад она листала каталоги свадебных платьев. И вот она сидит в душном зале среди лощёных людей с бейджами и почти физически ощущает, как болят мышцы, как будто внутри всё ещё тлеет жар от чужих прикосновений.

Даже сейчас, вспоминая, как он дышал ей в ухо, как двигался внутри неё, как грубо прикусывал плечо, она почувствовала, что между ног снова стало горячо. Она сжала бёдра, будто могла заглушить эту память. Тело откликалось на воспоминания жадно, бессовестно.

Она ненавидела себя за это. За то, что не могла остановить его. За то, что кончала каждый раз. За то, что ей… было хорошо.

“

Это же не ты. Не ты. Не ты…”

И страшнее всего, её жених, её Марк, он знал об этом. О том, что она проводит ночи с другим.

И с этим им ещё только предстояло жить.

Яна вздрогнула — Алекс взял её за руку.

Мир вокруг прорвался в сознание: свет, микрофоны, зачитанный в микрофон список фамилий.

— В панельной дискуссии примут участие: Андрей Петров, генеральный директор культурного фонда «Град»; Мария Швецова, куратор выставочного пространства «Точка»; а также приятный сюрприз - в последний момент к нам смог присоединиться Артём Невзоров, член экспертного совета при...

Яна подумала, что ослышалась. Она подняла глаза на сцену — и застыла.

К столу в центре подиума поднимался мужчина. Высокий, в тёмно-сером костюме, с выверенно спокойной походкой.

Это был начальник Марка. Невзоров.

Глава 19.1. Невзоров

Он кивнул кому-то в первом ряду и, не торопясь, занял место у микрофона.

Алекс сжал её руку чуть сильнее. Было непонятно, это молчаливая поддержка или предупреждение не устраивать сцену.

— Уважаемые коллеги, — начал модератор, молодой человек в очках с тонкой оправой, — мы начинаем панельную дискуссию «Культура как инструмент устойчивого развития: от креативных индустрий к социальной трансформации».

Слово первым получил Невзоров. Он откинулся на спинку стула, сложил руки на столе и чуть улыбнулся.

— Звучит грандиозно, не правда ли? Культура, индустрии, трансформация… А по сути — мы говорим о том, как красиво и безнаказанно соединить деньги с идеей, — он сделал паузу, позволив залу рассмеяться, — не потеряв при этом ни тех, ни других.

Яну начало мелко трясти.

На сцене был он. Тот, кто легко и безразлично поставил точку в жизни Марка.

Она метнула на Алекса злой взгляд.

— Ты знал, что он тут будет? — сдавленно прошипела она.

Алекс покачал головой, чуть усмехнулся — быстро, без веселья — и положил поверх её ладони вторую руку, наклоняясь ближе.

— Я знаю, кем ты меня считаешь. Но неужели ты правда думаешь, что я настолько конченый? Его не было в списке спикеров.

Яна выдернула руки.

Говорил он честно — спокойно, уверенно. На лице не было ни капли притворства, ни привычной ухмылки.

Но Яна не могла исключить до конца, что всё это было подстроено им. Как часть жестокой игры, чтобы раскачать её ещё сильнее.

Она с ненавистью сверлила взглядом того, из-за кого сейчас была здесь, а не рядом с любимым.

Из-за кого, по сути, продала своё тело на две недели.

А он сидел перед ней — в дорогом костюме, ухоженный, довольный жизнью.

И в данный момент распинался о том, как важно инвестировать в городские сообщества и поддерживать инициативу создания культурно-спортивного центра для молодёжи.

Центра, который, по его словам, объединяет движение, творчество и ценности нового поколения.

Центра, который существовал только на бумаге.

Яна сжала кулаки.

Невзоров закончил свою речь, и в зале раздались аплодисменты.

Он с лёгкой улыбкой обвёл зал глазами, наткнулся на Алекса, едва заметно кивнул ему в знак приветствия.

И тут его взгляд упал на Яну.

На холёном лице промелькнуло недоумение — он явно не понял, что она делает рядом с Алексом.

В глазах читались вопросы: они знакомы? Как давно?

И — лёгкая тревога.

— Спасибо, Артём Валерьевич, — раздался голос модератора. — Следующее слово предоставляется Марии Швецовой, куратору выставочного пространства «Точка».

Аплодисменты. Смена динамики. Кто-то рядом чихнул.

Бурлящая ненависть вырвалась наружу в коротком, резком, почти ребяческом жесте. Её руки лежали на коленях, около живота — Яна лишь развернула руку ладонью вверх. Сжала в кулак. И выставила средний палец — прямо в его сторону. Тихо, без вызова, но так, чтобы он точно увидел.

Невзоров еле заметно усмехнулся.

Он был из той же породы, что и Молчанов. И если бы Яна не сидела сейчас рядом с Алексом, он, скорее всего, вообще не обратил бы на неё внимания. Списал бы со счетов — как и Марка. Они для него — никто. Листики. Пустышки.

Алекс накрыл её руку своей.

— Не опускайся до его уровня, — еле слышно шепнул он, целуя её в висок.

Яна чуть вздрогнула. Этот поцелуй был не для неё — он был для того, кто наблюдал. Для Невзорова.

И он действительно смотрел. Не с удивлением, а с интересом — спокойным, профессиональным, как человек, привыкший читать силу по расстановке.

Он знал, кто она. Пару раз они виделись на ужинах с руководством, когда она приходила с Марком. Знал, что они помолвлены. Знал, что Марк ввязался во всё это в том числе и из-за будущей свадьбы.

И если Алекс не обманул, то знал и то, что за Марка вступились. Что начали подчищать хвосты.

А его невеста теперь сидела рядом с Молчановым, позволяла держать себя за руку, позволяла этот демонстративный поцелуй — и никто в зале, кроме них троих, не знал, сколько грязи стояло за этой красивой картинкой.

Алекс сказал не опускаться до его уровня, при это сам ловко воспользовался шансом, когда всё рухнуло.

Они все были хороши. Каждый разрушил что-то.

Невзоров — её прежнюю жизнь. Алекс — её саму.

А она... она просто дала им это сделать.

Яна не могла больше оставаться в этом зале. А при мысли, что когда форум закончится, они могут столкнуться с Невзоровым в зоне буфета, ей стало совсем дурно. Она подняла глаза на Алекса, но тот понял без слов. Молча поднялся и повёл её за собой.

Она больше не смотрела на Невзорова, но была уверена, что он проводил их взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда они сели в машину, Яна наконец смогла спокойно выдохнуть. Алекс завёл двигатель, чтобы мотор прогрелся. Некоторое время они сидели в тишине, потом Яна спросила:

— А есть хоть какой-то шанс его посадить?

Алекс не удивился вопросу.

— Нет. Никакого, — ответил он ровно. Просто. Как факт.

— Даже если доказать, что он…

— Всё уже доказано. Всем, кому надо. И давно.

— Значит, так это всё и устроено… Неужели мир действительно такой? — тихо сказала Яна. Она понимала, как наивно это звучит — особенно из уст взрослого человека. Но смириться с этим было по‑прежнему трудно.

Алекс посмотрел на неё. Долго. Без усмешки.

— Это не мир. Это система, — сказал он.

Яна смотрела в окно. Заморосил мелкий дождь, смешанный со снегом.

— Ты тоже так работаешь? — спросила она. — Откаты, взятки, тендеры — вы все в одной связке там?

Алекс усмехнулся.

— Я не святой. И прекрасно знаю, как всё это крутится. Но я не играю по грязным правилам. А что где-то пришлось договориться — ну, покажи мне хоть одного, кто выстроил холдинг иначе. Мне просто повезло — связи отца до сих пор открывают двери, куда другим вход закрыт.

Он сделал паузу, потом добавил чуть тише:

— Он не был чиновником. Никогда не светился, но все, кто что-то решал в городе, звонили ему. Он умел двигать людей, как шахматы — легко, почти без слов. Жил в тени, но влиял на большее, чем те, кто вещал с трибун.

Он посмотрел на неё почти с иронией:

— Я пошёл по-другому. Не хотел быть его копией. Но когда ты растёшь в такой семье, правила игры узнаёшь раньше, чем научишься читать.

Яна усмехнулась с горечью.

— Ну, двигать людей, как шахматы, ты прекрасно научился от него.

Алекс не стал спорить.

— Да.

Он повернулся к ней, чуть склонив голову, и в его взгляде появился знакомый хищный оттенок.

— Только порой фигуры сами становятся на нужные клетки. И ты не можешь избежать соблазна выиграть партию.

Яна устало покачала головой — медленно, почти безжизненно. Как будто даже на злость у неё не осталось сил.

— А если бы я тогда не согласилась на сделку? — внезапно спросила она. — Если бы сказала «нет»… ты бы продолжил эту партию?

Алекс не сразу ответил. Несколько секунд в салоне звучал только шорох дождя по лобовому стеклу. Потом он заговорил — спокойно, почти без интонации.

— Тогда я бы нашёл другой ход. Другую комбинацию. Но цель осталась бы прежней.

Он провёл пальцем по её щеке, затем — по нижней губе. Внимательно наблюдал, как она едва заметно дёрнулась, будто прикосновение обжигало.

— Я умею ждать. Но если хочу — не отпускаю. Просто меняю тактику.

Она вздрогнула. Не от прикосновения — от того, как легко он говорил об этом. Без угрызений. Без сожаления. Как о стратегии. Где она — просто фигура на доске.

— Нравится быть таким? — спросила она сдержанно. — Тем, кто плюёт на чужие жизни и добивается своего любой ценой?

Он усмехнулся.

— А тебе не нравится — быть той, ради кого цена не имеет значения?

Он притянул её к себе для поцелуя. Она уперлась ладонями ему в грудь — жест, в котором не было силы, только упрямство и злость.

— Я не понимаю, — выдохнула она с отчаянием. — Тебе правда в кайф спать с женщиной, которая тебя ненавидит?

Она чувствовала, как всё внутри рвётся на части. Слова, поступки, желания — ничего не совпадало. И именно это сводило с ума: она делала то, что презирала, и не могла остановиться.

Он взял её за подбородок, притянул ближе.

— Если бы ты меня ненавидела, твои зрачки сейчас не были бы размером с океан, — прошептал он бархатно, включая тот самый тон, от которого у неё предательски дрожали колени.

Он коснулся её губ — мягко, но с напором, языком, которому не нужны были разрешения. Сегодня он выбрал тактику медленного соблазнения.

Его рука уже была под платьем, на внутренней стороне бедра — тёплая, уверенная, спокойная. Скользнула выше, почти лениво. Он знал, как быстро дыхание станет неровным, хотя она будет делать вид, что не чувствует ничего.

— Даже сейчас. Ты злишься, — прошептал он, касаясь губами её шеи, чуть ниже уха. — Но злишься не на меня. А на то, что ты меня хочешь.

Пальцы коснулись трусиков, прошлись по краю и безошибочно оказались там, где было уже тепло и влажно. Её тело говорило громче любых слов. Ему не нужно было спрашивать.

Он наклонился назад, откинул сиденье и притянул её к себе. Ловко, резко, уверенно.

Платье задралось, когда она оказалась на нём, коленями упираясь в края сиденья. Машина была тесной, низкий потолок давил сверху, но это только усиливало напряжение.

Алекс расстегнул брюки, сжал её ягодицы, приподнял и вошёл в неё.

Яна запрокинула голову с выдохом вцепилась пальцами в подголовник. Всё было тесно, грубо, сбивчиво — но внутри этого движения пульсировала одна чёткая истина: она не смогла сказать «нет». И уже не пыталась.

Он держал её за бёдра, задавая ритм, будто даже внутри этой тесной кабины оставалась только одна цель — доказать, что она принадлежит ему. Несмотря на всё. Или именно поэтому.

— Всё ещё ненавидишь? — выдохнул он ей в ухо, не сбиваясь с темпа.

Она не ответила. Только крепче вцепилась в подголовник — чтобы не коснуться его. Это было единственное, как она ещё могла сопротивляться.

Алекс впивался в её шею, целовал кожу — горячо, с силой. Двигался жёстко, рвано, сдержанно — так, будто даже в этом был контроль. Над ней. Над собой. Над их общей точкой кипения.

Он держал ритм с той самой упрямой настойчивостью, пока её тело не стало подрагивать на нём — без возможности спрятаться, притвориться, сохранить дистанцию.

Яна выгнулась в резком спазме — все мышцы сжались, будто ток прошёл от пяток до макушки. Оргазм накрыл её резко, неотвратимо — и именно поэтому страшно сильно. Она не успела ни сдержаться, ни подготовиться, и волна захлестнула её полностью, разрядившись в крике — низком, хриплом, как будто звук вырвало прямо изнутри. Тело вздрагивало в судорогах, а он всё ещё был в ней — жёсткий, горячий.

Он ускорился. Движения стали резкими, почти первобытными — это уже не было просто сексом, лишь голый инстинкт

В последний момент он вжал её на себя со всей силой, как будто хотел вколотить себя внутрь, пробить, остаться там. Он рванулся, стиснув зубы, и кончил — резко, сдавленно, с глухим стоном, почти звериным. Всё тело выгнулось, толчок был таким мощным, что её дёрнуло назад, пальцы едва удержались на подголовнике.

Он остался внутри. Тяжело дышал. Всё ещё сжимал её, будто не собирался отпускать.

Яна обмякла на нем. Голова была пуста. Ни Невзорова, ни мыслей, ни злости — как будто всё провалилось в чёрную дыру. И это было даже не облегчением — просто провалом. Падением туда, где, наконец, ничего не болит. Хотя бы ненадолго.

Дыхание выравнивалось медленно, как будто в теле всё ещё гудело эхо его толчков. Платье задралось почти до талии, руки дрожали, под ногтями пульсировала боль от напряжения.

Иногда она всерьёз удивлялась — как её тело вообще выдерживает это.

Он вбивался в неё как зверь, с бешеной силой, будто не замечал, насколько она тонкая, хрупкая. И дело было даже не в том, что ей не было больно. А в том, что это возбуждало сильнее, чем любые осторожные прикосновения.

С Марком всё было иначе: аккуратно, уважительно, предсказуемо. А здесь — каждый раз как в эпицентре бури. Но такого острого, почти невыносимого удовольствия не было ни с кем.

И именно это разрывало её изнутри.

Она не двигалась, ждала, пока он сам ослабит хватку. Знала — он не сделает этого, пока не сойдёт возбуждение. И в этом тоже была власть. Очередной способ напомнить: он решает, когда всё заканчивается.

Наконец его пальцы разжались. Она соскользнула с него, осторожно, без слов, будто вылезала из горячего металла. С трудом вернулась на своё место — в низком спорткаре это было не так-то просто. Привела в порядок платье, пристегнулась.

Алекс одёрнул рубашку, застегнул брюки и, глядя на Яну с ухмылкой, заметил:

— Корвет, конечно, зверь на трассе. Но вот трахаться в нём — зверски неудобно.

Яна ничего не сказала. Только поджала губы и отвела взгляд в окно.

Вот он — Молчанов во всей красе.

Ещё бы причмокнул и хлопнул по заднице — для полного комплекта.

Не то, чтобы ей хотелось какой-то романтики после секса с ним, но его фирменный стиль — отпустить шуточку с ухмылкой и застегнуть ремень — каждый раз возвращал её в реальность. Жёстко и резко.

Алекс вдавил педаль газа, и машина дёрнулась вперёд, но тут же сорвалась в пробуксовку.

Колёса закрутились вхолостую — с визгом, будто асфальт под ними на секунду стал льдом. Мотор взревел, корпус качнуло, и Яну резко вжало в спинку кресла, а потом дёрнуло вперёд — как будто машину кто-то держал, а потом внезапно отпустил. Ремень безопасности резко натянулся, врезаясь в ключицу.

Шины наконец зацепились, и Корвет рванулся дальше, выбрасывая из-под себя снежно-грязные брызги.

Он мчался вперёд, чёрный, блестящий от влаги.

И впервые, неожиданно для себя, Яна ощутила удовольствие от скорости. Физическое ощущение ускорения било по телу: вжимало в кресло, перехватывало дыхание, будоражило кровь. Что-то внутри вдруг откликнулось — то самое, что она привыкла сдерживать.

Алекс держал руль уверенно, одной рукой, будто машина была продолжением его тела. Он смотрел на дорогу сосредоточенно и спокойно.

В какой-то момент он бросил на неё быстрый взгляд и усмехнулся.

— Уже не страшно? — спросил он.

И добавил, всё так же глядя вперёд, без намёка в голосе:

— Скорость — штука коварная. Сначала пугает. Потом заводит. А потом ты уже не можешь без, хочешь снова и снова ощущать её.

Яна ничего не ответила.

Но вдруг поняла: его фраза, сказанная журналистке, была правдой.

Попробовав один раз что-то настолько сильное — уже никогда не забудешь. Даже если очень захочешь.

___

???? Спасибо за чтение!

Если понравилось, поддержите лайком или любым комментарием — мне это очень важно для продвижения!????

__

Глава 20. Gloom

В субботу вечером они поехали в ночной клуб под названием Gloom. Тот клуб, который Алекс открыл самым первым.

— Сегодня ты увидишь, с чего начался Molchanov Group, — подмигнул ей Алекс, пока Иван вёз их по ночному Северогорску.

Яна ничего не ответила. Эти постоянные выходы в свет жутко утомляли её. А уж поход в ночной клуб — вообще не вызывал никакого ажиотажа. Если вечерние мероприятия с дресс кодом еще более менее можно было выдержать, то ночная жизнь Молчанова точно не сулила ничего хорошего. Особенно в закрытом клубе, куда нельзя было просто так попасть с улицы. Наверняка — тонна пафоса, нагламуренные модели и наркотики.

Машина свернула в подворотню и остановилась у неприметной чёрной двери. Ни вывески, ни фонаря, ни намёка на клуб — просто стена с металлическим прямоугольником в кирпичах. Яна с легким недоумением искала глазами привычный антураж ночной жизни: вывеску, фейсконтроль, но ничего не было.

— Парадный вход только для тех, кому нужно произвести впечатление, — усмехнулся Алекс, заметив её замешательство. — А сюда приходят те, кто хочет остаться невидимым.

Дверь открылась без стука — охранник в чёрном пиджаке кивнул им и без единого слова отступил в сторону.

Они прошли по узкому коридору, обитому бархатом. Воздух был прохладным и пах чем-то пряным — смесь табака, кожи и смолы. Где-то за стеной уже гудела музыка, но не агрессивно — скорее, как сердце, бьющееся в ритме ночи.

— Этот клуб я открыл, когда мне было двадцать два. Тогда все ждали, что я пойду в иной бизнес, займусь наследием отца. А я вложил всё в атмосферу, — сказал он, пока они поднимались по винтовой лестнице. — Я хотел создать не просто место, где пьют и танцуют. А пространство, где люди снимают маски. Иногда — вместе с одеждой.

Яна скептически скривила губы.

— Звучит как реклама борделя.

— Почти, — он как всегда понизил голос, улыбаясь. — Но куда интеллектуальнее.

Он провёл её по второму этажу к приватному стеклянному балкону с полукруглыми диванами, перед которыми стоял стеклянный столик.

Отсюда открывался вид на весь танцпол. Тот светился мягким красным светом, будто дышал. Внизу, в этой пульсирующей тьме, двигались тела — не хаотично, а с тем странным, гипнотическим ритмом, который либо затягивает, либо вызывает отвращение.

— Здесь нельзя снимать фото. Телефоны кладут в шкатулку на входе. Здесь не спрашивают имён. И здесь, — он наклонился к ней, касаясь губами уха, — желания не судят.

У Яны по коже пошли мурашки. Она старалась выглядеть спокойно, но это место действовало на неё. Оно было пропитано властью — не показной, а той, что чувствуется в тембре, в запахе, в том, как клуб задавал настроение даже светом.

Она почувствовала, как кто-то снизу смотрит на неё. Девушка у барной стойки. Другая — у штор. Несколько взглядов подряд, слишком пристальных, слишком оценивающих. Зависть. Интерес.

Яна сжала губы.

Даже не начавшись, вечер уже был ей отвратителен. Здесь было слишком много чужого. Слишком много его. Этот клуб был живым олицетворением Молчанова.

Алекс что-то сказал официанту, тот молча кивнул и исчез, как тень. Они сели на диван.

— Скоро начнется перформанс, — сказал Алекс, притягивая её к себе. — Готовься к сильным ощущениям.

Яна напряглась.

— Что это значит?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся он, проходясь губами по её шее.

Официант вернулся — бесшумно, как будто и не уходил вовсе. В руках у него был чёрный поднос с ведёрком льда, из которого торчала бутылка Dom Pérignon.

Снизу шло мягкое янтарное свечение — подсветка под дном подсвечивала лёд и стекло, делая бутылку похожей на артефакт. Лёд слегка дымился, и весь поднос казался частью спектакля.

Официант разлил шампанское по бокалам и исчез.

Алекс подал ей один, сам взял второй. Яна с подозрением посмотрела на него, не решаясь отпить. Всё в этом клубе шептало о том, что экстази здесь, скорее всего, подают как комплимент от заведения.

— Не переживай, в этот раз всё без сюрпризов, — сказал Алекс, чуть усмехнувшись.

Она сделала маленький глоток. Шампанское оказалось сухим, с лёгкой кислинкой и знакомым привкусом цитруса — чистый, узнаваемый вкус, без подвоха.

Музыка начала меняться. Она играла медленнее, с провалами, и сквозь неё вдруг проступил неясный женский шёпот — будто кто-то говорил совсем рядом, но слов было не разобрать.

Зал будто задержал дыхание. Люди начали оборачиваться — не резко, не испуганно, а настороженно, как звери, уловившие запах опасности.

По танцполу шла женщина.

Медленно.

Вдоль стен, сквозь толпу, не касаясь ни одного человека.

На ней было длинное, струящееся платье цвета ржавого металла — будто ткань впитала в себя кровь. На лице — зеркальная маска, искажающая черты, отражающая лица других, но не показывающая своё.

Она не танцевала, не говорила. Просто шла — от человека к человеку, останавливаясь рядом и вглядываясь в лицо. Иногда — в упор. Иногда — сбоку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Некоторые замирали. Другие отступали. Кто-то, наоборот, старался выдержать её взгляд — словно проверял себя на прочность.

“Что это вообще за хрень?...”

Яна следила за происходящим, ощущая на себе взгляд Алекса.

Женщина в маске остановилась в центре зала.

Медленно подняла лицо вверх, туда, где сидела Яна. И было ощущение, что она смотрит прямо на неё.

“Нет, это невозможно... Она не может видеть меня за этим светом…”

В зеркале маски отразился отблеск свечи со стола. А может, это было Янино лицо — искажённое, удлинённое, вогнутое, как в старом стекле. Яна затаила дыхание, зачарованно глядя на отражение, не в силах отвести взгляд.

В груди что-то сжалось — как будто в клетке внутри неё шевельнулась другая Яна. Та, которую она держала под контролем. Но которую узнали.

Женщина внизу медленно наклонила голову, будто кивнула. И пошла дальше.

Просто прошла мимо других — и исчезла в тени.

Яна сделала глоток шампанского — холодные пузырьки вернули ощущение реальности.

Она не понимала, почему это театральное представление задело её так сильно.

Алекс медленно подался вперёд и кончиками пальцев провёл по её запястью.

— Она смотрела на тебя, — сказал он.

— Просто актриса, — бросила Яна.

— Нет. Ты увидела себя настоящую.

Он приблизился ближе — так, что его колено коснулось её бедра.

Свет внизу снова задрожал, будто подстраивался под чей-то пульс.

— Хочешь, я скажу, кто ты на самом деле? — прошептал он, почти касаясь губами её виска.

— Не хочу, — резко ответила она, сжав бокал чуть сильнее.

Он провёл пальцами по нежной коже бедра — медленно, лениво, будто выжидал, где именно вспыхнет дрожь.

— Мы в общественном месте, — сказала Яна, голосом чуть хриплее, чем хотела, и убрала его руку.

— После следующего номера ты сама снимешь с меня одежду, — бархатным тоном произнес он прямо в ухо.

— Да пошёл ты, — так же тихо, почти нежно ответила она.

Он усмехнулся — не злобно, а будто услышал комплимент.

Бархатная штора на входе чуть шевельнулась, и в проёме появился Игорь.

— Простите, что врываюсь без стука! Надеюсь, интим не нарушил?

Алекс поднялся ему навстречу, мужчины коротко обнялись — с двумя привычными хлопками по спине.

Взгляд Игоря скользнул к Яне. Он взял её руку и церемонно поцеловал.

— Яночка, очень рад новой встрече! — казалось, Игорь совсем не удивился, увидев её. — Как вам заведение? Можно сказать, первенец нашего великого друга. Мы его вместе вынашивали — он с калькулятором, я с бокалом.

Яна только сухо кивнула в ответ, отпивая шампанское, чтобы не участвовать в разговоре.

Игорь опустился на диван.

Бесшумный официант тут же поставил перед ним высокий бокал с янтарным коктейлем — в нём плавал ледяной диск с запаянным бутоном шалфея. Рядом он положил тонкую матовую коробочку размером с ладонь. На крышке — почти невидимая надпись: Private mode.

Игорь щёлкнул замком и открыл. Внутри — вытянутый стеклянный флакон с матовым напылением, как у нишевых духов. Сквозь стекло мерцала прозрачная жидкость с едва уловимым фиолетовым отблеском. Рядом тонкая пипетка, идеально подогнанная по размеру.

— Скоро начнётся второй перформанс, — заметил Игорь, набирая в пипетку каплю. — Сегодня программа совсем сногсшибательная.

Он капнул жидкость в коктейль, потом небрежно протянул пипетку Алексу.

Тот едва заметно качнул головой, не сводя взгляда с Яны. И улыбнулся. Почти невинно.

У Яны внутри всё сжалось.

Наблюдать за этим было неприятно — слишком легко, слишком привычно всё происходило. Как будто речь шла не о веществе, а о добавке к десерту.

Игорь поднял бокал:

— За эту чудесную ночь!

Алекс неторопливо чокнулся с другом, а Яна демонстративно отставила бокал.

Ей очень захотелось уйти — отсюда, от них обоих, от этой беспечной игры, где правила знали только они двое.

— Что за перформанс? — спросила она, надеясь, что голос прозвучал ровно, без лишнего напряжения.

— О, тебе понравится! — улыбнулся Игорь, расслабленно откинувшись на спинку дивана. — Самый модный режиссёр столицы, полнейший андеграунд. Сегодня обещали что-то на грани приличий. Впрочем, Алекс всегда умел выбирать развлечения со вкусом, правда?

Последние слова он произнёс с лёгкой иронией, снова посмотрев на Яну.

Алекс мягко коснулся пальцами её ладони, будто успокаивая. Тепло его руки обожгло кожу. Яна инстинктивно отстранилась, убирая руку, взяла бокал и сделала очередной глоток.

Шторы у входа снова шевельнулись, и в комнате появился один из сотрудников клуба, молча кивнув Алексу.

— Пора, — спокойно произнёс Алекс, мягко приобнимая Яну за плечи и увлекая за собой. — Идём, шоу начинается.

Игорь лениво поднялся следом, поправляя пиджак. Похоже, его уже накрывала лёгкая волна расслабленности от коктейля, глаза чуть блестели, движения стали ещё более плавными и расслабленными.

Они прошли в основной зал, который уже изменился до неузнаваемости. Теперь пространство освещали лишь неоновые полосы, создавая причудливый лабиринт теней и света. В воздухе висело напряжённое ожидание.

— Добро пожаловать во второй акт, — шёпотом сказал Алекс, наклоняясь к её уху.

В этот момент свет резко погас, зал погрузился в абсолютную темноту. Яна невольно дёрнулась, чувствуя потерю контроля. Под ногами началась едва заметная вибрация, словно мягкие, но настойчивые волны, которые постепенно становились сильнее. Это странное ощущение полной беспомощности заставило её прижаться к Алексу, пытаясь удержаться за единственную доступную сейчас опору.

Она почувствовала его горячее дыхание у своего виска:

— Жаль, что ты не хочешь почувствовать это по-настоящему. С тем, что было во флаконе… ощущения могли бы взорвать тебе мозг.

Его слова пробуждали в ней тревожный импульс любопытства, смешанный со страхом.

Темнота начала рассеиваться, и Яна увидела, что стены вокруг вдруг стали полупрозрачными, словно матовое стекло. За ними двигались обнажённые фигуры — плавно, чувственно и откровенно, образуя причудливые, провокационные композиции. Казалось, что тела были вплетены в сложный ритуал — смесь нежности, доминирования и борьбы. Гости, не отводя глаз, завороженно наблюдали за спектаклем.

Картины за стеклом становились всё ярче: вот двое стояли в напряжённой близости, не касаясь, но дыша друг другу в лицо; вот женщина, опустившись на колени, смотрела вверх с открытым, почти молитвенным выражением; в другой сцене кто-то медленно разрывал себе одежду, будто сбрасывая последнюю маску.

Яна ощущала, как по спине пробегает холодок. Было слишком красиво, слишком интимно — и слишком честно. Эти сцены будто заглядывали ей внутрь.

Пол под ногами продолжал вибрировать — мягко, ритмично, будто вторя её пульсу. Казалось, зал сам дышит вместе с телами за стеклом.

И вдруг стены дрогнули. Матовые стеклянные поверхности начали расползаться на сегменты, а затем исчезать вовсе, растворяясь в дымке. Фигуры за ними остались — но теперь они были в зале. Некоторые по-прежнему двигались как в танце, другие — остановились, наблюдая за зрителями.

Их тела казались живыми скульптурами: никто не играл, не провоцировал нарочно — наоборот, именно в этой обнаженности было что-то обезоруживающее.

Они медленно рассеивались среди гостей. Несколько фигур скользнули мимо Яны и Алекса — близко, ощутимо, но не касаясь. Яна почувствовала, как внутри всё сжалось от нарастающего напряжения. Кто-то из зрителей сдержанно отступил, кто-то, наоборот, сделал шаг навстречу.

Одна из фигур остановилась в шаге от неё. Сердце Яны ускорило темп, по коже пробежали мурашки от ощущения беспомощности и возбуждающей близости. Незнакомец наклонился чуть ближе, почти касаясь, и на секунду замер, словно ожидая её реакции, а затем медленно, без единого звука, двинулся дальше, растворяясь в зале.

Яна глубоко вздохнула. Почему опять эти странные, почти нарочито театральные жесты пробирали её до мурашек? Хотя она всегда относилась к подобному с иронией. Её раздражали перформансы, где слишком много символов и слишком мало смысла. Но сейчас… что-то внутри дрогнуло. Как будто это касалось лично её.

Она почувствовала на себе пристальный взгляд Алекса — внимательный и довольный, будто он прекрасно знал, какой именно эффект произвёло на неё это представление.

Время будто исчезло. Невозможно было понять, сколько всё это длилось — минута или вечность. Только нарастающее ощущение, что что-то внутри неё сдвинулось, изменилось.

Свет вернулся не сразу — сначала лишь слабые огни вдоль пола, потом мягкое освещение под потолком. Музыка зазвучала вновь — медленная, атмосферная, как будто из другого мира.

Никаких аплодисментов, никаких реплик. Только приглушённый гул музыки и тишина, в которой каждый оставался наедине с собой.

Алекс молча обнял Яну за плечи, притянул ближе.

Люди в зале двигались медленно, почти беззвучно. Кто-то просто стоял, уставившись в одну точку. Пара в углу держалась за руки, будто после пережитой катастрофы. Девушка рядом с ними села прямо на пол, уронив голову на колени.

Казалось, весь зал дышал иначе — глубже, осторожнее, будто в комнате разлит газ, и любое резкое движение может всё испортить.

Яна чувствовала себя… странно. Не потрясённой — скорее, разобранной на части. Мысли не складывались в предложения, тело реагировало с опозданием. Внутри всё казалось напряжённым, как после долгого удерживания дыхания.

Алекс не шевелился. Только дышал — глубоко, размеренно. Она чувствовала это спиной, как будто его дыхание говорило за него.

— Всё хорошо, — тихо, почти неразличимо. Не вопрос, не утешение — утверждение, как будто он знал лучше её, что именно сейчас с ней происходит

Они двинулись прочь от зала.

На балконе их уже ждал Игорь — с тем же коктейлем в руке, полурасслабленный, с блуждающей улыбкой.

— Ну как ощущения? — спросил он у Алекса, подмигнув Яне. — Меня пробрало до печени. А ведь она у меня натренирована.

— Визуально — чисто. Без перегруза. — ответил Алекс. — Концепт твой или просто отобрал команду?

— Я дал направление, выбрал режиссёра, остальное — его работа, — лениво отозвался Игорь. — Но ты же знаешь, я без твоего «одобряю» ни шагу.

— Режиссёр то, что надо. Можно будет в Space разок поставить. Оставь его в пуле. И музыку в финале не трогай, хорошо заходит.

Яна слушала их обмен деловыми репликами и думала, что все происходящее с ней за последнюю неделю тоже напоминает хорошо срежиссированный спектакль. Только в нём дергают за ниточки её.

Игорь допил коктейль. По его глазам было видно, что капли уже вовсю работали — зрачки расширились, взгляд стал расфокусированным и сияющим, как будто он видел мир чуть ярче, чем нужно.

— Оставляю вас наедине! — протянул он с улыбкой. — Пора и мне найти себе музу на вечер. Такие будоражащие штуки в одиночестве — опасны для психики.

Он хлопнул Алекса по плечу, и, сделав свой привычный фиглярский жест — как будто театрально снимает шляпу перед Яной, — удалился.

Яна устало села на диван. Алекс устроился рядом, зарылся рукой в её волосы и мягко повернул её лицо к себе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он низким голосом, касаясь губами её шеи. Пальцы продолжили движение к ключице.

У Яны пробежала дрожь по спине. Она попыталась аккуратно отодвинуться.

— Желания снять с тебя одежду не возникло, — произнесла она преувеличенно вежливо, стараясь не обращать внимания на предательский жар, нарастающий в теле от каждого его прикосновения.

— Как же ты сладко обманываешь сама себя, — прошептал он, медленно покрывая поцелуями её плечо.

Одна рука легла ей на грудь, палец скользнул под край платья и прошёл по изгибу между грудей, едва касаясь кожи. Вторая медленно пошла вниз, приподнимая подол и пробираясь к трусикам.

Яна уже почти не дышала — тело охватила волна возбуждения, слишком сильная, чтобы спрятаться за иронией.

От полной капитуляции её спас официант, вошедший на балкон с чёрной матовой тарелкой, больше похожей на шкатулку. В ней лежали миниатюрные тарталетки, пахнущие цветами и чем-то пряным. Яна даже не сразу поняла, еда ли это.

Она воспользовалась моментом, чтобы отстраниться от Алекса, сделав вид, что изучает еду с интересом.

Алекс усмехнулся с привычным прищуром, достал шампанское и долил его в бокалы.

Яна взяла тарталетку, понюхала. Запах был неожиданным: смесь лета, цитруса и чего-то неуловимо притягательного. Она откусила — вкус раскрылся остро, терпко.

— Из чего это сделано? — спросила она.

Алекс сделал глоток шампанского, глядя на неё.

— Юдзу, розовое масло, немного муската… и капля экстракта тонка-бобов, — голос его стал ниже, словно вкус этой смеси проник и в интонацию, — Говорят, он пахнет как кожа после секса.

Яна ничего не ответила. Похоже, этот клуб был концентрацией всех пороков, какие только можно собрать. Слишком выверенный, слишком красивый. Как будто каждый предмет тут был рассчитан на то, чтобы соблазнить — не обязательно в лоб, но исподтишка, через запах, вкус, ощущение.

“Размышляю, как старая бабка,”

— подумала она, доедая тарталетку. Но при этом не могла не признать: работает же, чёрт возьми.

Она посмотрела на Алекса, который достал сигарету и закурил, медленно, почти лениво, как человек, которому не нужно ничего спрашивать.

Видимо, на этом балконе правила о запрете курения в клубах не действовали. Или тут вообще действовали только его правила — как будто это была личная сцена, а все остальные просто зрители.

— Если твой запас эффектных приёмов на сегодня исчерпан, я бы уже поехала, — сказала Яна.

— Даже часу ночи ещё нет, — возразил Алекс. — Неужели ты правда хочешь домой?

— Да. Я устала, — ответила она.

Она и правда как будто выдохлась от всего этого.

— Ну хорошо, моя прекрасная леди, домой значит домой, — с показным смирением подчинился Алекс

Внизу у выхода уже ждал чёрный автомобиль. Иван вышел из машины, открыл перед Яной заднюю дверь. Алекс сел рядом с ней, и машина тронулась.

Яна смотрела в окно, будто всё, что происходило в клубе, прилипло к коже — вкус, запах, прикосновения. Всё было слишком насыщенным, слишком телесным. Словно её развернули наизнанку, и теперь каждая клетка вибрировала.

Она вдруг вспомнила Марка. Стало тоскливо.

Ровно неделю назад была та маскарадная вечеринка, после которой всё понеслось по наклонной. А она, вместо холодного отвращения, каждый раз тает в руках того, кто всё это запустил.

Как жизнь может быть настолько несправедлива к ней?

Если бы она могла контролировать своё тело. Если бы вела себя хладнокровно, отвергала, не реагировала. Тогда ничего бы этого не случилось.

Значит ли это, что она сама виновата во всём, что с ней произошло?

Она так хотела винить только его. За маскарад, за сделку, за то, как он ломает её изнутри, просто прикасаясь.

Если бы не эта злосчастная телесная слабость, которую он прочувствовал с самого начала, — ничего бы не было.

Он бы не стал копаться. Не стал вытаскивать всю эту грязь.

Не предложил бы сделку.

А Марк… Марк бы уже сидел в СИЗО.

Иногда ей казалось, что, может быть, так было бы даже легче.

Но стоило этой мысли докрутиться до конца, как внутри поднималась тошнота: нет. Тогда всё действительно пошло бы по-настоящему в ад.

Мысли путались, как нитки в кармане старого пальто: кто спас, кто предал, а кто просто воспользовался моментом?

Дверь особняка мягко щёлкнула за их спинами. Яна сразу пошла наверх, втайне надеясь, что Алекс останется в кабинете. Наверное, он никогда в жизни не возвращался с тусовок так рано.

Хотя, было бы наивно ждать этого после такого вечера.

Конечно, он поднялся за ней в спальню. Скинул пиджак на кресло, подошёл ближе, положил руки ей на плечи. Расстегнул молнию на её платье, целуя каждый сантиметр освобождающейся спины.

Яна сглотнула, закрыв глаза. От его губ по коже расходились круги удовольствия — как от капли, упавшей в тёплую воду.

Он снял с неё платье, развернул к себе, взял лицо в ладони и посмотрел внимательно, взглядом, в котором отражалась вся глубина его желания. Зрачки были расширены, глаза казались скорее голубыми, чем серыми. Он поцеловал её, как всегда, накрывая собой без остатка.

Яна чувствовала, что вот-вот взорвётся от напряжения. Ощущения были острее, чем обычно. Тело толкало её к нему, подло шептало: «Сдайся, растворись в его прикосновениях». А разум отчаянно кричал: «Нет».

Алекс подхватил её и отнёс на кровать. Он нёс её, словно хрупкую бабочку, осторожно, с восхищением, уже зная, что бросит в огонь. Разделся молча, не глядя на себя, только на неё. И приблизился вновь — с той напряженной нежностью, за которой пряталась буря.

Яна лежала, прижавшись затылком к подушке, грудь поднималась слишком часто. Она закрыла глаза, словно пытаясь спрятаться.

Он лёг рядом, провёл ладонью от ключицы вниз, по изгибу её груди. Пальцы задержались, ласково обвели сосок, погладили его круговыми движениями — нежно, как будто пробовали на вкус кожей. Яна вздохнула, грудь откликнулась едва заметным дрожанием. Алекс задержался ещё на секунду, затем опустился ниже, к животу. Пальцы прошли по трусикам, и тело отозвалось, как по команде.

— Посмотри на меня, — тихо сказал он.

Она не открыла глаз.

— Посмотри. Я хочу видеть, как ты теряешь контроль.

Его пальцы знали, где искать. Медленное скольжение по влажному кружеву, нарочито неспешное, чтобы каждый нерв её тела застыл в ожидании. Он провёл по ткани чуть ниже, затем легко зацепил край и медленно стянул трусики, будто раскрывал что-то запретное, почти священное. Когда пальцы коснулись обнажённой кожи, Яна резко вдохнула, но всё ещё сжимала веки, будто защищала последнюю крепость.

Алекс улыбнулся темной уверенностью хищника, чувствующего дрожь жертвы.

— Ты уже теряешь его, — прошептал он, и губы коснулись её шеи ровно в тот момент, когда пальцы вошли в неё и начали двигаться.

Тело предало её мгновенно: стон сорвался сквозь зубы, будто вырвался с боем, бедра подались вперед. Он чувствовал, как она сжимается вокруг него, как учащается её дыхание, но не ускорял движений.

Она не хотела подчиняться. Не хотела открывать глаза, не хотела давать ему эту власть, но тело сдавалось раньше, чем сознание. Когда его пальцы вошли глубже, а губы обхватили сосок, влажный и напряжённый, Яна невольно вскинула голову с судорожным выдохом, и её веки дрогнули.

Он видел её всю — каждую дрожь, каждый подавленный стон, каждую попытку сжать бёдра, которую он тут же пресекал твёрдым движением руки.

— Ты не можешь контролировать это, — шептал он, ускоряя движения, отчего её начало накрывать горячей волной. — И не должна. Просто почувствуй. Разреши себе.

Яна хотела ответить. Хотела сказать что-то резкое, злое, что-то, что снова поставило бы между ними стену. Но именно в этот момент он опустился между её ног и провел языком по самой чувствительной точке, усилив темп пальцев внутри неё.

Её крик сорвался сам. Наслаждение пронзило её с такой силой, что Яна на мгновение забыла, кто они друг другу. Пальцы до боли сжали простынь, спина выгнулась, словно через позвоночник пропустили ток.

Он вошёл в неё почти сразу, глубоко, одним толчком, как будто встраивался в её оргазм. Несколько мощных движений, и он излился в неё с глухим стоном, больше похожим на сдержанный рык.

Горячие и влажные, они долго лежали, пытаясь перевести дыхание.

— Зачем ты каждый раз так делаешь? — ее шепот был похож на трещину в стекле — тонкий, но готовый разойтись дальше. — Зачем стараешься сломить меня?

Он притянул ее ближе, и их потные тела слились вновь, будто не в силах существовать раздельно даже в этот момент откровения. Его ладонь скользила по ее спине медленными кругами.

— Я не пытаюсь сломить тебя, — его губы коснулись ее влажного виска, ощущая соленый вкус ее переживаний. — Я пытаюсь добраться до тебя.

___

????Новая глава уже завтра!

Визуализация. Атмосфера Gloom.

Глава 21. Конюшня и Грета

В воскресенье Алекс разбудил её раньше ожидаемого.

— Сегодня едем навещать Грету, — весело сказал он, когда они лежали, тяжело дыша в остывающей постели. — Одевайся потеплее. В десять выезжаем.

Яна с удивлением покосилась на него. Она не думала, что Алекс всерьёз собирается ехать на конюшню.

Для поездки Алекс выбрал чёрный мерседес, справедливо решив, что месить просёлочную грязь на спортивной машине было бы как минимум странно. Ивана вызывать не стал — сел за руль сам.

Ферма «Тёплый очаг» находилась примерно в часе езды от города.

Пока они ехали, Яна смотрела в окно и впервые за всё это время ощущала себя почти спокойно. Мимо мелькали деревья, поля, редкие домики — и даже просто вид на природу действовал умиротворяюще.

Последние два километра дорога стала хуже — щебёнка, лужи, промёрзшая грязь. Алекс ехал аккуратно, почти не нажимая на газ. Яна подумала, что если он привёз её сюда ради показухи — то выбрал слишком скромную декорацию.

За очередным поворотом открылись распахнутые деревянные ворота — простые, потемневшие от времени, с низкой калиткой сбоку. За ними виднелись загоны и крытые строения. Алекс припарковался у въезда и заглушил двигатель. Они вышли из машины.

Навстречу тут же выбежали две собаки — обе лохматые, одна белая, другая чёрная. Лаяли, виляли хвостами, с энтузиазмом обнюхивали колёса и тянулись к рукам. Алекс с улыбкой наклонился и похлопал обеих по спине.

С крыльца за ними наблюдал огромный рыжий кот. Он вышел вслед с такой неторопливой важностью, будто был здесь единственным, кто по-настоящему решает, кого впускать.

Их встретила хозяйка фермы — женщина лет сорока пяти, в флисовой куртке и вязаной шапке.

— Здравствуйте, добро пожаловать, мы вас ждали! Меня зовут Лидия, — с улыбкой представилась она, пожимая им руки.

Ферма начиналась сразу за воротами — никакой аллеи, никаких лишних построек. Слева тянулись деревянные загоны, справа — навес с поддонами сена и грубо сколоченными кормушками.

Пахло влажной соломой, деревом и чем-то тёплым, животным. Яна на секунду замедлилась: ей очень нравилось это место, оно было таким живым.

Лидия провела их в тёплую комнату рядом с загоном — чистую, светлую, с запотевшими окнами. У стены стояла скамья, вешалка для верхней одежды и умывальник с мылом. На столе уже был накрыт чай: стеклянный заварочный чайник под вязаным чехлом, кружки, блюдо с печеньем и банка с мёдом. Рядом стоял большой самовар.

— Можете оставить вещи здесь и умыться, — сказала она. — Лучше всего, чтобы руки были просто чистыми, без запахов крема или духов. Лошади на это реагируют сильнее, чем кажется.

Инструктаж был коротким, но чётким: подходить сбоку, громко не разговаривать, не делать резких движений.

— А теперь пойдемте, познакомлю вас с Гретой, —улыбнулась Лидия.

Она подвела их к стойлу, где стояла кобыла светлой масти с седой гривой и неожиданно внимательным, почти человеческим взглядом. Она стояла спокойно, повернув голову в их сторону, и словно что-то прикидывала — то ли обстановку, то ли новых гостей.

— Вот наша Грета, — сказала Лидия мягко. — Она почти десять лет выступала в цирке. Знает, что такое софиты, громкая музыка и аплодисменты. Но с людьми теперь осторожна. Предпочитает тех, кто приходит без лишнего шума.

Грета фыркнула, потянулась мордой к Лидии и мягко толкнула её в плечо.

— Да, да, сейчас будут яблоки, — ласково сказала та. — Но сначала знакомство.

Она передала Яне миску с кусочками моркови и дольками яблок.

— Не бойтесь. Протяните ладонь вот так. Если примет — можно будет почесать за шеей. Если нет — значит, сегодня не в духе.

Яна чуть наклонилась, протянула руку. Грета приблизилась, обнюхала пальцы, задержалась — и наконец взяла угощение, аккуратно, почти с достоинством.

— Здорово. Она вам доверяет, — сказала Лидия, кивая. — Попробуйте теперь почесать её — здесь, у холки.

Яна коснулась шеи, мягкой, тёплой. Под пальцами чуть шевельнулась кожа. Грета стояла спокойно, только уши медленно вертелись в стороны, ловя звуки.

Алекс тем временем взял из миски морковку, протянул лошади на раскрытой ладони. Та с тем же величавым одобрением взяла угощение и фыркнула прямо ему в грудь.

— Утверждён, — хмыкнул он. — Официально принят в табун.

Он смело погладил Грету по гриве.

— Я сейчас вернусь, а вы пока можете пообщаться с ней, — сказала Лидия.

Яна осталась рядом со стойлом, разглядывая лошадь. Такая красивая, умная, живая — и оказалась ненужной, когда цирк закрылся. Просто вещь, выработавшая срок. Не артистка, не живое существо, а тишина за кулисами.

Вспомнилось детство. Как их водили в цирк, как она хлопала в ладоши, когда лошади шли по кругу под марш. Тогда казалось, что они улыбаются, что им весело. А теперь — вот она, бывшая циркачка, с чуть седой гривой и глазами, в которых больше понимания, чем во многих людях. Яна протянула руку, снова погладила её по шее.

Алекс наблюдал за ней, не мешая, просто стоя рядом. Потом чуть улыбнулся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хочешь, я куплю тебе лошадь? — спросил он так, как будто предлагал кофе. Как нечто само собой разумеющееся.

Яна фыркнула.

— Лучше потрать этот порыв на что-то полезное. Здесь много таких, кому нужно содержание и тепло.

Вернулась Лидия с двумя щётками — одна круглая, резиновая для тела, другая — мягкая, с длинным ворсом, для более чувствительных зон, вроде морды и ног.

— Начнём с тела. Вот этой — круговыми движениями, по часовой стрелке. Только не давите сильно, она не мебель. К животу, хвосту и копытам лучше пока не лезть. Это зоны, где лошади чаще всего реагируют, особенно те, кто в прошлом прошёл через стресс.

Яна приняла щётку с лёгкой неуверенностью, но уже через пару минут движения стали плавными. Грета будто чувствовала, стояла спокойно, только уши вертелись, улавливая звуки.

Алекс сначала наблюдал со стороны, а потом тоже подошёл. Взял вторую щётку, провёл по холке.

— Начните с морды, — подсказала Лидия. — Только осторожно. Там кожа тоньше, ей не нравится, когда сильно давят.

— Я умею обращаться с нежными зонами, — сказал он с улыбкой и посмотрел прямо на Яну, задержав взгляд на полсекунды дольше, чем было прилично.

Яна закатила глаза и отвернулась, демонстративно сосредоточившись на вычёсывании бока Греты.

Алекс тем временем аккуратно вёл щёткой от морды к ушам, другой рукой мягко гладя шею.

— Ты такая красавица, — ласковым шёпотом приговаривал он. — Наслаждайся заслуженным отдыхом.

Грета, будто понимая, слегка подёргивала ушами, прислушиваясь его голосу.

Когда щётки были отложены, Лидия протянула им пару чистых тряпок.

— Финальный штрих, — сказала она. — Лёгкая протирка. Шея, грудь, бока — ничего сложного. Только не сильно влажно, чтобы не дуло потом.

Яна взяла тряпку и осторожно провела по боку Греты, чувствуя, как шерсть пружинит под ладонью. Алекс протирал шею, движения его руки были медленными и аккуратными. Грета стояла расслабленно, спокойно моргая, будто действительно наслаждалась каждым прикосновением.

Яна покосилась на Алекса. Было странно — видеть его здесь, среди сена и лошадей, таким сосредоточенным и мягким. Он действительно был увлечён — тихо что-то шептал Грете, гладил её по шее, похлопывал по холке. И всё это без демонстрации, спокойно, как будто он и правда умел быть таким.

Когда с тряпками было покончено, Лидия протянула простую щётку-гребень.

— Можете пройтись по гриве. Осторожно, не спеша. У неё уже не та густота, но она любит, когда приглаживают.

Яна провела щёткой вдоль шеи. Грива была светлая, местами с проседью, тонкая, немного сбившаяся, но мягкая на ощупь. Грета не возражала — стояла спокойно, только моргала лениво, будто давно привыкла к таким ритуалам.

Алекс подошёл ближе, накрыл её руку своей, повторяя её движения. Обнял Яну за талию, склонился к плечу, и его тёплое дыхание коснулось кожи. Они расчёсывали Грету вместе, плавно, в одном ритме. В этом было что-то странно медитативное — настолько, что Яна даже не отстранилась, продолжая смотреть, как светлые пряди гривы скользят сквозь зубцы щётки.

Их прервала Лидия, вернувшаяся в конюшню.

— Грета прямо посвежела! Вы отлично справились, — улыбнулась она, забирая щётки. — Пойдёмте, выпьем чаю, согреетесь как раз.

Они вернулись в комнату, где уже хозяйничала молодая девушка, расставляя кружки на столе. Электрический самовар тихо гудел, от носика струился пар, и в комнате стоял запах свежезаваренного чая и чего-то мёдового.

— Это моя дочка, Света, — представила её Лидия. — Света, это наши гости — Алекс Сергеевич и Яна Григорьевна.

— Очень приятно, — сказал Алекс с легкой улыбкой, пожимая девушке руку. — Рад видеть, что молодёжи не всё равно, что происходит с животными.

Света вспыхнула до корней волос. Ей было от силы двадцать, и, судя по взгляду, встреча с Молчановым — событие, которое она не забудет ближайшие полгода. Она ещё пыталась держать себя в руках, но уже улыбалась с тем напряжением, которое бывает, когда всё лицо говорит:

«Это он?»

— Прошу к столу, всё готово, — пригласила она их.

Они сели на скамью, накрытую вязаным покрывалом ручной работы. Лидия начала рассказывать об истории фермы — как всё начиналось, с каких лошадей, кто помогал. Алекс поддерживал разговор, задавал вопросы, иногда уточнял детали, как будто действительно интересовался.

Яна молчала. Просто пила чай, согревая ладони о кружку. Всё было слишком тихо, слишком правильно — Грета, чай, уют. Как будто по сегодняшнему сценарию ей досталась роль «верной подруги на отдыхе». И она послушно играла.

Краем глаза она наблюдала, как Света суетится у стола — раскладывает печенье, переставляет банку с мёдом, наклоняется чуть ближе, когда говорит с Алексом. Щёки у девушки всё ещё пылали.

В который раз Яна задавала себе вопрос: зачем она ему, если достаточно одного взгляда, одного хрипловатого смешка или подмигивания, чтобы любая сама захотела остаться?

Когда чаепитие закончилось, Лидия поднялась со скамьи:

— Ну что, готовы к следующему шагу? — спросила она. — Самое время наполнять кормушки! Но вам, конечно, только Гретину. Пойдемте, я покажу.

Они вернулись в конюшню. Грета снова стояла в стойле, спокойно жевала сено и даже не удивилась их возвращению — будто знала, что ритуал ещё не окончен. Лидия показала, где стоит ведро с зерносмесью и специальный ковш.

— Насыпьте вот до этой метки, — сказала она Яне. — Это обычный рацион: овёс, ячмень, немного витаминов, — пояснила Лидия. — Грету перекармливать нельзя, она капризничает.

Когда Яна закончила насыпать зерносмесь в кормушку, Грета уже нетерпеливо жевала, фыркая и шевеля губами.

— Ну а вам, Алекс Сергеевич, работа посерьёзнее, — сказала Лидия с лёгкой улыбкой. — Добавим немного сена и сменим воду.

Она подвела его к тюку у стены и показала, какой пучок взять, куда положить.

Алекс взял большую охапку сена — колючего, сухого, пахнущего морозом, — и аккуратно опустил в ясли. Его куртка, стоимостью в полконюшни, покрылась соломинками и пылью.

— Чувствую, как растёт мой социальный статус, — прокомментировал он. — Ещё пару мешков — и можно записываться в штат.

— До штата вас ждет ещё ведро, — весело подхватила Лидия, кивнув на поилку. — Там остатки вчерашнего. Выливайте в слив у стены, потом наберите свежую воду из большого бака. Только не холодную из крана — она любит, когда чуть теплее.

Яна посмотрела на него с усмешкой, но Алекс даже бровью не повёл. Поднял ведро — тяжёлое, холодное, с мутной водой, — вылил в трап у стены, сполоснул и зачерпнул заново из бака. Вода плеснулась, брызнула на рукава, но он не отреагировал — только выпрямился и поставил полное ведро на место, будто всю жизнь занимался этим в свободное от сделок время.

— Ну что, хотите прогуляться с ней немного? — предложила Лидия. — Мы обычно даём пройтись по кругу, посмотреть, как она себя ведёт на поводе. Не переживайте, рядом буду я.

Лидия открыла калитку, вывела Грету из стойла и передала Яне повод. Грета шагнула вперёд — неторопливо, будто знала маршрут и шла по нему не в первый раз.

Они вышли на просторную площадку за конюшней. Под ногами хрустел снег, воздух был густой и влажный. Яна держала повод обеими руками, чуть наклоняясь вперёд, чтобы чувствовать, как реагирует кобыла. Та фыркнула, повернула голову в её сторону и продолжила шагать — плавно, чуть упрямо, с достоинством пожилой актрисы.

— Главное не тянуть, — негромко сказала Лидия сбоку. — Она не любит, когда за неё решают. Просто будьте рядом, как будто вы идёте вместе.

Яна вела Грету не торопясь, стараясь подстроиться под её шаг — не опережать, не тормозить, просто идти рядом, чувствуя тепло крупного тела, размеренный ритм движения и редкое фырканье, словно знак одобрения. В какой-то момент она на секунду закрыла глаза и позволила себе почувствовать, как редкая тишина внутри совпала с тишиной вокруг. Ни требований, ни слов, ни чужих желаний. Только лошадь. Только шаг.

Алекс шёл сзади, молча. Лидия, не мешая, держалась чуть поодаль.

Когда они вернулись к стойлу, Грета чуть задержалась, словно не хотела сразу заходить обратно. Яна погладила её по шее, задержав ладонь чуть дольше, чем требовалось.

— Спасибо, — прошептала она так, чтобы никто не услышал.

Грета кивнула головой. Или, может быть, просто отряхнулась.

После прогулки Лидия поводила их по территории, показала остальных обитателей фермы — нескольких спасённых коз и кур, уютно устроившихся у деревянной стены.

Они познакомились с сотрудниками и волонтёрами, которые приходили помогать в свободное время.

Вечером всех ждал ужин — простой, домашний, с ароматным травяным чаем и тёплым яблочным пирогом. Всё было по-доброму, по-настоящему, как бывает только в местах, где умеют заботиться.

На прощание Лидия вручила им банку варенья, перевязанную лентой.

— Спасибо, что навестили нас, — сказала она. — Вы такая красивая пара.

Яна вспыхнула, отвернулась. Алекс с лёгкой усмешкой посмотрел на неё, но промолчал.

— Возвращайтесь, если будет желание, — добавила Лидия. — Грета вас запомнила, это точно.

Они поблагодарили, Лидия проводила их до машины, пожелала хорошей дороги и, помахав на прощание, вернулась к дому.

Когда они сели в машину, за окнами уже начинало темнеть. Алекс включил дальний свет, и они медленно двинулись по выездной дорожке. Выехав на трассу, он прибавил скорость. Яна, как обычно, молчала.

В какой-то момент он взглянул на неё с прищуром, за которым скрывалась едва уловимая улыбка.

— Ты слышала, что сказала Лидия? Мы с тобой красивая пара. Даже со стороны заметно.

Яна скривилась.

— Если бы Лидия знала, что ты шантажом вынуждаешь меня спать с тобой, она бы так не считала, я уверена.

Алекс усмехнулся, но в его лице что-то дрогнуло. Еле заметно — как тень по стеклу.

— О да, она бы наверняка тебе посочувствовала. «Бедная девочка, вынуждена каждую ночь переживать такое удовольствие, что потом с утра руки трясутся».

— Серьёзно? — Яна резко повернулась к нему, голос стал жёстче. — Ты правда думаешь, что если можешь довести меня до оргазма, то это что-то оправдывает? Что всё остальное уже не имеет значения?

— Но ты же сама выбрала это, — ровно сказал он, не поворачивая головы. — Сама приехала ко мне.

Он сделал паузу и добавил чуть тише, почти отстранённо:

— С тем, кто вызывает отвращение, ты бы вряд ли легла в постель. Даже ради спасения Марка.

У Яны дёрнулась щека, будто он ударил её по лицу.

Она ничего не ответила. Просто откинулась в кресле, отвернулась к окну и медленно выдохнула, сквозь сжатые губы.

Снаружи промелькнул дорожный знак. Алекс молчал. В салоне снова повисла тишина, слишком плотная, почти физическая.

Остаток пути они проехали без единого звука.

Они вернулись домой около семи. Дом встретил полумраком и слабым светом, пробивавшимся из-под дверцы духовки — Катерина приготовила им легкий ужин. Сама она уже исчезла, как всегда тихо, вовремя, почти незаметно.

Яна поднялась наверх и сразу направилась в душ. Есть не хотелось. Настроение было отвратительным — настолько, что хотелось сесть на пол и разрыдаться. Но она заставила себя собраться.

Слёзы ничего не изменят. Он не станет мягче. И уж точно не отдаст ей папку просто так. А значит, придётся играть дальше, по его правилам.

Около десяти Алекс поднялся наверх. Яна лежала в кровати, делая вид, что смотрит фильм, хотя мысли её были далеки от экрана.

Он молча прошёл в ванную, раздался шум воды.

Минут через десять он вышел в одном полотенце, с влажной кожей. Подошёл к телевизору, взял пульт и щёлкнул кнопку. Экран погас.

— Я вообще-то смотрела, — сухо бросила Яна, даже не повернув головы.

— Не обманывай, — отозвался он спокойно. — Ты смотрела сквозь экран.

Он сбросил полотенце, лёг под одеяло и без слов подтянул её к себе. Последовал поцелуй — резкий, жаркий, поглощающий. Всё как всегда. Но в этот раз Яна не пыталась сопротивляться, не потому что сдалась, а потому что устала держать оборону.

Он жадно целовал её тело — шею, грудь, живот — чередуя поцелуи с лёгкими покусываниями, от которых по коже пробегали мурашки. Он знал, как действовать, знал, что сработает, и использовал это с привычной уверенностью. А она впервые позволила себе утонуть в этих ощущениях.

Наверное, даже самый стойкий боец рано или поздно нуждается в передышке. Сегодня ей хотелось просто отдаться — не из желания, а из понимания, что он всё равно победит. Странным образом, в этой капитуляции не было боли, только покой.

Алекс уловил перемену. Почувствовал, что сегодня она не борется. Она не обнимала его, не ласкала, но и не отстранялась. Эта зыбкая пауза, её молчаливая тишина заводили его сильнее, чем любые ласки.

Он сел, усадил её к себе на колени, легко приподнял, удерживая за талию. Вошёл в неё медленно, с той самой властью, на которую её тело отзывалось без слов. Она застонала, прогнулась, откинула голову. Руки легли ему на плечи — не в жесте близости, а будто по инерции.

Дыхание сбивалось, и с каждым толчком мысли ускользали, будто растворялись в нём.

Движения становились глубже, жаднее. Её тело отвечало — стоном, подрагиванием, пульсом под кожей. Она была с ним. Горячая, влажная, принимающая. Стиснув зубы, он сжал её крепче, будто хотел стереть расстояние между позволением и желанием. Он хотел её всю. Сейчас. Без остатка.

С глухим рычанием он вдавился в неё, заставив всхлипнуть и выгнуться. Наклонился, сжал её лицо ладонью.

— Посмотри на меня, — хрипло выдохнул он.

Она открыла глаза — серые, спокойные. Смотрела на него прямо, без страха, без стыда. Это добило его.

Он поцеловал её резко, почти с яростью, языком, зубами, всем собой, будто хотел прорваться внутрь, дотянуться до того, что оставалось за гранью. Её тело дрожало, поддавалось, отзывалось на каждое движение. Но он чувствовал: часть её всё ещё скрыта. Недоступна. Она была с ним,но не до конца. И это сводило с ума.

Он вбивался в неё с напором, как будто пытался стереть эту границу, вырвать молчаливое «да» не из кожи, не из стонов — из самой сути. А пока слышал только тело: напряжение, захватывающее движение, судорожную хватку, будто он был последним, за кого она держится в этой точке слома.

— Ещё… — вырвалось у неё срывающимся дыханием. Без сопротивления. Без контроля. Только усталое растворение в нём.

Это было как удар в грудь. Он закрыл глаза, стиснул её в объятиях и подался глубже, до предела — с той яростью, в которой не осталось ничего, кроме бешеного желания и срыва.

Она застонала, высоко, надрывно, как если бы внутри неё что-то разрывалось. Дыхание сбилось в клочья, ноги задрожали. Тело выгнулось, судорожно дернулось и замерло, затрепетав в резком, всепоглощающем оргазме.

Он почувствовал, как её мышцы сжались вокруг него, сильно, пульсирующе. Услышал её стон, рваный, срывающийся, и всё внутри у него сорвалось с тормозов. Он кончил почти в ту же секунду, с глухим хрипом, уткнувшись ей в плечо, прижавшись кожей к коже. Кончал в ней глубоко, сотрясаясь всем телом, будто вместе с ней падал в бездну, где уже не нужно было ни слов, ни защиты.

Её мышцы всё ещё подрагивали, словно отклик не утихал. Яна дышала тяжело, срываясь на короткие вдохи, будто сама не ожидала, насколько глубоко её накроет. Глаза были закрыты. Лицо — раскрасневшееся, влажное от пота, с приоткрытым ртом и прикушенной губой.

Он не отпускал её ещё долго, гораздо дольше, чем требовало послесексовое затишье. Просто держал, прижимал к себе, ощущая, как в груди всё ещё отголоском стучит пульс. Впервые за всё это время почувствовал: не он её добился. А она его допустила.

Раньше он бы уже встал. Сходил в душ. Сыграл победителя. Сейчас — ни одной шутки.

Он уткнулся лбом в её шею. Вдохнул запах, такой знакомый, такой её. И вдруг поймал себя на том, что не хочет отпускать. Не просто после секса.

А вообще.

Глава 22. Яна заболела

В понедельник исполнилась ровно неделя с момента заключения их сделки.

Яне не верилось, что прошло уже семь дней. И что прошло

всего

семь дней. Половина срока.

Настроение было неважное, депрессивное состояние не оставляло её весь день. Эта неделя, полная постоянного напряжения, вымотала её до предела.

Она не переставала думать о Марке. Старалась утешать себя:

ещё немного — и она его увидит.

С лёгким страхом думала, выполнит ли Алекс обещание — тот ничего не говорил, идёт ли процесс «чистки» следов.

После обеда она снова попросила у него телефон и набрала Маринку.

— Привет, роднуля! — звонкий голос подруги теплом лёг на сердце Яны.

— Привет, дорогая. Как вы там?

— Да у нас всё по-прежнему. Понедельник — день тяжёлый после бурных выходных, — со смешком отозвалась Маринка. — Слушай, вы когда уже с Марком помиритесь? Он меня закидал сообщениями.

Яна вздрогнула.

— А что… пишет?

Она краем глаза посмотрела на Алекса. Тот сидел за своим iMac, погружённый в работу, но Яна знала: он слышит каждое её слово. Провоцировать его на внеочередной сеанс демонстрации своей власти ей не хотелось, поэтому она не произносила имя Марка.

— Да что пишет, переживает парень! — вздохнула Маринка. — Пишет каждый день. Спрашивает, как ты звучала, когда звонила, нормальный ли у тебя голос… Сегодня вот вообще прислал: «Передай ей, пусть возвращается. Я всё решил для себя. Лучше так, чем вот так.»

Она помолчала, потом добавила уже тише:

— Я, конечно, не в курсе, что между вами произошло, но, честно... он не притворяется. Его реально колбасит.

Яна молчала. Ей было физически больно слышать это. Она ясно представляла, в каком аду жил Марк эти дни.

Но возвращаться сейчас, прервав сделку? Получается, эта неделя была зазря? Семь дней унижения, постоянной борьбы с собственным телом — просто так, насмарку? Ради удовлетворения прихотей Молчанова? И в итоге — всё равно тюрьма?

Она выдохнула.

— Скажи что всё … под контролем.

— Конечно, передам, — ответила Маринка. — И ты там не пропадай, нам уже пора планировать празднование Нового года!

Яна слабо усмехнулась. Новый год сейчас казался ей чем-то из другой вселенной.

— Передавай привет Алине. Люблю вас. Очень хочу увидеться.

— И мы хотим! — весело откликнулась Маринка. — Всё, целую. Смотри, не заболей там на своей командировке. Голос у тебя какой-то странный.

— Постараюсь. Пока.

Она отключилась. Телефон вернулся к Алексу. Он бросил короткий взгляд, но не сказал ни слова.

Она и правда чувствовала себя неважно. Наверное, вчера на ферме её всё-таки продуло.

То ли организм устал бороться и с душевным, и с физическим, но к пяти вечера Яна чувствовала себя совсем без сил. Ломило спину и суставы, трудно было держать в руках даже чашку с чаем.

Она легла на диван в гостиной, накрылась пледом и отрубилась. Проснулась от прикосновения руки Алекса ко лбу.

— У тебя поднимается температура, — сказал он. —Я отнесу тебя в кровать. Тебе надо отдохнуть.

Он легко подхватил её на руки и понёс наверх, в спальню. Там аккуратно уложил на кровать, укрыл одеялом и поцеловал в лоб.

— Спи, — тихо сказал он и вышел из комнаты.

Яна снова погрузилась в беспокойный сон.

К утру температура поднялась ещё сильнее — стало ясно, что сегодняшний день она проведёт в постели. Сил не было ни на что, голова раскалывалась.

Алекс положил ей на лоб мокрое полотенце, растворил в стакане жаропонижающее и дал выпить. Казалось, он был искренне обеспокоен. И это слегка пугало.

Любая проявленная человечность от него воспринималась не как утешение, а как ловушка. Как новый способ подступиться ближе. Завернуть в тепло, чтобы потом снова обжечь.

Он распорядился, чтобы Катерина каждый час проверяла её состояние, а также приносила тёплое питьё.

Яна почти не помнила этот день. Он прошёл в полудреме и коротких вспышках сознания, в которых всё сливалось — постель, подушка, прохладная ткань наволочки, тишина.

Температура держалась, то откатываясь, то снова накрывая жаром. Организм словно ушёл в аварию, отключив всё ненужное — мысли, эмоции, даже воспоминания.

Иногда в комнату заходила Катерина. Бесшумно, как тень: поменять полотенце, поставить новый стакан с чаем.

Несколько раз приходил Алекс. Она не всегда просыпалась, когда он был рядом, но чувствовала: кто-то сел на край кровати, кто-то поправил плед, скользнул пальцами по запястью, поцеловал в лоб.

Один раз он что-то прошептал ей на ухо. Она не разобрала слов — была между сном и горячкой — но интонация осталась в памяти: спокойная, почти ласковая.

К вечеру стало немного легче. Голова прояснилась, дыхание стало ровнее, даже появилось ощущение голода — слабое, но живое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Яна приоткрыла глаза и впервые за день ощутила, что способна осознанно взглянуть на комнату. Температура ещё держалась, но уже не ломало кости, и не хотелось раствориться в подушке навсегда.

Катерина принесла ей легкий ужин — куриный бульон с вермишелью и гренками. Яна с смогла съесть только половину, но это придало её сил.

После ужина зашёл Алекс, сел на край кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — он осторожно потрогал её лоб, поправил волосы.

— Чуть получше, — сдержанно ответила Яна.

Её напрягало его заботливое отношение. Это было непривычно и странно.

— Поправляйся. Я посплю внизу сегодня. Дай знать, если что-то нужно.

Он поцеловал её в макушку и ушёл.

Яна осталась одна. И впервые за всё это время почувствовала облегчение. Даже принимать заботу со стороны Алекса требовало от неё душевных сил. Она не могла позволить себе увидеть в нём что-то хорошее.

Сейчас ей хотелось одного — провалиться в сон, не чувствуя на себе ни чужого взгляда, ни чужого дыхания.

Хотя бы на одну ночь снова принадлежать только себе.

На следующий день Яна проснулась почти здоровой. Ни жара, ни озноба, только небольшая слабость. Голова стала ясной, тело было по-прежнему вялым, но уже послушным.

Но она решила не спешить. Болезнь была прекрасным поводом провести в постели ещё один день. Таким образом она выигрывала уже целых два дня без его прикосновений. И даже сама мысль об этом приносила облегчение.

Когда он пришел, она притворилась, что все ещё чувствует себя не очень.

Алекс кивнул, затем легко коснулся её губ — мягко, почти нежно, впервые за всю историю их знакомства.

— Я отъеду на несколько часов.

Яна молча проводила его взглядом. Когда услышала, что стукнула входная дверь, вылезла из кровати и подошла к окну.

Смотрела, как Алекс выезжает из гаража на своём чёрном Корвете, который поразительно напоминал его самого — такой же хищный, такой же мощный, одним лишь видом заставлявший остальных уступать дорогу.

Он дал газ, и подъездная дорожка опустела. Всё стихло. Только пыль в воздухе и лёгкая дрожь в теле, не от болезни, от чего-то другого.

Яна села на подоконник, прислонилась лбом к стеклу и закрыла глаза.

Она всегда знала, что есть люди с властью, деньгами, правилами, не похожими на её. Но это было где-то далеко, в фильмах, в новостях, в чьей-то чужой реальности.

Её жизнь была другой. Простой, предсказуемой, почти скучной. Она честно думала, что так будет всегда. Пока не оказалась здесь — в чужом доме, в чужом ритме, в роли, которую ей никто не предлагал, но за неё уже всё решили.

Осталось всего пять дней и она вернется домой. Но именно в мыслях о возвращении было что-то ещё — и это пугало сильнее самой сделки.

В ней словно появилась трещина. Между той, кем она себя считала, и той, кто вдруг проснулся внутри. Кто откликался на голос хищника.

Как забыть то, о чём раньше даже не подозревала?

Как снова стать собой — если теперь знаешь, что под кожей живёт что-то, что хочет его?

Пять дней. Всего пять.

Надо продержаться.

Остаток дня прошёл спокойно, почти расслабленно.

Она втайне надеялась, что сегодня Алекс тоже останется внизу, но вечером он поднялся к ней.

— Привет, — сегодня на его лице не было привычной насмешливой улыбки.

Он снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку кресла. Телефон положил на тумбочку. Посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом. Было сложно понять, что скрывалось в его глазах, но он смотрел иначе. Потом подошёл ближе.

— Как ты? — спросил он, остановившись у кровати.

— Нормально, — ответила Яна.

Он кивнул, молча разделся и лёг под одеяло. Притянул её к себе и замер.

Яна слышала, как бьётся его сердце: чуть быстрее обычного. Не тревожно, скорее будто сбивчиво, как если пытаешься сохранять спокойствие изнутри.

Она лежала неподвижно, напрягаясь всем телом от его близости, но он не делал больше ничего. Просто держал её — будто иначе не знал, как быть рядом. И это было странно. Даже страшно.

Непонятно, что именно изменилось, но будто сместилась тональность. Он был тихим, слишком тихим, как перед бурей. Или перед чем-то, что он не знает, как принять. И в этой незнакомой тишине было больше напряжения, чем в самых их жарких ночах.

Яна чувствовала: он лежит с открытыми глазами. Его руки обнимали её, спокойно, без намёка на большее, без попытки перейти границу.

Что происходило с ним — она не понимала. Но чувствовала, что это уже была не игра. Эта неподвижность между ними казалась пугающе настоящей.

Она ждала — не прикосновения, а момента, когда он всё-таки скажет что-то.

Но он молчал.

____

???? Мы подходим к кульминационному моменту этой книги.

Следующая глава будет огонь. ????

Выход проды — во вторник вечером. Добавь в библиотеку, чтобы не пропустить.

___

Глава 23. Запах кожи и вина

__

???? Всё описанное в данной сцене — художественный вымысел.

__

Утро четверга началось неожиданно спокойно. Яна проснулась без следа недавней болезни, лёгкая, отдохнувшая, с ясной головой. Вскоре появилась Катерина с подносом и новостью, от которой день стал ещё приятнее: Алекс снова уехал по делам до вечера.

Всё шло размеренно. Она даже вышла погулять во двор, правда, быстрым шагом. Лёгкий морозец пощипывал щеки, воздух был свежий и прозрачный. Снега в этом году выпало мало — тонкий, неуверенный слой хрустел под сапогами, едва прикрывая гравий.

Вернувшись, Яна выпила чаю, уютно устроилась на кровати с книгой и вскоре задремала.

Проснулась она уже ближе к вечеру. За окнами было темно, как будто наступила глубокая ночь, хотя часы показывали только начало седьмого. Желудок возмущённо заурчал от голода — последний раз Яна ела только утром.

Она спустилась по лестнице вниз и сразу ощутила перемену — внизу царил полумрак. Гостиная освещалась только мягким светом десятков свечей. На столе был сервирован ужин на двоих, между тарелками стоял букет из тёмно-красных роз.

У окна, чуть в стороне от всей этой картинки, стоял Алекс с бокалом в руке.

На нём была идеально сидящая белая рубашка, облегающая торс. Сквозь тонкую ткань угадывались очертания татуировки — хвост дракона, как всегда, выглядывал из-под закатанного рукава, а расстёгнутые верхние пуговицы приоткрывали начало узора на груди. Серые брюки, сшитые на заказ, подчёркивали рельеф сильных ног.

Он был блистательным, эффектным, чертовски сексуальным — отрицать это было бы наивно.

Но Яна слишком хорошо помнила, что скрывалось под этим внешним лоском.

— Привет, дорогая, — Алекс улыбнулся ей. — Рад, что ты хорошо себя чувствуешь. Я ждал, когда ты спустишься. Пойдем к столу.

Он отодвинул ей стул, затем сел напротив. Неторопливо достал бутылку дорогого шампанского из ведёрка со льдом, наполнил бокалы.

— По какому поводу всё это? — осторожно спросила Яна.

— Повод действительно есть, — с той же неизменной улыбкой ответил Алекс. — Ради такого даже на брудершафт можно.

Яна криво усмехнулась.

— Сегодня добили последнюю фирму-однодневку, где Марк числился директором, — подмигнул он.

Она замерла.

— Так что больше твоему ненаглядному ничего не грозит. Папочка Алекс подчистил всё до блеска. Без этой папки дать делу ход будет практически невозможно.

Потом добавил лениво, будто между делом:

— Невзоров понял, что бороться смысла нет. Отдал всё, что нужно: ключи, документы, своих людей. Дальше просто сидел тихо и не мешал.

Он усмехнулся.

— Умный мужик. Хоть и гнида, но голова на плечах есть.

На этих словах он поднял бокал и чокнулся с ней.

Яна не сразу ответила. Несколько секунд просто смотрела в бокал, наблюдая, как пузырьки поднимаются вверх и лопаются у поверхности. Тонкое стекло бокала, бордовые лепестки роз, мягкое пламя свечей — всё вокруг казалось неуместно красивым на фоне того, что творилось у неё внутри.

— Спасибо, — сказала она тихо.

Это было искренне. И одновременно — неприятно.

Как будто сказать это означало признать: он действительно сделал то, чего не смог бы никто другой. А еще это означало, что теперь она навсегда останется у него в долгу за свободу Марка.

Было сложно найти объяснение чувству, охватившему её — это была ядерная смесь облегчения, стыда и злости.

Она подняла взгляд, встретилась с его глазами на мгновение, но тут же отвернулась.

— На здоровье, — кивнул Алекс, открывая крышку большого сотейника и выкладывая на её тарелку кусок одуряюще аппетитного филе телятины.

Когда они в очередной раз отдали должное кулинарному мастерству Катерины, Алекс сам принёс им кофе и десерт — сегодня это были разноцветные макаронс ручной работы.

— Думаю, такое событие следует отпраздновать как следует, — сказал он, когда от французского печенья не осталось ни крошки. Причём сам Алекс к десерту даже не притронулся.

Яна лениво посмотрела на него. Опьяняющая сытость ужина, вкупе с новостями о Марке, ввела её в почти эйфорическое состояние.

— Мы поедем кататься на лимузине, — добавил Алекс. — Его уже подали к воротам, Иван ждёт внутри. Так что собирайся — у нас с тобой сегодня вечер в духе аристократического безумия.

Она решила не спорить, хотя больше всего сейчас ей хотелось погрузиться в уютную мягкость дивана.

Через полчаса они спустились к воротам. Огни лимузина мягко подсвечивали подъездную дорожку. Иван тут вышел из машины и открыл длинную боковую дверь.

Алекс протянул руку Яне, предлагая сесть первой. Она молча скользнула внутрь. Он последовал за ней и сел рядом, не прикасаясь, но оставляя ровно столько пространства, чтобы чувствовалось его присутствие и аромат дорогого парфюма.

Иван аккуратно принял их верхнюю одежду и исчез с ней за перегородкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сиденья были обтянуты светлой кожей, запах которой подчеркивал особую атмосферу люкса и роскоши. Мягкий свет проходил вдоль потолка. Напротив сидений располагался мини-бар с хрустальными бокалами и бутылками, по бокам —панели с кнопками и встроенными нишами. Играла легкая фоновая музыка.

Лимузин почти бесшумно двинулся с места.

Алекс повернулся к ней, нежно провел рукой по её щеке.

— Сегодня будет особенная ночь, — сказал он негромко, почти шепотом. Было неясно, идёт ли речь о поездке по городу или о том, что случится позже.

Он наполнил их бокалы, на этот раз не шампанским, а красным вином. Подал ей один — его пальцы задержались чуть дольше, чем нужно.

— Ну что ж, выпьем за будущее и за свободу! — произнес Алекс, поднимая бокал и дотрагиваясь с легким звяканьем до её бокала.

Она сделала глоток. Вино было тёплым, насыщенным, с едва уловимой горчинкой. Оно будто скользнуло по языку, без привычной вязкости, оставив после себя приятное тепло.

Некоторое время они ехали молча, наслаждаясь вином и дорогой. Лимузин плавно катился по вечернему городу. За окнами проносились яркие вывески — бургерные, кофейни, пекарни, магазины с неоновыми названиями и светящимися витринами. Город жил яркой жизнью.

Постепенно огни за окнами начали редеть. Яркие витрины сменились темнеющими фасадами жилых домов, а вместо неоновых вывесок мелькали редкие фонари. Лимузин свернул с широкой улицы на более узкую и покатился вверх по пологому склону. Дорога петляла, уходила выше, и с каждым метром город отдалялся. В салоне было по-прежнему тепло и тихо. Снаружи — всё безмолвнее.

Вино в бокалах заканчивалось, зато эффект от него только начал появляться. По телу мягко разливалось приятное тепло — сначала в груди и животе, потом в плечах и шее. В пальцах было легкое лёгкое покалывание, словно их только что согревали.

Яна откинулась на спинку и допила последний глоток вина, которое согрелось в ее руках и стало на вкус более обволакивающим.

Её накрывали странные эмоции.

Мир как будто становился чуть глуше, все звуки воспринимались иначе. На её лице появилась лёгкая беспричинная улыбка. Может быть, это было облегчение от того, что Марку больше ничего не грозит, и что скоро все это закончится.

Машина остановилась на небольшой площадке на возвышении. Алекс бросил взгляд в окно.

— Мы приехали, — сказал он.

Город лежал внизу, раскинувшись огнями, как рассыпанные монеты. Башни, мосты, линии улиц, светящиеся огни фар.

Яна смотрела на эти огни и чувствовала, как в груди поднимается счастье. Непрошеное, тихое.

Как будто она вдруг захотела сказать что-то важное, но не знала что. Слёзы подступали не от боли, а от странного переполнения, как будто всё стало чересчур. Слишком красиво. Слишком нереально.

Алекс открыл дверь мини-бара, достал бутылку и наполнил бокалы заново.

— На этот раз давай по-настоящему, — сказал он. — На брудершафт.

Яна молча подчинилась.

Их руки медленно переплелись, лица приблизились. Она чувствовала тепло его кожи совсем рядом. Все ощущения обострились. Момент казался удивительно тонким, почти осязаемо интимным.

Они сделали по глотку, не отводя взгляда. Она чувствовала, как тепло растекается по груди, затопляя всё внутри — медленно, тягуче.

Бокалы опустились почти одновременно.

Он не убрал руку. Она тоже.

Вторая рука легла ей на шею, и от этого прикосновения тепло ударило в затылок и разлилось по позвоночнику. Пальцы чуть скользнули вверх, в волосы, и всё внутри неё отозвалось жаром.

Он поцеловал её. Сначала чуть медленнее, чем ожидалось. Не торопясь, будто пробовал вкус. Он не прижимался резко, как будто в этот раз не он хотел спешить, хотел наслаждаться этим процессом.

Она ответила, приоткрыла губы и его язык скользнул внутрь: медленно, но с нажимом, с таким намерением, от которого внизу живота что-то сжалось. Их языки встретились, скользнули навстречу друг другу — с уверенностью, с лёгкой игрой, с тем самым дразнящим нетерпением, от которого становилось жарко. Он тянул этот поцелуй, как будто растягивал удовольствие, своё и её, пока наконец-то не отстранился.

В какой-то момент она с удивлением заметила, что ей все это… нравится. Её тянуло к нему, тянуло не только физически, но и эмоционально.

Она неожиданно поняла, что очень сильно хочет обнять его. Прижаться к нему. Гладить его тело, целовать каждый миллиметр.

Они отставили бокалы с недопитым вином.

Она провела рукой по его щеке. Пальцы подрагивали, легкие уколы его щетины щекотали кожу. Он шумно выдохнул и подхватил её двумя руками, посадил себе на колени.

— Ласкай меня, — прошептал он возбужденно.

Он был таким сексуальным, таким властным и одновременно нежным.

Она прикоснулась губами к его шее, прошлась цепочкой поцелуев к его уху. Он шумно выдохнул, его пальцы крепко сжали его бедра. Его эрекция была уже давно ощутима. Лишь тонкие перегородки ткани отделяли их друг от друга, и эта преграда сейчас казалась раздражающе неуместной.

Внезапно в её голову начали закрадываться подозрения.

Почему он казался ей таким привлекательным? Не могла же она на самом деле влюбиться в него, из чувства благодарности за помощь Марку?

Еще сегодня утром он вызывал у неё лишь презрение, а сейчас она умирала от страсти к нему.

Ощущения были странно знакомыми.

Она уже один раз испытывала нечто подобное. Это легкое онемение во рту. Губы помнили вкус того шампанского. На маскарадной вечеринке.

Неприятное озарение пришло мгновенно. Всё стало на свои места.

— Ты опять что-то добавил в бутылку, — это был не вопрос, а утверждение.

Она должна была оттолкнуть его. Должна была встать, уйти, выплюнуть этот дурман — что угодно. Но тело не слушалось.

Алекс поймал губами мочку её уха, прошептал:

— Да. Но в этот раз ровно столько, сколько нужно.

Его пальцы скользнули по её запястью, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Я хочу, чтобы ты раскрылась. Чтобы отдалась мне не только телом. Хочу почувствовать тебя настоящую.

Он посмотрел ей прямо в глаза. Его зрачки были расширены.

— Давай допьём, — он поднял бокал, и свет играл в тёмной жидкости. — Одна ночь. Без правил, без ограничений. Только лёгкость и удовольствие. Доверься мне.

Яна рассмеялась. Легко, звонко — почти счастливо.

Это был уже не её смех, в ней говорил наркотик.

“Он ненормальный.”

Но… злости не было. Не было ни страха, ни ненависти. Мысли текли медленно, с отрешённой плавностью.

Первый бокал уже начал действовать. Второй лишь завершит начатое.

Алекс был рядом. Тепло от его тела чувствовалось даже сквозь ткань. Его близость возбуждала.

Она хотела его — больше, чем когда-либо.

“А почему бы и нет?”

— подумала она.

Хотя бы на эту ночь перестать думать. Перестать переживать. Просто быть.

Она взяла свой бокал.

— Чин-чин, — дурашливо чокнулась с ним и выпила до дна.

Вино теплой волной разлилось внутри. На вкус оно показалось мягче, чем раньше — словно язык обволокла тонкая пелена. Пустые бокалы вернулись на свое место.

Тело отреагировало почти сразу — не резко, не взрывом, а тонкой, нарастающей вибрацией изнутри. Влечение к нему стало почти нестерпимым.

Яна расстегнула его рубашку, провела рукой по его коже. Он поймал её руку, притянул ко рту. Губами захватил кончики пальцев, по очереди целуя каждый. Каждое прикосновение отдавалось пульсацией где-то глубоко внутри неё. Его ладони легли на ее грудь, он начал водить ими по соскам, которые почти протыкали тонкую ткань платья.

Затем его руки спустились вниз, он захватил подол и одним быстрым движением снял с нее платье через голову, отшвырнул в сторону. Туда же, секунду спустя, полетел её лифчик.

Она сидела на нём в одних кружевных трусиках, ослепительно прекрасная, мягкая и податливая, словно воск. Он снова гладил её груди, теперь их кожа соприкасалась напрямую.

Она целовала его лицо — то губы, то скулы, то подбородок, будто хотела запомнить его вкус. Провела пальцами по его шее, спустилась к груди, провела по ключицам, ногтями едва задевая кожу.

Она прижималась к нему всем телом, то скользя, то замирая, и в этих движениях было не только желание — почти жадность.

— Хочу чувствовать тебя тоже, — прошептала Яна, снимая с него рубашку. Она начала тереться об него сосками и Алекс застонал, почти не в силах сдерживаться.

Он приподнял её, одной рукой расстегнул брюки. Затем отодвинул ткань трусиков в сторону — и в ту же секунду вошёл в неё.

Яна всхлипнула от пронзивших её ощущений. Это было слишком приятно. Слишком остро. Тепло разлилось по всему телу — такое жаркое и сладкое, что перехватывало дыхание. Она тут же подалась навстречу, обхватила его ногами, вцепилась в плечи.

Он начал двигаться сразу, без промедления, наращивая ритм. Не осталось ни игры, ни прелюдии — только резкий, вбивающий темп, грубый и жадный.

Она терлась об него всем телом, насаживаясь все глубже с каждым движением, почти сливаясь с ним. Каждый толчок отзывался молнией внутри, заставлял выгибаться, хвататься за него, не сдерживая крик.

Его губы скользили по её шее, ключицам, соскам — влажно, горячо, с лёгкими покусываниями, от которых по спине бежала дрожь. Она стонала — глухо, почти по-звериному, не в силах больше держать внутри то, что нарастало с каждой секундой.

Время исчезло. Минуты распались на толчки и дыхание. Больше не существовало ни печального прошлого, ни тревожного будущего — только пульсирующее, всепоглощающее «сейчас».

Это было прекрасно. И одновременно неправильно.

Ощущения были гораздо сильнее, чем обычно. Глубже. Почти невыносимы. Он всегда умел её заводить, её тело всегда отзывалось на его ласки. Но сейчас всё было иначе.

Её тянуло к нему не только телом. Её тянуло

внутрь него

.

Хотелось постоянно трогать его, гладить, чувствовать, что он её, что он рядом.

Она выдыхала его имя, прижималась к нему, как будто он был воздухом, без которого жить невозможно.

Краем сознания Яна понимала: так не должно быть. Это не она. Словно кто-то отрегулировал чувства — выкрутил всё на максимум.

И в этом бешеном ритме, в этом ослепляющем жаре, вдруг что-то внутри дрогнуло. На миг.

“Я ведь не люблю его.”

Тихо. Как будто посторонняя мысль. Как будто не её. И тут же улетела.

Она больше не понимала, где заканчивался он, и начиналась она. Её больше не существовало, она растворилась в его дыхании, в пульсации его кожи, в тепле, которое растекалось между ними, как жидкий металл.

Она чувствовала его каждой клеткой, как будто он был не просто внутри неё, а повсюду — в воздухе, в крови, в музыке, что была слышна где-то на краю слуха.

В какой-то момент ей захотелось заплакать.

Он прижимал её к себе, она задыхалась от удовольствия, от жара, от давления, а где-то внутри что-то кричала:

Остановись! Останови все это, пока не поздно. Ты сгоришь!

Оргазм прорвался через неё так, что она не слышала собственного крика —только вибрацию где-то глубоко в горле, а потом мир взорвался.

Нет, не взорвался — распался на молекулы, рассыпался сверкающей пылью, и она вместе с ним. Не было больше тела, не было его рук, губ, веса на себе — только чистая вибрация, белая и беззвучная, пронзающая насквозь.

Она не кричала — у неё не осталось голоса. Не дышала — воздух стал ненужным. Всё, что существовало, это

пульс

, вселенский и оглушительный, бьющийся в такт с чем-то огромным, бесконечным, что она вдруг осознала, но не могла назвать.

Он тоже вскрикнул, резко, низко, будто выдохнулся изнутри, вжимаясь в неё до предела. Его тело дернулось в последний раз, мышцы напряглись, и она почувствовала, как в нём разрядка проходит волной, пробегая по позвоночнику.

Они кончали вместе — слишком ярко, слишком сильно, так, будто это был конец всего.

А потом — тишина. Пустота.

Она повисла на нем, не чувствуя собственных конечностей, будто её вывернули наизнанку и оставили сохнуть на ветру. Где-то далеко ещё тлели остатки удовольствия, но они казались чужими, как воспоминание о чьём-то другом оргазме. Кожа онемела, мысли текли вязко, как подтаявшая карамель.

И в этом блаженстве — в тепле и мягком ужасе — ей стало страшно.

Она прижалась к нему, не в силах шевельнуться. Только дышала — часто, глубоко. Сердце стучало в ушах. Кожа горела. А пальцы… всё ещё блуждали по его груди. Ласкали. Сами. Без воли.

Он гладил её по спине. Тихо. Как будто утешал.

— Ты такая нежная сейчас, — прошептал он. — Такая моя. Я люблю тебя.

Яна вздрогнула.

Это было неправильно. Это звучало как что-то, к чему у неё не было доступа. Как фраза, предназначенная не ей, а той, другой, кем она быть не хотела. Кем он пытался её сделать.

Она прильнула к его шее, вдыхая его запах, закрыла глаза.

“Почему я никогда не могу сказать ему, чтобы он остановился?”

Сейчас, под действием вещества, она впервые призналась себе: это было не просто влечение тела.

Это было тёмное, почти болезненное притяжение, которое шло из самой глубины. Не он её тянул — а что-то внутри неё само тянулось к нему — туда, где срывало крышу, терялась воля и начиналась жизнь.

Алекс бил в саму суть. Он был слишком сильным: энергетически, эмоционально, физически. Он не просто касался, он вбирал её без остатка, брал снова и снова — и этим заполнял ту глухую пустоту, которую она носила в себе годами. Ту, что появилась там, где когда-то не хватило тепла.

Она ненавидела этот момент — когда теряла контроль. Слабость в коленях, дрожь в животе, влажность между ног. Ненавидела, что тело вспыхивало от его прикосновений, будто он был её наркотиком. И что в этот миг она забывала, кто он есть.

Но самое страшное было не в этом.

Самое страшное — что где-то в глубине, в самой тёмной, постыдной части себя, она... ждала этого. Ждала, когда он снова прижмёт её к стене, когда его пальцы побегут по её спине, когда его низкий голос зашепчет ей в ухо —

«Ты всё равно сдашься…»

И она сдавалась. Замирала рядом с ним. Не из-за страха, нет. Из-за ужасного, липкого желания принадлежать.

Потому что в этой уступке было что-то пугающе сладкое — как будто, растворяясь в нём, она наконец становилась той, от которой обычно прячется. Той, которой не нужно было держать себя, контролировать, быть сильной. Той, которой хотелось лишь одного: быть желанной до потери границ.

Но стать ею — значило потерять себя. Медленно исчезнуть.

Сейчас, в жарком коконе эйфории, она наконец поняла, что это было.

Это не любовь. Даже не влюблённость. Это — зависимость.

Это боль, переодетая в страсть.

___

Визуализация. Алекс.

Глава 24. Безумие Алекса

Воздух в салоне был горячим, почти липким — с запахом кожи, вина и возбуждения.

Они наконец-то расцепились. Ужасно хотелось пить. Алекс протянул ей бутылку воды из мини-бара, сам взял вторую. Пальцы ненадолго соприкоснулись — и даже это простое прикосновение теперь жгло, будто кожа стала проводником для чего-то запретного.

Яна вдруг задумалась: был ли Иван всё это время в машине или, уже наученный опытом, деликатно мёрз где-то неподалёку?

Мысль показалась смешной — она прыснула.

Алекс поднял бровь.

— Что?

— Ничего.

Но это было не «ничего». Действие вина с

«секретом»

нарастало, заполняя тело горячими волнами. Казалось, будто кто-то разлил под кожей жидкий свет — он пульсировал в висках, струился по венам, заставляя кончики пальцев покалывать.

Хотелось кричать, смеяться, творить безумия.

— Поехали кататься по ночному городу, — сказала она Алексу, надевая платье.

Алекс кивнул и вышел из машины, чтобы дать указания Ивану (который всё-таки стоял снаружи).

Спустя мгновение раздался тихий шум мотора, лимузин развернулся и поехал обратно в центр.

Яна молча смотрела в окно — и вдруг резко подалась вперёд.

— Там сверху… люк?

Алекс усмехнулся.

— Есть. Только ты с ума сошла — вообще-то сейчас декабрь.

— Хочу ветер. Хочу…

Она не договорила. Просто встала, открыла люк, поставила босые ступни на кожаное сиденье и, держась за края, вынырнула наружу.

Холод ударил в лицо сразу. Как пощёчина.

Снежная крошка липла к щекам, волосы откинулись назад, пальцы стыли моментально — но ей было всё равно.

Она раскинула руки, как в кадре из старого фильма. Смеялась. Не своим голосом — звонко, до дрожи в груди.

И вдруг почувствовала: его ладони обхватили её бёдра снизу —он держал её, чтобы не сорвалась.

— Ты ненормальная, — прокричал Алекс снизу, — но, боже, как я тебя люблю.

Она не ответила. Только закрыла глаза. И ветер бил по векам.

Он осторожно потянул её вниз, и она снова оказалась в салоне — растрепанная, заледеневшая, с горящими глазами. Он укутал её в плед, посадил рядом, взял лицо в ладони.

— Я люблю тебя… — выдохнул он. — Ты останешься со мной. Мы уедем в Грецию, у меня там вилла. Белая, на склоне, с лестницей прямо к морю.

Он говорил быстро, сбивчиво.

— Там всегда солнце. Там ветер тёплый — он будет ласково раздувать твои волосы, а не вырывать дыхание. Ты будешь ходить босиком. В рубашке. Моей. Мы будем завтракать на веранде.

Его глаза горели. Не мечтой — одержимостью. Из серо-голубых они превратились почти в стальные.

— Будем гулять, держась за руки, по узким улочкам, где пахнет жасмином. Ты будешь делать, что хочешь. Спать. Есть. Лежать в гамаке. Смеяться. Танцевать. Или просто молчать.

Он провёл пальцами по её щеке.

— Я выкину твои таблетки.

Яна заморгала.

— Какие таблетки?

— Противозачаточные. Ты родишь мне сына. Или дочку. У нашего ребёнка будут твои глаза. Серые. А я… — голос дрогнул, он сглотнул, сжав её лицо крепче, как будто боялся, что она исчезнет. — Я разобью весь мир, если кто-то посмотрит на вас косо.

Смех вырвался у неё сам. Сначала тихий, сиплый — как от щекотки в горле. Потом громче. Нервный. Почти истеричный.

Он отпустил её лицо. Затем сказал медленно, чётко — как будто обращался к самому себе:

— Я не отпущу тебя. Папка останется у меня. Марку ничего не грозит.

Её смех оборвался. Она застыла.

— А мы с тобой будем вместе, — он притянул её ближе. — Потому что всё, что есть между нами, — настоящее. И сильнее нас обоих.

И в какой-то момент ей вдруг показалось, что сердце замерло. Его голос звучал глухо, как из-под воды, а в ушах будто звенело.

Слова обрушивались на неё, одно за другим, и с каждой — в животе туже затягивался узел.

Каждая его фраза отдавалась в ушах громким эхом, а живот все больше стягивался в узел.

«Мы уедем.»

«Я выкину твои таблетки.»

«Папка останется у меня.»

Он говорил это глядя прямо в глаза — с нежностью. С любовью. И от этого становилось только страшнее. Не потому, что он хотел причинить боль. А потому, что он верил. Верил, что это и есть любовь.

Он верил, что любовь — это держать крепко, чтобы не убежала. Что забота — это границы, нарисованные им.

Он не хотел зла. Просто не знал, как иначе.

— Ты… сумасшедший, — прошептала она.

Воздух стал густым, как сироп. Вино расползалось по телу горячими волнами, унося последние остатки опоры. Мир расплывался, как акварель под дождём.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет… — Яна мотнула головой, пытаясь стряхнуть дурман. Но её протест утонул в его поцелуе.

Что было дальше — Яна уже не смогла бы пересказать.

Лимузин. Улицы. Смех. Чужие песни. Снова шампанское. Его губы на её плече. Огни, мигающие в такт её дыханию.

Как она снова смеялась — звонко, чужим голосом. Как он что-то шептал, целовал ладони, закрывал ей глаза.

Всё стало чередой вспышек. Слов. Прикосновений. Его голос:

Ты моя.

Её ответ — то ли смех, то ли стон. Она уже не помнила.

Они ехали. Шли. Обнимались. Танцевали.

Он снова входил в неё. Она стонала. Было так ярко — что почти больно.

Потом — темно. Потом — свет. И снова голоса.

И где-то в глубине — крошечное, беспомощное «

я ненавижу тебя

», которое никто уже не услышит.

Глава 25. Паника

На следующее утро Яна проснулась без малейшего признака похмелья. Голова была странно легкой, будто налитой воздухом.

“Да, видимо это и впрямь была моя доза,”

— с горькой иронией подумала она.

События вчерашнего дня вспоминались как сквозь мутную пленку. А ведь начиналось все неплохо. Марк почти свободен, все следы удалены. Кроме проклятой папки.

Внезапно она вспомнила сумасшедшие размышления Алекса насчёт противозачаточных таблеток и ребенка, об их поездке в Грецию.

Наверно, это был наркотический бред. Не мог же он рассуждать об этом всерьёз. Он, конечно, без тормозов, но не настолько же.

Алекс зашел в комнату, ещё влажный после душа. Увидев, что она не спит, улыбнулся ей, подошёл к кровати и легко запрыгнул рядом.

— Доброе утро, любимая. Ты спала как младенец.

Он накрыл её губы долгим поцелуем. Она почувствовала его возбуждение сразу — горячее, плотное, нетерпеливое.

По его поведению она поняла, что он не шутил. Он на самом деле считает, что у них что-то получится.

— Алекс, — осторожно начала Яна, отстраняясь от него. — Ты помнишь, что скоро уже понедельник? Наша договоренность. Ты отдаёшь мне папку и на этом все заканчивается.

По лицу мужчины промелькнула тень усмешки. В ней была лёгкая досада, как будто она напомнила о каком-то неловком недоразумении.

— Я же вчера тебе всё сказал, — мягко произнёс он. — Ты останешься со мной. Ты мне нужна. И я тебе — тоже.

Он смотрел на неё не угрожающе, не с напором — а с уверенностью. Как человек, который принял решение и теперь просто ждал, когда его поймут.

— Ты сама всё почувствовала. Ночью. Ты не могла бороться с собой, — сказал он, убирая прядь волос с её лица. — Ты позволила себе быть живой. Такой, какой я тебя чувствую с самого начала.

— Алекс… — она попыталась возразить, но голос слегка дрогнул. — Это было… вино. То, что ты в него добавил. Я… я не совсем была собой.

— Наоборот, ты наконец-то была собой, — возразил он. — Вино лишь позволило тебе быть честной. С собой. Со мной.

Он лёг на неё сверху, опираясь на локти, перекрывая движение.

Его губы коснулись её шеи — легко, почти невесомо. Цепочкой поцелуев он проложил тропинку к ключицам, потом ниже.

Когда он коснулся соска губами, её тело предательски подалось к нему навстречу с тихим стоном. Пальцы сжали простынь, будто искали опору.

Алекс поднял голову с улыбкой, как человек, получивший подтверждение своей правоты.

— Видишь? — хрипло шепнул он, наблюдая, как её грудь быстро вздымается. — Тебе не нужно притворяться. Я видел тебя настоящую. И это... — его ладонь скользнула по животу вверх, обвела контуры груди, — это было прекрасно. Ты можешь не верить мне, можешь бояться. Это нормально. Но внутри ты знаешь: ты хочешь быть со мной. Потому что

мы

— это не обман.

Он начал покрывать поцелуями каждый сантиметр её тела. В его движениях была нежность — от которой, почему-то, хотелось кричать.

Она снова тянулась к нему, диким, инстинктивным желанием, готовая принять его без промедления.

И одновременно — в ней бурлила смесь страха и ненависти.

К себе. К нему. Ко всему, что он делает с ней.

“Ты опять сдаёшься. Опять. Ты пластилин, из которого он лепит все, что пожелает.”

Внутри всё сжалось от паники. Сердце бухало в горле. Она чувствовала, что задыхается — не от поцелуев, а от ужаса, который медленно поднимался из живота.

Пока он целовал её, она молча собирала осколки себя — цеплялась за рациональное, за остатки контроля, за голос внутри, который твердил:

“Ты должна выбраться. Холодно, спокойно. Соберись.”

— Алекс… — она позвала его снова, но теперь мягче, ласковее, будто уговаривая хищника отступить.

Он остановился, поднял взгляд.

— Давай… не сейчас. Пожалуйста. Я устала, правда. Вчера всё было слишком. У меня ощущение, будто я сутки не спала. И все тело ломит.

Алекс смотрел на неё внимательно, изучающе. Но не спорил.

— Ладно, — мягко сказал он. — Ты и правда вымоталась.

Он склонился, поцеловал её в висок — как будто между ними было нечто трогательное и настоящее. Как будто она

его

.

— Отдыхай. Мне нужно съездить на пару встреч. Вернусь к ужину.

Он ушёл, оставив за собой запах парфюма и что-то тяжёлое, невидимое, что повисло в воздухе.

Яна осталась одна. И только тогда позволила себе выдохнуть.

Когда он уехал, она спустилась вниз, чтобы перекусить.

Все её мысли вертелись вокруг того, как забрать эту чёртову папку и сбежать. Но для этого надо узнать код от сейфа. А как — она не знала. Попросить его достать папку, чтобы посмотреть ещё раз? Нет, это будет выглядеть странно.

Думай, думай,

отчаянно твердила она самой себе. Но ничего на ум не приходило.

Она даже заглянула в кабинет, с маленькой надеждой на то, что он забыл закрыть сейф, но увы. Сейф, холодный и неподатливый, смотрел на неё стальной ухмылкой — чёрные кнопки хранили тайну, за которой пряталась её свобода.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вечером Алекс вернулся с огромным букетом цветов. Она вежливо приняла его, сквозь силу поблагодарила.

Яна больше не поднимала тему Греции. Не спрашивала про папку. Даже стала притворяться с ним ласковой и нежной, чтобы усыпить его бдительность, хотя внутри умирала от ужаса. В ней поселился дикий, звериный страх — страх загнанного животного.

Алекс же воспринял изменения в ее поведении как должное. Вероятно, подумал, что вчерашняя ночь под экстази что-то в ней изменила. Что Яна наконец перестала убегать от самой себя.

Вот только в ней сработал инстинкт выживания. Он оказался сильнее всех прочих. Даже сильнее того, что раньше управлял её телом рядом с Алексом — той первобытной тяги, которая заставляла подчиняться, отзываться, желать.

Но теперь — отключился. Как будто природа сама дала сигнал: «Опасно. Не сейчас. Не с этим самцом.»

Как будто внутри неё кто-то проснулся — кто-то древний, дикий, с потрёпанными крыльями и острыми когтями. Он сидел у самого горла и нашёптывал: «Беги».

Алекс не повышал голос, не был груб. Он был внимателен, ласков. Но именно это и пугало сильнее всего.

Тело замирало от его прикосновений. Она больше не тянулась к нему. Не вспыхивала.

Выжить стало важнее, чем быть желанной.

***

Конечно, если бы Яна могла размышлять логично, она бы поняла, что её страх сильно искажает реальность.

Алекс не запирал её, не угрожал, не лишал воли. Все её документы остались дома, включая загранпаспорт.

Но даже если бы он был при ней — никто, даже Алекс, не смог бы насильно вывезти её из страны. Да, он влиятельный. Да, его возможности обширны. Но не безграничны.

Все, что он говорил про Грецию и про ребёнка — было его мечтой. Нарисованной картинкой, яркой, эмоциональной, но не имеющей отношения к реальности.

Молчанов не был маньяком или садистом. Он никогда не стал бы насильно удерживать женщину дома ради беременности.

Его власть была психологической, обволакивающей. Он действовал через убеждение, через манипуляцию, через создание красивой иллюзии.

Насилие разрушило бы эту картину, сделало бы его не героем, а чудовищем — а он не хотел быть чудовищем в её глазах. Он хотел быть её единственным правильным выбором.

В его голове всё выглядело так: она на самом деле хочет быть с ним. Просто ещё не призналась себе в этом, потому что боится — боится той силы, с которой её к нему тянет. И если дать ей время, она это примет.

Если бы Яна спокойно и твёрдо отказала ему — без слёз, без истерик, ровным взглядом и голосом — это отрезвило бы его.

Но Яна не могла. Паника сжимала горло, тревога звенела в висках. Внутри поднималась волна иррационального ужаса, и никакие логические доводы не могли её остановить.

Её молчание, её податливое тело, её предательская дрожь — всё это лишь укрепляло его уверенность.

Алекс искренне верил, что чувствует за неё. Что знает её лучше, чем она сама. Что имеет право решать за них обоих.

Глава 26. Кулон

В субботу она проснулась очень рано. Алекс ещё спал, и она смотрела, как поднимается и опускается грудь с вытатуированным драконом. Серебряная подвеска с оленем сбилась на бок. На мгновение возник импульс поправить её, но Яна тут же мысленно отпрянула. Страх вспыхнул с новой силой, все тревоги зашевелились внутри, как клубок разбуженных змей.

Рядом лежал её тюремщик. Сейчас он спал и выглядел безобидно, но эта хрупкая безопасность могла разрушиться в любую минуту.

Словно в подтверждение её мыслей, Алекс зашевелился, потом открыл глаза.

— Доброе утро, — улыбнулся он и притянул её к себе.

Яна знала: утром он особенно наполнен энергией, и избежать секса не удастся.

Как бы ни сопротивлялось её тело, он всё равно довёл её до разрядки — сквозь оцепенение, через панцирь.

Но он не мог не заметить: она реагировала иначе.

— Ты в порядке? Ты не такая, как обычно, — сказал он, заботливо проводя пальцем по её губе.

Вместо того чтобы закричать:

«Нет!»

— Яна слабо улыбнулась.

— Да, просто не выспалась.

Неожиданно ей в голову пришла мысль, и она озвучила её быстрее, чем обдумала:

— Давай устроим вечеринку? Завтра, в воскресенье.

Она сама не знала, зачем предлагает это.

— Хотя, наверно, перед началом рабочей недели никто не придет…

Алекс засмеялся.

— Ты плохо знаешь светское общество, любимая. Они как раз перед рабочей неделей и приходят.

Он взглянул на неё чуть более серьёзно:

— Ты правда хочешь, чтобы я пригласил людей в дом?

— Да, просто интересно, с кем ты общаешься, — пожала она плечами.

Конечно, она лукавила. Ей было абсолютно всё равно на людей из его круга. Но это был шанс на побег. Возможно, единственный. Вот только как именно осуществить его, она ещё не знала.

— А ещё… — она замялась. — Я хочу снова почувствовать то же, что тогда. Как в лимузине. Давай устроим отрыв на вечеринке.

Алекс изумленно посмотрел на неё. Затем на лице его явственно проступила радость.

“Бедняга. Как тебе трудно, уже вторая неделя без тусовок, таблеток и отмороженных друзей,

” — неожиданно зло подумала Яна.

— Хорошо, как скажешь, дорогая. Но это будет в последний раз, — добавил он улыбкой. — Прощание с плохими привычками перед нашей новой жизнью.

Он поднялся с кровати, подошел к шкафу, достал одежду.

— Катерина всё организует, не волнуйся, — сказал Алекс, как будто она и правда размышляла, чем угощать гостей и куда кого посадить.

Он воспринимал её как хозяйку дома. Как будто они такая милая пара, планируют визит друзей.

"Боже мой, он же реально больной. Как это в психологии называется... нарушение восприятия реальности?"

— вертелось в голове у Яны.

Все оставшиеся время Яна не переставая продумывала разные варианты побега. Алекс замечал, что она отстранённая, но списывал это на волнение перед праздником.

— Ты из-за гостей нервничаешь? — спросил он вечером, отдышавшись после очередного секса, видя что Яна, похоже, даже не заметила, что все закончилось. Как, впрочем, не заметила она и начала. Не демонстрируя ни ненависти, ни наслаждения, она была вся погружена в себя.

— А? Что? — Яна моргнула. — А, да… немного. Просто не знаю, как они меня воспримут, — выдала она первое, что пришло в голову, подражая неуверенной интонации.

Слегка прикусила губу. Добавила взглядом беспокойство. Алекс поверил и тут же начал её успокаивать: тебе не о чем волноваться, если кто-то посмотрит на тебя плохо — больше не посмотрит ни на кого. Она кивала, благодарила, играла.

А сама в какой-то момент подумала: а ведь выходит, я так тоже умею: притворяться, манипулировать, играть с чувствами других. Раньше просто не приходилось. Жизнь не требовала таких навыков.

Возможно, если бы она захотела — смогла бы вить из него верёвки. Но… желания не было.

Обрадовавшись, что разрешил проблему, Алекс решил порадовать и её — по-своему. Опустился вниз, укладывая её под себя, и вскоре его голова скрылась в районе её бёдер.

Яна обречённо закрыла глаза. Она знала: пока он не доведёт её до разрядки минимум пару раз — не отстанет. Он знал её тело слишком хорошо, знал, что и как делать. Оргазм накрыл быстро — без жара, без пульса, почти буднично.

Алекс поднял голову, посмотрел на неё с удовлетворением.

— Вот, — выдохнул он, улыбаясь. — Совсем другое дело.

Она ответила ему слабой улыбкой. Без света.

Он не заметил.

***

Наступил день вечеринки.

Яна всё сильнее погружалась в апатию — так и не придумав ни одного внятного плана побега.

Мысли путались, эмоции выгорели, тревога превратилась в вату. Больше всего ей хотелось просто лечь на диван, отвернуться к стене и не вставать.

Алекса тревожило её состояние. После завтрака он позвал её в кабинет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я хочу подарить тебе кое-что, — сказал он с заговорщической улыбкой, усаживая её в кресло.

Яна чуть оживилась — только потому, что увидела, как он подошёл к сейфу. Она не могла поверить своей удаче.

“Неужели... Я третий день ломаю голову, как вынудить его открыть этот чёртов сейф — и он сам идёт к нему?”

В голове лихорадочно крутились мысли: надо как-то подсмотреть комбинацию. Отсюда не видно. Если встать — сразу поймёт.

На ум пришла только одно.

Она громко застонала — и с грохотом свалилась на пол. Алекс резко обернулся. Увидев, что Яна лежит, подбежал, опустился рядом, аккуратно приподнял ей голову.

— Яна, Яночка, что случилось? — испуганно звал он, осторожно похлопывая её по щекам.

“А ведь он, по-моему, впервые называет меня по имени,”

— отстранённо подумала она, продолжая притворяться, будто медленно приходит в себя.

До этого он звал её только «моя дорогая», «сладкая», «детка», «моя прекрасная леди».

Почему-то это её задело. Будто этим одним словом он пересёк новую границу — не телесную, а внутреннюю. Как будто вломился туда, куда не звали. Хотя физически он давно нарушил все границы.

— Мне стало плохо от духоты, — прошептала Яна, слабо сжимая его руку. Затем подняла её к своему лбу, потом к губам.

Алекс с тревогой смотрел на неё. Он не понимал, что происходит.

— Открой, пожалуйста, окно, — попросила она, поднимаясь, опираясь на его руку. — Хочу немного подышать.

— Конечно, сейчас.

Они подошли к окну. Алекс отодвинул штору и распахнул створку. Яна оперлась о подоконник, закрыла глаза и вдохнула ледяной воздух полной грудью. Затем медленно повернулась к нему и чуть улыбнулась — спокойно, почти искренне.

— Так что ты хотел мне сказать? Я отключилась прямо на слове «подарок», — проговорила она, стараясь выглядеть расслабленной.

Сердце бешено колотилось. Если он хоть что-то заподозрит — всё пропало.

Сейф теперь был в поле её зрения. Если он начнёт набирать комбинацию, пока она стоит у окна, есть шанс запомнить её.

— Да! — оживился Алекс и направился к стене.

Яна делала вид, что ловит прохладу с улицы, специально начала двигать занавеску, создавая шум.

Затем осторожно, краем глаза, следила за его руками. Он быстро набрал пять цифр — она успела рассмотреть почти все. Лишь последняя ускользнула.

Но даже так — сердце радостно замерло. Комбинация почти у неё. Похоже, у нее появился шанс забрать компромат на Марка.

Она, правда, ещё не придумала, как именно сбежит из особняка, но после комбинации сейфа это казалось ей ерундовой задачей.

Алекс захлопнул дверцу, держа в руках плоскую коробочку. Яна сидела к нему спиной, будто всё её внимание было сосредоточено на улице за окном.

— Я хочу, чтобы ты надела это сегодня вечером, — раздался его голос.

Яна обернулась.

В его руках был раскрытый футляр, внутри которого на бархатной подушечке лежал кулон прямоугольной формы на цепочке.

Рамка из белого золота соединяла две идеальные, прямые полоски: тёмно-синие сапфиры слева, светлые бриллианты справа. Дорогой, сдержанный дизайн. Он не был чересчур вычурным, но при этом было видно, что это по-настоящему роскошная вещь.

— Он прекрасен, — сказала Яна.

Искренне.

— Как ты, — ответил Алекс. Он не стал говорить, что заказал ещё и кольцо — в той же стилистике, что придумал для кулона. Решил, пусть это останется сюрпризом.

Он достал кулон из футляра, подошёл ближе и аккуратно обвил цепочку вокруг её шеи. Замочек щёлкнул — и украшение лёг ей на кожу, прохладой выделяя яремную впадину.

Он отступил на шаг и посмотрел на неё с той спокойной уверенностью, которая всегда выбивала у неё почву из-под ног.

Затем подвёл её к зеркалу.

— Смотри, — сказал он, скользнув пальцем по её коже вдоль цепочки. — Этот кулон — отражение тебя. Светлая сторона — это сдержанная ты. Холодная, правильная, чуть отстранённая. Та, что всё контролирует. Та, что прячется за рассудком. А тёмная… — его голос стал бархатистым,— когда тело забирает у разума власть. Когда ты изгибаешься в моих объятиях, когда кричишь от страсти.

По её спине пробежали мурашки. Яна почувствовала себя словно в кадре из фильма про Анжелику, где её уродливый муж надевает ей на шею ожерелье, а она млеет в его руках.

“Только в нашем случае это точно не закончится ни свадьбой, ни счастливым концом,”

— подумала Яна и тут же рассердилась на себя за это идиотское сравнение.

— Алекс, спасибо за этот подарок, но… — начала она и запнулась.

Как закончить? Сказать, что этот подарок её пугает? Что он видит в ней кого-то, кого придумал сам? А придумал ли…

Она выдохнула. Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть — и она будет свободна.

— Да без всяких «но», — бодро добавила Яна, натянуто улыбнувшись. — Просто спасибо. Это очень красивый кулон. Я обязательно надену его на приём.

Он притянул её к себе, обжёг шею поцелуем. Жарко выдохнул ей в ухо:

— Я видел обе эти стороны. Я люблю и ту, и другую. Потому что настоящая ты — не светлая и не тёмная. А та, что умеет быть обеими сразу.

Чувственный шепот Алекса, вкупе с эйфорией от удачи с сейфом, на мгновение разбил ледяную скорлупу, в которой Яна пряталась последние дни. По телу пробежала горячая волна, внизу заныло с удвоенной силой — как будто всё внутри стремилось наверстать упущенное.

Его язык уже властвовал в её рту, руки блуждали по телу, раздувая пламя, которому она так не хотела поддаваться — и всё же поддавалась.

Он развернул её к стене, мягко, но с решимостью, вынуждая упереться ладонями о прохладную поверхность. Встал сзади — через тонкую ткань домашнего костюма она почувствовала его жар и твёрдость.

— Не двигайся… — прошептал он.

Приподнял ей футболку, обхватил грудь. Тепло его ладоней будто впечатывалось в кожу. Нежно, но властно он сжимал мягкие округлости, а пальцы то ласкали, то дразнили соски. Каждое касание словно простреливало её тело током.

Губами он прошёлся вдоль шеи, по самой границе роста волос, потом выше — к уху.

Горячее дыхание, влажный язык, чуть заметное покусывание мочки — всё это взрывалось вспышками внизу живота.

— Ты вся горишь

…

— его голос прозвучал низко и хрипло, слышалось столько необузданного желания, что её тело отозвалось мгновенной дрожью.

Затем он резко спустил неё штаны вместе с трусиками, накрыл телом, удерживая у стены. Колени предательски дрожали, тело откликнулось быстрее разума — подалось навстречу, готовое принять его без остатка.

Он вошёл медленно, с нажимом, до предела — и замер. Она застонала и прикусила губу. Всё внутри сжалось от полноты, от сладкого ощущения, что её снова берут — как принадлежащее, как своё.

— Обожаю, когда ты такая, — шептал ей Алекс. — Раскрытая, жадная, не сдерживаемая ничем.

Он начал двигаться, плотно прижимаясь, будто растворяясь в ней. Одна его рука оставалась на груди, вторая — скользнула вниз и легла ей между ног, ладонью плотно накрыв лобок. Он чуть прижал, и с каждым толчком прижимал сильнее, будто насаживая её на себя через свою же ладонь. Пальцы сдвинулись ниже, нашли клитор — и начали массировать, в том же темпе, что и его движения внутри неё.

Яна уже не могла дышать. Рисунок на обоях перед глазами расплывался, кожа пылала. Всё тело превратилось в один пульсирующий нерв — она стонала, дрожала, вцепившись в стену, будто только она могла удержать её от падения в бездну.

Оргазм накрыл её, как лавина, сметая всё на своем пути: мысли, страхи, голос разума. За первым пришёл второй — дольше, мощнее, глубже. Потом третий — беспощадный, выжигающий.

Алекс не останавливался. Его движения были такими же яростными, как и шёпот у самого уха —

да, вот так, моя тёмная, моя сладкая, мой сапфир…

Как натянутая тетива, его тело резко сорвалось — он всадил себя в неё до предела с хриплым рыком. Горячий разряд буквально вырвался из него, сотрясая тело мощными толчками.

Его пульсации и её спазмы слились в странной, мучительно-сладкой гармонии, будто две стихии сошлись в яростной буре, чтобы раствориться друг в друге.

Еще полчаса они приходили в себя, пока, наконец отдышавшись, разошлись каждый по своим делам.

___

Визуализация. Кулон.

Глава 27. Побег

___

⚠️ Внимание: в этой главе описано употребление веществ. Это часть истории героев — не пример для подражания, а элемент их внутреннего пути. Автор не одобряет и не пропагандирует подобное поведение. Употребление наркотиков опасно для жизни и здоровья.

__

“Мне надо обязательно взглянуть на сейф еще раз,”

— вертелось в голове у Яны в течение дня и вскоре ей представилась такая возможность.

Алекс пошел на улицу поправлять мишени в тире. Видимо, у богатых людей Северогорска была такая мода — устанавливать на участке площадку для стрельбы.

Она внезапно вспомнила, как они стреляли из лука на маскарадной вечеринке. Стало грустно от наплывших воспоминаний, но тут же одернула сама себя: скоро все это будет позади, как страшный сон.

Она убедилась, что Катерина была на кухне, затем осторожно пробралась в кабинет, быстро подбежала к сейфу и просияла. Ее уловка с поднесением его пальцев ко рту сработала. На цифрах, которые он нажимал, остались еле видный жировой след ее помады. Она поняла, что последняя цифра в комбинации была пятерка.

Затем несколько раз повторила комбинацию полностью, вызубрив ее наизусть — записывать ее она не рискнула. Осталось лишь продумать последний шаг.

Наступил вечер.

Гости постепенно подтягивались по одному, Алекс знакомил ее с каждым вновь прибывшим. Яна даже не старалась запоминать имена, этих людей она вряд ли увидит ещё раз в своей жизни.

Приехали две пары, несколько мужчин и девушек, было всего около пятнадцати человек. Яна вежливо улыбалась, поддерживала видимость беседы, если к ней обращались, а так большую часть времени она сидела в углу на диване с бокалом вина и размышляла, как же ей выбраться из дома.

Основной проблемой был охранник Никита, пост которого находился прямо у ворот. Точнее, это был его домик, в котором он жил и одновременно следил за территорией. Там были мониторы камер слежения, развешанных по всей территории.

Даже если бы Яна каким-то образом раздобыла лестницу, чтобы перемахнуть через забор, Никита бы тут же увидел это на мониторах. Да и сама ситуация перепрыгивания через стену казалась Яне уже чересчур.

Проще всего было бы выманить охранника из домика и проскользнуть через ворота, точнее через калитку. Ее можно было открыть двумя способами — из будки охранника или при помощи самой обычной кнопки, которая располагалась сбоку от входа.

Еще до этого, во время утренней пробежки, Яна рассчитала, что она сможет добежать от крыльца до калитки за двенадцать секунд. Открыть калитку, выбежать, закрыть за собой дверь, чтобы не привлекать внимания займет ещё примерно секунд пять. А вот дальше сложнее.

Коттеджный поселок, как это принято, располагался достаточно далеко от оживленной трассы. Вариант бегать по домам и стучать в двери тут не прокатывал, да и Алекс с лёгкостью бы убедил соседей, что она просто обдолбалась — никого бы это не удивило, зная его репутацию.

Каким-то образом ей надо было вызвать такси к главным воротам. Сколько до них бежать она могла лишь предполагать, но ей казалось, что они довольно близко.

Последний штрих это пройти сквозь охрану поселка, но там не должно быть проблем. Вряд ли Алекс дал указания не выпускать гостей, это было бы весьма сложно объяснить.

— О чём же так глубоко задумалась эта прекрасная девушка? — раздался вдруг рядом чей-то голос.

Яна вздрогнула — она так ушла в себя, что перестала замечать всё вокруг.

Рядом с ней на диван уже уселся Игорь — с той самой фирменной, чуть наигранной, но обаятельной улыбкой до ушей.

Его волнистые волосы, большие голубые глаза с длинными ресницами и идеально ровные черты лица делали его похожим на ангела. Он бы с лёгкостью мог сыграть в любом голливудском фильме типичного красавчика — правда, одного из тысячи. Он был красивым, но слишком типовым. Накачанные бицепсы только усиливали это ощущение.

Яна натянула дежурную улыбку.

— Здравствуй, Игорь.

— Привет-привет, дорогая Яна, — расплылся он.— Как ты? Вся в предсвадебных хлопотах?

Яна снова вздрогнула.

— О чём это ты?

— Алекс мне всё рассказал, — его улыбка стала ещё шире, почти до ушей. — Вот уж не думал, что его можно заманить к алтарю. Снимаю шляпу. Если бы она у меня была.

С каждой его репликой он становился ей всё более отвратителен.

Он был таким же, как Алекс. Самодовольный, отмороженный тип, не ценящий ничего и никого, кроме собственной драгоценной персоны — только с театральным налётом.

— Не знаю, что он там тебе наплёл, но никакой свадьбы никто не планирует, — холодно бросила Яна.

Мысль о том, что кто-то может всерьёз обсуждать её «свадьбу» с Алексом, казалась ей не просто ошибочной — оскорбительной.

С Марком они заранее выбрали дату — пятнадцатое июля — и даже успели её забронировать.

И если бредни Алекса она могла ещё списать на его фантазии, то слышать это из уст Игоря, да ещё в духе светской сплетни, было почти невыносимо.

— Оккей, оккей, — Игорь поднял руки, изображая капитуляцию. — Не лезу в интимное пространство молодых. Но всё-таки, на всякий случай: место шафера уже забито. Не забудьте.

Он снова подмигнул, легко вскочил с дивана и, не прощаясь, направился к стайке девушек, хихикавших у стойки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Яна почувствовала себя так, словно её окатили ледяной водой изнутри.

“Это что же, все присутствующие думают, что мы пара? Которая собирается пожениться?!”

Яна обвела взглядом гостей и вдруг встретилась глазами с девушкой, стоявшей в противоположном углу. Та смотрела на неё совершенно недружелюбно — словно сканировала, выискивая недостатки.

Так обычно смотрят бывшие.

В Яне шевельнулась надежда. Обиженная бывшая Алекса — именно то, что нужно.

А если она ещё и до сих пор в него влюблена — вообще джекпот!

Хотя сама мысль о том, что кто-то мог влюбиться в Алекса, казалась ей абсурдной и нелепой. Она не понимала, как вообще можно испытывать к нему хоть что-то похожее на симпатию — к человеку, который разрушил её изнутри.

Разумеется, она осознавала, как он выглядит со стороны: уверенный, харизматичный, богатый — типаж, который многих цепляет.

Но для неё он был воплощением зла, всего того, от чего хотелось бежать, а не о чём мечтать.

Жаль только, тело с ней не соглашалось.

Девушка сжигала её неприязненным взглядом. У неё были длинные, огненно-рыжие волосы, ярко выделенные красной помадой. Высокая, эффектная — снаружи просто магнит для взглядов. Наверное, модель.

На вид не больше двадцати пяти. Всё в ней выглядело стильно: дизайнерское платье, кольца на пальцах, одно из которых соединялось тонкой цепочкой с браслетом — как из модного показа.

Надо бы с ней как-то познакомиться поближе, подумала Яна, слабо представляя, как именно. Имя девушки она не помнила, хотя была уверена, что Алекс их уже представлял друг другу.

— Прошу всех внимания! — голос Алекса прорезал гул музыки.

Он стоял в центре комнаты, улыбаясь своей привычной наглой улыбкой. Светлый пиджак с закатанными рукавами, дорогие часы — он выглядел как настоящий король этой жизни. В руках Алекс держал большой поднос под куполообразной крышкой.

— Я знаю, чего вы все ждёте, — не стал тянуть он. — Самые свежие дары природы и химических лабораторий уже заждались.

Толпа заревела. Яна поморщилась — комната начала напоминать зверинец.

Алекс снял крышку и поставил поднос на стойку. Там были самокрутки с характерным запахом и вазочки с таблетками — мишки, сердечки, звёздочки, всё с нарочито милым дизайном, как будто упаковщик пытался обмануть совесть формой.

Яна вдруг представила, как Екатерина с хозяйственной аккуратностью раскладывает этих мишек по розеткам и нервно прыснула в кулак.

Толпа завизжала и бросилась к подносу, как на распродажу. Алекс взял таблетку в форме сердечка, поймал взгляд Яны и, не отрывая глаз, послал ей воздушный поцелуй. Затем — театрально положил таблетку на язык.

Глазами предложил ей присоединиться, она было отрицательно качнула головой, но потом передумала и кивнула.

Ей вдруг пришло в голову, что это — отличная возможность подобраться поближе к рыжеволосой красотке. А для этого придётся сделать вид, будто она такая же обдолбанная, как и все вокруг.

Яна встала с дивана и подошла к барной стойке. Алекс тут же обхватил её за талию и прижал к себе. Его член уже был твёрдым, но это сейчас волновало её меньше всего.

Чувство, что совсем скоро она окажется по ту сторону забора, сжимало грудь, как перед прыжком в глубину.

Алекс взял с подноса оранжевую таблетку в форме звезды и положил ей в рот.

— Ты — моя самая яркая звезда, — прошептал он ей на ухо и прикусил его.

Яна прижалась к нему, обвила шею руками и положила голову ему на плечо. А потом незаметно вытащила таблетку изо рта и бросила под барную стойку.

Гости с осоловевшими взглядами разбредались по углам. Музыка, казалось, стала тише, словно затаилась, выжидая, когда все начнут извиваться под её ритм в пьяном потоке.

Яна и Алекс качались в подобии медленного танца, всё так же обнявшись.

— Я хочу тебя прямо сейчас, — шепнул ей Алекс. — Пойдём в библиотеку.

Не дав ей опомниться, он потащил её в коридор. Яна успела заметить ненавидящий взгляд рыжеволосой девушки, метнувшийся ей вслед.

В библиотеке Алекс взял её прямо на полу.

Когда всё закончилось, он потянулся к пиджаку, достал из кармана сигареты и закурил одну.

Яна неожиданно спросила:

— Кто эта высокая красивая девушка с рыжими волосами.

— Инесса, — ответил Алекс, выпуская дым кольцами. — Я с ней встречался до тебя.

“Мы с тобой не встречаемся, урод!”

— мысленно заорала Яна, но, как уже не в первый раз, проглотила.

В голове мелькнула мрачная мысль: если так пойдёт дальше, она закончит с язвой желудка в дурдоме.

— Она очень красивая.

— Да, — равнодушно сказал Алекс. — Почему ты вдруг о ней спросила? Если ты ревнуешь, можешь быть абсолютно спокойна — у меня на неё после тебя не встанет. Да и вообще ни на кого не встанет, кроме тебя, — добавил он и лег на неё сверху, явно намереваясь подтвердить слова делом.

Очередные пятнадцать минут Яне снова пришлось изображать стоны и вздохи, чтобы не вызвать у него подозрений.

В обычной ситуации он бы сразу почувствовал фальшь. Но под таблеткой — растворённый, расслабленный, почти счастливый — он, кажется, принимал её прикосновения за правду. А она внутри была как напряжённая струна, и ей было совсем не до секса.

Яна не переставала поражаться его выносливости. Образ жизни, который он вёл, давно должен был превратить его член в вялую тряпочку, а он, как назло, был полон сил и всегда в строю.

После этого они привели себя в порядок, поправили одежду и вернулись к гостям.

Там уже начиналась настоящая Гоморра: кто-то танцевал на барной стойке, кто-то целовался в углу, а ещё несколько гостей прыгали и дёргались под музыку, совершенно не попадая в ритм.

Алекс присоединился к Игорю, который, сидя прямо на барной стойке, рассказывал какой-то анекдот, над которым все громко ржали.

Наркотики меняли людей до неузнаваемости, стирали в них всё человеческое.

Но Яну интересовала только Инесса. Она поискала её глазами и нашла в другом конце зала. Та сидела на полу, на подушке, в позе по-турецки, с самокруткой в руках.

“Философша, блин. Все удолбались химией, а она курит травку и делает вид, что медитирует.”

Она взяла с подноса самокрутку и направилась прямиком к Инессе, слегка покачиваясь после двух порций энергетического секс-коктейля от Алекса.

Он проводил её взглядом с интересом, но не сказал ни слова. Видимо, решил, что желание его нынешней поболтать с его бывшей — дело абсолютно естественное. Ну, бывает.

Дойдя до девушки, Яна плюхнулась рядом.

— Привет, Инесса. Угостишь огоньком?

Та посмотрела с лёгким недоумением, но без лишних вопросов дала прикурить .

Молчание затянулось. Инесса лишь косилась на неё, но разговаривать не начинала.

А Яна изо всех сил старалась выглядеть знатной курильщицей, хотя держала косяк в первый раз в жизни, и каждая затяжка вызывала приступ лёгкой тошноты и желание откашляться.

Яна изобразила светскую беседу:

— Не люблю траву. Предпочитаю таблетки. Алекс тоже — ты, наверно, сама знаешь.

Инесса повернула к ней голову. В её взгляде смешались недоумение, раздражение и удивление. Она явно не понимала, чего Яна от неё хочет.

А Яна решила не тянуть быка за рога — и ляпнула прямо в лоб:

— Скажи, ты ещё любишь Алекса?

Инесса чуть не поперхнулась дымом.

Затем осторожно спросила:

— Чего тебе от меня надо?

— Тебе нужен Алекс? — нетерпеливо повторила Яна, уже почти уверенная, что Инесса пошлёт её ко всем чертям. И, честно говоря, это было бы вполне ожидаемо.

Инесса бросила взгляд в сторону барной стойки, где угашенные Алекс и Игорь сидели на корточках, изображая орангутангов. Они почесывали бока, угукали, а Игорь делал вид, что ищет блох у Алекса на бритой голове. Гости вокруг катались со смеху.

— У нас было всё хорошо, пока не появилась ты, — внезапно прорвало Инессу.

— Поверь, я и сама не в восторге, — Яна наконец-то затушила противно пахнущий окурок. — Знала бы ты, как он меня достал. Помоги мне — и получишь его обратно на блюдечке. Точнее, на подносе с белыми дорожками.

Раздался грохот — Игорь в своём творческо-животном порыве оступился и смачно плюхнулся с барной стойки прямо на пол. К счастью, там валялся пуфик, в который он и угодил.

Гости завизжали от смеха, у некоторых на глазах выступили слёзы.

Яна больше не выдержала этого цирка. Поднялась и кивнула Инессе:

— Пойдём, попудрим носики.

Инесса поднялась, и они прошли мимо беснующихся гостей в сторону ванной. Алекс проводил их внимательным взглядом.

Внутри Яна сразу заперла дверь и включила воду. Инесса с лёгкой тревогой смотрела на неё.

— Я знаю, это прозвучит странно, — торопливо заговорила Яна, — но я мечтаю отсюда выбраться. Больше всего на свете.

Она глотнула воздух.

— Алекс удерживает меня силой. У меня нет даже телефона. Я не могу ни позвонить, ни написать. Никому.

И без того немаленькие глаза Инессы начали стремительно округляться. Она явно не верила в рассказ Яны, но и не могла понять, зачем бы та стала такое выдумывать.

— Если ты мне поможешь, — продолжила Яна, — меня здесь не будет уже через час. Алекс, конечно, взбесится, что остался без пары. А ты сможешь этим воспользоваться. Утешишь его — он точно не захочет спать один. А дальше всё в твоих руках.

Инесса молча смотрела на неё. На лице читалось то ли сомнение, то ли растерянность.

— Прошу, просто помоги. Тебе почти ничего не нужно будет делать, и он никогда не узнает, что это была ты! — взмолилась Яна, внезапно схватив её за руки.

Инесса резко отдёрнула руки и недоверчиво посмотрела ей в глаза.

— Я не знаю, что у вас там за странные игры… Но если ты свалишь отсюда до конца вечеринки — я только обрадуюсь. Что нужно делать?

Яна с облегчением выдохнула и начала излагать ей свой план.

Когда они наконец вышли из ванной, Алекс уже ждал у двери.

Яна приобняла Инессу за плечи и легко чмокнула в щёку:

— Ладно, пока. Спасибо, что не врезала мне за эту глупую ревность.

Инесса ничего не ответила — только бросила на Алекса нежный взгляд и молча прошла в комнату.

Алекс преградил Яне путь, привычным жестом обхватил её за талию и сжал ягодицы. Яна чуть поморщилась.

Не будь он под кайфом, может, и что-то бы заподозрил — но в этом эйфорическом тумане, похоже, действительно поверил, что Яна устроила Инессе сцену из-за ревности. А может, просто хотел в это верить.

Он впился ей в шею, и Яна ойкнула — теперь там точно будет засос. Его рука уже скользнула ей в трусики, но она шепнула ему на ухо:

— Подожди... Давай сначала немного повеселимся с гостями. Я хочу ещё одну таблетку. Может, пополам?

Алекс замер на секунду, потом усмехнулся, не отрываясь от её кожи:

— Ты сама просишь? Вот это поворот. Ладно, но не увлекайся. Только половинку — и на этом всё.

Они вернулись в зал. Алекс взял с подноса звёздочку, разломил и протянул ей одну часть. Вторую тут же закинул сам. А Яна, поймав момент, ловко выплюнула свою.

Потом они стояли, долго и демонстративно целуясь, как будто всё было по-настоящему.

Из-за ширмы в углу уже доносились характерные стоны — кто-то явно не терял времени зря. Ещё чуть-чуть, и вечеринка окончательно скатится в оргию.

И тут Инесса внезапно взобралась на журнальный столик. В одной руке у неё был стеклянный кувшин, в другой ложка. Она начала стучать по стеклу, привлекая к себе внимание.

— Друзья! — звонко объявила Инесса, вскакивая на столик. — А давайте выйдем на свежий воздух! Насколько я помню, у Алекса Сергеевича где-то там тир прячется…

Она обвела зал сияющим взглядом.

— У меня возникла просто шикарная идея: давайте позовём нашего бравого охранника Никиту — пусть покажет нам, девочкам, как правильно стрелять. Я, например, очень хочу подержать в руках что-нибудь твёрдое… что ещё и выстреливает, — пошло рассмеявшись, закончила она.

Гости загудели, захлопали, кто-то уже начал вставать.

Алекс с сомнением оглядел собравшихся — идея с Никитой явно не вызывала у него восторга.

Но тут Яна обняла его за шею и жарко зашептала:

— Я никогда в жизни не стреляла. Ты мне покажешь? А потом мы ускользнём, пока все будут заняты в тире.

И нежно провела языком по краю его уха.

От неожиданности и от того, что она сама проявила к нему ласку, Алекс мгновенно завёлся. Она почувствовала, как у него тут же затвердел член.

— Ладно! — крикнул он в зал. — Но из Никитиного травмата стреляю только я и те, кто ещё не жрал дурь. Остальным лук и стрелы. А то поотстреливаете себе ноги, а мне потом отвечать.

О том, что из лука в пьяном угаре ноги тоже прекрасно отстреливаются — видимо, его не волновало.

Некоторые из гостей разочарованно загудели, но быстро успокоились. Весёлая толпа высыпала на крыльцо и рассыпалась по дорожке.

Алекс остановился у дверей и чмокнул Яну в нос.

— Пойду приведу Никиту.

— А я схожу за курткой и загляну в туалет. Приспичило — как назло, — выдала она пьяноватый смешок, стараясь скрыть нервное напряжение.

Алекс, конечно, мог принять это за предвкушение стрельбы по мишеням.

— Встретимся на площадке за домом.

Всё. Финишная прямая. Сейчас или никогда.

В доме никого не осталось — все вышли на улицу. Катерина уехала в город.

В памяти Яны всплыла нужная комбинация от сейфа. У неё было не больше пяти минут.

Она пулей влетела в дом, добежала до кабинета, ввела код — щелчок, сейф открылся. Вот она. Коричневая папка. Та самая, что украла у неё жизнь на целых две недели.

Яна прижала её к груди и вдруг заметила в глубине сейфа свой мобильник. Она схватила его, сунула в карман и быстро пошла к двери.

Накинув куртку, перед самым выходом она осторожно выглянула в окно. Алекс с Никитой проходили мимо крыльца, направляясь к тиру.

Яна выждала ещё пару секунд, открыла дверь. Сердце стучало где-то в горле.

Она глубоко вдохнула и рванула по подъездной дорожке к воротам. Каждую секунду ждала крика за спиной, но была тишина.

Добежав до калитки, нажала на кнопку сбоку. Замок щёлкнул, калитка распахнулась.

Яна выскочила за ворота и захлопнула их за собой. Не останавливаясь, побежала дальше, вспоминая объяснения Инессы: направо... потом налево... к главному входу.

Перед охранным пунктом на выезде из посёлка Яна замедлила шаг, пытаясь успокоить дыхание. А потом радостно вскрикнула — за воротами стояло такси!

Инесса действительно вызвала машину. Не обманула.

Они договорились, что она начнёт свой спектакль на журнальном столике именно в тот момент, когда машина подъедет и будет ждать у ворот.

Ещё Яна заранее попросила оплатить поездку — у неё самой не было ни копейки.

Стараясь выглядеть спокойно, она кивнула охранникам на посту, подождала, пока откроются ворота, и вышла, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться в бег.

Открыла дверцу машины и села внутрь.

— Берёзовая, 23? — уточнил таксист.

— Да! — почти выкрикнула Яна от облегчения, услышав свой родной адрес. — Поехали скорее.

Таксист дал по газам, и они выехали на дорогу, покатили в сторону города.

Яна молчала, вжавшись в угол. Руки дрожали, пальцы сжаты в кулаки. Напряжение не отпускало, будто тянулось за ней из темноты.

Она то и дело оборачивалась, ожидая, что вот-вот кто-то поедет следом, что машину остановят. Что так просто взять и уехать, нельзя.

Только когда они выехали на трассу, когда за окном мелькнули пустые фонари и открылось чёрное небо, Яна позволила себе вдох — глубокий, неровный. И выдох.

Пальцы нащупали цепочку на шее. Кулон. Тот самый, с полоской сапфиров. Она расстегнула застёжку и, не глядя, сунула его в карман куртки. Без этой тонкой нити на коже стало легче дышать. Свободнее. Как будто он всё ещё держал её через воспоминания, которые хранил металл.

Спустя полчаса такси остановилось у знакомого подъезда.

Яна вышла, подошла к двери, набрала код. Закрыла за собой — и на секунду просто прижалась к ней спиной.

“Неужели я сделала это?”

Сердце колотилось как испуганный воробей в клетке.

Она с трудом отслонилась от двери, поднялась на пятый этаж, позвонила в дверь. На миг кольнул страх — вдруг Марка нет дома?

Но тут раздался звук открываемого замка. Дверь распахнулась, на пороге стоял хмурый Марк. При виде Яны у него вытянулось лицо.

Девушка почти без сил рухнула в его объятия и прошептала:

— Наконец-то я дома

Глава 28. Непростой разговор

Яна и Марк уже несколько часов сидели вместе — то обнявшись крепко, то просто держась за руки.

И разговаривали. Долго, непросто.

Оба то плакали, то смеялись. Марк время от времени брал её лицо в ладони и вглядывался в неё, словно не веря, что она действительно рядом.

Яна не стала вдаваться в подробности того, что происходило с ней эти две недели. Ему и так было тяжело всё это принять.

Она лишь рассказала Марку, что под конец срока Алекс окончательно обезумел от своей одержимости, и ей пришлось выкрасть папку и сбежать.

Уже дома, в безопасности, к Яне вернулась способность мыслить ясно. Она осознала: Алекс не стал бы всерьёз насильно удерживать её. Рано или поздно он бы понял, что она с ним никуда не поедет.

Но вот нарушить условия сделки и отправить папку следователю — почувствовав, что теряет контроль, — он вполне мог.

Они наконец-то решились открыто поговорить о той роковой ночи после маскарадной вечеринки.

Как выяснилось, Марк также мало что помнил. Он проснулся утром в номере незнакомого отеля, рядом с теми самыми девушками, которых Яна видела на записи Алекса. Он не понимал, как оказался там и что вообще произошло. Всё было как в тумане, и обрывки воспоминаний лишь усиливали ужас.

В панике он набрал номер Яны, но её телефон был выключен. С трудом собравшись и выйдя из номера, он решил поехать домой, надеясь застать Яну там. Но, приехав, он обнаружил, что её нет.

А затем пришло сообщение от Яны (на самом деле, отправленное Алексом с её телефона), что она будет позже. Слегка успокоившись, что она вышла на связь, Марк отрубился ещё на несколько часов. Проснулся уже вечером и обнаружил, что Яны до сих пор нет, а её телефон снова недоступен.

Тогда он решил поехать её искать, хотя не знал, с чего начать. Он собирался вернуться в отель, но по пути его застал звонок от Яны, что она дома.

Яна призналась ему про ту ночь. Она не хотела, чтобы хоть что-то стояло между ними.

— Марк… — она посмотрела ему в глаза. — Ты должен знать, что произошло той ночью.

Марк не перебивал её, давая ей возможность продолжить.

— Когда ты проснулся в отеле с теми девушками... Я тоже была не одна. Я... была с ним. С Алексом. Мы провели ночь вместе.

Яна чувствовала, как её голос срывается, но она всё равно продолжала.

— Мы оба были под наркотиками. Я... не могла сопротивляться. Мне больно от этого, но я должна была тебе сказать.

Марк молчал несколько секунд, его лицо побледнело. Он прикрыл глаза, чтобы скрыть бурю эмоций. Всё внутри него сжалось от боли, но он не позволил себе сорваться.

— Яна… — его голос был едва слышен, но твёрд. — Ты не виновата в том, что случилось. Мы оба стали жертвами того, что он сделал. Я... я не хочу, чтобы ты винила себя. Всё это, всё, что он устроил — это не твоя вина.

Он потянулся и обнял её, прижимая к себе.

— Я тебя люблю. И если мы пережили это, мы переживём всё остальное. Всё, что нам нужно — это быть рядом друг с другом.

Яна обняла Марка и поцеловала. Было крайне нелегко вспоминать всё это, но теперь всё было позади. Больше она не позволит этому скоту, Алексу, испортить им жизнь.

Папку с компроматом Марк отнес в другую комнату, сказав, что завтра уничтожит все документы. Он вернулся, опустился перед Яной, положил голову ей на колени.

— Прости, — прошептал он. — Прости, что не боролся. Что так глупо подставился с этими договорами, с этим всем. Все эти контракты... Я так подвёл нас, я... Девочка моя, прости меня.

Яна гладила его по волосам, её руки дрожали. По щекам катились слёзы. Внутри неё поднималась бешеная ярость.

К Молчанову. К Невзорову. Ко всей этой системе, в которую так нелепо угодил Марк, сам того не понимая. Для них это всего лишь игра — хладнокровный расчет, пара тактических ходов на пути к цели. Они не чувствуют тяжести сломанных жизней, не слышат треска костей под колесами своей машины.

Яна осознавала, что им ещё предстоит справляться с последствиями всего этого, но сейчас ей было важно одно — они были вместе, и это давало силы.

Почти под утро они наконец-то заснули, крепко обнявшись.

***

На следующий день Яна проснулась поздно.

Марк уже вовсю хозяйничал на кухне, пахло чем-то вкусным. Когда она умылась и вышла к нему, на столе стояла тарелка с высокой горкой блинчиков. Яна поцеловала его в щеку и попыталась украсть один, но Марк шутливо шлёпнул её по руке:

— Не перебивай аппетит! Сейчас я всё принесу в комнату, а ты пока накрывай на стол. Устроим праздничный завтрак в гостиной.

Яна послушно взяла тарелки и приборы, отнесла в гостиную. Прежде чем всё расставить, достала из шкафа красивую скатерть и постелила её на стол.

Некстати вспомнилось, как роскошно сервировала стол к завтраку Катерина. Видимо, теперь её ещё долго будут преследовать эти флешбеки.

Всё было готово. Яна села на диван и потянулась за пультом. Внезапно ей захотелось нарушить тишину, полную собственных мыслей — пусть даже дурацким выпуском новостей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она включила телевизор — и в первую секунду не поверила глазам. На экране показывали дом, из которого она сбежала всего несколько часов назад. В бегущей строке мелькнула знакомая фамилия.

— В доме известного предпринимателя Алекса Молчанова произошла трагедия. Вчера, в самый разгар вечеринки, одна из гостей, девушка двадцати трёх лет, покончила с собой. Полиция не сообщает подробностей произошедшего, но...

В ушах у Яны зазвенело, будто кровь ударила в голову.

“Инесса... нет…”

— мысль вспыхнула отчаянно и тут же провалилась в панику.

Вся эйфория от удачного побега моментально испарилась. В груди словно образовался тяжёлый камень — огромный, давящий, от которого становилось трудно дышать.

В комнату вошёл Марк с подносом. На нём стояли две чашки чая, вазочка с клубничным вареньем и тарелка с блинами.

Яна подняла на него глаза. Взгляд у неё был застывший.

— Инесса погибла…Из-за меня…

И тогда она закричала — хрипло, отчаянно, как раненое животное. Марк подскочил, крепко обнял её, прижимая к себе, гладя по голове, как ребёнка.

— Тише, родная, тише… — шептал он, не отрывая взгляда от экрана.

На пару секунд в эфире промелькнул смазанный кадр — кто-то, видимо, снял с телефона издалека. Лица почти не было видно, но Яна узнала его сразу. Алекс сидел на крыльце, раскачиваясь вперёд-назад, обхватив голову руками.

Глава 29. Похороны

Спустя некоторое время в интернете появились подробности трагедии, случившейся в доме Алекса Молчанова.

Согласно версии журналистов, всё выглядело просто: гости наупотреблялись всего, чего только можно, потом девушка поссорилась со своим парнем, залезла на крышу и спрыгнула. Высота была не слишком большой, но ей не повезло — она приземлилась крайне неудачно и сломала шею. Умерла в машине скорой помощи.

Но Яна знала: в новостях не сказали всей правды, просто потому, что не знали, что произошло на самом деле.

Она почти не сомневалась: Алекс обезумел от её побега и сорвался на Инессу.

А влюблённая в него молодая дурочка от отчаяния спрыгнула с крыши.

Ей было по-настоящему жаль Инессу, погибшую так глупо. И хотя она понимала, что это не её вина, не могла отделаться от мысли: если бы не подговорила её помочь, ничего бы не случилось.

Похороны назначили на воскресное утро. Шёл мелкий снег, вперемешку с дождём — что казалось странно уместным. Яна не могла представить себе, как можно хоронить молодую, полную жизни девушку в яркий солнечный день.

Она узнала, на каком кладбище будет проходить церемония, и они с Марком поехали туда.

Она просто не могла не приехать. По дороге они заехали в цветочный магазин, и Яна купила букет бордовых роз.

Когда они прибыли на кладбище, у свежевырытой могилы уже стояла группа людей. Прощание ещё не началось, но катафалк уже подъехал.

Яна с Марком подошли к месту прощания и встали чуть поодаль. У самой могилы собрались в основном молодые девушки, видимо, подруги Инессы. У всех были красные глаза, они тихо переговаривались между собой. Несколько человек покосились на Яну и Марка, явно пытаясь угадать, кем они приходятся усопшей.

Похоронная процессия началась. Четверо крепких мужчин несли гроб. Рядом шла женщина лет пятидесяти в чёрном платке, за плечи её бережно обнимала девушка, тоже вся в чёрном.

Яна догадалась: скорее всего, это была мать Инессы и кто-то из близких, родственница или, может быть, сестра.

Сердце сжалось при мысли о боли, которую испытывает женщина, хоронящая собственного ребёнка.

Лицо у матери было окаменевшим от горя. Слёзы застыли в уголках глаз, губы плотно сжаты, она не произносила ни звука. Девушка рядом, наоборот, тихо всхлипывала, постоянно вытирая лицо платком.

Началось прощание. Яна подождала, пока родственники и друзья попрощаются первыми, а затем подошла к гробу.

Лицо Инессы было ровным, почти умиротворённым — она выглядела так, будто просто спит. Гримёры постарались на славу: никаких следов падения на лице не осталось.

Яна наклонилась и коснулась губами её ледяного лба.

— Спасибо тебе… И прости, — прошептала она, кладя цветы в гроб.

Слёзы подступали слишком быстро, и Яна поспешила отойти , не хотелось привлекать к себе лишнего внимания.

Мать Инессы по-прежнему не произносила ни звука, просто стояла, глядя немигающим взглядом на свою мёртвую дочь.

Яна уткнулась лицом в грудь Марка. Он обнял её. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы сдержаться — в груди звенела тонкая, нарастающая истерика, готовая прорваться наружу.

Яна поняла: остаться до конца захоронения у неё не хватит сил. Сделав ещё один глубокий вдох, она выпрямилась, взяла Марка под руку и, бросив последний взгляд на покойную, направилась к выходу.

В этот момент подруги Инессы начали перешёптываться, поглядывая в сторону стоянки. Яна машинально обернулась — и застыла. Шок сменился вспышкой злости и возмущения.

У знакомого чёрного мерседеса стоял Алекс, весь в чёрном, с большой корзиной живых цветов. На глазах у него были тёмные очки, что выглядело особенно странно, ведь был декабрь, пасмурный день, и мелкий снег сыпался почти непрерывно. Рядом с ним стоял Игорь. Оба явно не собирались подходить ближе, ждали окончания церемонии, чтобы подойти потом.

У Яны сжались кулаки. Она резко развернулась и быстро направилась к ним. Марк бросился за ней, не поспевая за её шагом.

Алекс тоже заметил её. Он снял очки, передал корзину Игорю и шагнул вперёд, не сводя с неё глаз.

Лицо его ничего не выражало — ни улыбки, ни следа привычной уверенности. Только пустой, погасший взгляд, как будто всё внутри него уже сгорело.

Яна остановилась прямо перед ним. Лицо её перекосилось от гнева, руки дрожали.

— Ну что, ты доволен? Наигрался в свои шахматы?! — крикнула она и плюнула ему в лицо.

А затем резко размахнулась и со всей силы ударила его по щеке, впечатывая в него всю свою боль и ненависть.

Алекс чуть качнулся, но не сказал ни слова. Просто смотрел ей в глаза. На щеке выступили красные полоски.

Игорь молчал. Напряжение вокруг было таким звенящим, что казалось, если бы туда залетела бабочка, её бы опалило.

Подбежавший Марк отодвинул Яну в сторону. По его скулам ходили желваки, челюсти стиснуты так сильно, что, казалось, можно было услышать скрип. В следующую секунду Алекса настиг удар кулаком в челюсть. Он отлетел назад. Марк тоже вложил всю свою ярость в этот удар.

Игорь дёрнулся было вперёд, но Алекс поднял руку и бросил:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не лезь.

Затем, не сводя глаз с Марка:

— Пусть бьёт.

Марк взревел, схватил его за грудки и начал бить снова и снова. Алекс не пытался защищаться. Один из ударов сбил его с ног, он рухнул на землю. Марк прыгнул сверху и продолжил избивать.

Яна перевела взгляд к могиле. Люди вокруг смотрели на них: кто-то осуждающе качал головой, кто-то закрыл рот рукой. Только мать Инессы даже не моргнула, снова отвернулась к гробу.

Яна взяла Марка за плечо.

— Хватит, — сказала она ему.

Но он был в раже и ничего не слышал.

— Перестань! — крикнула она, схватила его за руку и отдёрнула от Алекса.

Алекс лежал на земле. Лицо в крови, левый глаз заплыл. Зрелище было ужасным.

Яна перевела взгляд на процессию. Рабочие уже закрывали гроб крышкой и начинали опускать его в могилу. Она перекрестилась и мысленно ещё раз попросила у Инессы прощения, в том числе за эту безобразную сцену.

Затем, не глядя на Алекса, она обняла Марка за плечи.

— Пойдём отсюда.

Марк всё ещё дрожал от нервного напряжения. Яна взяла его за руку и повела к машине. Она больше не обернулась.

Алекс с трудом приподнялся. Игорь помог ему встать, протянул салфетки. Алекс вытер кровь, отряхнулся, надел очки. Лицо болело, но он будто не замечал.

Он взял корзину с цветами и направился к могиле.

Подруги Инессы испуганно перешёптывались. Родственники постарше смотрели с недоумением: никто не знал, кто он, и почему его только что избили прямо на кладбище.

Девушка, стоявшая рядом с матерью Инессы, (это была её сестра) воинственно шагнула ему навстречу, будто собираясь преградить дорогу.

Лишь мать Инессы оставалась неподвижной. Будто окаменев, она стояла у свежего холмика, покрытого цветами, не выражая никаких эмоций.

Алекс обошёл сестру и подошёл к могиле. Поставил корзину рядом с остальными букетами и застыл рядом с матерью. Женщина будто не замечала его. Ни его, ни кого-то ещё. Они оба стояли в молчании, глядя на портрет Инессы.

— Простите, — еле слышно прошептал Алекс.

Женщина повернула голову и посмотрела на него долгим, неподвижным взглядом. Ему показалось, что он с головой нырнул в бездонный колодец боли, живущей в её глазах. Затем она снова отвернулась к могиле. Снегопад усилился. Крупные, тяжёлые снежинки падали на рыхлую землю.

— Уходи отсюда, — звенящим от гнева голосом произнесла сестра Инессы, обняв мать за плечи и встала рядом. — Нам ничего от тебя не нужно.

Она знала, что Алекс полностью оплатил похороны, и считала, что это самое малое, что он мог сделать, чтобы хоть как-то искупить вину. Но его появление на кладбище возмутило её до глубины души.

Ей пока не было известно, что на следующий день им сообщат: Алекс перевёл крупные суммы на её имя и на имя матери. Он пытался всеми силами облегчить своё состояние и использовал самый привычный ему способ — деньги.

Но облегчение не приходило. Так мерзко он не чувствовал себя никогда.

Он снова и снова прокручивал в голове тот вечер, когда узнал о побеге Яны.

Тогда, так и не дождавшись, пока она спустится во двор, Алекс пошёл за ней в дом. Но Яны не было. Он обошёл все комнаты, не понимая, куда она могла деться. Таблетки затуманивали разум, и он до последнего не верил, что она могла сбежать, бросить его… пока не заглянул в кабинет и не увидел открытый сейф.

В тот момент его обожгло. Он подбежал и понял: папка с компроматом на Марка исчезла.

— Чёрт! — он с яростью ударил по сейфу, не чувствуя боли.

Нет. Он найдёт её. Она не могла уйти далеко.

Он ринулся к выходу, но у дверей столкнулся с Инессой.

По его лицу она поняла, что он всё знает. Значит, у неё снова появился шанс. Она схватила его за руку, пытаясь удержать.

— Она просила передать, чтобы ты её не преследовал.

Алекс замер. Медленно обернулся.

— Что ты сказала?

— Она больше не хочет тебя видеть. Чтобы избежать неприятного разговора... она решила уйти без прощания. Прости. Мне жаль.

Инесса не знала всей истории. Не поверила, когда Яна говорила, что Алекс удерживал её силой. Считала, что это была обычная ссора. И в глубине души надеялась, что теперь Алекс будет свободен. Ей хотелось выставить Яну неблагодарной, той, кто бросил мужчину посреди вечеринки.

— Алекс, она сама сказала, что больше тебя не лю…

— Ты… тупая курица… Что ты сделала?

Он схватил её за плечи и начал трясти. Глаза налились бешенством.

— Алекс, ты чего?.. Мне больно, отпусти!

— ЧТО ты сделала?!

— Я просто вызвала ей такси, и всё! — залепетала Инесса.

Он зарычал, отшвырнул её прочь. Всё стало ясно: стрельба из травмата была лишь отвлекающим манёвром, чтобы сбежать.

Инесса дрожала от страха и обиды. Вспомнила слова Яны про плен в этом доме. И вдруг ей стало страшно, что это могло быть правдой.

— Алекс… — робко позвала она.

— Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ! — он ударил кулаком по стене, мечтая, чтобы это была голова этой идиотки, влезшей не в своё дело.

Затем он обернулся с диким, звериным взглядом. Инесса в страхе отшатнулась.

— Ты, глупая дура, ты всерьёз думала, что можешь заменить мне Яну?! — заорал он. — Ты даже не понимаешь, что натворила! Исчезни с глаз моих! Я не хочу тебя больше видеть! НИКОГДА! И поверь, тебе лучше убраться из города. Я прослежу, чтобы тебя не взяли ни в один клуб, ни в одно агентство. Ни одного контракта. Поняла?

Он вылетел из дома, хлопнув дверью.

Инесса осталась стоять посреди холла. Она дрожала, обхватив себя за плечи. Пальцы впивались в кожу.

Он даже не оглянулся. Просто выбросил её, как мусор. Как будто она и правда ничего не значила.

Минуту она не шевелилась. Потом медленно развернулась и поднялась по лестнице. Без слов. Просто прочь.

Во дворе всё ещё веселились гости, и это вызывало в нём ярость. Он подошёл к ним и заорал:

— Пошли все вон из моего дома!

Народ заулюлюкал — подумали, что шутка.

Игорь, покачиваясь, подошёл, потянулся обнять и получил хук, отлетел прямо на землю.

— Я сказал: проваливайте! Вечеринка окончена! УМАТЫВАЙТЕ НА ХРЕН ВСЕ!

Алекс кричал, брызгая слюной, глаза налились бешенством. До гостей начало доходить, что он не шутит. Они стали понемногу расходиться, двигаясь к дому, чтобы забрать свои вещи. Алекса обходили с опаской, не решаясь подойти даже для прощания.

Игорь поднялся, потирая челюсть. Он не обиделся — был слишком пьян, чтобы воспринимать всерьёз, особенно с таким количеством запрещённых веществ в крови.

— Дружище, ты чё…

— Быстро поехали со мной, — бросил Алекс, доставая телефон. — Иван подгонит машину.

Он почти не соображал. Мысли метались, срываясь на обрывки фраз. В голове гудело. Всё остальное неважно.

Единственное, что имело значение — найти Яну. Вернуть её. Любой ценой.

Стук крови в висках глушил здравый смысл. Если нужно, он вырвет её из любой квартиры, с любого этажа. Если придётся, сломает дверь, улицу, весь грёбаный город.

И тут раздался глухой стук. А затем истошные крики.

Алекс, словно в замедленном кино, пошёл на звук. Он ещё не знал, что произошло, но уже чувствовал: то, что он сейчас увидит, останется с ним навсегда…

Его плечи вздрогнули от порыва ветра. Воспоминание рассыпалось, как пепел. Перед глазами снова была она. Могила. И тишина.

Теперь всё было кончено.

Алекс бросил последний взгляд на портрет Инессы, развернулся и пошёл к машине.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

___

????Дорогие мои!

Если вы дочитали эту книгу до конца, я хочу вас обнять.

Эта история начиналась как обычный любовный роман с властным героем, но по ходу написания она сама изменила направление. Стала глубже, честнее.

И, наверное, больнее.

У меня, как и у вас сейчас, очень много чувств внутри.

Потому что Яна — не просто героиня. Она живая. И она только начала свой путь.

Спасибо каждой из вас, кто прошёл с ней этот отрезок. Кто чувствовал, злился, спорил, понимал и оставался.

Это было нелегко. И это ещё не конец.

Мы встретимся во второй части. Она будет другой. Более зрелой. Более внутренней.

Но страсть и эмоции никуда не денутся — просто они обретут новое, более глубокое дыхание.

С любовью к каждой из вас,

Майя Земцова ????

Конец